Текст книги "Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

Соавторы: Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Дэниел Абрахам,Элинор Арнасон,Майкл Джон Харрисон,Вандана Сингх,Джеймс Патрик Келли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 69 страниц)

– Дело в том, – весело начал сотрудник Специального отдела, – что мы считаем вас виновным в шпионаже, подрывной деятельности, подстрекательстве к мятежу… – Он наклонился к Цицерону и продолжал тихим, доверительным голосом: – И кое в чем еще. Мы надеемся, что проясним ситуацию уже сегодня.

Цицерона отвлек шепот, раздавшийся в ухе:

– Дельцы?

Он думал, что услышит кого-нибудь из связистов, но голос принадлежал Ливии, капитану «Равенства» и второму по значению человеку в командовании миссии.

– Скорее всего, – ответил он ей. – Хотя пока что фигурируют только местные полицейские. – Чтобы скрыть разговор от окружающих, он сделал вид, что закашлялся.

– Слушай, – продолжала Ливия, – у нас здесь тоже много проблем.

– Произошла какая-то ошибка, – громко заявил Цицерон, а потом тихо сказал Ливии: – Меня собираются арестовать.

– Следуй за ними и постарайся держать с нами связь, – ответила Ливия. – Когда мы узнаем, куда тебя поместят, то придумаем, что делать.

«Хорошо, – подумал Цицерон. – Следовать за ними. А что, если связь держать не удастся?»

Сотрудник Спецотдела покачал головой и ответил:

– Боюсь, мы таких ошибок не допускаем, сэр. – Он кивнул одному из полицейских в форме, тот достал наручники, а господин в круглой шляпе, повернувшись к Цицерону, сказал: – Если не возражаете, я возьму вот это.

Цицерон заметил, что все еще держит в руках «Подробные расчеты».

– Возражаю я, – донеслось с балкона.

Цицерон поднял глаза и увидел поднимающуюся по лестнице Талию. У него замерло сердце.

Она зашла в комнату и обратилась к Элиеру:

– Это моя работа для профессора Болте, сэр. Я просила доктора Цицерона дать мне несколько советов.

Ректор учащенно заморгал.

– Мисс… Турей, не так ли? – Цицерон наблюдал, как на лице профессора отражалось все, что он чувствовал: раздражение, смущение, очевидный испуг – ведь он мог легко раздразнить самую богатую и приближенную к высоким кругам студентку. Элиер повернулся к господину из Специального отдела: – Конечно же, не обязательно забирать с собой работу мисс Турей.

– Пожалуйста. – Цицерон протянул тетрадку Талии. На секунду их взгляды встретились, а пальцы соприкоснулись. Лицо Цицерона дрогнуло. Пальцы его задрожали, и он с трудом выпустил из рук тетрадь. Потом откашлялся и сказал, кивнув в сторону полицейских: – Все вскоре прояснится. Увидимся в пятницу в обычное время.

– Именно, – подтвердил ректор. – А теперь беги, дитя.

Талия кивнула, оглянулась на Цицерона и готова была уйти.

– Одну секундочку, пожалуйста… мисс Турей, – преградил ей путь господин из Спецотдела. – Вы случайно не… – Он выудил из кармана листок бумаги и посмотрел на него: – Мисс Талия Ксанте Турей, Турей-Лорион, не так ли? – Тиатирское имя в его устах звучало гораздо лучше, чем можно было ожидать.

Талия безмолвно кивнула.

Мужчина улыбнулся и объявил:

– Тогда можно считать, что нам повезло. Одним ударом поймали двух пташек, можно сказать так. – Он протянул лист бумаги ректору и опять повернулся к Талии: – У меня есть ордер и на ваш арест тоже.

«Черт побери», – выругался про себя Цицерон.

Он повернулся к полицейскому, державшему наручники, и с силой ударил его в переносицу так, что голова у того откинулась назад с характерным хрустом.

Второй полицейский выругался и бросился вперед, оттолкнув в сторону ректора. Цицерон ударил полицейского в живот, и тот отлетел прямо на руки привратника.

– Беги… – успел сказать он, поворачиваясь к Талии.

Но тут что-то сильно ударило его по затылку.

* * *

Талия видела, как Цицерон медленно осел на пол. Господин в круглой шляпе, как ей казалось, даже не пошевелился. Сейчас он стоял над Цицероном и сквозь сжатые губы выдыхал тонкой струйкой воздух.

– Чуть не сбежал, – буркнул он и потер костяшки пальцев.

Оставшийся в живых полицейский согнулся в дверях – его тошнило.

– Констебль, – резко бросил ему господин в шляпе, – если вы пришли в себя, то обяжете меня, взяв на себя молодую леди. Препроводите ее куда следует. – Мужчина повернулся к ректору, тот вжался в стену и вытаращил глаза. – А вам, сэр, не помешает чашка крепкого чаю. Все закончено.

– Да, – неуверенно ответил Элиер, – Да, только… – Он переводил взгляд с Цицерона, который хоть и лежал на полу, но дышал, на тело мертвого полицейского.

Второй полицейский подобрал оброненные наручники и подошел с ними к Талии, а господин в круглой шляпе тем временем взял Элиера за локоть и аккуратно повел его к двери.

– А впрочем, немного виски вам тоже пойдет на пользу, – говорил он при этом, потом кивнул привратнику и прибавил: – Проследите за этим.

– Будет исполнено, сэр, – ответил привратник.

Господин в шляпе проводил взглядом привратника и ректора.

Когда звук их шагов замер на лестнице, он встал на колени между двумя лежащими на полу телами и пощупал за ухом у Цицерона, словно пытаясь найти пульс. Со стороны можно было подумать, что нащупать пульс ему не удалось, потому что он перевернул Цицерона и пощупал за другим ухом. Талия наблюдала за ним с возрастающим чувством ужаса, а он достал из внутреннего кармана пальто складной нож.

– Что вы делаете?! – воскликнула она, когда господин проткнул острием ножа кожу за ухом Цицерона и из ранки закапала темно-красная кровь.

Талия пыталась вырваться из рук державшего ее полицейского, а господин в круглой шляпе пронзил ее тяжелым взглядом.

– Успокойтесь, мисс, – сказал он. – Пока что вы просто свидетельница. Вы же не хотите стать подозреваемой. – Он продолжал начатое, словно что-то искал в ране, и вскоре вытащил небольшой золотой шарик, не больше ногтя на мизинце Талии. – Ну вот, – сказал он и, достав носовой платок из кармана Цицерона, вытер нож, сложил его и убрал назад в карман, а платком зажал рану. – Вот и все.

Потом он поднялся и поднес золотой шарик к свету.

– Что… – начала было Талия.

– Замолчите, – поднял руку господин.

Талия услышала негромкое жужжание, словно где-то вдалеке заработало радио. Казалось, что радио сердится.

– Многие бы отдали королевство за то, чтобы рассмотреть эту штучку под микроскопом, – сказал мужчина Талии и выронил шарик на пол. – Но для других гораздо ценнее то, что там говорится.

И он ногой раздавил золотой шарик.

* * *

– Нападение на офицера, сопротивление аресту, преднамеренное убийство, – заявил, входя в комнату, офицер Спецотдела. – Я знал, что нам удастся подольше задержать вас, профессор, но не надеялся, что вы сами придете нам на помощь.

– Я не профессор, – ответил Цицерон.

Из-под бинта за правым ухом сочилась струйка крови и щекотала ему шею.

Убийство. Он снова переживал те ощущения – вот треснули кости, и всю его руку словно пронзило насквозь. Преднамеренное убийство.

Они находились в старом крыле тюрьмы Аликата. Так ему показалось. Каменные стены и пол, стальная дверь и окно из толстого ударопрочного стекла (караульный снаружи мог видеть все происходящее в камере и в случае необходимости, если Цицерон стал бы неуправляемым, принять меры). Но такое вряд ли случится. Запястья у него скованы тяжелыми цепями, которые пропущены через специальные отверстия в полу, а далее вокруг его ног и под массивным деревянным стулом, на котором он сидит. Он мог лишь слегка ерзать на стуле – не более того.

– Ну, шпионом вас, конечно, не назовешь, не правда ли? – обратился к нему сотрудник Спецотдела. Он стоял и выглядывал через малюсенькое окошко в холл. – К тому же я крайне сомневаюсь, что Александр Цицерон ваше настоящее имя.

– Конечно, я не шпион, – ответил Цицерон. – Я преподаватель экономики.

Мужчина повернулся лицом к нему.

– Нам еще предстоит выяснить, кто вы такой, профессор. – Он наклонился вперед и уперся кулаками в стол. – Не пытайтесь убедить нас, будто невиновны. Вы окончательно выдали себя, убив констебля.

– Тогда расстреляйте меня за это, – предложил Цицерон. – Зачем мне вам еще что-нибудь рассказывать?

Мужчина улыбнулся и распрямился.

– О нет, расстреливать мы вас не будем. Вы слишком ценны, чтобы так с вами поступать. Нет, мы оставим вас в живых. – Он обошел Цицерона, встал у него за спиной и наклонился над его здоровым ухом: – Может, вам удастся протянуть несколько недель. Имейте в виду, у нас есть прекрасные специалисты.

Цицерон пытался повернуть голову и наконец уголком глаза сумел разглядеть мужчину.

– Почему вы не скажете напрямик, что вам нужно? – поинтересовался он.

– Что мне нужно? – переспросил мужчина. Он снова обошел стол, теперь с другой стороны, и склонился над ним, глядя прямо на Цицерона. – Раз уж вы так добры, профессор, и спрашиваете, что мне нужно, – мне нужно, чтобы вы и подобные вам убрались туда, откуда пришли.

– То есть в Порт-Сент-Пол? – уточнил Цицерон. – Но ведь…

Он даже не заметил, как мужчина его ударил. Удар пришелся под раненое ухо, он был таким сильным, что голова резко дернулась в сторону. Боль была страшной, и сквозь эту боль он услышат голос мужчины, склонившегося совсем близко к нему:

– Послушайте, профессор, пока что на мне была маска. Я работал с Тайной Империей. Я видел, как одного островитянина повесили лишь за то, что он отпустил комплимент жене торговца рыбой по поводу ее красивого платья. Учтите, что веревку держал именно я. – Он схватил Цицерона за волосы и оттянул голову назад; из тумана перед Цицероном постепенно появилось искаженное злобой лицо. – Но прежде чем я позволю таким, как ты, завладеть нашей страной, я предпочитаю отдать свою собственную дочь в руки этих похотливых обезьян с гомосексуальными наклонностями. – Мужчина выпустил волосы Цицерона. – Они, по крайней мере, люди.

От удара Цицерон прикусил язык. Он повернул голову в сторону и сплюнул кровь.

– Я такой же человек, как и вы, – ответил он и в ту же секунду пожалел, что сказал это.

Мужчина резко, невесело рассмеялся.

– Имитация отличная, надо отдать вам должное. – Он придвинул второй стул и уселся рядом с Цицероном. – Похоже, вы даже не обиделись на мои слова.

Цицерон закрыл глаза. Да, он вел себя глупо. Лучше бы он молчал.

«И все же, – подумал он, – лучше государственная полиция, чем дельцы». А теперь назад пути нет, только вперед. Он глубоко вдохнул, открыл глаза и сказал:

– Мы люди. И прибыли мы сюда, чтобы помочь вам.

Мужчина фыркнул:

– Правда? И ваши друзья тоже? – Он взял в руки папку, открыл ее и начал читать: – Филипп Мариус. Профессия – механик. Обвиняется в проведении незаконных собраний, подстрекательстве рабочих, саботаже. – Мужчина перевернул страницу. – Дэвид Солон. Профессия – журналист. Обвиняется в предательстве, участии в заговоре, подстрекательстве и клевете. Жанна Мегара, медсестра. Шпионаж, безнравственное поведение, язвительность, обольщение мужчин, преднамеренное убийство. Сайрус Мус…

Мужчина назвал еще не менее полудюжины имен. Можно подумать, что государству удалось выявить всех миссионеров Космической службы в Травалле и колониях. Наверняка их выдали Дельцы. Цицерону лишь оставалось надеяться, что кому-то удалось избежать ареста.

– А теперь еще и вы, профессор, – заключил сотрудник Специального отдела. – Я не собираюсь делать вид, будто понимаю, в чем именно вас обвиняет Совет экономических советников. Но уже за один сегодняшний день вы два или три раза подписали себе смертный приговор, так что вопрос решен, – Он закрыл папку и добавил: – Странное у вас понятие о помощи, профессор.

– Я не говорил, что мы собирались помочь таким, как вы, – возразил Цицерон.

Мужчина с интересом взглянул на него.

– Ну что ж, понятно. Тогда кому? Островитянам? Криминальным группам?

– Вашим внукам, – ответил Цицерон. – И внукам ваших внуков.

Мужчина хмыкнул.

– И все, конечно, только лишь из самых добрых побуждений.

– Если хотите, можно сказать и так, – согласился Цицерон.

– Как благородно с вашей стороны, – заметил мужчина. – Но мои внуки не просили вас о помощи, профессор. Она им не нужна.

– Им придется выбирать между нами и дельцами, – сказал Цицерон.

– Дельцами?

– «Марджинал», – пояснил Цицерон. – Вы знаете, кого я имею в виду.

– Ах да, – ответил мужчина. – Прославленная корпорация «Марджинал Лимитед». Ваши конкуренты. Теперь, с их появлением, вы предлагаете нам сотрудничать с вами. Так?

Цицерон открыл было рот, но мужчина не дал ему сказать ни слова и с выраженным акцентом портовых трущоб сказал:

– «Дайте мне, сэр, последний шанс. Клянусь, я исправлюсь». – Мужчина покачал головой и продолжал своим обычным голосом: – Знаете, как часто мы, полицейские, слышим такое, профессор? Приятно, что вы одумались, но слишком поздно. – Он встал и постучал по стеклу. Караульный заглянул в окошко и открыл дверь. – Дайте мне мои пальто и шляпу, – велел сотрудник Спецотдела.

– Да, сэр.

Караульный принес вещи. Цицерон спросил:

– Вы думаете, корпорация «Марджинал» будет вести честную игру? Да они съедят вас живьем!

Мужчина взял из рук караульного пальто и шляпу, перебросил пальто через руку, повернулся к Цицерону и сказал:

– Странно, профессор, но они то же самое говорят про вас!

Дверь закрылась, и Цицерон обмяк на стуле. Во рту был привкус крови. Провал.

Слава богу, что на его месте не сидит Талия. С ней они так обойтись не посмеют. Сейчас она, должно быть, уже направляется домой.

* * *

– Я гражданка Тиатиры! – выпалила она, пока мужчина не успел даже сесть. – Я требую, чтобы вы вызвали верховного комиссара!

Сотрудник Специального отдела спокойно поднял руку и ударил ее по лицу. Талия замерла на месте, она была так потрясена, что даже не поднесла руку к щеке.

Мужчина снял шляпу.

– Чтобы я больше этого не слышал, мисс, – прошипел он. – Нам прекрасно известно, кто вы такая; нам известно также, что верховный комиссар ваш двоюродный брат. Со временем он все узнает. – Мужчина наклонился к ней. – Интересно, мисс, что еще ему предстоит узнать?

Мужчина поднял одну бровь и ждал, что она ответит. Талия молчала, тогда он слегка улыбнулся и сел на стул. Достал папку и какое-то время молча листал бумаги.

– Может, то… например… что вы стали шлюхой островитянина? – И он метнул в ее сторону быстрый взгляд.

Талия ничем себя не выдала. Они не смогут шантажировать ее тем, что расскажут обо всем ее родственникам. Двоюродный брат Милош уже все знает, через дипломатические разведслужбы. Больше всего проблем будет с матерью, но она давно уже подготовилась к подобного рода конфронтации.

Сотрудник Специального отдела понял, что на сей раз просчитался, и сказал:

– Ну, конечно, скандал можно замять. Несколько развязных языков… а если просочится в газеты, можно будет поднять вопрос о женском образовании и эмансипации, как двадцать лет назад… – Он с мрачным выражением лица покачал головой. – Вы с вашим любовником-профессором непременно ухватитесь за это, но ведь если дочка аристократа заводит тайный роман, это еще не конец света, не так ли?

Талия ничего не отвечала.

– А что, если бы это был конец света? – продолжал мужчина.

Он ждал ответа и не моргая смотрел на нее.

– Что вы имеете в виду? – наконец промолвила она.

Он улыбнулся и ответил:

– Мисс, я человек читающий, хотя, наверное, с виду не скажешь, особенно если занимать такое положение, какое занимаете вы. В основном, я читаю журналы. Дешевые и ужасные. Вы, конечно, до таких не опускаетесь. Но я узнал, что вас интересует наука, так что, возможно, вы поймете, что я вам сейчас скажу. О межпланетных кораблях. О радиопередатчиках. Потрясающие истории.

Талия читала о межпланетных кораблях с тех пор, когда ей было лет одиннадцать. Один из шоферов покупал дешевые журналы в городе и, прочитав сам, потихоньку передавал их Талии.

– В прошлом году в журнале «Ошеломляюще» был напечатан целый сериал, – продолжал мужчина. – Не знаю, читали ли вы его. Назывался он «Люди в масках из Наамана».

– Чудовища с других планет, которые способны менять свое обличье, – вспомнила Талия. – Сенсационная галиматья.

Мужчина мрачно улыбнулся ей и сказал:

– А как вы думаете, откуда родом ваш профессор?

Талия внимательно посмотрела на него:

– Почему вы спрашиваете?

– Ну мне, конечно, известно то, что говорит он сам, мисс, – произнес мужчина, потом заглянул в папку и прочел: – «Порт-Сент-Пол, Восточный Чатранг, архипелаг Рока». Я надеялся, что с вами он был более откровенен.

Талия не смогла сдержать смех.

– Вы хотите, чтобы я сообщила вам, что он «человек в маске с Наамана»? Значит, вы в жизни даже глупее, чем выглядите!

– Я не такой умный, как вы, мисс, – ответил он, – но, однако, и не глупей. Я знаю, что он не с Наамана. Его родная планета находится гораздо дальше.

Талия снова рассмеялась, но, взглянув на выражение лица мужчины, замерла.

– Вы не шутите?! – воскликнула она.

Мужчина раскрыл папку, вытащил плохого качества, зернистую фотографию и пододвинул ее по столу к Талии.

– Надеюсь, вы узнаете доктора Росмера и сенатора Орадура-Монатта, – сказал он. – Но вот этих двоих вы когда-либо ранее видели?

На фотографии она узнала лестницу, ведущую к Круглому читальному залу университетской библиотеки. На ступеньках стояли четверо мужчин; в одном она узнала главного библиотекаря, второй был известным политиком Травалля. Двое других…

Черты лиц у них были довольно странные, не местные. Оба невысокого роста, коренастые, даже более, чем Цицерон. У обоих на удивление светлые волосы, хотя по фотографии трудно точно судить о цвете, но Талия решила, что волосы не седые. Спустя короткое время Талия поняла, что один из незнакомцев женщина; она не сразу догадалась, потому что одеты оба незнакомца были совершенно одинаково – в темные обтягивающие брюки и наглухо застегивающиеся у самого подбородка куртки, она никогда раньше не видела подобных костюмов. Головных уборов V них не было, а волосы у женщины были даже короче, чем у мужчины.

Талия безмолвно покачала головой.

– Нет? – переспросил мужчина. – Ну, это уже лучше. Тот, что слева… – он нагнулся и постучал пальцем по фотографии, – …называет себя Алленом Маклином. Женщину зовут Бернадетт Паркер. – Он осторожно выговаривал странные имена.

– Кто они такие? – спросила Талия.

Мужчина откинулся на спинку стула.

– Дело не в том, кто они такие, мисс, дело в том, как далеко они залетели. С последней высадки… двадцать световых лет назад.

Талия была явно раздражена.

– Световой год это… – начал было мужчина.

– Я знаю, что такое световой год, – оборвала его Талия. – Какой-то абсурд.

Мужчина пожал плечами и сказал:

– Я не знаю, как им это удалось, мисс, но они здесь.

– Зачем? – спросила Талия. – Что им нужно?

– Трудно сказать, – ответил мужчина. – Они утверждают, что хотят развивать торговлю с нами. Они собираются торговать не золотом, тканями или соленой рыбой. Вы и сами понимаете, что подобная торговля не будет прибыльной. Они собираются торговать знаниями, искусством, музыкой, наукой, литературой.

– Но и это не будет прибыльным, – возразила Талия.

– Все верно, мисс, – закивал мужчина. – Мистер Маклин и мисс Паркер, а также их друзья… они называют себя корпорацией «Марджинал Лимитед», так вот они предлагают установить нечто вроде межзвездного семафора или радиотелефона, который соединит Саломею со… со звездами, по крайней мере с известными им звездами. – Мужчина улыбнулся. – Мы будем посылать им разрозненные записи Филармонического оркестра Воссоединения, а они нам чертежи, по которым мы сами сможем строить космические корабли.

– Мне такая сделка не представляется честной, – заметила Талия.

Мужчина постучал себе по носу и спросил:

– Вам известно, мисс, как зарабатывает свои деньги компания «Архипелаг»? Раньше они закупали шерсть, железо и лес на островах и продавали их здесь, в Басии, потом закупали здесь материю, инструменты и другие товары и продавали их на островах. Они и до сих пор немного промышляют этим. Но около пятидесяти лет назад один предприимчивый сотрудник компании понял, что гораздо дешевле будет построить фабрики и заводы прямо на островах. Теперь компания торгует на островах товарами, которые производятся в основном там же, на фабриках и заводах, принадлежащих самой компании, шерстяные изделия делаются из шерсти овец, принадлежащих компании, железо добывается на рудниках, принадлежащих компании, а в Басию они в основном привозят деньги.

– Значит, нам предлагают продавать не просто чертежи космических кораблей, – ответила Талия. – Ведь мы в них ничего не поймем – так же как житель Восточной пустыни никогда сам не разберется в чертежах паровоза. Чтобы разобраться в их чертежах, нам понадобятся новые научные и инженерные разработки. И только они могут нас этому научить…

– Но не бесплатно, мисс, – заметил мужчина. Можно было подумать, что он считает, будто Талия не совсем поняла его. – И неизвестно, сможем ли мы заплатить по счетам.

– Понятно, – кивнула Талия. – Не забывайте, что я изучала экономику.

– Ни в коем случае, мисс, – сказал мужчина. – Но вы сами видите, что тогда получается. Они будут единственным источником подобных знаний и потому получат возможность диктовать нам любые цены. Не пройдет и века, как эти люди смогут завладеть половиной мира, как компания владеет половиной архипелага.

– Спустя сто лет эти люди, возможно, перепродадут свою долю и уберутся восвояси, – заметила Талия. – Но я понимаю вашу тревогу.

Через какое-то время она тряхнула головой и сказала:

– Но это безумие. Даже если все так, вы же не думаете, что доктор Цицерон один из них.

Хотя многое сразу встало бы на свои места – такая необъяснимая чуждость Цицерона ко всему местному, его полное безразличие к условностям, то, как в нем необычно сочеталось понимание многих эзотерических вопросов и непонимание самых простых, тривиальных вещей. Но если Талия легко могла себе представить, что Цицерон родом с другой планеты, то уж никак не могла видеть в нем жадного колониального спекулянта. Это было просто смешно.

Мужчина поднялся. Сначала он молча ходил по комнате, потом выглянул в коридор.

– Экспедиция «Марджинал» прибыла к нам три года тому назад, – начал он. – Они сразу направились в Сенат и заявили о своем прибытии; объяснили, откуда они прибыли и что могут нам предложить. Естественно, Сенат потребовал доказательств. Они продемонстрировали массу механизмов и приспособлений, но Сенат… а именно сенатор Орадур-Монатт, тот самый человек, что изображен на фотографии, требовал более существенных доказательств. Он хотел, чтобы они показали, какой уровень знаний могут продать нам. «Расскажите мне что-нибудь, – сказал он им. – Что-нибудь такое, что не известно мне». И знаете, что они ему ответили? – Мужчина сделал паузу и взглянул на Талию. – Они сказали ему, мисс, что на нашей планете уже высадилась другая экспедиция. С другой планеты, из другого созвездия, в общем… совсем другие космические существа.

Талия долго смотрела прямо ему в глаза, потом медленно кивнула и спросила:

– И вы считаете, что Цицерон один из них?

– Мисс, – ответил мужчина, – я в этом абсолютно уверен. Та штука, которую я вырезал из-за его уха, доказывает, что он не из нашего мира, хотя и без этого у меня предостаточно доказательств. – Он снова подвинул к себе стул и сел. – Не тратьте зря мое время, делая вид, что вы мне не верите.

Талия покачала головой. «Цицерон и сам бы мне все рассказал», – подумала она. Ведь даже утром, когда он говорил об отъезде, он чуть было не рассказал ей все. Наверное, решил, что она ему не поверит.

А разве поверила бы?

– И что им нужно? – спросила она.

Вместо ответа мужчина достал другую фотографию. Талия не знала, где и когда был сделан этот снимок. На нем был Цицерон в одежде портового рабочего. Он разговаривал с другим мужчиной, одетым точно так же. Мужчина вполне мог сойти за брата Цицерона, хотя черты его лица были немного тяжелее, а волосы более курчавые. Но совершенно очевидно, он был родом оттуда же, откуда и Цицерон.

– Вы видели раньше этого человека? – спросил мужчина.

– Никогда, – ответила Талия.

– Он называет себя Филиппом Мариусом, – продолжал мужчина. – И занимается мерзкими делишками. В том числе, саботажем и призывом к анархии. В газеты попадают главные ораторы рабочего движения, люди типа Масперо и Коузера, но вершит дела именно наш Мариус. Вы уверены, что не встречали его прежде?

– Уверена, – заявила Талия.

Мужчина вздохнул и сказал:

– Что ж, мисс, возможно, господа из «Марджинал» и подумывают о том, чтобы поработить всех нас, но они деловые люди.

По меркам деловых людей они ведут себя вполне дружелюбно: пошли на прямые переговоры с Сенатом, предоставили государству полезную информацию. – Он постучал пальцем по фотографиям Цицерона и анархиста Мариуса. – Но люди вашего профессора… вели себя совсем не так вежливо. Они наблюдали за нами на протяжении десяти, а то и более лет и даже не потрудились представиться; в течение пяти лет тайно жили среди нас, подстрекали граждан к бунту, разлагали бедные слои и молодежь, проникали на фабрики, в больницы, церкви… и университеты.

– Обучение детей высших классов политической экономии вряд ли можно расценивать как разложение молодежи, – заметила Талия. – А если так, тогда можно обвинить и всех остальных преподавателей университета.

Сотрудник Специального отдела уныло улыбнулся.

– Пока что не будем брать во внимание личную жизнь профессора… и вашу тоже. Не спал я по ночам не из-за этого, и вот что мне хотелось бы узнать у вас – я все время думал, не сотрудничали ли ваш профессор, его друг Мариус и все остальные их люди с мистером Маклином и его людьми. Не обрушатся ли на нас сразу обе стороны?

– Это может случиться? – спросила Талия.

– Хотел бы я знать, мисс, – покачал головой мужчина. – Хотя думаю, что нет. И я верю вам относительно характера доктора Цицерона. Он может быть лжецом, убийцей… – он специально медленно выговорил это слово, а Талия вся сжалась, как от удара, – … сочувствующим анархистам, шпионом с другой планеты, но он не капиталист. А кроме того…

В дверь торопливо постучали.

– Войдите, – резко ответил мужчина.

В комнату вошел тюремный караульный в форме.

– Фургон готов, сэр, – сообщил он.

– Отлично, – кивнул мужчина. – Сейчас буду.

– Да, сэр.

Дверь закрылась.

Мужчина собрал фотографии и аккуратно убрал их назад в папку, а папку в сумку. Только после этого он поднялся.

– А кроме того?.. – напомнила ему Талия.

– Что? – переспросил он.

– Кроме того – что? – повторила Талия. – Почему еще вы думаете, что друзья Цицерона не сотрудничают с корпорацией «Марджинал»?

– Ах это. – Мужчина постучал в дверь, и караульный тут же открыл ее. – Ну, мисс, мы арестовали вашего молодого человека и кое-кого из его друзей, которые пытались поднять бунт у стен контор «Марджинал» в Городе… Если они нас не разыгрывают специально, то похоже, что обе стороны крайне недолюбливают друг друга. – И он приподнял шляпу на прощание. – Да, мисс, – Все, что она услышала, а потом щелкнул замок двери.

* * *

Караульные провели Цицерона по узким коридорам и вниз по лестнице; идти из-за наручников и ножных оков было не так-то просто. Цицерон пытался сосчитать лестничные пролеты и запомнить, сколько этажей в тюрьме Аликата, но цифры в голове не удерживались. Перед глазами все время вставал Трилиссер-Хауз, и он считал ступеньки наверх в свою комнату. Из раны за ухом снова начала сочиться кровь, а так как руки были скованы, он ничего не мог поделать.

В конце концов они вышли в крытый проулок, такой длинный и темный, будто находился он под землей. С обоих краев крыши стеной стекала дождевая вода, еле пробивавшийся дневной свет был серо-зеленоватым и безрадостным.

Их ждал фургон – без окон, без опознавательных знаков. Сотрудник Специального отдела занял место спереди, рядом с водителем. Караульные впихнули Цицерона в салон и сели вместе с ним. Цицерон ни капли не удивился, обнаружив, что скамья напротив уже занята: между двумя массивными караульными сидел обмякший Мариус. Он был совсем плох. В отличие от Цицерона, до сих пор остающегося в университетском плаще, в котором его застал арест, Мариус был в зеленом тюремном комбинезоне, грязном и залатанном, причем некоторые пятна казались совсем свежими. Правый глаз и правое ухо скрывали окровавленные бинты; в крови была и вся правая сторона лица, а грудь заляпана кровью и рвотой. Цицерон не мог определить даже, был ли Мариус в сознании или нет.

Заурчал мотор, и фургон тронулся с места. Какое-то время по крыше фургона барабанил дождь, но вот фургон снова остановился, двери открылись, и Цицерон успел заметить широкий тюремный двор, окруженный высокими стенами, над которыми вздымались высокие башни. Но тут же в двери появился сотрудник Спецотдела с двумя караульными в непромокаемых плащах и с карабинами в руках. Один караульный держал блокнот и ручку.

– Заключенный номер девяносто одна тысяча двести шестьдесят четыре, он же Филипп Мариус, – выкрикнул караульный. Офицер показал в сторону Мариуса, и караульный сделал какую-то пометку в блокноте. – Заключенный номер девяносто одна тысяча сто восемьдесят шесть, он же Александр Цицерон. – Караульный справа от Цицерона взял того за руки в наручниках и поднял их вверх. Караульный, державший блокнот, сделал еще одну пометку.

– Оба препровождаются из тюрьмы Аликата в тюрьму Имаз, – отдал распоряжение офицер.

– Тут так и написано, – ответил караульный с блокнотом, вырвал один листок и протянул его офицеру. – Вот.

– Да, – ответил офицер.

Снова двери фургона закрылись, и они поехали дальше. Буря разыгралась не на шутку. Цицерон слышал, как снаружи бушует ветер, как бросает на стены фургона потоки дождя, словно это были пригоршни гальки. Дорога была ухабистой, ветер крепчал, их сильно трясло, а водитель все время жаловался на плохую видимость, и Цицерон готовился к тому, что фургон может в любую минуту опрокинуться. Внутри было тесно и душно, и он с трудом дышал.

Имаз. Аликата была обычной тюрьмой для обычных преступников. В Имазе содержали наиболее опасных заключенных, тех, кто пытался бежать сам, а также политических заключенных, чьи товарищи могли попробовать устроить им побег. Он, видимо, попадает во все три категории.

Как вообще им удается переправлять заключенных в Имаз? Он знал, что тюрьма находится на острове, в старом морском форте. В сезон бурь волны в узком внутреннем море, окаймленном по берегам высокими скалистыми берегами, достигали пятидесяти футов. В лодке по такому морю не проплыть, а летать в ненадежных, непрочных дирижаблях Саломеи мог решиться только дурак; к тому же вряд ли в распоряжении полиции, тем более Специального отдела, найдется хоть один дирижабль.

Ему показалось, что фургон, вместо того чтобы ехать в порт, поднимается вверх, в горы. Может, сейчас их и не повезут сразу в Имаз.

Вот фургон остановился. Цицерон слышал приглушенный разговор, доносившийся из кабины. Потом раздался лязг открываемых ворот, фургон опять дернулся, но вскоре замер. Ветер стих, даже дождь больше не барабанил по крыше, потому что они въехали в какой-то тоннель или гараж. Куда их привезли?