Текст книги "Кенди"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 57 страниц)
Бивер говорил о том же: ведь они ищут Куки по просьбе капитана Нивена. Они в море все как сироты, вдали от родных на своем корабле. Кенди обещала найти куда-то запропастившегося Куки, лишь бы ему разрешили вернуться.
Но мальчик не пришел в Дом Пони. От него остались лишь фуражка и трубка. Ни дети, ни Кенди не смогли его найти. Кенди извинилась перед воспитательницами за своего приятеля. Но мисс Пони и мисс Рейн успокоили ее: ведь дети полюбили Куки совсем не за то, что он моряк.
– Вы с Куки очень хороший пример для детей, – сказала сестра Рейн. Пример скромного поведения и самостоятельной жизни.
Кенди в это трудно было поверить. Но дети переживали и за нее тоже.
– Когда ты чем-то озабочена, они страшно беспокоятся, думают, что жизнь у тебя нелегкая.
– Они тебя просто обожают, – улыбнулась мисс Пони, – и все, кто старше пяти лет, стремятся подражать тебе.
Кенди решила, что настало время возвращаться в больницу. Ей было, что рассказать больным.
* * *
Кенди прощалась с ребятами и зверями (Клином и Миной), когда вдали показалась повозка. Том ехал вместе с Куки. Он объяснил, что встретил мальчика по дороге и пригласил переночевать. Куки решил вернуться на "Чайку". Том ему объяснил, что, будь Куки им безразличен, его бы не приехали искать. Куки сознался, что его били за дело, а соврал он, чтобы его пожалели. Ему всю ночь снилась "Чайка".
В повозке был и мистер Стив, трясущийся от страха в преддверии визита к врачу. Так что Кенди было с кем ехать.
Мистер Стив с помощью сына и Кенди вошел в кабинет доктора. Пока он был там, Том помолился за его здоровье. Кенди, уложив пациента в постель и продемонстрировав Тому причину резкой слабости отца – опустошенную бутылку виски, передала слова доктора: с сердцем ничего серьезного, нельзя лишь переутомляться. И теперь Кенди отправилась к своим пациентам.
Вот так Кенди вернулась в больницу, к своей нелегкой работе и своим пациентам. А в это же самое время Куки мчался в порт, чтобы успеть на свою "Чайку". Кенди решила, что когда она в следующий раз приедет в Дом Пони, то обязательно расскажет ребятам о том, как ей живется и работается.
72.
Возвращение к обязанностям.
Проведя замечательный отпуск в Доме Пони, Кенди снова возвратилась в больницу Святого Джозефа. Она вернулась с еще большей уверенностью, что выбрала правильный путь в жизни, полная сил и решимости работать.
– Боже, какой замечательный день, – Кенди вышла в больничный сад.
– Кенди, ты уже закончила измерять температуру в 11-той палате? спросил доктор Франк. – Теперь отнеси это лекарство в 6-ю и 8-ю палаты, потом поменяй простыни в палате № 7, и отведи больного из 3-й палаты погулять.
– Хорошо, сейчас сделаю.
– Подожди, больной из 5-й палаты должен поспать часа два.
Кенди кивнула и побежала исполнять указания.
– Она прямо летает, как на крыльях, – мисс Мэри Джейн подошла к доктору. – Кажется, каникулы пошли ей на пользу.
* * *
Кенди накрыла одеялом маленького пациента и примерила его очки.
– Я как Флэнни... – сказала она шутливо, вызвав смех остальных. – Чего вы смеетесь? Очень смешно?
– Успокойтесь, – Флэнни вошла в палату, – вы не должны забывать, что вы прежде всего больные. Поэтому надо вести себя спокойно и тихо, – от ее слов больные умолкли. – Кенди, не позволяй им шуметь, – сделав выговор, брюнетка ушла. Кенди сняла очки.
– Флэнни... она в очках. Но ведь Патти и Стир тоже ходят в очках, поразмыслила Кенди. – Как странно, очки придают лицу такое разное выражение...
– Неумейка!
– Мисс Мэри Джейн? Я Вас слушаю!
– Чем ты занята?
– Сейчас ничем.
– Оно и видно. Тебе здесь письмо, – директриса протянула конверт. Попроси кого-нибудь подменить тебя и немного передохни.
– Благодарю, – Кенди посмотрела на конверт. – Ой, да это от Стира и Арчи!
Найдя укромное место, а конкретнее – на дереве, Кенди вскрыла конверт.
– "Кенди, вот и наступил май, – писали братья. – Скоро у тебя день рождения. Посылаем тебе поздравительную открытку".
– Какая красивая, – Кенди вынула открытку. – Интересно, кто ее выбирал? Наверное, Арчи. Я так закрутилась, что забыла про свой день рождения, заметила себе Кенди и погрузилась в воспоминания. – Май... День моего рождения... В это время как раз расцветают розы, которые Энтони назвал в мою честь: "Милая Кенди"... И наш весенний праздник в Колледже Святого Павла... – но с Лондонской школой у Кенди были связаны особые воспоминания. -Терри... наш первый поцелуй... Терри... Я все время стараюсь не вспоминать об этом, но как только начинаю думать о днях, проведенных в Лондоне, вспоминаю Терри. Интересно, где он сейчас? Терри... – Кенди смотрела на небо, а там вскоре показался воздушный шар. – Боже!.. Да что это такое?..
Шар спускался прямо к Кенди, перепугав ее, но лишь сломав ветку, и рухнул на землю. К месту аварии сбежался персонал больницы.
– Ну вот... Кажется, приземлились... – послышались голоса. – Черт... Как отсюда выбраться-то?
Кенди спустилась с дерева.
– Кого я вижу! – воскликнула она при виде горе-пилота.
– Кенди! – ответил ей тем же Стир. – Вот уж не думал найти тебя так быстро.
– За что бы ты ни взялся, вечно случаются какие-нибудь истории... Арчи вылез из-под материи. – Кенди! Я даже сразу и не понял, что это ты, он радостно подбежал к кузине. – В белом наряде, прямо как ангел.
– Стир, Арчи, вы совсем не изменились.
* * *
– Как только стали говорить о близкой войне, тетушка Элрой сразу забрала нас обратно в Америку, – объяснил Арчи их появление, сидя за чашкой чая.
– Анни, Нил и Элиза тоже вернулись в Америку, – сообщил Стир.
– Я так рад, что мы, наконец, ушли из этого дурацкого Колледжа с его правилами, – признавался Арчи.
– Когда правила слишком строгие, их так хочется нарушить, – Стир был того же мнения.
За окном проехала машина, истошно гудя.
– Кажется, привезли тяжелобольного, – встревожилась Кенди и встала.
– Ладно, Кенди, очень не хочется, но нам пора идти, – братья тоже поднялись.
– Арчи, Стир, я была так счастлива повидаться с вами, – Кенди пожала им руки.
– Успехов тебе, Кенди, – пожелали братья. – Надеюсь, скоро увидимся.
Машина подъехала к входу, и больную девочку понесли к доктору. Кенди тоже поторопилась.
– Неумейка! – директриса подошла к студентке, приготовившейся выдержать град замечаний. – Прошу тебя, займись пациентом из Особой палаты.
– Да, мисс. А кто там теперь?
– Девочка. Ее только что привезли, – обернулась мисс Мэри Джейн.– Ее зовут Катрин.
– Наверное, та самая девочка, – пробормотала Кенди. – А что с ней случилось?
– У нее вдруг появились резкие боли в животе. Но мы не можем понять причину, поэтому оставляем для обследования. Я передаю ее тебе, поняла?
* * *
Кенди стояла перед дверью в Особую палату.
– Особая палата... В ней лежал мистер МакГрегор... – Кенди вспомнила, как она на прогулке вернулась к старику, тихо отошедшему в мир иной. Сколько слез она пролила тогда... – Ну почему Вы умерли? Я так верила, что Вы поправитесь. Ведь я так ухаживала за Вами, я считала, что Вы поправитесь, если за Вами хорошо ухаживать, мистер МакГрегор... Какие грустные воспоминания связаны с этой палатой. И вот теперь я ответственная за эту палату, – сказала себе Кенди. – Наверное, мисс Мэри Джейн специально поручила мне эту работу, чтобы еще раз напомнить о том, что нельзя так долго терзаться воспоминаниями, – Кенди помнила слова директрисы, сказанные перед отпуском.
– Итак, слушай меня: когда кто-то умирает, нельзя так печалиться и падать духом, – наставляла ее мисс Мэри Джейн, – иначе ты не сможешь работать медсестрой, поняла?..
– Она ведь права. Сейчас самое главное – отдать все силы заботе о пациентах, – решила Кенди и постучала в дверь.
* * *
– Что? Так это Вы будете ухаживать за моей дочерью? – спросила дама с недовольным выражением лица, глядя на студентку через лорнет.
– Да, мадам. Меня зовут Кенди Уайт, – с улыбкой представилась Кенди. Я студентка-практикантка.
– Студентка-практикантка?
– Не беспокойтесь, я буду хорошо заботиться о Вашей девочке.
– Но я же ни о чем не могу попросить тебя, ты ведь только учишься, – с большим сомнением высказала дама.
– А что бы Вы хотели спросить? Думаю, я смогу Вам помочь.
– Дело в том, что у нее сегодня должен быть урок музыки.
– Урок музыки? Мне кажется, сейчас надо думать о здоровье, а не о музыке, – резонно заметила Кенди.
– Замолчи, пожалуйста! – раздраженно возразила дама. – Ты даже не знаешь, какая она талантливая, и какое ее ждет будущее, – она посмотрела на свою дочь.
– Самая большая мечта мадам – сделать из дочери великую пианистку, пояснил шофер.
– А как же иначе? У Катрин такой талант, Вы и не представляете, подхватила дама, дочь которой получала восторженные отклики за свою игру на рояле. – Боже, сейчас уже должен прийти педагог. Я еду домой, надо обсудить с ним, что делать. Я оставляю Катрин на Ваше попечение.
– Господи, что же это за мать? – подумала Кенди, когда дама ушла. Она отворила окно. – Такой чудесный день, а у нас закрыто окно.
Девочка проснулась и позвала маму.
– Ну вот, ты и проснулась, – Кенди одарила ее улыбкой.
– А где мама?
– Она только что ушла. А я Кенди, я буду за тобой ухаживать. Надеюсь, мы будем друзьями, – говорила она и заметила, что девочка встала с постели. – Нет-нет, тебе надо лежать.
– Но я чувствую себя нормально, – Катрин подошла к окну. – Ух ты, как здорово. Пожалуйста, разреши мне погулять в саду.
Кенди не знала, что и делать, но девочка улыбалась.
* * *
– Я ничего не понимаю, а Вы, доктор Франк? – спросила мисс Мэри Джейн. Доктор тоже разводил руками. Директриса потерла подбородок. – Такое впечатление, что с ней все в порядке, и боль в животе тоже прошла. Кенди, можете с ней погулять.
– Да, мадам, – Кенди выбежала из кабинета.
* * *
Кенди гуляла с девочкой в больничном саду.
– Кенди! – позвал ее из окна маленький пациент. – Я запускаю самолетик!
– Давай, ловлю! – Кенди обернулась. Бумажный самолетик спланировал и улетел на дерево. Мальчик попросил Кенди достать его. Кенди согласилась и полезла на дерево.
– Как здорово ты лазаешь по деревьям! – восхитился мальчик.
– Когда поправишься, тоже будешь лазать по деревьям, – Кенди запустила самолетик обратно владельцу.
– Кенди, – позвала ее Катрин, – а там хорошо на дереве?
– Конечно, здесь очень хорошо, – улыбнулась Кенди. – Здесь я всегда забываю о самом плохом. Может, ты тоже хочешь сюда подняться?
Катрин не была уверена, что у нее получится.
– Ты сможешь, я тебе помогу, – заверила Кенди и протянула ей руку. Давай мне руку. Давай, не бойся, – ободряла она Катрин, и та улыбнулась.
Шофер увидел нечто, столь поразившее его взор, что притормозил резче, чем следовало.
– В чем дело? Что такое? – мадам тряхнуло на заднем сиденье.
– Посмотрите туда, мадам!.. – шофер показал на дерево, где Катрин сидела вместе с веснушчатой студенткой.
– Ну как, тебе здесь нравится? – спрашивала Кенди маленькую подругу.
– Да, – Катрин смотрела на пейзаж, поля, луга, деревья, не зная, что внизу ее мать до того не может поверить собственным глазам, что близка к обмороку.
* * *
– Как можно разрешать больным лазать на деревья, не понимаю! раскричалась мадам на директрису и практикантку.
– Это я разрешила, – кратко ответила мисс Мэри Джейн, удивив своим ответом, как леди, так и Кенди.
– Как это?.. Почему?
– Я хотела дать ей возможность попробовать. Почему бы и нет, ведь с ней все в порядке.
– Вы говорите "попробовать"? Но ведь Катрин девочка! Как можно разрешать девочке такие вещи? – возражала мадам.
– Позвольте нам самим решать, что можно нашим больным, а что нет.
– Так, ясно, – мадам встала. – Раз больным можно лазать на деревья, значит, вы разрешите и кое-что другое, – она гордо удалилась.
– Извините меня, но... – обратилась Кенди к директрисе, – почему Вы сказали, что это Вы разрешили ей влезть на дерево?
– Твои ошибки – это и мои ошибки, поэтому я должна брать на себя ответственность за все, что ТЫ делаешь, – было ответом мисс Мэри Джейн.
* * *
– Скажи, Кенди, тебя выгнали, да? – спросила Катрин, сидя в кровати.
– Нет, не выгнали. Мисс Мэри Джейн помогла мне, – улыбнулась Кенди. Она очень придирчивая, но очень добрая и такая отзывчивая.
– Я так рада.
– Прошу вас, осторожнее, сюда, – в палату вошла мать девочки, а следом за ней рабочие тащили рояль.
– Мама... – Катрин смотрела на эту процессию совсем нерадостно.
– Зачем Вы привезли сюда этот рояль? – спросила Кенди.
– Если ей разрешили влезть на дерево, пусть разрешат и заниматься музыкой, – обернулась мадам. – Педагог пришел сюда.
– Это уж слишком! Не забывайте, что здесь больница.
– А почему бы и нет? – возразила мать. – Лазать по деревьям более опасно, чем играть на рояле.
– Катрин, прошу Вас, начнем урок, – учитель протянул руку девочке, чтобы помочь встать, но у Катрин возобновились боли.
– Мне больно... – говорила она, морщась от боли. – Очень больно... Живот болит...
– Вот видите, не надо было разрешать ей влезать на дерево, – упрекнула мадам практикантку.
Девочке поставили капельницу и сделали внутривенный укол.
– Ну вот, сейчас боль пройдет, – успокоил мать доктор Франк.
– А как же урок музыки?
– Но это сейчас невозможно, поймите! – пыталась образумить ее Кенди.
– А студентов-практикантов вообще никто не спрашивает! – огрызнулась мадам.
– Пусть так. Но я тоже разбираюсь в этих вещах.
– Перестань, Кенди. Сегодня мы еще понаблюдаем за состоянием девочки, вынесла вердикт директриса.
– Вы считаете, что с ней все в порядке? – спросила ее Кенди немного потише.
– Да, мы и так ей дали возможность передохнуть.
* * *
Особая палата.
– Доброе утро, Катрин, давай-ка измерим температуру, – Кенди вошла в палату, где помимо пациентки уже стояли ее мать и педагог. – Как, вы уже здесь?..
– Что ты за человек! – набросилась на нее мадам.
– В каком смысле? – не поняла Кенди.
– Не делай вид, что ты ничего не знаешь!
– Вы только посмотрите, какой ужас, – педагог указал Кенди на поврежденный рояль.
– Кто-то порвал все струны!..
– Позовите мисс Мэри Джейн! Сию же минуту! – взвизгнула мать пациентки.
Немного позднее, там же.
– У Вас есть доказательства, что это сделала Кенди? – спросила директриса.
– А кто же еще мог это устроить? – настаивала мадам.
– Я не делала этого, правда! – защищалась Кенди.
– Не верю! Уж слишком ты рьяно сопротивлялась занятиям музыкой.
– Ну что ж, я и сейчас против!
– Прошу Вас немедленно заменить медсестру в палате моей дочери!
– Понятно. Сейчас я кого-нибудь пришлю, – сказала мисс Мэри Джейн и не дала Кенди возразить. – Помолчи пока, а то будет хуже.
* * *
В саду, оставшись одна, Кенди позволила себе пролить слезы.
– Это ужасно, я не делала этого... не делала...
Ночью ей тоже не спалось от этой мысли.
– Господи, кто же мог перерезать все струны?.. И почему у Катрин опять появились боли в животе?.. – она вспоминала, стоило втащить рояль, и самочувствие девочки ухудшилось. – Кажется, я понимаю: когда в палату внесли рояль, Катрин так вдруг побледнела... А когда вошел преподаватель музыки, у нее появились боли. Точно, болезнь Катрин как-то связана с уроками музыки... А может быть, Стир был прав...
– ...Я так рад, что мы ушли из этого дурацкого Колледжа, – говорил Арчи.
– ...Когда правила слишком строгие, так и хочется их нарушить, говорил Стир.
Кенди резко села.
– Вот, в чем дело...
Она вышла из комнаты и осторожно пробралась с Особую палату. Отворив с тихим скрипом дверь, Кенди увидела, что Катрин рвет струны рояля.
– Значит, она сама...
* * *
– Я не верю, что Катрин могла сама совершить такой поступок! – мать девочки говорила в своей крикливой манере.
– Но Катрин не отдавала себе отчета в том, что делает, – объяснила мисс Мэри Джейн. – Ее преследует только одна мысль. Вы перестарались с уроками музыки, и она их просто возненавидела.
– Она возненавидела музыку? Да она же должна обожать ее!
– Если человека заставлять насильно каждый день есть сладости, как Вы думаете, он полюбит их? – возразила Кенди. – Наоборот, он их возненавидит.
– Совершенно верно, сказал доктор Франк, – а что касается болей в животе, то она, вероятно, решила, что когда у нее болит живот, ее не будут заставлять играть не рояле.
– Тогда почему Катрин до сих пор ничего не говорила? Она никогда не возражала против моих предложений, а я ведь решала за нее массу всяких вопросов, – аргументировала мать. – Она всегда такая послушная.
– Она боялась что-либо говорить. Именно поэтому Катрин и оказалась в больнице, – ответила мисс Мэри Джейн.
– Простите, но мне кажется, рояль лучше вынеси из палаты, – сказала Кенди.
– Нет, я просто не могу поверить! Она была такой милой девочкой. Скажите на милость, а что ТЫ тут делаешь? – напустилась мадам на ученицу. Разве тебя не заменили другой медсестрой? Очень странно.
– Я просто думала, что если Катрин...
– Кендис, да помолчи ты, – оборвала ее директриса. – Ты свободна.
– Да, – Кенди вышла из комнаты.
– Мисс Мэри Джейн, я все-таки считаю, что это сделала сама Кенди.
– Нет, Кенди никогда бы...
– Ну хорошо, мисс Мэри Джейн, я останусь здесь на ночь и постараюсь сама докопаться до истины, – заявила мадам. – Надеюсь, Вы не возражаете?
* * *
– Если рояль все еще в палате, Катрин, я уверена, не сможет спокойно спать, – размышляла Кенди, лежа в кровати. – Бедная Катрин... – Кенди не покидала мысль о девочке, корчившейся от болей в животе днем, и с безумным удовлетворением от повреждения рояля ночью.
Кенди решилась. Она опять проникла в Особую палату.
– Так я и думала, – мать девочки не спала, а пряталась за другой дверью.
Кенди пыталась сдвинуть рояль.
– Ей будет спокойней. Надо убрать этот рояль из палаты...
Мадам наблюдала за ней. Но она также увидела, что ее дочь встала, взяла табурет, подошла к роялю и со всей силы ударила по нему. Она не слышала криков матери, она разбивала табурет в щепки о ненавистный инструмент.
– Катрин! Катрин, бедняжка! – мать со слезами кинулась к девочке и обняла ее. – Прости меня, я была неправа! Я и представить себе не могла, что ты так страдала! Прости меня, прости, дорогая!
* * *
– "Дорогая Кендис, – писала мать Катрин, – вот уже три месяца, как Катрин выписалась из больницы. Сегодня она сама захотела поиграть на рояле, это было прекрасно. Теперь я понимаю, как я была неправа. С этого момента я решила предоставить Катрин свободу выбора. Пусть она сама решает, чего она хочет, а чего нет. И большое тебе спасибо за помощь".
– Вот и замечательно, – сказала Кенди, оторвавшись от письма.
– Я очень горжусь нашей Неумейкой, – говорила директриса доктору Франку, когда они смотрели в окно. – Ведь она вылечила не только Катрин, но и ее мать. Кенди становится настоящей сестрой милосердия. Побольше бы таких медсестер.
Кенди была счастлива, что смогла помочь Катрин и ее матери. Она чувствовала себя уже настоящей медсестрой.
73.
Тревожные вести.
Благодаря настойчивости и преданности своему делу, Кенди удалось помочь выздороветь маленькой девочке. Получил доброе письмо от ее матери, Кенди еще больше воспряла духом. Ее решимость стать хорошей медсестрой еще больше окрепла.
Кенди смотрела на весенний дождь.
– После каждого дождя становится все теплее и теплее... – с улыбкой замечала она себе.
– Неумейка!
– Слушаю Вас, мисс Мэри Джейн! – она подбежала к директрисе.
– Тебе тут письмо и пакет, – директриса с улыбкой протянула ученице конверт и коробку. – Последнее время ты получаешь много писем.
Кенди убежала читать письмо.
– С тех пор как я вернулась в Америку, Стир и Арчи так часто пишут мне. И Анни последнее время тоже часто пишет. "Работа медсестры тебя, наверное, очень изматывает, так что посылаю тебе кое-что для поднятия сил и духа". Кенди открыла коробку. – Какая прелесть! – обрадовалась она конфетам.
* * *
– Девочки! – Кенди вошла в кабинет с коробкой. – Девочки, угощайтесь! Это мне прислал мой друг!
Практикантки обрадовались содержимому коробки не меньше, чем сама Кенди.
– Это твой молодой человек? – оживились они.
– Это мой самый близкий друг, – Кенди поставила коробку на стол.
– Но ведь это молодой человек? – поддразнивали ее хихикающие девушки. Ой, девочки, это любовь! – они с удовольствием угощались. – Как вкусно! Прямо как вкус первой любви!..
Флэнни, однако, не участвовала в поедании конфет.
– Флэнни, а ты?.. – Кенди поднесла ей конфеты. – Попробуй, это подарок от моего друга.
– Благодарю, я не хочу, – брюнетка не отрывалась от книги.
– Прошу тебя, попробуй. Это вкусно.
– Кендис, – обернулась Флэнни, – я тебе уже много раз говорила, что не люблю, когда ко мне пристают и много болтают. Запомни раз в навсегда, Кенди опустила голову. – Ты меня раздражаешь. Терпеть не могу таких как ты, – Флэнни покинула комнату.
– Флэнни, ну это ты чересчур, так нельзя, – укорила ее одна из практиканток.
– Господи, впервые в жизни мне говорят такие слова, – Кенди стояла с коробкой. – Я еще такого ни от кого не слышала.
* * *
– Чем же я могу ее так раздражать? – думала Кенди, идя по коридору. Ну ладно, надо просто успокоиться.
Разговор врачей заставил ее насторожиться.
– Слышали?.. Вы знаете, что случилось?.. – слышалось из кабинета. – К этому все и шло...
– Австрийский кронпринц убит каким-то сербом.
– Да, похоже, быть большой беде. Хорошего из этого не выйдет...
А дождь все продолжал лить.
– Ох уж эти слухи, нет им ни конца ни края, – вздыхала Кенди. – Похоже, черные тучи сгущаются на горизонте все больше.
* * *
Дождь сменился сияющим солнцем. Кенди выглянула в окно и потянулась.
– Листва с каждым днем становится все более изумрудной, и солнышко греет все теплей и теплей, – радовалась она весне. – А когда становится совсем жарко, так хочется сходить на озеро и искупаться вместе с Анни, Арчи и Стиром. Так хочется, чтобы и Патти приехала сюда из своей Англии...
– Кенди, послушай! – звала маленькая пациентка. – Кенди, я тебя зову-зову. Ты что, глухая? Чего это ты улеглась на подоконник и бездельничаешь?
– Почему ты решила, что я глухая? – смутилась Кенди. – Это называется "расслабиться". Только, пожалуйста, не говорите мисс Мэри Джейн, ладно? попросила она заговорщицки.
– Угу, – кивнули девчушки, – но за это ты купишь нам книжку с картинками, а то нам скучно.
– Договорились, я пойду куплю книжку, а вы лежите спокойно и не балуйтесь, – взяла с них Кенди обещание.
* * *
– На улицах стало так красиво и много людно, – Кенди глядела по сторонам, идя по городу, – а я целый день в больнице, и ничего этого не вижу, – заметив книжный киоск, она подбежала туда. – Простите, пожалуйста, у Вас есть книжка с картинками?
– Где-то были штуки две-три, – продавец оторвался от газеты. Посмотри-ка сама.
Кенди пробежала глазами по прилавку.
– Может, они здесь... – она перебирала книги, и вдруг ее взгляд остановился на фотографии в газете. – Что это?.. Терри!.. Это же Терри... она немедленно взяла газету. – "Новая восходящая звезда с большим будущим. Пьеса Шекспира в театре на Бродвее. Новая звезда Бродвея..." Терри... слезы полились из глаз Кенди. – Ты в театре...
Сев на скамью в парке, Кенди читала купленную газету.
– Терри, значит, с тобой все в порядке, у тебя все хорошо. Какой ты взрослый... Так возмужал... – Кенди утерла слезы. – Ты и не знаешь, как много и часто я думаю о тебе. Терри, ты всегда мечтал о театре. Тогда, в Шотландии я впервые услышала от тебя о трагедиях, о театре...
– "Шекспир", – прочитала Кенди имя автора книги. – Терри, это твоя книжка? Терри, ты любишь трагедии?
– Нет... – отнекивался он.
– Это же твоя книга. Здесь столько всяких пометок, что не видно текста, – тыкала в книгу Кенди. – Не обманывай, ты любишь трагедии.
– Честно говоря, да, я очень люблю, даже больше, чем надо, признавался Терри своей веснушчатой подруге...
– ...Я вспоминаю то время... – говорила мысленно Кенди, погрузившись в видения памяти. – Все как наяву, как будто сейчас. Терри... Боже мой, как давно я его не видела... То утро, когда мимо меня проехал экипаж... Пароход, который уходил все дальше и дальше... "Если будем живы, мы с тобой обязательно встретимся снова". Эти слова до сих пор звучат у меня в ушах... Как в то утро, когда тебя увозил пароход... Терри, я не видела тебя уже полгода. Я выбрала себе дорогу, и учусь на медсестру, а ты, Терри, нашел свой путь. Наши дороги разошлись, и вот теперь Терри в Нью-Йорке...
* * *
В нью-йоркском театре играли пьесу "Макбет". Роль юного Сиварда исполнял синеглазый шатен.
– Эй, как тебя зовут?
– Узнаешь – вздрогнешь.
– Нет, даже если имени ужаснее не знают в преисподней.
– Я – Макбет.
– Черт не измыслит имени, чей звук мне был бы ненавистней.
– И страшней.
– Лжешь, гнусный деспот! И докажет это тебе мой меч!
В поединке Макбет, согласно пьесе, убивает юного Сиварда.
На улице меж тем, были свои страсти. Мальчишка-газетчик бежал и кричал:
– Экстренный выпуск! Экстренный выпуск! Экстренный выпуск!
Пьеса подходила к концу.
– Ваш сын исполнил долг солдата, едва успев дожить до лет мужских. Но ни на шаг не отступив, в сражении он доказал, что вправе называться мужем, и пал.
– Убит?
– Да.
– Да здравствует король! Ты стал им, принц! Вот голова проклятого тирана! Да здравствует король Шотландский! Да здравствует король Шотландский!
Пьеса окончилась. Занавес опустился. Но на улице тревога постепенно нарастала.
– Экстренный выпуск! – бежал мальчишка-газетчик. – Читайте экстренный выпуск!
* * *
– Экстренный выпуск! Читайте экстренный выпуск! – пробежал разносчик газет мимо Кенди. – Австрия объявила войну Сербии!
Кенди встала, не веря ушам своим.
– Война... Австрия объявила войну Сербии...
* * *
– Экстренный выпуск! Читайте экстренный выпуск!
– Война... Вы слышали, началась война... – говорили друг другу возбужденные люди на улице. – Австрия объявила Сербии войну...
Для служителей музы эти новости несли тревогу.
– Если начнется война, что же будет с театром? – вопрошал один из актеров.
– Да, могут ввести цензуру, – соглашался другой, помоложе.
– Это может сказаться на количестве зрителей, – тревожилась актриса.
– Но, в конце концов, война началась в другой стране, а не у нас, рассуждала ее собеседница, – это нас-то не касается.
В помещение вбежал еще один актер с газетой в руках.
– Вот смотрите! – крикнул он. – Вы видели утренние газеты? Слушайте: правда, маленькая, но здесь статья о нашем Террозе и фотография!
– Это Терроз? Дай-ка посмотреть, – один из актеров взял газету. "Новая звезда с большим будущим. Хотя он и исполняет второстепенную роль, его игра потрясает. А вместе с классическими чертами лица актера дает нам совершенно нового героя, которого ждет большое будущее".
– Прекрасно, замечательно, – говорили актеры. – Да вот он.
Терри спускался с лестницы.
– Постой, Терри! Ты видел утренние газеты? – актер, который принес эту новость, подбежал к молодому человеку.
– Да, видел, – ответил Терри, не выказывая каких-либо эмоций.
– Тебя так хвалят, знаешь? Даже поместили фотографию.
– Да.
– Ты наша надежда. Теперь ты наша восходящая звезда.
– Спасибо вам всем. А теперь извините, – Терри удалился, не обращая ни на кого внимания.
– Его это не интересует. Что ж, до встречи, – фыркнул другой молодой актер.
– Не слишком ли рано задирает нос? – недовольно заметил актер с газетой.
– Но все-таки он хорош, – умилилась одна из актрис.
– Да. Хотя он совсем молод, играет он прекрасно, ничего не скажешь, согласилась другая, более сдержанно.
– Как хорошо, когда ты такой красивый! – простонал актер, рассмешив остальных.
Терри стоял у окна, погруженный в свои мысли.
– Война... Кто знает, а вдруг Англия тоже вступит в войну?.. Кенди... ты ведь там, – вспоминал он о веснушчатой соученице и о том, что с ней было связано. – Я не должен был оставлять тебя в Англии. Если бы я только мог, я бы пересек океан и оказался рядом с тобой, в Колледже Святого Павла в Лондоне... Те прекрасные дни уж больше никогда не вернутся...
– Мистер Терроз, – подошла секретарь. – Мистер Терроз, к Вам корреспондент, хочет взять у Вас интервью.
– Хорошо, иду, – Терри задержался. – Кенди, я выбрал свою дорогу, и назад пути нет. Но мы с тобой еще встретимся. Будем надеяться, что в Англии ничего не случится.
* * *
– Значит, все мрачные предсказания сбылись, – Кенди шла мимо встревожено гудящих прохожих.
– Я все время боялся, что война вот-вот начнется... Рано или поздно, но Америка тоже вступит в войну, – говорили люди.
Кенди прибежала в больницу.
– Господи, я боялась, что в больнице только и разговоров, что о войне, а они себе спокойно нежатся на солнышке. Здесь все как было, – отметила она.
– Кенди, где это Вы были? – спросил доктор Франк бегущую студентку.
– Я... а что-нибудь случилось?
– Мисс Мэри Джейн просила весь персонал собраться в ее кабинете.
– Значит, что-то стряслось?
– Идите быстрее.
В кабинете директрисы собрались врачи и медсестры.
– Я полагаю, вы все уже слышали эти ужасные новости, – говорила мисс Мэри Джейн собравшимся. – Я прошу вас не произносить ни единого слова о войне в присутствии больных. Им и так приходится несладко. Их нельзя волновать, прошу все время помнить об этом, понятно? И еще: через некоторое время я попрошу вас опять собраться в этом кабинете. У меня будут для вас важные новости. А теперь все свободны.
В коридоре медсестры обсуждали услышанное.
– Как вы думаете, что это за важные новости? – гадали они. – Кто знает, что-нибудь, связанное с войной.
– А если все-таки начнется война, что будет с нами?
– Эй, девочки, думайте над тем, что говорите, – Флэнни сделала им замечание.
– Это Флэнни, – пробормотала Кенди. – Она такая же жесткая и строгая, как мисс Мэри Джейн.
* * *
Кенди стояла при закате, прислонившись к кирпичной стене школы. В руках она держала газетную вырезку.
– Какой чудный спокойный вечер. Даже не верится, что сегодня началась война, – размышляла Кенди. – И все-таки это правда. Эта газета... А потом еще экстренный выпуск...
* * *
– Послушайте, это ужасно, – возбужденная розовощекая Джуди ворвалась в кабинет, где сидели практикантки. – Кажется, Англия все-таки объявила войну Германии.
– Тогда Америка тоже вступит в войну?
– Значит, Англия объявила войну, – встревожилась Кенди. – А Патти все еще в Англии.
В больничном саду Кенди не оставляла мысль о подруге.
– Хоть бы с ней ничего не случилось. Стир, наверное, теперь очень беспокоится.
– Кенди! Кенди, где же ты? – маленькие пациентки бежали к ней с книжками. – Ты обещала почитать нам книжку с картинками, и, пожалуйста, не увиливай.
– Да, конечно, не сердитесь, – ответила Кенди, пряча мысли за улыбкой. – Нет-нет, не показывать им вида, а то пациенты начнут волноваться. Вы знаете, я, между прочим, отлично читаю книги. Идите сюда, садитесь.
– Доктор Франк, что там делает наша Неумейка? – спросила директриса, подойдя к доктору. – Как Вы думаете, она справляется с работой?
