Текст книги "Анатомия Меланхолии"

Автор книги: Роберт Бертон

Так же много мы можем сказать о тех, кому внушает тревогу их грядущая судьба или предвидение уготованной им участи; multos angit proescientia malorum, предчувствие того, что произойдет, терзает многих: предсказания астрологов и колдунов, iratum ob coelum [последствия небесного гнева], будь то несчастный случай или даже смерть, выпадающие часто на нашу долю с Господнего соизволения; Quia doemonem timent (говорит Хризостом{1812}), Deus ideo permittit accidere. [Поскольку они страшатся дьявола, Господь и позволяет этому произойти.] Север, Адриан, Домициан, о чьих страхах и подозрениях писали Светоний, Геродиан и прочие писатели, приводящие немало удивительных историй такого рода, могут служить красноречивым тому свидетельством. Монтан (consil. 31 [совет 31]) приводит один такой пример с молодым человеком, страдавшим тяжелейшей меланхолией именно по такому поводу[2328]2328
  Juvenis, sollicitus de futuris frustra, factus melancholicus. <Речь идет о молодом купце и фермере, страдавшем от головокружений и беспричинных страхов перед грядущим, по причине расстроенного воображения. – КБ.>


[Закрыть]. Стараниями лживых оракулов и обманщиков-жрецов такие страхи мучили смертных во все времена. В Греции близ храма Цереры в Ахайе был источник, где отмечены были случаи такого рода недугов. «Опускали зеркало, привязанное к нити»{1813}, и т.д.[2329]2329
  Pausanias in Achaicis, lib. 7. [Павсаний. <Описание Греции.> Ахайя, кн. VII.] Ubi omnium eventus dignosuntur. Speculum tenui suspensum funiculo demittunt: et ad Cyaneas petras ad Lyciae fontes, etc.


[Закрыть] Среди Ceanean скал у Ликийских источников находился оракул Аполлона Триксеуса, у которого предсказывали все грядущие судьбы, болезни, здоровье или то, о чем люди хотели узнать помимо этого. В наши дни, metus futurorum maxime torquet Sinas, этот дурацкий страх чрезвычайно терзает жителей Китая, как сообщает нам иезуит Маттео Риччи в своих описаниях этих стран[2330]2330
  Expedit. in Sinas, lib. 1, cap. 3. [Экспедиция в Китай, кн. I, гл. 3.]


[Закрыть]; из всех народов китайцы наиболее суеверны и очень подвержены мучительным опасениям такого рода, приписывая своим прорицателям такое могущество, что ut ipse metus fidem faciat, сами страхи и воображение приводят к тому, что это и впрямь происходит наяву[2331]2331
  Timendo praeoccupat quod vitat ultro, provocatque quod fugit, gaudetque maerens et lubens miser fuit. – Heinsius Austriaco. [Гейнзий.]


[Закрыть]; коль скоро прорицатель предсказал, что заболевание начнется в такой-то день и в такое-то время, так и происходит, vi metus afflicti in oegritudinem cadunt, а очень часто люди даже и умирают в предсказанное время. Справедливо говорится: Timor mortis, morte pejor, страх смерти хуже самой смерти, и память об этом печальном часе для некоторых удачливых и богатых людей «горше желчи» (Еккл. 41, 1). Inquietam nobis vitam facit mortis metus [Боязнь смерти омрачает нашу жизнь]; нет для человека худшей чумы, нежели испытывать такую душевную муку; это triste divortium, тяжкая разлука, оставить все свое добро, добытое столькими трудами, расстаться со всеми земными удовольствиями, которым они с таким наслаждением предавались, своих друзей и собеседников, коих они так горячо любили, – и все это в один миг. Философ Аксиох{1814} всю свою жизнь был уверенным в себе и смелым и охотно давал другим полезные наставления de contemnenda morte [о презрении к смерти] и тщете всего мирского, но, когда пришел его собственный смертный час, он ужасно пал духом: Hac luce privabor? His orbabor bonis? [Неужто не видеть мне больше дневного света? И лишиться столь многих прекрасных вещей?] – сокрушался он, словно малое дитя. И хотя сам Сократ явился утешить его: Ubi pristina virtutum jactatio? O Axioche? [О Аксиох, куда девалась ныне вся твоя хваленая добродетель?] – но тот все же не в силах был преодолеть свою тревогу и страх смерти и испытывал чрезвычайное смертельное смятение, imbellis pavor et impatientia [был испуган и малодушен]. «О Клото, – воскликнул на смертном ложе Мегапенций{1815}, тиран, изображенный Лукианом, – дай мне прожить хоть немного дольше! Я дам тебе тысячу золотых талантов, да еще в придачу две чаши, которые я взял у Клеокрита, стоимостью в сто талантов каждая»[2332]2332
  Tom 4, dial, 8 Cataplous. [Том 4, диалог 8 «Переправа».] Auri puri mille talenta, me hodie tibi daturum promitto, etc.


[Закрыть]. «О, горе мне, – сетует другой[2333]2333
  Ibidem. [Там же.] Hei mihi! quae relinquenda praedia! quam fertiles agri! etc.


[Закрыть], – какое прекрасное поместье мне предстоит оставить! Какие тучные поля! Какой прекрасный дом! Каких славных детей! Сколько слуг! Кто соберет мой виноград, мой хлеб? Неужто суждено мне умереть теперь, когда все у меня так налажено? Оставить все, когда у меня такой достаток и всего вдоволь? О, горе мне, что мне теперь делать?» Animula vagula, blandula, quoe nunc abibis in loca?[2334]2334
  Hadrian. [Адриан. <В принадлежащем Спартиану жизнеописании Адриана указывается, будто император сам сочинил эти стихи перед своей кончиной. – КБ.>]


[Закрыть] [Бедная моя, трепещущая, старающаяся умилостивить судьбу, душа! Какому новому пристанищу суждено отныне быть твоим?]

К этим мукам уныния и страха вполне можно присовокупить любопытство, это неотступное деспотическое пристрастие nimia sollicitudo, «чрезмерное усердие, направленное на не сулящие выгоду предметы и их свойства»[2335]2335
  Industria superflua circa res inutiles.


[Закрыть], как определяет это Фома{1816}: непреодолимая причуда и своего рода неудержимое желание увидеть то, что видеть нельзя, совершить то, что не следует совершать, выведать тайну, которую не должно выведывать, отведать запретный плод[2336]2336
  Flavae secreta Minervae ut viderat Aglauros. – Ov. Met. 2. [Тайну златоволосой Минервы узнала Аглавра. – Овидий. Метаморфозы, II <749>.]


[Закрыть]{1817}. Мы обычно изводим и изнуряем себя ради вещей непригодных и ненужных, подобно суетившейся попусту Марфе{1818}. Будь то в религии, классической филологии, магии, философии, политике, любом действии или занятии, это бесполезные хлопоты и напрасное мучение. Ибо что есть занятие богословием? Сколь многих оно приводит в замешательство, сколько бесплодных вопросов относительно Троицы, воскресения из мертвых, избранности, предопределения, предназначения, осуждения, адского огня и пр.; сколько именно спасется, а сколько будет осуждено! Что еще все подобные суеверия, как не бесконечное соблюдение пустых обрядов и традиций? Что такое по большей части наша философия, как не лабиринт мнений, досужих вопросов, суждений, метафизических терминов? Недаром Сократ считал всех философов крючкотворами и безумцами, circa subtilia cavillatores pro insanis habuit, palam eos arguens, говорит Евсевий[2337]2337
  Contra Philos. cap. 621. [Против философии, гл. 621.]


[Закрыть], поскольку они заняты обычно разысканиями таких вещей, quae nec percipi a nobis neque comprehendi possent [которые нам невозможно ни различить, ни постичь], или выдвигают гипотезу, им, возможно, понятную, но в практическом отношении совершенно бесполезную. Ибо какой смысл нам знать, на какой высоте находится созвездие Плеяды или насколько удалены от нас Персей и Кассиопея, какова глубина моря и т. д.? Узнав это, мы не станем мудрее, скромнее, добродетельнее, богаче или сильнее, как и тот, кто занимается этим. Quod supra nos nihil ad nos{1819}. [То, что над нами, не имеет к нам никакого касательства.] И то же самое я могу сказать относительно составления гороскопов: что такое астрология, как не тщетные попытки узнать нашу участь, как те же пророчества? или вся магия, которая не что иное, как доставляющие тревогу заблуждения и губительная нелепость? а медицина – разве не более, нежели путанные предписания и рецепты? филология – что, как не пустопорожние критические замечания? логика – бессмысленные софизмы? и сама метафизика – что, как не замысловатые тонкости и бесплодные абстракции? алхимия – что, как не цепь заблуждений? Ради чего исписаны столь увесистые фолианты? Зачем мы тратим столько лет на их изучение? Уж не намного ли лучше вовсе ничего не знать, подобно абсолютно невежественным варварам-индейцам, нежели, подобно некоторым из нас, тяжко трудиться и изводить себя над не приносящим никакой выгоды вздором: stultis labor est ineptiarum{1820} [глупо корпеть над пустяками], строить дом без скреп, вязать канат из песка, чего ради? cui bono? Он продолжает корпеть над чем-нибудь, но, как сказал Св. Августину один мальчик: когда я вычерпаю море досуха, тогда ты и поймешь тайну Св. Троицы{1821}. Тот занят наблюдениями, приурочивает свои действия к определенному часу и времени года, как, к примеру, император Конрад{1822}, который не притрагивался к своей новой суженой, пока астролог не сообщал ему час для зачатия мужчины[2338]2338
  Matt. Paris. [Мэтью Парис. <У Мэтью Париса этого нет. – КБ.>]


[Закрыть], и что же? Помогло это ему? А этот отправляется в Европу, Африку, Азию, исследует каждый ручей, море, город, гору, залив, но для чего? Ведь увидеть один мыс, говорил в древности Сократ, одну гору, одно море, одну реку достаточно, чтобы представить все остальное. Алхимик тратит все свое состояние на поиски философского камня, дабы лечить все болезни, сделать людей долгожителями, победоносными, счастливыми, невидимыми, и поверившие ему разоряются, так ничего и не достигнув, сбитые с пути этими прельщающими их шарлатанами, которые будто бы умеют делать золото; любитель древностей тратит свои средства и время, чтобы наскрести коллекцию старинных монет, статуй, свитков, эдиктов, манускриптов и пр.; а этому непременно надобно знать, что происходило в древних Афинах и Риме, какое там было жилье, какая еда, какие дома, и заодно ему прежде всех других подавай самые свежие современные новости, из каких бы отдаленных краев они ни поступали, какие приняты проекты, происходили совещания, консультации и пр., quid Juno in aurem insusurraret Jovi{1823} [о чем Юнона шепнула на ухо Юпитеру], какие декреты обнародованы сейчас во Франции, а какие в Италии, кто был такой-то и такой-то, откуда он явился, каким путем и куда направляется. Аристотелю надобно определить течение воды в проливе{1824}; Плинию приспичило увидеть Везувий{1825}, и как они при этом спешат? Один теряет свое добро, а другой – свою жизнь. Пирр жаждет сперва покорить Африку, а затем Азию{1826}. Он хочет быть единственным монархом – во-первых; бессмертным – во-вторых; богатым – в третьих; и вообще всем повелевать – в-четвертых. Turbine magno spes sollicitoe in urbibus errant[2339]2339
  Seneca. (Сенека. <Геркулес безумный, 163. – КБ.>]


[Закрыть] [В городах царит великое смятение от всякого рода нетерпеливых упований]; мы куда-то мчимся, скачем, беспрестанно о чем-то хлопочем, встаем затемно, ложимся за полночь, стремимся заполучить то, без чего нам было бы лучше обойтись (и, словно назойливые лоботрясы, во все суем свой нос); нам куда больше подобало бы успокоиться, сидеть себе тихо и наслаждаться досугом. А этот озабочен единственно только словами, чтобы lepide lexeis compostae ut lesserulae omnes [изысканные фразы сочетались друг с другом, подобно мозаике], чтобы не было ни одного неуместного звука и чтобы тем самым приукрасить ничтожное содержание, подобно тому как ты хлопочешь о своей одежде, стараясь угнаться за модой, быть изящным и учтивым, в чем и состоит твое единственное занятие, да и прибыль от него соответствующая. А у этого единственная услада – строительство; другой растрачивает силы на приобретение курьезных картин, копий всяких диковинок и земельных участков; третий полностью поглощен этикетом, титулами, званиями, посвящениями, а этот чрезмерно озабочен своей диетой, ему подавай такие-то и такие-то изысканные соусы, пищу только с такими-то приправами, да еще привезенную издалека, peregrini aeris volucres [птицу из чужеземных краев] и приготовленную особенным образом, а еще подай что-нибудь возбуждающее жажду и заодно что-нибудь утоляющее ее. Так он удовлетворяет свой аппетит ценой чрезвычайных расходов для своего кошелька и редко бывает удовлетворен тем, что ему подают, тогда как обычный желудок потребляет с удовольствием любую еду, никогда не испытывая отвращения. Другому вздумалось непременно получить розы зимой, alieni temporis flores [цветы в необычное время года], а воду из растопленного снега – летом, фрукты задолго до того, как они могут появиться или обычно поспевают, искусственные сады и рыбьи садки на крыше домов, все, что противоположно общераспространенному, что-нибудь прихотливое и редкое, в противном случае грош ему цена. Вот так неугомонные, разборчивые, изнуренные умы делают непереносимым во всех профессиях, ремеслах, действиях, занятиях то, что для более непритязательного восприятия нисколько не отвратительно, ревностно домогаясь того, чем другие так презрительно пренебрегают. Следовательно, из-за нашего дурацкого любопытства мы в действительности изнуряем себя, истощаем свои душевные силы и устремляемся, очертя голову, по причине нашего неблагоразумия, изощренных желаний и по недостатку осторожности и обрекаем себя на множество ненужных забот и хлопот, напрасных расходов, утомительных путешествий и мучительных часов; а когда добиваемся своего, возникает вопрос? Quorsum hoc? cui bono? А ради какой пользы? Ради чего?

 
Nescire velle quae Magister maximus
Docere non vult, erudita inscitia est[2340]2340
  Jos. Scaliger, in Gnomis. [Жозеф Скалигер <Младший>, в «Ямбических гномах» <«Jambi gnomici» (то есть мудрые изречения, написанные стихами)>.]


[Закрыть].
 
 
[Желать изведать то, что сам Творец
Не пожелал открыть – ученое невежество.]
 

К числу подобного рода увлечений и досаждающих обстоятельств следует отнести и неудачный брак; жизненное положение, которому Господь уготовил место в раю, почетное и счастливое состояние и столь великое блаженство, какое только может выпасть на долю человека в сем мире, если стороны пребывают в должном согласии[2341]2341
  «Добродетельная женщина – венец для мужа своего мужа» (Притч. 12, 4); а позорная… и т.д.


[Закрыть] и живут, как жил со своей Паулиной Сенека[2342]2342
  Lib. 17, epist. 105 (<Сенека. Письма к Луцилию.> Кн. XVII, послание 105 <на самом деле – 104: «разве не самое отрадное – когда жена так тебя любит, что ты сам начинаешь любить себя больше» (5, пер. С. Ошерова)>.]


[Закрыть]; однако если это неравный брак или в нем нет согласия, то худшей беды не бывает; нет такой чумы, которая сравнилась бы со сварливой, неряшливой, похотливой, глупой женой, с фурией или демоном. «Иметь такую жену, все равно что обладать скорпионом»{1827} (Сир. 26, 14), и «порочная жена принимает печальное выражение лица, у нее мрачная душа, так что лучше сожительствовать со львом, нежели содержать дом с такой женой» (25, 23, 16). Нрав такой жены под именем некоей Эуфорбии подробно описал Джованни Понтано (Ant. dial. tom. 2 [диалог «Антоний», том 2])[2343]2343
  Titionatur, candelabratur, etc. [Она неистовствует и гневается… <Понтано. Libri omnes, II, 131.>]


[Закрыть]. Та же самая беда случается от разницы в возрасте, так Цецилий у А. Геллия (lib. 2, cap. 23 [кн. II, гл. 23]) очень жалуется на старую жену: Dum ejus morti inhio, egomet mortuus vivo inter vivos, Я жду не дождусь ее смерти, а тем временем живу, как мертвец среди живых; а еще если между супругами по какому-либо поводу возникает взаимная неприязнь:

 
Судите сами, каково в постели с той,
Что ненавистною была тебе женой[2344]2344
  Daniel in Rosamund. [Дэниэл, в «Розамунде». <Дэниел, Сэмюел (1562–1619) – английский поэт, автор поэмы «Жалоба Розамунды».>]


[Закрыть]{1828}.
 

То же самое испытывает в подобных случаях и женщина:

 
At vos, o duri, miseram lugete parentes,
Si ferro aut laqueo loeva hac me exsolvere sorte
Sustineo[2345]2345
  Chalonerus, lib. 9 de repub. Angl. [Челонер, кн. IX, об английском государстве. <Челонер, сэр Томас (1521–1565) – английский дипломат, автор книги «О восстановлении английского государства» (Лондон, 1579). – КБ.>]


[Закрыть]{1829};
 
 
Родители, меня оплачете вы вскоре,
Когда убью себя, измученная горем,
Терпенье истощив.
 

Юная дворянка из Базеля была выдана замуж, повествует Феликс Платер (Observat. кн. I [Наблюдения, кн. I]) против своей воли за старика, которого никак не могла полюбить; она испытывала постоянную меланхолию и изнывала от горя, и, хотя ее муж делал все, что в его силах, дабы утешить ее, она оставалась безутешна и в конце концов повесилась. Он рассказывает и много других историй в том же роде. Таким образом, мужчинам досаждают жены, а тем в свой черед – мужчины, если они несходного нрава и положения, если он, к примеру, транжира, а она бережлива, если один из супругов человек порядочный, а другой – нет. Родители очень часто чинят досаду своим детям, а те – родителям. «Глупый сын – огорчение для его матери»[2346]2346
  Prov. X, 1. [Притч. 10, 1.]


[Закрыть]. Injusta noverca: жестокая мачеха нередко изводит всю семью, она – повод для раскаяния, она испытывает терпение и подстрекательница раздоров, это-то и побудило сына Катона увещевать отца, с какой стати тот решил жениться на дочери своего клиента Салония, молодой девушке, cujus causa novercam induceret? чем он так досадил отцу, что тот решил на старости лет жениться вторично?{1830}

Недоброжелательные, бессердечные друзья, злые соседи, скверные слуги, долги и раздоры и т. п. Хилону{1831} принадлежат слова: comes oeris alieni et litis est miseria, нищета и обращение к ростовщику идут рука об руку; поручительство – вот где пагуба для многих семей; Sponde, proesto noxa est [Обратитесь за поручительством, и не замедлит последовать разорение]: «зло причиняет себе тот, кто ручается за постороннего» (Притч. 11, 15), «а кто ненавидит ручательство, тот безопасен». Раздоры, драки, судебные тяжбы, ссоры с соседями и друзьями, discordia demens [безумная Распря] (Virg. Aen. VI, 280 [Вергилий. Энеида, VI, 280]) своими последствиями равны сказанному выше и причиняют человеку немало огорчений и наполняют душу досадой. Nihil sane miserabilius eorum mentibus, как считает Ботеро[2347]2347
  De increm. urb. lib. 3, cap, 3. [<Ботеро. О происхождении городов («De origine urbium»).> О росте городов, кн. III, гл. 3.] Tanquam diro mucrone confossis, his nulla requies, nulla delectatio, sollicitudine, gemitu, furore, desperatione, timore, tanquam ad perpetuam aerumnam infeliciter rapti.


[Закрыть], «нет никого несчастнее людей, преисполненных забот, горестей, опасений, их словно пронзили острым мечом; страх, подозрения, отчаяние, печаль – вот их неразлучные спутники». Обитатели нашего Уэльса, как подмечено тамошними же писателями[2348]2348
  Humfredus Lluyd, epist. ad Abrahamum Ortelium. [Хамфри Льюд. Послание Абрахаму Ортелию. <Речь идет о послании Хамфри Льюда, опубликованном в книге фламандского географа Ортелия «Teatrum orbis terrarum».>] Мистер Воген в своем «Золотом Руне» пишет: Litibus et controversiis usque ad omnium bonorum consumptionem contendunt [Они спорят друг с другом в судах и диспутах даже до полного взаимного разорения]. <Вильям Воген (1577–1641) – английский поэт; в данном случае Бертон цитирует другое его сочинение – «Natural and Artificial Directions for Health (Лондон, 1626).>


[Закрыть], изводят друг друга именно таким способом, но кто бы ни были те, кто к нему прибегает, им всем присущи общие признаки, особенно если их признали виновными или одержали над ними верх или если они проиграли тяжбу. Арий, лишенный Евстафием епископата, впал в ересь и всю свою последующую жизнь роптал на свою участь{1832}. Таковы последствия любого поражения[2349]2349
  Quaeque repulsa gravis. [Быть отвергнутым – мука. <Судя по всему, это начало строки из «Героид» Овидия: Федра – Ипполиту, 167.>]


[Закрыть]; Heu quanta de spe decidi!{1833} [Увы, какие надежды на будущее я утратил!] Позор, бесчестье, унижение влекут за собой те же последствия, притом на долгие годы. Сатирический поэт Гиппонакт так очернил и разбранил в своих ямбах двух художников, ut avbo laqueo se suffocarent, что оба они повесились, свидетельствует Плиний[2350]2350
  Lib. 36, cap. 5. [Кн. XXXVI, гл. 5.]


[Закрыть]{1834}. Всякого рода противодейстие, опасности, затруднения, неудовлетворенность, жизнь в состоянии тревожной неопределенности следует отнести к причинам того же рода[2351]2351
  Nihil aeque amarum, quam diu pendere: quidam aequiore animo ferunt praecidi spem suam suam quam trahi. Seneca, cap. 3, lib. 2, de ben. Virg. Plater. Observat. lib. 1. [Нет ничего горше, нежели состояние длительной тревожной неопределенности; некоторые более терпеливо сносят даже крушение своих надежд, нежели их отсрочку. Сенека. О благодеяниях, гл. 3, кн. II. Вергилий. Платер. Наблюдения <«Observationes» – отсюда история о жене стеклодува. – КБ>, кн. I.]


[Закрыть]: Potes hoc sub casu ducere somnos?{1835} […как можешь ты спать, хоть беда уже близко?] Кто способен в таких обстоятельствах чувствовать себя в безопасности? Несправедливо дарованный приход, неблагодарность, особенно со стороны друзей, вызывает у некоторых немалую досаду и лишает покоя. А скольких задевают недоброжелательные о них высказывания, невежливое обхождение или враждебные ответы, и в особенности нерешительных женщин, если это исходит от их грубых мужей, тогда они горше желчи и это невозможно пререварить[2352]2352
  Spretoeque injuria formae. […обиду, нанесенную ей тем, кто отверг ее красоту.]


[Закрыть]{1836}. Жену стеклодува из Базеля одолела меланхолия, потому что муж объявил ей, что в случае ее смерти он женится снова. На недоброжелательность не ответишь ударом – гласит пословица; насупленные брови, холодность в речах, неуважительность, угрожающий тон и неприязненный взгляд, особенно если они адресованы придворному или кому-нибудь из свиты знатных особ, смерти подобны, потому что Ingenium vultu statque caditque suo{1837} [Можешь ты взором одним и ободрить и убить], повороты в их судьбе зависят от благосклонности господ. Некоторые теряют самообладание, стоит им случайно в обычном разговоре или поступке зайти дальше, чем следовало, или проговориться о чем-то, что могло бы впоследствии обернуться против них или послужить к их невыгоде. Ронсей{1838} (Epist. miscel. 3) сообщает об одной даме двадцати пяти лет, которая повздорила с одной из своих приятельниц, и та при людях стала попрекать ее одним тайным физическим недостатком (каким именно, не имеет значения), чем она была до такой степени опечалена, что стала вследствие этого solitudines quoerere, omnes ab se ablegare, ac tandem, in gravissimam incidens melancholiam, contabescere, избегать людей, совершенно захандрила и в таком меланхолическом состоянии совсем зачахла. Другие в такой же мере мучаются, если их почему-либо отвергают, выказывают им свое недовольство, пренебрегают ими, вредят им, поносят, принижают, недооценивают их или «отдают предпочтение их друзьям»[2353]2353
  Turpe relinqui est. – Hor. […а взрослые роли мальчишке. – Гораций. <Наука поэзии, 417.>]


[Закрыть]. Лукиан выводит в своем «Lapith convivio» [«Пирующем лапифе»]{1839} некоего философа Гетомокла, чрезвычайно уязвленного тем, что его не пригласили на пиршество в числе прочих, и он в длиной эпистоле жалуется на это хозяину дома Аристенету. У Плутарха Претекстат, лишенный наследства джентльмен, не пожелал принимать участие в пиршестве, поскольку не мог восседать во главе стола, а посему предпочел таким способом излить весь свой гнев{1840}. Мы то и дело становимся свидетелями ссор, возникающих из-за того, что перед кем-то не посторонились, кому-то не уступили место и тому подобное и, хотя это сами по себе сущие пустяки, не имеющие никакого значения, но тем не менее они служат среди нас причиной многих душевных мук и зависти. Ничто не уязвляет глубже, нежели презрение и бесчестие, это особенно относится к людям благородной души[2354]2354
  Scimus enim generosas naturas nulla re citius moveri aut gravius affici quam contemptu ac despicientia.


[Закрыть]; таких едва ли что еще способно больнее поразить, нежели презрение или клевета. Кратон (consil. 16, lib. 2 [совет 16, кн. II]) приводит немало тому примеров, а обычный опыт служит тому подтверждением. К переживаниям того же свойства относится угнетение. «Оно, без сомнения, доводит человека до безумия» (Еккл. 7, 7{1841}); утрата свободы, вынудившая Брута рискнуть своей жизнью, Катона покончить с собой{1842}, а Туллия жаловаться[2355]2355
  Ad Atticus epist. lib. 12. [В письме к Аттику, кн. XII.]


[Закрыть]: Omnem hilaritatem in perpetuum amisi[2356]2356
  Epist. ad Brutum [Письмо к Бруту. <Хотя действительно сохранились два тома переписки Брута и Цицерона, однако в данном случае Бертон на самом деле цитирует письмо Сервия Сульпиция Руфа к Цицерону, где тот утешает его в связи с кончиной его дочери Туллии, которую Цицерон очень тяжело переживал.>]


[Закрыть], мое сердце разбито, я никогда больше не смогу поднять голову или быть веселым, как прежде; haec jactura intolerabilis? Еще одно большое несчастье – изгнание; вот как описывает его в своей эпиграмме Тиртей{1843}:

 
Nam miserum est patria amissa, laribusque, vagari
Mendicum, et timida voce rogare cibos:
Omnibus invisus, quocunque accesserit, exul
Semper erit, semper spretus egensque jacet, etc.
 
 
Горе тому, кто бродить обречен по дорогам чужбины
Нищим, просить подаянья голосом робким и слабым.
Всюду несутся за ним восклицанья хулы и презренья.
Не возбуждает ни в ком жалости к доле своей.
 

Полиник в своем разговоре с Иокастой в трагедии Еврипида[2357]2357
  In Phoenis. [В «Финикиянках».]


[Закрыть]{1844} перечисляет пять выпадающих на долю изгнанника несчастий, из коих наименьшего достаточно, чтобы заставить пасть духом людей малодушных. Очень часто также слишком острое осознание наших собственных немощей или недостатков, будь то телесных или нравственных, глубоко нас коробит, словно после перенесенного продолжительного недуга:

 
O beata sanitas! Te proesente, amoeneum
Ver floret gratiis, absque te nemo beatus
 
 
[О благословенное здоровье! с тобой, весна
Полна очарованья, а без тебя нет счастья никому].
 

О благословенное здоровье! Ты «дороже всякого золота и крепкое тело лучше несметного богатства (Сир. 30, 15), для бедняка в нем заключено все его достояние, а для богача – в тебе все его блаженство; счастье без тебя невозможно; когда же нас посещает какой-нибудь отвратительный недуг, вызывающий отвращение у окружающих и мучительный для нас, как, к примеру, зловонное дыхание, уродство членов, сгорбленность, потеря глаза, ноги, руки бледность, худоба, краснота, плешивость, облысение или выпадение волос и пр., hic ubi fluere coepit, diros ictus cordi infert, говорит Синезий[2358]2358
  In laudem calvit. [В сочинении «О похвале плешивости» <«De laudibus calvitiis»>.]


[Закрыть] (хотя ему самому эти недуги нисколько не досаждали ob comoe defectum), ведь одно облысение наносит сердцу жестокий удар. Акко, женщина в годах, увидя случайно свое лицо в нелицеприятном зеркале (ибо она, похоже, пользовалась обычно лживыми, льстящими ей зеркалами, как, впрочем, большинство знатных дам), animi dolore in insaniam delapsa est (Целий Родогин, lib. 17, cap. 2 [кн. XVII, гл. 2]), сошла с ума. Сын Вулкана Бротей, чья наружность вследствие разного рода изъянов вызывала смех, бросился в огонь[2359]2359
  Ovid. [Овидий <Бертон имеет в виду фрагмент из сатирической поэмы или скорее стихотворного памфлета Овидия «Ибис»; кто адресат проклятий, посылаемых поэтом уже в изгнании, не установлено; но, помимо инвектив, здесь имеются упоминания многих мифологических и исторических сюжетов, в том числе миф об уродливом сыне Вулкана (517–518).>]


[Закрыть]. Коринфянка Лаиса, постарев, вручила свое зеркало Венере, потому что глядеться в него дольше было свыше ее сил. Qualis sum nolo, qualis eram nequeo. [Я не желаю глядеть на себя такую, какова я сейчас, и не могу быть такой, какой была[2360]2360
  E Cret. <Что означает эта сноска, не установлено, однако сама эпиграмма принадлежит позднему римскому поэту Авзонию. – КБ.>


[Закрыть].] Для хорошеньких женщин нет ничего ненавистней двух вещей – старости и грязного белья, это для них мучение из мучений, даже сама мысль об этом для них непереносима.

 
O deorum
Quisquis hoec audis, utinam inter errem
Nuda leones,
Antequam turpis macies decentes
Occupet malas, teneroeque succus
Defluat proedoe, speciosa quoero
Pascere tigres[2361]2361
  Hor. Car. lib III, ode 27. [Гораций. Оды, III, 27 <56, пер. Н. Гинцбурга>.]


[Закрыть].
 
 
[О, да слышит бог: среди львов я голой
Лучше останусь,
Лучше стану тиграм добычей нежной
Раньше, чем со щек худоба лихая
Сгонит красоту и иссушит тело
Жертвы прекрасной.]
 

Быть отвратительной, уродливой, безобразной! О нет, уж лучше быть погребенной заживо. Некоторые женщины хороши собой, но бесплодны, и это отравляет им существование: «Анна горько плакала и не ела, и не знала покоя и все из-за своего беплодия» (1 Сам. 1), и Рахиль сказала в душевной муке: «Дай мне ребенка, не то я умру» (Быт. 30), а у другой слишком много детей; одна так и не вышла замуж, и это ее преисподняя, а другая замужем, и в этом ее мучение. Одни не могут примиритья с безвестнотью своего существования, другие же с тем, что на их счет злословят, их поносят, окорбляют, бесчестят, обливают грязью или как-нибудь оскорбляют: minime miror eos (как сказано у него{1845}) qui insanire occipiunt ex injuria? Я нисколько поэтому не удивляюсь тому, что обиды сводят людей с ума. Аристотель насчитывает семнадцать различных причин гнева и обиды{1846}, которые я краткости ради не стану здесь приводить. Одного никакие происшествия не выводят из себя, неблагоприятные известия, молва, скверные новости или известия, суровая судьба, неудачи, проигранная тяжба, тщетные надежды или надежды, осуществление которых откладывается, тогда как у другого, как замечает Полибий[2362]2362
  Hist. lib. 3. [История, кн. III.]


[Закрыть], adeo omnibus in rebus molesta semper est expectatio [ожидание в любом случае вызывает досаду]; один чересчур уж возвысился, а другому препятствует слишком низкое происхождение, и одно это доставляет ему столько же мучений, сколько все прочее. Один мыкается без дела, без общества, занятия, а другой погружен в них сверх головы, замучен житейскими заботами и подгибается под бременем дел. Впрочем, какой язык в состоянии обо всем этом поведать?[2363]2363
  Non mihi si centum linguae sint, oraque centum, Omnia causarum percurrere nomina possem. [Если бы сто языков и столько же уст я имела… / Все преступленья назвать не могла и все кары исчислить! <Вергилий. Энеида, VI, 625, 627, пер. С. Ошерова.>]


[Закрыть]

Многие люди заболевают этим недугом, сами того не сознавая, от употребления определенной пищи, растений, корней, как, например, белены, паслена, цикуты, мандрагоры и пр. В Агригенте, на Сицилии, компания молодых людей зашла в таверну[2364]2364
  Caelius, lib. 17, cap. 2. [Целий <Родигин. Ant. lectiones (1620). – КБ>, кн. XVII, гл. 2.]


[Закрыть], где, после того как они изрядно выпили там спиртного, то ли от самого вина, то ли еще неизвестно от чего, что было туда добавлено, начали неожиданно мешаться в уме, и втемяшилась им самая нелепая фантазия: им вообразилось, что они будто бы находятся на судне в открытом море и что им вот-вот грозит кораблекрушение вследствие разыгравшейся бури[2365]2365
  Ita mente exagitati sunt, ut in triremi se constitutos putarent, marique vagabundo tempestate jactatos,. Proinde naufragium veriti, egestis undique rebus, vasa omnia in viam e fenestris, ceu in mare, praecipitarunt: postridie, etc. (Ibid. [Там же.])


[Закрыть]. Посему, чтобы избежать этого и не утонуть, они стали выбрасывать через окна на улицу, то есть, как им мнилось, в море, все, что было в доме; в таком помрачении рассудка они пребывали довольно долго, а посему, когда их доставили к мировому судье и потребовали отчета в таких действиях, они объяснили ему (не придя еще в себя), что делали все это из боязни угрожавшей им непосредственной опасности. Все присутствовавшие при этом были поражены таким дурацким объяснением и с изумлением дивились на них; в то время как самый старший из этой компании, упав перед судьей на колени, стал с самым серьезным видом просить прощения, начав так: O viri Tritones, ego in imo jacui? О морские боги, молю вас… ведь я все это время находился в трюме корабля; вслед за ним и другой принялся умолять свидетелей этой сцены, тоже принимая их за морские божества, быть к ним милосердными и обещал, что в случае, если он и его товарищи достигнут земли невредимыми, он воздвигнет в их честь алтарь[2366]2366
  Aram vobis servatoribus diis erigemus (Ibid. [Там же]).


[Закрыть]. Судья не мог удержаться от смеха, слушая эти безумные заклинания, и напоследок велел им хорошенько проспаться. Много подобного рода случаев происходит по столь же неведомым причинам. Иногда это бывает вызвано приворотным зельем или долгим пребыванием на солнце, укусом бешеной собаки, ударом по голове, укусом особого вида паука, называемого тарантулом. Последнее, если мы можем доверять Скенкию (lib. 6 de venenis [кн. VI о ядах]), довольно распространенная вещь в некоторых областях Италии – Калабрии и Апулии; о том же писали Кардано (Subtil. lib. 9 [Об остроумии, кн. IX]), Скалигер (exercitat. 185 [упражнение 185]). Их симптомы довольно живо описаны Джовиано Понтано (Ant. dial.) – как пострадавшие все вместе принимаются танцевать и что их исцеляют музыкой. Кардано[2367]2367
  Lib. de gemmis. [Кн. о камнях.]


[Закрыть] упоминает об определенных камнях; если такой камень пронести возле человека, то это может вызвать меланхолию или безумие; он считает такие камни несчастливыми и называет в их числе адамит, селенит и пр., «которые иссушают тело, увеличивают заботы и лишают сна»[2368]2368
  Quae gestatae infelicem et tristem reddunt, curas augent, corpus siccant, somnum minuunt (Ibid. [Там же]).


[Закрыть]. Ктесиас{1847} упоминает в «Persicis» [«Истории Персии»] о расположенном в тех краях источнике, из которого если кто-нибудь напьется, то «обезумеет в течение двадцати четырех часов»[2369]2369
  Ad unum die mente alienatus.


[Закрыть]. Некоторые теряют рассудок из-за каких-нибудь устрашающих предметов (на чем я уже более подробно останавливался в другом месте[2370]2370
  Часть I, раздел 2, подраздел 3.


[Закрыть]), а нередко и самую жизнь, как, например, Ипполит, испуганный морскими конями Нептуна{1848}, или Атамас – фуриями Юноны{1849}; впрочем, нет писателя, у которого мы не встретим подобного рода рассказы…

 
Hic alias poteram, et plures subnectere causas,
Sed jumenta vocant, et sol inclinat, eundum est[2371]2371
  Juven. Sat. 3. [Ювенал. Сатиры, III <315–316, пер. Д. Недовича и Ф. Петровского>.]


[Закрыть].
 
 
Много причин и других я бы мог привести для отъезда,
Но уже ехать пора: повозка ждет; вечереет.
 

Рассматриваемые здесь причины, воздействуя порознь, с чем я легко соглашусь, сами по себе причиняют не столь уж много вреда (старый дуб не падает от одного удара), хотя во многих случаях бывает довольно и какой-нибудь одной из них; однако, если они действуют совместно, как это зачастую и происходит, vis unita fortior; et quoe non absunt singula, multa nocent [союз придает им силы; вещи, которые по отдельности не наносят ущерба, вполне могут, соединясь, причинить его], они способны подорвать и крепкий организм; как сказал Августин: «множество крупинок и мелкого песка топят корабль, из множества мелких капель возникает поток»[2372]2372
  Intus bestiae minutae multae necant. [Множество мелких животных в душе способно убить.] Numquid minutissima sunt grana arenae? Sed si arena amplius in navem mittatur, mergit illam. Quam minutae guttae pluviae! et tamen implent flumina, domus ejicciunt, timenda ergo ruina multitudinis, si non magnitudinis. <Августин. Комментарий к Евангелию от Иоанна («Expositio in Evangelium Joannis»), 12, 3. – КБ.>


[Закрыть]; при частом повторении многие склонности становятся привычкой.