Текст книги "Путешествие Чандры (СИ)"

Автор книги: Ольга Белоконь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 47 страниц)

Эпилог. Чандра лагна

– А где же Чандра-дэв? – снова заволновалась Дхамини.

– Всё, что мы видели – правда, не иллюзия? – не отставала от неё Ями.

– Что же, цель жизни Чандры – быть разрушенным Махакали? – чесал затылок Каколь.

Молодежь окружила Нараду Муни, забрасывая его вопросами. Даже держащийся обычно солидно и молчаливо Яма нарушил свой образ и пытался добиться от мудреца ответов.

– Нараяна, Нараяна! Тише, дети, по порядку! – Нарада смешно вертел головой, но дэвы и дэви взяли его в осаду и явно не намерены были выпускать, пока не узнают всего. – Нараде придётся обзавестись несколькими ртами, если отвечать с той же скоростью, с какой вы задаёте вопросы!

Наконец все успокоились и уставились на Нараду в ожидании ответов.

– Во-первых – да, Ями, всё увиденное – правда, – начал мудрец. – Махакали действительно разрушила Чандру, вернее, он дал себя разрушить, это не иллюзия. Второе – Каколь, ты тоже сказал правду, но не полную. Потому звучит довольно странно. Чандра представляет ум, ум показывает нам, нашему Я и сознанию, каков окружающий мир. Но показывает так, что Я принимает материальный мир за истину, единственно возможную. Это – иллюзии ума, потому Чандра – Маномайя, властитель иллюзий ума. А истина лежит вне времени и вне восприятия, которым владеет ум. Чтобы сделать эту истину доступной душе, ум должен отступить. Стать прозрачным, раствориться. Это Чандра и сделал – чтобы показать всем нам красоту истины.

– А почему нельзя сразу узнать истину? – наивно спросил Каколь.

– Мы не можем быть рождёнными и знать сразу всё, – на этот вопрос уже ответил Яма. – Младенец рождается, не умея ходить, потом он ходит с помощью особой тележки. Она нужна ему, пока он не стоит твёрдо. Но когда младенец уже научился, тележка ему не нужна. Точно также и ум – он нужен человеку для жизни в материальном мире и выполнении материальных желаний. Строго говоря, все грахи нужны для этого. Осознавший истину освобождается, и ему не нужен ни ум, ни нечто иное.

– Так где же сейчас Чандра-дэв? – вновь задала свой вопрос Дхамини.

– На этот вопрос не так просто ответить, – Нарада развёл руками.

– Почему нет? Новолуние случается каждый месяц, – заметил Яма.

– Как, каждый месяц Чандра разрушается? – ужаснулся Каколь.

– Верно, новолуние каждый месяц, – Нарада вспомнил, как волновался его Господь Нараяна на первых циклах и посылал его, Нараду, проверить, как там дела на Кайлаше, сможет ли взойти возрождённый Месяц. – Но нынешнее отличается. Никогда ещё Чандра не подвергался таким разрушениям. Его тело дэва полностью растворилось. Но где-то же осталась душа… Потому не так просто ответить на твой вопрос, дочка Дхамини.

– Когда отец Сурья-дэв лишился тела, – Ями не стала уточнять, что произошло это в результате удара Шани, – Триада превратила его в шар энергии, который выполнял работу Солнца десять лет. И только недавно, ценой больших усилий, отец вновь к нам вернулся! Неужели так же будет и с Чандрой?

– Отец… – Буддх подошёл потихоньку, и Ями прикусила язык – Чандрапутра побледнел.

– Нараяна, Нараяна! Нарада не знает, – мудрец с сожалением глянул на расстроенных девушек и Буддха. – Но, может, знает Шани – он ведь всегда наблюдает за Чандра-дэвом своим вакра-взглядом!

– Шани! Скажи, где же Чандра-дэв? – Ями и Дхамини сняли осаду с Нарады и обступили вновь невозмутимого Сатурна.

– Кто я такой, чтобы нарушать планы Триады? – Шани пожал плечами. – Если они хотят, чтобы это оставалось тайной, я не стану вмешиваться. Потерпите до завтрашнего вечера – тогда и узнаем, взойдёт новый Месяц на небо и вернётся ли Чандра-дэв в знакомом нам виде.

– Как вы можете быть таким спокойным? – вздохнула Дхамини, поглядев на Буддха. Он по-прежнему был бледен, но держал себя в руках.

– А зачем волноваться? Чандру носит на своей голове Махадэв, он обещал ему защиту – о чём тут переживать? Доверьтесь Махадэву, Триаде – они знают, что делать с Чандрой, – ответил Шани.

И всё-таки Дхамини не чувствовала себя спокойной. Ями взяла названую сестру за руку.

– Я думаю, Шани знает, – шепнула она дочери гандхарвов. – Всё будет хорошо, не расстраивайся.

Дхамини молча кивнула, стараясь сосредоточиться на воспоминании о прекрасном виде миров, возникающих из причинного океана.

– Что ж, соревнование закончено, – произнёс тем временем Индра-дэв с неохотой. – Все грахи вернулись в Сурья-локу.

– Не все, – тут же выступил Раху. – А если Чандра не вернётся или вернётся в виде шара энергии, как определить победителя? Я обошёл почти все дома, а если считать Двенадцатый дом Кету…

– Буддх обошёл столько же домов, сколько и ты, Раху, а Кету не считается, – заявил Дхармарадж, а Чхая взяла Буддха за руку:

– Дорогой, не слушай этих злобных и невежественных демонов, твой отец обязательно вернётся.

– Итог соревнования мы подведём, когда Чандра придёт в Сурья-локу, – решительно заявил Сурья, строго глядя на братьев-полуасуров.

– Почему вы всё ещё стоите на этом месте, Сурья-дэв? Отдохните, пока есть время до подведения итогов, – заметил дэврадж. У него ещё оставалась надежда, что разрушения Чандры окажутся если не необратимыми, то очень сложно восполнимыми, но чутьё подсказывало ему, что Махадэв и Триада на этот раз не станут выжидать десять лет.

Чхая взглянула на супруга вопросительно.

– Я всё-таки останусь здесь, – покачал головой Сурья. – Думаю, Чандре будет приятно увидеть, что его ждут.

– Я остаюсь с вами, – решительно заявила Чхая.

– И мы! – Ями и Яма подошли к родителям. Дхамини присоединилась к семье Солнца.

– Слуги, приготовьте цветы – мы откроем торжественное собрание цветочным дождём, – распорядилась Чхая, поглядев на немного повеселевшего Буддха. – Шани, подойди, я хочу что-то сказать тебе.

Сатурн глянул на мать, которая отреклась от него десять лет назад, но подошёл.

– Шани, я… так много переосмыслила за последнее время, – Чхаи было сложно говорить, но она всё же подняла глаза и встретилась с твёрдым взглядом Шани. – Шани, я снова готова принять тебя своим сыном. И дать тебе место в Сурья-локе.

– Я нисколько не возражаю, напротив, – кивнул Сурья-дэв. – Семья должна быть вместе.

– Мы… мы оба простили тебя, сынок, – выдохнула Чхая.

Некоторое время Шани молчал, все задержали дыхание в ожидании его ответа.

– За что простили, дэви, дэв? – наконец спросил Шани негромко. – За то, что я, исполняя свой долг, вынужден был ударить Сурья-дэва, потому что он преграждал мне путь к Сангье? За то, что я не смог спасти свою сестру, вашу дочь Бхадру от Сангьи? Простите меня. Я понимаю ваши чувства, правда. Но это всё – влияние энергий Чандра-дэва. Если бы я принял ваше щедрое предложение, вы затем оказались бы в ловушке – чувства уже переменились, а слово исполнять надо. Нет, такие вещи не делаются под влиянием чувств. Я должен заслужить право снова называться вашим сыном. Иного пути нет.

С этими словами Шани отошёл от семьи Сурьи. Чхая старалась не плакать, Сурья и оба близнеца её обняли.

– Ничего, Чхая, он одумается, – успокаивал Сурья-дэв.

– Шани нужно время, – говорила Ями.

– Может, прежде мне придётся добиться, чтобы Шани признал меня старшим братом, – произнёс Яма.

Ускользнув и от Дхамини, и от Каколя, Шани шёл по Сурья-локе, её бесчисленным коридорам. Покидая зал, он заметил Мангал-дэва, шедшего выяснять отношения с семьей Сурьи по поводу своей свадьбы с Ями. Но Шани не стал останавливаться – в этом деле он был не нужен, семья сама разберётся с Мангалом.

Раху с Кету о чём-то шептались в уголке.

– Благодарю тебя, Кету, – демон с подозрением повернул к Шани свою призрачную змеиную голову. – Если бы ты не разбудил Чандрантака и не направил бы его к Чандре, мне не пришлось бы вмешиваться, а тогда Чандра не закончил бы примирение с прошлым и не стал бы таким чистым, чтобы добровольно раствориться в Махакали.

Кету что-то прошипел нечленораздельное. Вряд ли такая сложная лила входила в его планы, но он стал частью божественной игры помимо своей воли. Шани кивнул демонам и направился дальше.

– Я слышал, что ты принял мой облик и смущаешь моих асуров, – это Шукрачарья и Брихаспати выясняли отношения в другом углу. Гуру асуров наседал на стойко выдерживавшего натиск Брихаспати.

– Но ты же женился и удалился от своих учеников, – заметил гурудэв. – А их нельзя оставлять без внимания – вмиг впадают в заблуждения и начинают буйствовать.

– Признайся, тебе не даёт покоя мысль, что Шукре достаётся больше славы из-за таких трудных учеников, – фыркнул Шукрачарья.

– Мне интересно поучить их, – кивнул Брихаспати. – Что ж, сравним результаты, когда вернёшься? Которого из Шукрачарьев асуры признают подлинным?

– Того, кто лучше ведёт их к процветанию, – Шукра прищурился. – Но ведь честно будет и обратное соревнование. Что, если мне принять твой облик и поучить дэвов, а?

– Что ж, это будет справедливо, – проговорил Брихаспати после некоторого раздумья.

Шани потихоньку отошёл от учителей – здесь он тоже не был нужен. Выйдя на внешнюю террасу, Шани посмотрел вокруг – во тьме ночи мерцали звёзды, да огни далёких лок. Вдруг Сатурн заметил на небе месяц – и не поверил своим глазам, сегодня же новолуние! Но вот под месяцем возник лик Махадэва – космический порядок не нарушался, месяц не был небесным месяцем, он был украшением Махадэва и никто, кроме Шани, его не видел.

– Пойдём, Шани, мы с Матушкой хотим кое-что тебе показать, – прошептал Шива, со своей вечной лёгкой и загадочной улыбкой.

И тут же Шани оказался на Кайлаше, перед тёмным входом в пещеру. Пройдя, почти на ощупь, по тёмному тоннелю, Шани вошёл в каменный зал, освещённый только слабым светом месяца на голове Шивы. Матушка Парвати, в своём обычном, добром облике земной женщины, сидела на большом камне, держа что-то на руках.

– Посмотри, Шани, какой он красивый, – шёпотом произнесла Парвати, а Махадэв слегка увеличил свет на своей голове, осветив то, что держала его супруга.

Шани глянул – на руках у супруги Шивы крепко спал ребёнок лет четырёх-пяти, не больше. Маленький для своего возраста, со светлой, почти молочной кожей, с тилаком в виде месяца между бровями, с мягкими, светлыми волосами. Длинные ресницы лежали на слегка розоватых щёчках.

– Это Чандра, – тоже шёпотом сказал Шани, улыбаясь.

– Это душа Чандры, – прошептал Махадэв. – В человеке Чандра управляет не только умом, но и внутренним ребёнком. Поэтому он может возвращаться в форму ребёнка легко и в любое время.

– Это нужно, чтобы Чандра мог выполнять свои обязанности, свою роль – приносить счастье, – кивнул Шани. – Я так и понял, когда увидел Сому.

– Знаешь, какое самое большое счастье матери, Шани? – улыбнулась Парвати. – Видеть, как её ребёнок, наигравшись за день, сладко засыпает у неё на коленях. Это счастье дарит мне Чандра. Поэтому я прошу тебя, будь с ним аккуратнее. Конечно, Чандра должен знать свои границы, с этим я ничуть не спорю, но всё же не наказывай его чересчур сурово. Помогай ему сделать выводы, прошу тебя.

– Шани не сделает Чандре ничего плохого, – Шива смотрел на Парвати, и Шани понял, что присутствует при очередном этапе старого спора между супругами. – Кстати, почему мы говорим шёпотом? Чандра спит так крепко, что его и рёв боевых раковин не разбудит.

– Немного пошептать никому ещё не повредило, – парировала супруга, демонстрируя чандро-логику, как это определил Шани. – Знаю, что Шани не навредит. Но всё же – столько усилий было приложено, чтобы создать точное сочетание мягкости, чувствительности, хрупкости, но и твёрдости. Шани, Чандра – плод долгих усилий, и я вовсе не хочу, чтобы его ранили слишком глубоко.

– Заверяю вас, матушка, я буду очень аккуратен, – прошептал Шани. – Чандра доставляет вам радость, а для меня ваша радость – святое. Обещаю быть с ним бережным, но и держать в границах, выполняя свои обязанности.

– Вот и хорошо, – подытожил Махадэв.

На пороге пещеры Шани обернулся. Он не ошибся – слабый свет исходил не только от месяца Махадэва, но и от малыша.

– Всё-таки у Чандры есть собственный свет, – прошептал Шани, улыбаясь. – Он светится любовью к своей матери и Господу…

– Дорогая, а мне ты дашь подержать нашего Чандру? – шёпотом спросил Шива, убедившись, что Шани уже вернулся в Сурья-локу.

– Одну только ночь в месяц мне можно это делать, да и то вы просите, – вздохнула Парвати. – Давайте подержим нашего сына вместе.

И в темноте пещеры, озарённые слабым ночным светом, мужчина и женщина склонились над малышом. Шивавратри, Ночь Шивы, Ночь Защиты.

Шани теперь был полностью спокоен – несмотря ни на что, он всё же не был уверен раньше, в каком виде вернут Чандру. Но теперь он видел – Махадэв и Махадэви как-то восстановили разрушенное тело дэва. Как именно – Шани не знал, а задавать праздные вопросы не любил.

– Так и знал, что найду тебя здесь! – рядом с Шани плюхнулся толстячок-ворон. Они находились в том самом лесу, где без Солнца, но не без света рос Шани.

– И всё-таки, чем вы там занимались с Чандра-дэвом? – Каколь не отличался особой деликатностью, а уж если нужно было выяснить, что происходило с Шани в его отсутствие, то и подавно.

– Прошлым, – Шани задумчиво посмотрел на Каколя. – Помнишь, мы играли в этом лесу, и днём, и бывало, что и ночью, Каколь?

– Конечно, помню, как я могу забыть! – воскликнул ворон взволнованно. – Ночью ты был в основном с мамой Чхаей, но иногда она задерживалась, и мы играли.

– Помнишь лунные блики ночами? – спросил Шани.

– Ну да, ночью обычно бывала луна… Ой, то есть это Чандра-дэв тоже с нами был? – изумился Каколь.

– Именно так, – усмехнулся Шани. – Сложно найти места, где не было бы Сурья-дэва, но ещё сложнее – где не было бы Чандры.

– Дхамини тебя искала, – невпопад брякнул Каколь.

– Сейчас у всех море чувств, это разбуженные энергии Чандры действуют, – пояснил Шани невозмутимо. – Дадим им время улечься, Каколь. Я пока там не нужен, и готов провести время здесь, с тобой. Чем займёмся?..

Прошла ночь без Луны, а потом ещё день. Наконец, под вечер, в пышно убранной зале дворца Сурьи, собрались почти все грахи, множество дэвов и дэви, и, разумеется, дэврадж Индра. Небесная карта не исчезла, но была загорожена занавесом, будто бы сцена в театре. Всем было предложено рассесться на скамьях и ложах, расположенных амфитеатром перед картой.

Сурья-дэв стоял на прежнем месте, величественный и гордый. Его семья стояла вместе с ним, грахи находились на своих местах, и Шани – на месте властителя лагны, лагнеша. Дхамини едва бросила на него сердитый взгляд – целые сутки этот дэв прятался, ну что же, дочь царя гандхарвов не будет бегать за мужчиной, даже если он и дэв!

За занавесом что-то происходило – какие-то приготовления, шевеления, кто-то говорил шёпотом. Один раз через щёлку глянул любопытный глаз – и тут же этот некто прошептал: «Они готовы, можно начинать!».

– А это не богиня Сарасвати выглядывала? – негромко спросил удивлённый Индра-дэв у Сурьи, но тут дэви Сарасвати, богиня Знания, Речи, Искусств, супруга Творца мира Брахмадэва, сама вышла из-за занавеса. В зале установилась мёртвая тишина.

– Прежде чем подвести итоги состязания планет, – произнесла Сарасвати с улыбкой, после положенных приветствий, – мы, с разрешения хозяина этой локи, Сурья-дэва, решили показать вам мистерию Луны.

Сурья-дэв важно кивнул. Сарасвати вновь скрылась за занавесом, солнечные огни в зале погасли, и наступила полная темнота, как в самой тёмной пещере самой тёмной ночью. Занавес растаял – за ним тоже была темнота, в которой ощущалась глубина – как в тёмной бездне. Зрители замерли, боясь и вздохнуть, чтобы ничем не потревожить объявшую их первобытную ночь накануне создания мира.

Вдруг раздались чьи-то рыдания.

– Почему ты плачешь, дорогая? – вокруг по-прежнему царила тьма, но зрители сразу узнали голос Махадэва, а постепенно – и другой голос.

– Как мне не плакать – я убила нашего сына, вот мне и грустно, – вздохнула Парвати.

– Но ты же – Махакали, ты над Временем, тебе подвластно как разрушение, так и созидание, – мягко ответил Великий Аскет.

– Что же мне делать, господин?

– Начнём всё с начала, госпожа.

Во тьме забрезжил свет, и вот перед зрителями возник новенький, с иголочки, мир. Он возник из танца Махадэва и Махадэви, из переплетения их энергий, сближений и расставаний. Однажды Махадэви посмотрела на получившийся мир, и сказала:

– Господь, всем этот мир хорош, но всё-таки чего-то в нём не хватает.

– Чего же, дэви?

– В нём есть и страсть, и желания, и борьба, состязания, победы, долг… Поняла! Господь, ещё бы капельку любви и милосердия. Чтобы существа, населяющие этот мир, любили его, и чтобы они полюбили вас, Махадэв, как я люблю!

– И вас, моя ненаглядная дэви, – ответил Шива. Взгляды двух любящих соприкоснулись, и от этого соединения возник шар энергии – сияющий нежным чистым светом.

– Через воплощение этой энергии наши воплощения соединятся, – улыбнулась Махадэви.

– Пусть подождёт пока своего часа, – сказал Шива, пряча энергию в свою грудь. – В нужное время мы дадим этой энергии воплощение.

Прошло время, небеса, преисподние и Землю населили дэвы, асуры, смертные люди. Мать-Земля пришла жаловаться на тяжесть, какую приходится ей выносить, Хранителю мира.

– Каждая сила в этом мире оставляет на мне след, – вздыхала Земля. – Уж сил нет терпеть, сделайте легче. Прошу вас! Но только не надо убивать моих детей…

– Ты просишь облегчения от бремени, но ставишь условие – это облегчение не должно причинить вред живущим на тебе? – задумался Вишну. – Сложная задача. Но… разрешимая. Я знаю, у Махадэва хранится такая энергия, воплощение которой может тебе помочь.

– Мать-Земля просит лёгкости, а праведная Анасуйя хочет сыновей, – Вишну с лёгкой улыбкой смотрел на сурового Великого Аскета. – У вас есть энергия, созданная во время сотворения мира Махадэви. Она лёгкая и может сделать лёгкими влияния других сил на Землю и живущих на ней. Пришло время воплотить её, Господь.

– Да, время пришло, – Махадэв осторожно извлёк энергию, нежно серебрившуюся, словно рябь на океанских волнах.

– Он будет нежным, прекрасным, привлекающим взгляды, – вспомнил Махадэв слова Махадэви, находившейся вне времени. – Он будет мягким, иметь тонкие чувства, и восприимчивым к чувствам других. Он будет отражать свет, но не в том виде, в каком получил, а преобразуя его через свою мягкую природу. Он будет хрупким и нуждающимся в защите, и в то же время упрямым и сильным. Он будет поднимать слабых и успокаивать сильных, приносить облегчение от страданий, приносить в жизнь легкость и сострадание. Он – дитя милосердия и соединения взглядов любви.

– Он? – поднял брови Вишну. – Почему вы даёте такие качества, какие мир больше видит в женщинах, мужчине?

– Если в женщине есть твёрдость и мужественность, то и в мужчине есть мягкость и нежность, – сказала Махадэви через Махадэва. – Через него мир увидит эти качества и в мужчине и поймёт, что они ценны сами по себе, а не от того, в мужчине находятся или в женщине.

– Я благословлю его красотой и привлекательностью, – сказала Шри Лакшми. – Пусть красота его никогда не потускнеет и даже само Время не нанесёт его красоте урон.

– Остановитесь, дэви, пощадите нас, – воскликнул Вишну в притворном ужасе. – Зачем миру столько красоты в одном существе?

– Вы, верно, опасаетесь, что он будет красивее вас, – усмехнулась Шри. – Красота – это не только иллюзия. Это и один из путей постижения истины. Созерцая его, люди будут прикасаться к красоте самой по себе, вне чувственных форм.

– Я даю благословение этому ребёнку, – промолвила Сарасвати в свою очередь. – Чтобы его память была совершенна, чтобы он легко впитывал новые знания, чтобы любил их. А ещё я даю ему приятные речи и шестьдесят четыре искусства.

– Как много! – в один голос воскликнули и Вишну, и Шива.

– Они все нужны для искусства драмы, – объяснила Сарасвати. – Через которое люди будут постигать свои чувства, и чувства других. Источником вдохновения я сделаю этого ребёнка.

– Я благословлю нашего сына на созидание, – сказал почтенный Брахмадэв, поглаживая бороду. – Он будет служить источником роста растений, живых существ и всего, что умеет расти. Он будет способен дарить жизнь и новое рождение. Пусть он будет счастливым и знает только радость до того, как познает женщину.

– Я даю благословение на управление водой, – улыбнулся Вишну. – Нежный и кроткий, этот сын будет управлять как водой, так и мыслями людей. И будет способен успокаивать их, но иногда и путать, вносить беспорядок. Даю щедрость – пусть наделённый такими благословениями не будет жадным, пусть ему будет доставлять радость самому давать благословения.

– Я дам этому ребёнку способность равно относится к плохому и хорошему, к чистому и нечистому, – Махадэв говорил последним, как бы подводят итог. – Даю благословение не делать различий, вносить свет в тени, освещать скрытое. Он будет стоять между миром скрытого и явного, между миром мёртвых и миром живых, между иллюзией и реальностью. Он будет мостом, проводником из одного мира в другой.

– А теперь дадим этой энергии воплотиться и посмотрим, что из этого выйдет, – улыбнулся лукавый Нараяна.

…На земле, у риши Атри и его супруги, праведной Анасуйи, по благословению Триады родился лёгкий Сома. Зрители снова увидели, как Сома рос, благословлённый радостью и умением делать чудесный напиток сому-расу, дарящим радость и убирающим страх и горе. Как дэвы забрали его в свои небесные локи, как Сурья дал Соме свет, и все увидели отражающую природу Чандры. Как Чандра небрежно относился к своим обязанностям, как оскорбил мудреца и был проклят.

Затем Сати, воплощение Махадэви на Земле, попросила Махадэва о милосердии, и Шива, следуя великой лиле, взял Месяц себе на голову.

– Просим вас позаботиться о нашем сыне, – просили риши Атри и Анасуйя. – Видите, как легко он попадает под чужое влияние, особенно, если это влияние власти. Мы сделали всё возможное, но опасаемся, что он снова попадёт в какую-нибудь беду.

– С Чандрой сложно справиться, – ответил на это Махадэв. – По своей природе ему положено очаровываться материальной иллюзией, вещами этого мира. Но вы не беспокойтесь – Чандра предан Мне, а Я никогда не оставляю своих преданных. Он даже попросил Меня всегда возвращать его, если случится заблудиться в материальном. Потому, что бы не случилось, он вернётся ко Мне, это уже обещано.

– Так о чём говорит Месяц на голове Махадэва? – спросила Лакшми у своего божественного супруга.

– О милосердии – смерть и страдания неизбежны, но их можно сделать сном, от которого душа просыпается, – улыбнулся Нараяна. – О том, что Махадэв контролирует ум, и всякий, кто ему поклоняется, тоже научится контролировать свой беспокойный ум и направлять его на духовное.

– Что сделал Чандра, чтобы заслужить такое положение? – не отставала Шри.

– Милосердие не нужно заслуживать – это дар, – ответил Нараяна. – Но Чандра также – великий преданный Махадэва, который произносит его имя с последним своим вздохом. Чандра отдал всего себя Махадэву, а на полную любовь ответ может быть только полной любовью.

– Но ведь Всевышний уже любит каждое существо полной любовью, – задумчиво проговорила Лакшми. – Значит, преданный, отдавая себя целиком, поступает как бог?

– Именно так, дорогая, – нежно улыбнулся Нараяна супруге. – И ты открыла значение Месяца – оба они, Махадэв и Чандра, действуя с любовью друг к другу, становятся богами.

– Погодите, – Лакшми широко открыла глаза, уставившись на Вишну. – Без отношений любви нет божественности, нет света?

– Любовь не вызывает божественность, она сама и есть божественность, – кивнул Нараяна. – и другой нет. Потому что любовь – это не только чувство, но и действие. Отдавать, радуясь – это и есть любовь.

– Вот почему вы воплощаетесь преданным Господа Шивы, а его воплощения преданы вам… – Шри задумалась, а затем улыбнулась игриво. – Господин, я хочу, чтобы Чандра стал мне братом.

– Я уж боялся, что ты, госпожа, пожелаешь его в супруги, – блеснул глазами Вишну, а Лакшми, фыркнув, толкнула в плечо супруга, выражая своё недовольство такими его предположениями. – Но придёт время, и то, что вы пожелали, сбудется, обещаю.

Меж тем история текла дальше – зрители увидели, как дэвы снова забрали Чандру, теперь у Махадэва, как лунный дэв обманул прекрасную Тару, жену своего гуру Брихаспати, и родился Буддх. Но до поры до времени Чандре никто не ставил границ – внешне он научился вести себя почтительно с мудрецами и имеющими власть. Но вот пришёл Шани, и Чандре пришлось вернуться на путь. Благословения, проклятья следовали, как фазы Луны. Пока, наконец, снова не настала ночь шивавратри. Особая ночь.

Стало темно и тихо. Не так темно, как в первобытную ночь, кое-какие огни мерцали в вышине. Но вот возник тихий, нежный свет – это Парвати и Шива вывели на сцену мира Чандру. Он был таким же, как и раньше – светлым и привлекательным, и стоял, как во сне, закрыв глаза.

– Чего мы только с ним ни делали в этом путешествии, – проговорила Парвати с улыбкой, обращаясь к богам. Все они были здесь – Вишну и Лакшми, Брахмадэв и Сарасвати. И все с улыбками смотрели на Чандру и на зрителей.

– Но для начала новой главы это было необходимо, – Шива тоже улыбался.

– Колесо сансары, колесо Времён никогда не останавливается, – кивнул Вишну.

– Теперь верните его нам, о боги, – попросил Сурья-дэв серьёзно. И передвинулся на шаг, вступив в новый знак зодиака – сдвинув тем самым карту и сделав возможным возвращение Луны – ведь, когда Луна обходит двенадчать домов, Солнце сдвигается ровно на один.

Парвати как будто колебалась, оглядывая зал и зрителей.

– Пожалуйста! Верните Чандру! – в один голос попросили Буддх, Дхамини и Ями.

– Я тоже был бы не прочь увидеть среди дэвов Чандру, – подал голос дэврадж.

– Да-да! Хотим Чандру! – закричали и другие дэвы и дэви.

Шива, улыбаясь, посмотрел на Парвати, его супруга посмотрела на него.

– Видишь, как ждут Чандру, – пора отпустить его в мир, дорогая.

– Да, вы правы, пора, – Парвати вздохнула, и поцеловала Чандру в лоб. – Иди, дорогой, и будь счастлив.

Ресницы лунного дэва вздрогнули, и Парвати быстро повернула его лицом к Махадэву – чтобы первое, что увидел Чандра, был его любимый Господь.

– Даю тебе благословение помогать путешествующим – тем, кто совершает далёкие путешествия в материальном мире и тем, кто совершает духовные путешествия за истиной, – проговорил Махадэв, поднимая руку в жесте благословения.

Чандра, уже открывший глаза, принял благословение от Матушки и Махадэва и сделал шаг в сторону зрителей. Триада с Тридэви растаяли, с ними исчезли и небесная карта, и занавес, в Сурья-локе зажглись огни.

Чандра стоял, несколько смущённый, и смотрел из-под ресниц на собравшихся. Буддх не мог нарушить торжественность собрания и броситься к отцу, но по его улыбке было понятно, что он очень хочет это сделать и сделает, как только собрание закончится. А вот олень, снова принявший четырёхногий облик, ничего не стесняясь, подошёл к лунному дэву и преданно встал рядом, поглядывая снизу своими большими влажными глазами.

– Время подвести итоги испытания, – объявил Сурья-дэв. – Раз все грахи собрались.

– Погодите, – попросил Чандра негромко. – Господь Сурья-дэв, прежде я бы хотел выяснить отношения между нами.

– Какие тут вопросы? – Сурья-дэв улыбнулся. – Ты сделал счастливыми членов моей семьи, даже Шани заставил улыбаться. Между нами больше нет горечи и напряжения. У тебя, конечно, есть особенности, которых стоит остерегаться, так и у меня они есть, и у каждого. И не надо больше извиняться, ты уже извинился за всё и получил прощение, не будем об этом больше. Начнём новую главу и в наших отношениях, Чандра-дэв.

– Хорошо, – Чандра наконец и сам робко улыбнулся. – Благодарю вас, Сурья-дэв.

– Испытание мы начали по условиям, – продолжил Сурья-дэв громко. – Победителем считается тот, кто первым пройдёт все двенадцать небесных домов. И это сделал Чандра-дэв.

– Значит, он и будет визирем, – поторопился сказать Индра.

– Не совсем, – мягко возразил Чандра. – Сурья-дэв, Нарада Муни на самом деле сказал, что в этом испытании проявится характер каждой грахи, из чего можно определить её место в кругу планет. Но определять это место должны все грахи вместе! В этом ведь суть гармонии планет, так ведь?

– Именно так, – кивнул Сурья. Шани с удовольствием смотрел на них обоих – дело двигалось само, без его участия, грахи были чистыми и стояли на верном пути.

– Сурья-дэв, вы называйте грахи, начиная с самой младшей, и спрашивайте, какой должности она достойна по своим качествам, – внёс предложение Брихаспати.

– Пусть первым своё мнение высказывает Буддх, как младший и как представляющий интеллект, – улыбнулся Сурья. – А затем высказываемся по старшинству. Моё слово будет последним.

– В должности утверждаем все вместе – и если хоть один будет резко против, утверждения не будет, – предложил Шукрачарья.

– Но это же рискованно, – заволновался Индра-дэв, глядя на Раху и Кету.

– Придётся научиться думать на несколько шагов вперёд, а не только о сиюминутной выгоде, – спокойно заметил Шани.

– Порядок определён, давайте подводить итоги, – Сурья-дэв взглянул на грахи. – Кету!

– Это теневая планета, – начал Буддх. – Лишая энергии, она соответствует периоду убывания Луны. Отбирает внешнее, заставляет заниматься духовным развитием, погружаться внутрь себя. Кету изменяет восприятие человека так, что он сам начинает отталкивать от себя окружающих, и погружаться в свой собственный внутренний мир. Самая подходящая для него должность – тюремщик.

– Тюремщик? – изумился Индра-дэв.

– Да, он запирает человека как будто бы в тюрьму, откуда ему приходится искать выход – и часто это выход в духовное, когда человек осознаёт, что стены этой тюрьмы – иллюзия, – пояснил свою мысль Буддх. – Давайте назовём эту должность – министр мест заключений.

– Мне нравится, – кивнул Кету, довольный таким признанием своих заслуг.

– Подходит, – согласились и остальные грахи, возражений не было.

– Раху! – объявил Сурья-дэв следующую граху.

– Мы все хорошо знаем Раху, – сказал Буддх. – Это олицетворение алчности, ненасытных желаний. Но неудовлетворённые желания дают человеку мотив для действия. Раху показывает, чего человек ещё не достиг, зону развития. Ему подходит должность министра экономики.

– Почему экономики? – не сдержался и в этот раз Индра.

– Потому что эта область нуждается в постоянном росте, она не может стоять на месте – или прибывание, или убывание, – пояснил Буддх. – Но ключи от сокровищницы Раху не получит: его удел – смотреть, как текут потоки богатства, но не владеть ими. Указывать возможности.

– Годится! – согласились грахи, и даже Раху кивнул – идея не владеть богатствами, а только направлять в их сторону взгляд ему не так чтобы сильно пришлась по вкусу, но, с другой стороны, он же не Кубера, чтобы сидеть на сокровищах. И, в конце концов, теперь он обладает собственным троном.