Текст книги "Древний человек и божество, Том 1 (СИ)"

Автор книги: Михаил Зильберман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц)

Обычно, укладывая труп родича в могилу (яму), неандертальцы придавали ему не только позу как бы спящего человека (он уснул, но он проснётся!), но также (наиболее часто) и эмбриона (лежащего в скрюченном положении на боку, колени касаются живота, ступни – ягодиц, а голова склонена к коленям). Согласно результатов раскопок, эмб-риональная поза трупопо╛ложе╛ния осо╛бенно была распространена среди неандерталь╛цев среднего палеолита Переднего Востока: так были похоронены десять человек в пещере Эс-Сукхуль (Схул) на горе Кармель (Ханаан). Здесь (на Кармеле), небольшие неандертальские могилы (ямы) имели круглую или овальную форму (в Ферраси также обнаружены две небольшие ямы, "чётко вырытые в форме полусферы"), что, по мнению ряда учёных, должно было символизиро╛вать жизнетворя╛щую материнскую утробу Великой матери (как проявле╛ния Дву╛единого божества – матери-отца (см. ниже), поскольку Земля первоначально – "вот╛чи╛на" ("тело") бога-отца, а яма (полость) в земле (в горе, в породе) – материнское лоно (утроба) в "теле" Великого бога-отца, бога Земли и её недр); в которой погребённые останки уже лежали в позе эмбриона, т.е. тем са╛мым были подготов╛лены к (воз)рождению для новой жизни на Земле.

Важно отметить, что тот факт, что найденная в пещере Ла-Шапель могила (яма) имела искусственное происхождение и была сделана с использованием орудий труда, подтверждён геологическими исследованиями и химическими анализами.

Характерно, что и много позднее, в част╛ности, у анатолийцев поселения Чайёню, тела мужчин и женщин при захоронении также ориентированы по-разному (детей там хоро╛нили с матерями). В Чатал Хююке же выявлен следующий обычай: мужчины и женщины при жизни (раздельно) спали в различных частях жилых помещений (комнатах), а после смерти их останки (вторичные погребения – после удаления мягких тканей) хорони╛лись (уклады╛ва-лись) под теми же местами (лежанками, скамьями) в комнатах дома, где умершие спали, бу-дучи живыми (J. Mellart. Earliest Civilizations of the Near East. L., 1965. р191).

Известно, что хронологически первым из захоронений неандертальцев обнаружено было неповреждённое погребе╛ние близ Мустье (О. Гаузер, 1908 г.). Здесь (грот Ле Мустье) молодой мужчина 16-20 лет лежал под скальным навесом в специально выкопанной неглубокой (35-40 см) могиле (яме), и его телу была придана поза спящего человека, лежащего на правом боку с согнутыми в коленях ногами, головой на запад. Голова юноши по╛коилась на ладони, согнутой в локте правой руки; в левой руке умер╛шего находились цве-ты лекарственных растений (см. ниже). Вокруг тела и под вытянутой вперед левой рукой располагалось нес╛колько камней (кремень) и жареные куски мяса (от них остались обгоревшие кости, – следы погребальной тра╛пезы). Заметим, что нередко рядом с захоронениями (в том же слое) обнару╛жи╛ваются остатки костра и каменные орудия.

В хорошем состоянии сохранилось и погребение (классическое мустье III) из Ла-Шапель-о-Сен, Франция (остатки стоянки обнаружены в 1908 г.). Тут мужчина был положен в позу "спящего" с подогнутыми ногами на дно небольшого углубле╛ния (ямы), а на его груди лежала нога бизона (либо как доля умершего на погребальной трапезе, либо как эмблема бога-отца, к которому обращено моление). Здесь же обнару╛жено множество раздробленных костей различных животных (остатки трапезы) и кремневые орудия либо просто камни.

Рога и фрагмент берцовой кости лани, а также (обожжённая) скорлупа страусового яйца (символика моления богини-матери) найдены и в детском погребении Кафзех 11. В пещере Регурду, на вершине погребального сооружения (насыпи из камня), расположенного напротив останков медведей, обнаружено кострище, а под каменной насыпью – рог оленя. Характерно, что в эпоху позднего палеолита в могилы помещались также и фигурки Великой богини (на╛пример, захоронение (23 тыс. лет до н.э.) подростка из Арене Кандиде в Италии). Заметим, что судя по числу найденных "палеолитических венер", у кроманьонцев сакральный статус Всеобщей матери был весьма высок.

Захоронение неандертальского ре╛бёнка (мальчик 8-9 лет) в гроте Тешик Таш (горы Бай-сунтау), так описано акад. А.П. Окладниковым: "вокруг черепа мустьерского человека, ко-гда-то в строгом порядке, явно по определенному плану в виде круга (кольца), расставлены были рога горного козла". Итак, как уже упоминалось, здесь также проявляется особое отно╛шение к черепу (голове). С точки зрения архаичной сакральной символики круг (эмб-лема Великой богини) отображал и небосвод, и лоно. "Изгородь" же из пяти пар рогов горного козла (ассоциирующе╛гося с под╛земным огнём преисподней бога-отца, см. ниже), обрамляющая голову, может свидетельствовать о существовании представления о приоритетной хтонической связи мужского начала Единого бога с "сильным" полом (о "курировани" им мужчин). И тогда круг из рогов горного козла у головы умершего – молебственное обращение, призыв к Великим матери и отцу (небу и недрам земли (богу-отцу)) о воссоздании облика (черт лица) любимого дитяти при его посмерт╛ном возрождении, обращённый к изначальному Двуединому божеству, функционирующему как нечто еди╛ное, целостное (символика – круг из рогов козла)).

О "соблюде╛нии определённых обрядов, имеющих религиозное значение" (Ralph Solecki) повествуют и неандер╛тальские погребения из пещеры Шанидар (горы Загроса), датированные ок. 60 тыс. лет до н.э.. Здесь че╛тыре скелета мужчин лежали в ямах, вырытых в полу, в позе спящего человека (на подстилках из лес╛ного хвоща). Наиболее любопытным, новым значимым штрихом в этом захоронении являются рако╛вины каури, положенные у всех частей тела покойника. Вы╛явить роль этих раковин в погребальном обряде неандер-тальцев помогает (позволяет) сакраль╛ная символика, использованная в эпоху верхнего палео╛лита в кро╛маньонском погребении в Ло╛жери-Басс, Франция (налицо преемственность рели╛гиозной концеп╛ции). Тут (в Ложери-Басс) трубчатые и двустворчатые раковины каури лежали парами (символизируя жизнесозидающее единение ипостасей Двуединого божества) у лба, рук и ног и по четыре у локтей и колен умершего: считается (Н. Smith), что трубчатые и двустворчатые раковин моллюсков сим╛воли╛зируют мужские и женские креативные органы (соответственно). Причём, весьма примеча╛тельно, что раковины каури и до сих пор сохраняют такое же символическое значение ("Створки раковины символизируют женский половой орган" (М. Баттистини "Символы и ал╛легории. Эн-я искусства". 2008)). Следовательно, можно полагать, что древняя концепция по╛смертного возрождения к новой земной жизни со временем пополнилась представлением о необходимости повышения эф╛фективности акта (деяния) возврата к новой жизни (т.е. представлением об интенсификации акта "священного брака"). Раковины каури были призваны не только умножить потенциальные (репродуктивные) способности обоих начал Единого бога, но и акцентиро╛вать внимание божества как на возрождении (воспроизведении) головы (хотя и это наиболе важно), так и остальных частей тела покойника (отмеченных раковинами). Ок. 600 трубчатых и двустворчатых раковин моллю-сков, обнару╛жено и в классическом Ориньякском захоронении кроманьонцев (верхний па-леолит). Вместе с тем, для усиления призыва к богу-отцу и богине-матери, в Ориньякском захоронении в могилу были также положены мужская и женские фигурки, два каменных кольца и множество дисков из камня и кости.

Показательно, что вера в особые сакральные воз╛можности раковин сохранилась и у обитателей мезолитической стоянки Тевьек (Бретань). Здесь останки умерших традиционно хоронились в ямах и посыпались красной охрой. Характерно, что и тут тела похороненных были снабжены украшениями из морских раковин (ожерелья, ручные и нож╛ные браслеты), которые (типы раковин) были подобраны таким образом, что соотносились и с мужским, и с жен╛ским началом.

Натуфийское погребение с останками ок. 50 че╛ловек обнаружено на тер╛расе перед пещерой Эль-Вад. Все скелеты ле╛жали на боку внутри обмазанной глиной ямы на ложе из раковин, а та часть из усопших, которая от╛личалась наиболее скрюченным положением, была датирована ранненатуфийским пе╛риодом (Д. Гаррод. "Каменный век горы Кармель"). Несколько могил (останки 65 человек) с фалличе╛скими фигурками (VIII-VI тыс. лет до н.э.) и морскими раковинами были обнаружены и неда╛леко от г. Назарета. Вероятно, из-за многократного вскрытия коллективных захоронений (на╛туфийские могилы нередко разрывались), в них не выявлено преимущественной ориентации останков по сторонам света, т.к. перед захоронением (укладкой) новых умерших, старые трупы могли быть перемещены (сдвинуты), а затем положены обратно произвольно, поскольку, ви╛димо, считалось, что они уже успели пройти этап возрождения. Следует отметить, что более поздние (вторичные) натуфийские захоронения (скелет усопшего или отдельные части тела) – индивидуальные, а костяки в них менее скрючены. Коль скоро погребения взрослых натуфийцев могли нахо╛диться и вне жилья, то детей и подростков особенно часто хоронили под полами жилых домов (не╛редко вместе с матерями). Характерно, что традиция скрюченных на боку погребений просле╛живается и в захоронениях таких раннеземледельческих "староевронейских" культур, как подунавские Ле╛пеньски Вир, Винча, Старчево-Кереш и Лендьел.

Весьма интересен и такой сакрально-символический штрих неандертальского погребе-ния юноши близ Мустье – цветы лекарст╛вен╛ных растений, найденные там. В пещере Шани-дар (Р. Солецки, 1953-1960 гг.) у головы (а, возможно, и на тело) умершего мужчины были положены цветы, большинство из которых и по сей день принадлежит к лекарственным растениям народной ме╛дицины. Так, палинолог Арлетт Леруа-Гуран (вдова знаменитого А. Ле╛руа-Гурана), изучая пыльцу растений (2000 г.), обнаруженную в области грудных и пояснич╛ных позвонков одного скелета из пещеры Шанидар 4 (Solecki, Leroi-Gourhan), определила 7 ви╛дов цветов-медоносов, относящихся к лекарственным растениям. Она считает, что поскольку в данной местности цветов росло намного больше, то, следовательно, у тех, кто хоронил погре╛бенного, был осознанный выбор числа, вида и назначения растений (поскольку известно, что целитель в древности – мужское божество, а число 7 – хтоническая эмблема бога земли, следова╛тельно, родичи почившего особо взывали об исцелении его тела (уповали) именно к богу-отцу).

Следует отметить, что в 2012 году Карен Харди (Автономный ун-т Барселоны) и Стивен Бакли (Йорк╛ский ун-т, Англия), проведя химический анализ кальцинированного зубного налёта у пяти индивидуумов (пещера Эль-Сидрон в Испании), показали, что неандертальцы пользо╛вались такими ле╛карственными растениями, как горькая ромашка и тысячелистник 47,3-50,6 тыс. лет назад (С 14).

В пещере Ракефет (гряда Кармель, Ханаан), обнаружены (Дани Надель. 2004) натуфий-ские захоронения (сотни могил с останками), в некоторых из которых найдены отпечатки стеблей и лепестков цветов (так, в могиле, датированной ок. ХII тыс. лет, до н.э., лежали мята и шалфей). В результате исследования сделан вывод о том, что здесь (пещера Ракефет) цветы уложены в могилы прежде останков (при её обустройстве). Так, в эпоху керамиче-ского неолита в могилы таких египетских поселений, как Меримда или Гелуан (Эль-Омари), было принято класть только цветы (Г.Чайлд "Древнейший Восток в свете новых рас╛копок". 1956). Знаменательно, что в одном их этих погребений был найден деревянный "жезл" (фал╛лос); а тогда, действенность (эффективность) целебных цветов погребений должна быть, соответственно, соотнесена с культом бога-отца.

Примечательно, что в силу столь древней традиции люди клали цветы в могилы умер-ших еще 4 тыс. лет тому назад. Так, в захоронении близ г. Перт в Шотландии цветы таволги лежали возле головы умершего высокого социального статуса (К. Брофи, ун-т Глазго). Сегодня же цветы кладут только на могилу (там, где это принято).

Как известно, архаичная вера в целебную силу цветов проявилась, в частности, у шуме-ров, в их мифо-поэтическом отношении к жемчугу как к магическому "цветку вечной моло-дости" (в эпосе о Гильгамеше змея съела добытый героем жемчуг, в результате чего сброси-ла старую кожу (облик) и омолодилась, ибо мудрому Змею, богу-отцу Энки, не угодно бес-смертие создан╛ного им человека (ни Адапы, ни Гильгамеша, ни Адама). По мне╛нию М. Элиаде ("Очерки сравнительного религиоведения". 1999), "цветку вечной молодости" (жемчугу) приписывалось омолаживающее действие, "потому, что он был "рож╛ден от воды... жемчужины полны порождающей силы воды (глубин) ... они, рождённые от [под влия╛нием] Луны" (AV, IV, 10), обладают долей ее магической силы [вновь и вновь возрождаться]... (а также и) потому, что он (жемчуг) представлял [мужское] начало инь" (как известно, у древ╛них китайцев "Луна – это ("мутная", мужская) субстанция "инь" (см. ниже)). Таким образом, и М. Элиаде соотносит (во всех случаях) целебную силу цветов с образом мужского божества.

Соотнесение целительства (здоровья) с культом бога-отца демонстрируется тем, что обычно божеством-целителем в эпоху неолита и позже считалось мужское боже╛ство (и ин-дий╛ский Шива-Рудра, и шумерский Ассалухи, и древнегреческий Асклепий – лучшие из ле-ка╛рей), но при этом цветы – приношение (по принадлежности, если (?) лекарственные расте-ния не счита╛лись исключением) матери растительности (Великой богине), а также (в постнеолитический период) и эпифаниям раннеземледельческой Великой богини Неба (у египтян, например, богам Ра, Хор╛маху или Атону). Следовательно, можно пред╛полагать, что лекарственные цветы на трупах должны были служить "напоминанием" (молением), обращённым к обеим ипостасям единого и единственного Двуединого божества (матери-отцу) о необхо╛димости исцеления от смерти усопшего (возможно, излечения неких его конкретных органов, на которые и возлагались цветы) и скорейшего возврата (возрождения) его к жизни.

Уместно отметить и то, что цветы, сложенные (сплетённые) в круг, – венки (в т.ч. и по-гре╛бальные), – атрибутика культа Великой богини (различных её эпифаний). В Индии, к примеру, венками и гирляндами из цветов издревле украшают как невесту, так и жениха (вероятно, такие венки и гирлянды служили молением о "бесконечности" цветущего брака и о плодовитости). У аравийцев венок из цветов апельсина на╛девают на свадьбу только невесте, как символ ниспослания ей плодородия. Характерно, что цветочные гирлянды, как и венки (круг), тоже могли носить хтонический характер (вероятно, тоже как архаичная эмблема нескончаемых посмертных возрождений). Как известно, в Индии гирлянду из красных цветов надевали на человека перед принесение его в жертву ("Айтарея-брахмана"). У иудеев же негативное отношение к любым венкам и гирдяндам, несомненно, сформировалось как следствие борьбы жречества за станов╛ление идей монотеизма (библейские евреи весьма почитали Иштар-Астарту).

Характерно, что в "траурных" (круглых или овальных) венках для погребений издавна ис╛пользуются розы (белые и красные) и лилии (а также, в частности, хризантемы, ирисы и гла╛диолусы, каждый из которых несёт свою сакральную символику; так (в наше время), хризан╛темы – символ смерти, а ирисы – символ веры и надежды). Очевидно, что изначально погре╛бальный (поминальный) венок (символизм цветов, из которых он состоит) приносился в дар (ст.-слав. "вѣно (венок)" озна╛чает "дар") Великой матери (в русле концепции непрерывного цикла посмертных возрождений к новой земной жизни).

Сравнительно часто в верхнепалеолитических кроманьонских погребениях находят тща╛тельно вы╛деланный и богато орнаментированный каменный "жезл" (стержень) с овальным или круглым отвер╛стием с одного из концов. Этот, как считается, "странный" предмет, несомненно является эмблемой фаллоса (в то время как кольцо или диск с изображением вульвы (к при╛меру, из Брно) в захоронениях символизи╛руют женское начало). Один из таких "жезлов" (му╛зей Сен-Жермен, Франция) украшен фигуркой глу╛харя (105.), вероятно, токующего в брачный период. Данное изображение с очевидностью свидетельст╛вует о характере и сакральном пред╛назначение "жезла". Присутствующая здесь символика: птица (бо╛гиня-мать) на "жезле" (фаллосе), – го╛ворит о видение стереотипного механизма созидания жизни на земле (анало╛гичная символика использована и на рисунках пещеры Lascaux, Франция). Два костяных "жезла" (типа batons de commandement) найдены рядом с останками двух мальчиков в возрасте 12-13 лет (одетых в ук╛рашенные бусинами меха, с кольцами и браслетами из слоновой кости в захоронении Сунгири (возраст – ок. 23 тыс. лет) к востоку от Москвы (очевидно, что данный погребальный инвентарь молебственного характера соотносится с обеими ипостасями Двуединого божества).

Возникает вопрос: если известны десятки неандертальских погребений, то почему число находок древ╛нейших ос╛танков неоантропов единично? Не ясно и почему захоронения неандертальцев го╛раздо старше, нежели кроманьонские (предполагается, что эти ветви парал╛лельны).

Вполне возможно (предположение), что эти факты могут быть связаны с изначально бытовавшей у кроманьонцев культово-мифологичекой традицией оставлять трупы птицам на открытых помостах (вве╛рять останки хтонической эпифании Великой матери, богине Неба). В таком случае мяг╛кие ткани склевывались стервятниками-грифами (пожирание тел птицами – символический акт посмертного возвращения плоти в материнскую утробу (с целью последующего возрождения)). Экскарнация проводилась и в специальных сооруже-ниях (или на деревьях); т.е. плоть "забиралась" богиней Неба.

Весьма показательно, что одно из известных (и весьма наглядных) ранних свидетельств веры в посмертное возрождение – пара женских грудей на одной из стен ран-неземледельческого Чатал Хююка, вылепленных (как на кар╛касах) на черепах грифов (вест-никах смерти), причём, их (грудей) сосками являлись острия клювов этих птиц (Великая мать – владычица жизни и смерти (гриф же – сама богиня)).

Далее, после после удаления мягких тканей (к примеру, у анатолийцев VIII/VII тыс. до н.э. (Дж. Мелларт)) очищенные кости собирались, заворачивались в одежды, шкуры или ци-новки и погре╛бались. Иногда останки посыпа╛ли красной охрой и киноварью, а область шеи и лоб черепа окрашивали синей или зеленой краской (символика Великой богини (см. по тексту)). Найдены скелеты, раскра╛шенные минеральными красками в различные цвета (голубой, зеле╛ный, желтый; – каждый из цветов соотносился с определённой эпифанией образа Великой бо╛гини, к которой (эпифании) взывали особенно настоятельно); и красный – сим╛волика бога земли и преисподней). Как установлено, практика очистки костей трупа перед последующим их за╛хоронением в специальном "контейнере" – анатолий╛ское начинание.

Подобная по╛гребальная практика выявлена и при раскопках ранненатуфийского поселе-ния Эйнан (Ханаан). Здесь также обнаружены коллективные вторичные погре╛бения останков (в одном погребе╛нии части скелетов нескольких лю╛дей) после предвари╛тельного удаления их мяг╛ких тканей (большинство захоронений содержало красную охру). Установлено, что в погребениях носителей культуры "Лендель" (4900-3400 гг. до н.э.), преемницы культуры линейно-ленточной керамики (В.А. Сафронов), встречаются не только захоронения практически целых останков умерших, но и костей после сожжения тела. В убейдском поселении Тепе Гавра также обнаружены погребения (IV-III тыс. до н.э.) двух типов: и ингумация (трупоположении), и остатки трупосожжений в урнах (возможно, – вторичное захоронение). Примечательно, что проведение экскарнации предписывает и "Авеста" (заметим, что основной способ обращения с умершими в "Ригведе" – кремация).

В городке Марч (Англия) обнаружено место погребения, где рядом со следами погре-бальных костров (найдены кремационные урны) располагался помост для экскарнации и большой (погребальный) колодец (глубокий), окружённый стеной из столбов. (С. Мекулей, Оксфорд). Существуют свидетельства, указывающие на то, что и в Стоунхендже останки после экскарнации кремировались.

В Греции (В. Буркерт. 1977), в Эвтресии на Эвбее, обнаружен воронкообразный колодец (диаметр 6 м, глубина ок. 3 м), окруженный стеной. В другой "жертвенной" яме, найдена маленькая каменная колонна ("байтилос"), В кургане ("магула") Оцаки (Фессалия) найдены жертвенные (возможно, погребальные) ямы (колодцы), в которых содержались слои пепла, кости, осколки сосудов и статуэтки (вероятно, как сопутствующий инвентарь). Считается, что подобные "похоронные колодцы" (которые греки называли "ботрос", а римляне – "мундус"; к этой же концепции относятся и "фависсы") – романо-кельтского происхождения и (поэтому) обнаруживаются по всей Галлии от Рейнской долины до Пиренеев и Атлантического побережья, а также в Германии (С. Пиготт "Друиды"). Встречаются и подобные колодцы (к примеру, в Ковентинас-Уэллс) с вотивными приношениями кельтов, среди которых нередко находятся и человеческие черепа.

Существенно, что данный обычай (вторичное захоронение) сохранялся не только у ха-наа╛неев, библей╛ских евреев (кон╛тейнеры "осуарии") или зороастрийцев, но предварительное удаление мяг╛ких тканей с тел усопших проводилось, в частности, кельтиберами и японцами, и дожило до нашего времени. Так, случай эксгумации (через 5 лет по╛сле смерти) в целях вторич╛ного захо╛ронения (костных) останков в оссуа╛рии (небольшое цементное строение в углу кладби╛ща) был зарегистрирован в на╛чале 80-х гг. ХХ в. в Фессалии (Се╛верная Греция).

Таким образом, если у кроманьонцев ещё не существовал (не развился) обычай вторич-ного погребения (артефакты отсутствуют), а кости растаскивались птицами и зверями (кости вполне могли и сжигаться), то и их могилы единичны и не должны быть на много старше классического Ориньякского погребения (35-25/32-20 тыс. лет до н.э.), поскольку традиция захоронения трупов в земле (ингумация) была явно заимство╛вана кроманьонцами у своих соседей – неандертальцев.

3.1.4 Концепции посмертной участи.

«К чему печаль о том, что знать нам не дано?»

Джон Драйден

Существовали ли у неандертальцев какие-либо представления о своей посмертной уча-сти? На этот счёт существует несколько мнений. Приведём некоторые из них. Так, академик Фридхардт Кликс («Пробуждаю╛щееся мышление. У истоков человече╛ского интеллекта». 1982) пришёл к выводу о том, что «как бы там ни было, нужно при╛знать, что у неандертальцев, по-видимому, существовало представление о „загробной“ жизни». В свою очередь Уильям Рэндю (Центр международных исследований гуманитарных и социальных наук. США) полагает, что погре╛бальный обряд неандертальцев (обустройство могилы и особенно поза «эмбриона» – один из важнейших аспектов содержания концепции посмертного возрождения) надлежит рассматривать как проявление верования в «загробную» жизнь. Как выяснилось, у неандертальцев среднего палеолита уже существовал развитый культ предков (см. выше), а это предполагает ("Всемирная история. Т.1. 1956, стр. 48) осуществление ритуальной «заботы об умершем члене первобытной общины» как «непременной составной части... религии». Дж. Марингер (The Gods of Prehistoric Man... р50) же убеждён, что «люди [по меньшей мере] последней ледниковой эпохи [началась ок. 110 тыс. лет назад и закончилась ок. 9700-9600 гг. до н.э.] хоронили своих мертвецов в безусловной уверенности в их бу╛дущей телесной жизни (на земле)». А этнограф Лев Штернберг обобщает: «представление о загробной жизни [содержание концепции посмертного (ино)бытия] зависит... от культурного уровня, от социального строя, от условий географических, экономических и, наконец, от темперамента народа».

Характер захоронений и специфика артефактов (т.н. "погребальный инвентарь"), обна-руживаемых в неандертальских погребениях, свидетельствует, что со временем, палеолити-ческая концепция о необходимости вечного сохранения семьёй/родом па╛мяти об умершем, по-видимому, переросла у неандертальцев в более привлекательное пред╛ставление (концеп-цию) о возмож╛ности посмертного возрождения усопшего к новой (земной) жизни. И по-скольку умерший возвращался (как новорождённый) на землю, в свою семью (общину), к своему обычному существованию (и к своим вещам), то состав погребального инвентаря неандертальцев не содержал (и не должен был содержать) предметов обихода (орудий, оружия, посуды и т.п.).

Хорошо известно, что среди культово-мифологических представлений всякой веры (ре-лигии) наиболее устойчивым ком╛понентом, менее прочих подверженным различным влия-ниям, является похоронная практика (причём, теологическая подоплека того или иного по-гребального ритуала вполне может изменяться). Следовательно, видоизменение погребаль-ного обряда, появление в нем тех или иных новшеств, должно свидетельствовать о модифи-кации концепции посмертной участи.

Так, сопоставление неандертальских погребений (средний палеолит) и классического кроманьонского (см. выше) Ориньякского захоронения (верхний палеолит) говорит об их практически полной идентичности. Примечательно, что и в ранненатуфийском (X-VIII тыс. до н.э.) коллективном захоронении Эйнана "Погребение вождя" (Дж. Мэл╛ларт) скелеты не расчленены и с черепами. Здесь най╛дены и раковины "dentalium", а также много красной охры, но погребального инвентаря обнаружено не было (т.е. бытовала неандертальская кон-цепция посмертного возрождения). При раскопках захоронений под домами поселения Чай-ёню (7250-6750 г. до н.э.) найдены ожерелья из камней и раковин, костяные застёжки для пояса (не сохра╛нился), рассыпавшиеся бусинки. Представляется (все перечисленные предметы связаны с погребальным культом Великой ма╛тери), что этот инвентарь – настойчивая мольба к богине-матери о скорейшем возрождении к новой земной жизни. В 2004 г. в Пендик, округ Стамбула (Анатолия), открыто земледельческое поселение, существовавшее в VIII-VII тыс. до н.э., на тер╛ритории которого, помимо прочего (следы домов, каменные и костяные бытовые предметы, ин╛струменты и орудия), обнаружены человеческие останки, лежащие преимущественно в позе эмбриона, а также множество раковин моллюсков (погребальный инвентарь не упоминается), что указывает на веру в посмертное возрождение к земной жизни.

Так, на острове Тевьек (Сен-Пьер-Киберон) – типичной мезолитической (VII-IV тыс. до н.э.) стоянке в Бретани (П. Жио "Бретонцы", 2005)), обнаружено несколько домашних оча-гов, 7 больших ритуальных очагов (которые (либо камни), как правило, устанавливались над могилами) и 10 (по П. Жио) коллективных погре╛бений (останки 23 скелетов древних европеоидов (кроманьонцев) – 7 мужских, 8 женских и 8 детских), хаотически разбросанных среди остатков поселения и находив╛шихся под мусорными (кухонными) кучами (покойники были обложены поставленными на ребро плоскими камнями, а сверху прикрыты валу-нами). В некоторых погребениях из Тевьек (и здесь покойники были снабжены украшениями из морских раковин (ожерелья, ручные и нож╛ные браслеты, – символика, соотосимая с культом богини-матери)) тела усопших, посыпанные красной охрой, обрамлялось (обкладывались) рогами оленя (ср. в неандертальском погребении – рога козла), а также округлая форма микролитов (орудий) "тарденуазской" археологической культуры, – на╛стоятельный призыв к богине-матери (которая, вероятно, у местных рыбаков почиталась и как богиня моря (рыба – эмблема плодовитости богини-матери)). О не менее настойчивом призыве к богу-отцу соучаствовать в созидании инотел (священный брак) для пребывания в иномире предков, свидетельствует хтоническое число (7) больших ритуальных (погребальных) очагов (которые (либо камни) нередко устанавливались над могилами), число мужчин-усопших и общее число (10 как 5 и 5) коллективных погре╛бений.

Весьма важен тот факт, что здесь в погребальный инвентарь уже несомненно (среди ку-хонных отходов не выявлены следы работы по камню или кости) входили предметы не толь-ко молебственного, но и хозяйственного назначения (потребные погребённому), – орудия из кремня и костяные ножи.

Следует отметить, что распространение скрюченного (эмбрионального) трупоположения в погребениях "Ста╛рой" Европы, начиная с VI тыс. до н.э., как предполагается, связано с миграцией на Запад земледельцев Анатолии (через Балканы); т.е. так сложилось, что уровень поклонения Великой богине (отправление её культа) пропорционален степени занятости населения земледелием. Заметим, что трупоположене (вытянутое на спине), обычно практиковавшееся охотниками-собирателями лесостепной и степной Европы (а также, в частности, и скотово╛дами-номадами Северного Причерноморья IV тыс. до н.э.), вполне могло быть связано с предпочтительным почитанием ими бога-отца (мужского проявления Единого бога).

Итак, в Тевьеке налицо модернизация традиционного погребального обряда в части из-менения содержания (назначения) погребального инвентаря: умершего для неких целей на-чинают снабжать орудиями труда и оружием. Таким образом, символика этих захоронений (поза эмбриона, раковины, оленьи рога, охра) а главное – специфический погребальный ин-вентарь, говорят о существовании у тарденуазцев Тевьека веры в посмертное возрождение их "тел" (внешне подобных земным телам усопших, но "здоровых" и цельных) к инобытию в "Мире предков", в иномире преисподней, вполне адекватному их земному существованию, как бы его продолжению. К примеру, долговые обязательства кельтов из "этого" мира переходили (переносились) в "тот" – в иномир предков.

Характерно, что и в земледельческо-скотоводческом (пастушество) Чатал-Хююке пе-риода 6250-5400 г. до н.э. характер погребального инвентаря захоронений (здесь останки женщин сопровождали мотыги (земледелие), украшения и фигурки богини-матери (костяные плоские "шпатулы"); а мужчин – оружие (охота и защита)) указывает на то, что уже к этому времени обрела силу вера в по╛смертное инобытиё в иномире предков (т.е. при погребении родичи готовят умершего к достойному продолжению "существования" в "Мире предков", социально адекватному его предыдущему земному бытию). Заметим, что по мнению В.М. Массона ("Экономика и социальный строй древних обществ". 1976) имущественная ценность сопутствующего погребального инвентаря обычно отражала социальное положение умершего. Однако в части погребений доклассовой эпохи Г. Чайлд (1956) полагал, что погребальный инвентарь того времени не отражал степень богатства усопшего (как и его благосостояния в иномире).

Итак, этносы неолита модифицировали палеолитическую концепцию посмертного (воз)╛рождения принципиально, – в части назначения её "конечного продукта": тела уже более не возрождались (не воссоздавалось путём нового рождения) для последующей жизни на земле, но посмертное "бытие", адекватное земному, продолжалась в иномире.