Текст книги "Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

Соавторы: Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Дэниел Абрахам,Элинор Арнасон,Майкл Джон Харрисон,Вандана Сингх,Джеймс Патрик Келли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 69 страниц)

ПУНКТ (14)

Из записной книжки полковника Кона

Кажется, прошло уже несколько недель с тех пор, как я сделал последнюю запись, так что позвольте мне подвести кое-какие итоги. Можно сказать, что за это время произошло много событий и в то же время – мало. Мы с Анной стали любовниками – такое развитие наших отношений явилось сюрпризом, по крайней мере, для меня.

Внегласно мы также оказались правителями нашей крошечной осажденной колонии. Как Анна и предсказывала, четверо скончались от ран, а еще двое находились на грани жизни и смерти. Со смерти Антонелли нас осталось семнадцать. А скоро станет пятнадцать.

В целом наши потери составили почти девяносто девять процентов. Даже если кому-то на Главной Базе, в рудниках или литейной удалось убежать в джунгли, там им долго не протянуть. Их либо убьют, либо они умрут от голода.

Поскольку все старшие инженеры были мертвы, я назначил Джамаля техническим офицером. В его обязанности входит поддержание всего вокруг в рабочем состоянии. Прекрасно понимаю, что он строит долгосрочные планы мести. Я унизил его перед Элоизой давешним ударом, а он из тех людей, которые никогда и ничего не забывают. Тем не менее мне необходимы его смекалка, отвага и знания, а свою месть он может отложить до лучших времен.

Анна постаралась сделать все возможное, чтобы выжившие продолжали жить. Элоиза трудится под ее началом и стремительно обретает навыки талантливой медсестры. Умные люди всегда быстро добиваются результатов, обучаясь чему-либо на практике. Я присматриваю за обороноспособностью и дисциплиной, составляю и внедряю списки дежурств, командую раздачей рационов (около тысячи восьмисот калорий здоровым и две тысячи сто – больным) и по большей части веду себя как «тупой начальник». Как в свое время и мистера Кребса, меня не особенно полюбили подчиненные. Впрочем, на иное я и не рассчитывал.

Единственными серьезными нарушителями введенных правил неизбежно явились Визби и Смэлт. Я приказал им отдать ключи от всех дверей, кабинетов и шкафов, и они подчинились, но припрятали запасной комплект. Когда Анна доложила мне о пропаже шести пузырьков некоего вещества М2 – суррогата синтетического морфина, – я организовал проверку и обнаружил их в мешке для грязного белья, принадлежащем Визби.

Нарушение весьма серьезное, если учесть, что обезболивающих у нас осталось мало, а страдающих от боли – много. У Смэлт в коробочке с вагинальным кремом я нашел дубликат ключей.

Первым моим порывом было расстрелять обоих. Однако Анна упросила меня смилостивиться, да и остальные колонисты сошлись на том, что эти двое слишком тупы, чтобы нести полную ответственность.

В результате я ограничился тем, что побеседовал с нарушителями с глазу на глаз, пообещав им жизнь в обмен на кое-какую информацию.

Они бестолково залепетали. Обвиняли друг друга в запуске ракеты по комнате Кребса. Оба подтвердили, что капитан Мак вручила им оружие и отдала приказ, которому им, как верным солдатам, пришлось подчиняться вне зависимости от личных чувств.

– Уверена, что вы понимаете, сэр, – произнесла Смэлт, заискивающе улыбаясь.

– Прекрасно понимаю.

Я заставил их подписаться под признаниями, связал обоих и засунул в морозильник между телами. Обратно тупиц вынули через полтора часа. Когда они появились, их покрывала паутина льда. Отогревшись, нарушители оказались готовы к тому, чтобы воспринять объяснения: в следующий раз они послужат нам обедом, хотя мысли о тушеном мясе Визби или тефтелях из Смэлт вряд ли вызывали у меня аппетит.

Но за исключением этого инцидента, дни протекают рутинно. На нас никто не нападает. Даже те, у кого не было пары раньше, нашли ее теперь – большая часть с представителями противоположного пола, а меньшая – со своего. Все здесь нуждаются в компании.

Отдых: в шкафах обнаружились шахматы, теннисные ракетки без мячиков, нечто под названием «Завоевание Галактики» (спасибо, конечно, но играйте в эту забаву без меня), электронные игры «покер», «блэк-джек» и «воздушное поло», а еще наборы старых, засаленных карт, часть из которых помечена.

Днем мы занимаемся уборкой, перевязкой раненых и обслуживанием техники; по ночам делаем пометки в календарях, предаемся любви, играем, сплетничаем, а также чувствуем голод и раздражение. А еще спим так много, как только можем.

Между мной и Анной вспыхнула поразительная страсть, если учесть наш далеко не юный возраст и строгую диету. А еще мы должны быть осмотрительны. Соединение двух холостяков с установившимися привычками как минимум рискованно. Возникли и некоторые физические проблемы, связанные с тем, что она настолько маленькая, а я такой большой. Но в сексе, как и в жизни, где есть желание, там есть и путь. Мы уединяемся в помещении, ранее использовавшемся в качестве склада. Я запираю дверь конфискованным ключом.

В данный момент мы лежим нагишом на груде выброшенных подушек для челноков и согреваемся теплом друг друга и нескольких чистых рабочих комбинезонов, которые Анна превратила в покрывала.

Сейчас она с улыбкой повернулась ко мне и положила свою крошечную, но очень умелую кисть на мою руку, словно на нее села стрекоза. Думаю, что на текущую ночь это будет последняя моя запись.

ПУНКТ (15)

Выдержка из письма Элоизы Альсерры своей матери

Дорогая мама, с нами столько всего случилось, что прямо и не знаю, с чего начать. Во-первых, у нас идет война…

* * *

Вот и все к текущему моменту. Сейчас я работаю в госпитале космодрома на Белой. У нас осталось только три пациента – остальные либо скончались, либо поправились в той мере, какая была возможна.

Я испытывала двойную радость, когда Анна (доктор Ли) объявляла кому-либо, что он здоров. Я радуюсь не только тому, что смогла помочь им поправиться, но и тому, что теперь они перейдут на те же самые тысячу восемьсот калорий, что и все остальные. Благодаря этому мы протянем еще чуть дольше.

Меня постоянно преследует усталость. И тем не менее когда я наконец ложусь, то не могу заснуть, потому что мне постоянно грезятся сытные обеды. То же самое происходит с Джамалем. Он выполняет тяжелую работу, гораздо более тяжелую, чем моя. Может быть, именно по этой причине он перестал требовать так много секса. Даже и не знаю, нравятся мне подобные перемены или нет.

Боюсь даже подумать о предстоящем первом каннибальском банкете. А ведь до него осталось уже недолго. Смогу ли я съесть жаркое из человеческого мяса? Конечно же да. Когда достаточно проголодаешься, проглотишь все, что угодно.

Джамаль отпускает по этому поводу ужасные шуточки. «Слыхала о людоеде, который отправил своего брата в лес?» – спрашивает он и плотоядно смотрит на меня. Или ласкает мой все еще крепкий зад, приговаривая: «Завтрак! Эй, верни-ка его сюда! И завтрак, и обед».

Почему, а кроме того, зачем я все еще остаюсь с ним?

По крайней мере один раз в день тайком выбираюсь наружу и гуляю там одна, вдали от непереносимо надоевших лиц таких же пленников. Не стоит и говорить, что я держусь как можно дальше от побережья!

Благодаря свежему воздуху усталость немного отступает, и к тому же мне очень нравится запах моря. Вчера сквозь тучи пробился солнечный луч и в морском ветре засверкали соленые капли.

Но сегодняшняя прогулка меня вымотала. Несмотря на дрожь в мышцах, я взобралась на груду черного камня и какое-то время стояла наверху, вглядываясь туда, где должна находиться линия горизонта. Только ее там нет, потому что все вокруг затянуто извечным штормом, и куда бы я ни повернулась, океан и сырые джунгли сливались с небом без разделительной линии.

Наша тюрьма не купол. Наша тюрьма весь этот мир, и я вновь и вновь задаюсь вопросом, спасется ли отсюда хоть один.

Даже если мы не сумеем выбраться, я уверена, что сюда все равно прибудут люди, которые станут искать нас. Надеюсь, тогда они найдут это письмо. А тем временем предаюсь мыслям о тебе, о Земле и ее солнечных и голубых небесах… и о своей жизни.

ПУНКТ (16)

Из записной книжки полковника Кона

Время ожидаемого прибытия транспортного корабля приближается. Если же он опоздает… ciao, god-bye, sayonara!У нас закончилась еда.

Итак, сегодня мы ели человечину. Разделкой занимались вдвоем, думаю, чтобы распределить груз вины. Повара будут сменяться по списку, но так же как я не назову имени второго мясника, так же не стану называть и имени повара, кроме как для необходимости доказать, что он(а) не участвовали в грязной работе.

На самом деле, как только человеческое мясо отделено от костей, выглядит оно точно так же, как и любое другое. Голову мы сохранили для подобающего погребения на Земле, надеясь, что вернемся туда. Я не стал разглашать имени нашего обеда, сказав только, что это был тот, кого я знал и уважал. Но когда уходит жизнь, все мы становимся только мясом, вполне способным насытить наших друзей. Предлагаю думать об этом, как о последнем сборе друзей за обеденным столом.

Запах готовки разнесся по всему куполу. Люди продолжали заниматься своими обыденными делами, но стали принюхиваться. Они собирались небольшими группками, и временами до меня доносился высокий смех. Это меня обеспокоило. В истериках мы не нуждаемся.

Затем все сели за стол. Мнения насчет нашего источника протеинов разделились: одни решили, что напоминает телятину, другие – что свинину. Я примкнул к тем, кто полагал, что похоже на свинину. После еды все почувствовали себя дурно.

Следующий день: у нас еще кое-что осталось. Сегодня никто и глазом не моргнул, а двое даже попросили добавки, в которой им пришлось отказать. С людоедством все оказалось столь же просто, как и с любым другим поворотом в жизни. В первый раз трудно, потом значительно легче, а вскоре вообще перестаешь задумываться.

Но есть кое-что, над чем нам вскоре придется подумать, и я вынужден признать, что меня это угнетает.

ПУНКТ (17)

Из рапорта доктора Ли

Вставшую перед нами проблему можно озвучить так: когда мы съедим мертвых, что тогда?

Мне довелось услышать шутку: «тянуть соломинки». Но было ли это шуткой? Конечно, подумала я, если корабль вскоре не появится, нам придется убивать по одному человеку в определенное время, чтобы хотя бы у нескольких – а может, двух или даже у одного – появилась надежда вернуться на Землю и поведать нашу историю.

За обедом я увидела, что Роберт смотрит поверх голов людей поразительно холодным взглядом, лишенным эмоций. Мне стало ясно, что в уме он составляет новый список. Ранжирует людей по порядку от тех, кем легко можно пожертвовать, до тех, без кого погибнет вся колония.

Это понимали и остальные. Я заметила, что в последнее время совсем не вижу Визби и Смэлт, и догадалась, что они стараются укрыться от смертоносного взгляда Роберта. Как глупо! Конечно же, куда мудрее было бы казаться как можно более занятыми и полезными. Но у бедолаг едва хватило ума, чтобы сообразить, чьи имена возглавят список бесполезных (чуть не сказала: пригодных для забоя). Они явно вспомнили морозильник и лежавшие рядом с ними спеленатые тела.

ПУНКТ (18)

Из записной книжки полковника Кона

Я в сотый раз взвешивал остатки наших рационов, когда вдруг в дверь склада просунула голову Элоиза. Она была такой же бледной, как и наш последний килограмм сахару.

Не могу ли выбраться вместе с ней наружу? Конечно. Не было нужды даже спрашивать зачем, потому что у нее всегда найдется уважительная причина.

– Ты ходишь сюда одна? – спросил я, пока мы ползли через лишайник. – Тебе бы не стоило.

– Мне пришлось, – сказала она. – Внутри я просто постоянно схожу с ума. А теперь на минутку прекрати изображать из себя верховного главнокомандующего. У меня есть что тебе показать.

Она показала мне дорогу на вершину черной кучи, состоящей из – как же это называется? – шкварины. Обломки застывшей лавы, которые море рано или поздно превратит в черный песок и…

Мне потребовался только один взгляд.

– Отправляйся обратно и передай Анне и Джамалю, чтобы они тоже пришли сюда.

– Если Джамаль окажется занят, он захочет знать зачем.

– Скажешь, что я немедленно хочу его увидеть.

– Да, сэр, – сказала она и ушла.

Когда появились остальные, мне даже не пришлось показывать. Внимание привлекала только одна вещь.

В нашем направлении двигалась группа морских животных. Может, двадцать особей, а может, и больше. Они имели серый окрас и приблизились достаточно, чтобы мы могли видеть твердые белые наросты, беспорядочным узором покрывающие их спины и хвосты, – думаю, что это какой-то местный аналог прилипал. Чудища словно танцуют балет, ритмично поднимаясь и ныряя единой волной.

– Надеюсь, они не могут выбраться на берег? – спросила Элоиза.

Мы с Джамалем переглянулись, вспомнив про тварь, схватившую Антонелли. Вспомнили, как она опиралась на свои плавники, как выгибала шею, ее лающий рев. Вспомнили привычный уже львиный запах. Морские львы. Эти ластоногие существа ищут себе пропитание в море, но вылезают на берег, чтобы отдыхать, драться и спариваться.

– Смотри-ка, – сказала Анна, указывая в другом направлении. – У нее, конечно, ушла на это уйма время, но она заставила его заработать. Умная дамочка.

Далеко-далеко от нас в серых облаках появилась такая же серая точка. Она на глазах темнела, обретала объем и превращалась в последний флаер, отремонтированный, действующий и направляющийся к нам.

ПУНКТ (19)

Из рапорта доктора Ли

У нас не оставалось иного выбора, кроме как сражаться или умереть. Поэтому наших бойцов можно было не подбадривать – вместо нас с этой задачей гарантированно справились наши враги.

Что касается меня, я убрала в папку твердую копию своих записей, обернула ее в пластик и спрятала под куском льда в морозильнике. Даже если всех убьют, подумала я, рано или поздно нас прилетят искать и тогда, если повезет, смогут найти и эти записи. Мне казалось, что последний оставшийся труп смотрит на меня, и я вышла из морозильника, дрожа не только от холода.

Как бы то ни было, но я продолжила наговаривать текст в свою записную книжку, надеясь расшифровать завершение этой истории позднее.

Для обороны Роберт сформировал отряд из восьми человек, что соответствовало количеству имеющегося у нас оружия. Учитывая то, что к нашим скромным запасам добавилось содержимое оружейного склада космодрома, у нас оставалось сто восемьдесят зарядов. Этого должно было хватить, чтобы нанести серьезный урон, но не для того, чтобы перебить всех наших врагов.

Уложив в медицинскую сумку М2, жгуты, антибиотики и тому подобное, я развернула медицинскую палатку возле груды шлака, которую мы стали называть Черным Холмом.

Потом я поднялась на холм, чтобы видеть все происходящее. Морские львы (как назвал их Роберт) скрылись под водой, что подразумевало возможность их появления в любом месте. Флаер развернулся и принялся кружить примерно в километре от нас. Он пролетел вдоль берега, потом обратно. Роберт мудро приказал людям попридержать огонь.

Я заметила Элоизу, стоящую рядом с Джамалем, и позвала ее помочь мне в медицинской палатке. Она медленно двинулась ко мне, когда краем глаза я увидела вспышку со стороны флаера.

Я закричала: «Ложись!», и в тот же миг, в который девушка упала на землю, в Черный Холм врезалась и взорвалась ракета. От грохота у меня зазвенело в ушах. Затем раздавшийся со спины крик: «А-а! А-а! А-а!» предупредил нас, что морские львы выбрались на берег. Почти тотчас же флаер развернулся, и из усилителя донеслась такая громкая птичья трель, что могло показаться, будто огромная мифическая птица Рух призывает брачного партнера. Границы джунглей задрожали, и что-то зарычало в ответ.

ПУНКТ (20)

Из записной книжки полковника Кона

Не могу сказать, что мне когда-либо нравилась Джулия. Но я всегда уважал ее, а сейчас мое почтение только возросло. Мак собрала очень странное войско, но именно она возглавляет его и управляет его действиями.

Рядом с ней сидит арх с громкоговорителем, а сама капитан держит чертову пусковую установку. Должно быть, это очень сложно – стрелять, высунувшись из кабины пилота так, чтобы тебя не поджарило обратным огнем. Но она справилась. Толковая девочка.

О'кей, вот и львы из моря полезли.

Ага, из джунглей вышли медвежьи боровы. Раздаются новые птичьи трели. В этот раз они доносятся со стороны деревьев, значит, архи тоже прячутся в джунглях и руководят войсками.

Сородичи приближаются. И даже если каждый наш выстрел найдет цель, они все равно победят. Если бы от паники был хоть какой-нибудь прок, я бы запаниковал.

Но раз смысла нет, постараюсь сделать что-либо иное.

Я подошел к Джамалю и протянул ему свою записную книжку.

– Позаботься об этом.

Он приподнял свои черные изогнутые брови.

– Мне кое-что надо сделать. Остаешься за главного до моего возвращения. Если мы переживем этот день, можешь мне хорошенько вмазать по морде.

Такое вот своеобразное прощание.

ПУНКТ (21)

Из записной книжки полковника Кона (запись продолжает Джамаль аль-Сба'а)

Кон покинул поле битвы. Как бы он ни раздражал меня, я не думаю, что он сбежит. Он отважный еврей.

Да хранит его Предвечный, ибо в конце дня мне хотелось бы воспользоваться предложением Роберта.

Странно, но мне никогда не доводилось видеть, чтобы полковник наговаривал текст в свою записную книжку, но при этом он всюду таскал ее с собой. Когда я говорю, загорается сигнальная лампочка, а значит, мой голос скорее всего сохраняется. У меня самого нет записной книжки – весь скарб, за исключением пистолета, пропал во время бегства с Главной Базы.

Итак, у нас только восемь стволов. Вскоре враги набросятся сразу с двух сторон. Сражаться ли нам здесь, на открытой площадке, или же отступить к куполу и пытаться оборонять его? Это именно тот тип решений, которые необходимо принимать командиру. И если он допустит ошибку, погибнут все. Я всегда мечтал о власти, а сейчас ощущаю ее гнетущий вес.

Я принял решение отступать по двум причинам: во-первых, капитан Мак и ее проклятые ракеты. Она может убить многих, а мы не должны терять людей. Во-вторых, сородичи могут себе позволить любые потери, поэтому не важно, какой урон нам удастся нанести. Единственная допустимая стратегия – держаться как можно дольше, а потом встретить свою судьбу. Я позвал доктора Ли и велел ей передвинуть медицинскую палатку под купол. Элоиза собрала сумку с медикаментами и пошла обратно, а Ли осталась, чтобы убедиться, что не будет потерь при отступлении. Эта китаянка, похоже, абсолютно спокойна.

Флаер Мак пошел на еще один круг. Шум двигателей теряется на фоне звуков, доносящихся сразу со всех сторон, – рев, птичье пение, лай морских созданий.

И – Иншала! – ей на встречу поднялся другой флаер! Так вот зачем Кон покинул нас!

ПУНКТ (22)

Из рапорта доктора Ли

Всю свою жизнь я старалась соответствовать буддистскому принципу непричастности – может быть даже, из-за трусости, потому что боюсь боли потерь.

Вероятно, потому и сбежала от жизни в лабораторию – от познания страстей к страсти познания. Из-за этого до появления Роберта на Белой я оставалась одинокой.

При виде того, как взлетает наш единственный полностью исправный флаер, мне в сердце словно вонзилась стрела. Но я постаралась убедить себя, что если бы Роберт собирался пойти на таран другого флаера, то вначале попрощался бы со мной.

Итак, я успокаивала себя мыслями о том, что он, конечно же, затеял просто опасную игру – отвлечь и напугать Мак, заставив ее стрелять и тратить оставшиеся ракеты. Роберт отправился в этот пролет, решила я, чтобы увести от нас опасность, а не искать смерти. Но его машина все так же мчалась прямо на флаер Мак, неслась рискованно быстро. Должно быть, это напугало Мак, потому что ее аппарат дернулся в сторону, и на один чудесный миг мне даже показалось, что она потеряет контроль над управлением и разобьется. Но Джулия справилась, и обе воздушные машины закружились в причудливом балете, напомнившем мне брачный танец мух-однодневок.

Вдруг наш флаер развернулся и полетел в сторону, преследуемый Мак.

Я обнаружила, что снова стою на вершине Черного Холма, совершенно не понимая, как туда забралась. А взглянув вниз, увидела потрясающее зрелище: порождения двух миров зачарованно замерли и смотрели вверх.

Морской лев прорвался через преграду чахлых деревьев и стоял, опираясь на плавники и подняв клыкастую морду к небу. На суше на него давил собственный вес, и покрытые шрамами могучие бока поднимались в затрудненном дыхании.

У перешейка стояли на задних лапах медвежьи боровы, которые вращали головами из стороны в сторону и наблюдали за разворачивающимся действом, словно слушатели, зачарованные музыкой на концерте. Архи показывали на воздушных бойцов своими бронзовыми орудиями и обменивались дикими и странно приятными трелями.

Я увидела, как из люка пилота во флаере Мак высунулась пусковая установка и практически тут же последовала слепящая вспышка. Ракета оставляла за собой долгий дымный след, и мое сердце остановилось, когда я поняла, куда она нацелена, поняла, что она движется слишком быстро, чтобы ее мишень могла спастись. Когда ракета врезалась в наш флаер, тот разорвался грандиозным огненным облаком, напоминающим распускающийся пион. Словно перья чайки, планировали в море черные обломки. В рядах наших врагов раздались бешеные крики, которые я не смогу описать. Один мир торжествовал над другим, воплями провозглашая свою победу.

Следующее, что я почувствовала, была хватка чьих-то железных пальцев на моем запястье; это оказался Джамаль, произнесший:

– Давай же, надо уходить к куполу. Надо спасаться.

– Зачем? – спросила я, мечтая только о том, чтобы поскорее умереть.