Текст книги "Древний человек и божество, Том 1 (СИ)"

Автор книги: Михаил Зильберман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)

Характерно, что данный (матриархальный) хаттский ритуал обряда "перехода", по-видимому, не связан с бо╛гом-отцом, как и у кровнородственных им протоханаанеев в мифе "Волшебный лук".

Вера в пе╛рерождение ("второе рож╛дение") высвечивается, в частности, символи╛кой ещё доиндоарийского (вероятно, ран╛неземледельческого) обряда посвящения ("упанаяна") мальчиков-брахманов (после проведения обряда они стано╛вятся "дважды рождёнными"). Здесь, в сопутст╛вующей обряду мо╛литве (из "Ригведы"), уповали на "мо╛гущество и милость Великой богини Савитри" (Савитри породила науки и искусства и питает их своею грудью; она – покровительница муд╛рых и благочестивых; она одаряет их благоденствием и потомством и ходатайствует за них пе╛ред Брахмой, её супругом). Воз╛раст посвящаемого мальчика-брахмана – 8 лет (М. Эдвардс "Древняя Индия. Быт, религия, культура". 2005). Маль╛чику на╛кладывали на левое плечо священный шнур (упавиту) и продевали под правой рукой (образо╛вы╛валась петля). На этом шнуре закреплялось 3 нити, на каждой из которых завя╛зывалось 9 узелков (все перечисленные атрибуты связаны с культом Великой богини). Поскольку в акте по╛священия вручался и посох (здесь – как эмблема жизненного пути или духовной власти брахмана), существующее мнение о том, что первоначально это мог быть (мыслился) и не посох, а деревянный жезл (как эмблема фаллоса), позволяет усматривать в данном обряде об╛ращение (узелки "на память") не только к богине-матери, богине Неба, здесь – Савитри (числа 3, 8 и 9; левое (жен╛ское) плечо, нити, шнур, петля-круг), но и к богу-отцу (злесь – к прародителю Брахме) за содействием "второму рожде╛нию".

Очевидно, что в обряде "второе рожде╛ние" чётко просматриваются параллели к культо-во-мифологической подоплеке погребального обряда. Примечательно и то, что хотя и дан-ный обряд содержит стадию "грань", однако непременного "умирания", столь присущего типичной инициации, здесь нет (хтоническая символика отсутствует).

Следует отметить, что в определённых обрядах посвящения участвовало и женское на-селение Евразии (девочки-подростки). В частности, в неолитическом слое пещеры Арма-дель-Аквила (Италия) найдены черепа мужчины и женщины преклонного возраста с не-обычными (искусственными) повреждениями: в центре лба черепа мужчины имелась не-большая круглая ямка, а на черепе женщины – "следы символической трепанации была вид-ны в наиболее выступающей части затылка" (М.Б. Медникова "Трепанации в древнем мире и культ головы". 2004).

С доисторических времён и до наших дней у многих народов мира принято обрезание. Этот обычай доисламского происхождения, как считается, восходит к древнейшим обрядам инициации (К-Д. Шруль "Сабах – утренняя заря". 1986).

Так, Геродот пишет, что "египтяне и эфиопы... с древних времен проводят обрезание у младенцев". Обрезание практиковали и микенские греки-ахейцы (J.Н. Breasted "Ancient Records of Egypt". 1927). Обряд обрезания и мужчин, и женщин соблюдается мусульманским населением Пакистана, Сомали, Эфиопии и Судана, Египта, у племен банту и масаев Кении, в Сьерра-Леоне, среди племен Мексики и Перу, у некоторых племен Австралии, а также и у мужчин-иудеев.

4. Культ Двуединого божества.

"Божественная андрогинность есть не что иное,

как архаическая формула божественного двуедин╛ства".

Мирча Элиаде

В знаменитом папирусе Бреммер-Ринда (восходящем к «Текстам пирамид»), в разделе «Книга познания развитий Ра и о низвержении Апопа» (История сотворения "А"), древней-ший египетский бог «Неб-ер-чер» изображен как предвечное божество Вселенной: «Образ... единый, единственный, создавший всё сущее... изречением которого составились боги... Ты был по бытию первым, когда ещё ничего не было» (Лейденский папирус (94.с351)). Бог Неб-ер-чер представлялся невидимой, не имеющей образа, всемогущей сакральной силой, запол-няющей всё пространство во все времена. «Никто из богов не знает настоящего вида его... Он сокровенен... велик... непознаваем».

Очевидно, что архаичный Неб-ер-чер обладает всеми чертами, соотносимыми христиан-ством, мусульманством и иудаизмом с современными представлениями о Всемогущем Гос-поде, и, по-видимому, вполне может являться предтечей монотеизма (поскольку предтечей Всевышнего гелиопольского эхнатонизма, а через него и мозаизма, и бога "Эйн Соф" кабба-лизма – он, несомненно, являлся ("Исход евреев из Египта")).

Образ великого фиванского бога Амона, как демиурга и верховного божества (эпохи Нового царства), упоминается уже в Первый переходный период. Лейденский папирус описывает Амона так: "Таинственный превращениями (считался одним из сокрытых бо-жеств гермопольской Огдоады), сияющий воплощениями, чудесно обнаруживающий себя бог, богатый обликами!.. Сам Ра соединен с его плотью, и тогда он (как "Амон-Ра" – в эпоху Нового царства), как "молодой Ра" (утреннее, восходящее Солнце – Хепри))... его называют также Та-Таненом ("его называют Татаненом-Амоном (Берлинский папирус)) первобытных вод... ("он – Атум... будучи одним телом с ним", "тело его – Птах" (известен и такой теоним Пта как "Птах атен ен пет" – "Птах – (солнечный) диск (атон) небес"); характерно, что пред-вечный Та-Танен/Птах отождествлялся также и с изначальным водным Хаосом (амбивалентным) Нун-Наунет). Его (Амона) внешность не описывается в письменах". Следует отметить, что Амон соотносился (аккумулировал) и с рядом других богов (см. по тексту). Таким образом, всё выше означенное отождествляет Амона с единым и единственным, изначальным Неб-ер-чером.

Крупнейший современный специалист по древнеегипетской теологии Эрик Хорнунг от-мечает: "Мысль, что все боги в конечном счете являются проявлениями или ипостасями не-которого Божества, многократно появляется в египетском богословии и религиозной поэзии, особенно в эпоху Нового Царства". "Изу╛чая древнеегипетские религиозные тексты, читатель может убедиться, – полагает тонкий знаток египетских древностей Уоллис Бадж ("Легенды о египетских богах". 1997), – что египтяне верили в Единого Бога, – самосущего, вечного, невидимого и непостижимого, – творца неба, земли и подземного мира... По верованиям древних египтян Бог-творец был способен принимать самые разнообразные образы и формы, которые вполне могли обретать в религиозном сознании само╛стоятельное существование" (персонифицироваться).

Мысль о том, что "все боги в конечном счете являются проявлениями или ипостасями" изначального, предвечного Единого бога (Сущего), волновала и умы у греков. Так, Софокл (496-406 гг. до н.э.) провозглашал: Зевс "един воистину, един бог, который создал небо и великую землю". Эсхил писал в сер V в. до н.э.: "Зевс есть небо, Зевс – земля, Зевс – воздух, Зевс – все, что есть сверх того". В орфическом гимне Зевсу говорится: есть только "тело од-но [тело Зевса], и в нём всё... огонь и вода, земля и эфир, Ночь со Денницей... первороди-тель и Эрос... всё это в теле вели╛ком покоится ныне" (т.е. Зевс вполне соотносится с Амо-ном-Ра).

Обратимся к популярному трактату античного философа-неоплатоника, главы Ака-демии в Афинах Прокла Диадоха "Первоосновы теологии" (являющего собой замечательный образец античной логики, который содержит 211 параграфов, в каждом из которых чётко формулируется и строго доказывается определённое утверждение). Посмотрим, как виделось божественное интеллигенту заката античности, внуку ликийского жреца, "язычнику" раннехристианской эпохи (сочинение Прокла "Возражения против христиан" не сохра╛нилось).

Итак, согласно теологии Прокла (412-485 гг.), изначально существовал единый и един-ственный Бог ("Сущий"): "Первейший Бог есть... просто Единое [божество]... Всё обожеств-ляемое простирается к одной божественной единичности... Из всего причастного божественному... и обожествляемому – сущее ["Сущий"], – самое первичное и высшее... Всё причастное божественным единичностям [читай "богам", см. ниже] берёт своё начало от Сущего... ведь сущее (Сущий) – первично... Всякий разряд богов [как "единичностей"] происходит от первых начал...". Вместе с тем, Прокл Диадох убеждён, что "всякому богу, – более цельному, причастен (соответствует) более цельный род (состояние) Сущего", и который [как более цельный бог] (поэтому) ближе расположен к первичному (к Сущему)".

Характерно, что Прокл не анализирует причин возникновения многобожия, однако кон-статирует, что "существует множество богов"; и "каждый бог из следующих за первичным, есть... некая [не однозначная] единичность" [т.е. по Проклу наличествует ранжирование бо-гов], а "всякое [их, богов] множество [как персонифицированное проявление содержания культа] Сущего единично" (т.е. образовалось одно множество не дублирующихся и не рав-ных по значимости богов (о возможности изменения этого множества Прокл не упоминает)), и оно (такое множество) "измеряется божественными единичностями", следовательно, "измеряется" неким, как представляется, ограниченным (не бесконечным, поскольку речь идёт о единичностях) количеством богов. И действительно, согласно Проклу (пар.149), "всякое множество божественных единичностей (т.е. богов) численно ограничено" (множество замкнутое). И поскольку "в богах всё существует единично" (а это каждое не однозначно по значимости), и (пар. 135) "всякой божественной единичности [т.е. образу того или иного божества] непосредственно причастно что-то одно [из "пакета" неравноценных проявлений (эпифаний)] Сущего" (т.е. каждое божество является проявлением какой-то одной из эпифаний Единого бога); то, следовательно, и количество возможных проявлений (эпифаний) образа самого изначального единого и единственного Бога ограничено).

Вместе с тем Прокл, рассуждая о "всяком боге, – более [или менее] цельном", тем самым по умолчанию использует понятие "цельность" в качестве меры некоего сакрального свойства, предполагая, что величина этой меры (здесь "цельность" божества), варьируется в каких-то пределах (больше – меньше): "[боги], более близкие к Единому (к "более цельному" Сущему (вероятно, с более значимым его проявлением)), – более цельны, а те, что дальше – более частичны (менее цельны и соотносятся с менее цельным Сущим (вероятно, с менее значимым его проявлением)". Напрашивается предположение, что и эпифании в образе Единого бога (изначально содержащиеся в предвечной субстанции Сущего или созданые Им в себе в процессе творения Мира) ранжированы (как единичностные "разряды") относительно некоего его сакрального центра (ядра), а тогда субстанция, представляющая самого Сущего (видимо, трансформировавшегося как Неб-ер-чер в пору творения), неоднородна, не "цельна" (как и изначальная совокупность: мрак, хаос и воды)). И тогда "цельность" (как мера удалённости той или иной эпифании от этого центра/ядра) может являться мерилом значимости, "весомости" (в природе и обществе) той или иной эпифании (проявления) Сущего, социально-культовой "близости" к значимости его полного ("цельного") образа. И действительно, согласно концепции Прокла, все божества ранжированы – поделены на разряды по уровню (степени) близости к Единому, и "каждый из богов проявляет себя соответственно с тем разрядом, в котором он осуществляет своё проявление (доставшуюся ему эпифанию)". Вместе с тем (пар. 132) "все разряды богов связаны между собой опосредствованно".

Важно подчеркнуть, что Прокл был убеждён в том, что в сакральном отношении "все боги вместе в своём наличном бытии (всё их "множество") не равняются ("цельному") Единому" (но все они сосуществуют с Единым). Следует отметить, что у Платона на это была иная точка зрения, поскольку в диалоге "Парменид" "Платон показывает... что, если существует единство [Единый, Сущий], то не существует бытия множества [богов]" (Георг В.Ф. Гегель). Видимо (по Платону), верно и обратное.

По всей вероятности, "цельной" (полной) считалась вся совокупность эпифаний, прису-щих образу (культу) изначального Единого бога (Сущему), который однако ещё у неандер-тальцев распался на две персонифицированные ипостаси по половому признаку, а каждая из них за века претерпела немало персонификаций и переориентаций (но это "множество единияностей" с установлением монотеизма вновь образовало "целостность" (суперпозировало) и в вернулось к исходному состоянию "Сущий").

Согласно теории патера Вильгельма Шмидта, изложенной им в 1912 г. в работе "Проис-хо╛ждение идеи Бога", обычному в Древнем мире многобожию предшествовал примитивный мо╛нотеизм, – люди когда-то, в глубокой древности, признавали одно, единственное, везде-сущее божество (Единого Бога), сотворив╛шее мир. К такому же выводу пришёл и Джордж Роулинсон, проф. истории из Окс╛форда: "историческое исследование показало, что в ранние времена везде, или почти везде, существовала вера в единство Бога (Единого бога)... она лежала в ос╛нове политеизма... эта вера оставила след в языке и мышлении". В свою очередь египтолог сэр Уильям М.Ф. Петри был твёрдо убеждён, что в тех случаях "когда мы можем проследить политеизм на самых ранних стадиях его развития, мы обнаруживаем, что он является следст╛вием сочетаний (признаков) монотеизма". Археолог Мария Гимбутас в своей работе "Цивилизация Вели╛кой Богини: Мир Древней Европы". 2006) пи╛шет: "Многочисленные категории, функции и сим╛во╛лы, к которым обращался доисторический человек в стремлении выразить Великое таинство бытия, есть лишь различные проявления... [его отношения к] единой и неделимой... Природе", изначально, как представляется, олицетворяемой подобным ей (в силу аналогии) образом столь же единого и неделимого единственного Единого бога (у М. Гимбутас вся природа соот╛но╛сится только с образом Великой богини-матери, что, по-видимому, верно лишь отчасти (особенно в свете возрождения природы путём священного брака)). Так, раввин Адин Штайнзальц ("Библейские образы". 2007), глава Израильского ин-та талмудических публикаций, глубоко убеждён, что "Монотеизм – это не высшая стадия процесса развития религии, следующая за политеизмом. Монотеизм сам по себе первичен и основополагающ; он изначально был преобладающей формой почитания Высшей Силы. Все другие культы следовали за монотеизмом, а не предшествовали ему". Таким образом, "монотеизм следует отнести к первым человеческим попыткам объ╛яснить загадку и трагедию жизни" (К. Армстронг "Исто╛рия Бога. The 4000-years Quest of Judaism, Christianity and Islam". 2004).

И все эти компетентные мнения (а также многочисленные аргументы и факты, приведённые в настоящей работе, которые хорошо коррелируются с концепцией теоцентризма) вполне убеждают в изначальности монотеизма, как религи╛озно-мифологического мировоззрения палеолита, как духовной основы теологии язычества (разветвлённого политеизма), сформировавшегося, как представляется, на фундаменте теоцентризма, присущего ещё неандертальцам.

Необходимо подчеркнуть, что ещё Алкмеон из Критона (философ, врач и учёный, жив-ший в V в. до н.э.) утверждал, что "большая часть человеческих [так или иначе соотносимых, связанных, с бытиём] вещей [и яв╛лений] – двоична" (Э.А. Виллер "Учение о Едином в античности и средневековье". 2002). Так, пи╛фагорейцы выделяли десять пар двоичных начал, к примеру: мужское и женское (амбивалент╛ность по половому признаку), правое и левое, прямое и кривое (в широком смысле), свет (светлое) и тьма (тёмное, чёрное), и т.п.. Богатая интуиция Мирча Элиаде вещает (в свете известного философского принципа): "Полярности и антогонизмы могут соеди╛няться, интегрироваться, в некое единство ("в аспекте Бога")" (М. Элиаде "Мефистофель и андрогин". 1962/1998). И (подчеркнём) как резю╛миро╛вал Мирче Элиаде (1907-1986 гг.), Андре Леруа-Гуран явственно "показал... взаимо╛дополняемость ре╛лигиозных ценностей, скрытых под знаками "мужское" и "женское"", являющими собой отдельные (самостоятельные, но взаимозависимые) ипостаси двуединого ("мать-отец") браза Единого Бога. Учёному удалось проследить единообразие данного симво╛лизма (взаимо╛дополняемость "мужского" и "женского") от франко-кан╛табрийского региона и до Си╛бири. И, как полагал Ганс Бидерманн, "Образ двуполости всегда означает возвращённое первородное единство, первоначальную целостность материнской и отцовской сфер в божественном совершенстве". В свою очередь, Елена Блаватская также усматривала в двуполости выражение идеи целостности... идею интеграции в Едином мужской и женской сущностей. И более того, "в каббалистической традиции [даже] природа души, до воплощения её на земле, мыслится в андрогинном состоянии" (В. Андреева и др. 2004).

4.1 Амбивалентность.

В палеолите, как представляется, отправление культа Единого бога практиковалось как обряд одновременного поклонения его обеим ипостасям (об этом свидетельствует устройст-во святилищ поминовения предков у неандертальцев, их "медвежьи" святилища). Несомнен-но, что поскольку таинство материнства издревле вызывало изумление и восхищение, и считалось сакральным, и эти чувства неандертальцы (а также и их предки, изготовившие в Марокко в нижнем палеолите кварцитовую женскую фигурку) и кроманьонцы нередко выражали в изготовлении скульптур "палеолитических венер", то своё преклонение перед святостью материнства эти люди и выражали Всеобщей матери (как материнскому проявлению Единого бога). О том, что вместе с тем практиковалось и отдельное "каждение" богу-отцу, говорит, в частности, обу╛стройство "медвежьего" святилища (см. ниже), в котором у неандертальцев проводился обряд инициации мальчиков-подростков.

В частности, в знаменитой "Книге бытия" племени майя-киче ("Пополь-Вух", гл. 1) го-ворится, о том, как совершилось возникновение неба и земли, всех сотворенных вещей; и о том, что всё это было названо Великими "Матерью и Отцом" (которые предвечно пребывали в мировых водах, покрытых непроглядным мраком (параллель к египет. паре "Нун" и "Наунет")), – теми, кто дает рождение детям, и кто создал дыхание жизни и мысль (М. Элиаде "Священные тексты народов мира".1998).

Следует подчеркнуть, что именно А. Леруа-Гуран был тем учёным, который впервые отметил тот факт, что в ансамбле верхне╛палеолитического искусства (в наскальной живописи и релье╛фах, статуэтках и камен╛ных пластинках) занимает центральное место несимметричная оппозиция и единение начал: "женское-мужское" ("она-он", "мать-отец").

Так, в наскальных изображениях верхнего палеолита знак руки ("руки... просто знаки" (акад. А.П. Окладников (1967)) был обнаружен более чем в двадцати пещерах Ойкумены. Чаще всего этот знак, как выяснилось, изображает левую руку, а не правую (так, в пещерах Гаргас и Кастильо (примерно 40-35 тыс. лет до н.э.)) отпечатков левых рук – 159, а правых – 23; использовались красная охра и чёрная краска); и, как полагает А, Леруа-Гуран, знак левой руки в первобытном искусстве (видимо, ещё неандертальцев) являлся одним из способов символического обозначения женского начала (Всеобщей матери). В частности, в пещере Кастильо (А.Д. Столяр; Рис. 35), отпечатки левых рук нанесены (фриз длиной ок. 5 м) на диски (символика Неба), плотно заполненные точками (зародышами новой жизни). Примечательно, что отпечатки "женских" рук расположены у фаллоса и на нижнюю часть крупа бизонов, нарисованных красной краской (символика бога-отца). Такие графемы могут означать: "рука" богини-супруги на её паредросе (на "интимных" местах тела Всеобщего отца (в облике зубра, – эмблемы неисчерпаемого плодородия)), как знак готовности (призыв) богини-матери к священному браку (изображалось и обратное – "рука" бога-отца на супруге (её эмблемах) как призыв паредроса к жизнетворящему браку). Важно отметить, что судя по данным монографии проф. А.Д. Столяра ("Происхо╛ждение изобразительного искусства". 1985), помимо простых отпечатков рук, специально делались и их (рук) рисунки. Так, Рис.32 – левая женская рука с тонкими, длинными, слегка изогнутыми пальцами и линией "жизни" на ладони (пещера Альтамира); Рис.33 – контур правой руки, выполненный прерывистой красной линией (пещера Эль Кастильо).

Важно отметить (см. выше), что дошедшие до нашего времени образцы сакральной символики неандертальцев указывают на уже развитое представление о дуальности образа Двуединого божества (мать-отец (амбивалентность), небо-земля, верх-низ, левое-правое), выразившееся в "овеществлении" изображений женской и мужской ипостасей Единого бога (к примеру, ашельско-мустьерские женские статуэтки, макет бога-отца в облике медведя, фаллосы-сталагмиты).

Существует достаточно свидетельств, говорящих о том, что и в палеолите, и в земле-дельче╛скую эпоху (подробнее см. ниже) земля и её недра считались "вот╛чиной" мужского божества (бога-отца), воплощением самого бога. Так, убейд.-шум. наименование "Энки", означает "Владыка земли", это же можно сказать и об имени "Посейдон" (см. ниже), а муж. имя "Кур (гора)" – сино╛ним шумерской преисподней (земных недр). Древнеиндийский эпос ("Taittiriya-Brahmana") повествует, что в начале времён бог Вишну (санскр. "viṣṇu" – "про-никающий во всё"), в образе (его третье воплощение) гигантского кабана (кабан (вепрь) – эмблема бога-отца, как бога недр земли) спускается (проникает) в глубины (в бездну) перво-бытных (космических) вод и извлекает оттуда Землю (т.е. Вишну, как демиуг, достаёт из небытия (создаёт) Землю, отныне ему принадлежащую). В мифологиях ряда этносов Змей (одно из воплощений бога Земли и её вод, см.ниже) держал на себе Землю.

Итак, поскольку оказывается, что погребальная яма-могила (как в овальной (символика богини-ма╛тери), так и в прямоугольной (символика бога-отца) форме (с вариациями)) – возрождающая "материнская утроба (лоно Единого бога)", – рас╛по╛ложена в земле и её недрах, т.е. в теле мужского божества (паредроса богини), а это (в соответствии с такими образцами как гермафродит) возможно лишь при условии, что мужское и женское начала соединены (слиты) в общем теле единого субъекта, и который в таком случае – "он-она", "мать-отец", т.е. Дву╛единое божество, при необходимости способное разделяться на ипостаси.

Всеобщая мать – мать флоры и фауны. И как с матерью растительности, с богиней обычно соотносились изображения барана (в раннеземледельческий период баран – эмблема культа растительного плодородия Всеобщей матери (воплощение самой богини)), из тела ко╛торого (т.е. богини) произрастает (порождается) растительность, – выходят молодые побеги, с которыми и идентифицировались рога барана. Заметим, что таких графем известно немало (см. ни╛же), и они могут быть прочтены как: "Вели╛кая богиня – мать растительности".

Характерно, что в Древней Греции, при ежегодном проведении обряда (праздновании) священ╛ного брака Зевса и Деметры, "важнейшим ритуалом было вынесение колоса, который считался плодом этого брака" (57.), т.е. у ариев-греков Деметра считалась матерью расти╛тель╛ности, а бог-отец (и громовержец) Зевс, почитаемый в качестве владыки земли и неба, – её (растительности) отцом.

Вместе с тем известен и класс графем иного свойства, повествующих о порождении фло╛ры Двуединым божеством, описанию чего предпошлём тот факт, что, в частности, в пещере Мас д"Азиль (Пиренеи) было обнаружено изображение горного козла (го╛рельеф на бивне мамонта возраста VIII тыс. до н.э.); и который, в свете сакральной символики, являл собой бога-отца, как владыку преисподней, огненных недр земли (см. ниже). Так ((57.) Рис.383-1,2), в Мике╛нах найден (II тыс. до н.э.) рисунок, на котором (в переспективе) показано, что из тела (спи╛ны) козла вырастает пышное растение с 4 ветвями; а также (из козла) и (рисунок схематиче╛ский, найден в Средней Азии, рубеж н.э.) дерево с 6 (по 3 и 3 на его сторонах) ветвями (числовая символика соотносится с богиней Неба, владычицей высокой, небесной воды).

Очевидно, что на рассмотренных рисунках архаичный бог-отец (козёл) и Великая богиня-мать (растения) представлены как некое единое целое (слиты в одном контексте), что соотносит такое представле╛ние ипостасей Единого бога с изначальным (целостным) образом его самого. И тогда данные графемы (с козлом) можно прочесть, как "Двуединое божество – родитель растительности, произрастаю╛щей из глубин земли".

О кроманьонском восприятии Дву╛единого божества в виде персонифицированных ипостасей, свидетельствует, в частности, амбивалент╛ный (символически) состав их (и их потомков) мо-лебственного погребального инвентаря. Так, археологи Еврейского университета (под рук. Ли-ор Гросман) открыли в 2008 г. в районе Нижней Галилеи (Ханаан) захоронение (примерно 10000 г. до н.э., возможно, натуфийское) ок. 28 человек. Среди вскрытых погребений обна-ружена могила служительницы культа. Тело жрицы лежало на боку, прижатое к земле боль-шими кам╛нями (как и в более ранних захоронениях) – на голове, тазу и руках (т.е. плотно уложенное в лоно). Весьма показателен молебственный погребальный инвентарь, находив-шийся в её могиле: части скеле╛тов коровы, панцирей черепах, останки орла соотносятся с культом Великой матери, а скеле╛ты кабана и леопарда – с культом бога-отца (см. ниже); и демонстрируют, что в ту (пред╛земледельческую) пору культ Единого бога (возможно, его женская ипостась) обслуживался жрицами (и бытовала концепция посмертного возрождения к новой, земной жизни).

Весьма показательно и то (57.), что в Малой Азии в VII тыс. до н.э., и в Румынии в VI-V тыс. до н.э. изготов╛лялись антропоморфные двуглавые (две головы на общем туловище (как сиамские близнецы)) статуэтки, кото╛рые, как представ╛ляется, отображали Двуединое боже-ство (слитность его ипостасей). Так ((57.), Рис.293-4), у статуэтки боже╛ства (VI-V тыс. до н.э., культура "винча"), изображённого с двумя голо╛вами (на общем туловище) и парой гру-дей, правая из голов (очевидно, мужская) заметно крупнее левой. При этом (соответственно) под правой гру╛дью изображены прямо╛угольники (символика бога-отца), а под левой – уголки (символика богини Неба). Заметим, что вавилонянин Бероес, описывая сотворение человека богом Энки, сообщает: "появились... люди... тело имели одно, а голов – две, мужскую и женскую".

Того же содержания и найденная в пещере Ла Мадлен (18-10 тыс. лет до н.э.) известняковая галька с выгравированными на её сторонах (А.Д. Столяр; Рис.234-а,б) "однотипными, разнополыми человеческими фигурами с зооморфными личинами" (не исключено, что у мужчины лик (голова) медведя (мужская статуэтка с головой медведя обнаружена в Холенштайн-Штадель (верхний палеолит); а ритуальные сосуды в виде медведя (видимо, медведицы) найдены (Б.А. Рыбаков. 1965, Рис.11-2) в Подунавье ("винча") и в Шипеницы, Триполье ("трипольская" культура), а у женщины – голова черепахи (у обоих головы повёрнуты назад).

Искусствовед древностей проф. А.Д. Столяр ("Происхо╛ждение изобразительного искусства". 1985) полагает, что "комбинированные антропоморфные изображения... соединение в одном произведении [любого изобразительного жанра] и женских, и мужских атрибутов [признаков пола]... составляют единую семантическую группу".

Наиболее распространённым проявлением половой амбивалентности Единого бога являет╛ся его андрогинность. Характерно, что данное представление, однажды возникнув, просу╛ще╛ство╛вало (особенно в Египте), практически, до наших вре╛мён. Причину этого, в частности, Мирче Элиаде ("История веры и религиозных идей". 2002) усматривает в том, что "Миф об андрогине служит примером довольно распространенного верования: совершенство человека [созданного по образу и подобию], отожде╛ствляемого с мифическим Предком [к примеру, с личными богами-прародителями у шумеров], включает в себя цельность, являющуюся одно╛в╛ременно и сово╛куп╛ностью [свойств прообраза]... (и) человеческая андрогинность имеет сво╛им образцом андрогинность божественную [по определению Джека Тресиддера ("Словарь символов". 1999) "андогинность" – это "божественная целостность"], и это понятие является общим для множества культур".

Как отмечает А.Д. Столяр (1985), среди кроманьонской скульптуры обнаружены (поздний ориньяк, ок. 26 тыс. лет до н.э.) фигурки андрогинов, изображающие (Мауэрна, Германия) женщин с фаллосом вместо головы и женским торсом; а также (Италия, район Тразимен╛ского озера; Рис.235; стеатит) женскую фигурку (высота 3.7 см) с фаллическим верхом (от бёдер) и сравнительно большими шарообразными грудью и задом ("Венера из Тразимено").

В протодравидийском Эламе (Сузы I) найдены женские статуэтки, выполненные (Г. Чайлд, Рис. 74) в форме стилизован╛ного фаллоса. Хараппская статуэтка (Э. Маккей "Древ-нейшая культура долины Инда". 1951), короткая борода которой (усов нет) аккуратные, коротко подстриженные волосы с пробором и ленточкой, по╛вязанной вокруг головы, харак-теризуют её как изображение мужского божества. При этом дан╛ная фигура (как считается, напоминающая статуи Древнего Шумера), одета в "плащ" (переки╛нутый через левое плечо и пропущенный под правой рукой как у женщин и мужчин (выходцев из Месопотамии) на картине из гробницы Хнумхотепа в Бени-Гассан), который (плащ) украшен рельефным узором из трилистников, а это уже связывает данный образ с культом Великой богини (т.е. статуэтка представлена амбивалентной и вполне может изображать Двуединое божество).

В ханаанском городе Библосе (слой дат. V тыс. до н.э.; раскопки Марка Дю╛нана) найдена глиняная антропоморфная фигурка, изображающая двуполое божество (М. Элиаде). И эта статуэтка эпохи "керамический неолит В" свидетельствует о вере хатто-хур╛ритского этноса Ханаана того времени (по-видимому, и Древней Анатолии) в Двуединое божество. Заметим, что среди множества статуэток, посвящённых отправлению культа пло╛дородия в Шаар-Голан (Ханаан), распознан и "двупо╛лый символический объект" (андроген).

Древнейший египетский бог-демиург Тот также иногда представлялся в виде андрогина (например, фаянсовая статуэтка обнажённого бога (VII в. до н.э.): грудь и живот молодой жен╛щины, фаллос). Считается, что известная "Священная Книга Тота" (т.е. сам Тот) обозначена таким символом (иероглифом): светлый (белый) квадрат с симметрично расположенным в его середине светлым треугольником (вершиной к середине верхней стороны квадрата) с большой чёрной точкой (диаметр которой примерно равен удвоенной толщине стороны тре╛угольника) в центре треугольника (в общем, геометрическом, центре данного знака). Очевидно, что данный знак символизирует (может быть прочитан как) вселенское (астральное) единение мужского и женского начал в едином теле (Тот – андроген), связанном с "землёй" небосвода, которое порождает жизнь (чёрная точка в лоне (треугольнике) – зародыш жизни), и тогда демиург Тот – Двуединое божество. В "Египтике" Манефона говорится, что "Первым... богом Египта был... Тот, кото╛рый открыл огонь". Важно отметить (Манфред Луркер), что "В образе Тота слиты различные древние предания".