Текст книги "Путешествие Чандры (СИ)"

Автор книги: Ольга Белоконь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 47 страниц)

– Нужно защитить место, где проходят репетиции и представление, – решил Буддх. – Чтобы в театр не могло проникнуть никакое недоброе влияние.

Все согласились с этим разумным предложением.

– Нараяна, Нараяна! Но кто будет охранять театр, мы же все заняты в представлении? – вопросил Нарада.

– Давайте позовём дэвов, отвечающих за стихии, – предложил Чандра. – Они создадут защитные круги вокруг театра и не пропустят неблагоприятные влияния.

– Вам бы, Чандра-дэв, тоже не мешало бы сосредоточиться на представлении, – проворчал Буддх, наблюдая за тем, как дэвы стихий с удовольствием становятся по разным углам импровизированного театра, а хранитель эфира встал в центре. – Кажется, Амала уже достаточно хорошо танцует и не нуждается в вашем пристальном внимании.

– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился Чандра, подмигнув девушке и вновь заставив её покраснеть. – Буддх, ты слишком серьёзно ко всему относишься…

– А вы – слишком несерьёзно, – отрезал Буддх и уткнулся в пьесу, повторяя про себя свои реплики, его губы беззвучно шевелились, он казался полностью поглощённым этим занятием. Чандра ласково на него глянул, размышляя, не подразнить ли слишком серьёзного юношу, но всё-таки собрался с мыслями и занялся своей частью представления.

Дэвы стихий охраняли театр незримо для смертных глаз, и даже гандхарвы их едва видели. Однако для Раху и Кету сила стихий представляла препятствие – огонь жёг, вода уносила прочь, ветер сдувал, земля становилась вязкой и не давала по себе пройти, а эфир делал всё пространство театра для демонов недостижимым, так что они ползали по кругу, никак не в силах пересечь невидимую черту.

– Самим нам не справиться, – Раху с досадой шевелил зрачками своих змеиных глаз. – Кету, позовём на помощь асуров из Паталы. Им будем весело разрушить планы дэвов. Лишь бы Шукрачарья не помешал...

Кету кивнул, и братья тут же направились в Паталу. На их счастье, Шукрачарья был чем-то занят у себя в пещере, так что Раху смог убедить асуров в достаточном для нападения количестве.

На земле же артисты снова заметили неладное – дэвы стихий не могли полностью противостоять нападениям множества асуров. Они являлись в обликах огромных змей, пауков, многоруких ракшасов, одноглазых великанов. Никто не пострадал, так как дэвы, возглавляемые решительным Буддхом и при поддержке Чандры, отбивали эти нападения. Но спокойная обстановка, нужная для репетиций, не могла сохраниться.

– Если эти асуры продолжат свои нападения, то артисты не смогут хорошо сыграть драму, – опечалился Бхарата Муни.

– Что же делать? – Дхамини и Криттика растерянно переглянулись.

– Что им вообще не нравится в драме, – задумчиво произнёс Чандра, вглядываясь в чащу леса, откуда за ним следили недобрые глаза Раху.

– Это же асуры, им никогда не нравится то, что делают дэвы, – пожал плечами Буддх.

– Нет, я думаю, у этих нападений есть и скрытая причина, – покачал головой лунный дэв. – Давайте позовём Шукрачарью для переговоров.

– Но что мы можем ему предложить? – вопросил Буддх.

– О… Кажется, я знаю, – Чандра лукаво глянул на Буддха и больше ничего не сказал, наслаждаясь интригой.

– Так что вы можете предложить мне за то, что я утихомирю асуров? – через несколько минут Шукрачарья сам задал этот вопрос. Учитель асуров с интересом посматривал на труппу, его белая борода, широкие одежды и седые волосы придавали учителю вид весьма представительный.

– Зачем асурам портить представление, чем они недовольны? – улыбнулся Чандра, протягивая Шукрачарье серебряный кубок с розоватой сомой, который дэв взял из Чандра-локи, но окружающим показалось, что прямо из воздуха. – Может быть, тем, что эта история про дэвов, и асурам нет места в священных драмах?

– Может быть, – Шукрачарья не отказался от предложенной сомы.

– Но это не так. Как ценитель всего прекрасного, вы ведь можете им объяснить, что в священной драме не делается различий между дэвами и асурами. Не так ли, риши Бхарата?

– Это так, – подтвердил Бхарата Муни.

– В драме нет предпочтения асурам или богам, ибо драма есть представление состояний трёх миров. В ней упоминаются дхарма, артха, кама и мокша[1]. Она учит долгу тех, кто пренебрегает им, любви тех, кто стремится к ней, очищает тех, кто невоспитан или непокорен, поддерживает сдержанность в тех, кто дисциплинирован, рождает мужество в трусе, энергию в герое, просвещает неразумных, дает мудрость ученику. Она дает развлечение царям, твердость души тем, кого одолела печаль, надежду на богатство тому, кто стремится к нему, приносит спокойствие тем, кто возбужден. Драма есть воспроизведение действий и поведения людей, богатое различными чувствами и показывающее разнообразные ситуации. Она рассказывает о действиях людей добрых, злых и безразличных и дает всем им мужество, развлечение и счастье, а равно и совет. Драма, таким образом, будет поучительна для всех благодаря действиям и состояниям, изображенным в ней. Она также дает облегчение несчастным, одолеваемым скорбью, или печалью, или трудом, и будет способствовать соблюдению долга. Нет такого действия или чувства, каковое не было бы выражено в драме[2], – произнёс Чандра нараспев, с улыбкой. Шукрачарья с удовольствием его слушал, а Бхарата Муни одобрительно кивал, подтверждая сказанное.

– Рот некоторых людей, а также и дэвов, как будто бы полон песка и колючек – когда они раскрывают его, то осыпают собеседника этим песком и колючками, – заметил Шукрачарья Чандре. – Но ты – другое дело. Твой рот всегда полон мёда и молока. Всегда приятно слушать, даже если ты говоришь полную чушь. Но сейчас твои слова имеют смысл, Чандра. Риши Бхарата, вы дадите ли роль в предстоящем представлении и моим асурам? Тогда они не будут нападать.

– С удовольствием, о гуру, конечно дам, – поспешил заверить Шукрачарью Бхарата Муни. – И будьте зрителями сегодня, прошу! Однако нам надо поторопиться – солнце уже садится.

К своему изумлению, Раху с Кету тоже оказались частью драмы. В облике змей им предстояло сыграть свои роли.

– Раху, из тебя выйдет отличный Васуки – царь змей на шее Махадэва, – уговаривал полуасура Чандра, для убедительности доставая всё новые кубки с сомой из Чандра-локи. – Как можно представить Махадэва без его главного атрибута – змея…

– Ладно, ладно, убедил, – проворчал Раху, принимая очередной кубок. – Но только на время представления, больше я не позволю тебе мной командовать.

– Драма – это чувства, командует тут всем Махадэв через Бхарату Муни, – улыбнулся Чандра.

– Не боишься, что я не стану ждать и сожму твою нежную шею своими кольцами? – ехидно вопросил Раху.

– Нет, сейчас ты этого не сделаешь, – покачал головой Чандра. – Ты же умный и понимаешь, что в священной драме бессмертные божества защищают актёров. К тому же зачем тебе ущербная Луна? Через несколько дней будет полнолуние, мой свет и силы достигнут максимума. Ты подождешь этого, Раху.

– Может, подскажешь мне и средство добыть тогда твой свет? – усмехнулся Раху, но Чандра только молча покачал головой, по-прежнему улыбаясь, как будто говорил не с тем, кто хочет причинить вред, а со старым приятелем.

Благодаря Чандре, ускоряющему события, представление началось вовремя. Солнце-сурья зашел за горизонт, на небе тут же зажегся Чандра-Луна, вместе с первыми робкими звёздочками. Шукрачарья, усаженный на почётное место, одним своим благообразным видом, полным достоинства, укрощал тех асуров, которым хотелось еще помешать драме. Но таковых было немного – зная, что асурам тоже дали место в представлении, демоны приняли вид обычных людей и чинно расселись на земле. Пришло много и обычных людей. А из дворца тайно пришла царица – ей так хотелось посмотреть драму, что она выскользнула с помощью служанок незамеченной. С царём Чандра обещал пообщаться ночью, после выступления.

Перед выступлением актёры вознесли молитвы Махадэву, так незаметно, насколько это было возможно, чтобы не привлекать внимание солдат царя и злобно настроенных людей.

– Ну, теперь ни о чем не беспокойтесь, просто делайте, что должны, а обо всём прочем побеспокоятся сам Махадэв и дэви Парвати, – напутствовал актёров Бхарата Муни. Видно было, что он волновался, но не чрезмерно – многолетняя практика аскета приучила мудреца контролировать свои чувства и полагаться на божественные силы. И очень немногие могли видеть, как над сценой встали сами бессмертные – вся Триада и Тридэви, оберегая хрупкое чудо искусства, творящее иную реальность.

История встречи Махадэва и Парвати, рассказанная музыкой, словами и движениями танцоров, которые с помощью жестов могли выразить даже абстрактные понятия, полностью захватила зрителей. Даже искушенный Шукрачарья был впечатлен. Наблюдатели в Сурья-локе тоже замерли в восхищении, даже Шани не мог не признать, что это уже не просто какие-то танцульки и движения тела – нет, это было подлинное погружение в мир, находящийся в обычное время за гранью восприятия. Простые же люди, для которых в основном и предназначалась драма, были в полном восторге.

– Смотрите, это Махадэв! А это – матушка Парвати! – шептали они, переживая за судьбу влюблённых, печалясь о судьбе Кама-дэва и его безутешной супруги Рати, следя за всеми поворотами драмы, забыв, что это – всего лишь актёры, а не сами боги.

В конце представления Махадэв и Парвати наконец встретились друг с другом и станцевали танец энергий – здесь, в Каши.

– Это же наш Каши! Наш город! Махадэв и дэви Парвати бывали здесь, прямо у нас! – ахали люди.

После представления они не расходились, желая слушать ещё истории о богах и прежних днях. Бхарата Муни с удовольствием рассказал некоторые из них, а Буддх помогал ему. В памяти юноши, казалось, были собраны все истории небесного мира – прямо от его сотворения. Дхамини только сейчас почувствовала, что стремительность в подготовке и представлении не прошла даром – всё её тело, каждая мышца болела. Но в душе девушка была совершенно счастлива и удовлетворена. Если бы ей сейчас предложили станцевать ещё пару драм – она, не задумываясь, согласилась бы.

Отойдя от толпы, не желавшей отпускать Бхарату Муни, Дхамини вышла на берег лесной речки. Она ступила в прохладную воду, умыла разгоряченное лицо. В этот момент она услышала смех – и, хотя не хотела подслушивать и подглядывать, всё же стала свидетелем сцены, которая ей не слишком понравилась. Чандра и Криттика, тоже улизнув от не желающих расходиться зрителей, остановились неподалёку от того места, где стояла Дхамини. Чандра учил Криттику партии, которую в драме исполняла Дхамини.

– У тебя прекрасно получается, – подбадривал Чандра ласково, и Криттика действительно делала успехи.

– Вы всё-таки слишком добры к танцовщицам, Чандра-дэв, – игриво произнесла она, слегка, самыми кончиками пальцев, касаясь руки лунного дэва. Чандра улыбнулся, не опуская взгляда, Криттика же, напротив, засмущалась и отбежала на несколько шагов, отвернувшись. Но Дхамини видела, что она улыбается – её смущение было игрой.

– Чандра-дэв, вы обещали поговорить с царём после представления, – решилась напомнить Дхамини, выходя из тени.

– Да-да, ты права, Дхамини, уже иду, – улыбнулся Чандра, ничуть не смущённый. Криттика скорчила гримасу, но Чандра уже упорхнул, заниматься другими делами.

Дхамини подождала, пока он отойдёт подальше, – она знала, что карта не показывает всего, держа в центре внимания только сами грахи. Так что её разговор с Криттикой никто не мог бы услышать.

– Криттика, что ты делаешь, нельзя себя так вести с Чандра-дэвом, – начала выговаривать дочь царя гандхарвов. Но Криттика вместо того, чтобы устыдиться, вскинула голову и зло посмотрела на неё.

– Разве вы одна знаете, как обращаться с дэвами, царевна? Разве вы одна хотите устроить своё счастье в небесных локах?

– Я вовсе не это хотела сказать… – растерялась Дхамини. – Просто… есть же приличия… А Чандра-дэв – не так уж безобиден, как может показаться.

– Я знаю о его репутации, – Криттика покачала головой, и Дхамини заметила блеснувшие в её глазах слёзы. – Но мне всё равно. Вы, верно, получите то, что хотите – какого-нибудь дэва в мужья. Я же мечтаю только о том, чтобы видеть одного определённого дэва как можно дольше. Вот и всё.

– Но, Криттика, есть же достоинство…

– А оно приносит счастье? – вздохнула девушка. – Когда-то дэви Парвати совершила трудную аскезу, чтобы получить в мужья Махадэва. Скажите, какую нужно совершить аскезу, чтобы получить того, кто любит веселиться и непостоянен в своих желаниях?..

И Криттика ушла, оставив Дхамини на берегу реки в смешанных чувствах.

Оставив Бхарату Муни, Нараду и гандхарвов на опушке леса, Чандра, Буддх, Дхамини, Криттика, даже олень, который сыграл свою роль в представлении, вслед за царицей и Амалой отправились в царский дворец. Ночь уже вступила в свои права, и вокруг было тихо и спокойно в свете луны. Амала хотела было провести компанию в покои царицы, но Чандра остановил её.

– Проведи нас прямо в покои царя, Амала, – попросил дэв.

– Но… вы уверены? – растерялась девушка. – Царь не очень настроен видеть божественных существ…

– Всё будет хорошо, – заверил Чандра с улыбкой, и девушка, радостно улыбнувшись в ответ, отбросила сомнения и показала дорогу в царскую опочивальню.

– Я почти отпросилась у царицы уйти к риши Бхарате, – шепнула девушка компании. – Мне очень понравилось представление, я хочу быть артисткой театра! Знаю, что надо много работать, и всё же я чувствую, что моё место – там!

– Если ты так чувствуешь и не боишься трудностей и работы – то у тебя всё получится, – улыбнулась Дхамини.

– Я буду танцевать, и, когда Чандра-дэв увидит мой танец, он улыбнётся мне с неба, – наивно добавила Амала.

– Обязательно улыбнётся, – тихо проговорила Криттика с нежной, мечтательной интонацией.

Залы дворца также были спокойными и тихими – слуги уже не сновали туда-сюда, не было необходимости в писарях и советниках. Только стражники караулили те или иные двери. Но Чандра, неслышно навевая на них сон, позволял компании проскользнуть незамеченной. У самой двери в царскую опочивальню дэвы и дочери гандхарвов заметили какую-то тень и спрятались за колонну. Тень беспокойно повернулась, свет факела упал на лицо человека.

– Это же царский советник – тот самый, который советовал царю не давать денег на религию, – узнала Дхамини. – Но что он делает здесь, в такой поздний час?

– И он не один, – заметил Буддх.

Действительно, к тени советника присоединилось ещё несколько теней. Странно, но у самой двери царя не было никаких стражников. Но у собравшихся из-под плащей блеснуло оружие.

– Похоже, тут заговор – Амала, беги скорей, буди стражу! – велел Чандра девушке, та, ахнув, побежала за воинами.

Буддх, сурово сдвинув брови, не собирался ждать стражи. Он решительно вышел из-за колонны и направился к людям в плащах и с оружием, которые уже открывали дверь спальни. Чандра попытался было его удержать, но Буддх не обратил на робкие попытки никакого внимания.

– Стойте! – крикнул юноша, и вооружённые люди разом повернулись к нему. Чандра вздохнул, но тоже присоединился к сыну.

– Вы еще кто такие? На стражу не похожи, скорее на грабителей, – нервно проговорил советник. – Убейте их, чего ждёте!

Воины, обнажив мечи, бросились на дэвов. Буддх тут же достал прямо из воздуха, а на самом деле из своей небесной локи острый меч, сделанный для него Вишвакарманом. «Он будет таким же острым, как и твой ум, сынок, и никогда не затупится», – пообещал небесный мастер, который сейчас наблюдал происходящее из Сурья-локи. Буддх выглядел очень решительным и взмахнул своим оружием, показывая, что готов сражаться. У Чандры не было никакого оружия, но он мог напустить холод и сделать пол очень скользким – так что воины не смогли удержаться на ногах и попадали, не добравшись до Буддха.

Лишь один воин, державшийся поодаль от остальных, спокойно прошёл вперёд и скрестил свой меч с мечом Буддха. Лицо воина прикрывал плащ. Сражаться он умел превосходно, так что Буддху пришлось нелегко. Чандра хотел было помочь сыну, но юноша крикнул сердито:

– Не вмешивайтесь, у нас честный бой!

– Честный, как же… – пробормотал Чандра, в волнении наблюдая за схваткой. Но другие воины тоже требовали его внимания – побарахтавшись на полу, они все же поднялись, чтобы броситься с оружием на противников. Лунному дэву снова пришлось применить свою божественную силу – он подул на воинов, вызвав ледяной ветер со снегом. Если бы воины были посообразительнее, они давно бы поняли, что имеют дело не с обычными людьми. Но, хотя они и удивились, отступать не собирались. Тогда Чандра-дэв зажёг голубое сияние вокруг своей руки, собрал сияние в ладонь и бросил в воинов. Те, на кого попало сияние, тут же вмёрзли в лёд по пояс и уже не могли двинуться.

Тем временем воин в плаще одолевал Буддха, один раз он чуть не выбил меч из его рук.

– Буддх! – воскликнул Чандра, собирая снова голубое сияние в ладонь. Как бы то ни было, а он не собирался смотреть, пока какой-то негодяй ранит его сына.

– Не смейте! – крикнул Буддх отцу, отражая удар воина в плаще. Воин явно этого не ожидал от юноши и отшатнулся – меч Буддха коснулся его плаща и сдёрнул капюшон.

– Мангал-дэв! – воскликнули все в удивлении. Мангал усмехнулся.

– Ты славно сражаешься, хоть и незаконнорожденный, – кивнул Мангал Буддху, убирая свой меч. – От тебя же, Чандра, ничего мужественного и нельзя было ожидать. Божественные силы против мечей – это не равное оружие. К тому же ты вмешался бы в наш поединок, если бы Буддх тебя не остановил.

– Что всё это значит? – спросил Буддх, тоже убирая свой меч. Он изо всех сил старался сохранить хладнокровие. Чандра с досадой поморщился – они с Мангалом явно не сходились в методах.

– Возмездие, – спокойно ответил Мангал. – Царь запретил религию, чем совершил страшный грех. Ради восстановления дхармы царя накажут.

– Каким образом? – нетерпеливо вопросил Буддх.

– Его царство будет захвачено.

– Война? Но пострадает множество невинных людей, да и самому царю разве не стоит дать шанс на раскаянье? – заволновался Чандра.

– За грехи царя отвечает весь народ, – пожал плечами Мангал. – Разве проклятье риши Дурвасы, лишившее силы всех дэвов, не было вызвано одним дэвраджем?

– Но народ не настолько укоренился в грехах, чтобы отвечать за это, – заявил Буддх. – И царь еще может раскаяться, зачем спешить с наказанием?

– Затем, что кара за подобное преступление должна быть быстрой и строгой. Запретив жертвоприношения, царь посмел посягнуть на права всех дэвов.

– О, так это не из-за благочестия ты так стараешься, ради жертвенных даров, – фыркнул Чандра. – И ради славы.

– Если дэвам не будут жертвовать, не будут усердно поклоняться – то не будут и уважать, и значение небес упадёт, – веско заявил Мангал.

– Но мы всё равно не дадим вам убить царя, – упрямо заметил Буддх.

– В этом уже нет необходимости. Войска враждебного царства уже проникли в Варанаси. Скоро всё будет кончено. Пожалуй, даже лучше, если царь увидит последствия своего греха, – с этими словами Мангал развернулся и быстро покинул дворец.

– Сами-то они бросились с мечами на меня, когда я стоял без оружия, – пробормотал Чандра. – Вроде это не слишком соответствует правилам чести…

– Сейчас некогда об этом спорить, – Буддх кивнул на убийц во льду – они копошились, как мухи, попавшие в смолу. – Освободите их, стражники скоро придут – не стоит, чтобы нас видели здесь.

Чандра повёл рукой в сторону воинов, и они плюхнулись в большую лужу воды из-за растаявшего льда. Дэвы же быстро спрятались за колонну, где их ждали Дхамини с Криттикой и олень, который сразу же ткнулся носом в руку Чандры. Амала привела стражников, они арестовали растерянных убийц, на шум вышел сам царь.

– Царь, ваш советник вас предал! – Амала бросилась в ноги царю, стоящему в халате, но с мечом в руке. – Я сама видела, как он привёл этих вооружённых людей во дворец, прямо к вашей спальне!

– Но почему? И где он сам? – царь разгневанно глянул на воинов. – Допросите их как следует и узнайте детали заговора. И откуда здесь вся эта вода?

Но по поводу большой лужи никто ничего вразумительного сказать не мог. Амала увидела, как из-за колонны высовывается Дхамини и подаёт ей знаки, потому быстро поклонилась и улизнула. В поднявшейся суете её никто не заметил.

– Амала, в городе уже отряды врагов этого царства – нужно срочно собирать людей для защиты Варанаси! – взволнованно зашептала Дхамини.

– Пока царь во всём разберётся, будет поздно – людей надо поднимать уже сейчас, – кивнул Буддх.

– Но я… почему люди будут мне верить? – растерянно вопросила девушка.

– Потому что ты – танцовщица священных драм, – улыбнулся Чандра. – Расскажи про то, во что веришь, людям. Ты ведь знаешь, как выражать чувства и вызывать раса.

– Да… я буду храброй, как матушка Парвати в поисках своего Господа! Расскажу людям об опасности – они должны поверить, – кивнула Амала и бросилась бежать.

– А мы пока должны найти советника и привести его к царю, чтобы измена стала очевидной, – заметил Буддх, и все согласились с его предложением.

– Вы не должны вмешиваться в мои дела, Чандра-дэв, – заявил Буддх сердито, когда компания выбралась из дворца в поисках советника.

– Но неужели я должен стоять и спокойно смотреть, как моему сыну причиняют вред? – тихо произнёс Чандра, поднимая брови домиком.

– Ну смотрите куда-то в другую сторону, не знаю, – раздражённо отмахнулся юноша. – Вы когда-то не велели мне вмешиваться в ваши дела, ну и в мои не вмешивайтесь.

– Это было давно, и я жалею о своих словах… – попробовал было объяснить Чандра, но Буддх покачал головой, показывая, что он не желает об этом разговаривать, по крайней мере, сейчас.

– Давайте подумаем, где мог спрятаться советник, – предложил. он. Чандра закрыл глаза – он посмотрел на происходящее с точки зрения луны, плывущей в небе над Варанаси.

– Я его вижу! Пошли скорее!

От взгляда Чандра-дэва ночью ничто не может скрыться, – улыбнулась Криттика.

Выследив таким образом советника и убедившись, что он сейчас вошёл в дом и кого-то ждёт, компания решила привести царя лично сюда, чтобы он сам убедился в измене.

– Царь, вы должны это услышать!

Царь с сомнением смотрел на артистов, но царица коснулась его руки:

– Свами, эти люди говорят правду. Дайте им шанс доказать её вам, пожалуйста.

– Царь, воины, которые хотели вас убить, подтверждают, что ваш главный советник – подлый изменник! – доложили и стражники.

– Ну хорошо, хотя я и сомневаюсь в этом, давайте проверим, – сдался царь.

Не теряя времени, компания привела царя к дому, где советник уже советовался с вражеским военачальником, как быстрее захватить Варанаси и весь Каши.

Тем временем Амала вышла на главную площадь и начала собирать людей, привлекая их своим танцем. Она разбудила задремавших стражников, охраняющих город, людей, спавших на улицах из-за того, что у них не было домов, или потому, что на улице было прохладнее. Амала же полностью отдала себя танцу, передав нить своей судьбы в руки бессмертных богов. Увидев её танец, люди бежали будить своих соседей: им казалось, что их город посетила какая-то дэви с неба – так прекрасна была девушка в свете луны. Поглядеть на это чудо собралась большая толпа, и тогда Амала, забравшись на помост, предназначенный для объявлений царских указов, рассказала, что случилась измена и вражеские солдаты уже в городе, так что нужно защитить Варанаси.

– Но мы ведь простые люди, защищать город – дело царя и его воинов, – говорили одни.

– Мы можем отдать все наше имущество, чтобы вражеские воины нас не тронули, – говорили другие.

– Нет! Хотя мы и простые люди, но всё же можем противостоять врагам! – крикнула Амала. – Разве вы не знаете того, что у нас в Варанаси навечно живут сам Махадэв и Парвати, сам Господь Нараяна тоже любит это место, они помогут нам защитить его!

– Верно, как может быть осквернено место, которое любят Махадэв и дэви Парвати? – заговорили люди. Многие из них были на представлении и вспоминали о священном союзе бессмертных богов.

Видя же, что юная девушка-танцовщица ничего не боится и готова защищать родной город, большинство жителей тоже вдохновились мужеством и стали собираться вокруг храмов. Солдаты врага, поняв, что их планы раскрыты, бросились в атаку. Царь, уже арестовавший лично своего главного советника, наконец приказал солдатам оборонять город – причём вынужден был признать, что лучше всего оборонять храмы: в них можно спрятать множество людей, и оборонять их удобнее.

Буддх решительно достал свой необычайно острый меч и присоединился к воинам, защищавшим Варанаси. Чандра порывался было последовать за ним, но Дхамини и Криттика нашли для лунного дэва, да и для себя более подходящее занятие – заниматься ранеными. Чандра, дававший силу целебным травам, многое знал о врачебном искусстве, и сейчас его знания очень пригодились. Так, в сражениях, прошел остаток ночи – и, когда поднялось солнце, оно увидело беспорядок и кровь на улицах Варанаси. Но никто их тех, кто прятался в храмах, не пострадал – атака вражеских воинов была отбита, а их военачальник взят в плен.

– Победа! Победа! – кричали люди. Сам царь вышел на площадь, и народ приветствовал его.

– Я отменяю свой закон о запрете религии, – произнёс царь, и люди встретили это известие радостными возгласами. – Простите меня. Я думал, что боги не нужны, но сегодня они вдохновили всех нас, людей Каши, на битву с врагом...

В этот момент один из людей, спрятавшийся под капюшоном, выстрелил в царя из лука. Стрела свистнула в воздухе, пронеслась с необыкновенной быстротой – никто и ахнуть не успел, не говоря уж о том, чтобы что-нибудь предпринять. Но стрела нашла сердце не царя – Амала единственная успела встать на её смертоносном пути. Девушка упала, пронзенная насквозь.

– Нет! Амала, девочка! – Чандра, ахнув, бросился к девушке, но её ранение было смертельным.

– Я буду танцевать там, на небе, – выдохнула девушка, и жизнь оставила её.

Позже, днём, Варанаси приводил себя в порядок – во вновь открытых храмах брахманы совершали богослужения. Вновь открылись школы, где люди изучали Веды. Люди делились пережитым, кто-то радовался, найдя своих близких живыми, кто-то печалился из-за смерти родных. Чандра сидел на опушке леса, в стороне от остальной труппы и рыдал, не желая успокаиваться.

– Ну хватит, сынок, успокойся, – уговаривал его Нарада Муни. – Небесные существа должны улыбаться, чтобы радовать смертных, а ты всё плачешь…

– Чему же тут улыбаться, дэвриши? – всхлипнул Чандра. – Такая юная девушка погибла.

– Она не просто погибла, а отдала свою жизнь, показала храбрость и верность, – заметил Буддх. – Она – героиня, люди запомнят её подвиг.

– Да, и своим мужеством и верностью Амала доказала, что танцовщицы достойны уважения, – добавил Бхарата Муни.

– Но почему, чтобы доказать, что кто-то достоин уважения, непременно нужна смерть? Почему этот мир всегда требует жертв невинных? – вопросил Чандра.

– Ты спрашиваешь, почему вообще мир так устроен? – задумался Нарада. – Нараяна, Нараяна! Это очень большой вопрос, сынок. Многие мудрецы обсуждают его столетиями. Подумай с другого конца – вообрази другой, лучший мир. Такой, где добродетель бы сразу вознаграждалась, а грех – сразу же бы наказывался. Стало ли бы в таком мире больше счастья?

– Не знаю… может, и нет, – Чандра вздохнул и снова опустил лицо, обняв оленя.

– Не торопись, обдумай как следует, – улыбнулся Нараяна, но не насмешливо, а по-доброму.

Тем временем Буддх, сверкнув глазами, что означало, что его посетила какая-то идея, отошел в сторону и начал шептаться с Бхаратой Муни.

– Царь! Сам царь приехал! – гандхарвы во главе с Дхамини и Криттикой, и Нарада бросились встречать неожиданного гостя. С ним была и царица.

– Моя супруга рассказала, что вы на самом деле – небесные существа, гандхарвы и даже дэвы, – царь с изумлением осматривал толпу гандхарвов.

– Нараяна, Нараяна! – пропел дэвриши, как обычно, лукаво щурясь. – Ваша супруга необыкновенно прозорлива. Дело в том, что Господь Брахма поручил мудрецу Бхарате написать пятую Веду...

Тут царь услышал длинный рассказ, во всех подробностях повествующий о Натья-шастре, о раса-чувствах и священной драме, в которой есть место всему и которая побуждает людей становиться лучше.

– Вы так рассказываете, риши нарада, что мне самому захотелось увидеть представление мудреца Бхараты, – заявил царь.

– Сегодня вечером мы сделаем представление здесь, приходите. Или вы, может, желаете, чтобы представление было показано в вашем дворце? – вопросил Нарада с каким-то подвохом.

– Дворец – это потом, – улыбнулся царь. – Сегодня я посмотрю представление здесь, вместе с народом. Несправедливо лишать драмы тех, кто больше всех этого заслужил, – простых людей Варанаси, которые сегодня ночью отстояли свой город.

– Нараяна, Нараяна! Вы совершенно правы, о царь, правы! – обрадовался Нарада.

– Кто это и почему он плачет? – спросил царь, заметив Чандру.

– Это – Чандра-дэв, он в облике человека, потому вы его и не узнали, – поспешила представить Чандру Криттика, опередив Дхамини, к её досаде. – Он плачет потому, что жалеет, что жизнь Амалы так внезапно оборвалась.

– Да, это очень печально, – вздохнул царь. – Но я не думал, что дэвы могут так жалеть о простых смертных… Это удивительно.

– О, что другие носят молча, Чандра-дэв открывает, – усмехнулся Нарада. – Хотите, я вас познакомлю? Кажется, вам есть о чем поговорить.

– Да, было бы хорошо, – кивнул царь, с интересом смотря на Чандру. Нарада подмигнул царице – та явно волновалась, что царь не захочет общаться с дэвами.

– Вы так расстраиваетесь всего лишь о танцовщице? – произнес царь после представления и положенных приветствий, когда Нарада удалился, оставив царя и дэва наедине. – Почему? Что вам, бессмертным существам, до каких-то смертных?

– А вы как вы думаете, смотрят дэвы на смертных? – ответил Чандра вопросом на вопрос. Слёзы продолжали течь из его прекрасных голубых глаз.

– Как? Ну… – слегка растерялся царь. – Вы можете сердиться, но я думаю, что дэвы играют со смертными, как с игрушками. У вас же столько возможностей облегчить жизнь на земле…

– Часто нужно, чтобы люди согласились её принять, эту помощь, – тихо проговорил Чандра, вглядываясь в глаза царя. Тот отвёл их, чувствуя странное ощущение, как будто бы ему смотрят прямо в душу, но потом, не желая уступать дэву, снова встретился с ним взглядом. – Вы сами готовы её принять?

– Я? Но… – царь снова растерялся, он ожидал не такого разговора. – Почему вы думаете, что мне нужна ваша помощь?

– Потому что я чувствую, что ваша боль выжигает вас изнутри, – напрямик ответил дэв. – Вы утратили кого-то очень вам дорогого и живёте этой утратой, не видите ничего вокруг. Я прав?