Текст книги "Путешествие Чандры (СИ)"

Автор книги: Ольга Белоконь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 47 страниц)

Обернувшись к Чандре, Чхая увидела, что он виновато опустил глаза и успел заплакать.

– Дорогой, ну что ты, – Чхая, уже не думая, как выглядит, и не стесняясь, взяла Чандру за подбородок и заставила смотреть себе в глаза.

– Вы… такая добрая… – всхлипывал дэв. – А я… напал перед вашими глазами на вашего сына, Шани… и попытался убить… Мне так больно и стыдно, что такое сделал…

Чхая на минуту замерла. Она хотела было сказать, как говорила в последнее время, что-то вроде «Я отказалась от Шани и мне совершенно всё равно, что с ним станется», но сейчас у неё язык не поворачивался сказать такое. Не Чандре.

– Это была битва, а там всякое случается, – наконец произнесла Чхая, и, не сдержавшись, крепко обняла Чандру, прижав его к себе. – Я не сержусь, дорогой, что было, то прошло. Не думай об этом больше. Ты устал, поспи, хорошо? А я прослежу, чтобы тебя никто не потревожил.

Через минуту Чандра уже спокойно спал, положив голову на колени Чхаи. Та с нежной улыбкой гладила его волосы, вспоминая одновременно и то, как она укладывала спать сыночка Шани, и как матушка Анасуйя убаюкивала неугомонного Сому. Впервые за долгие годы Чхая чувствовала такой покой и невольно начала напевать колыбельную, какую пела для Шани, Ями и Ямы, а еще и для Дхамини – тихую, ласковую мелодию любящей мамы.

[1] Тридэви – три великие богини, супруги божеств Триады. Сараствати – супруга Брахмы, Лакшми – супруга Вишну, и Парвати – супруга Шивы.

[2] Гунны – в индуизме три основные начала материальной природы, три «режима деятельности». Саттва (благость), раджас (страсть) и тамас (невежество, или ограничение). Гуны определяют образ жизни, мышление и деятельность души, которую они обусловливают.

Узел памяти. Ганеша

…Большая слоновья голова на коротеньком толстеньком туловище человечка. Сын Парвати и Махадэва совсем недавно получил эту голову и вертел ею в разные стороны, свыкаясь с её весом, большими ушами и гибким длинным хоботом. Вечерело, и маленькому богу пора уж было ложиться спать, о чём ему напомнила служанка Джая.

– Но я совсем не хочу спать, – возразил Ганеша[1].

– Ваша мама рассердится, когда придёт в вашу комнату и увидит, что вас там нет, – с Джаей было бесполезно спорить, и Ганеша, вздохнув, позволил взять себя за руку и увести из леса, которым густо зарос Кайлаш, в место, которое мама называла «домом».

По правде говоря, это нельзя было назвать домом в том смысле, что не было стен и крыш. Просто в разных местах Кайлаша семья Шивы спала, ела, омывалась и развлекалась. Но для Ганеши, не знавшего других домов, всё это было совершенно естественным.

Сегодня мама уложила его спать возле небольшого красивого водоёма с лотосами. Ганеше не спалось, потому он тихо дождался, пока мама уснёт, и потихоньку выскользнул из её объятий. Ночью Кайлаш казался ещё интереснее и таинственнее: очертания деревьев и кустов сливались с очертаниями земли и камней. Казалось, что в глубоких тенях кто-то прячется.

– Кто здесь? Выходи, поиграем! – предложил Ганеша теням, но они не ответили. Ганы тоже ушли спать, или занялись совсем другими делами, мама и слуги спали, отец, как обычно, медитировал, сомкнув глаза, на своём привычном месте, под большим деревом. Больше никого на Кайлаше не было, и Ганеша задумался, чем бы ему заняться.

Тут маленький бог услышал откуда-то, вроде бы сверху, какой-то приглушённый звук, подозрительно напоминающий смешок. Ганеша завертел головой и увидел плывущий в вышине сияющий месяц – точно такой же, какой украшал голову его отца Махадэва. Мама только успела объяснить Ганеше, что не нужно пытаться вытащить месяц из волос отца для игры, но для чего он нужен отцу, рассказать не успела.

– Как, ты сбежал с головы отца? – строго спросил Ганеша у месяца, но тот беспечно плыл в вышине, и ничего не ответил.

Тогда Ганеша побежал к отцу, и снова изумился – месяц по-прежнему нежно серебрил волосы Махадэва, но и в вышине игриво светил точно такой же месяц.

– Месяц там, месяц здесь – что за чудеса! – воскликнул Ганеша в недоумении, почёсывая затылок. Тут он снова услышал приглушённый смешок.

– Кто здесь смеётся? Выходи, не бойся! Давай поиграем! – предложил Ганеша невидимке.

– Мы и играем, – сказал кто-то совсем близко. – В прятки. Найдёшь меня, маленький Винаяка?

– Нет ничего проще, – Ганеша был рад, что невидимый собеседник не гонит его спать, а играет. «Ему, наверное, тоже не спится», – решил слоноголовый бог.

Ганеша сел под деревом и задумался, как же найти невидимое существо, если он даже не знает, как оно выглядит. Внимательно осмотрев всё вокруг, Ганеша вдруг увидел, что свет месяца померк – на него набежала тучка. Затем ветер понёс тучку дальше, и месяц, как ни в чём не бывало, засветил вновь. «Если я достану месяц, наверное, это понравится тому, кто прячется, и он выйдет ко мне. Точно! Выманю его», – решил Ганеша.

В небе месяц висел высоко, и невидимка вволю посмеялся, уже почти не сдерживаясь, над попытками Ганеши его достать – сначала с камня, а затем и с дерева. Но, даже протянув руку с вершины самого высокого дерева на Кайлаше, того самого, под которым сидел ничего не подозревающий Махадэв, Ганеша не смог достать месяц.

– Вот досада, – огорчился было маленький бог, как тут ему в голову пришла новая мысль. Месяц с неба отражался в воде водоёма – казалось, что в воде купается другой месяц, уже третий по счёту.

– Отсюда я тебя точно достану, – пробормотал Ганеша, поспешно спускаясь с дерева и погружаясь в воду. Невидимый собеседник так и покатился со смеху, но скоро ему стало не до смеха. Конечно, в обычной жизни обычный человек никак не может достать месяц через его отражение в воде, да и вообще как-то воздействовать на вещи через их отражения. Но Ганеша был не обычным человеком, а Кайлаш – не обычным местом. Поэтому тому, что случилось дальше, не стоит слишком удивляться.

Как только Ганеша сомкнул свои пальцы на отражении месяца, тот выпрыгнул из его руки, будто скользкая рыбка. Ганеша упорно хватал отражение, месяц плясал в небе, на изумление тех, кто его видел в этот час, а невидимка задыхался от смеха:

– Винаяка, не надо, мне щекотно!

– Нет, я всё-таки тебя поймаю, – если уж Ганеша что решал сделать, то делал это непременно. Не в силах поймать скользкий месяц руками, маленький бог протянул свой длинный гибкий хобот, и, схватив отражение, стал тащить к себе, как если бы выуживал рыбу.

Ему показалось, что из воды правда что-то вытаскивается, и тут Ганеша, к своему восторгу, увидел, что хобот его ухватил что-то белое, а вслед за тканью, оказавшейся краем одежды, сын Парвати извлёк из воды белое светящееся существо.

– Поймал! – объявил Ганеша с торжеством. Он разглядывал свою добычу, крепко держа её хоботом. У маленького бога не было большого опыта общения с разными существами этого мира, но по сиянию, которое шло от существа, он предположил, что это – дэв, существо божественного происхождения, как объясняла мама. У него или неё – разобрать, мужчина это или женщина, Ганеша по неопытности не мог – были длинные светлые волосы, очень красивые голубые глаза, нежная светлая кожа и тонкие, мягкие черты лица.

– Поймал, поймал, – согласилось существо. Оно с некоторой опаской смотрело на Ганешу.

– Не бойся, я совсем не сержусь, что ты… что тебе было смешно надо мной, – великодушно сообщил сын Парвати, на всякий случай не разжимая хобота. – Кто ты, как тебя зовут, почему живёшь в этом озере?

– Я – дэв, зовут Чандра, в озере я не живу, но ты смог поймать меня через отражение, – улыбнулся дэв. – Видишь месяц наверху? Это видимая часть моей энергии. Отпусти меня, пожалуйста, сын матушки Парвати!

– Отпущу, если обещаешь поиграть со мной, – тут же поставил условие маленький бог. Когда Чандра согласно кивнул, он разжал хобот, и дэв тут же принялся поправлять свою несколько помятую Ганешей бело-серебристую одежду.

– Так ты – дэв? – продолжил расспросы Ганеша. – Я не видел тебя среди тех, кто недавно сражался со мной.

– Я и не сражался, – объяснил Чандра. – Вообще не люблю сражения, потасовки и все такое. Ты хочешь поиграть, но разве в такое время тебе не нужно спать?

– Спать – скучно, – насупился Ганеша. – И ты обещал играть со мной…

– Конечно! – снова улыбнулся дэв лукаво, Ганеше его улыбка неуловимо напомнила улыбку Нарады Муни. – Во что ты хочешь поиграть, маленький Винаяка?

– Давай ещё поиграем в прятки, теперь ты будешь меня искать, – предложил Ганеша.

– И где наш сын? – Парвати стояла рядом с Махадэвом, который чуть приоткрыл глаза и улыбнулся.

– Вон он, играет с Чандрой, – Шива указал на лес, полный лунных отблесков.

– Почему он не спит, – вздохнула Парвати. – Но думаю, ничего страшного не случится, если он поиграет немного.

– Думаю, после этой игры он будет засыпать с гораздо бОльшим удовольствием, – улыбнулся Шива.

– Давай отдохнём немного, – Чандра изрядно запыхался, гоняясь за шустрым малышом. К тому же он подозревал, что родители Ганеши хотели бы, чтобы их ребёнок спал ночью, а не носился по всему Кайлашу, распугивая ганов и привидения.

– Устал? – Ганеша вздохнул, но послушно уселся на колени к дэву. – Расскажи тогда историю!

– Про что ты хочешь услышать? – Чандра вспомнил, как и ему в детстве мама рассказывала истории на ночь. Чтобы лучше спалось, говорила она.

– Почему ты и на небе, и на голове у отца? – потребовал ответа маленький бог.

– Это длинная история, – улыбнулся Чандра. – Когда-то, давным-давно…

Когда Месяц закончил историю, Ганеша уже сладко спал у него на коленях. Чандра осторожно положил его на заботливо расстеленные матушкой Парвати покрывала.

– Ты придёшь ещё, красивый дэв? – пробормотал Ганеша сквозь сон.

– Непременно приду, – серьёзно пообещал Чандра.

– Как вы хорошо играли, и как Винаяка теперь сладко спит, – улыбнулась Парвати, прикрывая сына тонким покрывалом. – Знаешь, Чандра, быть матерью – это большое удовольствие! Но и сил много требует. Так что я совсем не против, если ты время от времени будешь укладывать Винаяку, – у тебя это хорошо получается. И не стесняйся спрашивать у меня советов – ты ведь воспитываешь сына теперь.

– О, спасибо, – поклонился лунный дэв. – Мне очень нужны ваши советы, матушка – я ведь мало разбираюсь в обращении с детьми, а воспитание Буддха – это такая ответственность…

– Ты знаешь больше, чем думаешь, – Парвати серьёзно посмотрела на Чандру. – Многие думают, что родительство – это что-то врожденное, что даётся даром. Но на самом деле это – опыт, приобретается со временем. И нужно быть просто достаточно чутким, чтобы быть хорошим родителем. А ты – именно такой, Чандра. Я уверена, что у тебя всё получится.

…Лунный дэв вернулся в свой дворец в Чандра-локе под утро, как обычно. Заглянул в комнату к сыну – Буддх спал, но тут же проснулся, сел, широко раскрыв глаза:

– Отец!

– Все в порядке, спи, рано ещё, – Чандра сел рядом, и Буддх тут же положил голову ему на колени.

– Где вы были, отец? – не успокаивался мальчик.

– На Кайлаше, – Чандра ласково взъерошил волосы сына. – Закрывай глаза, я расскажу тебе одну историю, про сына матушки Парвати, Винаяку. Или, как его ещё называют, Ганешу.

Буддх закрыл глаза, слушая историю о том, как появился маленький слоноголовый бог. Под конец Чандра и сам задремал – он всегда спал днём, так как всю работу делал ночами.

– Пап, а вы познакомите нас с Ганешей? – сквозь сон Чандра услышал вопрос сына.

– Со временем – обязательно, – пробормотал Чандра, и, прижав Буддха к себе покрепче, наконец заснул крепко, без тревоги и плохих мыслей.

[1] Ганеша – бог удачи и богатства. Другое имя – Винаяка. Как-то богиня парвати захотела ребёнка, но её муж Шива находился в длитльеной медитации. Тогда парвати сама создала ребёнка: она соскребла с тела сандаловую пасту и из неё слепила скульптуру мальчика, а затем оживила. Затем парвати ушла купаться, приказав сыну не впускать к ней никого, пока она не закончит. В это время вернулся Шива и захотел встретится с супругой, но Ганеша его не впустил. Свита Шивы, а также и дэвы пытались силой заставить Ганешу отступить, но Ганеша побил всех, с помощью сил, которые ему дала Парвати. Наконец Шива вышел из себя и снёс голову Ганеше своим трезубцем. Парвати, увидев тело сына, превратилась в богиню разрушения – Кали, и поклялась разрушить мир, если к заходу солнца Ганеша не будет возвращён к жизни. Так как голова Ганеши разлетелась вдребезги, боги по совету Шивы нашли слона, и его голову приставили к телу Ганеши. Ганеша воскрес, но с тех пор голова у него – слоновья.

Одиннадцатый дом

«Не имей сто рублей, а имей сто друзей».

«Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты».

– А это вообще прилично – замужней женщине так вести себя с посторонним мужчиной? – с сомнением вопросил Индра-дэв, смотря через карту, как Чхая охраняет сон Чандры.

Ями даже задохнулась от возмущения, она сжала кулаки и готова была сказать дэвраджу что-то резкое, но её брат Яма успокаивающе положил руку сестре на плечо, а сам сказал Индре:

– Совершенно очевидно, что дэви Чхая относится к Чандра-дэву по-матерински, а не как женщина к мужчине. Подобного рода чувства не противоречат дхарме, и их проявление не предосудительно.

– Отец, вы же видите, что мама не делает ничего неприличного? – воззвала к Сурье Ями.

Солнечный дэв, подумав, кивнул головой.

– Здесь действительно всё очевидно.

– Разве ваши дочери, Индра-дэв, не ведут себя несколько двусмысленно, веселясь с Чандрой во время полнолуния или помогая оружием? – поинтересовалась Дхамини.

– Их поведение наивно, но совершенно невинно, – Индра бросил злой взгляд на дочь гандхарвов. Он подумал, что ещё поговорит с дочерьми об их поведении, но эта танцовщица слишком много о себе возомнила. Недавно она в запальчивости сообщила дэвраджу, что не только не станет апсарой, но и выйти замуж намерена только за дэва. Это дурной пример для других, решил царь дэвов, и положил себе приструнить Дхамини так, чтобы её судьба стала примером для других выскочек женского полу.

– Но что же будет с золотой птицей? – Каколя волновали более приземлённые вопросы.

– Нараяна, Нараяна! Нанду и Ананду самим придётся решать, что делать с таким даром небесного мастера, – ответил вновь возникший в Сурья-локе Нарада с лукавой улыбкой.

– Думаете, мне не надо её забрать? – спросил дэв Вишвакарма божественного мудреца.

– Думаю, судьбу этой птички должны решить люди, – мягко ответил Нарада. Вишвакарма только кивнул.

– А зачем вы вышли из залы, что делали? – Каколь всё не унимался, этот вопрос он задал шёпотом Дхамини и Ями. Девушки улыбнулись.

– Какой ты всё-таки настырный, – проговорила Ями. – Хочешь знать совершенно всё, кто что делает. Мы вышли для молитвы дэви Парвати, великой Махакали, Матери Мира. И видишь – это сработало.

– Мангал не хотел, чтобы Тримурти вмешивались, – до Каколя начало кое-что доходить. – Махадэв принял его условия. Но вы ничем не связаны и попросили матушку вмешаться – а там, где матушка, всегда и Махадэв.

– Именно так, – кивнула Дхамини. – И матушка вмешалась не просто так, а из-за танца. Они с Махадэвом наполнили его энергией.

– Как всё запутанно… – вздохнул Каколь, изумляясь сложности мироздания.

Чандра проснулся от того, что Чхая ласково водила пальцем по его лицу:

– Время приближается к полудню, и у меня больше нет возможности прятать вас, – улыбнулась она дэву. – Ведь в полдень тень почти исчезает. Да и вам пора отправляться в следующий, Одиннадцатый небесный дом.

– Даже не знаю, как выразить свою благодарность, – улыбнулся выспавшийся Чандра в ответ. Он выглядел лучше, чем накануне, однако Луна вступила в последнюю четверть перед новолунием, и недостаток света всё сильнее отражался на лунном дэве.

– Скажите своё желание, дэви, я вижу, что оно есть в вашем уме.

– Желание есть, – призналась Чхая, внимательно вглядываясь в Чандру. – Но боюсь, его исполнение может вам навредить, или причинить боль. Может быть, повременим с желаниями, пока это изматывающее состязание не закончится?

– Не бойтесь, со мной ничего не случится, – заверил Чандра супругу Солнца. – К тому же я уже чувствую силу Одиннадцатого дома – дома, где исполняются желания. Потому смело скажите, чего вы хотите, дэви.

– Ну хорошо, – сдалась Чхая. – Мы все, вся семья Солнца, хотим, чтобы дэви Сангья вернулась каким-либо образом к нам. Даже Шани не возражает. Однако как это возможно, ведь тело дэви сожжено жезлом Шани и восстановить его невозможно?

– Есть один способ, – Чандра беспокойно глянул на Чхаю. – Но должен предупредить, что вам придётся иметь дело с дэви Сангьей постоянно. Она, хоть и бестелесная, обладает сильной энергией и будет постоянно стремиться захватить власть над вашими мыслями и поступками.

– Я понимаю, о чём вы, – Чхая смотрела на лунного дэва решительно и уверенно. – Вы, как и многие, боитесь, что я уже не буду той милой и безропотной женщиной, преданной женой и самоотверженной матерью, какой вы меня знаете. Но вы напрасно думаете, будто бы Сангья не была, по-своему, преданной женой и любящей матерью. Как её тень, я многое знаю о скрытых мыслях и желаниях Сангьи. Не считайте меня такой слабой, Чандра-дэв, думая, что я испорчусь под влиянием своей бывшей госпожи. Мне было дано собственное существование, и больше я не тень кого-то. Это будет моя собственная битва, и она необходима.

– Тогда я могу вам помочь, – Чандра с облегчением кивнул, уверенность Чхаи его успокоила. Лунный дэв протянул руку – его силой температура на небольшой части поляны упала, и в воздухе возникло небольшое облачко тумана в виде женской фигуры.

– Дэви Сангья, согласны ли вы вернуться в семью Солнца как тень дэви Чхаи? – спросил Чандра у фигуры.

– Раньше она была моей тенью, а сейчас, похоже, время поменяться ролями, – вздохнула фигура едва слышно. – Но я согласна, Чандра-дэв.

Чандра опустил руку, и облако упало на траву росой. Но у Чхаи появилась собственная тень – короткая, так как время шло к полудню, но вполне отчётливая.

Поблагодарив друг друга и попрощавшись, каждый отправился туда, куда его звал долг – Чхая в Сурья-локу, а Чандра с оленем – в очередной небесный дом.

– Зря вы помогаете Чандре, в то время как он вовсе не нуждается в вашей помощи, – не преминул проворчать Индра-дэв, когда Чхая вернулась в зал Сурья-локи и заняла место рядом со своим супругом. – Недавно же совещались, как ему помочь, а он взял и всё сам сделал…

– Не без помощи, Индра-дэв, – усмехнулся Яма. – Мы и решили, что лучше всего, если нужный совет Чандре даст Раху. Его довольно легко было подтолкнуть на проповеди о безграничности и всем таком прочем.

– Кто открыт для помощи, всегда её получает – так или иначе, – заметил Шани. – Кто делает вам оружие, кого вы зовёте, если случается какая-то беда, Индра-дэв? Не друзей ли? Кто вообще может сказать, что обязан только самому себе? Кто-то подарил нам жизнь, кто-то – знания. Даже Махадэв черпает силу и вдохновение у Господа Нараяны и своей супруги Парвати.

– Это другое дело, – проговорил Индра не слишком уверенно. Шани только усмехнулся и снова отвернулся к карте.

Ища укрытие от жарких лучей солнца, лунный дэв нашёл место на берегу реки, в тени густого раскидистого дерева. Однако оно уже было занято – там спала юная прекрасная девушка, судя по одежде и украшениям – дочь брахмана-мудреца, живущего в лесной обители. Во сне она не заметила, как её одежда растрепалась, обнажив то, что девушки обычно прикрывают на людях.

Чандра залюбовался девушкой, и не думая опускать взгляд. Через какое-то время красавица потянулась и открыла глаза, чувствуя чьё-то присутствие. При виде незнакомого мужчины она ахнула и в испуге спрятала лицо.

– Отец! – воскликнула девушка раньше, чем Чандра успел что-то сказать. Сообразив, что сейчас явится разгневанный мудрец, дэв попытался сбежать, укрывшись в стволе дерева. Но мудрец обладал такой духовной силой и таким духовным зрением, что без труда заметил Чандру и грозно велел ему выйти и показаться на глаза.

– Чандра, – пророкотал мудрец, оглядывая склонившего голову дэва.

– Простите меня, о лучший из брахманов, милосерднейший, наделённый всеми добродетелями… – по виду мудреца и его суровому взгляду Чандра понял, что дело плохо.

– Не трать свои сладкие речи понапрасну, Чандра, – отрезал мудрец сурово. – Ты посмел посмотреть на мою дочь, Химавати, в таких обстоятельствах, что любой порядочный мужчина отвёл бы глаза. Но ты и не порядочный мужчина, не так ли? Всем известно, как ты обманул Солнце, пытаясь жениться на его дочери, как похитил Ями, как обманул Тару и заставил её расстаться со своим супругом Брихаспати.

– Но за всё это я уже получил наказания! – Чандра в ужасе смотрел на сурового мудреца.

– Но эти наказания не отучили тебя нескромно смотреть на девушек, – глаза мудреца полыхнули каким-то адским пламенем, живо напомнившем Чандре о царстве Ямараджа. – Ты расстроил Химавати, ведь она воспитывалась так, что и взгляды мужчин считает неприемлемыми. Только взгляд её жениха она поклялась принять. Ты же нарушил её клятву, осквернил бедную девушку! Какой отец отдаст за тебя свою дочь! Я прокляну тебя, гордящегося своей красотой….

– Смилуйтесь! – воскликнул Чандра, падая в ноги мудреца. – Я пообещаю никогда больше не смотреть на девушек, никогда!

– Не верю я твоим обещаниям, – фыркнул мудрец. – Кроме того, ты – бедствие для ума человека, вечно путаешь мысли. Знаешь, что из-за тебя люди сходят с ума, совершают адхарму, идут даже на самоубийство? Да если бы не ты, путь к освобождению был куда более прямым, может даже, людям не пришлось проживать так много жизней! Ведь ты смущаешь ум, направляя его к низменным желаниям.

Чандра не знал, что на это ответить, и мог только умолять мудреца простить его. Но мудрец, глядя на свою плачущую дочь, никакого мягкосердечия не проявил. Он зачерпнул воду из своего сосуда – камандалы – и грозно произнёс:

– Отныне никто не будет смотреть на тебя, Чандра, – я объявляю взгляды, брошенные на тебя, неблагоприятными, приносящими несчастье! Твоя красота станет бесполезной, ибо никого не сможет обрадовать! Делай свою работу в одиночестве! Сваха!

С последним возгласом мудрец плеснул водой из сосуда в Чандру. У лунного дэва потемнело в глазах, и он потерял сознание.

– Что ж ты вечно нарываешься, – Чандра пришёл в себя от того, что на него лилась вода и, открыв глаза, вместе с обеспокоенным оленем увидел Раху, который и лил на дэва воду из реки. Ни мудреца, ни его дочери уже не было.

– Умеешь ты находить неприятности на свою голову, – продолжил Раху, качая головой. – Даже я не смог поссориться с таким количеством мудрецов и их женщин. Это воздействие Шани, да? Не хочешь ему отомстить?

– Не смотри на меня, – Чандра закрыл лицо руками и горько разрыдался. – Это теперь неблагоприятно, тебе будет несчастье…

– Об этом я не подумал, – признался Раху. – Знаешь, меня всегда радуют несчастья дэвов и я всегда готов смотреть, как они мучаются, но сейчас мне не хочется смеяться над тобой, Чандра.

– Какая удача, что я вас нашёл, обоих, – раздался жизнерадостный голос и под дерево зашёл, вернее, заехал на своей ездовой мыши Ганеша – слоноголовый бог, сын Шивы и Парвати.

– Нет никакой удачи, мне теперь вечно оставаться одному, ведь никто не станет смотреть на меня, приносящего несчастья… – прорыдал Чандра, не отнимая рук от лица.

Раху объяснил Ганеше, что случилось. Бог благополучия слез с мыши и топнул ногой:

– Какая ерунда! Как взгляд на Чандру может принести несчастье? Кто этот глупый старик? Чандра, не плачь, хочешь, я стукну этого глупца, который посмел тебя обидеть?

– Что ты говоришь, Винаяка? – ужаснулся Чандра и даже выглянул из-под ладоней. – Нельзя бить никого, если только они не подняли оружие! Пожалуйста, не совершай этот грех, не бей мудреца!

– А вот я бы не отказался, если бы мне предложили вздуть кого-нибудь из моих недоброжелателей, – мечтательно протянул Раху.

– Не буду драться, – серьёзно заверил лунного дэва Ганеша. – Я это не подумав сказал, извини. Но я знаю, как поступить, – если тот брахман запретил всем смотреть на ясный Месяц, то я не буду смотреть на этого брахмана. И посмотрим, как он справится.

– Мудрецу есть дело до того, смотрит на него Ганеша или нет? – протянул Раху с сомнением.

– Подожди немного, и ты увидишь результаты, – Ганеша довольно сощурил свои и без того небольшие слоновьи глазки. – А на тебя, Чандра, я смотреть буду, и ничего плохого не случится. Конечно, я уважаю проклятие мудреца, но, право слово, я готов преодолеть все несчастья, которые встречу, если посмотрю на Месяц. Успокойся, Чандра, я же твой друг и не собираюсь терпеть несправедливостей по отношению к тебе, от кого бы они ни исходили.

– Как мне повезло, что ты считаешь себя моим другом, – Чандра вытер слёзы и несмело посмотрел на Ганешу.

– Я – просто твой друг, без всяких «считаешь», – Ганеша покровительственно положил свою толстенькую руку на хрупкое плечо лунного дэва. – А ты мне друг, ведь так?

– Конечно! – Чандра улыбнулся сквозь слёзы. – И Раху тоже я друг…

Раху только хмыкнул.

– А я – сам себе друг, – объявил он.

– Ну, это твоё право – быть кому-то другом или нет, – усмехнулся Ганеша. – Но я искал вас ради одного дела.

– Что за дело? – хором спросили Чандра и Раху, приготовившись слушать.

– Как вы знаете, боги слушают просьбы преданных и выполняют их, – начал Ганапати. – Недавно мои родители, Махадэв и Махадэви, сочли меня достаточно взрослым, чтобы самостоятельно, без их помощи, отвечать на просьбы людей. Я – бог всего благоприятного, и вот послушайте, какие просьбы слышат мои большие уши…

Ганеша помахал своими слоновьими ушами, и в наступившей тишине раздались человеческие голоса, долетавшие как будто откуда-то издалека.

– Ганеша, прошу пищи, чтобы накормить себя и своих детей!..

– Ганапати, прошу богатства, чтобы друзья радовались, а враги завидовали!..

– Винаяка, прошу долгой жизни, чтобы увидеть детские игры своих внуков!..

– …Хороший дом!.. Вкусную еду!.. Золотые блюда!..

Ганеша снова взмахнул ушами, и бесконечный хор голосов перестал быть слышным.

– Заметили что-то необычное? – спросил сын Парвати двух грах.

– Желания как желания, – пожал плечами Раху. – Кому чего не хватает, тот того и просит, как обычно.

– Все эти просьбы касаются материальных вещей, – сказал, подумав, Чандра.

– Вот именно, – кивнул Ганеша. – Благополучие люди понимают как достижение материальных благ. А я ведь способен на гораздо бОльшее! Как дэви Лакшми дарит процветание – а это не только материальное богатство.

– Чего ты хочешь – люди же материальные существа, – фыркнул Раху. – Поесть получше, жить в окружении красивых вещей, да ещё чтобы добрая слава была среди других – вот по сути и всё, что нужно им для счастья.

– Всё это само по себе неплохо, – возразил Чандра. – Однако потребности разделяются на телесные, душевные и духовные, и они разделяются по четырём сферам человеческой жизни.

– Ну началось, – Раху закатил глаза. – Вот какие потребности ты удовлетворяешь с девушками?

– Потребности в общении – это душевность, в красоте – это дух, ну и в плотском удовольствии – это тело, – ответил за Чандру Ганеша. – Но словами это всё сложно объяснить, Раху, тем, кто руководствуется только собственным материальным опытом. Но я искал вас, чтобы вы вдвоём, Чандра и Раху, помогли мне объяснить людям, что у меня можно просить и другие благоприятные вещи, кроме материальных.

– Что нужно делать? – тут же откликнулся с готовностью Чандра.

– Пусть Раху шепчет людям в левое ухо то, что хочет, что считает правильным, что соответствует его природе алчного асура, – улыбнулся слоноголовый бог. – А ты, Чандра, в правое ухо – те желания, что соответствуют твоей природе. Таким образом, человек получит возможность выбирать, кого слушать, и обратится ко мне с соответствующей просьбой. А я обещаю до полудня завтрашнего дня, целые сутки, исполнять желания любого моего преданного – сколько угодно желаний! Лишь бы они были произнесены с искренним поклонением.

– Ого! – глаза Раху заблестели в предвкушении такой забавы. – Представляю, какой переполох поднимется! Индра-дэву придётся держаться за свою корону обеими руками – ведь найдётся немало желающих получить её! Но Ганеша, что же я, Раху, получу за свою помощь тебе?

– Раху, но ведь ты же и так смущаешь умы людей, сея в них алчность, – сказал несколько шокированный Чандра. – Зачем же тебе ещё награда?

– Обычно я делаю это ради забавы и собственного удовольствия, – усмехнулся демон. – Но теперь – по настоянию Ганеши. И раз я это делаю не сам по себе, а по воле другого, то это работа, а бесплатно я не работаю.

– Твои слова справедливы, – признал сын Парвати. – Завтра в полдень я дам каждому, и Раху, и Чандре, по благословению. Исполню заветное желание каждого. Такая плата тебя устроит, Раху?

– Более чем! – Раху вскочил, уже готовый приступить к смущению умов. – Надеюсь, что ты не надуешь меня, Ганеша, как дэвы обычно делают. Заветное желание – это такое, которое идёт из глубины сердца, так?

– Да, и его исполнение действительно может быть неожиданным – существа не всегда понимают, что хочет их сердце, – улыбнулся Ганеша. – Но у тебя есть время, чтобы обдумать это. И ты можешь воспользоваться помощью…

– Я могу тебе помочь, если захочешь, Раху, – улыбнулся Чандра.

– Сам себя я знаю лучше, чем вы оба, вместе взятые, – проворчал Раху. – И не дам себя сбить. Так мы идём в мир людей или что, Чандра?

– Но как я покажусь людям на глаза? – печально произнёс лунный дэв, и на глазах его снова задрожали слёзы. – Ведь, по проклятью мудреца, несчастье постигнет каждого, кто посмотрит на моё лицо…

– Мудрец проклинал Чандру, но не Пуру и не Чандраю, – поспешил утешить дэва Ганапати. – Прими какой-нибудь смертный облик, его слова мудреца не касаются.

– Это уловка, – вздохнул Чандра. – Я хочу уважить мудреца и не воспользуюсь этим выходом.

– Что ж тебя на честность пробивает, когда не нужно, – проворчал Раху.

– Я знаю, как поступить, – заявил Ганапати после минутного размышления. – Идёмте!

…В большую человеческую деревню вошли трое и, как принято по обычаю, первым делом направились к старосте этого поселения.

– Добрый день, уважаемый, – поздоровался глава группы – крепкий юноша с весёлыми карими глазами. – Меня зовут Гунеш, я – сын купца, прибыл в ваши края торговать. Это вот – мой доверенный слуга Свабхану, а это – моя сестра Чандрая.

– Очень хорошо, – староста внимательно разглядел прибывших. От него не укрылись хитрые, бегающие глаза Сварбхану. – Отчего же твоя сестра ходит с лицом, закрытым покрывалом?

– Она очень стеснительна, господин, – пояснил Гунеш с поклоном. – Ей предсказано, что только тот, за кого ей суждено выйти замуж, сможет посмотреть на её лицо. Вы ведь не хотите жениться на моей сестре, господин?