Текст книги "Исчезнувшая стихия (СИ)"
Автор книги: Мира Вольная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 50 страниц)
– Да ты дебил, блохастый. Ей сейчас только кашу можно, – проорал посол и метнулся к входной двери. – Простите, Ваше Высочество, – крикнул он на ходу. Час от часу не легче. Жжение стало практически невыносимым. И лишь подняв руку, я вспомнил, что собираясь в дорогу, не придумал ничего лучше, как надеть исфит на шею. Да чтоб тебя налево! Что сделала несчастная женщина, если Сид в такой ярости? Отказалась отвечать на ее вопросы? Но я ведь отдавал четкий риказ пока не трогать семью кузнеца, слишком мало прошло времени. Внутри меня тоже начала подниматься злость.
– Мне это не нравится, – едва слышно пробормотала себе под нос юная графиня.
– Мне тоже. Раву, объясняйте, как проехать к дому кузнеца.
– Я поеду с вами. Мало ли вдруг понадобится помощь лекаря, – я покосился на фею. А духи грома с ней. Пусть едет, от Дианы никогда не знаешь чего ожидать. Вон, даже ребенка до истерики довела.
Спустя десять лучей мы уже были на месте. На крыльце с каким-то отрешенным видом сидел дознаватель, сложив руки на коленях и устремив задумчивый взгляд на яблоню. Распахнутая настежь калитка, чуть покосившийся, но все еще аккуратный забор, вымощенная мелким камнем дорожка и большой двухэтажный дом. Идеальное место для счастливого семейства, если бы не одно но: из-за витавшей здесь душевной боли и скорби дышать было практически невозможно. Я подновил щиты и помог юной графине спешиться, дознаватель медленно посмотрел в нашу сторону, все-таки привлеченный звуком брякающей упряжи и нашими тихими шагами.
– Приветствую вас, Ваше Высочество, – он склонил голову, медленно поднимаясь на ноги, – Я Гур.
– И я тебя приветствую. Где охотница? – дознаватель нервным кивком головы указал в сторону дома.
– Она на втором этаже, с Клиссой разговаривает... Ну или пытается, – я шагнул к дому, не замечая вцепившуюся в мой локоть фею. – Ваше Высочество, не мне давать вам советы, но мне кажется, что лучше им сейчас не мешать.
– Ты прав, действительно не тебе, – демон кивнул и отошел от двери. С каждым следующим шагом, грудь пекло все больше, а когда услышал крики, доносящиеся со второго этажа, практически побежал. Дверь в хозяйскую спальню была приоткрыта, я теперь отчетливо слышал глухие женские рыдания и злое угрожающее шипение охотницы. Когда я вошел, она даже не повернула головы в мою сторону, продолжая нависать над забившейся в угол изможденной женщиной.
– Отвечай! – рыкнула Сид. Женщина подняла на нее полные слез и первобытного страха глаза, но выдавить из себя так ничего и не смогла. Она плотнее вжалась в угол, началась истерика. – Успокойся! – по тому, как это прозвучало, становилось ясно, Ди дошла до точки. Непонятно почему, но слезы вдовы стали для нее пусковым механизмом. Она дала черноволосой демонице ровно два вдоха на исполнение своего приказа, а потом замахнулась и отвесила звонкую хлесткую и болезненную пощечину. Голова женщины дернулась, из губы потекла тоненькая струйка крови, заливая подбородок и простую ночную рубашку. Сзади сдавленно охнула Кэссиди, словно ее голос доносился из-под толщи воды. С меня, мать ее хватит!
– Отв...
– Диана, духи грома тебе в задницу, что здесь происходит?! – рыкнул я, перехватив ее руку, занесенную для нового удара. Девчонка зашипела разъяренной кошкой и со всей силы рванулась от меня прочь.
– Воспитание убогих! – ее голос звучал низко, хрипло, глаза горели зеленым пламенем, а на скулах выступили желваки. Мне словно горячих углей на грудь высыпали. Она снова развернулась к вдове и, медленно выпустила почти все спицы браслета.
– Ну, у тебя есть, что мне сказать? – это мурлыканье даже мне рвало нервы, что уж говорить о и без того трясущейся от страха женщине.
– Диана! – окликнул я, но удостоился лишь нервного передергивания плечами.
– Нет! – прокричала она в ответ, – нет, нет, нет, – словно заклинание. Я попытался схватить охотницу, но почувствовал, что кто-то словно держит мои ноги, и начал заваливаться на бок. Что за хрень?
– Ты уверена? – девчонка выгнула бровь и убрала тонкие иглы, не обращая на меня ни малейшего внимания.
– Да, – несчастная судорожно закивала, – да, да, да, – бесконечное повторяющееся рондо, бессвязных под конец звуков. Диана опустила все еще поднятую для удара руку, оглянулась на меня, размяла шею и даже отвесила шутовской поклон Кэссиди. И этот поклон стал последней каплей. Я схватил охотницу за руку, чуть повыше локтя, с твердым намерением придушить. Какого хрена! Я был зол. Нет. Не зол, я был взбешен. Как можно не понимать? Как можно не чувствовать? Как можно не ощущать? В этом доме боль повсюду, за каждой плотно закрытой дверью, в каждом шорохе и в каждом темном углу. Так как? Я не понимал, и непонятно почему ее черствость бесила меня! Мне хотелось ее встряхнуть, заставить чувствовать хоть что-то, хотя бы отголоски эмоций. Но рядом стояла Кэссиди, и выяснять отношения перед ней почему-то было неправильно.
– Я останусь с ней, – пролепетала откуда-то из дверного проема юная графиня. Диана оглядела ее с ног до головы, словно видела впервые, и фея вздрогнула под этим взглядом, более напоминающим взгляд хищника, вдруг заметившего у себя под ногой букашку. Все, надоело! Я поволок ее вниз, забывая дышать от переполнявшей меня злости. Девчонка не пыталась вырваться или ослабить хватку, только покорно шла следом, тихо, по-кошачьи ступая по грязному темному полу, она не дернулась, и когда я с силой прижал ее к стене в гостиной.
– Мне повторить вопрос? – Она стояла, замерев, напротив меня, с растрепанными волосами, кругами под глазами и бледным каким-то уставшим лицом, но при всем при этом холодная и спокойная, как обычно.
– Ты ответишь мне?!
– Зачем? Вы ведь уже все знаете, не так ли, принц? – проговорила она тихо.
– Я знаю только то, что застал тебя за избиением новоиспеченной, запуганной до вурдолаковых мурашек вдовы, а ее рыдающую дочь уносил отсюда на руках Арон!
– И? – она выгнула точеную бровь, будто спрашивая, осмелюсь ли я продолжить.
– Что и?! Ты действительно такая идиотка или прикидываешься!? Ей ведь больно Диана, все еще очень больно! Но ты настолько эгоистична, тщеславна и черства, что даже этого понять не в состоянии! Ты вообще живая?!
– Какого хрена! – она с силой оттолкнула меня. Я видел, как сжались в кулаки ее руки, видел, как напряглось все тело, видел, что она готова броситься на меня в любой момент. И был рад этой пусть и маленькой, но победе. – Чего вы от меня хотите?! Эмоций? У меня их нет. Кончились. Все до одной. Когда у меня на руках умирал отец, когда ревела и звала до хрипоты, когда не могла спать полтора года, потому что снились кошмары, а днем не могла забыть, когда натыкалась на холодное безразличие! – она снова яростно толкнула меня, я отступил, пораженный той горечью, что плескалась в ее глазах. – Не нужны мне такие чувства. Я выжгла себя дотла! Я устала чувствовать! Так что катитесь к упырям, Ваше Высочество! – она еще раз толкнула меня и, развернувшись, выскочила на улицу. Я кинулся следом, но опоздал на вдох и кроме шокированного дознавателя никого не увидел.
– За фею головой отвечаешь, – бросил я уже стоя у калитки.
В дом старосты я вернулся спустя два оборота или около того, и, не смотря на то, что девчонку мне найти так и не удалось, я более или менее взял себя в руки. Кэссиди уже давно отдыхала в саду, подпитываясь энергией цветов и растений и тихо о чем-то переговариваясь с Ароном, дочь демонессы тихо посапывала в обнимку с леопардом прямо на полу в гостиной, староста и его жена хлопотали на кухне. Узнав, какая из комнат большого дома предназначена для меня, я поднялся на третий этаж, нашел нужную дверь и рухнул в кресло, прикрыв рукой глаза. Ага, увидеть охотницу торопился. Живым себя почувствовать, демона разбудить. Волновался за нее, беспокоился. Что же с ней случилось? Почему так камень бесится? Ну да, увидел, почувствовал, узнал. Боги, а она все допросы так проводила? Если да, то нужно еще эмпатов в те деревни отправить, в которых она побывать успела.
– Мда, акт первый, действие первое. Те же и идиотизм, – раздался от двери веселый голос Рика.
– Седрик не беси меня, я только что успокоился.
– А вот это ты зря, – проигнорировал он мои слова, садясь на кровать.
– Поясни.
– Я, конечно, могу, но боюсь, что способ, которым я собираюсь это сделать, тебе не понравится, – я склонил голову на бок. – Морду бы тебе набить Ран, хорошенько так, с душой.
– Ты совсем охренел? – я даже голову поднял.
– Нет, мой друг, это ты совсем охренел. Где твои мозги я тебя спрашиваю? Ты с каких пор стал настолько необдуманные решения принимать? – я нахмурился. Он сегодня перегрелся что ли? – Не доходит, да? Ну ладно, слушай, сейчас поведаю я тебе историю интересную. Приехала как-то одна охотница в тихую деревеньку, допрос проводить... – Рик говорил недолго, зато по существу, периодически поглядывая в мою сторону, и с каждым его словом я все отчетливее ощущал себя ослом.
– Я – придурок.
– Не буду спорить. Уж не знаю, что конкретно говорила Клиссе Диана, но судя по рассказам Кэссиди, подействовало это на нее отменно.
– Нужно найти девчонку. Ты со мной?
– Нет, мой друг, ты дров наломал, ты и ищи. Но для начала я все-таки советую тебе передохнуть и поесть. Если с ней вдруг что-то случится, тебе даст об этом знать исфит, – в словах Рика был смысл, тем более что камень перестал прожигать кожу и теперь оставался слегка теплым. Но чувство вины напрочь глушило голос разума и грызло изнутри, как голодная собака с трудом добытую кость. Рик, видимо, разглядев что-то такое в моем лице, буквально затолкал меня назад в кресло и, тяжело вздохнув, вышел.
Вообще это было странно – настолько зависеть от чувств, поступков и слов другого существа, подстраиваться под них, пытаться уловить мельчайшие отголоски. Для меня странно. И это ощущение собственной вины было тоже новым, впрочем, как и острое желание все исправить. Даже не желание потребность, почти физическая, вызывающая зуд на коже. Спустя оборота три я пробирался через колючие кусты шиповника и отчаянно матерился. Я так и не пошел ее искать. Не знаю, что меня остановило, осознание того, что девчонка иногда бывает страшнее голодного упыря, умиротворенная практически довольная рожа ее леопарда или понимание того, что это дело она просто так не бросит. И не потому, что контракт не позволит, а из природного упрямства и жгучего любопытства. А сквозь кусты я лез потому, что сейчас мне необходимо было все хорошенько обдумать, а в переполненном доме сделать это было практически невозможно. Мне нужно было уединение и, возможно, умиротворение. Необходимо было успокоить мечущуюся внутри силу, а могла сделать это только вода. Проточная, чистая вода такая, как течет в реке прямо за деревней, где-то в самой гуще древнего леса, если, конечно, доверять моим ощущениям. А им я доверял как никому. Тихо шебуршала под ногами прошлогодняя листва, шелестели листьями деревья, разливались на разные голоса лесные птицы и... упырски впивался в руки хренов шиповник. Вот тебе и единение с природой. Может наплевать на все и устроить очередной дождь? Ага, ну да, блестящая идея, особенно учитывая то, что одна моя молния не оставит от деревеньки и горстки пепла. Я фыркнул, продираясь через очередные особо несговорчивые кусты, и с удовольствием сделал следующий вдох. Запах воды стал настолько сильным, что я буквально чувствовал ее у себя на языке, и сглотнул в предвкушении. Осталось совсем чуть-чуть. Всего каких-то пару шагов, даже кровь по венам побежала быстрее.
Как очутился на берегу реки я так и не понял, просто вышел и все, просто как-то незаметно лес отступил, открывая взору небольшую поляну, широкую искрящуюся в вечерних сумерках воду и... хрупкую фигурку Сид, стоящую у самой кромки воды.
Я отступил в тень прежде, чем понял, что именно сделал – тело реагировало быстрее сознания.
Она легко покачивалась с пятки на носок и рылась в маленькой сумке. Через вдох, кожаный мешок уже валялся на земле, а поверх него лежала белая тонкая рубашка с высоким воротом. Она что серьезно собралась лезть в воду? Простудится ведь. Я выбрался из своего укрытия, но не успел сделать даже шага. Ди одним незаметным движением сняла с себя одежду, оставшись в одних брюках, и щелчком пальцев разожгла огонь, бросающий причудливые тени на ее спину. Я замер и даже, кажется, услышал, как с глухим стуком упала моя челюсть. Не подозревая о моем присутствии и тем более состоянии, охотница невозмутимо размотала бинты, продолжая покачиваться с носка на пятку. А я стоял в тени деревьев, во все глаза смотрел на изуродованное тело и тихо свирепел. Уродливые тонкие шрамы тянулись по всей длине и прятались от моих глаз под поясом брюк, пересекая нежную кожу, делая ее похожей на скомканную бумагу. С десяток глубоких, тонких разрезов, с десяток чьих-то безжалостных ударов. Да какой там 'с десяток'? Нет, их явно было больше. Найду и оторву руки тому, кто посмел это сделать.
Пока в моей голове проносились варианты пыток, девчонка подобрала с земли старую рубашку и бинты и швырнула их в огонь, с жадностью сожравший так радостно преподнесенный дар. Скинув обувь, она с разбегу нырнула в реку, сдавленно, но радостно охнув, прежде чем вода сомкнулась у нее над головой. Через вдох ее макушка показалась над темной гладью, она перевернулась на спину и лениво поплыла к середине реки.
Ей что никто не говорил, что купаться ночью опасно? Я опустил щиты, ища подтверждение своей догадке. Ну, так и есть! Духи грома, да здесь русалок как собак нерезаных, ей, что, жить надоело?
– Привет, – разнесся в тишине засыпающего леса звонкий зазывный девичий голосок. Ну вот и первая. И следующая мысль, не моя: 'Уйди демон, мы заберем ее себе'!
– И тебе привет, – спокойно отозвалась Сид, продолжая мирно покачиваться в воде.
– Ты что здесь делаешь?
– Поплавать пришла, а ты?
– А я тут живу, – твою мать, ну просто светская беседа какая-то! Я пытался сообразить, как бы так и Сид помочь и самому не вляпаться. Ненависть к мужикам у этих вобл хладнокровных врожденная, и если она или они захотят, я ноги вряд ли унесу. Можно было бы, конечно, сплести заклинание... Но, во-первых, времени на это не было, а во-вторых, был шанс задеть охотницу – слишком близко от нее находилась русалка.
– Только поплавать? – тем временем разочарованно выдохнула водорослеволосая. Ди кивнула. – Что ж... А можешь поиграть со мной, а то одна я тут, скучно мне, – ага одна она, да я, по меньшей мере, штук двадцать чувствовал и это только в непосредственной близости от Дианы.
– Ну давай поиграем, – а чтоб тебя. Как только эти слова сорвались с ее губ, русалка нырнула и, схватив глупую девчонку за руку, утащила за собой. Я начал менять форму, вдохи текли бесконечно медленно и время, потребовавшееся для полной трансформации, превратилось, казалось, в бесчисленное множество оборотов. Но стоило мне шагнуть к воде, как Сид, отплевываясь и отфыркиваясь, оказалась почти у самого берега, таща из воды за волосы ту самую уже злобно шипящую и скалящуюся речную прелестницу. Ну, допустим одну она скрутила, а с остальными что делать будет? И главный вопрос, что со всем этим рыбьим царством делать мне, когда понадобится моя помощь. А в том, что она понадобится, я не сомневался.
– Отпусти, – проныла пойманная золотая рыбка, пытаясь отцепить от себя руки охотницы.
– Нет уж, сопля зеленая. Ты поиграть хотела, так давай поиграем, – Ди подняла трепыхающуюся тушку и, перехватив ее за шею, притянула ближе к своему лицу. – Посмотри на меня, водомерочка, – хвостатая послушно подняла глаза и застыла, руки безвольно повисли, а рот продолжал беззвучно открываться и закрываться. Над водой начали появляться ее сестры одна за другой, словно только что вылупившееся головастики, они всплывали на поверхность, но приближаться пока не решались. Спустя вдох пленница будто очнулась и затрепыхалась еще отчаяннее, чем до этого.
– Проклятая, – прошипела она в испуге.
– У, какая умница, угадала, – Диана плотнее сжала пальцы на ее шее. – Еще помнишь, что такое смерть?
– Отпусти, – почти провыла русалка.
– Отпусти.
– Отпусти.
– Отпусти.
– Отпусти, – донеслось почти одинаковое шипение со всех сторон.
– А вот хрен вам. Я тут плавала, никого не трогала, никого не звала, а меня взяли и не за что не про что утопить попытались. Знаешь, сопля, говорят, что если отрезать русалке голову, она раскроет местонахождение несметного богатства. Вот мы сейчас и проверим.
– Нет, это не правда. Просто суеверие, – затараторила пойманная нечисть, а ее сестры подплыли ближе.
– Не беда, мне и твой хвост сгодится, – пожала плечами Сид, продолжая удерживать рыбешку. – Знаешь, сколько за него отвалят на рынке зелий и амулетов? – и она мечтательно закатила глаза.
– Что тебе нужно, проклятая? – спросила одна из водорослеволосых, осмелившись подплыть ближе. Глава выводка что ли?
– Ну, во-первых, извинения, во-вторых, кое-какая информация, в-третьих, одна небольшая услуга.
– Отпусти ее, и мы все сделаем и расскажем, – согласилась самая-главная-рыба-в-косяке.
– Ага, разбежалась, – девчонка замерла на мгновение, а потом я увидел, как от ее руки к шее незадачливой убийцы протянулась тонкая серебристая нить. Поводок. Я снова шагнул в тень, похоже, моя помощь тут не нужна, и я могу отправляться восвояси, но что-то не хочется. – Вот теперь, когда у меня свободны руки, – она разжала пальцы и русалка неуклюже шлепнулась в воду, – мы с вами поговорим.
– Что ты хочешь знать? – спросила глава стаи, подплывая ближе и бросая злобный взгляд на свою более молодую и менее удачливую соотечественницу, пытающуюся сбросить с себя оковы.
– Вы тут, судя по всему, живете давно и более или менее местных знаете, – Сид дождалась осторожного кивка, а потом продолжила. – Скажите, в последнее время никто посторонний в округе не ошивался? – главная вобла косяка надолго задумалась.
– Было несколько, – осторожно начала она. – Сумана два назад – каторжники беглые, трое. Мы их на дно утащили. Суман назад еще несколько демонов, но они в лес если и заходят, то близко к воде не приближаются. Да они до сих пор в деревне.
– Про этих я знаю, еще что-то?
– Эльф тут был, странный такой. Все бродил по округе, искал что-то или ждал чего-то.
– Уже не актуально. Дальше?
– Хм, еще мужчина какой-то случайно забрел, но о нем мало что сказать могу. Он на границе наших владений был. На чернокнижника сильно похож или некроманта, но запах другой.
– А вот про этого давай подробнее. Как долго тут проторчал, что делал, как выглядел? – глава обернулась и низкими, горловыми и какими-то клокочущими звуками позвала другую русалку. Та осторожно подплыла ближе. Сид слегка склонила голову, рассматривая рыбу.
– Да я и не видела практически ничего. Он почти на границе был, дня полтора пути отсюда. Там и не ходит уже никто, я случайно его увидела. Пробыл он недолго дня три, к воде только на рассвете подходил, я его поэтому толком и не разглядела, мы ведь плохо переносим утреннее солнце, – она развела руками, оправдываясь. – Молодой достаточно, сильный, с бородой, волосы у него светлые. Одет был в одежду походную, поношенную, правда, но не потрепанную. И плащ на нем всегда черный был. Он действительно чернокнижника напоминал – все книжки какие-то читал, да травы собирал, но пахло от него по-другому.
– Что за травы?
– Не уверена. Репей, боярышник, к камышам пару раз подходил, еще корешки какие-то из земли вытаскивал, – Сид кивнула.
– Еще что-то?
– Да не было больше ничего. Он как на третью ночь в лес ушел, так больше и не появлялся.
– В лес говоришь? А в какую сторону?
– На север... кажется.
– Север, – протянула охотница, – туда, где капище?
– Капище? – захлопала глазами водорослеволосая.
– Забудь, – махнула на нее рукой Диана и начала расплетать поводок, удерживающий за шею другую воблу.
– Это все, что ты от нас хотела? – девчонка кивнула. – А как же твоя спина? – ехидно спросила глава косяка. – Сама ведь не справишься, – Диана застыла на месте, так и не закончив распускать поводок. Потом хмыкнула и что-то бросила предводительнице. Она склонилась над неожиданным приобретением, к ней подтянулись другие любопытствующие.
– Буду признательна, – хмыкнула Диана, поворачиваясь к ним спиной.
– Мужчины.
– Мужчины.
– Мужчины, – раздалось злобное ядовитое шипение, как только рыбешки разглядели ее спину. Я предпочел еще глубже зайти в лес.
– Это ведь они сделали? – спросила глава, вертя в руках стеклянный пузырек. Ди кивнула. Русалка открыла флакон, вылила чуть-чуть себе на ладони и передала емкость дальше.
– Может, все-таки остаешься с нами? – спросила хладнокровная, осторожно втирая лекарство в спину охотницы. Девчонка напряглась, почувствовав ледяные ладони утопленницы на своей спине.
– Спасибо, конечно, за предложение, но мне и тут не плохо.
– Жаль.
– Жаль.
– Жаль.
– Жаль, – снова раздалось многоголосое эхо.
Они окружили ее со всех сторон, почти полностью пряча от меня хрупкую фигурку. Осторожными, мягкими движениями русалки втирали в нежную кожу мутную жидкость, то и дело передавая флакон. Сид, расслабившись, откинула голову назад, откровенно наслаждаясь их прикосновениями. Я невольно сглотнул, стало жарко. Особенно когда только-только появившаяся луна, высветила полностью открытую хрупкую шею и стали отчетливо видны тонкие позвонки. Русалки легкими прикосновениями поглаживали ее руки, лопатки, ключицы, узкие плечи. Большие прозрачные капли воды одна за другой стекали по обнаженной спине, оставляя за собой влажные дорожки, словно следы поцелуев. Рыбы уже не шипели, они о чем-то тихо перешептывались и иногда смеялись. Сид иногда так же тихо отвечала им, и ее смех разносился над водной гладью низким, грудным звуком, пробирающим меня насквозь. Ее шрамы уже не выглядели так ужасно, самые тонкие из них исчезли полностью, другие стали менее заметными.
– Позволишь? – спросила одна из хвостатых, протягивая руки к голове Дианы, Сид легко кивнула. И водомерка, стянув шнурок с ее волос, начала аккуратно прядь за прядью расплетать ей косу. Тонкие, бледные пальцы ловко распускали каждый локон, поглаживая, осторожно перекидывая темную копну на плечи. Сид слегка повернулась, чтобы русалке было удобнее, и я забыл сделать следующий вдох. Длинные волосы цвета только что пролитой крови скользили по гладкой бархатной груди, завиваясь крупными волнами. Ди прогнулась, и с ее губ сорвался хриплый смешок, когда одна из речных обитательниц начала массировать ей шею.
Боги пора это заканчивать. Я дышал часто и хрипло, все тело горело, звук собственного сердца глушил мысли. Я хотел девчонку, безумно, до одури. Хотел пройтись поцелуями по ее позвоночнику, прикусить тонкую жилку на шее, зарыться пальцами в ее волосы, прижаться губами к нежной коже затылка, ощутить под руками, как бешено бьется ее сердце. Я рыкнул и, резко развернувшись, отправился назад, пытаясь унять дрожь в руках и успокоить стихию внутри меня. Чувствую, спокойный сон мне сегодня не светит и, словно в подтверждение моих слов, ветер донес до меня еще один хриплый, грудной смешок Сид.
Следующим утром, хотя каким утром? Ближе к полудню, я стоял у старого покосившегося сарая с прогнившей крышей, и пытался понять, охотница специально себе место на ночь погаже выбирала или это случайность? Спустившись к завтраку, я выяснил, что Диана в дом старосты так и не вернулась. Точнее нет, вернулась... практически под самое утро, забрала свою лошадь, леопарда, вещи и удалилась сюда, на окраину деревни, поближе к лесу и подальше от меня. Едкое почти призрачное поначалу чувство, когда я понял, что Арона тоже со вчерашнего вечера никто не видел, с каждым вдохом приобретало все более четкие и отвратительные формы. До конца завтрака я еле досидел. Беспрестанное восторженное щебетание Кэссиди на этот раз не умиляло, не развлекало и не отвлекало, а наоборот казалось раздражающе навязчивым.
По большому счету, мне бы, конечно, плюнуть на все это, расплатиться с упрямой девчонкой и отправить восвояси, но осознание собственной вины и то самое мерзко ощущение, название которому я не мог найти, ну или предпочитал пока не искать, этому мешали. Первой мыслью было оторвать стрекозлу все выступающее части тела. Вторая идея была чуть более здравой, и предполагала наличие у меня мозга – что бы кому-то что-то оторвать, надо этого кого-то для начала найти. И, наконец, третья – апофигей моего здравомыслия – а чего я так раздражен и имею ли на это право? Вопрос, безусловно, хороший и правильный, вот только отвечать на него я не собирался. Пока даже самому себе.
Прождав девчонку до полудня, в слепой надежде уже на ее здравомыслие... Ага, ее здравомыслие... Словно дитя наивное. Я стянул с груди исфит, позаимствовал у старосты карту и через пару вдохов уже знал, где она скрывается.
Первым, кого я увидел, когда подъехал к покосившемуся сараю был Арон. Он сидел на, расстеленном на земле, покрывале в другом конце двора, привалившись спиной к старой липе, и мирно спал. Рядом, не обращая никакого внимания на заливистые, причудливые рулады, которые выводил посол, сопел леопард.
Чем они ночью занимались, что сейчас оба спят без задних ног? А потом пришло облегчение, тот комок странных чувств и жажды крови стал меньше и уже не сдавливал горло. Я аккуратно толкнул прогнившую и изъеденную жучками дверь сарая, готовясь стряхивать с себя пауков и прочую живность, но вопреки моим ожиданиям ничего такого не произошло. Нет, для жизни, конечно, это место было непригодным, но чтобы провести в нем ночь вполне. Здесь даже пахло не плесенью и сыростью, а вполне себе приятно – сеном и какими-то травами. Девчонку я увидел почти сразу же как вошел, она беспокойно ворочалась в своем спальнике.
– Нет, нет, нет, – она изогнулась дугой.
– Диана! – позвал я, подходя к девчонке.
– Нет! – почти крик, и болезненная судорога пробежала по ее телу.
– Диана! – еще шаг. Я случайно задел щербатую кружку, стоявшую почти у самой кровати. Она покачнулась и, звякнув, откатилась в сторону, расплескивая свое содержимое. По сараю поплыл удушающий сладкий запах, в тот же миг Диана болезненно вскрикнула и дернулась. Я принюхался. Что-то знакомое, что-то опасное. Присев на корточки, я окунул один из отросших когтей в серую мутную лужицу. Он покрылся тонкой серебристой пленкой с черными витиеватыми прожилками. Духи грома! Белладонна. Но судя по тому, что Ди была еще жива, она не успела ее выпить, а вот нанюхаться вполне. Серебристая молния, дрогнув в моих руках, с треском врезалась в пол, не оставив и следа ни от яда, ни от старой посуды. Девчонка даже не пошевелилась, только тихонько что-то простонала. Я начинал волноваться.
– Диана, открой глаза, задери тебя упырь! – Я присел рядом и легко встряхнул ее за плечи, опасаясь напугать сильнее. Но вместо того чтобы проснуться, она сильнее вцепилась в спальник, а над нижней губой показались краешки острых клыков. Темная, густая, теплая струйка крови потекла по острому подбородку, тут же сгорая в голубом пламени защитного амулета. Она снова громко закричала, я сильнее сжал пальцы, буквально впиваясь в кожу, приподнял почти невесомое тело, склоняясь ближе к маленькому ушку, прикасаясь своей щекой к ее. Боги, какая у нее холодная кожа.
– Диана, мать твою, просыпайся! – почти прокричал я. Девчонка дернулась из моих рук и разомкнула веки. Я хотел было уже выдохнуть, когда понял, что она все еще видит свой кошмар. Взгляд был бессмысленным и пустым, а она продолжала с невероятной для такого маленького существа силой вырываться из моих рук, иногда негромко надрывно постанывая. Хотя эти звуки с трудом можно было назвать стонами, скорее хрипами. Я встряхнул ее еще раз, а потом перетянул к себе на колени и зажал так, чтобы не смогла двигаться. На ум сразу же пришли слова малышки из моего сна. Обнять. Что может быть проще, я чуть ослабил хватку.
– Диана, это я. Тише, успокойся, – она вскрикнула еще раз, а потом действительно затихла и спустя вдох полностью расслабилась. – Ну, вот видишь, ничего страшного, просто дурной сон. Ты всегда так тяжело просыпаешься? – я осторожно гладил ее по волосам, а у самого возникло острое чувство, что подобное уже происходило. И дело даже не в том, что я так же утешал Потеряшку из своего сна, а в самих ощущениях. Диана чувствовалась абсолютно так же, как и ребенок, сотканный из облаков. Тоже острое желание уберечь, почти физическая необходимость успокоить и защитить, а еще довольно мурлыкающая, словно сытая кошка, сила.
– Как это "ничего страшного"? – прохрипела она. – Да я у вас на коленях сижу. Это уж точно пострашнее любого кошмара будет, – она отодвинулась, разжала руги, судорожно стискивающие мой плащ, а потом, словно пойманный с поличным воришка, отскочила в сторону.
– Смотрю, ты уже пришла в себя, – я мог себя поздравить – она была растеряна и дезориентирована. Маленькая фигурка в широкой мужской рубахе, сползшей с одного плеча, с растрепанными волосами и босыми ногами. Она зябко поджимала пальчики и хмуро смотрела то на меня, то на дверь. Я против воли усмехнулся.
– Сколько времени? – деловито поинтересовалась она, игнорируя мой выпад.
– Полдень, – ну что ж, если так хочешь, давай поиграем.
– Прекрасно, – проворчала девчонка, – четыре с половиной оборота, персональный рекорд за эти четыре дня.
– Рекорд?
– Ну да, – пожала она плечами, отчего рубашка сползла еще ниже, демонстрируя ключицу. – Вы зачем-то конкретным пришли или так, снова мне на мозги покапать?
– Я вообще-то извиниться хотел, а еще поинтересоваться, какого гоблина ты в эту глушь забралась?! И где ты, мать твою, пропадала эти дни?
– Ну, так извиняйтесь, – я почти подавился. Хотя, должен признаться – заслужил.
– Извини, я не знал, – она прищурилась, а потом махнула рукой.
– Забудьте, у меня ведь нет чувств, – она как-то невесело усмехнулась, и эта кривая улыбка резанула меня, как по живому. Сглупил.
– Нет, Диана. Я действительно виноват перед тобой, очень сильно виноват. И у меня всегда с извинениями плохо было, а еще я, как оказалось, люблю делать поспешные выводы, – девчонка поморщилась.