Текст книги "Беспечные (СИ)"

Автор книги: Ник Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 53 страниц)

Рэд так и сидел, беззвучно рыдал и просил прощения, совсем не замечая, как к дверному проёму тихо подошла Элен, немного постояла молча и ушла, закрыв рот рукой и не в силах сдержать текущие по щекам слёзы.

Часть 2

Глава 23. Неожиданно

Через четыре дня после рассказа бабушки и встречи с Эриком, вечер.

Граница между Весталией и Пожарищем.

До ближайшей к Яренке границы между Пожарищем и Весталией я добрался за четыре дня. Можно было и быстрее, но мне настолько опротивело сидеть сутками напролёт на этом вонючем грифоне, что пришлось изменить изначальный план и сделать остановку на сутки в Мирте, иначе за жизнь грифона я поручиться не мог. Я уже хотел его испепелить к чертям собачьим и пойти дальше пешком, но снова тащиться через пустыню мне хотелось ещё меньше, чем лететь на грифоне, и пришлось идти на уступки.

В Мирте я спокойно себе переночевал подальше от грифона, успел достаточно успокоиться, чтобы мы с ним друг друга не сожрали, и утром мы вылетели дальше.

В сумерках мы приземлились у границы на стороне пустыни. Я отправил наездника с грифоном обратно – дальше им нельзя. Я снова добровольно шагнул на территорию Дремира.

Я пересёк невидимую черту и оказался среди выжженного леса. Меня обдало холодом, будто я в пещеру спустился. Хорошо, что я полетел в куртке, а то бы пришлось бежать всю дорогу до Яренки, чтобы не окоченеть. В Весталии уже было по-летнему тепло, а здесь будто только пару недель назад снег сошел. Не удивлюсь, что так и было.

«У них здесь точно погодная аномалия», – решил я, вспомнив, что видел похожее, когда покидал Яренку прошлый раз.

Я побрёл по уже знакомой дороге. Она слегка светилась в вечерних сумерках и будто манила за собой. Шёл я весь вечер и всю ночь, и никому до меня почему-то не было дела. Подобрали меня только под утро и дали коня. Мы поехали верхом, и к вечеру я был в Яренке. Своих провожатых я попросил передать Яромиру, что зайду к нему завтра через час после рассвета по срочному и важному делу, а сам пошёл домой к Ратибору. Он был рад меня видеть, и я снова остался жить у него.

Утром я не проспал и пришёл к Яромиру вовремя. Он меня ждал на лавке у крыльца своего дома. Один.

– Здравствуйте, – учтиво поздоровался я. – Я к вам пришёл как к Старейшине Яренки по делу от Элен О’Нии Эренской.

– Здравствуй, – учтиво ответил Яромир и провёл меня в дом.

Мы сели друг напротив друга за столом, и я положил между нами конверт с документами бабушки.

– Элен О’Ния оказалась жива, – начал я свой короткий и по существу рассказ. – Несколько дней назад мы с ней встретились. Она отправила меня со срочным поручением к любому представителю Дремира, имеющему в руках власть. Я выбрал вас. Дело касается безопасности всего Каррандра. Подробности в этих документах, – я указал на конверт. – Элен просила передать, что свяжется с вами приблизительно через месяц через Град на Эвенне. Это всё.

– Благодарю, что связался с нами, – учтиво ответил Яромир. – Мы безотлагательно рассмотрим предоставленные документы.

– Рад помочь, – безэмоционально ответил я.

– Если у тебя есть время, – продолжил Яромир. – Я бы хотел поговорить с тобой и о других делах.

– Слушаю, – учтиво ответил я.

– Тебе удалось что-либо узнать о Птицах в Ордене Ниев?

– Нет, – честно ответил я, ведь мне тогда было совсем не до спасения мира. – Но о Птицах я узнал от бабушки. На одной она прилетела сама около трёх недель назад, а вторая, что прилетает следующей весной, действительно представляет угрозу уничтожения всех жителей Каррандра. Подробности в документах, что я принёс.

– Неожиданный поворот, – задумчиво сказал Яромир и следующий вопрос задал уже неофициальным тоном: – Мне интересно узнать, что ты планируешь делать дальше, Марк?

– Я планирую остаться в Яренке и продолжить трудиться над восстановлением Священного Леса. Элен О’Ния сказала, что сама со мной свяжется, если я ей понадоблюсь. Других указаний у меня от неё нет.

– Рад слышать, что ты собираешься помогать нам и далее, – искренне улыбнулся Яромир. – Нужна ли тебе от меня какая-либо помощь?

– Нет.

– Тогда не смею тебя больше задерживать, – ответил Яромир, вставая из-за стола.

Я встал, слегка склонил голову в учтивом поклоне и ушёл. Не знаю почему, но я сначала решил разыскать Мирияра, а не Любомира, что было бы логичнее: Факел-то у него. Я тут же пошёл к нему домой, и мне даже повезло – он оказался дома.

– Здоров, – как-то невесело поздоровался Мирияр, открыв дверь, но я не обратил на это внимание. Мало ли чего у человека стряслось?

– Здоров, – ответил я. – У меня к тебе есть несколько вопросов по поводу Священного Леса, если у тебя есть время.

Мирияр на миг задумался, а потом снова смерил меня своим оценивающим взглядом, ещё более странным и тяжёлым, чем обычно.

– Заходи, – всё же сказал он и посторонился, пропуская меня в дом. – Можешь не разуваться.

Он быстрым шагом прошёл в гостиную, и я последовал за ним, но на пороге гостиной я замер как вкопанный – увидел Настю, сидящую за столом напротив Марены. Она подняла глаза и на меня посмотрела – у меня в душе всё оборвалось.

«Я её сломал».

У меня перехватило дыхание, а могильный холод начал растекаться от сердца по всему телу… Передо мной сидела не Настя – не молодая, красивая, весёлая девушка. Передо мной сидел чужой, сломленный жизнью человек. Этот человек отстранённо улыбался и смотрел на меня пустым взглядом. Без отвращения, обиды, злости, непонимания, негодования… – пустым.

Я стоял как вкопанный и так и неотрывно смотрел на неё. Вспоминал, что собирался всё исправить… Я не знал, как «это» исправить…

«Здесь не́чего уже исправлять… – заползали в голову предательские мысли и наполнали меня отчаяньем. – Нельзя исправить то, чего нет! Нельзя исправить пустоту… Наполнить можно… Исправить – нельзя! – и закончились безмолвным воплем: – Нельзя!!!»

Я сделал шаг вперёд и протянул к ней руку. Она вздрогнула от неожиданности и отшатнулась назад. Заозиралась по сторонам, будто маленький ребёнок в поисках мамы – чтобы та защитила её от незнакомого страшного дяди.

Мои глаза расширились от ужаса, я открыл рот что-то сказать, но я так ничего и не сказал. Я не мог ничего сказать. Я не знал, что сказать… Опустил руку, развернулся и ушёл.

«Брат, я забыл тебя спросить, что делать. Как я мог забыть спросить? Это же было самое важное для меня! Первое в списке! Что же мне теперь делать⁈»

Я шёл по улице, и у меня начиналась паника. Меня догонял панический ужас. Я шёл спокойно и без эмоций на лице, не бежал – держал себя в руках, которые еле заметно подрагивали.

Не помню, как я пришёл домой к Ратибору. Когда я открыл глаза, то понял, что смотрю в столешницу обеденного стола, а сидел я, облокотившись на стол и опершись лбом на поднятые руки. Мои руки всё ещё подрагивали, но паника понемногу отступала, стекала в пустоту моей души.

«Пустота рождает лишь пустоту, – отрешённо думал я. – Я знал, что не стоит к себе никого близко подпускать… Знал… Оступился… Сломал…»

На этом мои мысли обрывались. Нет, они не упирались в стену – они падали с обрыва в пропасть, а я стоял на краю и ничего перед собой не видел. Ладно бы я сам там стоял – не в первый раз. Но теперь мне казалось, что где-то рядом с такой же пропастью стоит и Настя. Где-то далеко, и я не знаю, как её остановить, развернуть, отправить обратно – отправить в жизнь…

Не знаю, как долго я так просидел. Не знаю, был ли дома Ратибор – меня никто не трогал. Когда я понял, что мои руки больше не дрожат, а паника бесследно растворилась в холоде моей души, я ушёл бродить по Пожарищу.

Ничего лучшего я не придумал, как заняться делом, которым обещал заняться. Однако толку было мало: я бесцельно проходил между обугленными деревьями до вечера, а перед глазами стояла Настя. Сначала она горела. Молча горела. Потом с ужасом в глазах от меня отбивалась. Молчаливым ужасом. Потом смотрела на меня с молчаливой пустотой во взгляде…

С наступлением темноты я вернулся домой, чтобы спрятаться от темноты внутри себя. Мне нужен был маяк… Хоть бы лучик тёплого света… Свет в окне дома Ратибора как раз для этого подходил.

Ратибор меня ждал. На столе был ужин. Мы молча вместе поели и разошлись: он ушёл к себе в комнату, а я прилёг на лавку в гостиной. Свет потух, а сон всё не шёл. Теперь мне было одинаково темно и внутри, и снаружи. И несмотря на то, что в мою жизнь вернулась бабушка, теперь в моей жизни было пусто.

Чужая

Песня Отчаяния Марка: Tremonti – Desolation

https://youtu.be/vPaxJ3XUmh0?si=yHlxTrUyW8qaUdYj

Часть 2

Глава 24. Не уберегли

Мирияр

За день до этого.

О том, что Марк прибыл в Яренку, Мирияр узнал на Вече в тот же день. Узнала об этом и Настя. Это был её второй день, как она вернулась на тренировки, да и начала посещать Вече, но выстояла она достойно и отреагировала равнодушно. Так могло показаться всем остальным, но Мирияр точно знал, что её новорожденная душа с этим самостоятельно не справится, и рассказал о прибытии Марка Марене.

Забрать её тут же к себе домой и спрятать они не могли, чтобы не порождать ненужных слухов. Однако в тот же вечер они решили, что завтра спрячут Настю у себя днём, если вдруг Марк решит наведаться к ней домой.

Не успела Марена утром выйти за Настей, как та на рассвете объявилась у них на пороге и попросила её спрятать.

План удался, но никто из них не учёл одного – им и в голову не могло прийти, что Марк первым делом пойдет не к Насте домой, а к Мирияру. План провалился. Марк ушёл. Настя забилась в истерике, и они еле её успокоили вдвоём. Для Мирмяра с Мареной Настя уже была не подругой, а маленькой дочкой, о которой надо было заботиться, и они о ней заботились и оберегали.

Не уберегли.

Что делает отец, когда не может уберечь дочь сам? Просит другого… Но в случае с Мирияром не другого, настоящего отца, а другого мужчину. И на примете у Мирияра был отнюдь не Марк, а тот мужчина, в котором он не сомневался. Не сомневался, что он будет заботиться о Насте до конца своих дней, и не только потому, что любит её, а ещё и потому, что его так воспитывали – воспитывали заботиться о всех девочках родичей и о своей жене.

Был бы Мирияр действительно отцом Насти, он бы так и сделал – сам пошёл к Ярославу и его попросил. Но Мирияр всё же был не её отцом, и он решил сделать иначе.

Настя уже успокоилась и грустно сидела в обнимку с Мареной на лавке у стены комнаты. Мирияр сидел в той же комнате за столом – и далеко, чтобы не подслушивать девичий шепот, и близко, чтобы Настя чувствовала, что она под его защитой, даже если Марк снова зайдет в дом.

– Так, Марен, – начал Мирияр, вставая из-за стола. – Мне надо Насте рассказать одну тайну. Меня просили никому не говорить, но, похоже, мне придётся нарушить обещание. Оставишь нас вдвоём ненадолго, ладно?

Обе девушки на него удивлённо уставились. Марена перевела взгляд на Настю, потом на Мирияра, снова на Настю. Улыбнулась. Погладила её, как дочку, по голове, покрепче прижала к себе, отпустила и сказала, вставая:

– Ну, шушукайтесь. Позовёте.

Она ушла в соседнюю комнату и закрыла за собой дверь. Мирияр вполоборота подсел к Насте на лавку и взял её за руку. Он на неё смотрел по-доброму, с отцовской заботой в глазах. Настя на него не смотрела, она опустила голову и смотрела на свои колени.

– Я не могу тебя защитить, – начал Мирияр, и в его голосе чувствовалась доброта. – Но я знаю, кто может. Я в нём уверен, как в себе самом. Рассказать, кто это?

Настя кивнула.

– Ярослав из Рода Оскольда. Он тебя любит. Очень сильно. Я это знаю. Но он сам тебе в этом никогда не признается, ведь ему нельзя иметь с тобой семью по Устою.

Настя подняла глаза и ошарашено на него уставилась.

– Как? Мы же друзья… С детства… Я не замечала… Ты уверен?

– Даю двойное слово: как Орэн Берегдес, знающий, о чём думают другие мужчины, и как Мирияр из Рода Дэльвена, знающий, что на сердце у его брата Ярослава. Так что подумай об этом, ладно? – Мирияр нежно погладил Настю по руке. – Пусть у вас и не будет детей, но я уверен – он возьмёт тебя в жёны, если ты его об этом попросишь. Он тебя спрячет и защитит.

Настя снова опустила голову и кивнула.

– А если он откажет такой доброй и красивой девушке, – грозно и строго сказал Мирияр, – я с ним сам разберусь!

Настя улыбнулась, подняла глаза, увидела грозное лицо Мирияра и рассмеялась.

Мирияр её обнял, как дочку, погладил по голове и шепнул на ушко:

– Мне пора. А то вдруг сейчас сюда ещё и Пересвет заявится в своих поисках. Мы же этого не хотим?

Настя помогала головой из стороны в сторону.

– Тогда ничего не бойся! Маренка тебя защитит при любых обстоятельствах!

Настя кивнула.

Мирияр чмокнул её в макушку, отпустил и ушёл.

Часть 2

Глава 25. Заботливый

Настя

Мирияр ушёл. Настя постучалась в комнату к Марене, попрощалась и ушла. Выйдя за порог дома Мирияра, она снова начала выглядеть сдержанной и спокойной. Её мысли обуздали эмоции и перехватили управление телом, и Настя пошла выполнять то, что ей на сегодня было до́лжно.

«Спасибо вам, мои родненькие, что помогли успокоиться, – думала Настя, быстро и уверенно шагая по улице. – Дальше я справлюсь. На людях я справлюсь. Сама».

Настя была девушкой незамужней и позволить себе весь день беспричинно сидеть дома не могла. Ни у себя, ни у родичей, ни у друзей. Не могла она и как Марена оставаться дома, чтобы оберегать семейный очаг. У неё не было ни своей собственной семьи, ни очага. Ведь Настя уже была не девочкой, и её семьёй не могли больше быть мать с отцом. Её семьёй должны были уже быть её муж и дети, но ни того, ни другого у неё не было. Настя оказалась на «левом» берегу посреди «правого», и путь у неё оставался только один – вечное одиночество.

Всю жизнь жить в Яренке самой или с родителями она не хотела. Ей нужен был простор! Весь мир!

«И забота, – думала Настя по дороге на утреннюю тренировку Касты Воинов. Она уже на неё опаздывала, но не бежала, а быстро шла, не роняя достоинство. – Оказалось, что мне нужна забота, чтобы выйти за порог. Кто ж знал… Не выйдешь, не узнаешь…»

Настя дошла до арены для тренировок. Встала с краю по стойке смирно, ожидая разрешения присоединиться. Тренировка уже началась. Её заметили, позвали в круг и ничего не спросили. Считалось, что воин не может опоздать, а если и задержался, значит, были важные дела.

Когда тренировка закончилась, она вернулась и закрылась у себя в комнате на несколько часов, чтобы немного прийти в себя, а потом пошла помогать матери по хозяйству и присматривать за младшими братьями и сестрой. К ужину вернулся из отъезда её отец со старшим братом, и за столом потекли разговоры об их странствиях. Настя слушала заинтересованно, но молча.

Во время ужина отец время от времени скользил по ней задумчивым взглядом, но она этого не замечала, и когда после ужина он позвал её в отдельную комнату поговорить, то внешне слегка вздрогнула от неожиданности, а глубоко в Душе очень испугалась. Но тут же взяла себя в руки и пошла за отцом.

– Присаживайся, доченька, – ласково сказал он, закрывая за ними дверь и указывая на лавку у стены.

Настя села на указанное место. Отец сел рядом. Они не смотрели друг на друга.

– Я хочу с тобой поговорить как отец, – с грустью в голосе сказал отец. – Любящий отец. Позволишь?

– Говори, отец, – спокойно ответила Настя. – Не мне тебе не позволять.

– Мне доложили, что Марк вернулся. Ты с ним говорила?

– Нет, – спокойно ответила Настя.

– А собираешься? – с заботой в голосе спросил отец.

– Нет, – твёрдо ответила Настя.

– Ни как Настя, ни как воин из Касты Воинов? – уточнил отец.

– Никак, – твёрдо ответила Настя, а про себя подумала: «Нам не о чем больше разговаривать».

Но вслух Настя этого не могла сказать, если бы сказала – разрыдалась, а разрыдалась бы – пришлось бы всё рассказать отцу.

Отец… Нет, Глава Касты Воинов убил бы Марка без дальнейших разговоров. Убил бы, как и любого другого чужака, навредившего его Роду. А Настя не хотела смерти Марка, ведь она взяла ответственность за его жизнь на себя. Ещё тогда… Когда дала Слово Чести. Дважды терять свою Честь даже Настя не могла себе позволить.

– Ты мне ничего не хочешь рассказать? – ласково спросил отец и взял её за руку.

– Нет, – спокойно ответила Настя и сжала его ладонь.

– Я могу тебе чем-то помочь? – с надеждой в голосе спросил отец.

– Нет, – грустно ответила Настя и разжала руку.

– Ни как отец, ни как Глава Касты Воинов? – уточнил отец.

– Никак, – твёрдо ответила Настя и тихо добавила: – Извини, отец.

– Не извиняйся, – с безграничной тоской в голосе сказал отец и обнял дочь. – Это я недосмотрел. Прошу, хоть поплачь при мне. Я больше ничего не спрошу. Ничего не сделаю.

Настя обняла отца в ответ и разревелась, как в детстве, ведь её сейчас обнимал не грозный и могущественный отец, а заботливый папа.

Насте захотелось, чтобы вот так её и обнимали всю жизнь – и в горе, и в радости, и без лишних слов. Вот только не папино это было дело – всю свою жизнь заботиться о дочери, да и старше он был Насти в три раза. Его жизни на её жизнь могло и не хватить.

Настя всё выплакала, вытерла слёзы, чмокнула отца в щёчку и сказала, что она дальше справится, и ушла к себе в комнату думать.

Пришла. Переоделась в свой любимый наряд, что придавал ей отважности – наряд для «вооруженных прогулок по городу», что выбрала для неё когда-то Нори – «левобережные» штаны и рубашку для девушек. В этом наряде она тогда решала, что вернётся в Дремир, продолжать жить пусть и по правилам Левого Берега, но хоть среди своих. Хоть и с позором, но среди своих. В этом же наряде ей сегодня надо было решить, «как» она собирается это делать. Решить до того, как её снова здесь найдут и ей понадобится снова за кем-то спрятаться.

Той Насте, которая уходила из Дремира, и в голову бы не пришло ни от кого прятаться, а у этой – уже не было выбора не спрятаться. Как не бывает его у детей перед лицом непреодолимой опасности – они или бессознательно замирают, или спасаются бегством, всем видом моля о защите.

Настя плюхнулась поперек кровати, закинула руки под голову и решила сделать этот выбор сознательно, как и её старшая сестричка Нори. Правда, как и у Нори, выбора у неё особого не было: Нори пошла к Кирану, Настя решила пойти к Ярославу. Плакать и себя жалеть Настя уже больше не могла.

«Да сколько можно нюни распускать! – начала злиться она сама на себя. – В детстве столько не ревела!»

Дальше мысли у Насти потекли в обычном «девичьем» русле для подобных ситуаций, и она решила:

«Раз все мужики вокруг козлы и бараны… Ну, за исключением Кирана, Мирияра и, пожалуй, Ника – у него пирожки вкусные! – быстренько поправилась она, пока никто её мысли не подслушал. – Выбор очевиден: между беззаботным козлом и заботливым бараном лучше уж выбрать заботливого!»

На этом злость Настю отпустила, и она с грустью подумала, что вряд ли она сможет его полюбить в ответ, но заботой окружить постарается уж точно.

То, что Ярослав заботливый, да ещё и хороший хозяин, Настя не сомневалась. Он с малых лет остался без родителей, как и Марена, а с двенадцати лет жил один в своём доме и сам вёл всё хозяйство. Настя не раз была у него в гостях – там всегда было прибрано, чисто, уютно.

«Всегда накормит, всегда выслушает, всегда поможет… – начала с теплотой думать Настя, но вскоре её мысли снова сделались безрадостными и горькими: – Прости, Ярослав, что ломаю твою жизнь, но я всё же тебя попрошу… Сама я не справлюсь…»

С этой мыслью Настя так поперёк кровати и уснула.

Проснулась она до рассвета, встала и зажгла лучину. Нашла в сундуке свой самый нарядный из простых сарафанов, нарядилась и подпоясалась. Красиво заплела косы. Повертелась перед зеркалом, поулыбалась и, оставшись довольной своим образом, так в комнате и просидела, пока не начали просыпаться домашние, чтобы их не будить.

С рассветом она умылась, смывая с тебя остатки ночных переживаний и страхов холодной колодезной водой, и пошла в гости.

На улице было пасмурно, но тучи были не дождевые. На миг ей показалось, что она всё делает неправильно, что даже небо не на её стороне, что надо идти к Марку, а не к Ярославу, но она, легонько встряхнув головой, прогнала это наваждение прочь и, кратко глянув на небо, мысленно крикнула:

«Хватит!»

Часть 2

Глава 26. Помоги

Ярослав

Ярослав сидел за столом у себя дома и завтракал.

В дверь постучали. Он удивился: гостей он не ждал, да ещё и в такую рань. Пошёл открывать.

На пороге оказалась Настя.

– Привет, Ярик, – весело поздоровалась она.

– Здоров, Настёна, – улыбнулся в ответ Ярослав и посторонился, пропуская её внутрь. – Проходи.

Настя прошла сени и зашла в светлую, прибранную и уютную комнату с печью у стены, большим обеденным столом и лавками вдоль стен. Вошла и остановилась посреди комнаты.

Её догнал Ярослав и прошёл мимо – к столу, по пути спрашивая:

– Завтракала? У меня каша ещё теплая. Будешь?

– Скажи, Ярик, я тебе нравлюсь? – Настя приосанилась и поправила косы.

Ярослав остановился на полпути и развернулся.

– Х-м-м-м… – он приложил расслабленный кулак к подбородку и окинул девушку задумчивым взглядом и по-дружески улыбнулся. – Скорее да, чем нет.

– Тогда возьми меня в жёны! – всё так же весело сказала Настя.

– Что-о-о⁈ – опешил Ярослав. – Настя, не шути так!

– Я серьёзно, – улыбка сползла с Настиного лица.

– Ты же знаешь, мне нельзя, – Ярослав смотрел на неё серьёзно и без тени улыбки на лице.

Настя потупила взгляд и тихо ответила:

– Уже можно…

– Настя, что случилось? – Ярослав подошёл к Насте и схватил за плечи.

– Помоги мне!!! – Настя разрыдалась.

Ярослав прижал её к себе и крепко обнял. Настя рыдала и не останавливалась. Он отстранился, провёл девушку к скамье под стеной, усадил, сел рядом и снова крепко обнял.

Сколько они так просидели, он не знал. Не знал и как помочь, пока она не расскажет. Всё, что он мог – обнимать её, чтобы она не чувствовала себя совсем одиноко.

– Расскажешь? – тихо спросил Ярослав, когда Настя перестала всхлипывать и вздрагивать.

Настя и рассказала: как ей понравился Марк, как она решилась даже на близость, как они вместе путешествовали после, как всё «вроде» было хорошо, как потом он сбежал, как она решила его забыть и вернулась домой, как он нашёл её даже дома и теперь ей даже негде от него спрятаться, как она не хочет портить больше никому жизнь, как ей одиноко, как она больше не может справляться с этим сама…

Ярослав окаменел. Он не мог пошевелиться, боясь, что сейчас может раздавить девушку в своих объятиях до хруста костей – то, что он сейчас хотел сделать с Марком. Марком – этим нелюдем! Который украл и растоптал его, Ярослава, главное в жизни Сокровище! Маленькое, хрупкое Сокровище, которым он не мог обладать по праву рождения, но оберегал всю жизнь…

«Не уберёг».

Ярославу было невыносимо больно, будто кто-то вырвал сердце из его груди и продолжал его сжимать всё сильнее, причиняя адскую боль, растекающуюся по всему телу. Но это была его боль. Насте о ней знать не до́лжно.

Неимоверным усилием воли он всё смог расслабить одну руку и погладил Настю по голове.

– Я помогу, – тихо сказал он. – Дай мне немного времени. Я тебе обязательно помогу.

Ярослав смог расслабить вторую руку и вытер слёзы с Настиного лица.

– Всё будет хорошо, Настёна! – улыбнулся он. – Положись на меня!

Настя лишь кивнула и спрятала лицо в его груди.

Ярослав её нежно обнял, и хорошо, что Настя сейчас не видела его взгляда. Взгляда, прожигающего стены насквозь…

Часть 2

Глава 27. На себя

В тот же день.

Я проснулся снова на рассвете, но сегодня никуда не спешил. Встал, прибрал своё спальное место, привёл себя в порядок и так и остался сидеть на лавке у окна.

Время шло, а я сидел и бездумно смотрел в окно. Там что-то происходило. Какие-то люди куда-то шли… Там была жизнь… Далёкая такая, за стеклом. Казалось бы – протяни руку и дотронься, а протягиваешь и упираешься в холодное безликое стекло. У меня на душе тоже было холодно и безлико.

Ратибор приготовил завтрак. Мы вместе поели. Он ушёл. Я остался один, пересел к столу и снова оперся лбом на руки и закрыл глаза.

«Мне надо идти – идти Лес чинить, – безуспешно уговаривал себя я. – Соберись, Марк. Давай. Ты ж умеешь. Надел „маску“ и пошёл. Это ж легко! Сейчас уже даже солнце светит!»

Я не мог собраться.

В дверь постучали, и я тут же собрался. Надел «маску» беззаботного Марка и пошёл открывать.

На пороге оказался Ярослав.

«Что он тут забыл? – удивился я. – Яромир, что ли, за мной послал?»

– Здоров, Марк, – Ярослав был, как и всегда, само добродушие. – Дело есть.

– Здоров, – спокойно ответил я. – Проходи.

Я посторонился, пропуская его в дом, развернулся и пошёл к столу.

Сказать, что он застал меня врасплох – ничего не сказать: в то самое мгновение, как я услышал звук закрывшейся двери, струйка крови потекла по моей шее. Ярослав стоял за моей спиной и, крепко держа меня за волосы на голове, прижал нож к моей шее под кадыком.

– Молчи и слушай, мразь! – сказал он.

Если бы я не видел, кого впустил в дом, я бы в жизни не поверил, что этот могильный голос принадлежал Ярославу.

Я непроизвольно вздрогнул, а он продолжал:

– Ты взял то, что не принадлежало тебе по праву. Ты надругался и бросил. Ты опорочил нашу сестру.

«А говорила без претензий», – с упрёком подумал я.

Моё положение мне начинало не нравиться. Я медленно поднял руку и крепко схватил руку Ярослава, держащую нож у моего горла. Не медля ни мгновения, свободной рукой я всадил в него разряд молнии. Пальцы Ярослава непроизвольно разжались, и нож упал на пол. Отпустил он и мои волосы.

Я сделал несколько неспешных шагов вперёд и развернулся – теперь я смог разглядеть своего врага. Зрелище меня ждало отнюдь не жалкое. Руки Ярослава безвольно висели вдоль тела, как плети, но он всё ещё стоял – стоял прямо и испепелял меня взглядом. Я даже подумал, что он на меня готов броситься и перегрызть мне горло, если его руки не обретут чувствительность в ближайшее время. Мне не нравится, когда на меня так смотрят.

– Какое тебе дело, Ярослав? – я говорил чётко и с презрением. – Только не начинай снова про «сестру». Ты что? Хотел её себе, но не успел?

Ярослав молчал и не двигался. Видимо, я его сильно шарахнул, раз до сих пор все его силы уходят только на то, чтобы стоять. Но на речь это не должно было так сильно повлиять. Значит, задел за живое.

– Что ж ты ходил всё это время вокруг да около, Ярослав? – с издевкой продолжал я. – Теперь винишь меня в своей нерешительности?

– Мне не положено, – прохрипел Ярослав. – Мы одногодки.

– Раз тебе не положено, какое твоё дело? – удивился я.

– Мне не всё равно.

Голос Ярослава становился менее хриплым, а значит, он очухивается и скоро снова сможет двигаться.

– И что ты, мой хороший, неравнодушный, от меня хочешь? – я скрестил руки на груди и усмехнулся. – Жениться на ней?

– Я хочу, чтобы ты взял за неё ответственность на себя.

Слово «ответственность» резануло по мне больнее, чем нож по горлу.

– Или что? – переспросил я с издевкой.

– Или ответственность за неё возьму я, – голос Ярослава стал нормальный, загробно нормальный.

«Заткнись ты со своей ответственностью!!!» – мысленно заорал я на него, но вслух лишь надменно усмехнулся:

– Так бери. Чего пришёл-то?

– Я пришёл, – твёрдо сказал Ярослав, сделав шаг вперёд, но с трудом удерживая равновесие, – дать тебе возможность, мразь, стать Человеком.

Ярослав сделал ещё шаг.

– Не туда пришёл, – снова усмехнулся я. – Будь я Человеком, этого разговора бы не было. Свободен.

– Аргх… Твою ж мать!!! – на следующем шаге ноги Ярослава подкосились и, рухнув на колени, он сел на пол. Он сидел, слегка сгорбившись, его руки висели безвольными плетьми вдоль тела, а взгляд исподлобья всё так же пытался прожечь во мне дыру.

Он был жалок. Он меня раздражал.

– Марк, я прошу тебя по-Человечески! – взмолился он. – Она страдает! Очень страдает!!! Ей теперь всю жизнь жить в одиночестве…

«Одиночестве? – не понял я. – Почему в одиночестве?»

– Да, я возьму её в жены, окружу её заботой, теплотой, но… Сердце. Я не могу ей подарить новое сердце. Оно твоё, понимаешь? Только твоё. Навсегда. Даже если оно тебе не нужно, оно твоё. Не выбрасывай его на обочину…

«Выбросить?»

«На обочину⁈»

– Ты забрал моё Сокровище. Я её берёг. Не для себя. Для другого, кто подарит ей счастье. Сделает её Частью своей жизни!

«Частью…»

– Не одинокой!!! Чёрт! Нахрена я тут распинаюсь⁈ Перестань ухмыляться!!!

«Я⁈ Ухмыляюсь⁈»

– Нелюдь хренов, – Ярослав плюнул в мою сторону.

«Где-то я это уже видел…»

Ярослав несколько раз сжал и разжал пальцы на правой руке, сжал их снова в кулак, оперся кулаком об пол, встал, развернулся и, покачиваясь, поковылял к двери. Поднял нож, обернулся и наставил его на меня:

– Я даю тебе время до завтрашнего рассвета. Если тебя не будет на моём пороге, то с первыми лучами солнца я иду к Настиным родителям просить её руки.

Ярослав вытер нож об штаны, спрятал его в ножны и вышел, хлопнув дверью.

«Что это было⁈» – я так и стоял посреди комнаты и всё пытался осмыслить произошедшее.

Часть 2

Глава 28. Мразь

Я потер пальцами переносицу. Надавил на глаза – в них потемнело, отпустил – прояснилось.

«Нихрена не прояснилось!»

В ушах громко звенела «ответственность», частично выброшенная на обочину.

Перед глазами проплыла моя жизнь, выброшенная на обочину. Сначала она смотрела на меня моими детскими глазами. Потом глазами Насти – той Насти, которой я заломил руку за спину…

Я понял, что окончательно превратился в свою мать – в кого боялся превратиться больше всего на свете. В человека (человека ли?), для которого ответственностью в жизни может быть всё, что угодно, кроме другого человека – са́мого (надеюсь, я таким всё же для неё был) дорогого для него человека. Другого человека, не себя.

«Что, Настя тебе совсем не нравится?» – заискивающе шептал мой внутренний голос.

«Ещё как нравится!»

«Она тебе дорога́?» – продолжал допрос мной внутренний голос.

«Конечно дорога́!»

«Что-то не похоже», – засомневался во мне мой же внутренний голос.

Я даже спросил его «почему», но он молчал. В смысле – я молчал. Блин! Моя голова сейчас реально расколется на две части!

Я натянул руками волосы к затылку, будто пытаясь удержать ими свою голову вместе. Отпустил руки – они соскользнули по шее. Посмотрел на них – они оказались в крови. Моей крови. Но я вспомнил другую кровь – кровь в день первой нашей близости…

Она из Дремира – для них это навсегда, ведь они считают, что теперь все её дети, даже от других мужчин, будут моими. Кто её возьмёт теперь в жёны? Ярослав? Стоп! Почему я вдруг решил её отдать⁈ Я же не собирался!

«Уверен? – оскалился на меня мой внутренний голос. – Ничего не забыл? А как же „без претензий“?»