Текст книги "Беспечные (СИ)"

Автор книги: Ник Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 53 страниц)

Настя потянулась и открыла глаза.

«Как-то темно ещё, – подумала она. – Марк точно ещё должен спать!»

Она повернулась на бок, но не обнаружила ни Марка, ни блокнота на тумбочке.

«Вот блин! И как мне ему теперь в глаза смотреть, если он это прочитал⁈»

Тут Настя увидела зашторенное окно и поняла, что и ставни закрыты.

«Кто ставни-то закрыл? – удивилась она. – Марк, что ли? И зачем ему это…»

Она резко села на кровати, но тут же соскочить с неё не получилось – запуталась в покрывале, половинкой которого была укрыта.

«Это он меня укрыл даже? – не переставала удивляться она. – Давно я так крепко не спала, чтобы не проснуться оттого, что меня кто-то укрыл, закрыл ставни, да ещё и вышел за дверь».

Из покрывала она всё же выпуталась и, подбежав к окну, расшторила его, открыла и распахнула ставни.

«Вот это да… Это я продрыхла почти до самого вечера⁈ Эх… Марк точно уже все прочитал, но что поделаешь, так уже и будет».

Настя закрыла окно, подбежала к двери и распахнула её настежь.

– Марк! Ты… – начала кричать она, но запнулась на полуслове – в гостиной никого не было.

«Может, он уже на Пожарище ушёл и решил меня не будить? Эх, ладно… Поем, что ли?»

Не успела она присесть за стол, как вернулся Марк… с дровами.

– Ты это чего? – округлились у неё глаза, и она хихикнула. – Печь решил растопить?

– Нет, просто дров принести, – невозмутимо ответил Марк. – Чаю хочу. Сваришь?

– Без проблем, – улыбнулась Настя и потянулась за пирожком на столе. – Но сначала поем.

Она взяла пирожок из корзинки откусила кусочек.

«До сих пор не горькие, но надо бы спросить».

– Марк, а, Марк, вопрос можно?

– Спрашивай, – спокойно ответил он.

– А мои пирожки не горькие?

– Замечательные пирожки, – улыбнулся Марк. – Очень вкусные.

– Ты их точно ел? – засомневалась Настя.

– Ел, – ответил он и подсел напротив за стол. – Могу ещё один съесть, если не веришь.

Марк взял пирожок и откусил половину.

«Вроде не скривился. Ладно, будем считать, что не горькие уже».

– А ты это… – Настя привстала и, наклонившись над столом, приблизилась к Марку и посмотрела ему в глаза. – Мою сказку читал?

– Прочитал, – ответил Марк, не отводя взгляда.

«Похоже, что честно ответил».

– И что думаешь?

– Хорошая сказка, но лучше мы в следующий раз напишем другую и вместе, договорились?

– А ты точно Марк? – засомневалась Настя и села обратно и вслух задумалась. – Наверное, мне это снится…

– Может, и снится, – усмехнулся Марк. – Вернёмся, узнаем.

– Откуда? – вынырнула она из своих мыслей.

– Из Дремучего леса.

– Ну и шуточки у тебя сегодня, – вздохнула Настя и взяла ещё один пирожок. – Давай так. Я его доем и пойду обратно спать, а когда проснусь, то хочу, чтобы Марк вернулся, договорились?

– А такой Марк не подходит? – Марк удивлённо показал на себя пальцем.

– Нет! – твёрдо ответила Настя. – Мне кажется, что ты сейчас окончательно превратишься в Кирана и убежишь к Нори.

– Тогда спать пошёл я, – вздохнул Марк. – Разбудишь, когда я превращусь обратно в Марка, но никуда без меня не уходи, ладно?

– А чай? – попыталась его остановить Настя.

– Потом, – ответил Марк, вставая из-за стола.

– А нам же в лес с Мирияром? – не сдавалась она.

– Мы уже часов так на шесть опоздали, – усмехнулся он по дороге в спальню. – Послезавтра сходим.

– А почему не завтра? – крикнула она ему вслед.

– Завтра ты со мной бегаешь, – и за Марком закрылась дверь спальни.

«Точно сон», – решила Настя и продолжила дальше есть пирожки.

Потом она растопила печь, сварила чаю и каши на ужин и, укутав всё это, чтобы не остывало, пошла проверять, как там Марк спит.

«Так же, как и вчера», – хихикнула она, увидев Марка в одежде поверх скомканного покрывала.

– А ты всегда спишь с головой под подушкой? – спросила она, присаживаясь рядом и приподнимая угол подушки.

– Тут слишком светло, – послышался глухой голос Марка.

Настя встала и выдернула из-под Марка покрывало, а потом, отобрав подушку, накрыла его сверху вместе с головой. Сама улеглась рядом под покрывало и спрятала его голову у себя в груди.

– Так лучше? – спросила она, поглаживая его по волосам.

– Ты думаешь, я так усну? – спросил он, пытаясь отстраниться, но она его крепко держала.

– Придётся, – невозмутимо ответила девушка и закрыла глаза. – Я спать собираюсь.

Но вскоре под покрывалом стало душно, и она отвернула край, чтобы было чем дышать.

– Я тебя больше не отпущу, – тихо сказала она.

– Я тоже, – послышалось в ответ.

– Удержишь? – усмехнулась она.

– Придётся, – вздохнул Марк.

– Ты чего это вздыхаешь? – возмутилась Настя и его отпустила.

– Дышать нечем, – невозмутимо ответил Марк и откатился на спину, отворачивая край покрывала.

– Странный ты сегодня.

Марк лишь усмехнулся.

– Я тебе чай сделала, если ты вдруг спать передумал, – сказала Настя, садясь на кровати и спуская ноги на пол. – Я пойду прогуляюсь.

– Не уходи, – схватил её за руку Марк.

– Почему?

– Просто не уходи! – скомандовал Марк и, резко сев на кровати, накрыл её покрывалом с головой.

– Что ты… – хотела было она спросить, но он зажал ей рот рукой и прошептал «Тихо».

За окном промелькнула тень, но Марк её отпустил лишь через несколько минут.

– Ты свихнулся⁈ – тут же возмутилась она. – Ты что творишь⁈

– Я тебя прячу, – улыбнулся Марк и нежно погладил её по щеке. – Нашёл, а теперь прячу.

– Ты невыносим, – отпихнула его Настя. – Проспись.

– Скорее, «проснись», – усмехнулся он и встал с кровати. Он направился в обход кровати к окну, а Настя воспользовалась свободой, резко спрыгнула вслед за ними, но побежала к двери.

– Стой! – послышалось сквозь закрывающуюся дверь спальни, но она уже была на полпути к сеням.

Девушка успела добежать до входной двери и резко дёрнула её на себя, но дверь оказалась заперта. Она быстро отодвинула засов и открыла дверь нараспашку – за ней был непроглядный мрак. Не успела она удивиться, как Марк резко оттолкнул её от двери – она упала на пол – и захлопнул дверь. Дверь тут же исчезла.

– Твою ж мать! – выругался Марк, хватая её за руку и поднимая с пола. – Нас нашли. Теперь придётся бежать.

Настя всё стояла и смотрела на него, хлопая глазами, даже не успев обидеться на то, что он её только что толкнул. Стены дома исчезали одна за одной, а непроглядная тьма за ними начинала рассеиваться, превращаясь в темный и мрачный лес.

Марк окинул её взглядом сверху вниз и усадил на лавку у бывшего входа

– Надевай сапоги, – приказал он. – Быстрее!

– А? – всё не могла понять, что происходит Настя.

Марк присел и сам натянул на неё сапоги.

– Слушай внимательно, – серьёзно посмотрел он на неё. – Ты бежишь до последнего вздоха, а потом продолжаешь бежать. Не оглядываться! Если тебя поймают, то ты здесь и останешься.

– А ты?

– Я свихнусь, – усмехнулся Марк и поднял её с лавки. – Всё! Бежим!

Лавка тут же исчезла, а Марк, схватив её крепко за запястье, побежал и потянул её за собой прямо сквозь мрак.

Вскоре перед ними зажглись шаровые молнии, и непроглядный мрак оказался ночным лесом.

«Только что ж было светло?» – удивилась Настя, но вслух спросила:

– И долго нам так бежать?

– До рассвета, – твёрдо ответил Марк.

– А потом?

– А потом ты будешь бегать со мной по ристалищу Касты Следопытов. Слово Чести.

– А скоро рассвет? – продолжала допытываться Настя и всё не могла понять, почему ей бежится как-то особенно легко.

– Как только мы выберемся из леса.

– И ты знаешь дорогу? – весело спросила она.

– Нет, – серьёзно ответил Марк. – Но я найду. Просто беги.

Вдруг её окутала тьма, и всё исчезло: и Марк, и лес. Она начала переходить на шаг и попыталась осмотреться по сторонам, но тут кто-то её резко дернул за руку и проорал над самым ухом: «Сгинь!». Тьма рассеялась, и она нашла себя в объятиях Марка. Его сердце бешено стучало в груди, к которой он её прижимал и закрывал ей глаза рукой

– Прошу, – взмолился он. – Поверь мне хоть раз. Один лишь раз, а потом сомневайся хоть всю оставшуюся жизнь.

«Звучит, будто он сейчас разрыдается от безысходности, – удивилась Настя. – Ладно, сыграем по его правилам».

– Верю, – ответила Настя. – Что мне делать?

– Закрой глаза рукой. Ни за что их не открывай, пока я не разрешу! Когда будешь готова, я убираю руку.

Настя закрыла глаза и ответила:

– Готово.

Марк убрал руку, и она закрыла глаза ладонью. Он подхватил её на руки и побежал дальше…

Часть 4

Глава 4. Иномирье

Вчера, после обеда

Под подушкой я лежал с полчаса, пока меня не перестало «тошнить» от всего, что я наговорил. Потом я из-под неё всё же выбрался и, перевернувшись на спину, уставился в дощатый потолок.

Только сейчас до меня дошло, «что» я дал Настеньке, чтобы писать, и с облегчением подумал: «Хорошо, что я там ничего личного никогда не писал».

Лежал я так и лежал, а ни вечер всё не наступал, ни ко мне никто не приходил. Как я уснул, я так и не заметил, но заметил, как проснулся: кто-то прокрался в спальню, что-то положил на тумбочку у кровати и тихо выскользнул обратно за дверь. Я открыл глаза и в сумерках увидел на тумбочке свой блокнот и ручку. Тут же сел на кровати и взял его в руки.

Было уже темно для чтения, и я зажёг пару небольших шаровых молний. Долистал до того момента, где мои заметки закончились, и улыбнулся – даже почерк у неё красивый, ровный и с завитушками. Мне показалось, что я держу в руках не свой блокнот, а древнюю книгу сказок, написанную сказителем от руки, и даже название намекало мне на то, что это правда.

Я перелистнул страницу и начал читать Настину сказку, умиляясь даже тому, что она вдруг решила написать мне письмо в таком формате.

Жила-была девушка Настя, жила – не тужила. Да тут в её деревню прибыл заморский принц Марк.

«Тоже мне, нашла кого принцем обозвать», – усмехнулся я.

Он ей сразу понравился – красивый такой был, статный, вот только безгранично одинокий.

«Мда, а я думал, я хорошо держался…»

Захотелось ей скрасить его одиночество, но сколько она ни пыталась на себя обратить внимание, всё не могла понять, нравится ли она принцу, а Устои и Традиции не позволяли ей подойти к нему на улице и напрямую заговорить.

«А… Вот оно что», – наконец понял я, почему она себя тогда странно вела: то улыбалась, то игнорировала, то витиеватыми фразами разбрасывалась.

Шли месяцы, а она всё так и не уразумела, нравится ли она принцу, и ей уж было казалось, что всё зря и нужно забыть про принца и жить дальше, но забыть не получалось… А тут и принцу пришлось уезжать. Девушке Насте стало совсем грустно, и она всё же решилась отправиться с ним в путешествие. Отпросилась у отца, собрала принцу еды в дорогу и подарила подарок.

«Значит, это твоя еда была, – улыбнулся я. – Вкусные у тебя пирожки. Сказала бы хоть».

«А ты бы взял, если бы сказала?» – упрекнул меня мой же внутренний голос.

«Нет», – вздохнул я.

«А подарок? Салфетка, наверное. Они любят тут всё вышивать. Хорошо, что я её сберёг».

Но узнать ей так и не удалось, понравилась ли ему её стряпня и подарок. Посреди путешествия принц поехал по другой дороге, и им оказалось не по пути. Девушка Настя решила, что это его ответ: «Ты мне не нужна». Так и забыла про принца.

Шли дни, шли недели, и ей уж было казалось, что её жизнь налаживается, но Пики Древа Мира наказали её за её забывчивость и пытались отправить за принцем. Но ослушалась она их и воле их не покорилась, решив, что и дальше сможет прожить одна.

«Значит, она хотела от меня отказаться даже ценой одиночества, – горько усмехнулся я. – Поделом мне. Хотя тогда я бы о ней даже бы не вспомнил».

Воля её была крепка, покуда снова она не встретила принца и не поняла, что жизнь ей без него не мила. Её продолжало тянуть к нему всей Душой. Но тут ей помогли новые друзья, и принц обратил на неё внимание, а следом даже позвал с собой в путешествие.

«Ой, да ладно, кто ещё кого позвал. Не выгораживай меня тут. Это ты меня позвала…»

Путешествовать с принцем ей очень понравилось. Девушка Настя всегда мечтала путешествовать по всему миру, и сбылась её мечта! Дважды сбылась: её обнимал прекрасный принц и показывал загадочные дали.

Не успел я снова усмехнуться над «прекрасностью» себя, как прочитал дальше. Улыбаться мне расхотелось до самого конца сказки.

Всё у них было хорошо, пока девушка Настя не оступилась и не показала принцу свою слабую и некрасивую сторону. Она очень переживала, что принц её теперь бросит. Но принц не бросил и даже привёз зелье. Вот только сильно пострадал, пока его добывал.

«Ты всё это время винила себя⁈ – ужаснулся я. – Зачем⁈ Это была моя вина, что я тебя не остановил…»

Девушка Настя была ему очень благодарна за это и решила излечить его в ответ, но снова оступилась, и её силы иссякли. Принц помог ей восстановиться.

Но злой рок уже не отпускал девушку Настю, и она снова оступилась. Они поссорились. Принц променял её на другую не-принцессу. Но она его простила в тот же вечер, а вот помириться не успела. Наутро он исчез.

«Да ты тут причём⁈ – возмутился я. – Я вёл себя как последний подонок!»

Девушка Настя не вынесла такого горя и сломалась, а когда принц вернулся, то и не узнала его. Прогнала.

Прогнать прогнала, да принц снова к ней вернулся, а она испугалась, что он увидит её сломанной, и сбежала.

«Значит, это я её сломал», – я схватился за голову и не знал, радоваться ли мне, что никто не тронул её в моё отсутствие, или презирать себя за то, что тогда ушёл и даже не подумал извиниться.

Когда девушка Настя всё же вернулась в их дом, то от принца осталась лишь записка. Он ушёл, но говорил, что вернётся. Вот только не было в той записке ни слова про девушку Настю, и она решила, что её путешествие пора заканчивать, что уж лучше жить одной дома, чем одной на чужбине, и отправилась домой.

Добралась она до ближайшего Града своих и упала в обморок на пороге. Её тут же отнесли целителю и сказали, что все её горести оттого, что её Сосуд жизненной силы был сломан.

«Как сломан⁈ – на меня накатила паника. – Какой ещё обморок⁈ Я же тебя починил! Я был уверен, что этого должно быть достаточно. Как я мог так ошибиться⁈ Ошибиться и свалить…»

Я встал с кровати и, дойдя до двери, сел на пол и оперся на неё спиной. Я боялся, что она сейчас зайдет и увидит меня в панике и с дрожащими руками. Читать я так не мог и положил блокнот на пол перед собой. Буквы, наконец, перестали прыгать, и я всё же смог продолжить чтение.

Целитель срастил её Сосуд, но целой девушка Настя так и не стала. Свою Душу она отдала принцу, а сердце разбилось, когда она от него сбежала.

«Она успела к своим! – подумал я, но облегчения эта мысль мне не принесла. – А что, если бы не успела⁈ Я бы даже не знал, где её искать. Никто бы не знал…»

Вернулась девушка Настя домой, зажила-затужила и уж было снова забыла о принце, но он снова за ней пришёл и забрал её себе. Обрадовалась она, но тужить не перестала.

Живёт теперь девушка Настя и всё думает да гадает: на кой она принцу такая сломанная сдалась – без сердца да без Души?

На том и сказочке о самоуверенной и самовлюблённой девушке Насте конец, а кто слушал – молодец.

«Переставай винить себя! – мысленно уже орал я на неё. – Слышишь⁈ Не твоя это вина, что я тебя сломал!!!»

Прости, Марк, что я тебя донимала всё это время, что напрашивалась, что оказалась такой слабой и сломалась. Но и отпустить я тебя уже не могу. Без тебя я умру. Прости, что сломала тебе жизнь. Жил бы без меня и не тужил. Прости.

«Не за что мне тебя прощать…»

Я всё сидел и подпирал дверь, повесив голову и опершись руками на колени. Руки уже не дрожали, паника отступила, но что делать, я не знал. То, чего я всё это время боялся, меня окончательно догнало – я сломал жизнь другого человека. Сам сломал, своими же действиями и своим бездействием, и мне даже в этом никто не помогал. Ладно бы чужого человека, жил бы с угрызениями совести, а то и вовсе забыл. Так нет, сломал дорогого мне человека. Что я там говорил? Не бессердечный я? Как же! Бездушный и бессердечный! Даже сейчас у меня ничего не болит, а, наверное, должно болеть сердце? Или что болит в таких случаях? Не знаю…

Я всё надеялся узнать от кого-то, что я делаю не так. Тогда я бы смог исправиться, смог бы начать поступать иначе, но из её письма выходило, что я делал всё правильно, кроме того, что пару раз ушёл без предупреждения и записку не так написал. А во всём остальном виновата лишь она: от начала и до конца.

Я поднял дневник с пола и встал.

«Значит, её истерики будут продолжаться, – удручённо думал я по дороге к кровати. – И всё, что я могу с этим поделать, это просто „не уходить“? Но это не выход!»

Я с досады бросил блокнот на тумбочку и, уставившись в потолок, заорал во всё мысленное горло:

«Я хочу вернуть ей Душу!!! Слышите⁈ Вернуть хочу её Душу!!! Её родную! Чтобы она была веселой и жизнерадостной, как и прежде!!! Скажите мне, куда за ней идти – и я пойду!!!»

– Можешь сходить в Дремучий лес, – услышал я знакомый голос справа.

Я посмотрел в сторону кровати и увидел на ней свою старую – в смысле, молодую – дремирскую знакомую с белыми косами.

– Ты кто? – на это раз я всё же решил сначала задать давно мучавший меня вопрос.

– Ярина, – улыбнулась девушка и встала с кровати.

Ростом она была мне до подбородка и смотрела на меня снизу вверх. Странно как-то так смотрела, будто хотела что-то сказать, но не решалась, будто хотела обнять, но не могла себе позволить.

– Зачем ты здесь? – всё же спросил я.

– Так ты же меня позвал, – ткнула она меня пальчиком в мою щеку и хихикнула. – Милый такой.

Я чуть не разрыдался от её прикосновения. Уж не знаю почему, но было в нём что-то до боли родное и забытое.

Она, видимо, заметила моё смятение и резко одёрнула руку.

– Отправить тебя в Дремучий лес? – серьезно спросила она. – Может, ты там и найдешь Настину Душу. Она ошибается – её Душа не у тебя. Ты, милый мой, отвергал её душевное тепло всю дорогу, и утекло оно в Иномирье, а там и выросло в новую Настю.

– Да, веди! – не задумываясь, ответил я.

– Но тут есть две проблемы, – продолжала Ярина. – Первая: это может быть совсем другая Настя, которой ты не мил будешь вовсе.

– Подходит.

– И вторая: ты можешь оттуда не вернуться, и даже я не смогу помочь, – с болью в голосе сказала она. – Уверен, что это дороже твоей жизни?

– Уверен. Веди.

– Можно я тебя обниму на дорожку? – робко спросила Ярина.

«А я не ошибся, – усмехнулся я, – она действительно хотела меня обнять».

– Обнимай, – улыбнулся я, но, сам не зная почему, обрадовался этому предложению.

Она меня обняла и прижалась головой к груди, а я замер, не в силах ни вдохнуть, ни пошевелиться. Мне даже показалось, что моё сердце тоже остановилось. Пока я пытался понять, её объятия тёплые или холодные, мои ноги начали подкашиваться, а в глазах темнеть, будто начали угасать мои шаровые молнии, хоть я и всё ещё отчетливо слышал их негромкое гудение.

– Ложись спать и проснёшься в Дремучем лесу. У тебя будет время до второго рассвета. Найти Настю и спрячь её от всех. Не отдавай никому. Не ошибись. Будешь бежать – не оглядывайся. Не ешь там и не пей ничего, кроме того, что найдешь в этом доме. Мне пора.

Ярина вмиг исчезла, а я рухнул на колени на пол, пытаясь отдышаться. В глазах начало немного проясняться, и я даже смог нащупать край кровати, чтобы кое-как подняться. Встал и тут же на неё завалился.

«Значит, у меня есть две ночи и один день», – думал я, пытаясь нащупать свой пульс.

Пульс я нащупал – он был порядка тридцати ударов! Я думал, с таким не живут.

«Она сказала, что надо продержаться, но не сказала, как выйти…» – начал думать я, но не успел завершить мысль, как отключился. В смысле, задремал.

Часть 4

Глава 5. Дремучий лес

Очнулся я, сидя на коне с копьём в руке, на опушке какого-то угрюмого и совсем недружелюбного леса. Не хватало лишь путеводного камня, как в книжке, которую когда-то мне читала бабушка.

«Приснится же такое, – усмехнулся я. – Это я сам так вырядился, или Ярина меня нарядила для „безопасности“?»

Ответа на свой вопрос я дожидаться не стал и бросил копьё тут же в траву. Слез с коня и поснимал с себя всё лишнее: щит, меч и шлем. Я решил, что защиты в виде кольчуги мне более чем достаточно. Проверил магию – работает. Закрыл глаза.

«Веди меня к Насте!» – скомандовал я своей чуйке, и как только зажглась перед моим мысленным взором белая нить слегка петляющего пути, открыл глаза и пошёл в сторону леса.

На улице были всё ещё сумерки, а стоило мне ступить под кроны чёрных деревьев, как сделалось почти непроглядно темно. Я зажёг пять шаровых молний, и они разлетелись на десять шагов вокруг меня.

«Лес как лес, – подумал я. – Обычный себе ночной лес. Да вот и тропа даже».

Я собрал свои «светильники» обратно в кучу, запустил их над найденной тропой и пошёл следом. Четыре летело в пяти шагах передо мной, а ещё один дальше вперёд, чтобы заранее подсвечивать повороты и развилки. Сам же я благоразумно оставался в тени. Хотя кого я обманываю? Лесные жители меня и так должны прекрасно видеть в темноте.

Я снова закрыл глаза и сверился с направлением: тропа уводила меня левее, чем мне надо было, но я решил всё же её пока что придерживаться, чтобы не спотыкаться на каждом шагу, пробираясь в темноте через лес напрямик.

«А вот и камешек!» – усмехнулся я, подходя к развилке.

Его я прошел мимо, даже не читая. Правда, не удержался и по-дружески похлопал по макушке:

– Подсказывай другим, а я сам справлюсь.

Ни одна из трёх троп мне не подходила, и я всё же побрёл напрямик. Одну из молний пришлось вернуть себе поближе, чтобы хоть видеть, куда я ступаю.

Еще с час ничего не происходило, а потом начало́сь, как в лучших сказочных традициях: заухал филин слева, кто-то засмеялся справа, за моей спиной зашуршали и зафыркали, в кустах вокруг засветились десятки пар глаз и так далее в том же духе. Но никто на меня не нападал, и я спокойно шёл себе вперёд, не останавливаясь и не оборачиваясь.

Наконец я снова вышел на тропу. Правда, вскоре пришлось остановиться – она ныряла в совсем уж непроглядный туннель из деревьев. Даже молнии ничего в нём не подсвечивали, кроме небольшого зарева вокруг себя, будто летали в ночном тумане.

Я снова закрыл глаза и убедился, что мне туда, но не успел сделать и два шага, как мне на голову кто-то свалился и повис на шее.

– Ты кто? – спросил я обнаженную девушку, как две капли воды похожую на Настю.

– Настя, – улыбнулась она, а её холодные глаза хищно на меня уставились.

Может быть, если бы я не видел, как она спикировала на меня с высоченного дерева, да и смотрела поприветливее, я бы и поверил, но явно не сейчас.

– И что ты хочешь от меня, «Настя»? – всё же поинтересовался я.

– Возьми меня с собой, я тебе пригожусь.

– И чем ты мне пригодишься? – незаинтересованно спросил я.

– Я тебя буду обнимать и целовать до конца твоих дней, – снова хищно оскалилась «Настя» и потянулась ко мне поцеловать.

– Сгинь! – приказал я ей, расцепляя её руки, но тут же пришлось уворачиваться от острых птичьих когтей, пытающихся выцарапать мне глаза.

От птицы я всё же отмахался, но успел подумать, что «конец моих дней» мог наступить и после первого такого поцелуя.

Не придумав ничего лучшего, я всё же зашёл в туманный туннель. Все звуки тут же стихли, но начались какие-то странные вспышки света. Неяркие, но достаточно противные, чтобы начать меня раздражать. Я закрыл глаза и пошел дальше по чуйке, а открыл я их лишь когда лес снова наполнился звуками.

Сначала я услышал рычание, но не успел я глянуть на источник звука, как в меня снова врезалась Настя и заколотила кулачками по груди. На этот раз она была в длинной белой ночной рубашке без рукавов и намекала на то, что я сволочь.

– Убирайся! – гневно кричала она. – Оставь меня в покое! Уходи! Не хочу тебя больше видеть!

На этот раз она на меня не смотрела, а я всё пытался понять – Настя ли это?

Настя меня силой оттолкнула, но я успел бережно поймать её двумя руками за шею и, приподняв голову, заглянул ей в глаза.

– Нет, ты не Настя, – уверенно сказал я и чуть не лишился носа – серая волчья пасть сомкнулась на волосок от моего лица, и меня обдало его смрадным дыханием.

Пока я пытался отпихнуть зверя от своей головы, он передними лапами встал мне на грудь и начал когтями драть кольчугу.

«Раз ты не убегаешь, – безэмоционально подумал я, – сам напросился».

Небольшой заряд молниеносно выжег его мозг, а также дыру в моих кожаных перчатках, на чём закончился наш неравный поединок в мою пользу. От падающего волка я всё же увернулся и пошёл дальше по тропе. Перчатки я всё же решил пока оставить. Мало ли от кого ещё придется отбиваться.

«Мне теперь от всего леса оборотней отбиваться? – безрадостно подумал я. – Так я никуда не приду. Надо ускоряться».

Я побежал по тропе, но убежал недалеко – услышал плач где-то слева от тропы и остановился, прислушался. Закрыл глаза – моя чуйка вела меня дальше по тропе, но плач приближался, и я всё же решил его дождаться, запустив в ту сторону шаровую молнию, чтобы подсветить гостей.

Вскоре я разглядел девочку лет восьми. Она шла босиком по лесу в дремирском расшитом платье чуть выше щиколотки и тёрла кулачками глаза, не переставая плакать и всхлипывать.

Не успел я подумать «Как это она так ловко идёт и не спотыкается с закрытыми глазами», как девочка внезапно оказалась прямо передо мной, всё так же всхлипывая и вытирая глаза.

– Тебе чем-то помочь? – спросил я и погладил её по белоснежным волосам.

«Может, это Настя? – вдруг подумал я. – Грифон говорил, что она как дитё стала… Нет, что-то тут не сходится…»

Не успел я додумать свою мысль, как девочка опустила руки и подняла ко мне своё зарёванное лицо.

– Да, посмотри на меня, – сказала она и начала открывать глаза.

Я лишь успел увидеть тонкую полоску мрака меж её медленно размыкающихся век, как впервые испугался за всё своё пребывание в этом лесу. Я так дал дёру дальше по тропе, что бежал, наверное, с несколько минут, пока не опомнился! Потом я продолжал всё так же бежать, но осознанно.

«Так, – думал я. – Что это было⁈ Было такое чувство, что она меня чуть не поймала, даже руки тянула уже, чтобы схватить».

«Ловец Душ», – ответил мой внезапно всезнающий внутренний голос.

«А ты откуда знаешь?» – спросил я его.

На такой дурацкий вопрос он мне, конечно, не ответил, и я пошёл, точнее – побежал размышлять дальше.

«Если это ловец душ, наверное, у него нет своей души? Ведь надо новую куда-то складывать. А как я могу понять, что нет души?.. А! Пустой взгляд. Я замечал у Настеньки пустой взгляд. Наверное, это оно. А у этой девочки мне показалось, что за веками пустая бездна, в которую к тому же меня чуть не засосало. Мда…»

Я уже долго не слышал, чтобы за мной кто-то бежал, и решил поберечь силы, переходя на шаг.

«Так, с ловцом понятно. Но как быть с остальными оборотнями? Что у них общего? Наверное, то, что они все от меня что-то хотят. Может, в этом и разница? Настоящая Настя будет от меня убегать, а не прибегать. А может и нет. Может, она меня и здесь ищет? Как понять? Да ещё и Ярина со своим „не ошибись“…»

Долго ли я так шёл, коротко ли, сказать было сложно. Больше на меня никто не нападал и ничего от меня не хотел. Потому ли, что я раскусил их трюк или ещё почему, я не знал. Но что я знал точно, что давно потерял счёт времени в одном однообразном ночном лесном царстве с его однообразным шуршанием и уханием.

Даже с тропы сходить не приходилось – она подозрительно вела меня всё время в нужном направлении. А когда я вышел на небольшую лесную поляну, то всё стало ещё подозрительнее. Посреди неё стоял мой дом, дремирский дом, который подарил мне Ратибор.

Я на мгновение замер, но потом вспомнил, как Ярина мне говорила, что там безопасно, и пошёл ко входу. Уж не знаю, почему я ей верил, ведь она чуть не задушила меня в своих объятьях, но прошлые разы она мне помогала, и я ей продолжал верить.

«И всё же… С какой стати она мне помогает? – вдруг подумал я, хватаясь за ручку двери. – Может, это моя какая-то прабабушка? В сказках обычно к тебе приходят Духи Предков. Но я вроде не в сказке живу. Хотя… Когда дело касается Дремира, тут уж ни в чём невозможно быть уверенным».

Я так и стоял, держась за деревянную дверную ручку, всё думая о Ярине, но тут меня осенило, что было бы неплохо проверить, туда ли мне. Мысленно сверился – моя светящаяся нить обрывалась светящейся точкой внутри дома, и я, не задумываясь, шагнул внутрь.

В доме было темно, и я, не разуваясь, прошёл в гостиную, но тут же замер от изумления – за столом сидела Настя и с сомнением смотрела на пирожок, что держала в руке. Пусть я и не мог её хорошо разглядеть при тусклом свете свечи, но я был уверен, что это она. Вот не знаю, почему, но не сомневался. И точка.

Настя укусила пирожок и с сомнением прожевала.

– Настенька, – позвал я её, но она меня не услышала.

Я подошёл и обнял её, но она никак на меня не отреагировала, а потом вдруг оттолкнула. Я её отпустил и только тут понял, что она просто потянулась и зевнула.

Только я хотел к ней снова притронуться, как она встала и пошла в спальню. Не знаю почему, но я вдруг подумал, что мне надо её обогнать. Обогнал и первым зашёл в спальню. Там было пусто: не было ни второго меня, ни блокнота на тумбочке, ни чего-то опасного или подозрительного. Я вздохнул с облегчением и ушёл с её дороги, придерживая дверь и пропуская её следом. Настенька дошла до кровати и плюхнулась на спину поперёк неё, закинув руки под голову.

Я очень удивился, но тут же вспомнил, что мне надо заглянуть ей в глаза, пока она не уснула. Обошёл кровать и склонился над ней. Даже при свете луны я отчетливо видел, что её глаза живые, настоящие, родные… Но смотрели они будто сквозь меня, совсем не замечая.

– Что ж, – не стесняясь, признался я, присаживаясь рядом и поглаживая её кожаной перчаткой по щеке. – Смотри куда хочешь, но живи.

Никто меня здесь не слышал, и я мог себе позволить сказать ей всё, что хотел и не хотел всё это время. Но только лишь я открыл рот, как мне вдруг вспомнились слова где-то подслушанной песни: «Свет не разглядел и не успел что-то исправить…», вот только в жизни я был не «Пасынком правил», как о том говорилось в ней, а скорее «Пасынком хаоса». Эту песню я ей и спел, всё так же поглаживая по лицу и волосам. Под неё Настенька и уснула, перевернувшись на бок и подтянув к животу коленки. Я ещё с полчаса так просидел и, переложив её вдоль кровати, укрыл половиной покрывала, а сам лёг рядом и обнял.

Спать мне не хотелось, и я, подперев голову рукой, всё разглядывал её, такую безмятежно спящую, и умилялся. Даже во сне я себе не представлял, как я могу позволить себе уснуть в Дремучем лесу. Вот выберусь, пусть хоть три дня буду отсыпаться, но не сейчас. Я её нашёл. Теперь надо отсюда забрать с собой.