Текст книги "Путешествие Чандры (СИ)"

Автор книги: Ольга Белоконь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 47 страниц)

Чандра даже зажмурился, до того страшная картина предстала его воображению. И не решился спуститься на Землю.

– Довольно! – когда Хануман уже почти поверг Шани, нанося ему удар за ударом, явился Махадэв. Великий Аскет строго посмотрел на дерущихся, и они смущённо опустили оружие.

– Оглянитесь вокруг, – бросил Махадэв сурово. – Видите разрушения? Что это вы тут оба устроили?

– Простите, Господь, – произнесли оба, почтительно складывая руки.

– Шани никак не хочет снимать свой взгляд с Чандра-дэва, – пробормотал Хануман. – А без этого Месяц не поднимется на небеса. А если он не подымется, то не успокоит воды, и река смоет нашу деревню… а там мама…

– Ясно, – Махадэву не требовались пояснения Шани. – Чандра!

Лунный дэв тут же предстал перед своим божеством. Он кротко сложил руки, а по щекам поползли дорожки слёз.

– П-простите, Махадэв, – проговорил Чандра голосом, полным раскаянья. – И ты прости, Хануман, и ты, Шани… Я не должен был так поступать…

– Никто не может быть свободен от последствий своих дел, – отрезал Махадэв. – Чандра, ты уже должен это понять. Ты совершил отвратительный поступок, поставив в опасность жизни невинных существ. Это – преступление, за которое наказывают, а не прощают.

– Я готов принять любое наказание, Махадэв, – кротко ответил Чандра, опускаясь на колени, плечи его дрожали.

– Шани пусть определит твоё наказание, – сказал Махадэв сурово.

– Я уже наказал Чандру – мой взгляд всегда на нём, бОльшего наказания не нужно, – устало сказал Шани. – Чандра, иди скорее делать свою работу, успокой воду.

– Иди, – бросил Махадэв Месяцу. – Слышишь, дети плачут, напуганные? Успокой их, Чандра. До новолуния ещё есть время – исправь своё поведение. Иначе встреча со Мной не будет для тебя радостной.

– Да, Махадэв, – прошептал Месяц, кланяясь и исчезая. Он тут же появился на небе – и осветил ночь, и всех успокоил. Махадэв глянул на небо, и легкая улыбка коснулась его губ.

– Индра! – крикнул Разрушитель, и голос его звучал иначе, чем когда он звал Чандру. Шани подумал, что Чандру Шива звал как рассерженный, но любящий отец, но вот на Индру он сердился всерьёз.

– Я здесь, Махадэв! – дэврадж тут же встал перед Махадэвом с поклоном. – Я хотел остановить Ханумана и Шани, Господь, видя, какие разрушения они причиняют миру. Но боялся повредить кого-то из них своей ваджрой, и…

– Глупец! – глубокий голос Шивы звучал, как удар вселенского грома, всё мироздание, от Паталы до Сварги, содрогнулось. – Неужели ты думаешь, что от меня что-то может быть скрыто? Забыл, с кем имеешь дело?

– Махадэв! – Индра кинулся в ноги Разрушителю. – Не гневайтесь так! Я признаю, признаю вину, не открывайте больше третий глаз, не изливайте гнев!

– Такие, как ты, Индра, поставлены как опоры мира, – Шива сурово смотрел на дэвраджа. – Ты – царь дэвов, они обязаны слушаться тебя, а ты должен собирать их силы и защищать Землю и небеса от асуров. Зачем же ты, сильный, пользуешься слабостью другого? В будущем ты снова лишишься трона и положения дэвраджа, как уже бывало. Помни, что царство прочно, только когда в нём есть единство, достигаемое через уважение, а не через страх. Иди в свою локу, и подумай хорошенько над моими словами, дэврадж.

Индра поспешно пробормотал слова извинения и исчез.

– Ну а вы, оба, – Шива посмотрел на Шани и Ханумана долгим тяжёлым взглядом. – У каждого – огромные силы, вы хоть раз задумались, к чему приведёт ваше столкновение? Я люблю испытывать мир и существа на прочность, но в мои планы не входят такие разрушения.

– Простите, Махадэв! – оба мальчика смирно сложили руки.

– Ты, Хануман, сначала думай, а потом действуй, – продолжал поучать Шива. – Неужели ты не понял, что Шани не причиняет вреда Чандре? А ты, Шани – не мог показать Хануману это? Заставил бы его выслушать. Хотя бы сейчас покажи. Идите, оба, и имейте в виду: я простил вас, потому что это было впервые. Но если вы ещё хоть раз не то, что затеете драку, а даже подумаете об этом – не ждите снисхождения к вашей молодости. Большие силы подразумевают большую ответственность.

С этими словами Махадэв исчез. Мальчики переглянулись.

– Шани, я погорячился… мир? – Хануман первый протянул руку.

– Мир, – Шани пожал руку и сморщился – давали знать о себе удары Ханумана.

– От ушибов помогает горчичное масло, – заявил Хануман уверенно. – Моя мама всегда его мажет на мои ушибы! Пойдём, Шани, найдём его, намажемся – и всё как рукой снимет!

– Шани выставил тебя перед всеми развратником и негодяям, – продолжил Раху свои речи к Чандре, с удовлетворением отмечая, какими неподвижными и стеклянными стали глаза Месяца – гипноз демона действовал. За десять лет «дружбы» лунный дэв стал очень чувствителен к влиянию Раху, так что демону не приходилось долго трудиться, чтобы загипнотизировать его. – Но сами эти дэвы, разве они безупречны? Сурья многие годы вообще не замечал, что делит ложе не со своей женой, а с её тенью. А когда вернулась жена, что он сделал? Женился на её тени! Чхая теперь – дэви и хозяйка Сурья-локи. Ваю-дэв сошелся с бывшей апсарой Анджани и породил от нее Ханумана – с благословения Господа Шивы, и это при том, что она была замужем! Про Индру с его многочисленными грехами вообще можно не вспоминать – но я все-таки напомню, что он принял облик мудреца Гаутамы, чтобы соблазнить его жену, Ахалью. И что сделал Гаутама? Проклял свою жену, превратив её в камень! Но ты, Чандра, как же ты? Ты делаешь то, что должен, работаешь от заката до рассвета, даешь рост растениям и самой жизни – без тебя не вырастет ни цветок, ни младенец в утробе матери, управляешь течением вод, приливами и отливами, даришь радость свиданий влюбленным, в твоем свете любая девушка выглядит красавицей, в то время как в безжалостном свете Солнца все находят в ней недостатки… И какова награда за твои труды? Презрение общества и одиночество… А всё из-за Шани! Он отметил тебя своим знаком – этими пятнами, и все видят только их!

Раху замолчал – Чандра как будто бы спал с открытыми глазами. Демон удовлетворённо усмехнулся.

– Чандра, что тебе нужно сделать? – вкрадчиво спросил полуасур.

– Уничтожить Шани, – ответил Месяц глухим, ничего не выражающим голосом.

– Прекрасно! Когда ты проснёшься, ты будешь чувствовать боль от взгляда Шани, тебя будет сжигать обида, и ты будешь хотеть избавиться от этой боли, – приказал Раху. – А сейчас – спи!

Чандра закрыл глаза. Раху налил себе ещё сомы, и откинулся на спинку кресла, довольный.

– Индра-дэв думает, что я ему служу, – прошептал Раху сам себе. – Но Раху никому не служит. Я распространяю свою власть с помощью света Чандры, глупец дэврадж этого не понимает. Но, управляя Чандрой, я управляю умом всех живущих, в том числе и Индра-дэва…

Раху расхохотался, жуткие звуки отразились эхом в бело-серебряном зале. Тут дверь отворилась, и вошёл Буддх. За десять лет робкий мальчик превратился в ладного, решительного юношу.

– Что это вы себе позволяете? – холодно спросил сын Луны, становясь напротив демона. – Если мой отец, хозяин этого дома, спит, зачем вы сидите? Идите уже по своим делам.

– Невежливо так разговаривать с другом отца, мальчик, – Раху говорил любезно, но зрачки его злобно сузились. Буддх был единственным существом в Чандра-локе, на которого не действовал гипноз Раху. – Но я и правда засиделся – вот уже и Сурья-дэв окрасил горизонт своими лучами… Пора мне.

С этими словами Раху поднялся и выскользнул из Чандра-локи. Буддх только покачал головой ему вслед, и занялся уснувшим прямо на троне отцом.

– Отец, отец, зачем вы позволяете Раху так вами управлять, зачем даёте власть над собой, – тихо вздыхал сын Луны.

[1] Наваграхи – буквально «девять грах».

[2] Хануман – полубожественная обезьяна, герой индийского эпоса «Рамаяна». В Индии ему до сих пор поклоняются как символу преданности и силы.

[3] Ваю-дэв – божество ветра.

Восьмой дом

«Луна – Солнце для мёртвых».

«На Луну попадают праведники после смерти. Благие предки, питары, пьют сому, нектар Луны».

– Что это было? Кто эти женщины? – Каколь уже совсем привык задавать вопросы дэву Вишвакарме или Нараде Муни, и не стеснялся больше. Тем временем Дхамини по добросердечию, а Ями – по обязанностям дочери хозяина дома пытались привести в чувство Кету, которого выкинула в Сурья-локу неведомая сила.

– Нараяна, Нараяна! – усмехнулся вновь возникший мудрец. – Седьмой дом – дом супругов и партнёров по различным делам. Конечно, вы все были свидетелями явления шакти Чандры.

– Шакти? То есть второй половинки, его будущей супруги? – поразилась Ями. – Как при таком непостоянстве в характере у Чандры может быть супруга? Кто удержит его от перемен?

– И почему эта шакти множественная? – вопросил уже Сурья-дэв.

– Как раз затем, чтобы удержать Чандру, обладающего непостоянной природой, – заявил Нарада загадочно. – В своё время вы всё увидите собственными глазами, как это возможно.

– Я, как вы помните, некоторое время был женат на двух женщинах, но там же их было… гораздо больше, – задумчиво промолвил Сурья. – Ни у кого не может быть столько жён, это как-то противоестественно… Шани, можешь как-то прояснить слова дэвриши?

– В таких делах я не сильно разбираюсь, – ответил Шани, появление множественной шакти и его сильно озадачило. – Ворота для шакти открыл Шукрачарья, может, он что-нибудь скажет, когда закончится испытание.

– Да, а почему Шукрачарья напустил на Чандра-дэва Раху и Кету, ведь Чандра ему помог? – продолжать задавать вопросы Каколь.

– Для появления шакти в силе нужна опасная ситуация, – ответил за Нараду Шани. – Шукрачарья её создал, не имея намерений вредить Чандре. Он хотел лишь благоприятных условий для проявления шакти. Да, Чандре пришлось пережить несколько неприятных минут – зато и результат получился весьма… впечатляющим.

– Какие злые эти ваши шакти, – простонал Кету, который уже пришёл в себя и возобновил иллюзию присутствия головы на своём безголовом теле. – И больно бьются. Думал, хоть у Чандры шакти тихая, так нет, очень сердитая…

– Конечно, шакти рассердилась – вы с Раху ведь мучили её господина, – сказала Чхая строго. – Никакая супруга не потерпит такого. Я уверена, что когда придёт время и мы познакомимся с ней поближе, она будет очень милой и доброй.

– Эта шакти очень сильная – её появление сопровождалось громом, молнией и все три мира содрогнулись, – негромко заметила своему супругу дэви Шачи. – Как бы она не стала моей соперницей…

– Я уверен, вы сможете поставить её на место, – усмехнулся дэврадж. – Вы ведь – первая среди богинь, так же как я – первый среди дэвов!

– Надо выяснить поскорее, кто она, и принять меры, – Шачи погрузилась в размышления, перебирая всех известных ей дев, которые по положению могли бы претендовать на статус супруги Чандра-дэва.

– Бедная Вишвачи… – прошептала тем временем Дхамини, закончив хлопоты вокруг Кету. Один Шани её услышал и зорко глянул в сторону дочери гандхарвов. – Находиться в собственности у кого-либо, как будто вещь – разве это правильно? Разве апсары не могут иметь собственного голоса, не могут выйти замуж, когда пожелают? Почему это никого не смущают?

– Придёт время, когда и этот вопрос будет поднят, – бросил Шани и снова отвернулся к карте. Дхамини оставалось только сделать то же самое.

Тем временем окончательно оправившийся Кету, довольный всё же тем, что смог поглотить лунную энергию и распространить по миру своё влияние, тщетно пытался снова войти в карту. Он пытался вернуться в Седьмой дом, где находился его брат. Но карта решительно сопротивлялась его попыткам.

– Нараяна, Нараяна! Нет, теперь вам не суждено находиться в одном доме с Раху, – произнёс дэвриши, улыбаясь. – Отныне и до конца мира Раху и Кету будут разделять шесть домов. Сейчас Раху в Седьмом – значит Кету должен быть в Первом. Сдвинется Раху – сдвинется и Кету. Больше вы никогда не сможете нападать на светила вместе.

Кету вздохнул, но уселся ждать, пока Раху перейдёт в другой дом.

– Посмотрим, как будет вести себя Чандра в убывающих фазах, – усмехнулся Индра, он предпочитал делать вид, будто бы эпизода с Шукрачарьей и апсарой не было. – До этого он шёл к свету и приносил благоприятное. Но отныне его путь лежит во тьму. Убывающая луна – неблагоприятный признак.

– Что благоприятно, а что нет – решают поступки, дэврадж, – спокойно заметил Шани. – И нет причин думать, что с убывающей Луной – Кришна-пакшей – будет иначе.

– Кришна-пакша? – переспросил Каколь с недоумением.

– Сынок, время Луны делится на две половины, – добродушно пояснил Нарада Муни. – Сначала она растёт, её свет прибывает. Растут силы Луны – растут растения, животные, жизненные силы, тайные и явные устремления ума – всё растёт. В полнолуние – пурнима – Луна достигает своего пика, её энергии льются с избытком. От этого обостряются восприятие и чувства – вот почему в полнолуние мудрые люди не советуют принимать важных решений. Хотя и не обязательно все решения полнолуния – неверные. Растущая Луна называется Шукла-пакша. После полнолуния и до новолуния – амавасья – свет Луны убывает, и это время называется Кришна-пакша – тёмная половина лунного месяца.

– В период убывающей Луны неблагоприятны какие-либо начинания, а люди, рождённые под такой Луной, будут несчастны, – присовокупил Индра-дэв. – Да и вообще это время болезней и несчастий.

– В светлую половину месяца свет Чандры прибывал, потому он тратил его без размышлений, с лёгкостью, и ему это было не сложно – ведь его энергия постоянно восполнялась естественным образом, – произнёс Шани, глянув при этом не на Каколя, а на Дхамини, та от смущения опустила глаза. – В тёмную половину месяца свет Чандры естественным образом убывает. Он ещё достаточно яркий, но энергии уже не восполняются, Чандра слабеет, и ему сложнее выполнять возложенные на него обязанности.

– Сому не жертвуют в тёмную половину месяца, – важно кивнул Индра. – Сурья-дэв, какую пользу приносит меркнущая Луна? Признайте уже, что Мангал, всегда постоянный, обладает значительным преимуществом.

– И всё же мы продолжим это испытание, – непреклонно заявил Сурья, так что дэвраджу оставалось только смириться с таким решением Солнца.

Тем временем Чандра, перейдя в Восьмой дом, оказался на берегу моря. Сурья уже послал на небо свои приветственные лучи, но ещё не вышел из-за горизонта. Море было спокойным, вокруг стлался молочно-белый туман, окрашенный в восточной части неба в розовый цвет.

– Тревожно, неспокойно мне в этом доме, – пробормотал Чандра, оглядываясь вокруг. – Всё кажется таким мирным, но таит в себе скрытую угрозу… Дружок, ты не отходи от меня, прошу, – обратился он к оленю.

Олень же, постоянно оглядываясь, часто замирая, вслушиваясь в утренние звуки, держался рядом с небесным существом, не отставая ни на шаг и не забегая вперёд, так что его гордо поднятая небольшая голова находилась всё время как раз у руки дэва.

Так шли они в тумане, но вот олень замер, и Чандра застыл на месте, вслушиваясь. Сквозь туман пробивались чьи-то рыдания – сначала совсем слабые, затем более различимые. Но никого не было видно – пока кусочек тумана не сгустился, образовав прозрачную, почти неразличимую фигуру. Сотканный из тумана призрак встал напротив дэва, продолжая горько рыдать.

– Кто это? От её плача у меня разрывается сердце, – негромко произнесла Чхая, и Сурья, тоже чувствуя непонятное ему самому волнение, коснулся руки супруги, чтобы успокоить её.

Чандра печально посмотрел на призрак, затем поднял руку, чтобы, воспользовавшись своей божественной силой, сделать немного холоднее. От этого туман ещё больше сгустился, а женщина обрела более узнаваемые формы.

– Приветствую вас, дэви Сангья, – грустно произнёс лунный дэв.

– Сангья! – воскликнули в один голос Сурья, Чхая, Яма и Ями. Появление первой жены Сурья-дэва и матери Ямы и Ями сильно взволновало всех.

– Сангья… Ну конечно, Триада после разрушения её тела сделала её дэви облаков – а Чандра постоянно имеет дело с облаками, а значит и с Сангьей, – вспомнил Индра-дэв.

– Вы снова плачете, – сказал Чандра после приветствий. – Дэви, вы ещё никак не можете успокоиться? С тех пор, как Шани нанёс вам удар, я вижу вас в слезах постоянно.

– Как же мне не плакать, Чандра-дэв? – простонало привидение. – Ведь я не только лишена тела, и моё существование такое же эфемерное, как и у облаков, которые вы собираете. Но я нахожусь в разлуке с близкими – с отцом, супругом, со своими детьми… От этого мои слёзы не кончаются, Чандра-дэв. Если бы я только могла… Но от удара Шани нет средства. Шани виноват в моём состоянии, в каждой пролитой слезе.

– Но вы же сами сделали много такого, чего делать вовсе не следовало, – покачал головой дэв. – Зачем вы хотели извести дэви Чхаю и её детей? Жили бы мирно, всё бы и обошлось… Какой толк лить слёзы сейчас, дэви, когда уже невозможно ничего исправить или изменить?

– Мне грустно, Чандра-дэв, так грустно, что словами не передать, – произнёс призрак так горько, что зрители в Сурья-локе все ощутили обжигающий холод отчаянья и одиночества Сангьи. – Я не смогу увидеть своего супруга – едва Сурья покажется из-за горизонта, я растаю вместе с этим туманом, став росой. Ах, если бы было можно только смотреть на него и на моих деток – тогда даже Чхая и Шани были бы мне безразличны!

– Сочувствую вам, дэви, – вздохнул Чандра. – Но не представляю, каким путём это было бы возможно. Тела у вас нет, и новое сделать невозможно – удар Шани обладает тем же разрушительным действием, как трезубец Махадэва.

– Тогда хотя бы можете передать им, что я ещё здесь, в этом мире, и жду встречи с ними? – зарыдал призрак. – Можете сделать это для меня, Чандра-дэв?

– Конечно, я всё передам, – грустно произнёс дэв. Лучи Сурьи, уже показавшего краешек, пронзили туман и он начал быстро таять. С ним растаяла и Сангья, оставив на песке, как слёзы, крупные капли росы.

– Какой ужас, – прошептала Ями, прижимая ладони ко рту. Дхамини поспешила утешить её, похлопывая по руке, а Сурья и Чхая взялись за руки. – Я никогда не думала, что… что так ужасно существование без тела. Вот почему Триада усыпила Сурья-дэва, когда его телу был нанесён урон, – если бы она так не сделала, то отец бы ужасно мучился… Ох, Дхамини, давай выйдем ненадолго – я расскажу тебе историю дэви Сангьи, ты же не знаешь всего.

И девушки вышли в другой покой Сурья-локи. Дхамини понимала, что Ями нужно выговориться, да и узнать ещё одну часть запутанной семейной истории Шани ей было важно.

– Должно быть, ты знаешь, – начала Ями, выпив воды для успокоения, – что раньше у Сурья-дэва была одна жена – Сангья, дочь дэва Вишвакармы, зодчего богов. Она родила нас с Ямой. Но каждым своим прикосновением Сурья-дэв обжигал свою супругу. Не в силах вытерпеть его жар, дэви Сангья удалилась совершать длительную аскезу в горы. Она не могла сделать это открыто и удалилась тайно. Но, чтобы ни её супруг, ни мы, тогда совсем малые дети, не замечали её отсутствия, дэви наделила свою тень жизнью, создав свою точную копию – Чхаю. И велела ей заботиться о Сурья-дэве и детях, но не думать занимать её место.

– Но, когда Сурья-дэв понял, что дэви Чхая не обжигается от его прикосновений, он ведь должен был… потребовать от неё выполнения супружеских обязанностей в спальне?

– Именно так и произошло. Так появился Шани – наш с Ямой брат, – произнесла Ями с нежностью. – Он был тёмного цвета, потому что его мать, которую все считали дэви Сангьей, была её тенью – Чхаей. Сурья-дэв не счёл его своим сыном из-за облика, разгневался и велел дэви Чхае спрятать его куда-нибудь подальше от его взгляда. Так что маме пришлось днём воспитывать нас и угождать Сурья-дэву, а ночью она бежала в лес, куда не проникали лучи солнца – к Шани. Потом отец простил Шани и позволил ему жить здесь, в Сурья-локе. Дэви Сангья, завершив аскезу, вернулась домой, а Чхая должна была растаять, снова став её тенью. Но Шани не допустил этого – он совершил трудное путешествие на Кайлаш, и Махадэв дал дэви Чхае собственное существование. Несмотря на то, что Чхая – тень Сангьи, у них очень разные характеры. Чхая – мягкая, терпеливая, старается сделать всё для своей семьи. А дэви Сангья – гордая, нетерпеливая, тщеславная и коварная. Она сразу решила, что дэви Чхая хочет занять её место, и преследовала и её, и Шани. Несмотря на то, что она меня родила, воспитывала нас Чхая, и я больше чувствую, что её дочь, чем Сангьи. Затем Чхая была вынуждена всё-таки исчезнуть, стать снова тенью – она сделала это из любви к Шани, чтобы не быть препятствием на его пути. Но через некоторое время дэви Сангья снова использовала волшебство – и вернула Чхаю, на этот раз навсегда. Таким образом дэви Сангья хотела избежать наказания за грехи.

– А наказывал её Шани, – тихо произнесла Дхамини. Она слушала затаив дыхание.

– Да, ведь это его судьба – быть Воздающим плоды поступков. Некоторое время Сурья-дэв жил с двумя жёнами – дэви Сангьей и дэви Чхаей. Сангья всё время строила козни против Чхаи и Шани и получала наказания, но никак не исправлялась. Однажды ей даже пришлось стать лошадью в Мритью-локе. Но, когда дэви Чхая стала ждать ещё одного ребёнка, Сангья совсем потеряла покой. Она пыталась убить Чхаю вместе с нерождённым ребёнком, скинув её в колодец с ядом Халахалом. Этого уже никто не стерпел, и Сурья-дэв отказался от Сангьи, а мы с Ямой – от матери. С тех пор у нас одна мама – Чхая. Но это ещё не всё. План Сангьи отчасти удался – родившийся ребёнок, наша сестра Бхадра, забрала весь яд себе, чтобы спасти Чхаю. Поэтому Бхадра была очень ядовитой. Сангья притворилась Чхаей и обманула её, заставив вступить во вражду с Сурья-дэвом. Брат Шани… он вынужден был убить Бхадру, чтобы яд не отравил всё мироздание. Но ответственная за смерть Бхадры на самом деле – Сангья. Поэтому Шани воздал ей по делам – лишил тела. Но Триада проявила милосердие и не отослала её душу в царство мёртвых, а сделала дэви облаков. А отец попытался встать на пути Шани и защитить Сангью, потому что убийство женщины, в его собственном доме, Сурья-локе, даже такой жестокой, как Сангья, – против его дхармы. Но Шани отступать не может, в этом – его дхарма. Потому отцу пришлось принять на себя удар, предназначенный изначально для Сангьи. Как ты знаешь, телу его в результате был нанесён непоправимый ущерб, и Триада погрузила его душу в сон, а его энергии продолжали работать в мироздании, управляемые Триадой. Совсем недавно Сурья-дэв вернулся, и всё еще гневается на Шани, и даже мама Чхая сердится на брата – из-за Бхадры. Она не может вынести мысли, что один её ребёнок убил другого… И всё это случилось из-за дэви Сангьи!

– Какая трагическая история для всех, – с чувством произнесла Дхамини. Она поспешно вытерла выступившие на глазах слёзы.

– Тем не менее, увидев дэви Сангью сейчас… мне стало её так жалко, Дхамини! Несмотря на то, что она совершила, я не могу быть спокойна, когда моя мама… находится там одна, в разлуке со своей семьёй, без надежды воссоединения! Это, наверное, хуже пребывания в царстве мёртвых.

– Что происходит в царстве мёртвых, то есть в моей локе, сдаётся мне, мы узнаем скоро, – Яма возник рядом с девушками как-то внезапно. Он был сосредоточен и хмур. – Кажется, я знаю того, кто всё-таки может поправить ситуацию, но чтобы заставить его действовать, придётся приложить усилия…

– Что? О ком ты? Ты же не хочешь ничего плохого Шани, брат? – вскинулась Ями.

– Шани делает своё дело, я же сделаю своё, – заявил Яма загадочно. – Пойдемте в зал, скоро вы увидите, что не один Шани умеет выполнять свои обязанности.

– Ничего такого я не говорила и не имела в виду, Дхармарадж, – буркнула Ями, но тут же улыбнулась брату. – Я верю тебе и ничуть не сомневаюсь, что ты нашёл какой-то выход!

– Так-то лучше, – Яма тоже ответил Ями улыбкой, и все вернулись в главный зал Сурья-локи.

После встречи с дэви Сангьей тревога Чандры не улеглась, а усилилась. Он медленно вошёл в воду, чтобы совершить ритуал приветствия Сурья-дэва. Встретив Солнце и пожелав ему доброго пути на небе, Чандра увидел выдающийся в море мыс, который завершался скалой. К этой скале по берегу брёл, шатаясь, человек. Чандра быстро сменил облик, чтобы смертный не узнал его. Приглядевшись, лунный дэв заметил, что человек этот выглядит как нищий оборванец: одежда его состояла из каких-то драных разрозненных кусков, едва прикрывающих тело, волосы и борода были растрёпаны и неухожены, а глаза дико блестели. Увидев большой камень, нищий попытался его поднять, но, пройдя несколько шагов, не смог выдержать его вес, уронил камень и сел рядом, горько заплакав.

– Благословен этот день и вы, уважаемый, – Чандра вежливо поклонился незнакомцу, сам он теперь выглядел как обычный пастух, только вместо коров был олень. – Позвольте узнать, что с вами случилось? Зачем вы тащите этот огромный камень?

– Может, день и благословлён, а я проклят, – горько пожаловался нищий. – И моё проклятье влечёт меня в воду, покончить счёты с жизнью. Вот для чего мне камень: привяжу себя к нему, да и скину со скалы.

– Зачем вам так делать? – ужаснулся Чандра. – Расскажите мне вашу историю, может быть, смогу помочь.

– Ты, должно быть, человек добрый, – произнёс нищий, покачав головой. – Но, узнав мою историю, ты сам согласишься, что мне не стоит более обременять мир своим присутствием – тогда всем будет лучше. Слушай же. Некогда у меня было всё – богатство, положение, всё, чего только может пожелать человек в смертном мире. Тогда меня звали Нала. Я женился на прекрасной женщине, которая не только красива, но и обладает замечательным характером, предана мужу всецело. И вот, вместо того, чтобы спокойно жить, растить детей, наслаждаться любовью и уважением своей супруги и других людей, я впал во грех. Не мог удержаться от игры в кости и пьянства – и так прокутил всё своё состояние. Добрые люди не раз выручали меня, мой тесть не раз давал мне денег, платил мои долги – и я каждый раз, попадая в неприятности, клялся, что изменю свою жизнь – но всё напрасно. Как только у меня появлялись деньги, я тут же спускал их на игру и выпивку! В конце концов друзья и родственники отвернулись от меня, только жена не бросила. Но я прокутил всё – её украшения и даже одежду. В конце концов я опустился до того, что продал свою красавицу богатому торговцу в наложницы. У меня ничего нет, только долги.

– Просил ли ты богов, Махадэва избавить тебя от страсти к игре?

– Просил много раз! Ходил и в святые места – но ничего не помогло. Видно, проклят я с рождения. И мне ничего не осталось, как покончить с этой жизнью, в которой я могу приносить только огорчения своим близким. В моём гороскопе планеты расположены неудачно, а Чандра, Луна – в восьмом доме, что пророчит смерть в воде. Вот я и решил утопиться, раз уж мне так суждено.

– Как запутались твои мысли, – произнёс Чандра потрясённо. – Значит, из-за гороскопа ты всё потерял, из-за Чандры ищешь смерти в воде… Послушай меня, пожалуйста. Погоди сводить счёты с жизнью – ведь её тебе подарил Всевышний не просто так. Вижу, что ты в отчаянье и настроен серьёзно, но прошу, дай мне только один шанс. Сейчас – утро. Обещай ждать меня до следующего заката Солнца, Нала! Ведь ты ничего не потеряешь, подождав совсем немного.

– У тебя, верно, нет никаких дел, – пробормотал Нала смущённо, – раз тратишь своё время на меня. Но раз так просишь, могу и подождать. Но не дольше следующего заката! Как только Сурья уйдёт за горизонт второй раз, брошусь в море.

– Я вернусь раньше, не сомневайся!

С этими словами Чандра бросился бежать, и Нала весьма бы удивился, если бы увидел, чем занялся пастух, скрывшись с глаз смертного. Сначала дэв, прикрыв глаза, перебрал свои воспоминания – обо всём, что видел как Луна на земле. Он искал супругу Налы – красавицу Дамаянти. И нашёл её, к своей радости. Приняв облик дэва, Чандра быстро переместился в то место, где находилась женщина, снова став пастушком с оленем.

Дамаянти как раз заканчивала утреннее приветствие Сурье. Обернувшись, она увидела пастуха, скромно стоящего в стороне.

– Твоё лицо кажется мне знакомым, – произнесла Дамаянти после приветствий. – Никак не могу вспомнить, кто ты.

– Я – просто пастух, пасу стада твоего отца, – улыбнулся юноша. – Вам не нужно запоминать меня. Бродя туда и сюда, я встретил вашего супруга, Налу…

– О, Нала! Как там мой возлюбленный супруг? Что с ним? – заволновалась Дамаянти. – Ему снова нужно расплатиться с долгами? Отец запретил мне давать ему денег, но, если ему очень плохо… Ты можешь передать ему хотя бы это украшение?

– Дела действительно плохи, но дело не только в деньгах. Ваш супруг устал от своей страсти к игре и выпивке, что постоянно вгоняют его в несчастья, и решил свести счёты с жизнью…

– Ох, какой ужас! Надо немедленно его остановить! Пастух, беги скорее к Налу и скажи, что у его Дамаянти будет ребёнок – его сын! Скорее, скорее скажи ему об этом – тогда Нала снова захочет жить!

– Обязательно скажу! Но Нала сказал, что продал вас какому-то торговцу в наложницы – как же я вижу вас снова в доме своего отца?

– Этот торговец – друг моего отца. Отец подослал его выкупить меня у Налы, я тоже ничего не знала, пока он не привёз меня прямо к отцу. После чего отец запер меня в доме и запретил связываться с Налой. Но нельзя допустить, чтобы он совершил такой грех – покончить с собой и даже не увидеть собственного ребёнка! О, пастух, беги же скорее!

– Уже бегу, дэви!

Чандра так быстро скрылся с глаз, что Дамаянти некоторое время изумлённо оглядывалась вокруг, думая, уж не почудился ли ей и пастух, и разговор с ним.

Чандра тем временем погонял оленя, который нёс дэва на берег, к Налу, чтобы обрадовать его хорошей новостью о жене и ребёнке и тем самым вновь возбудить тягу к жизни. Проносясь весьма быстро у земли, он не успел свернуть вовремя и изо всей силы врезался в медитирующего мудреца. Тот открыл глаза и грозно уставился на Чандру, который в результате столкновения слетел с оленя, но тут же встал на колени, чтобы попросить прощения.

– Чандра-а-а! – закричал мудрец так, что крик этот услышали обитатели всех трёх миров.

– Мудрец Бхригу! Прошу прощения, простите меня! Пожалуйста, простите! – запричитал Чандра, кланяясь суровому мудрецу.

– Я много лет был занят аскезой, мой ум достиг небывалой чистоты, я уже был готов узреть Всевышнего и слиться с Мировой Душой, Маха Атмой, как вдруг являешься ты и разрушаешь все плоды моих многолетних практик! Ах ты, приносящий беспокойство, путающий мысли, внушающий иллюзии! Одного моего проклятья тебе мало, захотел получить и второе?

– Ох, великий мудрец, светило добродетели, зеркало знания! Я нечаянно наткнулся на вас, спеша по важному делу! Ещё одного проклятья от вас мне не вынести, смилуйтесь!