Текст книги "Беспечные (СИ)"

Автор книги: Ник Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 53 страниц)

– Шестое, – злорадно оскалился Марк. – Не думайте, что на маге нет брони, если её не видно.

– Не всякая броня прочн… – начал отвечать воин, что чуть не отрубил ему руку, как ему на голову приземлилась шаровая молния и жахнула разрядом.

В Марка прилетело и отскочило ещё два арбалетных болта, но он, не обращая на них внимания, спокойно осмотрелся и крикнул:

– Эй! Заложница! Стой, где стоишь, и ко мне не подходи!

Настя проследила за его взглядом и увидела двух арбалетчиков: один прятался у правого края ристалища за дверью оружейной, а второй спокойно стоял с арбалетом наперевес у левого края.

Марк сорвался с места и побежал в лоб на левого, удаляясь от правого. Настя уж было подумала, что у его молний есть ограничение по расстоянию, как яркая белая нить соединила Марка с дверным проёмом, а выпущенный оттуда арбалетный болт пролетел мимо и чудом разминулся со вторым арбалетчиком. Марк добежал до левого арбалетчика, но так и не успел ничего тому сделать – его огрели арбалетом по голове, и он рухнул на землю. Правда, тут же откатился на спину и заорал во всё горло:

– Отлично! Хоть кто-то догадался меня просто ударить! Тебе мой персональный зачёт!

Ему тут же упёрли в грудь взведенный арбалет.

– Сдаюсь, – широко улыбнулся Марк.

Арбалет не убрали, но скомандовали:

– Вставай!

– Не могу, – начал пререкаться Марк. – У меня голова кружится. Подашь мне руку?

– Ага, как же! Вставай, говорю!

Марк кое-как перевернулся на живот и оперся на правый локоть, всё пытаясь оттолкнуться левой рукой от земли, чтобы встать, но его руки всё не слушались.

«Бедный, помочь бы ему», – с сочувствием подумала Настя, как после очередного падения его левая рука ухватилась за сапог арбалетчика, и тот рухнул на землю.

Марк тут же встал и преспокойно обтрусился.

– Седьмое! – крикнул он. – Не верьте в беспомощность магов! НИ-КО-Г-ДА!!! – он тут же начал медленно разводить руки в стороны, и между ними засияли и заискрились белые ломаные дуги.

К тому времени на ногах уже стояло с десяток человек, но только до двух успело дойти, что надо срочно падать на землю, а остальных скосило вмиг разросшейся до размера половины ристалища молниеносной дугой.

– Восьмое! Не зеваем! Хотя нет… Это было первое.

Марк потянулся, зевнул и добавил:

– Встаём, не ленимся. Вдруг у меня для вас и девятое есть?

Настя хихикнула.

– Эй! – обернулся к ней Марк. – Наложница! В смысле – заложница! Иди сюда!

Настя залилась краской. Из тех, кто успел подняться, кто-то заржал, но тут их снова накрыло «покрывало» из молний.

Марк вздохнул и пошёл к Насте, взял её за запястье и повёл в оружейную. На пороге он обернулся и крикнул:

– У вас осталось ещё два часа, чтобы потренироваться спасать заложницу из помещения. Вряд ли вам в лесу это пригодится, но мало ли.

– И что мы тут будем делать? – весело спросила Настя, когда они зашли внутрь и Марк устало плюхнулся на скамью.

– Продолжать делать вид, что я всемогущий, – улыбнулся Марк, оперся о стену и закрыл глаза. – Разбудишь, если эти лентяи всё же полезут в дверь или окно.

– Ты шутишь⁈ Ты что, спать собрался посреди боя⁈

– Ага, – серьёзно ответил Марк. – У меня есть где-то четверть часа.

– Это беспечно! – возмутилась Настя.

– Это практично, – не согласился Марк. – Когда бой идёт три дня… А теперь – тссс!

Настя стояла и не верила в происходящее, а дыхание Марка становилось всё ровнее и расслабленнее, а потом и голова повисла на грудь.

Ровно через четверть часа Марк проснулся и выглядел намного бодрее, чем раньше. Вскоре на них пошли в атаку, но за оставшееся до конца тренировки время «заложницу» у него так никто отобрать не смог, несмотря на то, что он не ставил барьеры ни на дверь, ни на окна, и не отсиживался за ними, а честно отбивался от всех атак.

Часть 4

Глава 14. Воздух

– Благодарю, что уделил нам своё время, – сказал Ратибор, когда ему всё же удалось выкурить нас из оружейной словами: «Бой окончен, время истекло».

– Рад помочь, – улыбнулся я. – Правда, не скажу: «Приглашайте ещё». Если у вас будет конкретный вопрос ко мне с конкретным ситуацией для отработки, тогда да. А так – все базовые моменты я рассказал и показал на примере.

– Понял, благодарю.

На том Ратибор всех, кто мог стоять, созвал на завершающее построение, и тренировка была окончена. От моей «заложницы» больше ничего не требовалось, и мы ушли.

– Ну что, – сказал я, когда мы вышли за ворота ристалища, – идем, будешь помогать мне исцеляться? Наложница.

– Я смотрю, тебе понравилось называть меня наложницей, – хихикнула, а не смутилась Настя.

Я на неё глянул – она действительно не смутилась на этот раз и была в каком-то уж жутко хорошем настроении.

– Ага, – сознался я. Чего уж тут таить.

– Может, тебе и станцевать ещё? – посмотрела она на меня и хитро прищурилась.

– Полуобнаженной? – невозмутимо уточнил я.

– Ага, – довольно улыбнулась Настя.

– Буду рад. Но сначала в Лес – подзарядиться.

– Как скажешь, – наигранно вздохнула Настя, и мы, наконец, пошли в нужную сторону.

Не то чтобы у меня действительно закончилась магия, но вымотался я конкретно за эти четыре часа, хоть виду старался не подавать. Воины у них здесь сильные и сообразительные, всё время надо было быть начеку. Да и я не спешу заблуждаться в своей всесильности и считаю, что мне удалось провернуть это лишь потому, что я сумел их застать врасплох, сыграв на своей лентяйской репутации.

Обнимать девушку в доспехе выглядело не особо удобным, особенно в обхват ножен на спине. Пришлось взять её за руку. Правда, и тут тепла мне не досталось – куда уж там через полугрубую кожаную перчатку, ладонь которой была сшита из тонкой и мягкой кожи, а верх – из толстой и грубой.

Мы молча шли по улице в сторону Священного Леса, и у меня появилось время осмыслить произошедшее.

Сегодня мне повезло – в грязь лицом я почти не ударил, но девушку свою никому не отдал. Надеюсь, хоть теперь она обо мне будет немного лучшего мнения. Может, хоть решит, что я не шут безнадежный, а иногда всё же могу что-то сделать как надо. Например, защитить свою девушку от «разбойников». Хотя кого я обманываю? Я скорее себе это доказывал, а не ей.

Уж не помню, когда последний раз мне приходилось так напрягаться, но мне понравилось – взбодрился. Да и вообще – весело было! Теперь я понял, почему Мирияр надрывался, чтобы попасть в местную Касту Воинов. Это единственное место, где здесь весело и что-то происходит. Но уж лучше я сгоняю в Зольдану, если мне захочется повеселиться, чем прирасту навсегда к Дремиру ради этого.

– А где ты так научился? – спросила Настенька, когда мы вышли за окраину и пошли по тропе между шелестящими на ветру деревьями.

В Лесу было как-то особенно солнечно, мило и душевно, что очень располагало к разговорам по душам. Даже как-то захотелось рассказать ей обо всём, что бы она меня не спросила.

– Чему именно? – уточнил я, не зная, с чего начать.

– Магии, например.

– Сначала я учился у бабушки и тренировался сам в её отсутствие. Потом поступил в магическую академию. Чему-то я там, конечно, научился, но с ними было невыносимо скучно, и я свалил при первой же возможности. Пошёл по миру слоняться – практиковаться.

– А контролю противников на поле боя? Участвовал в настоящих боях?

– Участвовал.

– А где, если это не тайна?

– В основном в Зольдане – это идеальное место прокачать любой боевой навык, не присягая никому на верность и не нарушая законов страны. Законов там особых нет, а наёмников нанимают за деньги, а не убеждения.

– А учить других где научился? – с интересом спросила Настя и даже меня похвалила. – У тебя хорошо получается.

Мне было приятно, но я решил развеять её заблуждения, чтобы она уж слишком хорошо не начала обо мне думать.

– Не сказал бы, что я могу кого-то учить, – усмехнулся я. – Да и не учился я на учителя никогда. Но других… скажем так, дрессировал, чтобы вбить в голову правильные понятия и выработать нужные навыки в короткие сроки. До сих пор не знаю: меня прогнали через год, потому что я всех хорошо обучил, или потому, что они уже моё общество выносить не могли.

Настя хихикнула:

– Зная тебя, думаю, ты сам сбежал.

– Раскусила, – рассмеялся я.

Больше Настенька ничего не спрашивала, и спросить решил я.

– Значит, тренировка тебе всё же понравилась? А то когда ты ко мне подбежала тогда, я уж было подумал, что ты меня сейчас ругать будешь.

– Прости, – смутилась Настенька. – Я не сразу распознала твои намерения.

– На это и был расчёт, – улыбнулся я. – Иначе бы я с вами всеми не справился. Так что не переживай.

– А рука не сильно болит? – робко спросила она.

– Уже и забыл.

Через полчаса гуляний по лесу я всё же решил, что надо найти себе дерево, пока я не забыл, зачем сюда пришёл. Не откладывая это в долгий ящик, я огляделся по сторонам и, выбрав дерево потолще, сошёл с тропы и потащил Настеньку за собой.

У дерева она всё же частично разоружилась: сняла перчатки, шлем и отстегнула портупею с ножами – теперь я её хоть как-то обнять смог.

Мы устроились поудобнее на мягкой зелёной траве и оба прислонились спинами к дереву. Настенька положила мне голову на плечо. В меня потекла ни с чем несравнимая дремирская магия. Мне было так хорошо, что я чуть не замурлыкал от переполняющего меня счастья, вспоминая подобное ощущение с прошлого раза, когда меня вылечил Яромир. Правда, тогда у меня не было Настеньки, и я лишь мог думать о том, чтобы был бы не прочь с ней обняться для полного счастья, а сейчас и она была рядом.

Не знаю, сколько мы так просидели, но мне кажется, что я даже успел задремать, потому что однозначно проснулся оттого, что меня кто-то легонько затормошил. Проснуться-то проснулся, но глаз не открыл. Вставать и куда-то идти совсем не хотелось.

– Просыпайся, соня, – чмокнули меня в щёку, а потом обняли ладонями за шею и потерлись носиком об мой нос.

– Не хочу, – по-доброму буркнул я. – Буду здесь жить.

– Боюсь, что тебя съедят медведи, – засмеялась Настя, – пока я буду на вечерней тренировке. Слишком уж ты безмятежно выглядишь.

Я нехотя открыл один глаз и увидел улыбающееся лицо. Оно было на фоне вполне дневного неба, и я решил, что для вечерней тренировки ещё всё же рановато.

– Кто-то меня тут обманывает, – по-доброму возмутился я, открывая второй глаз. – До вечера ещё далеко.

– Просто хочется тебя затискать-затискать, – слегка закрутила моей головой Настенька, – а мы не дома.

– Ну, пошли подальше в лес отойдем, – улыбнулся я, беря её за руки, чтобы мою голову оставили в покое.

– Идём! – воодушевились Настенька и тут же подскочила.

От тропы мы удалялись с четверть часа и даже случайно набрели на небольшую зелёную лесную полянку, у одного края которой росли какие-то цветущие и жутко ароматные кусты с меня ростом. Однако в них мне понравилось совсем другое – они росли своего рода шатром, образуя отличную зелёно-романтичную нору с мягкой подстилкой из травы – то, что надо для стеснительных девушек. Правда, я уже давно сомневался, что моя девушка стеснительная.

Я подвёл свою девушку к этому отличному «месту для поцелуев» и строго заявил:

– Тискать себя не дам, пока хотя бы доспехи не снимешь.

– Снимай что хочешь! – весело сказала она и расставила руки в стороны.

Я взял из её рук шлем, положил на траву и принялся расстегивать портупею.

– И давно ты такая смелая? – невозмутимо поинтересовался я.

– Всегда была! – веселилась Настенька.

– И куда делась та робкая девушка, которую я знал, – наигранно вздохнул я, переходя к застежкам на куртке доспеха.

– А ты засмущай меня! – бросила мне вызов Настенька. – Может, обратно стану робкой… На время, – и, показав мне язык, дотянулась и лизнула меня в нос.

– Сама напросилась, – усмехнулся я.

Когда Настенька осталась босиком и в одной лишь рубашке до середины бедра, я расшнуровал завязки на её шее и ехидно скомандовал:

– Танцуй!

– Легко! – азартно приняла вызов Настенька и закружилась по яркой солнечной поляне в плавном и грациозном танце.

У неё настолько это изящно получалось, что мне казалось, что я даже слышу музыку за её движениями…

Вот только в этих самых движениях она совсем не стеснялась, и мне казалось, что засмущать она намеревается меня. Уж точно могу сказать, что порой рубашка ей даже мешала… В общем, на всякий случай я в тихую накрыл всю поляну непрозрачным снаружи «коконом», чтобы никто её случайно не отвлёк. А когда я уже не смог «равнодушно» стоять, скрестив руки на груди, и «невозмутимо» смотреть на этот вызов моему мужскому началу, пришлось её ловить и «смущаться» дальше вместе…

К началу её вечерней тренировки мы всё же добрались в срок, и, скромно распрощавшись у ворот ристалища, я побрел домой сам. На этот раз она меня уже не уговаривала на себя воинствующую смотреть. Может, наконец, решила, что ей больше не надо усиленно пытаться мне понравиться.

Через квартал я вдруг вспомнил, что должен был сегодня учить Настеньку обращаться с Факелом, но тут же сам перед всеми отмазался.

«Извините, мужики, – подумал я, непроизвольно почесав затылок, – но я сегодня был занят».

Ни Мирияр, ни дерево меня не слышали, но я был уверен, что они меня поймут. И даже мой внутренний голос как-то подозрительно молчал и не ехидничал. Видимо, сегодня моя совесть была чиста в кои-то веки.

А вот дома оказалось, что заняться мне решительно нечем, и, чтобы не портить временное перемирие со своей совестью, я засел за свой блокнот и принялся сочинять «воздушные» и «земные» стишки для Насти с Мареной. Мирияр свой «водный» стих пусть сам изобретает: что от него требуется, он знает в полной мере, к Любомиру на лекции тоже ходил.

Правда, я и не надеялся, что смогу вдруг научить друзей Силе Слова, поэтому пришлось самому сочинять и то, как «активировать» всё, что они наговорят.

За те два часа, что Настенька отсутствовала, у меня мозг окончательно вскипел, но что-то я всё же придумал и записал, а потом захлопнул ненавистный блокнот и улегся на стол поверх него.

«Устал я, – сознался я сам себе. – Во всех смыслах этого слова. Не знаю, как люди выживают посреди всей той бури эмоций, что свалилась мне на голову в последнее время. Наверное, всё же всего должно быть в меру. Даже радости. А то как-то мне уже начинает становиться грустно… Будто я ярко пылал костром весь день и не заметил, как сжёг все дрова. Одни лишь угли остались, да и те еле тлеют…»

В состоянии этой внезапно накатившей меланхолии меня и застала Настенька. Она, не подкрадываясь, подошла к столу и, нагнувшись, заглянула мне в лицо. Я даже не пошевелился.

– Всё ясно, – утвердительно сказала она и ушла.

Не знаю, что ей было ясно, но она вскоре вернулась уже в домашней одежде и, присев на корточки рядом со столом, начала мне дуть в лицо.

Я усмехнулся.

Она продолжала дуть.

Я не выдержал и спросил:

– Вот что ты делаешь?

– Как ты и говорил раньше, я «раздуваю твоё пламя». Так что давай, разгорайся поскорей, пока у меня воздух не закончился.

– Нашла, что вспомнить, – усмехнулся я и отлип от стола. – Тогда покорми меня, что ли, а то «дрова» закончились, да и одним «воздухом» сыт не будешь.

– Ой, не знаю, – сказала Настенька и пошла к печи. – Мне показалось, что ты мной сегодня вполне насытился.

Если честно, она меня этой фразой всё же засмущала… Но виду я не подал, наверное…

– Кстати о «воздухе», – я перевёл тему. – Мы с Мирияром нашли способ, как возродить Лес, но нам нужна будет твоя с Мареной помощь. Ты у нас девушка «воздушная», Марена – «земная», и нам нужна помощь ваших двух стихий, чтобы добиться от Факела того, что нам надо. Что скажешь? Поможешь?

– Помочь-то попробую, – обернулась Настя. – Вопрос – смогу ли. И что мне надо сделать?

– Я об этом ещё думаю, но смысл в том, чтобы заставить Факел произвести все четыре стихии одновременно или быстро друг за другом. Я сам могу только по очереди, и то относительно долго между ними переключаюсь. В общем, я хочу, чтобы ты нам помогла заставить Факел произвести «воздух».

– Ты мне лучше скажи, что вы пытаетесь достичь таким способом? – спросила Настя и присела напротив меня за стол.

– Ну… – усмехнулся я и отвёл глаза в сторону.

– Что-то я начинаю сомневаться, что вам с Мирияром можно было доверять Факел, – скептически сказала Настенька и строго приказала: – А ну рассказывай! Что вы там ещё задумали?

Я на неё посмотрел и широко улыбнулся:

– Прорастить Факел.

У Настеньки округлились глаза, и я рассмеялся – слишком уж забавно она выглядела.

– Только не сдавай нас Яромиру с Любомиром раньше срока, ладно? – смеясь, попросил я.

– Блин! Ну вы даёте! – пришла в себя Настенька и тоже рассмеялась. – Надо ж было до такого додуматься!

«Это не я!» – хотел было отмазаться я, вспомнив любимую фразу из детства, но потом вспомнил, что это всё-таки я, правда, не без помощи Мирияра с его «похоже», и вслух сказал:

– В общем, других идей у меня всё равно нет. Так что, скажешь?

– Я в деле! – весело сказала Настя. – Никому ничего не скажу, честное слово! Даже отцу.

Фразу про отца я как-то пропустил мимо ушей и всё пытался припомнить, всегда ли она была такой бунтаркой.

«Видимо, Ярина была права. В Иномирье я нашёл другую Настеньку: весёлую, жизнерадостную и безбашенную, и мне безумно повезло, что я ей всё ещё был мил. Или там пряталась та „Настенька“, которую она всё это время от меня скрывала?»

– Отлично! – искренне улыбнулся я.

– И зачем вам воздух? – с интересом спросила Настенька, облокотившись на стол и подперев головку кулачками.

«Такая милая», – залюбовался я, но меня тут же вернули к разговору.

– Ну-у-у… – требовательно протянуло это сидящее очарование.

– Начну с конца, – сдался я и перестал умиляться. – Мы пообщались с Душой Древа, и она… В смысле он… Он сказал, что может переселиться в Факел и прорасти из него новым Древом, если мы как-то зарастим сердцевину. Я сейчас.

Я сходил к своей куртке и вернулся с Факелом.

– Вот, – я отдал его Настеньке. – Как видишь, там по центру есть небольшое сквозное отверстие. Когда мне Любомир рассказывал про этот артефакт, то говорил, что через него можно преобразовывать свою магическую силу в разные стихии. Потом, когда я размышлял о том, что нужно дереву, чтобы зарастить пробоину или прорасти, то тоже пришёл к тому, что нужно четыре стихии: земля, вода, воздух и тепло. Я думаю, если мы как-то это всё соберём вместе и помножим на мою Силу Слова, то сможем изобрести заклинание, чтобы зарастить Факел. А дальше просто – надо взять земли из Священного Леса и посадить его в ствол дерева, с которым мы уже договорились. Что думаешь?

Настенька слушала внимательно и не перебивала, но было явно видно, что она хотела что-то сказать. После моего вопроса она распрямилась и, не задумываясь, ответила:

– У меня есть идея получше: можно дать Факел Марене и попросить его восстановить. Она с детства любит всё чинить. Не всегда у неё это выходит успешно, но если Факел «живой», то, думаю, она может попробовать его «исцелить».

– Мне нравится эта идея, – обрадовался я. – Напросимся завтра к ней в гости?

– Ага! Давай после утренней тренировки?

– Можно.

Тут я вспомнил, что у меня перед Мареной есть должок, и спросил:

– У меня к тебе будет просьба, но это уже на завтра. Мне надо Марене корзину от еды отдать, а у вас не принято возвращать пустые. Можешь что-нибудь приготовить, чтобы в неё положить?

– Без проблем, – улыбнулась Настенька, а потом перегнулась через стол и добавила: – А передо мной у тебя «должка» нет? Ведь почти вся еда там была моя, не считая Маренкиных пряников.

– Есть, – улыбнулся я как можно добродушнее и погладил её по щеке, но в груди что-то предательски заболело.

Но я её не винил, не она мне об этом напомнила, я сам об этом забывать не собирался.

Она потерлась щекой о мою руку, и боль потихоньку начала утихать.

– И как будешь расплачиваться? – ласково спросила она.

– Как скажешь, так и буду. Что для тебя сделать?

– Давай сделаем что-то вместе? – предложила Настенька и взяла меня за руку двумя руками.

– Хорошо. Пирожки будем вместе печь? – решил пошутить я.

– О! Отличная идея! – воодушевилась моя девушка, и я понял, что попал.

– Но готовить я совсем не умею, – я вяло попытался отмазаться.

– Нестрашно, я тебе буду говорить, что делать, – Настенька уже вцепилась в идею мертвой хваткой.

– Надеюсь, это будет съедобным… – сдался я.

– Ой! – спохватилась она и отпустила мою руку. – Ты же, наверное, жутко голодный! Я сейчас что-то быстро приготовлю.

Еда была готова действительно быстро – менее чем за полчаса. Минут через десять мне выдали какой-то на вид странный и холодный суп. Правда, в нём было много мяса, и он оказался жутко вкусным. Пока я его ел, рядом поставили ещё большую тарелку с мясом и сыром, а также миску солений. Следом, будто из воздуха, возникла полная корзинка небольших чесночных булочек. А со словами «Извини, это всё, что я быстро смогла придумать» поставили ещё большую кружку дымящегося чая.

Я так и не понял, за что тут кого я должен был извинять, и лишь предложил ей тоже, наконец, сесть есть и перестать суетиться. Настенька улыбнулась, принесла себе суп с чаем и уселась напротив.

Несмотря на вкусный суп, мясо и всё остальное, пока я ел, мысли мои снова начинали скатываться в какое-то безрадостное состояние.

«Если Марена завтра исцелит Факел, то снова окажется, что всё сделали без меня: Мирияр нашёл Душу древа, она даст ему тело и… Зачем тогда здесь был нужен я? Палку в землю воткнуть? Это они и сами могут сделать, а и до всего остального бы тоже рано или поздно додумались. С Любомиром уж так точно. Тогда зачем я здесь торчал всё это время?»

Я чуть было не вздохнул, но вовремя сдержался, а то Настенька бы ещё подумала, что мне не нравится её еда. А чтобы уж совсем не расстроиться, решил, что больше ни о чём сегодня думать не буду и сразу пойду спать.

Помня, что она хотела что-то сделать вместе, я помог ей убрать со стола и перемыть посуду, а потом мы так же вместе и пошли спать.

Мне подставили тёплый бочок, я его обнял, и Настенька тут же уснула. А вот мне сон всё не шёл. Мне продолжало казаться, что я всё это время всё делал зря, и я никак не мог отделаться от этой мысли. Делать что-то зря я ненавидел ещё больше, чем возвращаться той же дорогой, которой куда-то шёл.

Моё ленивое «я» мне всё говорило: «Забей. Ну починят без тебя, пойдешь дальше слоняться по миру. Ведь и так, и так пойдешь. Чего париться?». Моё же наивно-решительное «я» всё возмущалось: «Так нечестно! Я хочу тоже починить Лес, ведь я обещал и даже старался всё это время!». Оно тайно надеялось, что Марена не справится, и я смогу потешить свою гордыню и, наконец, проявить себя хоть как-то.

Так я и промучился почти до самого рассвета, но, видимо, всё же уснул, да ещё и довольно крепко, потому что не слышал ни как Настенька ушла, ни как пришла обратно. Когда я вылез из постели и подошёл к окну, то оказалось, что уже за полдень, а когда я вышел в гостиную, то Настенька уже во всю кухарила, но не в домашней одежде, а в штанах и рубашке.

Упрекать её в том, что она меня не разбудила, было глупо, поэтому я просто подошёл и обнял её сзади. Она вздрогнула от неожиданности и уронила на пол деревянную ложку. Пришлось временно её отпустить и поднять ложку.

– Ты чего подкрадываешься⁈ – весело наехала она на меня.

Отвечать мне было лень. Верх взяло моё ленивое «я», и я на всё забил: «Ну починит Марена Факел, вот и отлично. Чего усложнять-то?»

Я снова обнял Настеньку со спины и устроился поудобнее у неё на плече. Потом всё же вспомнил, что нам сегодня надо было что-то делать вместе, и бесхитростно спросил:

– Чем помочь?

– Можешь просто так дальше и обнимать.

– Могу и не просто, – ответил я и одной рукой заскользил с талии на грудь.

– Так тоже подходит, – потерлась об меня щекой Настенька и продолжила дальше помешивать ложкой жидкое тесто в большой миске.

Вторая моя рука заскользила ниже талии, но её тут же вернули на место, пригрозив: «Так у меня пирожки сгорят!»

– Так ты же ещё только тесто месишь, – я не поддался на провокацию и заскользил рукой обратно.

– Это тесто для оладьев, а пирожки уже пекутся, – в ответ не поддалась на провокацию Настенька и снова вернула мою руку на талию.

– Ладно, – сдался я и принялся «просто» обнимать.

– Что-то ты быстро сдался, – хихикнула Настенька.

«Вот пойми этих девушек! – мысленно возмутился я. – То пирожки, то не подходит, что сдался!»

Вскоре её всё же пришлось отпустить, так как она начала быстро передвигаться по комнате. Меня отправили «помогать» есть свежеиспеченные пирожки с мясом и капустой, а также оладьи со сметаной.

От еды мне окончательно полегчало, и я уже был полностью готов к любым новым «несвершениям», что меня ждут. Если моя роль в этом всём деле сведётся к тому, чтобы накопать земли в живом Священном Лесу и отнести её в сгоревший, а потом торжественно воткнуть в неё палку под язвительные мысленные аплодисменты моего внутреннего «я», то так тому и быть. От себя не убежишь. Я, видимо, просто родился лентяем, и судьба у меня такая «ленивая»…

– Готово! – торжественно заявила Настенька, ставя на стол очередное блюдо с оладьями. – Теперь надо подождать, пока они подостынут, и пойдем в гости. Маренка очень любит оладушки, так что это будет лучший подарок от нас двоих.

– Благодарю, – искренне ответил я, вставая из-за стола, и полез снова обниматься, но на этот раз исключительно из «благодарности». – Чем тебе ещё помочь?

– Можешь продолжить просто обнимать, – невозмутимо ответила Настя и развернулась ко мне спиной, положив мою руку себе на грудь.

– Я смотрю, тебе со мной готовить понравилось? – тихо спросил я.

– Ага.

Больше мои руки никто не останавливал… Но в гости мы всё же где-то через час вышли.

Часть 4

Глава 15. Тревога

Орэн

В тот же день, после полудня.

С тех пор, как Орэн заключил договор с Вещим Лесом, прошла почти неделя. Не считая вылазок с Марком в Лес, всё своё свободное время между школой и вечерней тренировкой он проводил дома с женой. Он был искренне благодарен Марку, что тот не спешит с решением по восстановлению Леса со своей стороны, и жил каждый день как последний, чтобы ни о чём потом не жалеть.

Ни Марене, ни кому-либо ещё он о своём договоре не сказал, но написал и припрятал два письма на имя жены и Любомира, где подробно описал и договор, и последствия, но, как обычно, ни перед кем извиняться не стал.

Когда он пришёл домой после школы и увидел за столом в гостиной весело распивающее чай с оладьями трио соучастников починки Леса, то понял, что его «отпуск» закончился. Снова придётся ставить свою жизнь на кон.

– Здоров, – безэмоционально поздоровался он со всеми и сел за стол рядом с Мареной. – Вы по делу или чаю попить?

– Здоров, – ответил Марк. – Мы…

– Сначала чаю попить, – перебила его Настя, – а потом по делу. Привет.

Марена налила Орэну чая в заранее приготовленную для него чашку и спросила:

– Тебе оладушков положить?

– Давай, – согласился Орэн и придвинул к себе пиалу со сметаной.

Марена положила ему в тарелку пять оладьев.

Разговаривать Орэну ни с кем не хотелось, и он принялся есть, делая вид, что очень голоден.

Настя отодвинула свою тарелку на край стола и обернулась к Марку:

– Ты поел?

– Ага.

– Марен, а ты? – продолжила свой опрос Настя.

– Я тоже, – ответила Марена.

– Тогда сиди, я всё уберу.

Настя встала из-за стола и пособирала всю грязную посуду, а блюдо с оладьями и заварник пододвинула ближе к Орэну. Когда стол был вытерт до блеска, она торжественно положила посередине между Марком и Мареной Факел.

– Вот наше дело, Марен, – сказала Настя, присаживаясь обратно за стол. – Только в обморок не падай оттого, что эти двое «мужей» здесь удумали. Марк, – она обернулась к Марку, – сам расскажешь?

– Да рассказывай уже, раз начала, – отмазался Марк.

– Так вот… Ну, только это между нами четырьмя, ладно?

– Хорошо, – согласилась Марена.

Настя сделала глубокий вдох-выдох и заявила:

– Они хотят прорастить Факел.

Марена лишь скептически на неё посмотрела.

– Это правда! – воскликнула Настя.

– Не сомневаюсь, – вздохнула Марена. – И чья это была идея? Этого? – она указала на Орэна, невозмутимо намазывающего сметану на оладий.

– Не-а, этого, – Настя хихикнула и указала на Марка.

– Мне кажется, что обоих, – нахмурилась Марена и сложила руки на груди. – Так, Марк, я-то тебе зачем?

Марк взял в руки Факел и указал на отверстие на торце.

– Нам надо сделать так, чтобы этого отверстия здесь не было. Чтобы это снова была живая ветка, но без Души. Древо нам сказало, что здесь Души сейчас нет, но оно живое.

– С этим вам надо к Любомиру, – ответила Марена, не пошевелившись. – На Факеле обережная вязь, и она защищает его от любого воздействия извне. Пока она есть, я ничего с ним сделать не смогу, даже если бы и захотела.

– Тогда я спрошу иначе, – ответил Марк. – Ты не против нам в этом помочь? Если я уберу вязь, ты нам поможешь?

– Пока не решила, но у меня есть два вопроса. Первый: другого способа возродить Лес нет? Второй: Факел точно прорастёт?

Пусть Орэн и не принимал участия в разговоре, но следил он за ним внимательно.

«Если я хочу признаться о своём договоре с Вещим Лесом и не выложить все карты на стол, то сейчас самое время», – подумал он.

Но вопросы были заданы Марку, потому он всё же решил подождать, что тот ответит.

– Я говорил с тем Древом, что вы нашли с Мирияром, и мне было сказано, что оно может прорасти только через живую ветку без Души. Семена не подходят – в них есть своя Душа. Живая ветка от другого дерева не подходит, в ней тоже есть частичка чужой Души. Сухая ветка тоже не подходит – она мертвая и без Души. Я приложил к Древу Факел, и оно подтвердило, что он подходит, но надо зарастить сердцевину, чтобы росток не зачах сразу же после рождения. Итого: другого способа я не знаю. Факел точно прорастёт.

– Ладно, убедил, – согласилась Марена и протянула руку. – Можно мне на него глянуть?

«Похоже, мои слова здесь будут лишними», – решил Орэн и продолжил молчать.

Она взяла Факел и закрыла глаза.

– Знаешь, что я думаю, – ответила она после недолгого молчания, вновь открывая глаза. – Если мы уберем вязь, то Факел может рассыпаться в труху. Нельзя её трогать.

За столом повисла удручающая тишина.

«Похоже, мы снова в тупике, – задумался Орэн. – Выходит, что остается лишь уговорить Древо прорастать как есть? Но в этом слишком много вероятности, низводящей наши усилия на нет. Не подходит. Должен быть другой способ. Может, Вещий Лес и не зря потребовал мою жизнь взамен, чтобы мне лучше соображалось? Когда я последний раз что-то делал на авось, мне чертовски повезло, и лишь потому, что здесь был Марк. Может, и на этот раз я могу надеяться на „везучесть“ Марка. Правда, это уж совсем какая-то безысходность получается…»