Текст книги "Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

Соавторы: Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Кейдж Бейкер,Уолтер Йон Уильямс,Дэниел Абрахам,Элинор Арнасон,Майкл Джон Харрисон,Вандана Сингх,Джеймс Патрик Келли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 69 страниц)

Мартинес с Терцей находились в главной гостиной «Каенты». Здесь собиралось общество и стоял слабый аромат духов. Двадцать дней, как они оставили Ларедо. Астроном Имперского Университета Зарафана Шон-дан, приглашенная Марселлой, собиралась продемонстрировать, почему астрономическую обсерваторию они основали на станции Чи, и не жалела месяца, чтобы добраться туда.

– Десять секунд, – сказала Шон-дан, – восемь, пять…

«Каента» двигалась слишком быстро, чтобы Мартинес успел заметить станцию червоточины, сквозь которую проскользнул корабль, и тем более саму червоточину, вывернувшую звезды наизнанку. Переход был мгновенным. Так же мгновенно изменилось звездное небо.

Огромный сверкающий звездный шар вспыхнул перед Мартинесом, заняв собой треть видимого пространства. Звезды так теснились друг к другу, что представлялись сверкающими песчинками, рассыпанными на океанском пляже. Мартинес поймал себя на том, что невольно вздохнул, и услышал, как ахнула Терца. Чем больше он всматривался, тем больше различал звезд. Внутри скопления выделялись гигантские облака и структуры, и ослепленный Мартинес уже не знал, видел он их на самом деле или его сознание стремилось установить порядок в громадном пылающем хаосе, отыскивая знакомые виды, как созвездия на ларедском небе.

Вглядываться в звездный шар было все равно что уплывать дальше и дальше в бесконечное море, мимо расплывчатых неясных отмелей, которые, стоило присмотреться, оказывались миллионами кораллов. Каждый из них открывал пристальному взгляду множество известняковых скорлупок, и в глубине этих скорлупок таились крошечные живые существа – усложнявшаяся бесконечность, и мозг наконец отказывался воспринимать ее.

– Теперь понимаете, почему мы открыли здесь обсерваторию? – В голосе Шандан, дошедшем до слуха Мартинеса, прозвучало сдержанное торжество. – Из всех червоточин империи эта выходит ближе всего к центру Галактики. Это первая возможность как следует разобраться в структуре галактического ядра. Отсюда можно непосредственно наблюдать, как воздействует на ближайшие звезды сверхмассивная центральная черная дыра.

Усилием воли Мартинес переключил внимание с пылающего шара на другую часть звездного неба, окружающего «Каенту». По сравнению с небом Ларедо звезды казались очень частыми, а светящиеся полосы отмечали витки спирали Галактики, разворачивающиеся в бесконечном пространстве. Система Чи, в сущности, находилась в самом ядре, хотя и на периферии, так что звезды со всех сторон были близкими и яркими. Собственная звезда Чи, Чи-ма, светилась теплым желтым светом, но соседние не уступали ей.

– Звезды здесь располагаются очень плотно, – продолжала Шон-дан, – хотя и не так плотно, как вблизи центра. В системе Чи семь звезд – а может, и восемь, мы не уверены – и орбиты чрезвычайно сложные.

– А мы хоть знаем, в какой галактике находимся? – спросила Терца.

– Нет. Мы пытались найти Цефеиды и другие вехи, по которым можно сориентироваться, но пока не обнаружили ничего определенного. Само собой, мы можем быть в любой точке Вселенной и, возможно, в миллиардах световых лет от стартовой позиции.

Мартинес услышал шаги входящего в комнату и тут же – голос лорда Па.

– Любуетесь звездами? – поинтересовался он. – Скоро вы от них устанете. Семь солнц плюс галактическое ядро – на Чи из-за них не бывает настоящей ночи, и нам пришлось вставить во все спальни рабочих поляризующие окна, чтоб люди могли отдыхать. Я просто бросил смотреть на небо: центры галактик – неуютные места, и чем меньше имеешь с ними общего, тем лучше.

– Звезд здесь много, тут вы правы, милорд. – Почтение к богатому пэру не позволяло Шон-дан открыто выразить свое несогласие, но было ясно, что ей не скоро надоест смотреть на небо.

– Я присяду, сыграю разок в чиналь, – сказал лорд Па. – Не обращайте на меня внимания.

Мартинес, разглядывая гигантское светящееся ядро, слышал краем уха, как лорд Па передвигает столик и негромко приказывает коммутатору установить игру.

– Пока нам выдавали изображение в видимом спектре, – сказала Шон-дан. – А сейчас я кое-что добавлю. Возникнет несколько условных цветов. Потом я постараюсь их закрепить.

Мартинес услышал приглушенные команды лай-онки, а потом галактическое ядро из перламутрового стало темно-янтарным. Из огромной сферы пробились мощные лучи света, переливающиеся и живые, словно колонны, тянущиеся от фундамента Вселенной к крыше небес.

Мартинес невольно вскрикнул, и ему эхом откликнулась леди Терца.

– Да! – В голосе Шон-дан снова звучало торжество. – Это лучи релятивистских частиц, генерируемых сверхмассивной черной дырой. Присмотревшись, вы можете различить в них тонкую структуру – мы этого не ожидали и хотя разработали несколько теорий этого явления, но окончательного объяснения пока не нашли.

Мартинес сдвинул свой виртуальный экран так, чтобы приблизить огненный столб энергии, и увидел, что свет в колонне пульсирует, а свивающиеся и колеблющиеся нити лучей словно плывут в гигантском потоке: гипнотизирующий мощный танец.

Шон-дан еще час показывала Мартинесу и Терце отдельные подробности ядра, в том числе четыре звезды-гиганта, несущиеся по смертельной спирали к центральной дыре.

– Черная дыра кормится, – сказала она. – Сверхмассивные черные дыры порой активно поглощают соседние звезды, а иногда этот процесс приостанавливается. Почему мы не знаем и не знаем, как происходит переход от одного состояния к другому.

– Я же говорю, гадость, – подал голос лорд Па. – Честно говоря, я предпочитаю природу в более упорядоченной и безобидной форме. Мне нравится играть по правилам. Уютное кресло, сложные проценты и гарантированный годовой доход. Предпочитаю не думать о том, что какая-нибудь мировая катастрофа может свалиться на меня с неба и лишить Вселенную привычных мне удобств.

– Черная дыра нам совершенно не угрожает, милорд, – возразила Шон-дан. – Мы далеко за пределами опасной зоны.

Мартинес быстро отключил дисплей, чтобы взглянуть на лорда Па. Тот сидел в лай-онском кресле, подпиравшем килевидную грудину, склонившись над игровым полем. Свет дисплея падал на его лицо, отражаясь от короткого клюва и зажигая красные огоньки в глазницах.

За спиной Па стоял деревянный шахматный столик, украшенный абстрактными узорами красного энжо, мерцавшими в приглушенном освещении гостиной. Под рукой у него стоял хрустальный кубок с лай-онским белковым бульоном.

«Удобства, – подумал Мартинес, – гарантированный доход. Что верно, то верно».

– Пожалуй, на сегодня хватит, – предложила Шон-дан, заметив, что Мартинес оторвался от виртуального дисплея.

– Спасибо, – отозвалась Терца. – Это было потрясающе. Надеюсь, потом можно будет еще посмотреть?

– Буду рада. – Шон-дан встала. У этой лай-онки глаза были золотистого цвета, и носила она темно-коричневую форму академии, украшенную медалями за научные достижения. Она была молода для таких отличий: по бокам головы у нее еще не вылинял юношеский коричневый пушок. – Мы проведем на Чи двадцать три дня, – добавила она, – и звезды в любую минуту к вашим услугам.

– Может быть, завтра, – сказал Мартинес, поднявшись с кушетки и направляясь к бару.

Налив себе бренди, он постоял немного за плечом лорда Па, молча склонившегося над доской. Мартинес сразу увидел нужный ход и собирался подсказать, но, поразмыслив, воздержался.

На двадцатый день пассажиры «Каенты» начали понемногу действовать друг другу на нервы.

Первая половина путешествия прошла необычайно приятно, учитывая, что Мартинес подозревал часть попутчиков в краже семейных денег. Марселла, лорд Па, Мартинес, Терца и Шон-дан каждый день собирались за обедом. Пробовали играть в тинго и другие игры, но интерес к ним угас, как только стало ясно, что Терца с Мартинесом не желают сражаться за высокие ставки, а академическое жалованье Шон-дан не позволяет ей играть даже по маленькой – на то, что числилось мелочью среди пэров.

Круг тем, затрагиваемых за обеденным столом, был широк, хотя Мартинес, вняв предостережению Терцы, не касался вопросов, которые жгли ему язык: относительно финансовых связей «Чи Девелопмент компани» и «Меридиана». «Это бы слишком напоминало допрос», – сказала ему Терца.

Мартинес позволял себе всего несколько осторожных косвенных вопросов в день: начал с развития поселений, понемногу стал интересоваться подробностями. Марселла и Па, видимо, не прочь были поговорить о своей работе, а Мартинесу было по-настоящему интересно их слушать, хотя он послушно сворачивал разговор, замечая предостерегающее движение бровей Терцы или ощущая ее легкое прикосновение к своему колену.

Шон-дан говорила об астрономии, Мартинес травил военные байки, Терца не вспоминала о службе в министерстве, но охотно пересказывала великосветские сплетни, кроме того, принесла арфу и исполнила несколько сонат.

Но теперь, на двадцатый день, беседа стала чуточку натянутой. Марселла проводила почти все время у себя в каюте, разбирала бумаги компании, курила сигарету за сигаретой и играла дерганые, мучительные для нервов мелодии, от которых дрожала дверь каюты. Лорд Па обменивался со своими подчиненными на Чи подробными меморандумами, а оставшееся время отдавал настольным играм.

Мартинес постоянно слал видео сыну – три месяца, проведенные маленьким и бойким ребенком на борту «Вигуна», оказались серьезным испытанием для всех заинтересованных лиц, поэтому юного Гарета оставили на Ларедо под присмотром няни и дряхлеющих родителей отца. В ответ он получал восторженные видео: дедушка Мартинес знакомил внука со своей коллекцией старинных автомобилей и катал Гарета-младшего по личной трассе на ревущих чудовищах.

– Ему больше всего нравится «Турбоэкспресс Лоди», – рассказывал Мартинес Терце. – В его возрасте я его тоже любил. Хотя теперь мне больше по вкусу «Алый Скороход». – И, перехватив взгляд жены, добавил: – Отец, знаешь ли, еще не разу ни попадал в аварию.

– Будем надеяться, что и впредь не попадет, – вздохнула Терца.

Она только что вышла из туалетной, где переодевалась на ночь. До блеска расчесала длинные черные волосы, перевязала их лентой, смыла косметику и чуть смазала лицо увлажняющим кремом. Поверх ночной рубашки она накинула черный жакетик, хрустящий от золотого шитья.

– У отца есть и более опасные хобби, – напомнил Мартинес. – Например, гонки на пай-карах.

Она прищурилась;

– Постараюсь не забывать и об этом.

Двадцать дней на маленькой яхте, кажется, немного развеяли окружавшую Терцу безмятежность, неземное спокойствие, которым он всегда восхищался как высшим из ее достоинств. Мартинес поднялся со стула и встал рядом с ней, его широкая ладонь пробралась под хрустящий жакет, погладила мышцы плеча. Она вздохнула и расслабилась, прислонившись к нему.

– Скучаешь без Гарета, да? – спросил он.

– Да, конечно.

Со времени рождения мальчика они редко оставляли его.

– Тебе будет скучновато, – сказал Мартинес. – Может, надо было оставить тебя на Ларедо.

– Скучновато? – шутливо удивилась она. – Перебирать контракты, искать в них следы преступных замыслов? Что может быть веселее?

Он улыбнулся:

– Если сумеешь найти, это окажется увлекательным.

– Ничего я не найду. Только не в контрактах. Их проверяли юристы и не нашли ничего сколько-нибудь подозрительного. Если что и обнаружится, так только в исполнении.

Мартинесу не удалось получить ни одного контракта, подписанного «Чи Девелопмент Компани» со своим главным подрядчиком, – ни он, ни Терца, ни Роланд не были ее служащими. Однако в качестве лорда инспектора он был уполномочен ознакомиться со всеми делами, которые компания вела с Флотом, с подрядами на строительство флотских объектов на Чи и на орбите. Правда, Мартинес плохо разбирался в финансовых делах, но здесь он надеялся на помощь Терцы.

– Оговорки о скользящих ценах всегда внушают подозрение, а в этих контрактах из полно, – заметила Терца. – В любом крупном подряде хватает возможностей скрыть незаконные прибыли, а этот подряд буквально величиной с целую планету. «Меридиан» вправе пересмотреть окончательную цену в случае, если возникнут непредвиденные издержки, а такие всегда возникают. Немножко правее, пожалуйста.

Мартинес послушно сдвинул руку правее.

– Но есть же какие-то границы вздуванию цен, – сказал он.

– Конечно. В случае с контрактами с Флотом необходимо согласие представителей Флота, что издержки оправданы.

– Судя по докладам, наша представительница практически всегда соглашалась, – вздохнул Мартинес, – а теперь она получила корабль в Четвертом Флоте, и я уже не смогу поговорить с ней лично.

Терца снова развеселилась:

– Ну конечно, стоило бы тебе взглянуть ей в глаза, и она бы тут же выложила тебе все сведения о неоправданных перерасходах, которые прикрыла своим одобрением. Я думаю, тебе лучше поговорить с новым представителем. У него нет причин прикрывать упущения своей предшественницы.

Она потянулась, закинув руки за голову, изогнула спину и потянулась. Мартинес чувствовал, как расслабляются у него под пальцами мышцы.

Он прервал массаж, когда Терца склонилась вперед, изгибая позвоночник и упершись ладонями в густой ворсистый ковер. Потом она выпрямилась, резко выдохнула и повернулась к нему.

– Спасибо, – сказала она, обняв его и опустив голову ему на грудь. – Знаешь, может, я все-таки останусь довольна отпуском.

«Я уже три года как в отпуске», – чуть не сказал Мартинес. Даже рыться в старых контрактах было приятно после целой вечности безделья. Хоть какая-то польза от него.

Но он понимал, что имеет в виду Терца.

– Постараюсь не забывать время от времени полюбоваться звездами, – произнес он.

Терца теснее прижалась к нему.

– Мне подумалось, мы можем с толком употребить свободное время.

– Не возражаю, – улыбнулся Мартинес.

Терца чуть отстранилась, подняла на него темные глаза.

– Я не толькооб этом, – сказала она. – Я подумала, не пора ли нам подарить Гарету братика или сестричку?

У Мартинеса перехватило дыхание. Брак их был устроен родственниками – довольно обычное явление среди пэров, а в случае с Мартинесом Роланд чуть не силой заставил его подписать брачный контракт. И хотя Мартинес искренне хотел ребенка, рождение Гарета-младшего тоже входило в договор. Мартинес прекрасно сознавал, что он не ровня Терце – за их брак лорд Чен получил от их клана существенную финансовую поддержку, – и часто гадал, что думает его жена о длинноруком провинциальном офицере, за которого ее выдали, не дав и дня на знакомство.

Гадал, но никогда не спрашивал. Мартинес не имел привычки задавать вопросы, если ожидал получить ответ, который может его расстроить.

Ему все радостнее было следить, как Терца плавно входит в его жизнь, хотя ее безмятежное спокойствие казалось ему несколько преувеличенным. Однако он не взялся бы с уверенностью сказать, что будет, если лорд Чен, уверенно вставший на ноги в финансовом отношении, прикажет своей дочери развестись. Вполне могло случиться, что она с тем же неземным спокойствием покинет его. Он никогда точно не знал, что скрывает это чудесное замкнутое личико.

До сих пор. Контракт, заключенный их семьями, не предусматривал второго ребенка.

– Конечно, – сказал Мартинес, переведя дыхание. – Непременно. И по возможности сразу.

Она улыбнулась:

– Сразу не получится. Сперва мне придется удалить имплантат. Можно обратиться к врачу «Каенты» или потерпеть до Чи. – Она чмокнула его в щеку. – Хотя мне жаль будет потратить даром еще двадцать три дня.

Врачом «Каенты» был мрачный пожилой лай-он. За время пути он почти не показывался на глаза, если не считать обязательной вводной лекции о поведении в невесомости, при перегрузках и космической болезни. Однако при всех недостатках его характера, он, надо полагать, владел основными навыками межвидовой медицины.

– По-моему, тебе лучше завтра с утра зайти к старику, – сказал Мартинес. – Но и эту ночь нам не обязательно тратить даром.

Она прямо взглянула ему в глаза:

– А я и не собиралась.

Несколько часов спустя, перед полуночной вахтой, Мартинес проснулся от собственного крика, застрявшего в горле. Терца спокойно спала, положив голову ему на плечо.

Этот сон не повторялся в последнюю пару месяцев. На мгновение в темноте гостевого номера «Каенты» он увидел у себя на плече не черные кудри Терцы, а волосы бледного золота, обрамляющие белое лицо со сверкающими изумрудом глазами.

Сердце колотилось в груди. Мартинес слышал свое хриплое дыхание, обдирающее сухое горло.

Была и вторая причина, почему Мартинес не расспрашивал, что думает Терца об их браке.

Если у него есть тайна, справедливо будет оставить и за Терцей право кое-что утаить.

* * *

Кабель лифта спускался с геостационарной орбиты нитью, терявшейся в темной зелени экваториальных зарослей, как леска в море. Вблизи монитор показал Мартинесу часть самого лифта в виде светлой серой башни из лунного и метеоритного материалов – массивного противовеса кабеля. На вершине башни виднелось несколько сходящихся зубцов, похожих на укрепления, хотя на самом деле это были части зубчатого механизма, необходимого для закрепления добавочного веса.

Корабль причалил к станции лифта у основания башни, в точке нулевой гравитации. Пассажиры по трубчатому туннелю добрались к ступице колеса башни, где располагались управленческие конторы и торговый центр. Оттуда по полым спицам легко было попасть в жилые помещения для рабочих, флотского состава, астрономов и транзитных пассажиров, направляющихся через Чи в другие места.

Прежде чем покинуть «Каенту», Мартинес поблагодарил Марселлу и лорда Па за приятное путешествие. Он знал, что на станции его, как лорда инспектора, ожидает торжественная встреча и непрерывная череда протокольных мероприятий, так что времени на любезности уже не останется.

Так оно и вышло. Едва Мартинес выплыл из причальной трубы, придерживаясь рукой в белой перчатке за направляющий трос, как услышал рев младшего офицера, вызывающего почетный караул, а репродуктор общей трансляции загрохотал «Праксис нашу мысль ведет» – один из самых шумных флотских маршей.

Почетный караул был представлен лай-онской военной полицией в парадной форме. Эластичная лента, под которую констебли засунули носки ботинок, помогала даже в невесомости держать идеальный строй. Перед строем Мартинеса приветствовали командующий станцией лорд лейтенант-капитан Ээл Тирбал и офицеры его штаба.

Лорд Ээл был молод и для лай-она невысок – они с Мартинесом без труда могли смотреть друг другу в глаза. Лорд Ээл представил свой штаб, после чего обернулся к бледному как смерть штатскому, стоявшему позади группы офицеров.

– Милорд, – сказал он, – позвольте представить вам главного инженера компании «Меридиан», мистера Ледо Аллодорма.

– Мистер Аллодорм, – слегка поклонился Мартинес.

– Польщен знакомством, милорд. – У Аллодорма, как у всех даймонгов, на лице навечно застыло выражение, которое терран мог истолковать как удивление, ужас или муку боли: выпученные глаза, приоткрытый рот… Мягкий тенор напоминал звучащие в унисон трубы, и при разговоре Мартинесу видны были движущиеся части ротового устройства за неподвижными костистыми губами.

Мартинес произвел ритуальный смотр почетного караула, после чего вместе с Терцей, багажом и слугами загрузился в длинный узкий сине-зеленый экипаж, который должен был доставить к месту проживания. И лорд Ээл, и Аллодорм сопровождали их. Когда экипаж, окруженный облачком застывшего воздуха, поднялся и направился к причалу, Ээл взял на себя роль гида по станции.

Пост командующего станцией Чи был для него первым серьезным назначением, и видно было, что лорд Ээл наслаждается своей должностью. Он с удовольствием указывал на различные станционные сооружения – новенькие, блестящие и, на взгляд Мартинеса, слишком нарядные. Все здесь, от погрузчиков до воздуховодов, контролирующихся электронной системой наблюдения, было новейших моделей, непременно большим и ярким.

– Система очистки воздуха и циркуляции разработана на заказ, – похвастал Ээл, – и силовая установка тоже.

– Мы не используем залежавшиеся на полках модели тысячелетней давности, – добавил Аллодорм. – На станции применяются только новейшие разработки.

«Оригинальные разработки дорого обходятся», – отметил про себя Мартинес и сказал:

– Впечатляет. Я еще не видел таких новеньких станций.

– Первая новая станция за девятьсот лет, – сказал Аллодорм. – Но теперь, когда Совет начал экспансию в неразведанные системы, их, вероятно, станет больше.

– И все это меньше чем за два года, – восхитился Мартинес. – Быстро работаете.

И невероятно быстро, если все разрабатывалось на заказ. Так что, может быть, это все-таки готовые проекты.

Как тут узнать? Новых станций не строили целую вечность. Проще простого взять старую стандартную разработку, внести пару мелких изменений и назвать новейшим изобретением.

Одно он мог сказать сразу: может, система циркуляции и была новейшей, но пахло здесь точно так же, как на всех известных ему старых станциях.

Экипаж проскочил по соединительной трубе от ступицы к двум большим ободам и начал спуск в жилую часть.

– Вы первый вселяетесь в апартаменты для старшего офицерского состава, – сообщил Ээл. – Весь персонал к вашим услугам. Пожалуйста, если вас что-то не устраивает, сообщите кому-нибудь из них или мне.

Внутренним ухом Мартинес ощутил усиливающуюся гравитацию.

– Благодарю вас, лорд элкап, – кивнул Мартинес. – Я уверен, что все будет в порядке.

К тому времени как подъемник остановился на главном уровне Первого Обода, сила тяжести стала нормальной. У входа, словно на парад, выстроился персонал офицерских квартир. По приказу Ээла слуги устремились к экипажу и принялись разгружать багаж, помогли выйти Терце и Мартинесу. Багаж сложили на автоматическую тележку, и она покатила за шедшими пешком гостями. За тележкой следовали лорд Ээл, слуги и Аллодорм.

– Милорд, – сказал Аллодорм, – я надеюсь, вы с леди Терцей примете приглашение компании «Меридиан». Служащие и инженеры компании будут счастливы встретиться с вами послезавтра.

– Мы будем рады, – произнес Мартинес.

Завтра он должен был присутствовать на банкете с лордом Ээлом и офицерами Флота, и к тому же ему уже прислали довольно плотную программу, включающую посещения различных объектов, принадлежащих Флоту. Он прекрасно понимал замысел Ээла: занять инспектора осмотром технических чудес и банкетами, чтобы у того осталось поменьше времени собственно на инспекцию. Он вовсе не склонен был непременно видеть здесь коварные замыслы – Мартинес на его месте и сам поступил бы так же с обрушившимся на него инспектором.

Впереди открывался блестящий новенький коридор, плавно поднимающийся вверх. Светлые, похожие на керамические стены изгибались, смыкаясь над головой полукруглым потолком. Мартинес опустил взгляд на полимерные плитки под ногами. Шершавый серый пол прогибался под подошвой. Стандартное покрытие на всех станциях этого типа.

– С полом, кажется, были какие-то сложности? – спросил он, вспомнив раскопанную во флотских контрактах информацию.

– Да, лорд инспектор, были, – прозвучал в ответ мягкий голос Аллодорма. – К сожалению, не все было переработано по-новому – мы упустили такую элементарную деталь, как покрытие пола. Однако, получив заказанные нами стандартные настилы, мы выяснили, что они не отвечают требованиям развивающейся станции, где коридоры ожидает большое движение грузового транспорта. Нам пришлось бы менять все уже через десять лет, а мы, разумеется, не можем позволить себе закрыть для этого станцию. Так что пришлось заказать новое покрытие в Зарафане и доставить его экспрессом высокого ускорения.

– Команда торминелей, должно быть, не на один год сократила свою жизнь, доставляя нам этот груз, – добавил лорд Ээл, сопровождая свои слова жестом, выражающим ужас и восхищение. Трубчатые кости расы лай-онов не выдерживали высоких перегрузок.

– Ну что ж, – сказал Мартинес. – Главное, проблема была решена.

Он старался говорить небрежно, а в уме прикидывал, нельзя ли как-нибудь вскрыть пол, чтобы проверить качество покрытия.

Квартиры для старших офицеров были так же перегружены роскошью, как вся станция, – темные деревянные панели на стенах и блестящая медь. Бирюзовые аквариумы вдоль стен наполнены экзотическими рыбами планеты, канделябры под высоким потолком сверкают ледяными узорами. Все с иголочки. Ээл с Аллодормом удалились, оставив гостей «отдыхать после тяжелого пути», будто они не провели сорок три дня на частной яхте, а перевалили через горный хребет с караваном мулов.

Терца с Мартинесом остались стоять в прихожей, на паркете, изображающем карту империи, где Чи была представлена маленьким малахитовым диском, а столица, Заншаа, кроваво-красным гранатом.

Они переглянулись.

– Нас поместили в отдельных спальнях, – начала Терца.

– Я заметил.

– Если не возражаешь, я скажу Фран, чтобы перенесла мои вещи к тебе.

– Ну конечно, – ответил Мартинес. – В этой огромной комнате мне будет одиноко без тебя.

Спальня их столичного дворца была заметно меньше. Эти апартаменты, должно быть, влетели Флоту в копеечку – с другой стороны, за Флотом не водилось обычая лишать своих офицеров необходимого комфорта.

До обеда оставалось около часу. Мартинес попросил своего ординарца, Аликхана, приготовить ему штатский костюм попроще, и покинул квартиру через кухню, поразив работавших там поваров.

Свободный час в насыщенной программе следует использовать.

Он прошел к одному из лифтов для персонала и перебрался в незаконченный обод. Там шли работы, и бригада торминелей, оседлав полиуглеродные балки за временным барьером, тянула проводку и трубы. Приготовленное к настилке покрытие пола стояло на огромном барабане, выше самого высокого лай-она. Мартинес наскоро проделал несколько измерений, затем вылез за предохранительный барьер к месту, где обрывался уже настеленный пол, чтобы осмотреть пластиковую основу, за которой начинались голые балки.

Если торминели и заметили, чем занимается Мартинес, то виду не подали. Узнав все, что хотел, Мартинес вернулся к себе.

– Ничего похожего на особый проект, – сказал он за обедом. – Они просто настилают второй слой стандартного покрытия поверх первого. – Он поднял бокал с превосходным флотским изумрудным вином «Хай-озо». – Деньги за все эти покрытия прикарманила компания «Меридиан».

– Не уверена, – возразила Терца. – Думаю, покрытия существуют. Экспресс ведь был и что-то сюда доставил. Я думаю, покрытия попали на другую стройку, на сто процентов принадлежащую компании.

– Хотел бы я знать, кому об этом известно, – пробормотал Мартинес.

– Скорей всего очень немногим, – отозвалась Терца. – Рабочие просто делают, что им сказано. Конечно, в такие операции оказывается вовлечено множество людей. Но думаю, «Меридиан» их так или иначе умиротворил.

– Интересно, знает ли Ээл? – спросил Мартинес, – Надо быть очень нелюбопытным, чтобы не заметить, что творится с этими покрытиями, но может, он и есть нелюбопытный.

Терца послала мужу многозначительный взгляд:

– Я бы на твоем месте его не спрашивала.

Мартинес рассматривал свою тарелку с жареным фристиго в луковом соусе с ягодами кистрипа. И ягоды, и овощи были свежими – приятная перемена после сорока трех дней на консервах. Должно быть, сельское хозяйство внизу процветает.

– Хорошо бы уточнить, кто владеет компанией «Меридиан». Но она в частных руках, и на бирже не знают, потому что акции не поступают в свободную продажу… – Он отбросил эту мысль. – Я, как лорд инспектор, мог бы запросить сведения, но могу и не получить ответа. А слишком много шума при расследовании…

– Лорд Па наверняка один из владельцев, и очень вероятно, что весь клан Мак-фан тоже в деле, – предположила Терца. – Но, не имея доступа к конфиденциальным документам планеты, где зарегистрирована компания, мы не можем… – Она задумчиво взглянула на него: – А знаешь, я моглабы выяснить.

Мартинес обернулся к ней:

– Как?

– «Меридиан» ведет дела с Флотом, а значит, по закону должен был предоставить министерству список основных держателей акций. Предполагается, что это конфиденциальная информация, однако… – Она возвела взгляд к потолку. – Подумаем, кого бы мне спросить.

– Твоего отца, – предложил Мартинес. – Он состоит в Контрольной Комиссии Флота и наверняка имеет допуск к этим сведениям.

Терца покачала головой:

– Он не сумеет сделать все тихо. Запрос из Контрольной Комиссии – все равно что выброс антиматерии на орбите. Или, – улыбнулась она, – как распоряжение лорда инспектора. Будет шум. – Она снова уставилась в верхний угол комнаты и, поразмыслив, решилась. – Бернардо. У него есть доступ и хватит ума не поднимать шума. Но я буду у него в большомдолгу.

– Десять дней, пока запрос дойдет до Заншаа, – соображал Мартинес, – и десять на ответ…

Сообщение перескакивало от системы к системе со скоростью света, но задержка представлялась Мартинесу непозволительно долгой. Его сжигало нетерпение.

У Терцы в уголках губ мелькнула улыбка.

– Я никогда еще не видела тебя за работой. Ты половину времени сходишь с ума от нетерпения, а другую половину расхаживаешь, разбрасывая приказы, словно король перед войском. Честное слово, залюбуешься.

Услышав такое описание своей деловой манеры, Мартинес поднял бровь, но сказал только:

– Надеюсь, тебе не слишком быстро надоест любоваться.

– Думаю, не надоест.

Он потянулся через угол к ее руке. Терца склонилась навстречу и, поцеловав его в щеку, прошептала:

– Мой доктор мне как-то сказал, что женщине легче всего забеременеть в первый месяц после удаления имплантата. По-моему, мы подтвердили его теорию. Со второго раза.

Он почувствовал, как по коже пробежали колючие мурашки восторга.

– Ты уверена? – спросил он.

– Вообще-то нет, – ответила Терца. – Но я чувствую себя так же, как в прошлый раз, а в этих делах опыт кое-чего стоит.

– Наверняка, – сказал Мартинес.

«Потомки, – подумал он. – Чего еще желать человеку».

* * *

– Гавань пустовата, – сказал Мартинес.

Он ждал завтрака под зонтом на террасе рыболовного клуба Чи, в который был принят почетным членом. Здесь их с Терцей и поселили. Ни одна из расположенных на планете баз Флота не была признана достойной лорда инспектора: единственным обладателем достаточно роскошного жилья оказался клуб. К тому же он и принадлежал отцу Мартинеса – любителю спортивной рыбалки.

– Рыболовецкие суда в море, а челноки сюда больше не заходят, – объяснил управляющий.

Он был терраном, красил бороду в багровый цвет и заплетал ее в две косы. На нем была куртка с накладными плечами, сшитая из лоскутов материи ярких тропических расцветок, подобранных так, что получался ослепительный калейдоскоп красок. Мартинес впервые видел, чтобы человек так одевался, и подозревал, что управляющий сам изобрел этот стиль.