Текст книги "Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

Соавторы: Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Дэниел Абрахам,Элинор Арнасон,Майкл Джон Харрисон,Вандана Сингх,Джеймс Патрик Келли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 69 страниц)

Она показала на червячков, ползающих по террасе.

– Эти вездесущие существа необыкновенно причудливы. У человека порядка сорока тысяч генов, а у них в пять раз больше.

– Что, у этих маленьких червячков? Но почему?

– Не знаю. Они ровно настолько примитивны, насколько кажется, – нечто вроде подвижного желудка. И только представь себе шансы всевозможных генетических отклонений, приводящих к гибели организма, – слишком много информационных блоков. Все так похоже на произошедшие убийства, – добавила она. – У нас тоже слишком много информации, но толку от нее никакого.

Анна снова возвращалась к той же теме, и, вздохнув, я оказался вынужден признать, что уйти от нее не получится. Доктор Ли пребывает в трауре по поводу гибели Мишеля, который явно обладал даром пробуждать к себе заботу у более взрослых женщин.

– Он был таким милым юношей. Еще чуть-чуть, и смог бы отправиться домой. Как ужасно, что погибают молодые люди.

Анна снова начала плакать. Я обнял ее… Она такая маленькая, что при всей седине в ее волосах кажется, будто держишь ребенка. От меня требовалось найти слова утешения, но в этот момент – и как всегда не вовремя – меня посетило озарение.

– Анна, послушай. Объясни мне: зачем Мишелю потребовалось спешить именно по этому коридору?

Она подняла на меня заплаканные глаза, но сознание ее, как всегда, оставалось ясным.

– Ох! Конечно, тот проход ведет к моей лаборатории. Ты хочешь сказать, что, не сумев найти тебя, он пошел ко мне.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга.

– Пойдем, – сказал я.

– Куда?

– Просто мне удалось поймать лучик света. На сей раз внутреннего. Кажется, я догадываюсь, что именно искал убийца в поясной сумке Мишеля. Пойдем поговорим с его соседями по комнате.

Меня охватили размышления о мести.

Анна необычная женщина. Она не стала задавать вопросов, а просто повела меня лабиринтом этих жутких построек. Несколько раз я спотыкался, потому что мои мысли витали в другом месте, пытаясь собрать воедино уйму разных вещей, и наконец во всем произошедшем стал проявляться некий смутный смысл. Комната Мишеля располагается в периферийном здании. Она огромная, чистая, хорошо освещенная; четыре койки отделены друг от друга семипластовыми перегородками; на подушке погибшего лежал букет искусственных цветов.

Его соседи по комнате пили что-то с кислым запахом самопальной браги и переговаривались тихими голосами. Я спросил у них, где вещи Мишеля.

– Все забрала капитан Мак, – ответила молодая евроазиатка Джоспин, которая, судя по всему, заправляла в этой группе. – Она вместе с этими типами Визби и Кем-то-там-еще практически все здесь перевернула вверх дном.

– Она сказала, – добавил парень, – что ищет улики.

Они принялись спорить. Кто-то утверждал, что Мак только выполняла свою работу, кто-то – что она просто невоспитанна и бесчувственна. Я прервал их спор:

– Послушайте. Все вы знаете, кто я такой и ради чего прибыл на Белую. И мне кое-что нужно… кое-что, чем может обладать один из вас. По крайней мере, очень на это надеюсь.

Я объяснил им, из-за чего, на мой взгляд, мог быть убит Мишель и что мне очень надо знать, существует ли этот предмет до сих пор. Джоспин пристально посмотрела на меня, а затем залезла в свою поясную сумку и извлекла баночку с таблетками.

– От ПМС, – пояснила она с робкой улыбкой, а затем вытряхнула из баночки – нет, не таблетку – куб памяти и протянула мне. – Он просил спрятать это, – произнесла она, – и сказал никому не отдавать. Но не объяснил почему.

– Мне тоже пока неизвестно почему, – ответил я. – Но надеюсь узнать. Премного благодарен и… (стараясь говорить как можно более выразительно) никому не рассказывай об этом.

В лаборатории Анны мы включили куб, и, конечно, это оказалась копия исследований подземных переходов Замка, которую Мишель записал для себя.

– Мы уже смотрели ее, – разочарованно произнесла Анна.

– Но, возможно, не полностью.

Как и в прошлый раз, мы сели рядом и приступили к просмотру. Снова маленький робот спустился в щель полуметровой ширины. Снова мимо нас проплывали изображения необычных существ в причудливых одеяниях. Мы входили в знакомые комнаты, оставляли их, продвигались на трех ногах по коридорам, заходили в следующие помещения.

Я начал беспокоиться. Вечная проблема с интуицией – пока все не проверишь, ошибки кажутся не менее убедительными, чем истинна.

– Не вижу ничего нов… – начала говорить Анна, но в этот миг я что-то прокричал. Вполне возможно, что и «Вот дерьмо!»

«Паук» вполз в комнату, которой мы раньше не видели, медленно прошелся по стенам своим фонарем. Перед нами предстала картина жертвоприношения. Как на средневековых картинах или же на страницах комиксов, цепочки изображений рассказывали историю.

В отличие от наших ацтеков, архи пользовались металлическим оружием, излюбленной формой которого стало нечто с длинным древком, с одной стороны заканчивающимся изогнутым лезвием, а с другой – шипом. Жрец приносил в жертву своим богам одного из представителей собственного вида именно с помощью этого орудия.

Метод знаком, смертельный удар наносился шипом по макушке. Но за ударом следовало и продолжение – голову отсекали топором, после чего собравшиеся верующие поедали мозг.

Жертвы не выглядели сопротивляющимися; свет исходил от их лиц и окружал тела полноцветным радужным ореолом. Над собравшимися парило божество, излучающее сияние; в последней сцене оно приветствовало принесенных в жертву в местном аналоге Вальхаллы.

– Похоже, архи обедают выходящими на пенсию, – бессердечно произнес я.

– Нет, – сказала Анна, – аборигены едят себе подобных не от голода. Это магия. Они обретают мудрость. С их точки зрения они никого не убивают. Приносят в жертву того, кого уважают. Делают из него божество, а племя делит его знания и силу… ох!

Второй раз за несколько минут она прервалась на полуслове, но в этот раз по собственной инициативе. Что до меня, то, можно сказать, меня просто контузило. Если я что и ожидал увидеть под землей, так точно не это.

«Паук» вышел из комнаты с изображением жертвоприношения. В коридоре за ней, прислонившись к стене, лежал человеческий ребенок – крошечная, немыслимо крошечная девочка с золотыми волосами.

На какой-то миг мне показалось, что я сейчас сойду с ума. Но затем Анна произнесла: «Это кукла», – чем и разбила чары. Но вместе с тем пришло и понимание всего дела.

Мы с Анной выбежали под дождь, отправившись к энергостанции с ее уютным гулом турбин и электромагнитными полями, заглушающими подслушивающие устройства.

Наклонив головы друг к другу, мы зашептались, обсуждая обнаруженную улику.

Девочка вполне могла спуститься по ступенькам в подземелье, могла взять свою куклу и фонарик, могла увидеть эти изображения.

Возможно, окруженная занятыми взрослыми, не обращающими на нее внимания, она проводила уйму времени внизу. Там девочка встретилась с другими небольшими существами, которые оказались ростом с нее. Она играла с ними и потеряла свою игрушку.

Мак выросла на Белой – единственный человек, рожденный здесь.

Мак физически очень сильна. У нее нет друзей, но она возглавляет Службу безопасности. Обернувшись и увидев, как Джулия подходит к вам со спины, вы почувствуете только облегчение – «уф, я в безопасности», но никто не остановится, чтобы поболтать с ней.

Жертвы отворачивались и шли дальше. А затем ощущали один-единственный ошеломляющий удар перед тем, как наступала темнота.

Анна вспомнила о Мишеле. Насколько ужасным даже для массового убийцы должно быть понимание того, что ради собственной безопасности необходимо уничтожить даже тех, к кому испытываешь нечто похожее на человеческую любовь.

Но меня больше волновало то, как она вычислила Мишеля.

– Полагаю, что парень оказался слишком беспечен и, сделав копию своего куба, не обнулил резервную память, где капитан и обнаружила изображения.

– Мак сошла с ума, – прошептала Анна.

– Нет, – ответил я, – Она абориген. Так же как и архи. Джулия помогает им вернуть свой мир. Когда мы улетим, Мак останется с ними. Именно этого она и хочет – избавиться от нас и остаться здесь навсегда.

Вокруг барабанит дождь. Смеркается. Энергостанция гудит и дрожит. В этой обстановке мое воображение разыгралось.

Неожиданно в новом свете я посмотрел и на ракетную атаку на Кребса – преднамеренный промах, напугавший управляющего так, что тот чуть не наложил в штаны.

Что если целью было заставить его почувствовать себя окруженным врагами, сделать более зависимым от Джулии? К тому же кто отвечал за ракеты?

Мак говорила, что болтала с Кребсом во время нападения. В этом бы она врать не стала – слишком легко проверить. Уверен, что и Мишель не мог выстрелить. Внезапно я вспомнил про других ее подчиненных: капрала Визби и рядовую Смэлт.

«Voilà!»– как сказал бы Мишель.

Наконец сказался избыток кислорода – я впал в экстаз, обнаружив взаимосвязи и анализируя их. Но Анна прервала меня, задав практичный вопрос:

– Что ты собираешься делать?

– Вынести ей обвинение, арестовать. А еще собираюсь скрутить эту безобразную парочку, работающую на Мак. У меня есть что с них спросить.

– До Визби и Смэлт тебе сейчас не добраться, – сказала Анна. – Они прилетали сюда только для того, чтобы пополнить припасы. И сразу после того, как помогли Мак перетряхнуть тут все, она отправила их обратно на космодром.

– Значит, пока возьмем одну только Мак.

Меня переполняло ощущение счастья. Дело было практически раскрыто, я тешил свое самолюбие и готовился убраться с планеты ко всем чертям. «Когда вернусь на Землю, – думал я, – отправлюсь в длительный отпуск. Желательно куда-нибудь в Долину Смерти».

– Ты ведь абсолютно уверен, да? – спросила доктор Ли со странным выражением.

Я с любопытством посмотрел на нее.

– Брось, Анна, – сказал я. – Не время сейчас для этих женских штучек.

– Мне кажется, ты недооцениваешь ее. Так же, как и этот мир. Похоже, ты не понимаешь, что Мак не просто одинокая преступница. На Торнса и Жщеча напали на удаленной станции. Вспомни Ursasus terribilis – вдруг архи подчиняют себе местных хищников? Что если они уже дважды пытались ими воспользоваться, чтобы убить тебя?

Проклятые женщины. У них просто талант выдумывать наихудшее развитие ситуации.

– Если ты права, то мне надо поторапливаться.

– Когда собираешься арестовать ее?

– Немедленно. Прямо сейчас. Хочешь пойти со мной?

Пока мы торопились обратно в лабиринт, Анна продолжала бормотать:

– Должно быть что-то еще. Уверена, мы что-то упустили.

Но мне не хотелось прислушиваться к ее словам. В первую очередь я воспользовался общественным аппаратом, чтобы позвонить Джамалю и Элоизе.

– Чувствуете себя бодро? – спросил я.

– Думаю, да. А что? – удивленно поинтересовался Джамаль.

– Мне может потребоваться помощь. Встретимся в моей комнате. Дело важное и, возможно, довольно опасное.

Прищурившись, он смотрел на меня, с подозрением относясь ко всем должностным лицам. Сзади него появилась Элоиза.

– Мы будем там, – сказала она, наклонившись над плечом Джамаля.

Я разорвал связь.

– Не торопись, за нами могут следить, – сказал я Анне, и мы пошли таким шагом, какой, на мой взгляд, можно было назвать неторопливым, мимо привычной толпы анонимов, отличающихся друг от друга только именными бирками: Элленбоген, Меньшиков, Нгуен, Райс-Дэвис.

Добравшись до спальни, мы проверили выход на террасу и пошли к офису Службы безопасности. Попытка воспользоваться электронным ключом, который мне выдал Мишель, ни к чему не привела.

– Проклятие! – с чувством произнес я. – Она сменила код на замке. Отойди назад.

Импульсный разряд снес замок, и дверь распахнулась под ударом ноги. Оружейная стойка оказалась пуста. В тот же самый миг мой взгляд упал на монитор, показывающий комнату Мишеля.

О боже.

Значит, пока я занимался расследованием, столь чертовски уверенный в собственных силах, Мак наблюдала за нами, меняла код на замке, собирала оружие.

Неужели она и ракеты забрала? Я быстро проверил. Одна пропала; еще четыре по-прежнему заперты. Но капитан сняла с них детонаторы, чтобы нам не удалось ими воспользоваться. Интересно, кто станет целью в этот раз?

Учитывая происходящее, голос Анны прозвучал потрясающе спокойно.

– Посмотри на улицу.

Мой приятель медвежий боров – или же его сородич – взбирался на парапет. Он использовал когти в качестве альпинистских крюков и ловко поднимался, несмотря на свой вес под три сотни килограммов. Когда зверь вошел в свет, идущий из моей комнаты, я увидел, что сквозь грубую, желтоватую шкуру проступает миллион черных иголок, словно у ежа. Этот парень бронирован не хуже, чем вооружен.

Он зарычал, поднимая передние лапы, и с потрясающей скоростью на своих кривых ногах обошел экран. Раздавшийся крик сообщил мне, что Элоиза и Джамаль уже пришли.

Я распахнул дверь офиса и выбежал наружу с Анной, несущейся вслед. Но, прежде чем успел выстрелить, на зверя словно обрушился невидимый кулак, ударивший прямо по рылу. Медвежий боров взревел и рухнул, корчась на «кладке инков».

Его мощный череп был пробит. Прежде чем угаснуть, один из глаз зверя в бессильной ярости уставился на нас с Анной. От туши воняло, как из львиной клетки, – резкий серный запах, кажущийся почему-то теплым.

Я заглянул в свою комнату и увидел Джамаля, стоящего там в профессиональной позе стрелка и сжимающего пистолет обеими руками, все еще удерживая указательный палец на спусковом крючке.

– Где ты его достал? – спросил я, после того как мы обменялись приветствиями.

– Стащил из шкафчика своего босса. Не вижу никаких причин тому, чтобы начальники могли обороняться, а мы с Эл – нет.

– Неплохо. Давайте обсудим ситуацию, – начал я.

Мы встали кружком. Теперь у нас два пистолета. Каждый выстрелил по разу и в каждом осталось по пятнадцать зарядов. А Мак обладает дюжиной стволов и всеми запасными обоймами к ним. За свою жизнь она излазила Главную Базу вдоль и поперек и если еще не позвала своих друзей – и тех, что в джунглях, и тех, что в подземелье, – то наверняка занимается этим прямо сейчас.

Коснувшись лба и отсалютовав, я сказал доктору Ли:

– Ты была права. Дела идут хуже некуда.

Она стояла словно в трансе и казалась статуей Гуаньинь – богини Милосердия.

– Есть куда, – прошептала Анна.

Ее слова милосердны не были.

– До меня только что дошло, – продолжила она. – Личинки. Двести тысяч генов.

Понятно, что доктор Ли имела в виду местных червей, но я не понял, что это значит. Элоизе и Джамалю ее слова вообще показались бессмыслицей. Но Анна говорила со спокойной профессиональной уверенностью, как если бы объясняла кому-то, что ему необходимо понизить уровень триглицеридов.

– Личинки, должно быть, представляют собой базовую форму. Наверное, они появляются из каких-нибудь спор с предельно надежной оболочкой, позволяющей выдержать запредельные жару и холод. В зависимости от условий, они развиваются в различные жизненные формы – отчасти на это влияет температура, но я уверена, что механизм в целом куда сложнее. Архи представляют собой одну из этих форм, медведи Маяковского – другую, а хищник, убитый Джамалем, – третью. И наверняка их еще больше. То есть можно сказать, что все они сородичи. Вот как они управляются с окружающей средой и выдерживают фантастические перемены в климате Белой…

Последовала пауза. А затем ее тихий голос настойчиво произнес:

– Разве вам не понятно?

– К сожалению, – ответил я, – понятно.

* * *

Мы попытались включить сигнал тревоги.

Но только Элоиза успела сесть за огромную консоль в офисе Службы безопасности и произнести первое слово команды, когда в выбитую дверь ворвался отдаленный грохот, и свет, а соответственно, и все компьютеры отключились.

Я подошел к двери, ведущей в коридор, и распахнул ее. Внутри Главной Базы было практически так же темно, как и на мокрой, грязной террасе снаружи. Аварийные лампы, работающие от аккумуляторов, замерцали и вскоре засветились красным цветом. Люди ошарашенно озирались вокруг, их лица казались багровыми, как будто они болели волчанкой. Я вернулся обратно с прискорбными новостями.

– Мак только что выпустила ракету в энергостанцию. Замок лишен электропитания. Целиком и полностью.

Мы вышли в коридор и попытались поднять тревогу с помощью слов. Это было непросто. Лабиринт казался еще более запутанным, чем обычно. Повсюду толпились люди, ворчащие по поводу сбоя в энергосети. Многие направлялись к столовой, сетуя на то, что этим вечером им придется есть свои рационы холодными.

Мы кричали, старались объяснить им, что скоро на нас нападут. Говорили, что если у них есть оружие, то им надо присоединиться к нам. А если нет – отправиться в столовую и запереть двери. Люди обступали нас и пытались понять, не сошли ли мы с ума.

Некоторые из них никогда раньше не видели меня. Они знали Анну, но что с того? Она ведь только врач. А Джамаль и Элоиза слишком молоды, чтобы их принимали в расчет.

«Где начальство?» – хотели знать люди. Где Кребс, где старшие инженеры и, самое главное, где Джулия?

– А что говорит капитан Мак? – требовательно спросил молодой парень. – В конце концов, это ведь она отвечает за безопасность, верно?

– Капитан Мак уже убила двадцать человек и собирается уничтожить значительно больше, – проинформировал его я, резко выплевывая слова.

Тот факт, что я стал выходить из себя, не увеличивал доверия к нашим горьким вестям. Тем не менее несколько человек встревожились и поспешили удалиться. Даже если мы всего лишь психи, освещения-то нет; что-то определенно пошло не так.

Остальные продолжали толпиться вокруг и спорить. Некоторые оказались настроены воинственно – какого дьявола мы тут несем? По какому праву взяли на себя такую ответственность? Неужели мы пытаемся поднять панику только из-за того, что произошел сбой оборудования? Кто-нибудь обязательно починит его. Это ведь то, чем должны заниматься инженеры, верно?

Затем раздался крик:

– Доктор Ли! Быстрее! Управляющего застрелили!

Вот тогда наконец подействовало. Неожиданно до окружающих дошла пугающая абсурдность сцены. Тени, тусклые красные огни, возрастающая духота, мы с Джамалем, размахивающие оружием и в непритворном страхе рассказывающие о нападении, предупреждение о капитане Мак – а теперь вот еще кто-то кричит про гибель управляющего.

Пусть служащие ненавидели и Кребса, и Мак, но ведь те олицетворяли командование и контроль, ведь так? А если они враждебны, ранены или мертвы, все начинает рассыпаться на части, верно?

Неожиданно люди запаниковали. И побежали. Бежали, словно стадо, напуганное молнией. Я видел, как люди толкаются в темноте, сшибают друг друга с ног. Они помчались по сумеречным коридорам в разных направлениях. Одни поспешили к столовой, другие стремились найти укрытие в своих комнатах.

Человек, звавший Анну, протолкался к нам и встал рядом, дожидаясь, пока зал опустеет. Это оказался старший инженер Антонелли, с которым мне довелось встретиться в первый и единственный раз в день своего прибытия на планету. Он был вооружен, и я обрадовался, увидев его.

– Кребса и в самом деле застрелили? – спросила Анна.

– Да. Я обнаружил управляющего в его офисе и…

Договорить Антонелли не удалось. Где-то в глубине лабиринта поднялся крик. За ним последовали рычание и вой. Люди выбегали из коридоров, в которых скрылись пять минут назад. Мимо пронеслась хрупкая девушка.

– Архи лезут из-под полов, – задыхаясь, произнесла она. – И еще там разгуливают какие-то огромные звери.

Мы поспешили к столовой. Внутри уже собралось около двадцати человек, двое из которых были вооружены. Люди старались забаррикадировать четыре ведущие к ним двери с помощью мебели. Освещение давали только аварийные огни.

– Оставайтесь здесь! – приказал я всем и хлопнул Антонелли по плечу: – Остаешься за главного.

– Так я и знал, – не то недовольно, не то одобрительно хмыкнул он.

– А ты куда? – спросила Анна.

– Захватить флаер, если получится. Единственные резервы, которые нам весьма пригодятся, находятся на Альфе.

– Я пойду с тобой.

– Нет, не пойдешь. Людям может потребоваться врач.

– Ты не смог найти дороги при свете. Что с тобой станет в темноте?

Элоиза сделала шаг вперед и тихо произнесла:

– Я пойду с ним.

Джамаль начал возражать столь яростно, что я потерял терпение и, пока он пытался приказать Элоизе не шевелить даже пальцем, отвесил ему левой рукой тычок в область под его темным, щетинистым подбородком. Парень камнем рухнул на пол.

– Когда Джамаль очнется, – попросил я Антонелли, – скажи ему, что мы вернемся с подкреплением.

– Прекрасно вас понимаю, – произнесла Элоиза, когда мы вошли в темноту коридора. А еще через несколько метров, добавила: – Он такой тупица, что мне и самой иногда хочется ему врезать.

* * *

Конечно же, Анна была права. Я безнадежно заблудился бы, попытайся самостоятельно найти выход из лабиринта.

С другой стороны, Элоиза, по-видимому, относилась к породе людей, которые всегда знают, где находятся, и с раздражающей легкостью прокладывают точное направление к любому другому месту.

– Я играю здесь роль почтового голубя, – произнесла девушка в ответ на мой комплимент.

В проходе лежало тело с пробитым затылком. Я никогда не встречался с этим человеком, но Элоиза приглушенно вскрикнула, прежде чем поспешить дальше.

– Знала его?

– О да. До того… как встретилась с Джамалем.

Впереди что-то зарычало. Почувствовав львиный запах, я втолкнул Элоизу в темную дверь и притаился сам. Мимо пробрело какое-то огромное создание, под чьими ногами поскрипывал пол. Его толстая, грубая шкура и иглы скребли стену со звуком металлической щетки. Затем последовали топот шагов, лязг металла и стремительные птичьи трели, столь же разнообразные, как пение пересмешника, только более низкие.

Вскоре шум стих в отдалении. Закричала женщина. Раздался тихий хлопок – звук выстрела из импульсного оружия. Рев.

– Ничего не замечаешь? – прошептала Элоиза. – Сородичи (так ведь их называет Анна, да?) пахнут довольно похоже. И большие, и маленькие. Может быть, именно так они определяют представителей своего вида?

Верно, все они обладают львиным запахом, столь же всепроникающим, как вонь горящей серы. Почему бы и нет? У них ведь общая базовая химия тела. В моем сознании родилась глупая рифма: пахнешь похоже, мыслишь схоже.

Элоизу очаровали птичьи голоса архов.

– Возможно, они пользуются только одним «словом», – прошептала она, – той длинной мелодичной трелью, а смысл образуют падения и подъемы тональности.

– Об этом стоит поговорить, – оборвал я, – если нам больше нечем будет заняться.

Мы углубились в темноту и прошли вначале один коридор, а потом еще один. В красном свете семипластовый пол словно полыхал изнутри. Я без проблем опознал узкий проход с уходящими под каменную кладку ступенями и даже уловил проблеск раскрашенных стен.

– Знаешь, – сказала мне Элоиза, когда мы поспешно обошли спуск стороной, – в других обстоятельствах я была бы на стороне «сородичей». Это ведь их мир… Сворачиваем здесь.

Неожиданно мы вломились в дверь, ведущую на взлетную площадку. Абсолютно пустой, если не считать управляющей им черной коробки, флаер оказался на месте. Он стоял в ангаре рядом с двумя такими же, один из которых был на половину разобран, а второй выглядел вполне пригодным к использованию. Эта информация может нам пригодиться. Забравшись в ожидающий флаер, я закрыл дверь и прокричал команду на взлет.

– Слушаю и повинуюсь, – вышколенным, спокойным голосом ответила черная коробка.

Мы стремительно взмыли под легким дождем, и, когда машина накренилась и развернулась, Главная База казалась погруженной в такую же глубокую темноту, как и джунгли, если не считать нескольких аварийных огоньков.

* * *

Сейчас мы пролетели над заливом, не видя под собой ничего, кроме белых полумесяцев пены, едва заметных в очередном шквале, приближающемся со стороны океана. Зачем мне только снились все эти повторяющиеся кошмары, и зачем они обернулись явью?

Сквозь сносимый ветром дождь мы увидели, что огни Альфы по-прежнему включены. Где-то сорвало затвор, и грязевые потоки из шахт, словно роспись человечества, стекали по склону и жирными струями впадали в залив. Элоиза что-то тихо произнесла и указала пальцем.

На крыше ярко освещенной энергостанции Альфы сидели мужчина и молодая женщина. Они махали нам. У мужчины был пистолет. Внизу лежал мертвый медвежий боров. Когда мы развернулись и зажгли бортовые огни, внизу что-то сверкнуло, возможно стрела, и люди бросились на землю.

Я засомневался, что черная коробка запрограммирована для подобных обстоятельств, поэтому влез на водительское место, выключил автопилот и взял управление в свои руки. Машина оказалась своенравной, и у меня возникли трудности. Элоиза тем временем схватила пистолет и открыла правую дверь. Когда я развернул флаер обратно к энергостанции, девушка дважды выстрелила. В тени что-то зашевелилось.

– Заметила что-нибудь?

– Не уверена. Кажется, там группа… какая-то группа, готовящаяся к нападению.

Наконец мне удалось сообразить, как начать снижение. Рычаг контроля высоты перемещался рывками – скорее всего прошло много времени с тех пор, как машиной в последний раз управляли вручную. Мы прыгали вверх, вниз, потом выровнялись и приблизились к крыше.

– Где остальные? – постарался я перекричать рев двигателей.

Неужели в ответ действительно прозвучало: «Все мертвы»?