Текст книги "Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

Соавторы: Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Дэниел Абрахам,Элинор Арнасон,Майкл Джон Харрисон,Вандана Сингх,Джеймс Патрик Келли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 69 страниц)

Над свежим кофе, который тот налил в чашку гостя, поднимался пар.

– Без челноков у нас остается только маленький рыболовный флот и несколько спортивных катеров, – продолжал он, – но со временем их станет больше. Здесь можно развить настоящую рыбную промышленность – хотя большая часть улова пойдет на экспорт: мы здесь первые полтора года питались одной рыбой, и всех от нее уже тошнит.

Мартинес скользнул взглядом по зеленому береговому откосу и отыскал у огромного бетонного причала три подскакивающие на волнах лодчонки. Две под флагом клуба рыболовов, и одна под личным флагом – должно быть, принадлежит какому-нибудь чиновнику из «Чи Девелопмент Компани» или «Меридиана». На дальней стороне гавани расположился городок Порт-Виспания, названный в честь одной из сестер Мартинеса, а дальше уходил в небо кабель, тянущийся на геосинхронную орбиту к станции Чи.

Порт-Виспания, подобно всем первым поселениям, был построен на взморье, потому что, пока в прошлом году не начал работать небесный лифт, рабочих и снаряжение доставляли на планету челноки, работающие на химическом горючем. Они опускались на воду, после чего вплавь добирались к причалам. Продовольствие тоже сбрасывалось в море в беспилотных контейнерах, которые притормаживались на спуске реактивными двигателями, а потом рабочие на лодках буксировали их до берега. Те же огромные пластиковые контейнеры, опустев, превращались во временное жилье и склады.

С началом работы небесного лифта, доставлявшего людей и грузы с гораздо меньшими затратами труда и денег, челночное сообщение почти прекратилось, хотя северный Порт-Гарет, еще не связанный со станцией лифта строившейся рельсовой дорогой, по-прежнему снабжался челноками и контейнерами, сброшенными с орбиты.

Со времени открытия Чи для эксплуатации едва ли прошло три года, но поселения росли как грибы под щедрым ливнем капиталовложений. Инвестиции были огромны и, поскольку работы только начались, должны были продолжаться. Лорд Мукержи вместе с более мелкими вербовщиками обеспечивал непрерывный приток капитала, и, конечно, много сделал сам лорд Мартинес, использовав часть своего весьма значительного состояния.

Ресурсы целой планеты должны были со временем окупить любые вложения, но это дело многих лет, а тем временем воровство и просчеты в управлении представляли для «Чи Девелопмент Компани» немалую угрозу. Лишившись доверия вкладчиков, компания обанкротится, и владение целой планетой ее не спасет.

– Мне хотелось бы видеть в этой бухте целый флот, – сказал Мартинес.

– И мне тоже, – согласился управляющий. – Дела пошли бы куда лучше. Обидно: столько возни было с этим причалом, а теперь он стоит пустой.

– Возни? – переспросил Мартинес.

– Они отгрузили на волнолом не тот цемент, – объяснил управляющий. – Нужен был цемент марки «Де-лок», он схватывается под водой и устойчив к коррозии в соленой воде. А прислали обычный, и пришлось гнать на Ларедо особый корабль.

– А куда девали негодный цемент? – спросил Мартинес.

– Забраковали, – сказал управляющий. – Некуда его было деть. А, вот и ваш завтрак.

Мартинесу принесли завтрак – рыбу-гриль с острыми как иголки зубами, двумя парами глаз – по одной на каждом конце – и с костяными чешуйками, аккуратно уложенными на место перед подачей на стол. Оторвав взгляд от рыбы, Мартинес посмотрел на Порт-Виспанию, где ровными рядами стояли бетонные дома служащих компании «Меридиан».

– Да, жаль, что ему не нашлось применения, – сказал он.

* * *

Мартинес не удержался от соблазна посетить город, названный отцом в его честь. На одиннадцатый день он сбежал с бесконечной череды торжественных банкетов и приемов и, взяв принадлежащий Флоту колеоптер, приказал направляться к Порт-Гарету, лежащему на севере умеренного пояса.

Колеоптер скользил над однообразным зеленым покровом: море планеты кишело бесконечно разнообразными формами водной фауны, но жизнь на суше была примитивной и сводилась к нескольким разновидностям основных типов: единственными представителями фауны были черви и многоножки, а растения не пошли дальше лишайников, грибов и нескольких видов папоротников – впрочем, некоторые папоротники достигали высоты двухэтажного здания.

Всем им предстоит вскоре вести жестокую борьбу за выживание с инопланетными растениями и животными, в изобилии завезенными на планету. Стада портшенов и фристиго, овец, бизонов и прочего скота выпустили из челноков и оставили на произвол судьбы. Хищников не было, и стада быстро увеличивали поголовье.

Вдали от побережья, в долине реки и вдоль растущей сети железных дорог, стояли большие фермы, большей частью автоматические. Никто еще не знал, что здесь будет расти, так что фермеры сажали все подряд, причем гораздо больше, чем требовалось для населения планеты. Если дело пойдет без серьезных неприятностей, планета очень скоро станет крупным экспортером зерновых и начнет приносить «Чи Девелопмент Компани» прибыль.

По расчетам, через пару столетий местные виды сохранятся только в музеях.

Колеоптер перевалил горный хребет, отделявший Порт-Гарет от континента, и начал спускаться к плодородной равнине. Среди папоротниковых лесов серебрились излучины рек. Направляясь к сине-зеленому океану, показавшемуся на горизонте, колеоптер пролетал над возделанными полями. Солнце блестело на чистых куполах уборочных машин.

Возможно, Порт-Гарет и не подлежал инспекции, поскольку в нем не было флотских объектов, но лорд инспектор решил, что дорога, которая должна связать его с южными поселениями, относится к системе государственной безопасности и потому входит в сферу интересов Флота.

Бандажи турбин на концах крыльев развернулись, и машина стала снижаться. На краю посадочной площадки выстроился очередной комитет встречающих.

Широкий грузовой люк колеоптера откатился в сторону, Мартинес снял наушники, поблагодарил пилота и вышел на площадку. Резкий ветер взлохматил ему волосы. К тому времени как из люка показался Аликхан с багажом Мартинеса, комитет по встрече приблизился. Его возглавляла леди мэр, клиентка семьи Мартинесов, которую он смутно помнил с детства. Черный с сединой мех торминели лучше подходил для сурового климата Порт-Гарета, чем для тропической жары Порт-Виспании.

За несколько минут Мартинесу представили муниципальный совет и местных представителей «Чи Девелопмент Компани» и «Меридиана», а потом из длинной обтекаемой машины показалась знакомая фигура.

– Помните меня, милорд? – осклабился парень.

Мартинес был уверен, что никогда его не забудет. Ахмед был такелажником на «Короне» – первом корабле, которым он командовал. Большую часть рейса парень провел под арестом или во внеочередных нарядах, а оставшееся время посвятил незаконным азартным играм, подпольному изготовлению спиртных напитков и для разнообразия – мелкому вандализму.

– Ахмет, – кивнул Мартинес. – Ушли с Флота, как я вижу?

Флот мог этому только радоваться.

– Я теперь бригадир на строительстве дороги, – поведал Ахмет. – Как узнал, что вы прилетаете, всем рассказал, что вас знаю, и напросился встречать. – Он потер рукавом блестящий кружок, приколотый у него на груди. – Видите, до сих пор ношу значок «Короны». Меня назначили вашим водителем и провожатым.

В глазах Мартинеса назначение Ахмета на мало-мальски ответственную должность было доказательством преступной халатности, если не хуже. Но он по возможности невозмутимо улыбнулся, сказал: «Рад встрече», – после чего его увлекли в квартиру, приготовленную для него во дворце мэра. Далее пришлось пережить еще один банкет. Мартинес обладал здоровым самоуважением, которое кое-кому представлялось заносчивостью, но и он начал уставать от непрерывных обедов в свою честь.

Тем не менее он с удовольствием осмотрел памятник самому себе на главной площади: суровый вид и Золотая Сфера на груди. С несколько меньшим удовольствием он увидел за спиной статуи насосную вышку с весело поблескивающим на солнце маховиком.

– Это что у вас, – спросил он, – нефть?

– Да, – отвечала леди мэр. – Здесь мы нашли слой залегания у самой поверхности – к счастью, потому что иначе с тем оборудованием, которое нам прислали, нам бы до нее не добраться.

– Как вы ее используете?

– Производство пластиков. Через несколько лет у нас будет развитая промышленность.

– А как продвигается строительство дороги?

Железнодорожная ветка должна была со временем соединить Порт-Гарет с южными районами: сверхзвуковые поезда понесут от небесного лифта оборудование и иммигрантов, а обратно – продовольствие и изделия химической промышленности. Линию тянули с двух концов, и место стыковки лежало где-то в горах.

– В последние месяцы были кое-какие заминки, – ответила леди мэр. – Но работы все еще опережают график.

– Заминки? – повторил Мартинес. – Не может ли Флот вам чем-нибудь помочь?

– Вы очень добры, но не нужно. Просто оказалось, что данные геологоразведки неточны или неполны. Инженеры обнаружили слой твердых пород гораздо толще ожидаемого, и работы на время застопорились.

Мартинес решил, что ему придется хоть немного изучить геологию.

На следующее утро он встал рано, получил от ординарца чашку кофе и вызвал Ахмета.

– Мне бы хотелось добраться до железной дороги, – сказал он. – Вы можете это устроить?

– Безусловно, милорд.

– И при том я не хочу шума. Устал от парадов. Нельзя ли нам отправиться вдвоем, раз уж вы мой гид?

В ответе Ахмета Мартинес явственно различил торжествующие ноты:

– Конечно, лорд капитан! Проще простого!

На строительство их доставил поезд, подвозивший припасы для рабочих. Мартинес ехал в кабине. Он оделся в штатское, натянул высокие сапоги и, кажется, сильно разочаровал Ахмета, которому хотелось представить сослуживцам героя войны при полном параде. В наказание Мартинесу пришлось выслушивать, как Ахмет громко предается воспоминаниям о службе на «Короне» и о сражении при Хонбаре, причем создавалось впечатление, что под чутким руководством Ахмета Мартинес успевал разделаться с полчищами наксидов до завтрака.

– Тогда мы легли на новый курс и ослепили наксидов огнем выхлопа, так что им не видны были корабли резерва, – провозгласил Ахмет и доверительно подмигнул Мартинесу. – Верно, милорд?

– Да, – сказал Мартинес и, взглянув в окно, спросил: – Что это там впереди?

Линия для сверхзвуковых поездов должна быть как можно более прямой и ровной. Вблизи гор рельсы поднимались на гигантскую эстакаду, возводившуюся столь же гигантскими машинами. Для рек и будущих дорог под эстакадой оставляли арочные проходы. В склонах гор прокладывали террасы, достаточно широкие для рельсового пути, а в твердой скале бурили туннели. Мосты через широкие долины издали казались паутинками, но вблизи стало видно, что они покоятся на фермах шириной с автобус, удерживаемые тросами толще ноги Мартинеса. Поезда, плывущие в магнитном поле над рельсами, снабжались стабилизаторами, гасившими ударную звуковую волну, и тем не менее вдоль туннелей приходилось тянуть линию отражательных экранов и глушителей, чтобы звуковые колебания не обрушили гору.

Добравшись до конца проложенных путей, Мартинес увидел гигантскую буровую установку, прокладывающую туннель, и другие машины, отвозившие щебень, выравнивающие стены и укладывающие рельсы. Механизмы были вполне современны, рабочие – вполне опытны, и никто явно не сомневался, что стыковка с южной веткой, долбившей ту же стену с другой стороны, произойдет с опережением графика.

– И все получат солидную премию от «Чи Девелопмент Компани», – ухмыльнулся Ахмет. – Верно, милорд?

– Рад за вас, – сказал Мартинес. Прежде чем задать следующий вопрос, он дождался, пока они с Ахметом останутся наедине. – Кажется, в прошлом месяце возникла серьезная задержка? Нельзя ли на обратном пути остановиться на том участке?

Ахмет подмигнул:

– Сейчас предупрежу машиниста.

Обратно они ехали на маленькой дрезине, подвозившей на строительство рельсы, и механик лай-он не возражал против небольшой задержки.

– У отметки пятьсот девяносто три, – велел ему Ахмет.

Дрезина замедлила ход и встала. Ахмет выскочил в темноту туннеля с электрическим фонарем в руке. Мартинес услышал всплеск.

– Осторожней, милорд, – предупредил Ахмет, – здесь сыровато.

Мартинес спустился на рельсы и пошел за подпрыгивающим впереди огоньком фонаря. Подъем коры поставил здесь геологические слои почти вертикально.

– Они это называют интрузией, или лакколитом, что-то в этом роде, – рассказывал Ахмет. – Как ни называй, штука чертовски твердая. Бур не берет. Вот оно. – Он поднял фонарь повыше.

Вдоль слоев тянулась темная серая полоса, в ней звездами сверкали вкрапления слюды.

– Вот это? – переспросил Мартинес.

Слой был не толще размаха его рук. Никак не назовешь интрузией.

– Да, милорд. Им пришлось разрабатывать новую буровую фрезу.

«А взорвать не могли?» Мартинес прикусил язык.

Конечно, можно было взорвать, думал он, но взрывные работы не оправдали бы серьезного повышения конечной стоимости работ. Мартинес припомнил разговор между лордом Па и Мукержи на приеме в его честь в Рио-Хондо. Что-то относительно геологической сводки…

Мартинес задумался вдруг, мог ли Мукержи – азартный игрок – обеспечивать одобрение постоянных перерасходов представителем «Чи Девелопмент Компани». Как-никак он президент компании: вполне мог одобрить. Но Мукержи не бывал на Чи – он занимался обеспечением фондов, и запросы ему пришлось бы слать через всю империю. Он не бывал на Чи и не мог подписывать самых дорогостоящих запросов.

Если только… Если Мукержи не состоит в заговоре. Если заговорщики не оплачивают его игорные долги.

– Интересно, – сказал Мартинес.

У Ахмета в свете фонаря блестели глаза: вор восхищался ловкой работой другого вора.

– Замечательная штука, верно? – сказал он. – Геология!

* * *

Он не мог придумать, как Скорлупкин мог узнать об отношениях между лордом Конфеткой и леди Модницей. Камердинер Кадавр мог бы ему рассказать, но тогда Скорлупкин догадается насчет Кадавра, а догадываться об этом ему пока рано. Но как же тогда устроить, чтобы ко времени Большого Бала Скорлупкин узнал?..

«Знак, – думал Северин. – Таинственный знак, значение которого поймет Скорлупкин, и никто другой. Но кто пришлет его?»

В такт своим мыслям Северин тихонько постукивал о подлокотник перстнем леди Льяо. Приходилось признать, что сюжет завис. Шел третий от полуночи час корабельных двадцатидевятичасовых суток, и Северин устал. «Можно попросить чашечку кофе из дежурки, – прикинул он, – но тогда кому-то придется просыпаться».

Пожалуй, следовало забыть на время о куклах и занять мысли чем-нибудь другим. Скажем, управлением кораблем.

Рубка «Разведчика» была полна обычных устройств: навигация, контроль двигателей, коммутаторы для капитана и штурмана, экран системы слежения. У каждого прибора стояло кресло, тщательно уравновешенное в противоперегрузчной клети, а перед каждым креслом висела откидная панель управления.

В данный момент экран системы слежения был занят страшно скучающим уорент-офицером второго класса Чамчей, который вывел на дисплей отнюдь не потрясающие виды звездного скопления Чи, а игру, которую называли «мозготрах», да и ту он проигрывал по рассеянности. Устав требовал держать дежурного на экране системы слежения, а также и на контроле двигателей – сейчас там сидела Лили Бхагвати, еще одного на коммутаторе – стажер-сигнальщик Джайе Нкомо, и еще одного, полноправного вахтенного, в капитанском кресле – им был сам Северин.

Час, выделявшийся в каждой смене на ускорение, давно прошел, а до завтрака было еще далеко. Северин лениво разглядывал фотографии улыбающегося семейства лорда Го, приклеенные капитаном к контрольной панели, – на этот счет капитан был снисходителен, и все панели в рубке были украшены мелкими сувенирами, принадлежавшими дежурным этих служб. Семейные фотографии, любовные записки, бумажные цветы, шутки, стихи, фотографии актеров, певиц и моделей – все, о чем приятно помечтать, когда до ближайшей кольцевой станции три месяца пути.

Северин поймал себя на том, что уже не первую минуту созерцает семью лорда Го: улыбающуюся жену, машущих руками детей, гордых родителей, любимую собаку и тряпичную куколку торминеля. Он встрепенулся, с силой помотал головой, чтобы прочистить мозги, и оглядел остальные службы. Ничего достойного внимания. Ни гудков тревоги, ни предупредительных огоньков на дисплеях.

Он вызвал на свой дисплей игру уорент-офицера Чамчи, увидел, с каким счетом тот проигрывает, и вздохнул. Может, когда Чамча сдастся, вызвать его на гипертурнир или еще что? Лишь бы не заснуть.

Поглядев, как разваливается позиция Чамчи, он вызвал навигационный экран. «Разведчик», направлявшийся прямым курсом от Первой ко Второй червоточине, заметно отклонился от обычных маршрутов, оканчивающихся на Чи.

И здесь все в норме.

Северин покосился на Чамчу. До сих пор не вылетел?

Что-то мигнуло на экране системы слежения, и Северин, переводя взгляд на свой дисплей, успел увидеть, как все лампочки и сам дисплей потухли, потом снова вспыхнули…

– Проверка состояния, – выкрикнул Северин.

Лампочки вспыхивали и гасли.

Уорент-офицер Лили Бхагвати как ужаленная подскочила в своем кресле. В ее голосе звучали пронзительные панические ноты.

– Силовой скачок на первой главной сети. Скачок на второй сети!

Пальцы Северина потянулись к панели в попытке переключить контроль корабельных систем на свой дисплей.

Свет погас, зажегся снова. Изображение на дисплее перекосилось, замедлилось.

«Как интересно…» – отстраненно подумал он.

– Автоматическое отключение первой главной сети! – доложила Бхагвати. – Отключение главного двигателя. Аварийное питание!

Что бы ни творилось с кораблем, все происходило слишком быстро. Доклады Бхагвати запаздывали. Автоматическая защитная блокировка цепей включилась раньше, чем успела отреагировать терранская команда. Северин уловил слова «отключение главного двигателя» и успел понять их смысл за миг до того, как вездесущий рокот, наполнявший корабль, стих, и его тело свободно всплыло над креслом.

Он потянулся к предохранительным ремням, чтобы закрепиться в кресле, когда в рубке стало темно. Остаточное изображение дисплея медленно гасло у него на сетчатке.

– Первая аварийная сеть отключена, – запоздало сообщила Бхагвати.

В нарастающей тишине Северин различил затухающий шелест вентиляции – словно последний вздох умирающего.

«Так не бывает», – подумал он.

Такого не могло случиться, и поэтому стандартных процедур на подобный случай предусмотрено не было. Полное отключение всех систем корабля, включая те, что были повреждены таинственной силой?

«И так тоже не бывает», – подумал он.

– Всем оставаться в своих клетках! – приказал Северин. – Еще разлетитесь в потемках…

Он постучал подаренным леди Льяо кольцом по подлокотнику, пытаясь сообразить, что делать дальше. Крошечные искорки света, похожие на огоньки светлячков, показывали, где стоят в зарядниках фонарики, работающие на батарейках. Они не предназначались для подобных ситуаций, поскольку предполагалось, что аварийное освещение не отказывает никогда. Их использовали для освещения темных уголков приборов при мелком ремонте.

Огоньки манили к себе. Северин решил, что не помешает обзавестись фонариком.

– Я достану фонарь, – сказал он. – Остальным ждать.

Лейтенант отбросил так и не закрепленный как следует предохранительный ремень, сдвинул наверх откидную панель дисплея – от этого маневра его слегка вдавило в кресло. Оказавшись на свободе, он осторожно потянулся, нащупал один из прутьев клетки и мягко потянул на себя, пока его голова и туловище не оказались за пределами клети. Он осторожно подтянул ноги – клетка от этого движения слегка покачнулась. Выпрямил ноги и нащупал носками пол.

Нельзя было отталкиваться от пола, чтобы дотянуться до фонаря: толчок направил бы его не в ту сторону. Вместо этого он обеими руками толкнул клетку, заставив ее вращаться по всем трем осям, и мягко поплыл к ближайшей стене.

Протянув руку, Северин дотянулся до фонаря и заметил, что тяжело дышит. Даже такое легкое движение отняло много сил. Послышался глухой удар, чуть погодя еще один. Северин понял, что кто-то размеренно и настойчиво стучит в тяжелую герметичную дверь рубки. Он высвободил фонарь из гнезда, устроенного так, чтобы удерживать его при больших перегрузках, развернул и включил, осветив рубку.

Три пары глаз смотрели на него. Трое ожидали его приказаний.

За дверью рубки слышались приглушенные вопли.

* * *

За дверью все еще кричали.

Северин подсветил Чамче, помогая ему выбраться из клетки и добраться до второго фонаря. Затем он занялся дверью. Вытащил и закрепил предохранительные концы, предусмотренные именно на такой случай, затем – паря на привязи троса – откинул крышку входного устройства, достал коленчатую ручку из светлого легированного металла и вставил ее в дверной механизм. Держась одной рукой за крепление, прилепив фонарь к стене клейкой лентой, он медленно начал открывать дверь.

Вопли прекратились. Северин не знал, радоваться этому или нет.

К тому времени как тяжелая дверь приоткрылась, он задыхался. Капли пота висели в свете фонаря шариками расплавленного золота. Экипаж рубки сгрудился вокруг него, уцепившись кончиками пальцев за прутья клеток или за панели. Лучи всех фонариков были направлены в коридор. Северин услышал несколько коротких вздохов и общий крик: «Лорд капитан!»

Выглянув наружу, Северин увидел лорда Го. Он бессильно висел в луче света, одетый в бирюзовую шелковую пижаму. Кожа его была ярко-красной, а глаза прятались в багровых отеках. На лице и руках уже вздулись крупные пузыри.

«Ожоги», – понял Северин. Но он не видел огня и не ощущал запаха гари.

– Милорд! – окликнул он.

Не отпуская крепления, Северин развернулся в сторону лорда Го, чуть оттолкнулся и ухватил капитана за руку. Дальше по коридору он увидел еще одно неподвижное тело и по золотистым волосам, плававшим в невесомости вокруг головы, узнал леди Максину Велстоун, младшего лейтенанта корабля.

Северин за руку подтянул к себе лорда Го и поежился, ощутив, как скользит кожа у него под пальцами. Как будто не закреплена, словно ее можно стянуть с руки капитана так же легко, как перчатку. Он старался двигать капитана как можно мягче и остановился, как только тело оказалось в рубке.

– Бхагвати, – сказал он, – закрепите лорда капитана в клетке, что ли. Постарайтесь к нему не прикасаться.

– Да, милорд.

– Нкомо, найди доктора и приведи ее сюда.

Доктором на «Разведчике» числился не врач, а фармацевт первого ранга. Она сделает, что сумеет.

– Слушаюсь, милорд, – отозвалась Нкомо и ловко пронырнула в коридор над головой у Северина.

Северин подтянулся к противоперегрузочной клетке, где Лили Бхагвати устраивала капитана, привязывая его к прутьям своим поясом. Северин склонился к самому его лицу, стараясь не смотреть слишком пристально на влажную от сукровицы, обожженую кожу.

– Милорд, – обратился он к капитану, – вы знаете, что случилось?

Под отекшими веками чуть повернулись налитые кровью глазные яблоки. Голос лорда Го звучал так, словно язык у него распух, став в два раза больше.

– Не… знаю, – выговорил он.

– Был пожар?

– Не… было. – Лорд Го протяжно вздохнул. – Больно, – пожаловался он.

Северин закусил губу.

– Вам плохо, лорд капитан?

– Больно, – повторил капитан.

– Доктор сейчас будет.

– Не знаю, – снова повторил капитан и замолчал, опустив веки. Дышал он хрипло.

Северин оглянулся на Бхагвати и увидел в ее широко раскрытых карих глазах отражение своей тревоги.

Надо было позаботиться о корабле.

– Ладно, – сказал он. – Бхагвати, Чамча, проверить главные цепи. Надо наладить питание. – Он вспомнил облако светлых волос в коридоре. – Я посмотрю, что с лейтенантом Велстоун.

Он пальцами оттолкнулся от пола и выплыл в коридор. Стараясь не смотреть в искаженное, обгорелое лицо Максины, пощупал пульс на горле.

Пульса не было. Возвращаясь в рубку, он почувствовал, что у него дрожат руки.

– Милорд, – сказал Чамча, едва Северин вернулся на командный пост. – Милорд, это радиация.

У Северина сердце подпрыгнуло в груди. Он обернулся к Чамче:

– Вы вели мониторинг. Видели спектр?

– Я видел всплеск, но не успел понять, что происходит, а потом все полетело. – Чамча облизнул губы. – Но это наверняка радиация, милорд, другого объяснения нет.

Сердце Северина сжало, будто холодными пальцами. Чамча был прав.

На корабле было несколько помещений, защищенных от жесткой радиации: главная рубка и рубка управления двигателями. Имелись еще специальные убежища, где должен был укрываться экипаж в случае вспышек на солнце, но там было тесно, и экипаж никогда не спал там, если не объявляли радиационной тревоги.

– Как только наладят питание, просмотрим записи, – сказал Северин. – Займитесь цепями.

– Да, милорд.

«Радиация», – думал Северин. Но какого рода? И откуда? Они были одни в пространстве, шли от червоточины к червоточине, минуя единственную обитаемую планету системы. Вблизи не было ни других планет, ни станций, ни кораблей.

Отказ электроники может объясняться вспышкой на солнце. Быстрые протоны, выброшенные звездой, имеют опасную привычку распространяться вдоль линий электромагнитного поля, пока не наткнутся на что-нибудь, что можно испортить. Но солнечная вспышка, настолько мощная, чтобы вышибить все электронные системы большого корабля и вдобавок вызвать серьезное облучение всех незащищенных членов экипажа и все за несколько секунд, – таких вспышек не регистрировалось за всю историю наблюдений.

Такая вспышка вполне может пробить атмосферу Чи.

Однако такая вспышка крайне маловероятна. В норме после объявления радиационной тревоги у экипажа хватает времени укрыться в убежищах. К тому же «Разведчик» на ходу генерирует электрическое поле на металлических полосах, протянутых по его композитному корпусу, и это поле должно отклонять все заряженные частицы высоких энергий, направляющиеся в их сторону.

Остаются незаряженные частицы.

– Милорд! – окликнула Бхагвати. Ее сердитое лицо показалось из-за крышки люка. – Прерыватели оплавлены. Их замкнуло раньше, чем они успели разомкнуться. Придется устанавливать новые.

– Ну так устанавливайте, – отозвался Северин.

Он обернулся на отблеск света, мелькнувший за дверью в коридор. Седая женщина вплыла в рубку, задержалась, ухватившись одной рукой за косяк двери. Когда она выпрямилась, Северин узнал инженера первого класса Моджтахед.

– Примите рапорт, милорд, – обратилась она к нему.

Это была полная нескладная женщина средних лет, с короткой стрижкой и выпуклой родинкой на щеке. При виде ее Северин с облегчением вздохнул: по крайней мере, один из двух главных инженеров оказался во время удара в защищенной рубке контроля двигателей.

– Что у вас? – спросил Северин.

– Силовой скачок отключил двигатели, – доложила Моджтахед. – Мы установили прерыватели в исходное положение – некоторые пришлось заменить, и я приказала начать отсчет включения двигателей. У нас около двадцати минут.

– Напряжение достаточное?

– Аварийные аккумуляторы пока действуют. – Она обвела взглядом затемненную рубку и поняла, что Северин пока не в состоянии управлять кораблем. – Прервать отсчет можно в любой момент, – предложила она.

– Тогда задержитесь в минутной готовности.

– Да, милорд.

Северин посмотрел на нее.

– Сколько народу у вас в рубке?

Она горестно поджала губы.

– Минимальная смена вахтенных, милорд: двое.

Таким образом, у Северина оставалось по меньшей мере семь человек, не пострадавших от лучевого удара.

Семеро из тридцати четырех.

Моджтахед, поразмыслив немного, обратилась к нему:

– Могу я поговорить с вами наедине, милорд?

– Да. – Северин обернулся к Чамче и Бхагвати, еще возившимся у панелей переключателей: – Принесите прерыватели.

Оба направились к выходу.

Моджтахед оттолкнулась от двери и остановилась рядом с Северином. При взгляде на лорда Го лицо ее ожесточилось. Повернувшись к лейтенанту, она заговорила едва ли не с яростью:

– Вы обдумывали вероятность того, что это было нападение?

– Нет, – ответил Северин, хотя вопрос не удивил его. Он еще не дошел в своих рассуждениях до такой возможности, но мысли двигались в этом направлении.

– Гамма-лучи и быстрые нейтроны, – продолжала Моджтахед, – то самое, что мы получаем при разрыве снаряда.

– Но мы не видели приближения снаряда, – возразил Северин. – Не было вспышки, и на радаре чисто. Никаких признаков взрыва.

– Снаряд могли разогнать до релятивистских скоростей еще за пределами системы и направить на нас через червоточину.

Северин обдумал эту вероятность:

– Но с какой стати?

«Разведчик» – не военный корабль и не представляет особой ценности, да и шел от червоточины к червоточине в стороне от торговых путей. И как предлог для открытия военных действий он слишком незначителен.

– С какой стати, – повторила за ним Моджтахед. – И кто?

Северин лихорадочно соображал:

– Если это нападение, мы прежде всего обязаны предупредить станцию Чи и передаточные станции червоточин. Даже прежде, чем запускать двигатели, прежде, чем маневрировать, – прежде всего. Потому что, как только враг обнаружит признаки жизни, нас добьют.

Моджтахед втянула в себя воздух, задержала его на миг за стиснутыми зубами и выпустила в шумном сердитом выдохе.

– Если уж атакуют такую мелочь, как мы, я не дам и гроша за станции Чи и червоточины.

Молчание длилось уже третью секунду, когда в дверь просунулась голова Нкомо.

– Доктор мертва, милорд. Я разыскала ее помощника… – Она помолчала. – С ним то же, что с капитаном.

– Благодарю вас, – сказал Северин, но Нкомо еще не закончила. – Мертвое тело лейтенанта Велстоун в коридоре прямо у нас за дверью, – продолжала она, вплывая в рубку. – Я заглянула в каюту лейтенанта Монткрифа, он в своей койке. Жив, но я не смогла его добудиться.

– Благодарю вас, – повторил Северин и обернулся к Моджтахед. – Возвращайтесь в рубку контроля двигателей и запритесь там, на случай повторного удара. Я в первую очередь займусь восстановлением системы связи.

– Очень хорошо, милорд. – Она уже собиралась оттолкнуться от панели, но вдруг задержалась. – А не мог это быть «Титан»? Если «Титан» рванул, мы должны были получить чертову уйму радиации.

Последняя гипотеза так удобно объясняла все, что Северину страшно не хотелось ее отвергать.

– Только, если бы «Титан» был рядом, – вздохнул он, – а его не было. Он еще даже не вошел в систему.

Моджтахед тоже явно не хотелось отказываться от своего предположения.

– Очень жаль, милорд, – сказала она, и тут же в голову ей пришла новая мысль. – А как насчет природных объектов? Мы почти в ядре Галактики. Не могло что-нибудь взорваться в центре, так что нас захватило излучение?