Текст книги "Путешествие Чандры (СИ)"

Автор книги: Ольга Белоконь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 47 страниц)

– Вечно ты спешишь, путаешь людей, – Бхригу немного успокоился, но всё ещё был разгневан. – Я не буду нарушать волю Махадэва, который благословил тебя находиться на Его голове. Не буду приводить тебя к смерти навсегда, Чандра. Но наказать тебя за легкомыслие и непочтение необходимо. Я отдаю тебя во власть Ямараджа до тех пор, пока ты не осознаешь все свои проступки и не раскаешься в них. Тогда ты придёшь ко мне и попросишь прощения за нарушение моей медитации снова, как следует.

– О, мудрец, не делайте этого! У меня важное дело… Может, отправите меня в Яма-локу после того, как я его сделаю? Один человек, даже не один, если считать его жену и ребёнка, очень нуждается в утешении!

– В этом мире постоянно кто-то в чем-то нуждается, – фыркнул Бхригу. – Чандра, как ты можешь помогать людям, если не понимаешь простых вещей? Отправляйся в Яма-локу немедленно!

С этими словами, к ужасу Чандры, мудрец набрал в горсть воды из своего кувшина – камадалы – и плеснул её в дэва с возгласом «Сваха!».

– Пришла моя очередь поиграть с Чандрой, – произнёс Яма в Сурья-локе. – Сестра, не волнуйся ни о чём и верь мне!

Яма исчез, никто не успел и слова вымолвить. Исчез, чтобы появиться рядом с Чандрой в весьма угрожающем виде.

Яма принял тёмный, подобно грозовой туче облик. Он восседал на огромном чёрном буйволе с глазами, подобными раскалённым углям. Из ноздрей его шло такое горячее дыхание, как будто бы внутри буйвола располагалась жаровня. Сам Яма так страшно сверкал глазами, с таким суровым выражением лица смотрел на Чандру, что и храбрым воинам в Сурья-локе стало не по себе. Даже дэврадж ощутил некоторое беспокойство. Чандра же замер, в ужасе взирая на такой вид Ямы.

– Что ж, раз волею мудреца Бхригу ты отправлен в мою локу, то добро пожаловать, – с этими словами Ямарадж поднял руку и накинул на шею лунного дэва петлю из жесткой черной верёвки.

– Ох, нет, зачем ты так со мной поступаешь, – успел произнести Чандра, но петля стянула ему горло, и, чтобы не задохнуться, дэв вцепился в неё обоими руками, и ему уже стало не до разговоров.

– А ты, олень, можешь пока отдыхать – твоё время ещё не пришло, – заметил Яма, но олень покачал головой и побежал вслед за своим дэвом.

Протащив за собой Чандру на петле, Яма въехал на своем буйволе в Яма-локу. С шумом открылись огромные, кованные медью ворота. Место Смерти было тёмным, мрачным, похожим на подземный лабиринт без начала и конца. Чандра наконец почувствовал, что безжалостная петля отпустила его, и перевёл дух:

– Яма, зачем ты так со мной? Что я тебе сделал, чтобы так набрасываться?

– Ещё спрашиваешь, – усмехнулся Яма зловеще. – Ты обидел мою сестру, послужил причиной позора моего отца, вероломно напал на брата Шани во время битвы планет. Ты оскорбил моего гуру Брихаспати, соблазнив его жену, Тару, и расстроил всю его семейную жизнь. Ты – неверное, непостоянное существо, пользующееся коварными уловками, даже твоё движение по небу в материальном мире не постоянно – то ты забегаешь вперёд, и лунный день становится короче, то возишься – и лунный день становится длиннее. Ты – причина нахождения существ в заблуждении, так как направляешь ум в сторону материальных вещей и земных наслаждений. Мудрец Бхригу многие годы потратил на то, чтобы успокоить свой ум. Он достиг такой концентрации, что её не мог нарушить ни жар, ни холод, ни демоны, ни апсары. И вот являешься ты – и пожалуйста, ум мудреца уже не спокоен! Чандра, мешать поклонению – один из самых больших грехов! Я назвал достаточно причин для твоего наказания?

– Но послушай, я и так уже несу наказание – взгляд Шани всегда на мне… – произнёс Чандра, ошеломлённый этим потоком обвинений.

– Этого недостаточно, Чандра. Слишком уж неспешен Шани. Сейчас я действую не только как Дхармарадж, но и как брат и сын. То, что сделал Шани, не удовлетворяет моё чувство гнева, Чандра. Найди способ успокоить этот огонь, а до тех пор будешь находиться здесь. Ты бессмертен, благодаря благословению Махадэва и амрите, но держать тебя здесь я могу проклятьем мудреца Бхригу.

В тот же миг Чандра почувствовал, как его ноги сковывает, словно железные цепи, сила проклятья. Он бессильно опустился на камень и собрался уже расплакаться, как Яма поднял вверх указательный палец:

– Не смей здесь рыдать! В моей локе действуют особые правила. Чем больше ты будешь лить слёзы, тем слабее будешь становиться – смотри, из тебя же льётся свет, льётся сома.

Яма подхватил одну слезинку и показал Чандре – она слабо светилась во тьме призрачным светом.

– Так что сиди тихо. Не переживай – когда мудрец Бхригу сможет успокоить свой ум, он простит тебя, и ты сможешь выйти. Мангал или Буддх к тому времени точно достигнут последнего небесного дома.

– Но… как же Нала… – заикнулся было Чандра, но Яма удалился, оставив дэва одного в темноте. Только олень своим присутствием скрашивал одиночество.

– Как тут не плакать, – вздохнул Чандра. – Яма же сам хотел поражения Шани в битве планет, он всегда недолюбливал его… И я уже получил наказание и прощение за некоторые проступки… Но… как же быть? Как тут темно…

Чандра изо всех сил старался удержать слёзы, но темнота порождала воспоминания, которые больно жалили его, так что слёзы потекли сами.

– Что это ты делаешь, Чандра? – внезапно из темноты, освещённый слабым огоньком масляной лампы, возникла новая фигура. Это был агхори – полностью отречённый от мира аскет, живущий в местах кремаций. Его волосы были сваляны в дреды, неухоженная борода воинственно торчала во все стороны, тело было покрыто пеплом, а из одежды была лишь набедренная повязка. – Вот так просто тратишь свет, который есть и сома, и жизнь? Как расточительно с твоей стороны!

– Господь Даттатрея, брат! – несмотря на суровый вид агхори, Чандра был счастлив встретить ещё одного старшего брата и смирно сложил перед ним ладони. – Помогите мне выбраться отсюда поскорее! Прошу вас!

– Но, Чандра, я учу таким вещам, какие в твоём счастливом прекрасном мире считаются страшными и отвратительными, – усмехнулся Даттатрея. – И даже нечистыми. Вы, дэвы, ужасно боитесь соприкоснуться с чем-то неприятным для вас.

– Я не знаю, как ещё мне выбраться отсюда! Помогите, мы же братья! Я не могу находиться в Яма-локе долго, я здесь с ума сойду!

– У отречённого нет братьев и иных родственников, – строго оборвал причитания Чандры Даттатрея. – Но, если ты так хочешь, я помогу тебе. Однако должен предупредить: возьму с тебя серьёзную дакшину – плату за обучение. И буду учить своими методами, отличными от тех, к которым ты привык. Тебе нужно будет слушаться меня беспрекословно. Согласен? Не будь поспешен в своём решении – может, тебе представиться случай уйти отсюда как-нибудь ещё? Если ты примешь мою помощь, моё обучение, то тебе придётся идти до конца, иначе я прокляну тебя. Никто не имеет права относиться к моему обучению легкомысленно и бросать, когда вздумается. Согласен с этими условиями, Чандра?

– Я… – Чандра задумался – условия были тяжёлыми, но оставаться в темноте, теряя свет, а вместе с ним – и силы, и всё больше погружаться в болезненные воспоминания было выше сил дэва. – Согласен, согласен я!

– Хорошо, – подозрительно покладисто согласился Даттатрея. – Научу, как выбраться из царства Ямараджа. Первое – раз не плакать ты не можешь, хотя бы принеси пользу своими слезами. Они вызваны всего лишь жалостью к себе, но свет всё равно в них есть. Потому плачь сколько хочешь, пока не надоест – только собери всё наплаканное в сосуд. Вот, например, этот, – и агхори указал Чандре на нечто, в чём дэв с ужасом опознал перевёрнутый человеческий череп.

– Но это же… человеческие кости, – Чандра содрогнулся. – Они нечисты, и я не могу этого коснуться!

– Не выполнишь моё приказание – прокляну тебя остаться навсегда здесь, – холодно заявил Даттатрея. – Мне нужно идти по делам, когда вернусь – чтобы этот костяной сосуд был полон твоими слезами.

С этими словами агхори оставил дэва наедине с черепом, если не считать оленя.

– Если я коснусь этого… этой штуки… – Чандра никак не мог заставить себя назвать череп – черепом, даже в обращении к оленю. – То как бы не стать нечистым. А нечистые, дружок олень, не допускаются к жертвоприношениям ягьям, к пуджам тоже не допускаются. Нечистый не может служить божеству, а как я, дэв, не служа своему Махадэву, буду исполнять свои обязанности? Ох, Махадэв, что же мне делать, как найти ответ…

Чандра, не выдержав, уронил ещё несколько светящихся слезинок напрасно – упав на каменный пол Яма-локи, они тут же перестали светиться, как будто бы камень выпил весь их свет.

– Махадэв… – прошептал дэв, складывая ладони и погружаясь в воспоминания.

– Что это на вас, такое белое?

– Пепел с мест кремаций, сынок.

– Это пепел мертвецов?

– Да, Сома. Можешь сказать, это пепел богатых и известных людей, или нищих изгоев, праведников или грешников?

– Нет никакой разницы – пепел одинаковый, Махадэв!

– Верно, Сома. В этой форме материи – в пепле – нет различий, всё – одно. Нет чистого и нечистого, малыш. Но не вздумай под этим предлогом избегать мытья рук! – покрытый пеплом отшельник погрозил Соме пальцем.

– И не думал, – заверил малыш, хитро сощурив глаза. – А это что такое вы на себе носите?

– Человеческие кости, Сома, – череп и другие кости. Внутри тебя всё это тоже есть, и в каждом человеке – так люди устроены.

– А зачем вы их носите, Махадэв? Кости людей обычно стараются спрятать – на поле кремаций, или в земле, или в воде – в священных реках…

– Верно. Я же ношу их в знак того, что для меня нет различий в природе – я принимаю всё, все формы, какие она производит. В этих костях – выражение моего почтения к Ади Шакти, к Пракрити, придающей форму всем вещам этого мира. Люди пренебрегают вещами, которые считают неприятными, избегают напоминаний о смертной, материальной природе их тел. Я напоминаю им об этом. И о конечном этапе существования – о смерти. Даже боги не бессмертны, Сома, они существуют лишь до конца этого мира.

– А кем был этот человек или демон? Можно, я дотронусь до черепа?

– До этого черепа – не нужно, Сома. Ты, конечно, узнаешь, кем был этот человек при жизни, но всё это – лишь тени. Дух больше не оживляет тело, потому всё, что помнит материя – это материальную жизнь. Этот череп помнит такое, что тебе, в таком нежном возрасте, знать ещё рано. Но, если ты так хочешь трогать черепа – давай зайдём на поле кремаций, там я найду тебе какой-нибудь приличный череп для изучения материальной стороны жизни.

Чандра невольно улыбнулся, вспомнив этот разговор и те времена, когда Сома пребывал в состоянии постоянного счастья и не знал ничего другого.

– Нет различий между чистым и нечистым… – прошептал он и посмотрел в сторону черепа – хоть было совершенно темно, видел дэв его отчётливо. – Интересно, кому же принадлежал этот костяной сосуд?..

Чандра протянул руку к черепу, затем отдёрнул, и так несколько раз. Несмотря на воспоминания о Махадэве, он всё ещё не мог решиться коснуться человеческих костей. Вдруг вокруг черепа как будто бы возникла дымка, а из неё соткался силуэт женщины.

– Чандра, мой Месяц, это же я, Сати! Сати многих перерождений перед тобой! Помнишь, как мы встретились там, на берегу океана, как строили песчаный лингам, как молились Махадэву? Неужели ты брезгуешь дотронуться до того, что от меня осталось в этой материи?

– Матушка Сати! – задохнулся Чандра. – Вы оказываете мне честь, позволяя дотронуться до головы – вместилище речи и разума, а не только до стоп!

Слёзы быстрыми ручейками хлынули из глаз дэва, но упали они уже не на пол, а в череп, ставший сосудом. Чандра обнял его и зарыдал от души – теперь он мог позволить себе не сдерживаться.

Карта позволила зрителям в Сурья-локе увидеть те видения, голоса прошлого, которые сейчас вновь переживал лунный дэв. Эти воспоминания явились так ярко, как будто бы не прошло многих лет, будто бы всё это происходит прямо сейчас.

– Ваш сын, несомненно, обладает уникальным даром, – Индра, уже в короне дэвраджа, весьма благосклонно принимал мудреца Атри в своём роскошном дворце. – Сома – это поистине живительный напиток, придающий бодрость и веселье, развеивающий все печали, придающий сил. Только благодаря ему я смог победить Вритрасура, что привело меня на этот трон. Но до сих пор я ни разу не видел вашего сына, Атри Муни. Зачем вы прячете его в лесу, вдали от людей и от дэвов?

– О, повелитель дэвов, – Атри глянул на дэвраджа со скрытым беспокойством. – Мой сын – ещё ребёнок, он не получил достаточно наставлений, чтобы покидать отчий дом.

– Неужели вы думаете, что дэвы не умеют обращаться с детьми? – улыбнулся громовержец. – Полно, ведь Соме уже двенадцать? Самое время отдать его в обучение, а кто с этим справиться лучше, чем наш гуру Брихаспати?

– Но Сома – особенный ребёнок, – вздохнул Атри Муни. – Он притягивает воду – везде, где он играет, проявляется ручеёк или хотя бы лужица. Он почти ничего не весит – мы с матушкой Анасуйей всегда боимся, когда поднимается сильный ветер, как бы не унесло нашего сына. И самое главное – он никогда не испытывает никаких внутренних неудобств, его ничто не огорчает, не расстраивает, он не бывает грустным – всегда счастливый и удовлетворённый. Страха он тоже не знает…

– По этим особенностям, Атри Муни, совершенно очевидно, что ваш сын не предназначен для жизни на Земле, среди простых смертных, – торжественно заявил дэврадж. – Ему назначено место на небесах, среди дэвов. Скоро состоится большой праздник – приходите с матушкой Анасуйей и Сомой сюда, в мой дворец.

– Как скажете, государь, – Атри поклонился и вышел, весьма озабоченный.

– Не лежит моё сердце к предложению Индра-дэва, – сетовал Атри, пока его супруга собирала нехитрые пожитки. – Сома ещё не готов встретить искушения мира дэвов.

– А вы думаете, есть какой-то возраст, когда он будет готов? – покачал головой собеседник Атри, мудрец Кампила. – Ему двенадцать, но внутренне, кажется, он совсем не растёт.

– Понимаю, о чём вы, – вздохнул Атри. – Возраст – это также состояние души и ума. А ум у Сомы, несмотря на полученные знания, – ум ребёнка лет четырёх или шести. Да и как он может повзрослеть, если не умеет огорчаться? Ведь огорчения, даже страдания дают ценный опыт, благодаря им человек узнаёт, что хорошо, что дурно, что следует делать, а чего – не следует.

– Зато ваш сын прожил все эти годы совершенно счастливым, – заметил Кампила. – И что бы ни случилось с ним дальше, этот опыт останется с ним навсегда. Не бойтесь отпускать его – Триада дала рождение Соме и благословила с какой-то целью. Но эту цель он узнает, только совершая по жизни самостоятельные шаги.

– Вы правы, – Атри кивнул, и даже немного повеселел. – Сома, сынок, где ты? Нам пора уже идти!

В ответ раздался звонкий заливистый смех.

– Сейчас, отец, только узнаем, кто победил?

– Чем они там занимаются? – Анасуйя поспешно прошла на задний двор. Несколько детей играли в мяч – вернее, в Сому. Они кидали его друг другу, как мяч, что доставляло всем нескрываемое удовольствие.

– Мама, мы играем в кто дальше меня кинет, – с трудом выговорил голубоглазый Сома и снова рассмеялся. Дети тоже улыбались, уж очень забавной выходила игра, да и никто не мог удержаться от смеха, слыша смех Сомы.

– Ну хватит уже играть, пора идти, – Анасуйя невольно поддалась общему настроению, улыбка сама прыгнула к ней на губы. – Мы опоздаем на праздник, а во дворец опаздывать нельзя!

– Хорошо, уже иду, – покладисто согласился мальчик, для своих лет он был низковат, но очень хорошенький, больше похожий на девочку нежными чертами лица.

– Отец, а какой у дэвраджа дворец? Он похож на наш ашрам? А чем царь отличается от мудреца? Животные там есть? – по дороге Сома неустанно забрасывал родителей вопросами. Атри и Анасуйя отвечали, как могли, но по мере приближения ко дворцу их беспокойство росло.

Увидев величественное строение, полное разных богатств и слуг, великолепно украшенное к празднику, гостей, тоже разодетых и сияющих дэвов, Сома даже забыл про свои вопросы, настолько впечатлился этим зрелищем. Атри дал сыну кувшин, чтобы он разливал сома-расу всем дэвам, а особенно – для возлияний в священный огонь. Сома-раса появлялась в кувшине, когда мальчик Сома опускал в него свой палец. Раздав дэвам бодрящий напиток и изрядно посмешив их своей наивностью и неумением испытывать негативные эмоции, Сома вернулся к родителям.

– Как здесь светло! – только и сказал он на вопрос Атри о том, как ему на небесах.

– Я хочу сделать одно объявление, – Индра дождался внимающего молчания всего собрания дэвов и мудрецов. – Вы все знакомы с сома-раса – напитком, что добыл мудрец Атри суровой аскезой и передал в дар своему сыну Соме. Сын Атри Муни обладает уникальными качествами, и я решил сделал его дэвом. Вы все ведь одобряете это решение?

Никто не был против, только мудрец Бхригу сурово сдвинул брови. А Атри с супругой переглянулись – они уже обсуждали такую возможность, ведь для Индры это был шанс иметь под рукой столько сома-расы, сколько он захочет и когда захочет, а не только по особым случаям и понемногу.

– Сынок, ты хочешь стать дэвом? – спросила Анасуйя.

– Если я стану дэвом, значит, буду сиять, так же, как они? – мальчик широко раскрыл глаза от изумления и восторга. – Тогда хочу, очень хочу! Разреши мне, отец, остаться – я так хочу быть частью этого сверкающего мира!

– Что ж, значит такова судьба нашего Сомы, – негромко произнёс Атри жене. – Не плачь, Анасуйя, положимся на волю Всевышнего. В конце концов, всё будет хорошо.

– Не стоит вам, дэврадж, назначать дэвом того, кто не прошёл аскезы и не умеет себя контролировать, – выступил мудрец Бхригу. – Пост дэва налагает большую ответственность, а этот мальчик слишком легкомысленный. В нём нет веса, и мысли его всё время витают где-то.

– Аскезы он пройдёт позже, – отмахнулся Индра. – Он рождён от благородных родителей и обладает способностями – что ещё нужно для дэва?

– Свет, – все присутствующие поклонились, приветствуя явившихся в собрании Вишну Нараяну и Брахмадэва. – Сома родился в мире смертных и такого света, как у дэвов, рождённых на небесах, у него нет.

– Это не будет препятствием, Господь, – поспешил заверить Нараяну Индра. – Мы как раз думали, как бы уменьшить жар Сурья-дэва, земля с трудом его терпит. Сурья-дэв, можете ли вы дать часть своего света Соме?

– Я с удовольствием поделюсь своим светом, его у меня в избытке, – рассмеялся величественный Сурья-дэв. – И мне нужен помощник – освещать землю ночью, когда я захожу за горизонт. А то на земле становиться слишком темно. Сома, ты будешь моим помощником?

– Конечно, Сурья-дэв! – Сома поклонился Солнцу и так и замер в восторге, забыв спросить разрешения у родителей.

– Так как Сома, по пожеланию матушки Анасуйи, родился от частиц всех богов Триады, значит, он и мой сын, – улыбнулся Брахмадэв. – Я подарю ему собственную локу – планету.

– А я установлю эту планету на её место и буду поддерживать, – кивнул Нараяна. – Что ж, Сурья-дэв, можете начинать.

Сурья подумал было, как бы его жар не повредил мальчику, но Нараяна легко улыбался, показывая, что ничего не случится. Из груди Солнца вышел луч, протянувшийся к Соме. Все ахнули: слепящий и жаркий свет солнца, коснувшись мальчика, отразился иным – прохладным, нежным серебристым светом.

– Сома отражает лучи Сурьи, охлаждая их, – произнёс Нараяна, радуясь. – Потому я нарекаю Сому Чандрой – охлаждающим. Подобно тому, как Сурья совершает по небу путь днём, Чандра будет совершать его ночью.

– Но будет ли он исполнять свои обязанности как следует, – проворчал Бхригу, однако его почти никто не услышал, так как остальные громко радовались случившемуся чуду.

– Помедленнее, Чандра, ты слишком быстро гонишь колесницу, – Сурья-дэв, не в Сурья-локе, а в воспоминаниях лунного дэва, улыбаясь, разглядывал круглую Луну на небосводе. Она действительно перемещалась быстрее, чем в настоящем, да ещё выписывала в небе зигзаги, словно возвращающийся домой пьяница.

– Он не слушает, – вздохнул дэв Вишвакарма из воспоминаний, он вышел к Сурье на галерею и с беспокойством следил за скачущей по небу Луной. – Три года прошло с тех пор, как Индра-дэв сделал Сому дэвом. Я сомневался в этом решении, но поддержал вас с дэвраджем. Вы подарили ему свет, по вашей просьбе я создал дворец в Чандра-локе, Чандре дали обязанности – распространять прохладу и свет ночью и успокаивать воды.

– Ну он же справляется. Немного пошалит – что в этом такого, дэв Вишвакарма? Кому вред от того, что Чандра играет в небе?

– Если бы только это, – покачал головой Вишвакарма. – Иногда он поднимает воды небесного океана так, что вода захлёстывает другие локи, их обитатели приходят в беспокойство, их естественная жизнь нарушается. Но и это ещё не так страшно. Больше, чем у гуру Брихаспати, он бывает во дворцах дэвов – особенно у Индра-дэва. Из-за того, что Индра приглашает его постоянно, Чандра становится всё более грубым и чёрствым. Он так гордится своим положением и своей красотой, что причиняет огорчения даже мудрецам.

– Это просто ребячество, – отмахнулся от слов Вишвакармы Сурья. – Повзрослеет – и всё само собой утрясётся, Чандра станет серьёзнее и ответственнее.

– Я понимаю, Сурья-дэв, – произнёс Вишвакарма неспешно. – Что Чандра, не знающий никаких неприятных переживаний, светлый и голубоглазый, вызывает улыбку у всех, кто на него смотрит. Но вы заблуждаетесь, думая, что его легкомыслие пройдёт само собой. Он рождён для неведомых нам целей, но сейчас, как раз тогда, когда кажется, что всё благополучно и Чандра-Сома находится в расцвете жизни, он гибнет. Его разрушают высокомерие и эгоизм, непонимание, что другим совсем не весело от его злых шуток.

– Вы преувеличиваете, дэв Вишвакарма, – Сурью уже явно утомил это разговор. Вишвакарма, почувствовав это, только вновь покачал головой.

Тем временем Луна, совершив свою быструю странную поездку по небу, опустилась за горизонт. Чандра направился во дворец Индры, он действительно был слегка пьян, потому Луна и выписывала такие зигзаги по небу. Дэврадж уже нетерпеливо ждал своего любимца – Сома всегда веселил его, и к тому же исправно производил напиток, делавший дэвраджа бесстрашным и сильным. Когда-то Индра никак не мог решиться убить Вритрасура – тот принял облик огромного дракона, обвивающего землю. Из костей мудреца Дадхичи сделали ваджру, потому что никакое иное оружие было неспособно убить чудовищного асура. Но для нанесения удара нужно было приблизиться к самому сердцу дракона. Снаружи Вритра был защищён очень крепкой бронёй, потому к его сердцу нужно было подбираться изнутри. Индра додумался, что нужно дать себя проглотить Вритрасуру, и уже изнутри ударить ваджрой по сердцу.

Но будущий дэврадж никак не мог решиться на такое. Тогда мудрецы принесли ему сома-расу в кувшине. Испив её, Индра больше уже не сомневался и бесстрашно совершил свой знаменитый подвиг. Вритрасур удерживал воду, по всей земле и даже на небесах царила засуха. Чудо ещё, что кое-какая вода оставалась и существа, земные и небесные, смогли выжить. С гибелью асура воды стали течь должным образом, и больше никто не испытывал недостатка, земля и небеса наполнились различными живыми творениями. За этот подвиг Индра был коронован как царь дэвов – дэврадж.

С тех пор Индра полюбил сома-расу и искал её. Потому не соглашался отпускать Чандру, даже ненадолго. Вот почему Чандра так гнал коней – спешил поскорее вернуться к дэвраджу.

– Ты слишком медлил выполнить приказ своего царя, – произнёс Индра, напуская на себя недовольный вид, когда Чандра появился в зале и поприветствовал дэвраджа.

– Простите, я ехал так быстро, насколько возможно, не вызывая нареканий в неисполнении своих обязанностей, – промолвил Чандра, улыбаясь. Он выглядел уже практически так же, как и в настоящем времени.

– Главная твоя обязанность – веселить дэвраджа Индру, – дэв напустил на себя суровый вид, но, глядя на наполняющийся сомой кубок и улыбающегося Чандру, не выдержал и тоже улыбнулся. – Ну, расскажи, что ты видел сегодня, что творится на земле и на небе?

– Что нового Чандра может рассказать обладателю Тысячи глаз, – рассмеялся юный дэв. – Вы и так всё знаете. Но, если таково ваше желание, слушайте. Я видел одного отшельника, он медитировал, стоя на одной ноге и подняв обе руки вверх. Мне стало любопытно, удержит ли он равновесие, если его опора поколеблется. Я потихоньку переставил его с земли на большого буйвола – он был так увлечён своей медитацией, что ничего не заметил. Но ему пришлось открыть глаза, когда буйвол решил встать из реки и отправиться попастись на лугу. Вот так скачка произошла, Индра-дэв! Быку тоже не очень понравился отшельник на спине – он старался его сбросить, а отшельник пытался на нём удержаться!

– Очень смешно! Ты действительно умеешь веселиться, Чандра-дэв! – проговорил Индра, отсмеявшись и вытирая слёзы, Чандра искоса на него поглядывал. – Расскажи ещё что-нибудь!

– Я видел и другого аскета, о дэврадж, – продолжал веселить царя юный дэв, он не забывал наполнять кубок Индры, да и себя не обделял. – Он совершал такую аскезу: подвесил себя за ноги на дереве, головой вниз. А внизу разжёг костёр из сухих листьев и дышал этим дымом.

– Да ну? Суровый, должно быть, подвижник! И что же ты сделал, прохладнолучистый Чандра?

– Ничего особенного, – скромно опустил глаза дэв. – Я подумал, что эта аскеза, должно быть, слишком лёгкая – так спокойно висеть и вдыхать дым, какой это подвиг? Поэтому я добавил к листьям перец – дым стал острым, как его вкус. Этот, что висел, очень оживился – а я уж было подумал, что он заснул на своём дереве. Но нет, он проснулся и был очень бодрым!

– Ох, Чандра, ты верно решил сегодня меня уморить смехом, – произнёс дэврадж, отдышавшись после рассказа юного дэва.

Так, веселясь, они и сидели, попивая сому, пока не вошёл гуру Брихаспати.

– Прошу прощения, дэврадж, но мне нужно забрать Чандру для обучения, – скромно произнёс наставник дэвов после положенных приветствий. Чандра было хотел пойти к учителю, но Индра его удержал, подав знак, чтобы лунный дэв остался.

– Ничего страшного не случится, если вы это сделаете завтра, гурудэв, – заявил Индра непререкаемым тоном. – Чандра нужен мне.

– Но его обучение…

– Полно, чего такого он не знает? Управлять колесницей он умеет, речи строит прекрасно, писания знает, так чего же ещё?

– Есть духовные знания, об этом вам прекрасно известно, дэврадж, – вежливо произнёс Брихаспати.

– Но с ними же ничего не сделается за один день? Идите к себе, дэвгуру, я пришлю к вам Чандру завтра. Или через неделю. В любом случае, скоро.

Брихаспати откланялся, он не выказал огорчения, чтобы не уронить своё достоинство. Но, стоило ему выйти из тронного зала, как обеспокоенность тут же проступила на лице.

– Ничего, поедешь к гуру завтра, – повторил Индра, заметив, как Чандра провожает Брихаспати взглядом. – А сейчас я покажу тебе действительно полезное знание. И учителя у тебя будут весьма… приятными.

Индра хлопнул в ладоши, и тут же к дэвам с улыбками подошли красивые юные женщины.

– Это апсары, Чандра. Они созданы для ублажения дэвов. Ты уже достаточно взрослый, чтобы познать искусство любви. Мои апсары обучат тебя этой науке Кама-дэва!

Чандра кивнул, с радостью и изумлением взирая на привлекательные лица и тела женщин, прикрытых лишь полупрозрачными накидками.

– Вы должны что-то сделать, гуру Брихаспати, – дэв Вишвакарма с волнением смотрел на учителя дэвов, но тот опустил глаза. – Вы видели, как сегодня Чандра вёл колесницу по небу? Он же был пьяный!

– Я вижу проблему, дэв Вишвакарма, – произнёс Брихаспати печально. – Чандра – очень легкомысленное существо. Когда он у меня, то всё слушает и понимает, и ведёт себя подобающе. Но стоит ему отойти – он попадает под влияние Индра-дэва. А дэвраджа некому остановить – даже я не смею ему приказать, только прошу отправить Чандру ко мне. Сила Индры слишком велика сейчас, он никого не слушает…

– Сурья-дэв тоже не хочет вмешиваться, – вздохнул Вишвакарма. – Сома-раса очень помогает дэвам в битвах с асурами. Благодаря ей асуры стали побеждать. Но что будет с Чандрой, гуру?

– Остаётся только молиться, – покачал головой Брихаспати. – И ждать решения проблемы от Триады.

На большое жертвоприношение царя Дакши были приглашены все дэвы, все мудрецы, цари гандхарвов и якшей, и прочие достойные личности. Даже Вишну Нараяна и Брахмадэв были приглашены на это торжество. Только Господь Шива не получил приглашения, впрочем, он в этом и не нуждался – великий отшельник презирал такого рода сборища. В те времена Махадэв не был ещё женат, и бродил по миру сам по себе, в сопровождении только верного Нанди, да духов – претов и ганов.

Перед входом в сверкающий дворец Дакши Чандра замешкался, и тут к нему подошёл мудрец Бхригу. Он был одним из Семи мудрецов, порождённых умом Брахмадэва, и смотрел сурово. Чандра с почтением поклонился, но не смог сдержать улыбки – настолько грозный вид мудреца показался ему забавным.

– Чандра, мудрецы снова жалуются на тебя, – заявил Бхригу без долгих предисловий. – Ты нарушаешь их аскезы, не даёшь выполнять духовные практики. Разве этому тебя учили Атри Муни и гуру Брихаспати?

– Но это же просто шутки, – улыбнулся юный дэв. – Я не причинил им никакого вреда! Если такие простые вещи нарушают их сосредоточение, то чего стоит их практика?

– Берегись, Чандра, – Бхригу Муни стукнул посохом о землю. Его глаза под сдвинутыми густыми бровями, казалось, готовы метнуть молнию и испепелить нечестивца. Любой бы испугался, но страх юному дэву был неведом, потому он продолжал смотреть на мудреца весело и нахально.

– Я уже дважды предупреждал тебя вести себя почтительно и как следует выполнять свои обязанности. Если ты совершишь ещё хотя бы одну ошибку – последствия будут неблагоприятными, – отчеканил Бхригу и отвернулся.

– Ошибку? И что же будет? – проговорил Чандра сам себе, направляясь в зал собраний Дакши. – Я – любимец Индра-дэва, украшение собраний, божественно-прохладный, неповторимый Чандра-дэв! Ничего он мне не сделает, этот мудрец. Но так хочется над ним пошутить! Он такой важный, такой серьёзный…

Оглядевшись, Чандра заметил, что, хоть места в зале и много, но гостей тоже много, потому место для кувшина с сома-расой ему придётся поискать. Ни на секунду не задумавшись, лунный дэв оставил его у входа в зал – прямо на верхней ступеньке лестницы, по которой нужно было спускаться, чтобы пройти в собрание. Он не думал, что ещё кто-то войдёт – вроде бы все приглашённые были в зале.

Однако мудрец Бхригу немного задержался, совершая омовение, и вошёл в зал последним. Он тут же наткнулся на кувшин, и совершил несколько нелепых телодвижений, пытаясь сохранить равновесие. Все, затаив дыхание, наблюдали за этими попытками. Только Чандра громко рассмеялся, найдя это зрелище необычайно забавным. По его примеру многие засмеялись тоже.