Текст книги "Исчезнувшая стихия (СИ)"

Автор книги: Мира Вольная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 50 страниц)

 Глава 4

   Обсидиана Забывшая

     Пока шла к своей комнате, кое-как успокоилась. В голове толпилось бесчисленное множество мыслей и, как всегда, ни одной дельной. Щеки до сих пор горели, на губах остался привкус осенних листьев и дождя. Это сводило с ума. Мирное соглашение, мать его, он скрепляет. Принц, тоже мне. А я? Хороша охотница, да еще бы чуть-чуть и я бы отдалась ему прямо на крыше. Тьфу! Так, стоп, а ну взяла себя в руки. Я уселась в кресло и прикрыла глаза. Странно, небо чистое, но я отчетливо слышала гром.

     – Что-то случилось? – я чуть не подпрыгнула. Стэр – зараза.

     – Скорее нет, чем да.

     – По какой причине тогда паника?

     – Я целовалась с принцем, – выдохнула я.

     – И что?

     – И мне нравилось!

     – И что?

     – И я хочу еще!

     – И что?

     – Черномордый, тебе усы оборвать? – леопард слез с кровати и сел напротив меня.

     – Я действительно не понимаю.

     – Он мой работодатель – это раз, он меня бесит – это два, на него явно положила глаз Кэс, и на этом можно будет сыграть, в случае чего, – это три. И я ни хрена не знаю, что мне со всем этим делать – это четыре!

     – Он достаточно красивый мужик – это раз, он тебя явно хочет – это два, – скороговоркой проговорил он, видя мои попытки вставить хоть слово. – Ты его хочешь – это три. И плевать он хотел на Кэссиди – это четыре. Ну что, все еще не знаешь, что с этим делать?

     – Стэр, прекрати. Я не собираюсь крутить шашни с нанимателем.

     – Почему? Он ведь не всегда будет твоим нанимателем, – сощурился тал.

     – Не мне тебе объяснять, как амурные дела, – боги сказала и не подавилась, чудеса! – влияют на работу.

     – Тогда забудь. Было бы из-за чего бучу поднимать, всего-то поцелуй.

     – Да, тут, ты прав. Не понимаю, что на меня нашло, – я откинулась на спинку кресла.

     – Ладно, забыли. Скажи мне лучше, родной, что-нибудь интересное узнал?

     – Да не то чтобы, – он потянулся, улегся возле моих ног. Четверть оборота ушло у леопарда на коротенькое повествование. – Короче, выводы делай сама, – закончил он и как-то странно посмотрел на меня.

     – Пусть все идет, как идет, – пожала я плечами.

     – И даже с Сибиллой?

     – По большому счету, мне на нее плевать. Если хочет рассказать о том, что нас связывает, – кровососа ей на шею. Касательно принца, – я подавила зевок, – хм, пусть попробует найти способ контроля. Я с удовольствием постою в сторонке и понаблюдаю. Будет хоть повод посмеяться. Дэмиан и Ран меня пока мало волнуют. Станис... Не знаю, если будет мешать работе, я найду способ его убрать. Кажется все.

     – А Кэссиди.

     – А что, Кэссиди?

     – Она может стать помехой.

     – С чего такие выводы, хвостатый?

     – Она глупа, наивна, любопытна и еще явно недолюбливает тебя.

     – Поверь, все это я переживу. Если повезет, ее глупость, наивность и любопытство придется терпеть остальным послам и Его Высочеству, ну может еще капитану, – пожала я плечами.

     – Не недооценивай ее, Обсидиана.

     – Ты что-то почувствовал?

     – Ничего, о чем бы я тебе не сказал, но ее злость на тебя сильнее, чем кажется. Я думаю, сильнее, чем она показывает.

     – Я не могу с этим что-либо сделать. Конечно, можно будет попытаться заставить ее уехать в Физалию, но сам понимаешь, из-за Сибиллы это не вариант.

     – Ты можешь попробовать найти причину такого ее отношения к тебе и устранить ее.

     – Бесполезно. Я уже пыталась открыть эту дверь и, как видишь, ничего не вышло. И честно говоря, теперь мне на это тоже плевать, – я зевнула. Я не спала только двое суток, а с ног валюсь как будто суман. Может это последствия лекарства Лайры? Нужно узнать.

     – Как скажешь, но не подставляй Кэссиди спину, – и, заметив мой удивленный взгляд, тал добавил. – Считай это просто звериное чутье.

     – Я запомню, родной. Еще что-то?

     – Да. Я слышал только конец разговора и все же... Сибилла связывалась через зеркало с Илией. И, насколько я понял, разговор у них шел о тебе. Королева хочет, чтобы ты прибыла во дворец как можно скорее. В чем причина я не слышал, но тон у нее был очень серьезный, – я хмыкнула.

     – Илия не умеет разговаривать по-другому, слишком долго у власти. Но в этот раз ей придется перебеситься. Я не собираюсь к феям раньше, чем того потребует охота,– я снова зевнула. Да что такое?

     – Думаешь это разумно? Дразнить ее?

     – Понятия не имею, но Илия не имеет надо мной власти, впрочем, как и феи вообще. Поэтому пусть хоть молнии мечет, плевать. В открытую она сделать мне ничего не сможет. А в темную я не дам ей шанса.

     – Тогда это все, – я кивнула.

     – Я в душ и баиньки. Что-то вымоталась.

     – Ну еще бы. Знаешь, как ты меня напугала в гостиной.

     – Прости, сладкий, я думала, этот рефлекс давно умер. Как оказалось, нет. Такого больше не повторится, – я стояла у двери в ванную.

     – Будем надеяться. Я не хочу больше видеть тебя такой. Не хочу повторения прошлого опыта, не хочу вытаскивать тебя.

     – Восемь лет назад у тебя это превосходно получилось, – склонив голову на бок, пробормотала я.

     – Да, но я не уверен, что смогу вновь, поэтому не пугай меня так больше. Боюсь, мое бедное сердце не выдержит, – он закатил глаза и вывалил язык. Я фыркнула. Шут!

     – И все равно он хочет тебя! – услышала я насмешливое, закрывая дверь ванной.

     Пожалуй, впервые не нашлась, что ответить и просто пару раз стукнулась лбом о дверь. Думала поможет. Ни-фи-га. Стоя под струями горячей воды, я наконец-то позволила себе хоть чуть-чуть расслабиться. Вечер выдался... богатый, что и не говори. Не думала я, что встреча с прошлым произойдет так скоро, да еще и при подобных обстоятельствах. Но, может оно и к лучшему? Давно пора было попрощаться с детскими страхами, хотя чует моя з...звериная натура, что будет это не просто. А тут еще и этот врайт со своими поцелуями. Так. Все. Хватит. Об этом больше не думаем. Нужно переключиться, например на охоту. Что у нас там с трупами? А с трупами у нас не густо. За все время, что я пробыла в морге, успела осмотреть только два тела и не досчиталась еще троих. Скорее всего, их уже похоронили. Нужно узнать, что демоны делают с телами и узнать срочно. Еще бы неплохо конечно осмотреть места, где были найдены врайты, но это не к спеху. Должна признать, Сангранские дознаватели свое дело знают. Мои наблюдения почти в точности совпали с их выводами. И это тоже радовало мало, впервые за десять лет моей работы у меня не было совершенно никаких зацепок, никаких вариантов и, что хуже всего, никаких идей. Я даже толком не знала с чего начать. И это пугало, но еще большеинтриговало. Во мне проснулся охотник, впервые за последние четыре года.

   И уже лежа в кровати, мне почему-то показалось, что, что бы ни случилось со мной, эту охоту я запомню надолго.

     Клетка. Полутемная, сырая, с низким потолком. Пахнет плесенью и почему-то пиявками. Слышно как в углу копошится старая крыса. У нее нет передней лапы, и она полностью слепа. В тусклом свете ущербной луны она кажется больше, чем есть на самом деле. Ее шерсть теперь всегда перемазана в той отвратительной серо-желтой массе, которой нас кормят. Я обычно могу проглотить только пару ложек, потом меня начинает рвать. Мне четырнадцать, и я сижу на полу в камере. Мне холодно, я не чувствую ног, но сейчас мне на это плевать. Я даже не обращаю внимания на крысу. Сейчас я нервничаю, мне страшно. От напряжения и переутомления болит голова, из-за неудобной позы сводит судорогой ноги. Глаза слезятся, из носа постоянно течет. Все что осталось от моей рубашки в крови, ее сладковатый запах перебивает все другие. Но мне плевать... Сейчас мне на все плевать. Мне страшно. Дико. Безумно.

   На моих руках медленно умирает самое дорогое мне существо. Умирает уже два дня. Два тяжелых, бесконечно долгих дня. И я ничего не могу с этим сделать. Мне не хватает знаний и сил. И из-за этого хочется орать.

   Отец стал чаще терять сознание и перестал узнавать меня. Иногда он тихо стонет и просит воды. Боги, я не могу дать ему даже воды. Я держу его на коленях, одной рукой зажимая рваную рану на груди. Кровь уже не течет так сильно, она вообще не течет и его торчащее сломанное ребро уже не пугает меня. Вторую руку я держу у него на лбу, стараясь поделиться с ним остатками своих сил. Он снова потерял сознание лучей пять тому назад, дыхание было рваным, едва слышным, лицо стало серым, и подбородок заострился еще больше. Он прерывисто вздохнул.

     – Папа, пожалуйста, – еле слышно шепчу я и тоже теряю сознание. Ненадолго всего на несколько вдохов, но этого хватает старой крысе. Когда я открываю глаза, она сидит возле нас, ее нос подрагивает. Она пытается откусить кусок от папиного предплечья.

     – Пошла вон, сука! Он еще не умер! Слышишь, тварь, не умер! – хрипло кричу я и отрываю ее от отца. Она визгливо пищит и пытается укусить меня. Ее писк больно бьет по ушам и натянутым нервам. Я перехватываю ее удобнее и изо всех сил ударяю головой о каменный пол. Слышится глухой хруст. Крыса больше не пищит. Я улыбаюсь полубезумно. Потом снова накатывает страх и я, быстро вытерев руку о рубашку, кладу ее обратно на ледяной лоб отца.

     – Малыш, – едва слышу я его голос через какое-то время, – убери руку, малыш. Ты не поможешь мне, родная. Прошу, убери, – я смотрю в самые дорогие мне глаза. И мне безумно страшно.

     – Нет, нет, все не так. Я помогу, – я пытаюсь говорить уверено, но голос срывается.

     – Малыш, – снова хрипит он, а потом замолкает. Он молчит долго, меня начинает бить озноб, по щекам катятся слезы, губы дрожат. – Обсидиана, девочка моя любимая, перестань... ты погубишь себя, прошу, – и снова долгое молчание, и снова он закрывает глаза.

     – Нет, я не отпущу тебя, слышишь! Не позволю! Папа, пожалуйста! Папа! – и опять меня накрывает волной страха и боли.

     – Не плачь, малыш... – хриплый вдох. – Сильная... – еще один. – Должна быть, – он закрыл глаза.

     – Я слабая папа, я не смогу без тебя. Папа, пожалуйста. Папа, я люблю тебя! Я не буду плакать! Посмотри на меня, папа! – я почти задыхаюсь.

     – Ты сильная... – прерывистый вдох, – красавица моя... Люблю тебя. Не плачь, – последний вдох срывается с его губ и он затихает в моих руках.

     – Папа! Папа, папа, папа, папа, папа! – кричу я, сильнее прижимая его к себе. – Пожалуйста, ну пожалуйста, – уже шепчу сквозь слезы, целуя в мертвые губы. Я по-прежнему сижу на полу и по-прежнему глажу отца по волосам, укачивая его, как он качал меня в детстве.

     – Папа, я больше не буду плакать, папа, никогда, – шепчу я, размазывая слезы по лицу. – Я научусь играть на смелле<sup>[35]35
  35 Смелла – музыкальный инструмент, напоминающий домру.


[Закрыть]</sup>, папа. Я не буду вредничать и ругаться, я перестану лазать по деревьям, – за дверью звучат тяжелые шаги, скрип ключа, в комнату входят двое, но мне плевать, я не замечаю этого. – Папа, я не буду читать твои книги без спроса, я больше не буду играть с тенями без тебя, я обещаю, папа.

     – Убери ее, – раздается голос надо мной.

     – Папа, я люблю тебя, пожалуйста, пожалуйста, – шепчу я, отталкивая чьи-то руки. Мне так больно, меня разрывает изнутри, как будто дохлая крыса пытается вырвать у меня сердце. – Папа!

     – Отпусти его!

     – Папа, посмотри на меня, открой глаза, папа, – я снова с ненавистью отталкиваю от себя мужчину. Он отступает на шаг от неожиданности.

     – Отпусти его, змееныш, или я сломаю тебе руки.

     – Папа, папа, папа, – шепчу я.

     – Он сдох! – кричит мне кто-то в самое ухо. Я сильнее прижимаю к себе отца и поворачиваю голову. На меня в упор с ненавистью смотрит какой-то мужчина. – Твой отец умер! – почти по слогам произносит он и пытается оторвать меня от него.

     – НЕТ! – кричу я. Кажется, дохлая крыса все-таки сожрала мое сердце. Боль, страх, ярость застилают мне глаза. Вдох и все погружается в темноту. Мое тело будто разрывает на куски. Я ничего не вижу, ничего не чувствую. Осталась только липкая вязкая ненависть и сухая боль, даже страх ушел. Я хочу вырвать язык этому мужчине, хочу бить его головой об пол, пока его лицо не превратиться в кусок теплого мяса. Хочу услышать, как сломается его позвоночник, как до этого у старой крысы! Потому что он – крыса, и тот, кто стоит сейчас в проеме двери тоже крыса. Все, кто есть в этом доме старые вонючие полумертвые крысы! Как они посмели, как посмели сказать такое? Папа жив, я знаю, я чувствую, вижу. Вот же он у меня на руках, улыбается мне...

   Но они заплатят. Заплатят за то, что сделали с нами, они испытают ту же боль. Почувствуют, каково это, когда тебя рвет изнутри, когда ты теряешь сознание от страха. Они сдохнут! Все сдохнут и смерть их будет омерзительной и очень долгой, но такой сладкой для нас с папой.

     Вдох, и я начинаю смеяться. Сломанные ребра болят, но я не могу остановиться, мне так смешно.

     – Что происходит, господин? – звуки доносятся как сквозь воду. Вдох и в ушах начинает звенеть.

     – Убей.. – вдох, звон усиливается, голова готова разорваться. Но я все еще смеюсь... или плачу? Еще вдох и я слышу крики, много криков и шум, словно лавина сходит. Тело ломает, выворачивает наизнанку. Вдох и я сама начинаю кричать.

     Я подскочила на кровати в холодном поту, глотая ртом воздух. Стэр сидел в моих ногах и встревожено смотрел на меня.

     – Опять? – я лишь кивнула, откидывая одеяло. Кое-как добравшись до ванной и умывшись, я смогла немного успокоиться.

     – Ты в морг? – спросил меня тал, когда я вернулась в комнату и начала одеваться.

     – Если хочешь, можешь оставаться здесь, – ответила я, заплетая косу. – Тебе нужно выспаться.

     – Тебе тоже, – серьезно ответил он.

     – Я не смогу заснуть.

     – Ну а я смогу поспать и там, – парировал он и спрыгнул с кровати.

     Я прогнулась назад, разминая затекшую спину, и часто-часто заморгала. Почти пять оборотов прошло, а я осмотрела только четыре тела. Плохо дело, нужно работать быстрее. И я снова склонилась над женщиной, втыкая очередную иглу ей в шею.

     – Что думаешь о принце? – спросил меня тал.

     – Мммм, я не хотела бы иметь его в числе своих врагов, – пробормотала я. Стэр подошел ближе.

     – Ты боишься? – удивился он.

     – Скажем, опасаюсь, – ответила я и воткнула очередную иголку рядом с ключицей. – Он сильнее меня, быстрее и опытнее. Он умен и ... он опасен, – а еще, безусловно красив. Вспомнился его мощный острый подбородок, высокие и широкие скулы, тонкие плотно-сжатые губы, прямой чуть длинный нос и темно-фиолетовые хищные глаза. Мужик просто не может быть настолько привлекательным. И его запах... Дождь, осенние листья и костры. Метели! А ну взяла себя в руки! Хватит, я сказала!

     – А еще, мои тени его не видят, – пробормотала я, чуть позже.

     – В смысле? – не понял леопард.

     – Я не почувствовала его в морге, но списала это на свою невнимательность. Ты же знаешь, какая я, когда работаю, – Стэр кивнул. – Но когда он нашел меня на одной из башен вчера вечером... Я оставила Сумеречную у входа, чтобы она предупредила меня, если кто-то объявится. Она даже не шелохнулась. Я поняла, что принц рядом только благодаря волчьему чутью. И меня это настораживает.

     – Нужно связаться с Дакаром, – тут же отреагировал Стэр.

     – Просто необходимо, а еще с Лайрой.

     – А с ней-то зачем?

     – Хочу узнать, какие побочные действия у ее "лекарства". Не нравится мне мое состояние, – и я снова склонилась над трупом женщины.

     И так что мы имеем? Четыре трупа: трое мужчин и женщина. Лесоруб, фермер, рыболов и обычная селянка. Маг земли, погодник, маг воды и маг ветра соответственно. Способности у всех достаточно посредственные, возраст колеблется в пределах среднего. Убиты в разных местах, но все рядом с лесом. Друг друга не знали, общих знакомых, исходя из отчетов, нет. Зато у всех четверых имеются незначительные физические отклонения, врожденные, либо приобретенные задолго до смерти. У мага земли – плоскостопие, у женщины деформированы легкие, видимо в результате какой-то болезни. Нужно связаться на этот счет с Лайрой. У мага воды незначительные отклонения в составе крови, погодник отличался слабым зрением. В отчетах дознавателей, из обнаруженных мною отклонений, упоминалось только одно – легкие. Полученные сведения, в прочем, меня не радовали. Они вряд ли имеют хоть какое-то отношение к охоте. Каких-либо следов на теле или присутствия чужой магии в их аурах я не обнаружила. Честно говоря, я вообще не обнаружила хоть крупицы магии. Лишь метки на затылках, имеющиеся у любого врайта, не давали повода сомневаться в том, что они когда-то обладали определенной силой.

     Закончив с женщиной, я снова потянулась и потерла лоб.

     – Он не доверяет тебе, – вдруг проснулся тал.

     – Кто? – не сразу вынырнула я из своих раздумий.

   – Принц. Скажу даже больше, он не верит в тебя.

     – Переживу, – отмахнулась я от надоедливого зверя. И что он опять поднял эту тему?

     – А еще ты его бесишь.

     – Ох, правда? А я так надеялась, что мне показалась! – тал фыркнул.

     – Обсидиана, ты сама сказала, что опасаешься Его Высочества.

     – И дальше что?

     – Не разумнее было бы наладить с ним хоть эфемерное подобие нормальных отношений.

     – Если он отбросит свое самодовольство и предвзятое ко мне отношение, я обещаю подумать над этим, – ответила я, садясь на пол и прислонившись к стене. В этот момент Ночная как-то нехорошо дернулась. Я нахмурилась, беря ее под контроль.

     – Что-то случилось? – тут же насторожился Стэр.

     – Наверное, она засиделась, – я дотянулась до стола и, нащупала яблоко, которое оборот назад притащил мне из кухни леопард.

     – Размеры твоего пофигизма меня поражают, – снова вернулся он к прежней теме.

     – Это не пофигизм, это лень, – ответила я.

     – Боги! Обсидиана! Неужели перспектива хоть раз нормально провести охоту не сможет заставить тебя перебороть свою "лень"?

     – Ты в последнее время стал уж очень ворчлив, – ответила я, кусая яблоко.

     – Я не ворчу, я предлагаю решение. К тому же я все-таки зверь, в какой-то мере конечно. И инстинкты продолжения рода и самосохранения самые сильные во мне. Так да или нет?

     – Скажи мне, черномордый, неужели "перспектива спокойной охоты" настолько привлекает тебя? Хотя можешь не отвечать, по твоей морде итак все видно. Во-первых, это скучно, Стэр, скучно для тебя, меня и моих теней. А во-вторых, ты же знаешь насколько плохая из меня актриса и насколько дурной у меня характер.

     – Словно с котенком разговариваю! Я же не прошу тебя клясться ему в вечной дружбе, – я выгнула бровь. – Просто попробуй найти с ним общий язык, – нет, он однозначно хочет моей смерти! Вчера на крыше мы с ним превосходно нашли, мать его, общий язык!

     – И как ты себе это представляешь? – откашлявшись, поинтересовалась я. Стэр пару вдохов удивленно смотрел на меня, а потом заржал.

     – Что до сих пор забыть не можешь? – ласково поинтересовался он.

     – Да пошел ты, – я запустила в него огрызком яблока.

     – Ого, сколько чувств. Так можно и без глаза оставить, меткая ты моя, – ощетинился он, отодвигая огрызок в сторону.

     – На то и расчет черномордый, – я поднялась с пола. Неплохо бы успеть до рассвета осмотреть еще одно тело. Я сверилась с литкраллом и пошла в противоположный конец комнаты.

     – Слушай, может тебе мужика снять? – лениво проговорил тал. Я резко обернулась.

     – Нарываешься, блохастик, – почти прошипела я.

     – А что? Если тебя так с одного поцелуя дернуло...

     – Стэр, я ведь могу и не только огрызком в тебя запустить, – мило предупредила я.

     – Да ладно, я просто предложил, – состроил он невинную мордашку.

     – Стэр!

     – Да все, молчу, – он отошел почти к самой двери и, свернувшись калачиком, засопел. Тоже мне советчик. Ничего меня не дернуло. Просто это было неожиданно, и вообще меня принц бесит! Успокоив себя таким нехитрым способом, я снова повернулась к трупу.

     Я закончила осматривать тело мага огня за несколько вдохов до рассвета. И снова я не нашла ничего необычного, кроме небольшого дефекта сердца. Я потерла глаза, и почувствовала легкий зуд – Утренняя проснулась. Я обернулась на спящего в углу леопарда и, тихонько прикрыв за собой дверь, выскользнула из морга. Предупредив стражников, снова выставленных возле комнаты, я поднялась к себе. Спина выглядела также, впрочем, и болела она также. Я потуже затянула бинты и проглотила очередную порцию лекарства. Гадость редкосная. Пока дворец и большая часть стражи Его Высочества спит, можно пойти размяться. А вдруг в мозгах прояснится, и я пойму, что со всем этим делать?

     Взяв с собой свой любимый короткий меч, я отпустила Утреннюю. Через пол-оборота благодаря ей я беспрепятственно покинула стены дворца и шла к морю. Когда мы только ехали к дворцу, мне на глаза попалась бухточка, скрытая от посторонних глаз деревьями, и, расспросив Рика, я выяснила, что туда редко кто заходит – слишком неудобно расположена и слишком далеко от дворца. Сейчас это было мне как раз на руку.

     Я шла вдоль моря, наслаждаясь запахами прибоя и легкого бриза. Только что проснувшееся солнце умывалось прозрачной соленой водой, отчего его лучи блестели на поверхности волн, словно стайка сказочных рыбок. Я поборола в себе мимолетное желание забыть про разминку и окунуться в манящую прохладу. Вряд ли моя спина обрадуется подобному повороту дел, да и вода еще дико холодная, весна все-таки. Звуки, запахи, раскинувшееся передо мной великолепие обещали покой, шептали о прошлом, обещали мирное будущее. Видимо где-то рядом пели сирены. Я вдохнула поглубже, так давно не была на море, так давно не слушала его солнечных песен. Вот закончу с охотой, выпрошу у Дакара отпуск на суман и отправлюсь к Тиграм. Буду бродить по пляжу, собирать цветные камешки и танцевать возле костров.

   Лелея в душе призрачную надежду на полноценный отпуск, я не заметила, как добралась до бухты. Благо Утренняя предупредила, что мы здесь не одни. У самого края воды на плоской скале сидел мужчина. Физалиец всматривался в воду, его седые волосы и серые рваные стрекозиные крылья трепал легкий ветерок. Я зажмурилась, не поверив своим глазам, и сделала пару быстрых шагов в его направлении. Мужчина, не меняя позы, повернул лицо в мою сторону. Он окинул меня мимолетным взглядом, а затем снова отвернулся к морю. Не узнал. Ничего удивительного, прошло много времени.

     – Ватуш<sup>[36]36
  36 Ватуш – вежливое обращение к учителю в Физалии.


[Закрыть]</sup>? – спросила я на физалийском. Мужчина снова нехотя повернул голову и пристальнее всмотрелся в мое лицо. В глазах мелькнуло недоверие.

     – Хорек? – я опустилась перед ним на одно колено и склонила голову, через вдох я уже стояла на ногах, и он, ехидно ухмыляясь, обнимал меня. Я чуть не вздрогнула от боли пронзившей спину, но практически тут же забыла о ней. Прошло несколько лучей. Каришат отодвинулся и, продолжая держать меня за плечи, одобрительно поцокал языком.

     – Не могу поверить. Что ты здесь делаешь Хорек?

     – Работаю, Каришат, работаю. А вы, какими судьбами в эти края? – спросила я, садясь вслед за ним на песок.

     – Тоже работаю, – и он ехидно улыбнулся. – Ветра, столько лет прошло, я уж и не думал, что свидимся. Кто ты теперь мелкая, где живешь, чем живешь? – продолжая пристально разглядывать меня, спросил он.

     – Я теперь охотница, живу охотой и дорогой, – ответила я. Учитель почти не изменился, разве что появилось пару морщинок у глаз и в уголках губ.

     – Значит ты теперь под началом Дакара, – задумчиво проговорил он.

     – Получается так. Вы знаете его?

     – Встречались пару раз, – загадочно усмехнулся мой собеседник. – И давно ты в охотниках?

     – Сразу как ушла от фей, – в его глазах промелькнуло какое-то странное выражение.

     – Почему вы так смотрите на меня?

     – Ты изменилась, Хорек. Сильно изменилась. Признаться, я все еще с трудом верю, что это действительно ты, – ответил учитель.

     – Тринадцать лет прошло, – пожала я плечами, усмехаясь.

     – Я говорю не про внешность, хотя должен признать, что ты еще больше стала похожа на Линара, – я вздрогнула, услышав имя своего отца.

     – Ты, наконец, заново научилась улыбаться, – продолжал Каришат, коснувшись кончиками пальцев уголка губ. – Но эти руки уже привыкли держать меч, – он стянул с меня перчатку и провел пальцем по моей ладони. – А эти глаза видели столько смертей, сколько не видел в своей жизни ни один палач, – учитель внимательно всмотрелся в мои глаза.

     – При всем моем уважении, учитель, не кажется ли вам, что вы поспешны в выводах? – не понятно почему, но я разозлилась. Каришат грустно улыбнулся.

     – Я достаточно долго живу на этом свете. И я встречал подобных тебе, встречал Дакара. Я знаю, что десять лет для охотника немалый срок. Это накладывает свой отпечаток, или ты будешь отрицать, Хорек?

     – Нет, не буду, – вздохнула я. Стало не по себе от того, как легко он прочел меня. – Вы разочарованы?

     – Ничуть, мне просто слегка грустно. Я надеялся, что покинув Физалию, ты выберешь другой путь.

     – Мне не пришлось выбирать, феи отобрали у меня этот выбор.

     – Нет, девочка, свой выбор ты сделала сама... Тогда, придя ко мне и попросив взять тебя в ученицы, уже тогда ты выбрала свою дорогу, – с мягким упреком ответил он.

     – Возможно, вы правы, – я пожала плечами. – Но мне нравится моя жизнь. Я, наконец, свободна. И мой выбор мне тоже нравится, несмотря ни на что.

     – А вот это, уже вина фей, – он снова с грустью посмотрел на меня.

     – Я думаю, что не вполне понимаю.

     – Не бери в голову. Это просто бредни старого солдата.

     – Ну а вы? – спросила я, меняя тему. – С каких пор вы стали сопровождать делегации?

     – Я теперь глава личной стражи Илии, – нехотя ответил он. Я сидела и пару вдохов просто хлопала глазами. – Видишь ли, Обсидиана, после того, как ты сбежала, много чего произошло, – видя мой ступор начал объяснять Каришат, смотря куда-то в сторону. – Так получилось, что лет семь назад я спас жизнь Илии, и она в благодарность назначила меня на эту должность, – проговорил он, чуть ли не с гордостью.

     – Я отказываюсь верить, вы вроде как довольны? – он резко тряхнул головой.

     – Девочка, ты еще так молода, тобой руководят чувства, не разум, – я расхохоталась.

     – Каришат, вам не хуже меня известно, что я своего рода эмоциональный урод, и чувства в моих суждениях играют последнюю роль.

     – Ты так думаешь? – к чему он клонит?

     – Не уходите от темы, учитель. Объясните мне. Я хочу знать, хочу понять.

     – Знаешь Хорек, с течением времени многое меняется, – проговорил он, я неуверенно кивнула. – Помнишь, что я тебе говорил на первых занятиях? – я снова кивнула, по-прежнему не понимая. – Глупый вопрос, раз еще жива, значит помнишь. Так вот я все еще твердо уверен, что бой – это не танец и не искусство. Бой – это всего лишь способ выжить.

     – Это всего лишь способ выжить, – проговорила я вместе с ним. Он тепло улыбнулся и кивнул.

     – После тебя был еще лишь один достойный. Ты должна его помнить, Шено.

     – Да, я помню, – великолепный был воин.

     – Все остальные не стоили и ломаного гроша. В их глазах я видел лишь желание покрасоваться, пустое бахвальство и гонор, – он досадливо сплюнул. – Я долгое время закрывал на это глаза, а потом происшествие с Илией... На нее был совершен ряд покушений, неудачных, как ты сама понимаешь, – смешок сдержать не удалось. Ватушбросил на меня строгий взгляд.

     – По понятным причинам охрану во дворце усилили. Я попал в число тех, кто время от времени охранял Ее Величество и ее покои. Достаточно скоро я заметил кое-какие нестыковки и странное поведение одного из ее приближенных. Мне было любопытно, и я начал следить за ним, – что-то странное мелькнуло в глазах учителя. Но прежде чем я смогла определить эмоцию, она исчезла.

     – В итоге выяснилось, что именно он пытался убить королеву. Я поймал его, так сказать на горячем, и его казнили. После случившегося Илия предложила мне пост капитана личной охраны.

     – Ясно, от таких предложений не отказываются.

     – Точно, – усмехнулся он. – Я, может быть, и попробовал бы отвертеться, если бы не разочаровался в учениках, – проведя рукой по волосам, он посмотрел на меня.

     – Мне жаль, Ватуш. И я отчасти понимаю вас. Но знаете, я давно перестала питать какие-либо иллюзии по отношению к существам нашего мира. Даже больше, многие из них настолько уродливы, кажется, они впитали в себя все возможные пороки. Отчасти они виноваты в этом сами, отчасти их такими сделала жизнь. Но посмотрите на меня, – я поднялась и встала напротив него. – Если бы не вы, я бы стала еще хуже, еще гаже.

     – Девочка, – грустно посмотрел он, – не говори так...

     – Бросьте, – я отдернула голову, – И вы и я. Оба прекрасно это понимаем, – Каришат несколько вдохов пристально вглядывался в мое лицо. И что он там увидеть пытается? Третий глаз?

     – Я теперь убежден – ты полная копия своего отца, – покачал он головой. – И возможно ты права, но проблема в том, что все, кто приходили ко мне после этого случая, желали лишь одного – такой же славы. Все, понимаешь? В Физалии не осталось достойных молодых фей.

     – И поэтому, вы выбрали участь еще худшую? Вы решили сами себя наказать? – я все равно не понимала.

     – Нет, – улыбнулся он. – Я не настолько благороден. Вступив на эту должность, я получил возможность работать с феями, не раз бывавшими в боях, видевшими кровь. К тому же я узнал много нового, увидел много такого, о чем раньше и не подозревал. Новые чувства, ощущения, переживания. Все это не так уж и ужасно согласись, – и снова этот странный взгляд.

     – Теперь ясно, – усмехнулась я. Ну еще бы я не понимала, с моей-то работой.

     – Кстати, о королеве, как прошла встреча с Кэссиди и Сибиллой? – ловко сменил он тему.

     – Ммм, – я снова села на песок, – весело, – брови Каришата взлетели вверх. Видя его замешательство, я вкратце рассказала о случившемся. Впрочем, упустив подробности моего ступора и участие во всем этом Стэра.

     – Станис всегда ненавидел тебя и всегда был слишком несдержанным. А вот по поводу Кэссиди ты заблуждаешься. Она очень сильно изменилась, – я не поверила своим ушам.

     – Каришат, вы не шутите?

     – Нисколько. Твой побег имел для них серьезные последствия.

     – Ну, я примерно представляю, – протянула я.

     – Тогда ты должна понимать. Кэссиди пришлось повзрослеть, ей пришлось изменить взгляды на многие вещи. Поверь, она не испытывает к тебе ненависти.