Текст книги "Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

Соавторы: Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Дэниел Абрахам,Элинор Арнасон,Майкл Джон Харрисон,Вандана Сингх,Джеймс Патрик Келли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 69 страниц)

Хасан убрал бинокль в чехол.

– Скрытые завесой, люди часто совершают поступки, которыми на глазах у людей только тешат воображение. Туман угнетает душу и разъединяет. Подозреваю, что в кустах окажутся еще тела.

– Что, так много? – с ужасом, едва ли не благоговейным, спросил Мизир, потому что Пророк, хвала Ему, воспретил правоверным самоубийство.

Хасан обернулся к телепилотам:

– Халид, Башир, Ладаван. Быстро, высылайте свои зонды в парк и возьмите с трупов образцы тканей. И оставьте микрокамеры, чтобы Мизир мог изучить их внутреннее строение. – Взглянув на Мизира, он бросил: – Можешь быть доволен. Ты ведь с самого начала мечтал разобраться в их анатомии.

– Только не таким путем, – покачал головой Мизир. – Не таким путем.

Башир в отчаянии вскрикнул:

– Разве это необходимо, брат?

Тем не менее приказ был выполнен, и зонды, как мухи, закружились над телами мертвых. Хитроумные устройства, каждое не больше пылинки, проникли в открытые раны и отверстия тел, разбежались по каналам, полостям и железам, измеряя и исследуя их.

– Скорее, – торопил телепилотов Хасан, – пока из города не пришли забрать мертвецов.

– У горожан может хватать других забот, – сказала Иман и на вопросительный взгляд Хасана пояснила: – Других мертвецов.

– Я не понимаю, – отозвался Башир. – Вчера все казались такими счастливыми, праздновали мир.

– Откуда нам знать, что они чувствовали? – спросил его Хасан. – У нас, может быть, даже названий нет для их чувств.

Янс предположил:

– Может, то была уловка, а ночью «солнечные» устроили бойню.

Но Хасан сомневался, что это возможно. Слишком мало военных доставил корабль, чтобы они сумели расправиться с горожанами так быстро и бесшумно.

Еще до того, как окончательно разошелся туман, Хасан отозвал зонды на базу, и они направились домой, отягощенные данными, высосанными из тел, чтобы скормить их нетерпеливо ожидающему Разуму. В стороне от дороги, на заросшем кустами поле южнее парка остановился в предгорье крытый фургон в окружении трех палаток и дозора всадников на шестиногах. Системы наблюдения, охраняющие подход к обрыву, сообщили о присутствии пяти батинитов, занятых костром и животными. Когда зонд прошел над ними, двое задрали шары голов, а один бросился к треножнику и начал с ним возиться.

– Треножник геодезиста, – сказал Клаус, увидев этот кадр. – Они прокладывают новую дорогу, может быть, к рыбацким поселениям в южной дельте.

– Думаю, они видели наш зонд, – решил Хасан.

– Он же замаскирован, – возразил Башир.

– Да, и бесшумный, и охлаждается, а все-таки оставляет тепловой след и в холоде тумана должен был выглядеть как силуэт над горизонтом.

– Но ведь…

– Среди людей, – заговорила Иман, – есть такие, кто слышит легчайший шепот. И может различить мерцание воздуха над песками Руб-эль-Хали. Стоит ли удивляться, что один из батинитов заметил непонятно откуда взявшуюся полосу тепла в небе?

Хасан все рассматривал последний кадр, снятый кормовым объективом зонда, проходившего над разведочной партией. Малорослый батинит припал к треноге, подкручивая щупальцем верньер какого-то прибора.

– Если так, они, наверное, примут это к сведению.

– Если и так, – сказал Башир, – что они могут? Здесь отвесная скала.

Хасан приказал временно посадить все зонды, а людям не показываться на краю обрыва.

– Город можно наблюдать через уже установленные следящие камеры.

Этот приказ особенно огорчил Янса, доказывающего, что над западными склонами хребта летать вполне безопасно, однако Хасан напомнил, что, набирая высоту, ему придется пройти как раз над тем полем, где расположился лагерь экспедиции.

– Это ненадолго, – утешал он своих. – Как только они проложат дорогу и вернутся в город, полеты возобновятся. – Он не принимал в расчет, что экспедиция может иметь другие цели. Это пришло ему в голову, только когда Иман принесла ему странное сообщение Разума. – Уверена? – спросил он ее, потому что сам, даже положив два снимка рядом, не взялся бы сказать точно. В отличие от Разума, который не отвлекался на непривычность вида. Он учитывал только данные измерений.

– Никаких сомнений. Изображения совершенно идентичны. Геодезист в твоей разведочной партии – тот самый тип, который обернулся на зонд в ночь восхождения Голубой Планеты.

– Замечательно! – восхитился слушавший разговор Сунг. – Первый раз дважды замечен один и тот же батинит.

Хасан поднял первый снимок и долго разглядывал шар головы, направленный навстречу взглядам возбужденной толпы.

– Не верю я в совпадения, – сказал он. – Думаю, он проследил векторы всех замеченных тепловых следов и отправился на поиски их источника.

Иман ощутила его беспокойство.

– Готовиться к эвакуации?

– Нет! – воскликнул Башир.

– Приказы, братец, – сказал ему Хасан, – начнешь отдавать, когда наберешься опыта. – И обратился к Иман: – Пока нет. Все зависит от того, что там у них в фургоне.

* * *

Несколько дней спустя они узнали что: шар, надуваемый горячим воздухом. Клаус пришел в восторг:

– Ну да! Точь-в-точь век Бисмарка. Железные дороги, телеграф, парусники с паровыми двигателями, а вот и дирижабль! Технологическая конгруэнтность! Подумайте, что из этого следует!

Хасан не стал слушать, что из этого следует, а отошел в сторону, за кабины телепилотов и хлопающие на ветру полотнища шатров. Иман пошла следом, но близко не подходила. Он дошел до мерцающих врат и перекинулся несколькими словами с Халидом. Слов Иман не разобрала. Потом пошел дальше по лугу, сбивая радужную пыльцу с цветов на высоких стеблях, и остановился там, где с самой вершины мира обрушивался чудо-водопад. Он молча вглядывался в непостижимые глубины пруда. Туман стоял в воздухе, сгущался кругом, так что казаюсь, вода пруда окружает человека. Иман довольно долго смотрела на него, потом подошла и встала рядом.

Он все молчал. Выждав немного, Иман взяла его за руку – без намека, просто утешая.

– Хотел бы я знать, куда он уходит, – наконец заговорил он. Голос в непрестанном грохоте звучал, словно издалека. – Мне думается, к самому сердцу мира. Никто никогда не узнает. Кто войдет в этот пруд, чтобы быть раздавленным мощью падающей воды? Кто вернется из бездны, чтобы рассказать нам?

– Ты прикажешь эвакуироваться? – Ей пришлось наклониться к самому его уху, чтобы он услышал.

– Думаешь, надо?

– Я думаю, нам надо встретиться с этими людьми.

Хасан повернулся, чтобы взглянуть ей в лицо. Теперь они оказались совсем близко друг к другу. «В этом грохоте так лучше слышно», – сказал он себе.

– Нам не запрещается вступать в контакт, – настаивала Иман. – В разных мирах разные обстоятельства. Решение может принять только капитан.

– Но принимать такое решение приходилось не многим. Мне не приходилось. Конканону не приходилось. Жизнь встречается редко. Разумная жизнь – еще реже. Разумная жизнь, достаточно стойкая, чтобы перенести контакт, – чудо, редчайший самоцвет. Твои летучие цветы не были разумны.

– Нет. Только красивы.

Он рассмеялся:

– Ты – такая же тайна, как этот мир.

– Снять хиджаб? – Она потянулась к платку.

Он протянул руку, удержал ее за запястье.

– Тебя скрывает не хиджаб. Ты могла бы снять с себя всю одежду – и ничего не открыть. А батиниты тоже красивы? Ты как-то говорила нам…

– Да, красивы на свой лад. Но они готовятся к войне, и смеются в лицо своему страху, и танцуют, помирившись с врагами, а иногда, в темноте, убивают себя. Разве можно уйти, так и не Узнав, кто они?

Хасан выпустил ее руки и, нагнувшись, поднял веточку шестивяза. Как все здешние растения, она была розоватой и легко ломалась, оставляя на изломе путаницу волокон и нитей.

– Не в том дело. – Поняв, что она его не слышит, он склонился к самому ее лицу. – Наш любознательный друг поднимет свой шар раньше, чем мы успеем собрать и упаковать все оборудование. И спрятаться на этом лугу негде, тем более если он видит наше тепло. Так что не мы, а он принял решение вступить в контакт, даже если сам об этом не знает.

Он отбросил веточку в кипящий водоворот, и она мгновенно исчезла в воронке. Хасан постоял, глядя ей вслед, потом повернулся спиной. Иман продела ладонь ему под локоть и пошла рядом.

Она заговорила, когда они отошли настолько далеко, что голос снова стал голосом, а не криком и не шепотом.

– Ты можешь сделать еще одно.

– Что?

– В трюме буса есть лазерные пистолеты. Можно прожечь в оболочке шара дыру, не дав ему даже подняться с земли.

– О да, дыра, таинственно прожженная в ткани! Отличный способ скрыть свое присутствие.

– Ты сам сказал, нам в любом случае не удастся спрятаться. Если прожечь шар, у нас будет время уйти незамеченными.

– Да… но тебе не того хочется.

– Нет, я хочу с ним встретиться, но ты должен предусмотреть все возможности.

– Разум уже может перевести достаточно внятно для беседы?

– Кто может знать, пока не испытает?

Хасан рассмеялся.

– Ты начинаешь походить на меня.

– Это так плохо?

– Это ужасно. Одного Хасана более чем достаточно. Одной Иман, пожалуй, мало.

Остальные собрались у шатра. Кое-кто уже держался за растяжки, словно ожидая приказа снимать лагерь. Техники собрались кучкой на краю лагеря. Они, в любом случае, отбывали ближайшим рейсом инобуса.

Башир умоляюще заглядывал Хасану в глаза. Только Сунг не отрывался от своих приборов. Мир может рухнуть, Бог может хлопнуть в ладоши, горы могут развеяться, как облака, но Сунг будет наблюдать спектр преломления и высчитывать плотность газа.

Хасан передал техникам дискеты с последним докладом и велел немедленно по возвращении передать их в кабинет директора.

– Я вызвал контактеров, – сказал он остальным и, услышав дружное «ура!», взглядом заставил их замолчать, – На мой взгляд, наш воздухоплаватель выказал такую предприимчивость, что заслуживает того, чтобы пожать плоды. Но нам приходится решать в спешке, а я не выношу, когда меня торопят.

Возвращаясь в свой шатер, он прошел мимо Мизира и хлопнул старого товарища по плечу.

– Как только мы установим контакт, тебе уже не придется заниматься гаданием. Их ученые снабдят тебя всеми сведениями об экологии своего мира.

Мизир грустно покачал головой:

– Это совсем не то.

* * *

Позже Хасан заметил, что Сунг не отрывается от своих мониторов. По долгому опыту знакомства Хасан знал: не настолько уж этот ученый не от мира сего. Поэтому он тоже подошел к площадке астрономических наблюдений и встал так, чтобы не мешать Сунгу. Само его присутствие уже означало вопрос.

Через несколько минут Сунг сказал в пространство:

– Сперва я подумал – малые луны. Небо чужое, и мы еще не все в нем знаем. Но орбита слишком низкая. Обращение за девяносто минут. – Он указал на искорку света, ползущую через экран. – Этот возвращается каждые девяносто минут. Вчера видел пять. Сегодня десять или двенадцать.

– И что это такое? – спросил Хасан. – Говоришь, луны?

– Видны только в солнечном освещении. Могут быть и другие, невидимые.

– Возможно, Аль-Батин окружен кольцом астероидов?..

Но Сунг тряхнул головой.

– Две большие луны начисто подмели внутренние орбиты.

– Тогда что?..

– Давным-давно люди летали на Луну. И на Марс. Я думаю, мы сейчас видим…

– Ракетные корабли? – Хасан отступил от экрана, где прокручивалась запись ночных наблюдений, и взглянул в низкое облачное небо. – Ракетные корабли, – шепнул он.

– Я думаю, – добавил Сунг, – с Голубой Планеты.

* * *

Открытие Сунга добавило новую ноту к возбуждению, охватившему лагерь.

– Второй разум в той же системе! – сказала Иман.

– Беспрецедентное открытие! – сказал Мизир.

– Надо уходить немедленно, – сказал Клаус, и Янс поддержал его:

– От здешних мы еще можем скрываться, но эти пришельцы сразу нас обнаружат.

– Мы должны остаться! – выкрикнул Башир.

Сам Сунг заметил только, что это еще больше осложнило бы дело, и держался так, будто осложнение было худшим, чего можно ожидать. Хасан сбежал от шума в свою палатку и там углубился в размышления.

Решать приходилось быстро. И не забывать о воздухоплавателе. Дирижабль и космические корабли – а перед ними у гиперврат сидят земляне с транспортом, способным совершать путешествия «не в ту сторону», – и именно земляне подумывают о бегстве! Было в этом что-то забавное. Когда Хасан вышел наконец из палатки, все побросали свои дела и выжидательно уставились на него.

Подготовка по плану «ВУ», – только и сказал он, после чего развернулся и скрылся в палатке. Услышал, как кто-то вошел следом, и, не оглядываясь, понял, что это Иман.

– «Все уничтожить»? – переспросила Иман. – Но…

– Что «но»? – перебил Хасан. – Мы не успеем погрузить все в бусы. То, что не сможем забрать, придется уничтожить.

– Но ведь ты говорил, что можно остаться!

– Условия изменились. Теперь риск перевешивает выгоду.

– Чем мы рискуем?

– Ты слышала, что сказал Клаус. У народа с космических кораблей иные возможности. Наблюдая за батинитами, мы забыли об осторожности. У этих… азракцев наверняка есть радио, радары, лазеры, управляемые летательные аппараты… Могут быть и невидимые зонды, и микрокамеры. Я бы предпочел не давать им в руки еще и инобусы.

– Зато возможность со стороны наблюдать первый контакт…

– Мы останемся и будем наблюдать как можно дольше, но только держа руку на ключах инобусов. Сунг насчитал на орбите не менее двенадцати кораблей, и батиниты уже довольно давно начали перевооружение. Не думаю, что мы увидим Первый Контакт.

* * *

Люди распылили все несущественное, погрузили важные образцы и данные в инобусы и обыскали поляну, проверяя, не осталось ли следов их присутствия. Мизир привлек к работе техников, державшихся так, будто происходящее их не касалось. Они подчинялись другому руководителю, в отличие от разведывательной команды, но старик вызверился на них: «Никто на планете не будет бездельничать!» Хасан весь вечер переписывал свой доклад.

На следующее утро Сунг доложил ему, что корабли начали приземляться.

– Один включил задний выхлоп в поле зрения телескопа. Разум вычислил, что посадка произойдет в другом полушарии.

И остальные корабли не показались в расчетное время, возможно, тоже сошли с орбиты.

Хасан велел всем быть наготове и приказал соблюдать режим радиомолчания.

– Это раньше мы были недоступны на своей горе. Теперь придется снабдить зонды противорадарными глушилками. И неизвестно, чем еще располагают эти пришельцы.

Он не думал, чтобы высокогорная лужайка могла привлечь особое внимание наблюдателей на орбите, однако шатры приказал снять – их цвета выделялись слишком резко, – а главный монитор перенести в тень шестикедров. Он приказал Халиду и Ладаван деактивировать инобусы так, что они немного выпадали из фазы этой браны и теоретически могли быть обнаружены только приборами «не той» стороны. Когда все собрались под деревьями, Хасан пересчитал их по головам и обнаружил отсутствие Башира.

Он с проклятиями отправился на поиски и нашел юношу на краю скалы, смотревшей на равнину. Башир лежал ничком, прижав к глазам бинокль. Хасан растянулся на траве рядом с ним – на странной траве, слишком желтой траве, бархатистой, маслянистой и непривычной на ощупь. Хасан напомнил себе, что находится в чужом далеком мире и удивился, поняв, что на время забыл об этом.

Башир заговорил:

– Ты думаешь, он знает? То есть о кораблях на орбите?

Хасан понимал, что брат говорит о воздухоплавателе.

– Он знал, что они придут. Все они знали. Знали, что корабли появятся, когда Аль-Азрак войдет в противостояние. Кто-то у них вычислил небесную механику.

– Он хочет просить о помощи.

– Против азракцев…

– Да. Это отважный народ. Отряды на площадях – вооруженные однозарядными ружьями. Полевая артиллерия времен Мех-мета Али. [27]27
  Али Мехмет (Мухаммед) (1769–1849) – правитель Египта, вел завоевательные войны (в Аравии, Восточном Судане, Морее), а также войны с турецким султаном.


[Закрыть]Против чего? Против народа на космических кораблях! Им не на что надеяться, Хасан, если только мы им не поможем.

– Башир, нас здесь девятеро, плюс техники при сверхлегкой машине. Никакого оружия, кроме четырех лазеров в оружейных трюмах. Клаус – единственный знаток военной теории – только теории! Что мы можем сделать?

* * *

Они атаковали быстро, жестоко и без предупреждения. С запада низко над горами пронеслись десантные боты, с ревом развернулись над океаном, сбрасывая скорость. Три бота-челнока в форме косых ромбов, с тускло светящимися тепловыми щитами на брюхе.

– Сверхзвуковые самолеты, – проговорил Клаус в нагрудный микрофон, и Разум послушно транслировал наблюдение в визуальный режим.

– Навести камеры, – приказал Хасан. – Навести камеры. Один садится в парке. Второй по ту сторону города. Может, угодит в болото и увязнет. Ладаван, рискнем. Посылай туда зонд. На узком луче. Янс, если захватчики выставят что-нибудь между нами и зондом, немедленно уничтожишь зонд. Куда делся третий челнок? Где он? Клаус, твоя оценка?

– Технология эквивалентна середине двадцать первого века, – отозвался немец. – Сверхзвуковой одноступенчатый одноразовый космический носитель. Следует ожидать снарядов избирательного действия, лазерных прицелов, охотников-прыгунов. Личное оружие с зарядами с игольчатой начинкой высокой плотности поражения. Ох, бедолаги! Несчастное дурачье! – В небе распустились черные цветки. – Горожане палят из своих пушечек высокой наводкой. Низкоскоростные снаряды взрываются в воздухе… но слишком низко. Эх, им бы установку ПВО…

– Ты пристрастен, Клаус.

Техник опустил бинокль, огрызнулся: «Еще бы!» – и снова припал к окулярам.

– Это не наша война, – сказал Хасан, но роми [28]28
  Роми (фр.) – название христианина у мусульман.


[Закрыть]его не услышал.

– Второй челнок на болоте, – сообщила Ладаван. – По-моему, горожане этого не ожидали. С той стороны у них нет почти никакой обороны.

– Думаю, и азракцы не ожидали, – заметил Клаус. – У их челноков не такая уж высокая маневренность. Больше, чем у первых американских «шаттлов», но ненамного. Приземляются где придется.

– Где же третий? – повторил Хасан.

Башир вдруг заулюлюкал, как восторженный болельщик.

– Сбили! Сбили! Я видел разрыв. Он упал в море!

– Чистое везение, – хмыкнул Клаус, но и он погрозил кулаком небу.

– Слышали бы вы, какое ликование в городе, – сказала Иман, снимавшая передачу с камер, разбросанных ими для прежних наблюдений.

Два оставшихся челнока выпустили снаряды в сторону города, и над горизонтом взметнулось пламя. Хасан взглянул на Иман:

– Все еще ликуют?

Она отвернулась от него.

– Ну-ка, дай взглянуть. – Клаус вместе с Сунгом склонился к экрану, куда поступали данные с зонда.

– Вот, вот и вот, – указал китаец.

Клаус обернулся к Хасану:

– Я ошибся. Третий бот намеренно посадили в море. Город окружен треугольником. Парк, болото, океан. Смотри сюда. Видишь? Плывет. Должно быть, они приспособлены к посадке и на сушу, и на воду.

Сунг сказал:

– А, вот и радиосвязь. Скормлю данные Разуму.

Он переключился в аудиорежим, и все на минуту замолчали, вслушиваясь. Звучание было жидким, чмокающим. Кваканье лягушек, тявканье игуан… Не компьютерные сигналы, а голоса. В этих звуках было чувство.

– Шар поднимается, – сообщил Башир.

Хасан уставился на него:

– Ты уверен? Он, должно быть, сумасшедший. Подниматься сейчас?! Башир, Халид, идите к обрыву. Я сейчас подойду. – Хасан не мог оторваться от зрелища горящего города. Усилив увеличение бинокля, он видел, как с первого челнока высаживается отряд. – Максимальное увеличение! – крикнул он. – Я хочу их рассмотреть.

– Их не так уж много, – нерешительно заметил Мизир.

– Много и не требуется, – отозвался Клаус, – Это наверняка легкий воздушный десант. Чтобы удерживать посадочную площадку для корабля-матки.

– Гадаешь, – сказал Хасан.

– Ganz natiirlich. [29]29
  Ну конечно (нем.).


[Закрыть]

Десантники разбились по трое и веером разбежались по парку. Азракцы оказались двуногими, ниже и плотнее, чем батиниты. Они носили черную униформу из похожего на кожу материала. Лица были закрыты шлемами с масками – если, конечно, под этими масками скрывалось что-то похожее на лицо. Кожа на открытых участках тела была блестящей и чешуйчатой.

– Рептилоиды, – сказал Мизир, одновременно радуясь возможности изучить новый вид и стыдясь этой радости при таких обстоятельствах. – Творения Бога удивительно разнообразны, но использует Он всего несколько шаблонов.

– Предположения! – потребовал Хасан. – Что мы видим?

– Шлемы с встроенными экранами, – отозвался Клаус. – Базовый корабль остается на низкой орбите и передает данные спутниковых наблюдений «ящерицам» на поле боя.

– Если это рептилоиды, – предположил Мизир, – они, вероятно, явились из пустынного мира.

Клаус выпятил губы.

– Разве на земле мало водных рептилий? На Аль-Азраке есть вода.

– Верно! – воскликнул Мизир, – Но есть и пустыни. Впрочем, это может быть и рыбья чешуя. Или земноводные. Чего вы хотите, показав мне одно голое плечо?

– Мизир, – остановил его Хасан, и экзобиолог глубоко вдохнул и отвернулся.

– Хасан, – прозвучал по радио голос Башира. – Шар поднялся уже наполовину высоты, но его сносит встречным ветром.

Хасан выругался и, нарушая собственное требование, рявкнул в эфир:

– Радиомолчание! – Он обернулся к Халиду: – Что такое? Я сказал тебе, к обрыву, и ждать шар!

Халид наблюдал за сражением на большом плазменном экране.

– Нечестная драка… Вот, командир. Может пригодиться.

Хасан увидел, что страж врат протягивает ему плазменный пистолет.

– Их всего четыре, – пояснил Халид. – По два в каждом инобусе. По одному взяли мы с Ладаван как опытные стрелки, Один я даю тебе как капитану. Кому четвертый?

– Привратник, если азаркцы атакуют нас здесь, четыре лазера не помогут. Против космического крейсера?

– Капитан, так все-таки лучше, чем совсем безоружными.

Хасан сунул пистолет за пояс.

– Клаус?

Немец опустил бинокль, увидел, что ему предлагают и покачал головой.

– Я занимаюсь военной стратегией: передвигаю фигурки на карте. Никогда не брал в руки оружия. Отдай его Янсу. Для американцев оружие – фетиш.

Сунг протянул руку с откидного сиденья:

– Я возьму.

Халид помедлил:

– А пользоваться умеешь?

– Могу в доказательство поджарить кролика. – Он кивнул на шестиногого грызуна, выбежавшего на дальний край луга.

Халид не стал требовать доказательств, а просто протянул пистолет. Сунг положил его рядом с собой.

– Ты так хорошо стреляешь? – спросил Хасан, когда Халид отошел к обрыву.

– Нет, зато теперь он не отдаст пистолет Янсу. Слишком он молод, как и твой кузен. Слишком вспыльчив. Лучше пусть пистолет побудет у меня. Я не умею им пользоваться, но я знаю, что не умею.

– Батиниты явно ожидали высадки в парке, – объявил Клаус. – У них целый полк был спрятан в лесу. Дождались, пока азаркцы рассыплются, и пошли в наступление.

Хасан задержался посмотреть, как ряды и колонны в желтом маршируют под барабанную дробь своих перепонок и хлопки нижних рук. Он видел, как капралы выкрикивают приказы. Увидел, как выравниваются ряды, и два знамени – шесторёл и второе, видимо знамя полка – поднимаются над головами. В первом ряду стреляли, припав на колено. Второй ряд дал залп над их головами, затем солдаты перестроились, уступив дорогу следующим двум рядам, и, пока те стреляли, перезарядили ружья.

Им удалось дать три залпа, после чего захватчики разнесли их в клочья. Скорострельные автоматы, бившие из укрытий, изрешетили желтые мундиры, яркие знамена, забрызгивая стволы шестикедров и железного дерева, проливая на желтую масляную траву блестящие лужицы желто-зеленого ихора.

Несколько орудийных залпов с десантного бота довершили бойню. От полка не осталось ничего, кроме содрогающихся трупов и кусков тел. Хасан гадал, лежит ли среди них молодой солдат, которого они однажды видели здесь с подружкой.

– О, les braves gens! [30]30
  О храбрецы! (фр.)


[Закрыть]– шепнул Клаус.

Хасан не мог больше на это смотреть.

– Записывай все! – рявкнул он. – Остальным – грузить бусы. Отключить все оборудование, питание которого могут зарегистрировать эти… гады. Клаус… Клаус! Сделай оценку возможностей захватчиков. Чем мы можем пользоваться без опаски? Пока что азракцы… заняты, но рано или поздно они поднимут в воздух летательные аппараты или со спутника обратят внимание на этот луг. Не оставлять после себя ничего, что «ящерицы» могут обратить себе на пользу, а они могут использовать практически все!

Он зашагал к обрыву, на который пытался подняться батинит с шаром.

Клаус заикнулся:

– А я думал, мы могли бы…

Хасан одним взглядом заставил его замолчать.

Дойдя до опушки шестикедровой рощи, подступавшей к самому обрыву, Хасан, увидел Иман, наблюдающую за шаром в телеобъективы. Она и сама, с головой, укутанной шарфом, с пучеглазой маской на лице, казалась созданием чужого мира.

– Он пытается заякорить шар, – сообщил Башир, увидев старшего брата. – Раскручивает причальный конец над головой и бросает.

– Он вас видел?

– Нет. – Иман отвечала, не сводя глаз с батинита. – Опасный маневр, – добавила она. – Он рискует запутать стропы или зацепить свой шар.

– Мы видели сражение, – сказал Башир, – на наручных дисплеях.

Иман опустила очки и оглянулась. Хасан покосился на Халида, сидящего на корточках чуть позади остальных, но лицо привратника было совершенно бесстрастным. Хасан потер ладонью кулак и сказал, ни на кого не глядя:

– Это не сражение, а бойня. По-моему, батиниты убили двух азракцев. Может быть. Азракцы унесли раненых на корабль, так что кто знает?

– Мы должны что-то делать! – выкрикнул Башир.

Хасан развернулся к нему:

– Должны? И что ты предлагаешь, брат? У нас нет оружия, кроме четырех пистолетов. Сунг умница, он, может, и сумел бы соорудить сверхоружие из деталей нашего оборудования – однако сомневаюсь! Янс мог бы подняться на своем ультралете и сбросить кому-нибудь на голову газовый хроматограф, но повторить этот подвиг ему уже не удастся.

Иман снова обернулась к нему:

– Прекрати! Не смейся над ним. Он хочет помочь. И все мы хотим.

– Я хочу, чтобы он здраво смотрел на вещи. Мы ничего не можем – только наблюдать и записывать.

– Мы можем послать свои бусы на Землю, – горячо возразил Башир, – и показать там, что здесь творится. Они пришлют помощь. Пришлют легион или американских морпехов, и тогда посмотрим, как понравится этим «ящерам», когда их бьют!

– С чего ты взял, что Союз или американцы – да кто угодно – пошлют хоть одного полисмена? С какой стати?

Башир открыл рот, закрыл его и открыл снова.

– Они должны! Этим людям нужна помощь!

– А если бы они и послали легион, – безжалостно добавил Хасан, – им всем, до последнего бойца, пришлось бы пройти сквозь врата. Азракцы, может, и звери, но не глупцы. Им стоит послать один крейсер к вратам, и весь экспедиционный корпус будет навсегда отрезан от дома. Или азракцы просто перехватят выходящих, завладеют бусом и… Где ты возьмешь генерала, настолько безумного, чтобы предложить такой план? Какой политик его поддержит? И легионеры не самоубийцы, чтобы исполнять такой приказ.

Заговорил Халид:

– Ты еще не спросил, как мы будем переправлять достаточно мощные силы со скалы на равнину.

– Спасибо, привратник, – сказал Хасан, – но, думаю, мой кузен и без того начинает понимать. Мы можем сделать только одно, – тихо добавил он.

– Что? – с жадной надеждой спросил Башир. – Что мы можем сделать?

– Очень немногое. Мы можем помочь знаниями – если Разум сумеет перевести. Можем рассказать нашему воздухоплавателю, как вести войну при неравных силах. Об испанской герилье, изводившей Наполеона. О партизанах Тито.

– И это поможет?

Хасану следовало бы сказать «нет», потому что партизаны редко добивались успеха без опоры на регулярные войска. У герильос был Веллингтон, у партизан Тито – Красная Армия.

– Да, – сказал он Баширу.

Халид, который мог бы поправить его, промолчал.

– Зацепился! – сказала Иман.

– Что?

– Якорь, – ответила она. – Он зацепился. Теперь он подтягивает шар к краю обрыва, причаливает.

– А. Хорошо. Пора поздороваться с беднягой.

– Зачем, – вопросил Халид, ни к кому в отдельности не обращаясь, – когда гибнет его город, он так стремится к этой вершине?

– Я думаю, – ответил ему Хасан, – потому что ничего другого ему не остается.

* * *

Внешность батинита не выражает чувств, во всяком случае с точки зрения человека. Тем не менее легко было понять, что он испытал, когда, выбравшись из кабины и закрепив ее канатом, привязанным к стволу, увидел поднимающихся из укрытия людей. Батинит вытянулся в полный рост, взмахнул в воздухе щупальцами верхних рук и попятился назад. Шаг. Еще шаг.

– Стой, – вскрикнула Иман. – Там обрыв! – И кинулась к нему.

Запустив руку в корзину, батинит извлек мушкет и, прежде чем Хасан успел понять, что видит, выпустил заряд картечи, ударивший Иман в грудь и в горло. Хасан слышал, как рассерженными пчелами прогудели над ухом дробинки, услышал болезненный вскрик Башира.

Картечь летит с малой скоростью – Иман не отбросило силой удара. Она стояла на месте, покачиваясь, а ее хиджаб из клетчатого медленно становился багровым. Она начала поворачиваться к Хасану, и по ее недоуменному лицу Хасан понял: она хотела спросить, что случилось, но потеряла равновесие и повалилась.

Хасан подхватил ее и нежно опустил наземь. Позвал по имени, развязал набрякший от крови хиджаб и прижал ее голову к груди. Заметил, что волосы у нее черные – черные и заплетены в стянутые кольцами косички.

Батинит тем временем методично перезаряжал свой мушкет, забивал в ствол заряд, готовясь ко второму убийству. Вскрикнув, Хасан поднялся на ноги, вытащил из-за пояса свой пистолет и направил его на существо, явившееся сюда на воздушном шаре. Красная точка прицела задрожала на лбу чужака. Лазер вскрыл бы кожистую оболочку, рассекая – не мозг, а нервные сплетения, обрабатывающие восприятие, прежде чем передать информацию в брюшную часть. Хасан перенес прицел на брюхо, к отверстию, скрывавшему слизкий нечистый орган, к диафрагме, за которой, по словам Мизира, таились жизнь и мысли этих существ.

Он чуть было не выстрелил. Он уже положил большой палец на курок активатора, но Халид сбил ему руку и сам с беспощадной меткостью четырьмя вспышками собственного лазера обжег руки твари. Тот выронил мушкет и издал звуки, напоминающие дробь сумасшедшего барабанщика. Пятым, более длинным выстрелом, Халид вспорол тушу шара, колыхавшуюся в небе. Цветная ткань издала вздох – почти как Иман – и так же обмякла, повиснув на зубцах утеса. Ветер трепал складки материи.

Хасан выронил пистолет, так и не выстрелив. Повернулся и пошел к чужим кедрам.

Халид махнул рукой на трещавшего перепонками пленника:

– Постой. Что нам с ним делать?

– Сбросьте со скалы, – не оглянувшись, сказал Хасан.

* * *

После долгих поисков Сунг нашел Хасана там, где надо было искать с самого начала: у бесконечного водопада и бездонного пруда в дальнем конце долины. Капитан экспедиции молился, стоя коленями на молитвенном коврике, расстеленном на влажной земле и камнях, и снова и снова простирался ниц. Сунг постоял, глядя на него. Он и сам почитал предков, а под настроение даже Благородный Восьмистадийный Путь. [31]31
  Благородный Восьмистадийный Путь – в буддизме название дхаммы (дхармы), или способа жизни, ведущего к освобождению от страданий.


[Закрыть]Быть может, он вел к Богу, а может, и нет. Его предки воздерживались от суждений на этот счет. Сажа сгоревшего города начала оседать на плато. Взрывы грохотали как далекий гром. Если это творил Бог, дела его были непостижимы для Сунга.