Текст книги "Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

Соавторы: Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Дэниел Абрахам,Элинор Арнасон,Майкл Джон Харрисон,Вандана Сингх,Джеймс Патрик Келли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 69 страниц)

И вот мы сбились в кучу под скалой. Предстояла долгая холодная и вонючая ночь. Разумеется, никакого огня. Они всхлипывали во сне. Они не любят оказываться далеко от своего костра. Я тоже. Я начинаю переживать за компьютер, который каждый раз, когда я его загружаю, показывает, что батареи садятся. Здесь не так много солнца, как предполагалось. На самом деле, вообще нет.

– Честное скаутское? – снова переспросил Рон, прочитав распечатки, и я кивнул. – Значит, это кто-то из твоих коллег. Кому еще знать всю эту ерунду про неандертальцев и звать их НТ? А они правда едят личинок?

Я пожал плечами:

– Откуда мне знать?

– Полагаю, пещерные люди полны сюрпризов. И я сам приготовил сюрприз. В пятницу у меня последний учебный день. Мы переезжаем в Калифорнию. У Мелани там связи. Мы поженимся в Вегасе, по дороге. Иначе я пригласил бы тебя на свадьбу. Хотя и знаю, что ты бы не пришел.

В четверг я сидел дома больной. Так что не смотрел свою почту до пятницы, когда пришло два письма, если не считать сплетен от ньюсгруппы Фонда, которые я пропустил. Это были просто слухи, а я не люблю слухов. Поэтому и стал ученым.

ЧЕТВЕРГ

Рассвет наконец наступил, без солнца. Что-то было неладно. Я почувствовал, пока мы спускались со скалы, держась за руки. В пещере, как и прежде, виднелись тени, но они стояли и двигались как-то иначе. НТ тоже это заметили, они упали на колени и с криками стали хвататься друг за друга. Обо мне забыли, даже Личинка. Пришли «темные». Костер дымил меньше, а тени двигались по-человечески, как мы с вами, и болтали. И еще ссорились. Донеслись звуки множества ударов. Они что-то разделывали. Я подошел ближе и, к своему ужасу, понял, что я один. Все НТ сбежали. Прежде чем я успел оглядеться и понять, куда они делись, меня заметили собаки. НТ не держат собак, а вот ХС держат. Может, они учуяли мясо, которое бросили, убегая, НТ. Но они с гавканьем окружили меня, гадкие твари. Скот или домашние питомцы? Из пещеры ко мне выбежали два ХС. Они принялись кричать, я заорал в ответ, подражая их звукам, надеясь убедить их, что я свой. Не Удалось. Они подошли ближе, потрясая копьями, на которых были грубые каменные наконечники. Потрясание копьями, как я понял, было просто актерством. Они лишь хотели прогнать меня. Я шагнул им навстречу, и они затрясли копьями сильнее. Они настоящие люди, никаких ошибок. Их лица очень выразительны. Кожа у них без волос и очень темная. Наверное, они подумали, что я НТ, потому что я такой белый, во всяком случае, по сравнению с ними. Ни моя походка, ни моя речь, ни мое лицо не похожи на их. Я видел за их спинами, что они разделывали. Там лежат мальчик, который осмелился попробовать жареную личинку, Оливер. Голова его была положена набок и разбита, чтобы вынуть мозга. У НТ большой мозг, даже у детей. Я ощутил почти скорбь, но предаваться ей не было возможности. Два ХС, потрясая своими копьями, шаг за шагом приближались. Я отступал, все еще пытаясь говорить, в надежде, что они примут меня за своего, но тут кто-то схватил меня за ногу. Это был Личинка. Он вернулся за мной. Идем! Бежим! Я помчался за ним, через кусты, вверх по каменистому склону, все выше, к скалам и снегам. Люди нас не преследовали.

ПЯТНИЦА

Снова идет снег, сильнее, чем раньше. Мы в расселине, Личинка и я. Я пытаюсь сберечь батарейки для минуты связи (– 21). Солнца нет. Уже неделю не видел солнца. После предыдущего (слишком длинного) сеанса связи, мы поднялись высоко на гору, стараясь уйти подальше от ХС, и я, и Личинка. Какая ирония, что даже здесь, на заре истории человечества, все решает цвет кожи. Хотя логично, ведь это самый большой и самый заметный орган. Племя ушло за ледник, мы нашли следы, поднимающиеся по льду. Личинка хотел идти за ними, но я не могу уходить далеко от расселины и компьютера. По счастью, он никуда не ходит без меня. А я отвел его обратно в расселину, которая, слава богу, пуста, и разжег огонь, что, кажется, успокоило его, не только сам огонь, но и процесс розжига. Я сел рядом с ним, он сильно дрожал, и мы заснули под космическим одеялом и его шкурой. Все, что нам требуется, – продержаться здесь до завтра, и нас обоих заберут. Личинка, разумеется, этого не знает. Он дрожит и всхлипывает у меня на руках. Его отчаяние захлестывает меня, словно мое собственное. И его страх. «Темные»! «Темные»! Что бы он подумал, если бы знал, что я один из них?

– Дальше мне читать необязательно, – сказал Рон, отодвигая листы в сторону. – Ты вроде говорил, что Хомо Сапиенс пришли из Африки?

Я кивнул и пожал плечами. Меня хлебом не корми, дай пожать плечами и покивать.

– Вот откуда они, твои «темные». Будет драка, и неандертальцы, НТ, проиграют. Это просто любительское сочинение о перемещении во времени. Если хочешь знать мое мнение, а, полагаю, тебе некого больше спросить, оно появилось из-за какого-то сбоя в Сети. В Интернете публикуются всевозможные бумагомаратели, они рассылают свою писанину друг другу и на небольшие любительские сайты. Это какой-то кусок научно-фантастического рассказа, который заблудился в киберпространстве.

– НФ, – сказал я, но он не уловил шутки. Существуют способы показать, что ты шутишь, но я ими никогда не владел. – Почему это пришло мне, – спросил я.

– Уверен, просто потому, что ты на сервере Фонда, – сказал Рон. – Который находится в Нью-Мексико. Разве не у них там стоит этот новый квантовый компьютер, который получает сообщение за несколько миллисекунд до того, как оно было отправлено? Я читал о нем в «Science News». Какая-то там петля. Между прочим, отличная штука, чтобы принимать истории о перемещении во времени. Кстати, о времени…

Он посмотрел на часы, затем поднялся и пожал мне руку. Первый раз я понял, с каким облегчением он прощается. Я попытался удержать его руку, но он вырвался.

– Я буду на связи, – сказал он.

Люди спешили по улице. На Шестой авеню одностороннее движение для машин и двухстороннее – для пешеходов. Я ничего не имел против них, когда они были по другую сторону стекла.

– Честное скаутское? – спросил я.

– Честное скаутское.

Я попытался снова взять его за руку, но он ушел. Моя мать наконец-то освободила его.

СУББОТА

Беда. Мы пропустили время, когда нас должны были забрать, Личинку и меня. Мы бежали из расселины. Нас разбудили, точнее, Личинка разбудил меня. Он поставил меня на ноги и вытащил из расселины, протащил мимо трех ХС с копьями, которые приближались к входу. Личинка учуял их раньше, чем услышал или увидел. Им достались наши припасы, и наш костер, и, разумеется, расселина, а мы лезли по скалам к леднику. Они не собирались преследовать нас или убивать, только отпугнуть. Теперь я начинаю понимать, что случилось при встрече: ХС не убивали всех НТ поголовно, – они просто захватывали их стоянки, их еду, их огонь и прогоняли их, и еще ели их детей, когда те попадали к ним в руки. Этого было достаточно. Между тем начало темнеть, Личинка рассчитывает, что я разведу огонь. Я сделаю костер совсем маленьким, на всякий случай.

Когда-то я любил субботы, но теперь они сделались печальными, даже в лаборатории. Я гадал, где сейчас Рон, где-нибудь в воздухе. Он любит летать. Хотя, не мое это дело, уже не мое. Я едва не пожалел, что матери больше нет. Тогда было бы кому позвонить. В лаборатории полно телефонов. Воскресенье прошло точно так же.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Захвата не было. Ничего не произошло. Те ХС, которые прогнали нас из расселины, все еще там, двое из них. Если бы я забыл компьютер, вы смогли бы получить хотя бы этих двоих. То-то бы они удивились. Я постарался подтащить Личинку как можно ближе, чтобы наблюдать. Он в ужасе. Я тоже. До нового захвата сто сорок четыре часа, если он вообще состоится. Я хочу сократить сеансы связи до минимума, чтобы батарейки протянули как можно дольше. Солнца не видел с тех пор, как попал сюда.

В понедельник я получил предназначенное только для меня письмо от Фонда. К нему был приложен заказанный по Сети билет на самолет до Нью-Мексико, где будет обсуждаться новый проект. Неужели они не знают, что я никогда не летаю? Я просмотрел все остальное, оно было здесь, предпоследнее сообщение из далекого прошлого и ближайшего будущего.

ПОНЕДЕЛЬНИК

Этим утром мы с Личинкой нашли четверых из его племени, замерзших без огня в маленькой пещерке высоко на горе, над ледником. Мы похоронили их с большими сложностями. Никаких признаков остальных, их теперь не больше пяти-шести. Меня гнетет ужасное предчувствие, что они действительно последнее племя, теперь еще и бездетное. Когда ХС отняли у них костер, они подписали им смертный приговор, если только НТ не повезет с молнией или вулканической лавой. Может быть, подобные явления были не такими редкими «тогда», как «теперь». Поглядим.

Во вторник я впервые отправился в «Бургер Берет» один. Странное чувство. Едва ли я буду сюда ходить. Сегодняшнее сообщение, последнее, прояснило все. Теперь я знаю, от кого были эти письма. Еще я знаю, что полечу в Нью-Мексико. Мне придется «проявить лояльность», чтобы потом уйти. Это просто остановка на длинном пути.

ВТОРНИК

Возможно, это последнее, потому что даже экран компьютера умирает. Переходит на сторону призраков, я бы сказал. Но у нас есть иные причины для беспокойства. Внизу на стоянке стало больше ХС. Мы видим их по двое, по трое, они выходят на охоту. На нас? Мы не собираемся выяснять. Завтра мы перевалим через хребет и посмотрим, можно ли найти следы. Личинка теперь спит, но до того его трясло несколько часов. Он не отнимал свои руки от моих. Прошу, не оставляй меня, говорил он на смеси жестов, прикосновений и возгласов НТ, и я сказал, что не оставлю его, но мне было ясно, он не поверил, и кто стал бы его винить? Он был один в мире, более одинокий, я полагаю, чем сам подозревает. Если его племя живо (а я сомневаюсь), они где-то над нами, без детей, без огня, медленно умирают от горя и холода. Я вздрогнул при этой мысли. «Ты меня не оставишь?» – снова спросил он всеми кончиками пальцев перед тем как заснуть. Я прижал кончики его пальцев к своим губам, чтобы он понял, что я говорю, и знал, что я говорю это ему, Личинке.

«Честное скаутское», – сказал я.

Джеймс Патрик Келли
От мужчин одни проблемы

Имя Джеймса Патрика Келли стало известно в 1975 году, и сейчас он входит в число самых уважаемых и популярных авторов, появившихся за последние двадцать лет. Хотя романы Келли, особенно «Дикая природа» («Wildlife»), имели успех, Келли прежде всего признанный мастер короткого фантастического рассказа, его «Солнцестояние» («Solstice»), «Шильонский узник» («The Prisoner of Chillon»), «Стеклянное облако» («Glass Cloud»), «Мистер Бой» («Mr. Воу»), «Погром» («Pogrom»), «Домашний фронт» («Home Front»), «Несделанное» («Undone») и «Дом Бернардо» («Bernardo's House») часто упоминаются в числе лучших рассказов жанра. Рассказ «Думай, как динозавр» («Think Like Dinosaur») в 1996 году завоевал премию «Хьюго», в 2000 году этой же премии удостоился рассказ «Десять в шестнадцатой степени к единице» («10 ¹⁶to 1»), Первый самостоятельный роман Келли «Планета шепотов» («Planet of Whispers»), который прошел почти незамеченным, увидел свет в 1984 году. Следом появился «Берег свободы» («Freedom Beach»), роман, написанный в соавторстве с Джоном Кесселем, за ним еще один собственный роман «Заглянуть в Солнце» («Look Into the Sun»). Рассказы были объединены в сборник «Думай, как динозавр» («Think Like Dinosaur»), недавно вышел еще один сборник, «Странный, но не сторонний» («Strange But Not a Stranger»). Совместное произведение Келли и Кесселя публиковалось в первом ежегоднике «The Year's Best Science Fiction», а самостоятельные произведения Келли печатались в третьем, четвертом, пятом, шестом, восьмом, девятом, четырнадцатом, пятнадцатом, семнадцатом и девятнадцатом. Келли родился в Миннеоле, штат Нью-Йорк, сейчас проживает с семьей в Ноттингеме, Нью-Гэмпшир. У него имеется сайт в Интернете, он делает обзоры публикуемых в Сети материалов для журнала «Asimov's Science Fiction».

Частные сыщики по традиции заводят нас на «нехорошие улицы», но «нехорошие улицы» в рассказе Келли чрезвычайно странные, из не менее странного будущего, где правят некие таинственные, непредсказуемые, безжалостные пришельцы, где все человечество поставлено с ног на голову волею этих пришельцев, где детектив неохотно берется за расследование одного рискованного в политическом смысле дела, откусывая кусок не по зубам…

1

Я таращилась на свой сайд-кик, мечтая, чтобы он запищал. Я уже пыталась гипнотизировать дверь, но к ней и близко никто не подходил. Можно было бы привести в порядок записи по делу Рашми Джонс или вытереть пыль в конторе. Пыли было полно. Или спросить совета у «Джонни Уокера», который этим утром сам открыл контору на дне ящика моего письменного стола. Но вместо всего этого я решила распахнуть окно. Может, новое дело прилетит с почтовым голубем. Или с кирпичом.

Подо мной три этажа, на Маркет-стрит пусто, как и везде в городе. Только парочка некрасивых девиц в туфлях на низком каблуке и какая-то бабуся в наброшенном на плечи одеяле и сандалиях. Она сидела на тротуаре перед домом покойной Старбакс, бренча на гитаре в надежде найти в аду филантропа и заработать немного мелочи. Голос у нее был слабый, но сладкий, как персиковое мороженое. «Мой парень, поговорим о моем парне». Несчастная старая потаскуха, подумала я. Нет никаких парней, ни твоих, ни чьих-либо еще. Она перестала петь, когда над нами захлопал крыльями дьявол, собираясь приземлиться на соседний дом. До этого момента стояло прекрасное июньское утро, влажная многообещающая весна, еще не обернувшаяся иссушающим летом, обычным для этого города. Бабуля тяжело поднялась, опираясь на гитару. Она плотнее завернулась в свое одеяло и заковыляла по улице.

И тут сайд-кик наконец запищал, только это оказалась Шарифа, моя почти бывшая любовница. Должно быть, она звонила из больницы, на ней был легкий синий халатик. Даже на маленьком экране было видно, что она только что плакала.

– Привет, Фей.

Я закусила губу.

– Приходи сегодня домой, – сказала она. – Очень тебя прошу.

– Я не знаю, где мой дом.

– Прости меня за то, что я сказала. – Она прижала к груди скрещенные руки. – Это твое тело. Твоя жизнь.

Я любила ее. Меня вымотало осознание того, что я беременна, аборт, все, произошедшее между нами за последнюю неделю. Я ничего не ответила.

Голос Шарифы скреб железом по стеклу.

– Ты уже сделала это?

От ее вопроса я снова разозлилась. Она так глубоко задета, что даже не может произнести нужное слово.

– Дай-ка подумать, доктор, – сказала я. – Ты хочешь знать, выскребли меня уже или нет?

Ее лицо скривилось.

– Не надо.

– Если хочешь грязи, – продолжала я, – всегда можешь нанять меня, я сама себя оболью. Мне нужно работать.

– Скажи, что ты пошутила.

– Ладно-ладно, док, – сказала я и отключилась.

Моя жизнь полетела ко всем чертям, что не такая уж важная новость. Хотя, несмотря на открытое окно, после звонка Шарифы в конторе стало душно. Я сказала себе: все, что мне нужно, это кофе, хотя на самом деле мне нужны были какая-нибудь богатая тетушка, отпуск на Фиджи и новая подружка. Я заперла за собой дверь, прошла через холл и собиралась нажать кнопку, когда лифт загудел. Дверца открылась, за ней оказался Джордж, бот, обслуживающий наш дом, и дьявол, без сомнений, тот самый, который только что пролетал мимо. Я сказала себе, что ко мне это не имеет никакого отношения. Дьявол, наверное, пришел к чокнутой Марте, живущей рядом со мной, по поводу налогов или же берет уроки игры на фортепьяно у Эбби дальше по коридору. Точно, а пьянчуги шатаются по барам, чтобы полакомиться арахисом.

– Привет, Фей, – сказал Джордж. – Вот он очень надеялся застать тебя в конторе.

Я обалдело вытаращилась на дьявола, разинув рот. Разумеется, я видела их по телевизору и в полете, а однажды заметила, как один из них входит в ратушу, но никогда не оказывалась рядом с дьяволом на расстоянии вытянутой руки. Я ненавидела дьяволов. Двери лифта дернулись и начали закрываться. Джордж придержал их рукой.

– Не может ли он отнять немного твоего времени? – спросил бот.

Дьявол был ростом чуть больше метра. Лицо напоминало цветом запекшуюся кровь, а его пасть, казалось, целовала воздух каждый раз, когда он вдыхал с сырым чмокающим звуком. Крылья плотно прижаты к телу, их мембраны полупрозрачно-ржавые, под ними лишь угадывалось лоснящееся ядро тела. Я видела свое отражение в его плоских глазах. Вид у меня был такой, словно мне на голову только что рухнул маяк.

– Что-то вызывает в тебе сожаление, Фей? – спросил Джордж.

Настало время моей остроумной реплики, дабы показать им, что ни один непобедимый кровожадный чужак не в силах запугать Фей Хардвей.

– Нет, – сказала я. – Проходите.

Если бы они могли воспользоваться стульями, в моей конторе осталось бы полно свободного места. Однако Джордж заявил, что дьяволу необходимо устроиться поудобнее, прежде чем мы приступим. Я кивнула и уселась за стол, радуясь, что этих двоих и меня будет разделять хотя бы такая преграда. Джордж вытащил оба стула в маленькую приемную. Дьявол расправил крылья и взгромоздился на шкаф с папками, сбросив одну из них мне на стол. Он заполнил собой всю заднюю стену моей конторы, когда уселся, раскинув крылья почти на двадцать футов. Джордж закатился в угол и принялся втягивать руки и ноги, пока не остались только голова и вязкая синяя лужица характерной для ботов жидкости. Дьявол смотрел на меня, словно гадая, какой из меня выйдет коврик. Я выложила на «рабочий стол» три новых ярлыка: «Новое дело», «Расследованьице», «Нажать в случае паники».

– Не откроешь ли эту папку для беседы с Сирином? – спросил Джордж. – Сирин испытывает огромное желание привлечь тебя к расследованию.

Дьяволы никогда не разговаривают с нами, никогда не объясняют, что они делают. Никто не знает точно, каким образом они общаются с целой армией роботов, которую они же и создали, чтобы те помогали нам.

Я открыла папку «Новое дело», замигал зеленый огонек.

– Я записываю разговор. Если я решу взяться за дело, то все расследование будет записано.

– Очень разумно, Фей. Тебе пригодятся заметки по твоей клиентке Рашми Джонс.

– Она не моя клиентка. – Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не свалиться со стула. – А при чем здесь она?

– Сирин передает глубочайшие сожаления. Смерть все делает бессмысленным.

Мне совершенно не понравилось, что этот дьявол вообще что-то знает о Рашми, а особенно то, что она мертва. Я обнаружила тело в номере 103 гостиницы «Комфорт Инн» всего двенадцать часов назад.

– Копы уже взялись за это дело. – Я не потрудилась скрыть злость в голосе. – Точнее, за то, что от него осталось. Я ничем не могу помочь.

– Позволь мне, Фей?

Ярлык на «рабочем столе» оказался уже выделенным. Я щелкнула по нему и увидела изображение Рашми в темно-сером платье без рукавов, в котором она и умерла. В волосах у нее была голубая лента. Она улыбалась так беззаботно, словно ученица перед каникулами. Последнее, что пришло бы ей в голову, это ингалятор с цианидом, вскоре оказавшийся у нее во рту. Ее держала за руку брюнетка в мужском костюме в полоску и в шляпе с высокой тульей и тонкой, как дым, вуалью. Парочка была заснята под садовой аркой, Убранной розовыми розами. Они смотрели вправо, куда указывала рука кого-то третьего, стоящего рядом с камерой. Это была изящная рука, рука, никогда в жизни не мывшая тарелки и не менявшая; пеленки. На безымянном пальце было широкое серебряное кольце с каким-то узором или же выгравированной надписью. Я навела на кольцо зум, напрасно терзая пиксели, – рисунок не сделался яснее.

Я взглянула на дьявола, затем на Джорджа:

– И что?

– Стоит обратить внимание на цифры, – подсказал Джордж. – Там стоит дата – двенадцатое июня, четырнадцать пятьдесят две.

– Вы хотите сказать, снимок сделан вчера днем?

Этого не могло быть, но именно так и было. Я знала, что вчера утром Рашми отправилась покупать туфли. В 11:46 она приобрела за тринадцать долларов пару модных в этом сезоне туфель от Доньи Дюрандс, потом в моих сведениях имелся пробел. В 13:23 она потратила восемьдесят девять центов на салат и чай со льдом в «Мезон Диана». Она зарегистрировалась в «Комфорт Инн» в 18:40. Портье запомнила, что Рашми была в смятении. Она употребила именно это слово. Точное, хотя и несколько высокопарное для «Комфорт Инн». Кто станет покупать дешевые туфли в день, когда собирается покончить с собой? Тот, кто пребывает в смятении. Я снова взглянула на «рабочий стол». Смятения точно не наблюдалось в лице Рашми Джонс на этой фотографии. Затем я обратила внимание на туфли: холодного темно-серого цвета, от Доньи Дюрандс.

– Откуда это у вас? – спросила я дьявола.

Он смотрел сквозь меня, словно я была грязным окном.

Я обратилась к боту. Не скажу, что я особенно люблю Джорджа, но он всегда был откровенен со мной.

– В чем дело, Джордж? Разыскиваете подружку?

– Подружку?

– Женщину, которая держит Рашми за руку.

– Сирин прекрасно осведомлен насчет Кейт Вермель, – сообщил Джордж. – Эта Кейт Вермель работает на Ист Вашингтон-авеню, в доме номер сорок четыре, а проживает по адресу Двенадцатая авеню, дом номер четыреста шестьдесят пять, второй этаж, налево.

Мне это было кстати, весьма кстати. Мать Рашми сказала, что у ее дочери есть подружка-христосианка по имени Кейт, но я не знала даже фамилии, не говоря уж об адресе. Я снова повернулась к дьяволу:

– Откуда вы это знаете?

Все, что я получила в ответ, – еще один пустой взгляд.

– Сирин, – сказала я, приподнимаясь со стула, – боюсь, Джордж ввел вас в заблуждение. Я частный детектив. – Я встала, чтобы указать им направление. – Ясновидящая принимает через дорогу.

На этот раз Джордж не стал спрашивать разрешения. Мой компьютер пискнул. Я открыла папку. Банковский перевод на тысячу долларов заставил меня опуститься обратно на стул.

– Надежный стимул, – сказал Джордж. – Такая же сумма будет предложена по успешном завершении расследования.

Я подумала о тысяче обедов в ресторанах с чистыми скатертями.

– Расскажите же, что от меня требуется.

– Тысячи бутылок шотландского виски.

– Здесь обращает на себя внимание рука неизвестного лица, – проскрежетал бот. – Сирин испытывает горячее желание встретиться с этим лицом ради плодотворной деловой беседы.

От этой работы несло, как от мусоросжигателя на задворках «Жареной рыбы Фрэна». Драгоценные денежки сменили хозяина с молчаливого согласия сторон. Боты заправляют всем, но не делают ничего ради накопления богатства. Полагаю, стяжательство и предполагалось оставить нам, только вот у нас отбили к нему охоту. В некоторых частях города за подобную сумму можно нарваться на Тяжкое Преступление с кучей Мелких Правонарушений в придачу.

– Это больше, чем я стою, – сказала я. – Раз в сто больше. Если Сирин хочет, чтобы я оторвала руку, из которой растут эти пальцы, он попал не по адресу.

– Насилие неприемлемо, – сообщил Джордж. – Однако Сирин просит Фей проявлять осторожность на всем протяжении следствия. Никакой полиции, никаких газетчиков, даже слухов не должно быть.

– Ах, осторожность. – Я приняла перевод. – За такую сумму я буду осмотрительна, как экономка королевы.