Текст книги "Анатомия Меланхолии"
Автор книги: Роберт Бертон
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 51 страниц)
Страхи и испуг как причина Меланхолии
В своей четвертой Тускуланской беседе Туллий отличает те страхи, которые возникают от какого-нибудь ужасающего объекта, видимого или слышимого, от других страхов, вызывающих такое состояние, и то же самое делает Патрицци (lib. 5, tit. 4, de regis institut.). Из всех подобных состояний именно эти особенно губительны и неистовы, и они настолько внезапно изменяют все состояние организма, потрясают душу и все его жизненные силы, производят столь сильное впечатление, что испытавшие это состояние никогда после этого не могут прийти в себя; эти страхи причиной самой тяжкой и мучительной меланхолии, как считает, основывавясь на собственном опыте, Феликс Платер (cap. 3, de mentis. alienat. [гл. 3, об умственных расстройствах]), нежели любые иные причины внутреннего порядка; «они оставляют в наших душевных силах, мозгу, телесных жидкостях столь глубокий след, что если бы даже вся имеющаяся в теле кровь была выпущена из него, все равно от этих страхов едва ли было бы возможно освободиться. Он часто имел дело с этим ужасным видом меланхолии (именно так называет его Платер), «который беспокоит и мучает мужчин и женщин любого сорта, молодых и старых[2120]2120
Terror et metus, maxime ex improviso accedentes, ita animum commovent, ut spiritus nunquam recuperent, gravioremque melancholiam terror facit, quam quae ab interna causa fit. Impressio tam fortis in spiritubus humoribusque cerebri, ut extracta tota sanguinea massa, aegre exprimatur, et haec horrenda species melancholiae frequenter oblata mihi, omnes exercens, viros, juvenes, senes. <Платер. Praxeos… tractatus.>
[Закрыть]. Геркулес Саксонский называет меланхолию такого рода особым именем (ab agitatione spiritum); она происходит от возбуждения, изменения сокращения и избытка жизненных сил[2121]2121
Tract. de melan. cap. 7 et 8. [<Геркулес Саксонский.> Трактат о меланхолии, гл. 7 и 8.] Non ab intemperie, sed agitatione, dilatatione, contractione, motu spirituum.
[Закрыть], а не от какого-либо нарушения равновесия жидкостей в теле, и оказывает чрезвычайно сильное воздействие. Этот страх чаще всего бывает вызван, как склонен считать Плутарх, «некой неизбежной опасностью, когда устрашающий объект находится в непосредственной близости»[2122]2122
Lib. de fort
[Закрыть]
Fit a visione horrenda, revera apparente, vel per insomnia. – Platerus. [Платер.
[Закрыть]
Жена художника в Базеле в 1600 году somniavit filium bello mortuum, inde melancholica consolari noluit [увидела во сне, что ее сын погиб в сражении, и впала вследствие этого в такую меланхолию, что не воспринимала никаких утешений].
[Закрыть], и во многих случаях чем более неожиданным является происшествие, тем сильнее его воздействие.
Грамматик Артемидор, неожиданно увидев крокодила, утратил разум (Лауренций, 7 de melan. [7, о меланхолии]). Резня в Лионе в 1572 году во время царствования Карла IX была настолько жестокой и устрашающей, что многие были поражены безумием, а некоторые скончались; беременные женщины до срока разрешались от бремени, и все были подавлены и поражены ужасом[2126]2126
Quarta pars comment. de statu religionis in Gallia sub Carolo 9, 1572. [Четыре вида комментариев к положению дел в религии при Карле IX в 1572 году.]
[Закрыть]{1681}. Немало людей теряет рассудок вследствие «неожиданно явившегося им призрака или дьявола, что было достаточно распространено во все времена»[2127]2127
Ex occursu daemonium aliqui furore corripiuntur, et experientia notum est.
[Закрыть], говорит Лаватер (part. I, cap. 9 [часть 1, гл. 9]), как это произошло с Орестом при виде фурий{1682}, которые появились перед ним в черном, как повествует Павсаний[2128]2128
Lib. 8, in Arcad. [<Павсаний. Описание Эллады.> Кн. VIII, в Аркадии.]
[Закрыть]. Греки называют μορμολυκεια [привидениями] тех, кто так устрашает их души, или если они бывают всего лишь напуганы в шутку кем-то притворяющимся чертом,
подобно детям, которым в темноте мерещатся домовые; люди испытывают подчас такой испуг, что он не покидает их всю последующую жизнь, – от неожиданно вспыхнувшего пожара или землетрясения, потопа или других подобных ужасных событий: врачу Фемисону достаточно было наблюдать больного гидрофобией, чтобы и самому заболеть ею (Диоскорид, lib. 6, cap. 33 [кн. VI, гл. 33]); или при виде какого-нибудь монстра, скелета, после чего они теряют покой на несколько последующих месяцев, не могут оставаться в комнате, в которой прежде находился мертвец, и за все блага мира не остались бы в комнате наедине с покойником и не легли бы в постель, если много лет тому назад в ней скончался человек. В Базеле множество маленьких детей отправилось весной собирать цветы на лугу за городом, как раз там, где на виселице был повешен преступник; все они разглядывали его, и один из них случайно угодил в злодея камнем, от чего тело повешенного качнулось, и напуганные этим дети пустились прочь; одна из них, отставшая от других, оглянулась и, увидя, как тело качнулось в ее сторону, закричала, что покойный гонится за ней; это повергло ее в такой ужас, что в течение многих дней она не находила себе покоя, не могла ни есть, ни спать, ее невозможно было умиротворить, и, пребывая в глубокой меланхолии, скончалась[2130]2130
Puellae extra urbem in prato concurrentes, etc.; maesta et melancholica domum rediit per dies aliquot vexata, dum mortua est. – Platerus. [Платер.
[Закрыть]
Altera trans-Rhenana ingressa sepulchrum recens apertum, vidit cadaver, et domum subito reversa putavit eam vocare; post paucos dies obiit, proximo sepulchro collocata. Altera patibulum sero praeteriens, metuebat ne urbe exclusa illic pernoctaret, unde melancholica facta, per multos annos laboravit. – Platerus. [Другая, проходя поздним вечером мимо виселицы, напуганная мыслью о том, что если городские ворота заперты, то ей придется провести здесь всю ночь, впала по этому случаю в меланхолию, от которой страдала в течение многих лет. – Платер.]
[Закрыть] (Платер, Observat. lib. I [Наблюдения, кн. I]). Знатной даме, проживавшей в том же Базеле, привелось увидеть зарезанную жирную свинью; когда ее стали разделывать, появившийся тотчас зловонный запах вызвал у этой женщины нестерпимое отвращение; присутствовавший при этом лекарь вздумал объяснять ей, что она мало чем отличается от этой свиньи, что и в ней столько же мерзких экскрементов, усугубив впечатление еще некоторыми отвратительными примерами; эти пояснения до такой степени поразили деликатную женщину, что у нее начались рвоты; душевное и телесное потрясение было настолько сильным, что никакими своими последующими ухищрениями и убеждениями врачу не удавалось в течение нескольких месяцев возвратить ей душевное спокойствие: она не в силах была забыть случившееся, избавиться от все еще стоящей перед ее глазами картины (Idem [Там же]). Многие не в силах глядеть на открытую рану, быть свидетелями казни человека, его страданий от какой-либо устрашающей болезни, такой, как одержимость, апоплексия, или от наведенной на него порчи; они трепещут, даже если им случайно довелось прочесть о чем-нибудь ужасном[2132]2132
Subitus occursus, inopinata lectio. [Внезапный приступ, случающийся от чего-либо неожиданно прочитанного.]
[Закрыть], даже об одних только симптомах такой болезни, или о том, к чему они испытывают отвращение; все это постоянно бередит им душу, мучает, они готовы приложить прочитанное к себе; это настолько их волнует, словно они видели все своими глазами или они сами были поражены описанным недугом. Hecatas sibi videntur somniare [Геката являет им призраки]{1683}, они неотступно их преследуют, и несчастные непрерывно только об этом и думают. Столь же плачевные последствия бывают вызваны устрашающими предметами, о которых человек услышал, которые увидел или о коих прочел; по мнению Плутарха[2133]2133
Lib. de auditione, [Кн. о молве.]
[Закрыть] auditus maximos motus in corpore facit [именно через слух оказывается огромное воздействие на тело человека], никакое другое из наших чувств не вызывает больших изменений в теле и душе: подчас нечаянно услышанное слово, неожиданные вести, будь то хорошие или плохие, proevisa minus oratio [видеть – это меньше, чем слышать], способны в такой же мере потрясти нас, animum obruere, et de sede sua dejicere, как замечает один философ[2134]2134
Theod. Prodromus, lib. 7 Amorum. [Феодор Продром, кн. VII, Любовь.]
[Закрыть]{1684}, лишить нас сна и аппетита, вывести из равновесия и вконец погубить. Достаточно лишь представить себе тех, кому довелось услышать трагические звуки набата, вопли, ужасающий грохот, раздающийся часто глубокой ночью и вызванный вторжением врагов, случайным пожаром и пр., панический ужас[2135]2135
Effuso cernens fugientes admine turmas, Quis mea nunc inflat cornua? Faunus ait. – Alciat. embl. 122. [<Андреа> Альциати. Эмблемы, 122.]
[Закрыть], доводящий людей до безумия и полной утраты рассудка, – у одних на время, у других – на всю жизнь, от которого уже никогда не оправиться. Так мадианитяне были напуганы воинами Гедеона, когда каждый из них разбил свой кувшин[2136]2136
Judges, VII, 19. [Суд. 15, 19.]
[Закрыть]{1685}, и войско Ганнибала, охваченное паническим ужасом, было разбито под стенами Рима[2137]2137
Plutarchus, vita ejus. [Плутарх. Жизнеописания. <См. прим. 951.>]
[Закрыть]{1686}. Августа Ливия, услыша чтение нескольких трагических строк из Вергилия: Tu Marcellus eris [Ты, Марцелл?] и т. д., – лишилась сознания{1687}. Датский король Эдин неожиданно услышанным им звуком был «вместе со всеми своими воинами приведен в состояние ярости»[2138]2138
In furorem cum sociis versus. [В неистовстве от воздействия стихов.]
[Закрыть]{1688} (Кранций, lib. 5, Dan. hist. [История Дании <правильное название – «Хроника»>, кн. V] и Александр аб Александро, lib. 3, cap. 5 [кн. III, гл. 5]){1689}. У Амату Лузитанского был пациент, который стал epilepticus [эпилептиком] (cen. 2, cura 90) после получения плохих вестей. Кардано (Subtil. lib. 18 [Об остроумии, кн. XVIII]) видел человека, утратившего рассудок оттого, что эхо ввело его в заблуждение. Если воздействие лишь одного из наших органов чувств может вызвать столь сильные душевные потрясения, чего же нам тогда ожидать в случае, когда слух, зрение и все другие органы чувств встревожены одновременно, к примеру землетрясением, громом, молнией, бурей и пр.? В Болонье, в Италии, anno 1504 [в 1504 году], примерно в одиннадцать часов ночи произошло столь сильное землетрясение (как засвидетельствовал потомству[2139]2139
Subitarius terrae motus. [От внезапного содрогания земли. <Филипп Бероальдо. О землетрясении.>]
[Закрыть] Бероальдо в своей книге de terrae motu [о землетрясении]), что весь город сотрясался и жители думали, что наступил конец света, actum de mortalibus; был слышен такой устрашающий грохот, в воздухе стоял такой отвратильный запах, что обитатели были безмерно напуганы и некоторые из них утратили рассудок. Audi rem atrocem, et annalibus memorandum (присовокупляет этот автор), выслушай удивительную историю, достойную быть занесенной в летописи: у меня был как раз в то время слуга по имени Фулько Аргелано, смелый и добродетельный человек, так он был столь жестоко потрясен происходящим, что впал поначалу в глубокую меланхолию, потом стал бредить и, наконец, обезумел и наложил на себя руки[2140]2140
Coepit inde desipere cum dispendio sanitatis, inde adeo dementans, ut sibi ipsi mortem inferret.
[Закрыть]{1690}. В Фусине в Японии «произошло столь сильное землетрясение и при этом наступила неожиданно такая тьма, что очень многие почувствовали сильнейшую головную боль и были поражены печалью и меланхолией. В Микуме обрушились одновременно целые улицы и прекрасные дворцы; при этом раздался такой подобный удару грома ужасающий грохот и в воздухе распространилось столь отвратительное зловоние, что у очевидцев от ужаса волосы встали дыбом, сердца их исполнились трепетом, и все – люди и животные – были напуганы безмерно. А в другом городе – Сацаи – землетрясение было для местных жителей настолько устрашающим, что многие потеряли сознание, другие же были до того поражены этим чудовищным зрелищем, что не отдавали себе отчета в своих действиях»[2141]2141
Historico relatio de rebus Japonicis, tract. 2, de legat. Regis Chinensis, a Lodovico Frois Jesuita. A 1596. Fuscini derepente tanta acris caligo et terrae motus, ut multi capite dolerent, plurimis cor moerore et melancholia obrueretur. Tantum fremitum edebat, et tonitru fragorem imitari videretur, tantamque, etc. In urbe Sacai tam horrificus fuit, ut homines vix sui compotes essent, a sensibus abalienati, moerore oppressi tam horrendo spectaculo, etc. <Рассказ иезуита Лодовика Фруа содержится в его книге «De rebus Japonicis historica relatio» (1596); он приведен в книге английского географа Ричарда Хэклита (1552–1616) «The Principal Navigations, Voiages and Discoveries of the English Nations» (Лондон, 1589).>
[Закрыть]. Поведавший об этих событиях христианин Блезий, бывший их очевидцем, был настолько ими напуган, что, хотя со времени этого несчастья прошло уже два месяца, он все еще никак не мог прийти в себя и был не в силах вытеснить из памяти воспоминание о происшедшем. Испытавшие подобное потрясение содрогались при одном лишь воспоминании о случившемся[2142]2142
Quum subit illius tristissima noctis imago. [Только представлю себе той ночи печальнейшей образ. <Овидий. Скорбные элегии, I, 3, 1, пер. С. Шервинского; однако у Овидия совсем иной контекст: речь идет не о природном катаклизме, а о неожиданном приказе поэту отправиться в изгнание, и Бертон, конечно же, прекрасно это знал.>]
[Закрыть] на протяжении нескольких последующих лет, а иногда и до конца своих дней, и даже если им только представлялось нечто подобное. Корнелий Агриппа рассказывает почерпнутую им у Гюльельмо Парижского{1691} историю об одном человеке, который после принятия им мерзкого слабительного, предписанного ему врачом, был настолько этим потрясен, что «впоследствии при одном виде этого снадобья утрачивал душевное равновесие»[2143]2143
Qui solo aspectu medicinae movebatur ad purgandum.
[Закрыть]; стоило ему только почувствовать его запах, происходило то же самое; более того – несчастному достаточно было лишь взглянуть на коробку с этим снадобьем, как его начинало слабить; сходный эффект возникал даже при одном воспоминании о нем; «подобным же образом путешественники и моряки, – говорит Плутарх, – чье судно село когда-то на мель или разбилось о скалу, до конца своих дней испытывают страх не только перед таким же несчастьем, но и перед любой другой опасностью»[2144]2144
Sicut viatores si ad saxum impegerint, aut nautae, memores sui casus, non ista modo quae offendunt, sed et similia horrent perpetuo et tremunt.
[Закрыть].
Как глумление, клевета и грубые насмешки становятся причиной Меланхолии
Существует старая пословица: «Удар, нанесенный словом, ранит глубже, чем удар мечом»[2145]2145
Leviter volant, graviter vulnerant. – Bernardus. [Бернард <Клервосский>.]
[Закрыть], – и многих людей клевета, оскорбление или грубая насмешка, памфлет, пасквиль, сатира, аполог, эпиграмма, театральные спектакли и тому подобное мучают, как и любое другое несчастье. Принцы и государи, которые счастливы во всех иных отношениях и всем повелевают, которые защищены и вольны в своих действиях, quibus potentia sceleris impunitatem fecit [и могут безнаказанно сами совершать преступления], бывают мучительно уязвлены этими пасквилями, памфлетами и сатирой, они страшатся насмешника Аретино{1692} больше, чем врага на поле боя[2146]2146
Ensis sauciat corpus, mentem sermo. [Меч ранит тело, а слово – разум.]
[Закрыть], что вынуждало большинство монархов его времени (как рассказывают некоторые) «жаловать его щедрыми пенсиями, только бы он не хулил их в своих сатирах»[2147]2147
Sciatis eum esse qui a nemine fere aevi sui magnate non illustre stipendium habuit, ne mores ipsorum satiris suis notaret. – Gasp. Bartius, praefat. Pornoboscodid. [Каспар Барт <(1587–1658), немецкий ученый и переводчик>. Предисловие к «Порнодидаскалиям».]
[Закрыть]{1693}. У богов был свой Мом, у Гомера – Зоил{1694}, у Ахилла – Терсит{1695}, у Филиппа – Демад{1696}, даже сами цезари в Риме и те подвергались насмешкам. В те времена никогда не бывало недостатка в Петрониях и Лукианах, как никогда не будет недостатка в Рабле, Эуфоромио{1697} и Боккалини в наши. Папа Адриан Шестой{1698} был настолько оскорблен и жестоко раздосадован пасквилями в Риме, что приказал разбить и сжечь статую{1699}, а ее осколки утопить в Тибре, и он осуществил бы это без промедления, если бы Лодовик Сюэссан, его остроумный собеседник, не разубедил его, заметив, что осколки Пасквина превратились бы на дне реки в лягушек и квакали бы еще хуже и громче прежнего[2148]2148
Jovius, in vita ejuis. [Джовьо. Vitae illustrium virorum <«Жизнь выдающихся мужей».>] Gravissime tulit famosis libellis nomen suum ad Pasquilli statuam fuisse laceratum, decrevitque ideo statuam demoliri, etc.
[Закрыть]
Plato, lib. 13, de legibus. [Платон. Законы, кн. XIII.] Qui existimationem curant, poetas vereantur, quia magnam vim habent ad laudandum et vituperandum. <В «Законах» Платона нет 13-й книги, а в 11-й книге он говорит о необходимости запретить авторам комедий осмеивать людей; то, что вспоминает Бертон, – пассаж из сочинения Платона «Минос» в переводе Марсилио Фичино. – КБ.>
[Закрыть]. Hinc quam sit calamus saevior ense patet. [Из этого вы сами можете умозаключить, что перо может быть более жестоким, нежели меч.] Пророк Давид жалуется (Пс. 123, 4), что «довольно насыщена душа наша поношением от надменных и уничижением от гордых» и «смущаюсь от голоса врага своего и от притеснения нечестивого», ибо «они в гневе враждуют против меня. Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня, и ужас объял меня» (Пс. 55, 3, 4); и еще: «Поношение сокрушило сердце мое и я изнемог» (Пс. 59, 20). Да и у кого нет такой же причины жаловаться, кого не тревожит, что он попал на язык подобного рода людям? Ведь такая злобная недоброжелательность свойственна многим[2150]2150
Petulanti splene cachinno. [Ведь я хохотун с селезенкою дерзкой. <Персий. Сатиры, I, 13, пер. Ф. Петровского; Бертон уже цитировал эту строку в своем предисловии «Демокрит Младший – читателю», ее смысл интерпретируется неоднозначно. – КБ.>]
[Закрыть], и с их языка то и дело слетает тот вид насмешки, что именуется словом sarcasmus, столь язвительной, столь безрассудной, что, как замечает о таких людях Бальтазар Кастильоне, «такие люди не способны просто говорить, им непременно надобно укусить»[2151]2151
Curial. Lib. 2. Ea quorundam est inscitia, ut quoties loqui, toties mordere licere sibi putent.
[Закрыть]; они готовы скорее потерять друга, нежели воздержаться от насмешки, и в каком бы обществе они ни появились, они непременно начинают глумиться, оскорблять тех, кто по положению своему ниже их, а в особенности глумиться над теми, кто от них зависит, потешаясь, выставляя на посмешище, водя за нос то одного, то другого с помощью такого вышучивания и одурачивания или ex stulto insanum[2152]2152
Ter. Eunuch. [Теренций. Евнух <254>.]
[Закрыть] [превращения дурака в безумца], олуха, болвана; одним словом, идут на все, лишь бы позабавиться:
Dummodo risum
Excutiat sibi, non hic cuiquam parcit amico[2153]2153
Hor. Sat. lib. 2, sat. 4. (Гораций. Сатиры, II, 4 <на самом деле – I, 4 (пер. М. Дмитриева); предполагается, что первоначальным источником этого выражения послужило сочинение Квинтилиана «О воспитании оратора» (VI, 3, 28). – КБ; русский вариант этой поговорки: «Ради красного словца не пощадит и родного отца».>]
[Закрыть].
[Он пощады
Даже и другу не даст, коли вздумает сыпать насмешки.]
Друзья ли, враги или ни то ни се – для них все одно; простака представить безумцем – вот их забава, и нет у них большего счастья, чем поглумиться и поиздеваться над другими; им надобно, подобно героям Апулея[2154]2154
Lib. 2. [<Апулей. Метаморфозы (см. прим. 218).> Кн. II <на самом деле – III.>]
[Закрыть]{1701}, хотя бы раз в день совершить жервоприношение богу насмешки, ибо в противном случае у них самих начнется приступ меланхолии; и нет им никакой заботы о том, что они мучают и скверно обходятся с другими, лишь бы таким способом себя повеселить. Разум служит им для этой единственной цели – позабавиться, отпустить какую-нибудь оскорбительную шутку, которая levissimus ingenii fructus, не более чем плод остроумного пустословия, как считает Туллий[2155]2155
Laudando, et mira iis persuadendo. [Восхвалять и убеждать. <Латинская цитата в основном тексте – Цицерон. Об ораторе, 2, 247.>
[Закрыть], чем они нередко заслуживают одобрение; в любой другой беседе они скучны, ограниченны, бесцветны, бестолковы и тяжеловесны, потому что весь их талант заключен лишь в этом, они способны выделиться только в этом одном, потешить себя и других. Лев Десятый, сей глумливый папа, как отметил в четвертой книге своего жизнеописания Джовьо, находил чрезвычайное удовольствие, потешаясь над простаками и водя их за нос, одних расхваливая, а другим внушая то одно, то другое, и, прежде чем расстаться с ними, превращал ex stolidis stultissimos et maxime ridiculos, ex stultis insanos, податливых простаков в закоченных болванов, а глупцов – в совершенных безумцев. Джовьо приводит, в частности, один весьма примечательный пример, связанный с музыкантом из Пармы Тараскомом{1702}, которого Лев Десятый и Биббиена{1703}, его помощник в этих забавах, так разыграли, что он возомнил себя непревзойденным мастером в своем деле (хотя он был, разумеется, простофиля); они «уговорили его сочинить дурацкие песни и придумать новые смехотворные предписания для музыкантов, которые оба шутника всячески расхваливали»[2156]2156
Et vana inflatus opinione, incredibilia ac ridenda quaedam musices praecepta commentaretur, etc.
[Закрыть]; вот, к примеру, одно из них: привязывать руку лютниста к инструменту, дабы извлекаемые им звуки были нежнее, а еще «сорвать со стен развешанные на них шпалеры, потому что голос будет тогда звучать яснее по причине отражения звуков стеной»[2157]2157
Ut voces, nudis parietibus illisae, suavius ac acutius resilirent.
[Закрыть]. Подобным же образом они убедили некоего Барабалли из Кайеты, что как поэт он не уступает Петрарке, а посему они пожелали объявить его поэтом-лауреатом и пригласили всех его друзей на эту церемонию; их стараниями бедняга настолько уверовал в совершенство своей поэзии, что, когда некоторые из его более благоразумных друзей попытались указать ему на его глупость, он ужасно на них рассердился и сказал, что «они просто завидуют воздаваемой ему почести и его успеху»[2158]2158
Immortalitati et gloriae suae prorsus invidentes.
[Закрыть]; странно было наблюдать (заключает Джовьо) шестидесятилетнего старика, серьезного и почтенного человека, до такой степени одураченным. Впрочем, чего только не способны проделать такие глумливые шутники, особенно если им подвернется под руку слабохарактерный человек? И то сказать, у кого достанет мудрости или благоразумия, чтобы не поддаться на такого рода забаву, особенно если за него примутся столь отъявленные остроумцы. Тот, кто сводит с ума других, если бы и над ним так подшутили, вел бы себя точно так же безумно и в такой же мере горевал бы потом и мучился, он мог бы тогда вместе с героем комедии воскликнуть{1704}: Pro Jupiter, tu himo me adigis ad insaniam [О Юпитер, ты сводишь меня с ума]. Ведь в такого рода вещах все зависит от их восприятия; если человек глуп и не замечает, что с ним проделывают, тогда все в порядке и он может благополучно служить развлеченнием для других, нисколько сам при этом не тревожась; но если он сознает свою глупость и принимает происходящее близко к сердцу, тогда это терзает его сильнее, чем любая плеть. Грубая шутка, злословие, клевета пронзают сердце глубже, нежели любая утрата, опасность, телесная боль или рана; leviter enim volat [она летит стремительно], как пишет Св. Бернард о стреле, sed graviter vulnerat [но ранит глубоко], особенно если исходит от злобного языка, «она ранит как обоюдоострый меч», говорит Давид, «они стреляют язвительными словами словно стрелами» (Пс. 64, 3{1705}). «И они поражали своими языками» (Иер. 18, 18), притом настолько жестоко, что оставляли после себя неисцелимые раны. Сколько людей таким образом погублено, удручено и настолько пало духом, что им уже никогда от этого не оправиться; однако из всех людей на свете именно меланхолики ите, кто склонен к ней, наиболее чувствительны (будучи подозрительными, холериками, склонными заблуждаться) и нетерпимы к такого рода оскорблению: сами же они лишь усугубляют его непрерывными размышлениями, и это постоянно разъедает душу; от него невозможно исцелиться, пока оно само не утратит со временем свою остроту. Хотя любители поглумиться, возможно, поступают так лишь из веселого расположения духа, ради забавы и считают, что это optimum aliena frui insania{1706}, превосходная вещь – извлечь выгоду за счет безумия другого, однако им надобно знать, что это смертельный грех (как считает это Фома[2159]2159
2a, 2 dae quest. 75. Irrisio mortale peccatum. <Бертон имеет здесь в виду мнение Св. Фомы Аквинского, высказанное им в его «Сумме богословия». – КБ.>
[Закрыть]), и, как объявляет пророк Давид «те, кто к нему прибегают, никогда не будут обитать в жилище Господнем»[2160]2160
Ps. XV, 3. [Пс. 15, 3. <В синодальном переводе: «Господи! Кто может пребывать в жилище Твоем?… кто не клевещет языком своим».>]
[Закрыть].
К такого рода оскорбительным насмешкам, издевательствам и сарказмам ни в коем случае нельзя прибегать, в особенности в отношении тех, кто превосходит нас, к тем, кто страдает или так или иначе находится в бедственном положении, ибо это лишь oerumnarum incrementa sunt, усугубляет их горе, и, как было сказано им[2161]2161
Balthasar Castilio, lib. 2, 22 de aulicio. [Бальтазар Кастильоне, кн. II, 22, о придворном.]
[Закрыть], In multis pudor, in multis iracundia и т. д., вокруг так много людей, пристыженных, раздраженных, разгневанных, и нет большего повода для возникновения меланхолии или ее усугубления. Мартин Кромерус в шестой книге своей истории{1707} приводит пример, который окажется здесь особенно кстати, о польском короле Владиславе Втором и Петре Дунние, графе Храма; они охотились как-то допоздна и были вынуждены поэтому остановиться на ночлег в бедной хижине. Ложась в постель, Владислав заметил в шутку графу, что его жене мягче спится с аббатом Храма, а граф, будучи не в силах сдержаться, ответил: Et tua cum Dabesso, А вашей – с Дабессой, – имея в виду галантного молодого придворного, в которого королева Кристина была влюблена. Teligit id dictum principis animum, эти его слова вызвали у короля такую досаду, что он еще много месяцев после этого был Tristis et cogitabundus, очень печален и меланхоличен, графу же они стоили жизни, ибо, когда королева узнала об этом, она своими преследованиями погубила его. Императрица Софья, жена Константина, отпустила однажды язвительную шутку по адресу евнуха Нерсеса{1708}, прославленного полководца, который вэто время впал в немилость и был весьма этим уязвлен, что ему более подходит прялка и общество женщин, нежели владеть мечом или командовать войском; однако эта шутка дорого ей обошлась, ибо он был настолько ею уязвлен, что тотчас перешел на сторону врагов; неотступно терзаемый этим оскорблением, он подбил ломбардцев на восстание и доставил государству немало бед. Император Тиберий утаил выплату денег народу Рима, о чем его предшественник Август незадолго перед тем распорядился; Тиберий, увидев как-то, что один малый шепчет что-то на ухо покойнику, пожелал узнать, зачем он это делал; тот ответил, что он просил душу умершего уведомить Августа о том, что народ Рима обещанных денег все еще не получил; за эту язвительную шутку император повелел тотчас умертвить шутника, с тем, примолвил он, чтобы тот сам доставил Августу эту весть{1709}. По этой причине все те, кто при других обстоятельствах одобряет в иных случаях шутки и остроумных спутников (да и кому это не по нраву?) и позволяет им смеяться и веселиться, rumpantur et ilia Codro [хотя бы у Кодра кишки от зависти лопнули{1710}], считая это похвальным и приличным, все же ни в коем случае не допустят в свое общество тех, кто каким-либо образом склонен к недугу, о коем я веду речь; non jocandum cum iis qui miseri sunt et oerumnosi, никаких шуток над тем, кому это неприятно: так предостерегают Кастильоне, Дж. Понтано[2162]2162
De sermone lib. 4, cap. 3 <Этим термином Цицерон воспользовался в «Тускуланских беседах» (III, 8, 16).>]
[Закрыть], Галатео[2163]2163
Fol. 55 Galateus. [<Джованни делла Каза.> Галатео, фолио 55.]
[Закрыть]{1711} и любой достойный человек.
Играй со мной, не причиняя мне вреда,
Шути, не вызывая у меня стыда{1712}.
Comitas [Учтивость] – добродетель, располагающаяся между двумя крайностями – неотесанностью и развязностью, – точно так же, как приветливость – это нечто среднее между угодливостью и сварливостью, здесь нельзя переступать меру, иона всегда должна сопровождаться той ablabeia[2164]2164
Tully, Tusc. Quaest. [Туллий <Цицерон>. Тускуланская беседа.]
[Закрыть] или незлобивостью, которая quae nemini nocet, omnem injuriae oblationem abhorrens, никого не оскорбляет и которой ненавистно все, что причиняет вред. Пусть даже человек, склонный к такого рода шуткам или клевете, вел себя недостойно или совершил скверный поступок, однако никоим образом нельзя считать хорошими манерами или гуманным поведением порицать его, колоть глаза его проступком или глумиться над ним; существует старое правило: Turpis in reum omnis exprobratio [Не подобает корить арестанта его преступлением]. Я говорю не о тех, кто клеймит порок вообще, – Берклэе, Джентилисе{1713}, Эразме, Агриппе, Фишарте{1714} и пр., этих Варронах и Лукианах наших дней, авторах сатир, эпиграмм, комедий, апологий и пр., но о тех, кто изображает, высмеивает, глумится, клевещет, порицает поименно или оскорбляет людей в их присутствии.
«Это лошадиная шутка, и такого рода остроты (как говорит он[2166]2166
Tales joci ab injuriis non possint discerni. – Galateus, fol. 55. [Шутку невозможно отличить от оскорбления. – Галатео, фолио 55.]
[Закрыть]) ничем не лучше оскорблений», язвительные шутки, mordentes et aculeati [уязвляющие и ранящие], они ядовиты, и в них заключено жало, а посему к ним нельзя прибегать.
Если бы можно было соблюдать эти правила, мы пользовались бы куда большей свободой и покоем и меньше предавались меланхолии, в то время как, напротив того, мы учимся дурному обращению друг с другом, ищем, как бы ужалить и уязвить один другого, подобно двум кабанам, используя все наши силы и ум, друзей и состояние для того, чтобы распинать души друг друга[2168]2168
Ego huijus misera fatuoitate et dementia conflictor. – Tull. ad Attic. lib. 11. [Я убит злосчастной страстью и безрассудством. Этого человека. – Туллий, письмо к Аттику, кн XI.]
[Закрыть]; и вот почему так мало среди нас согласия и милосердия и так много злобы, ненависти, злорадства и тревоги.
