Текст книги "Собрание сочинений в пяти томах"
Автор книги: Михаил Булгаков
Жанры:
Драматургия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 91 (всего у книги 229 страниц)
Вестибюль Александровской гимназии. Ружья в козлах. Ящики, пулеметы. Гигантская лестница. Портрет Александра I наверху. В стеклах рассвет. За сценой грохот: дивизион с музыкой проходит по коридорам гимназии.
Николка (за сценой запевает на нелепый мотив солдатской песни).
Дышала ночь восторгом сладострастья,
Неясных дум и трепета полна!
Свист.
Юнкера (оглушительно поют).
Я вас ждала с безумной жаждой счастья,
Я вас ждала и млела у окна!
Свист. Николка поет.
Студзинский (на площадке лестницы). Дивизион, стой!
Дивизион за сценой останавливается с грохотом.
Отставить! Капитан!
Мышлаевский. Первая батарея! На месте! Шагом марш!
Дивизион марширует.
Студзинский. Ножку! Ножку!
Мышлаевский. Ать! Ать! Ать! Батарея, стой!
1-й офицер. Вторая батарея, стой!
Дивизион останавливается.
Мышлаевский. Батарея, можете курить! Вольно!
За сценой гул и говор.
1-й офицер (Мышлаевскому). У меня, господин капитан, двадцати двух не хватает. По-видимому, дали ходу. Студентики!
2-й офицер. Вообще чепуха свинячья. Ничего не разберешь.
1-й офицер. Что ж командир не едет? В шесть назначено выходить, а сейчас без четверти семь.
Мышлаевский. Тише, поручик, во дворец по телефону вызвали. Известия есть, сейчас приедет. (Юнкерам.) Что, озябли?
Юнкер. Так точно, господин капитан, прохладно.
Мышлаевский. Отчего ж вы стоите на месте? Синий, как покойник. Потопчитесь, разомнитесь. После команды «вольно» вы не монумент. Каждый сам себе печка. Пободрей! Эй, первый взвод, в восьмой класс парты ломать, печи топить! Живо!
Юнкера (кричат). Братцы, вали в класс! Парты ломать, печки топить!
Шум, суета.
Максим (появляется из каморки, в ужасе). Ваше превосходительство, что ж это вы делаете такое? Партами печи топить. Что ж это за поношение! Мне господином директором велено…
1-й офицер. Явление четырнадцатое…
Мышлаевский. А чем же, старик, печи топить?
Максим. Дровами, батюшка, дровами… Только дров нет.
Мышлаевский. Ну спасибо тебе за сообщение. (Грозно.) Катись отсюда, старик, колбасой к чертовой матери! Эй, второй взвод, какого черта?..
Максим. Господи боже мой, угодники-святители! Что же это делается. Татары, чистые татары. Много войска было… (Уходит. Кричит за сценой.) Господа военные, что же это вы делаете!
Юнкера (ломают парты, пилят их, топят печь. Поют).
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
То как зверь она завоет,
То заплачет, как дитя…
Ах вы, сашки-канашки мои!..
(Печально.)
Помилуй нас, боже, в последний раз…
Внезапный близкий разрыв. Пауза. Суета.
Юнкер. Это по нас, господин капитан, пожалуй.
Мышлаевский. Вздор. Петлюра плюнул.
Песня замирает.
1-й офицер. Я думаю, господин капитан, что придется в пешем строю с Петлюрой повидаться. Интересно, какой он из себя?
2-й офицер (мрачен). Узнаешь, не спеши.
Мышлаевский. Наше дело маленькое, но зато верное. Прикажут – повидаем. (Юнкерам.) Юнкера, какого ж вы… Чего скисли? Веселей!
Юнкера (поют).
И когда по белой лестнице
Вы пойдете в синий край…
Юнкер (подлетает к Студзинскому). Командир дивизиона!
Студзинский. Дивизион, смирно! Господа офицеры! Господа офицеры!
Алексей (входит, Студзинскому). Список! Скольких нету?
Студзинский (тихо). Двадцати двух человек.
Алексей. Позвольте-ка мне его сюда.
Студзинский. Слушаю. (Подает список.)
Алексей (рвет список). Наша застава на Демиевке?
Студзинский. Так точно!
Алексей. Вернуть ее сейчас же сюда!
Студзинский (юнкеру). Вернуть заставу!
Юнкер. Слушаю. (Убегает.)
Алексей. Приказываю дивизиону внимательно слушать то, что я ему объявляю.
Тишина.
За ночь в нашем положении, в положении всей русской армии, я бы сказал, в государственном положении Украины произошли резкие и внезапные изменения… Поэтому я объявляю вам, что наш дивизион я распускаю.
Мертвая тишина.
Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, снять с себя погоны, все знаки отличия и немедленно же бежать и скрыться по домам. (Пауза.) Я кончил. Исполнять приказание!
Студзинский. Господин полковник! Алексей Васильевич!
Алексей. Молчать, не рассуждать!
3-й офицер. Что такое? Это измена!
Шевеление, гул.
Его надо арестовать!
Шум.
Юнкера. Арестовать!.. Мы ничего не понимаем!.. Как арестовать?.. Что ты, взбесился?! Петлюра ворвался… Вот так штука! Я так и знал!.. Тише!..
1-й офицер. Что это значит, господин полковник?
3-й офицер. Эй, первый взвод, за мной!
Вбегают растерянные юнкера с винтовками.
Николка. Что вы, господа, что вы делаете?
2-й офицер. Арестовать его! Он передался Петлюре!
3-й офицер. Господин полковник, вы арестованы!
Мышлаевский (удерживая 3-го офицера). Постойте, поручик!
3-й офицер. Пустите меня, господин капитан! Руки прочь! Юнкера, взять его!
Мышлаевский. Юнкера, назад!
Студзинский. Алексей Васильевич, посмотрите, что делается.
Николка. Назад!
Студзинский. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!
1-й офицер. Господа, что это?
2-й офицер. Господа!
Суматоха. В руках у офицеров револьверы.
3-й офицер. Не слушать старших офицеров!
Юнкер. В дивизионе бунт!
1-й офицер. Что вы делаете?
Студзинский. Молчать! Смирно!
3-й офицер. Взять его!
Алексей. Молчать! Я буду еще говорить!
Юнкера. Не о чем разговаривать! Не хотим слушать! Не хотим слушать! Равняйтесь по командиру второй батареи!
Николка. Дайте ему сказать!
3-й офицер. Тише, юнкера, дайте ему высказаться, мы его не выпустим отсюда!
Мышлаевский. Уберите своих юнкеров назад сию секунду!
1-й офицер. Смирно! На месте!
Юнкера. Смирно! Смирно! Смирно!
Алексей. Да… Очень я был бы хорош, если бы пошел в бой с таким составом, который мне послал господь бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, непростительно (3-му офицеру) вам, господин поручик! Я думал, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне.
Молчание.
Отвечать, когда спрашивает командир! Кого?
3-й офицер. Гетмана обещали защищать.
Алексей. Гетмана? Отлично! Сегодня в три часа утра гетман бросил на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде, в Германию. Так что, в то время как поручик собирается защищать его, его давно уже нет.
Юнкера. В Берлин! О чем он говорит?! Не хотим слушать!
Гул. В окнах рассвет.
Алексей. Но этого мало. Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья, его сиятельство командующий армией князь Белоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому. Ибо штаб князя дал ходу вместе с ним.
Гул.
Юнкера. Быть не может! Быть не может этого! Это ложь!
Алексей. Кто крикнул «ложь»? Кто крикнул «ложь»? Я только что из штаба. Я проверил все эти сведения. Я отвечаю за каждое мое слово! Итак… Вот мы, нас двести человек. А там – Петлюра. Да что я говорю – не там, а здесь. Друзья мои, его конница на окраинах города! У него двухсоттысячная армия, а у нас на месте мы, четыре пехотных дружины и три батареи. Понятно? Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня страшно испугал. Мальчишка!
3-й офицер. Господин полковник.
Алексей. Молчать! Ну так вот-с. Если при таких условиях вы все вынесли бы постановление защищать… что? кого?.. одним словом, идти в бой, – я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, и тем более что за этот балаган заплатите своею кровью и совершенно бессмысленно – вы.
Николка. Штабная сволочь!
Гул и рев.
Юнкера. Что же нам делать теперь? В гроб ложиться! Позор!.. Поди ты к черту! Что ты, на митинге? Стоять смирно! В капкан загнали.
Юнкер (вбегает с плачем). Кричали: вперед, вперед, а теперь – назад. Найду гетмана – убью!
1-й офицер. Убрать эту бабу к черту! Юнкера, слушайте: если то, что говорит полковник, верно, равняться на меня! На Дон! На Дон! Достанем эшелоны и к Деникину!
Юнкера. На Дон!.. К Деникину! Легкое дело, что ты несешь! На Дон! На Дон!
Студзинский. Алексей Васильевич, верно, надо все бросить. Вывезем дивизион на Дон!
Алексей. Капитан Студзинский! Не сметь! Я командую дивизионом! Молчать! На Дон! Слушайте, вы, там, на Дону, вы встретите то же самое, если только на Дон проберетесь. Вы встретите таких же генералов и ту же штабную ораву.
Николка. Такую же штабную сволочь!
Алексей. Совершенно верно. Они вас заставят драться с собственным народом. А когда он вам расколет головы, они убегут за границу… Я знаю, что в Ростове то же самое, что и в Киеве. Там дивизионы без снарядов, там юнкера без сапог, а офицеры сидят в кофейнях. Слушайте меня, друзья мои!.. Мне, боевому офицеру, поручили вас толкнуть в драку. Было бы за что! Но не за что. Я публично заявляю, что я вас не поведу и не пущу! Я вам говорю: белому движению на Украине конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка! И вот я, кадровый офицер, Алексей Турбин, вынесший войну с германцами, чему свидетели капитаны Студзинский и Мышлаевский, на свою совесть и ответственность принимаю все, все принимаю и, любя вас, посылаю домой.
Рев голосов. Внезапный разрыв.
Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно по домам!
Юнкера срывают погоны, бросают винтовки.
Мышлаевский (кричит). Тише! Господин полковник, разрешите зажечь здание гимназии?
Алексей. Не разрешаю.
Пушечный удар. Дрогнули стекла.
Мышлаевский. Пулемет!
Студзинский. Юнкера, домой!
Мышлаевский. Юнкера, бей отбой, по домам!
Труба за сценой. Юнкера и офицеры разбегаются. Николка ударяет винтовкой в ящик с выключателями. Наступает тьма. Все исчезает. Долгая пауза.
Алексей (сидит и рвет бумаги). Ты кто такой?
Максим. Я сторож здешний.
Алексей. Пошел отсюда вон, убьют тебя здесь.
Максим. Ваше высокоблагородие, куда ж это я отойду? Мне отходить нечего от казенного имущества. В двух классах парты поломали, такого убытку наделали, что я и выразить не могу. А свет… Ведь что ж это делать мне теперь? Ведь это чистый погром! Много войска бывало, а такого – извините…
Алексей. Старик, уйди ты от меня.
Максим. Меня теперь хоть саблей рубите, я уйти не могу. Мне сказано господином директором…
Алексей. Ну что тебе сказано господином директором?
Максим. Максим, ты один останешься… Максим, гляди.
Алексей. Ты, старичок, русский язык понимаешь? Убьют тебя. Уйди куда-нибудь в подвал, скройся там, чтоб духу твоего не было.
Максим. А кто отвечать-то будет? Максим за все отвечай. Всякие – за царя и против царя были, солдаты оголтелые, но чтоб парты ломать… Царица небесная…
Алексей. Куда списки девались? (Разбивает шкаф ногой.)
Максим. Ваше высокопревосходительство, ведь у него ключ есть. Гимназический шкаф, а вы – ножкой. (Отходит, крестится.)
Пушечный удар.
Алексей. Так его! Даешь! Даешь! Концерт! Музыка! Ну! Попадешься ты мне когда-нибудь, пан гетман! Гадина!
Мышлаевский появляется наверху. В окна пробивается легонькое зарево.
Максим. Ваше превосходительство, хоть вы ему прикажите. Что ж это такое? Шкаф ногой взломал!
Мышлаевский. Старик, не путайся под ногами. Пошел вон.
Максим. Татары, прямо татары. (Исчезает.)
Мышлаевский (издали). Алеша. Зажег я цейхгауз. Будет Петлюра шиш иметь вместо шинелей.
Алексей. Ты, бога ради, не задерживайся.
Мышлаевский. Дело маленькое. Сейчас вкачу еще две бомбы в сено – и ходу. Ты-то чего сидишь?
Алексей. Пока застава не прибежит, не могу.
Мышлаевский. Алеша, надо ли? А?
Алексей. Ну что ты говоришь, капитан!
Мышлаевский. Я тогда с тобой останусь.
Алексей. На что ты мне нужен, Виктор? Приказываю: к Елене сейчас же! Карауль ее! Я следом за вами. Да что вы, взбесились все, что ли? Будете ли вы слушать или нет?
Мышлаевский. Ладно, Алеша. Бегу к Ленке!
Алексей. Николка, погляди, ушел ли? Гони его в шею, ради бога!
Мышлаевский. Ладно! Алеша, смотри не рискуй!
Алексей. Учи ученого!
Мышлаевский исчезает.
Серьезно, и весьма, весьма серьезно… И когда по белой лестнице… Вот застава засыпется… Ах ты, боже мой!
Николка (появляется наверху, крадется). Алеша!
Алексей. Ты что же, шутки со мной вздумал шутить, что ли? Сию минуту домой, снять погоны! Вон!
Николка. Я без тебя, полковник, не пойду.
Алексей. Что? (Вынул револьвер.)
Николка. Стреляй, стреляй в родного брата.
Алексей. Болван!
Николка. Ругай, ругай родного брата. Я знаю, чего ты сидишь. Знаю. Ты, командир, смерти от позора ждешь, вот что! Ну так я тебя буду караулить. Ленка меня убьет.
Алексей. Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский!
Николка. Все уже ушли!
Алексей. Ну ладно же! Я с тобой дома поговорю.
Шум и топот.
Юнкера (пробегая). Конница Петлюры в Киев прорвалась! Конница за нами следом! Ходу!
Алексей. Юнкера! Слушать команду! Подвальным ходом на Подол! Срывайте погоны по дороге!
За сценой приближающийся лихой свист, глухо звучит гармоника: «И шумит, и гудит…»
Бегите, бегите! Я вас прикрою! (Бросается к окну наверху.) Беги, я тебя умоляю. Ленку пожалей!
Стекла лопнули. Алексей падает.
Николка. Господин полковник! Алешка, Алешка, что ты наделал?!
Алексей. Унтер-офицер Турбин, брось геройство, к чертям! (Смолкает.)
Николка. Господин полковник, этого быть не может! Алеша, поднимись!
Топот и гул. Вбегают гайдамаки.
Ураган. Тю! Бачь, бачь! Тримай его, хлопцы, тримай!
Кирпатый стреляет в Николку.
Галаньба (вбегая). Живьем! Живьем возмить его, хлопцы!
Николка отползает вверх по лестнице, оскалился.
Кирпатый. Ишь волчонок! Ах сукино отродье!
Ураган. Не уйдешь! Не уйдешь!
Гайдамаки появляются.
Николка. Висельники, не дамся! Не дамся, бандиты! (Бросается с перил и исчезает.)
Кирпатый. Ах сукин сын, циркач! (Стреляет.)
Галаньба. Что ж вы выпустили его, хлопцы! Эх!
Гармоника: «И шумит, и гудит…» За сценой крик: «Слава, слава!» Трубы за сценой. Болботун, за ним гайдамаки со штандартами. Знамена плывут вверх по лестнице – и оглушительный марш.
Занавес
Квартира Турбиных. Рассвет. Электричества нет. Горит свеча на ломберном столе.
Лариосик. Елена Васильевна, дорогая! Располагайте мною как хотите. Я оденусь и пойду их искать.
Елена. Ах нет, нет. Что вы, Лариосик?! Вас убьют на улице. Будем ждать. Боже мой, еще зарево. Какой ужасный рассвет! Что там делается? Я только хотела бы одно знать: где они?
Лариосик. Да… Боже мой, как ужасна гражданская война!
Елена. Знаете что: я женщина, меня не тронут. Я пойду посмотрю, что делается на улице.
Лариосик. Елена Васильевна! Я вас не пущу. Что вы! Что вы! Да я… я вас не пущу… Что мне скажет Алексей Васильевич. Он велел ни в коем случае не пускать вас на улицу, и я дал ему слово.
Елена. Я близко…
Лариосик. Елена Васильевна!
Елена. Хотя бы узнать, в чем дело…
Лариосик. Я иду…
Елена. Оставьте это… Будем ждать…
Лариосик. Ваш супруг очень хорошо сделал, что отбыл. Это очень мудрый поступок. Он переждет в Берлине в безопасности всю эту ужасную кутерьму и вернется.
Елена. Мой супруг? Мой супруг… Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?
Лариосик. Хорошо, Елена Васильевна… Всегда я найду что сказать вовремя… Может быть, вам чаю подогреть? Я бы поставил самоварчик…
Елена. Нет, не надо… Не хочется…
Стук.
Лариосик. Ага! Вот кто-то!.. Постойте, постойте, не открывайте, Елена Васильевна, сразу. Кто там?
Шервинский. Это я! Я… Шервинский…
Елена. Слава богу! (Открывает.) Что это значит? Катастрофа?
Шервинский. Петлюра город взял!
Лариосик. Взял? Боже, какой ужас!
Елена. Где же наши? Погибли? Как взял?
Шервинский. Не волнуйтесь, Лена… Елена Васильевна. Что вы! Все в полном порядке!
Елена. Как в порядке?
Шервинский. Не волнуйтесь, Елена Васильевна. Они сейчас вернутся…
Елена. Где же они? В бою?
Шервинский. Успокойтесь, Елена Васильевна. Они не успели выйти из гимназии. Я предупредил.
Елена. А гетман? Войска?
Шервинский. Гетман сегодня ночью бежал.
Елена. Бежал? Бросил армию?
Шервинский. Точно так. И князь Белоруков. (Снимает пальто.)
Елена. Подлецы!
Шервинский. Неописуемые прохвосты!
Лариосик. А почему свет не горит?
Шервинский. Обстреляли станцию.
Лариосик. Ай-ай-ай…
Шервинский. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться? Теперь офицеров будут искать.
Елена. Ну конечно!
Шервинский. Я счастлив, что вы живы и здоровы.
Елена. Что ж вы теперь будете делать?
Шервинский. Я в оперу поступаю.
Стук.
Спросите, кто там…
Лариосик. Кто там?
Мышлаевский (за сценой). Свои, свои…
Лариосик открывает. Входят Мышлаевский и Студзинский.
Елена. Слава тебе господи. А где же Алеша и Николай?
Мышлаевский. Спокойно, спокойно, Лена, сейчас придут. Не бойся ничего. Улицы еще свободны. А уж он тут? Ну стало быть, ты все знаешь…
Елена. Спасибо, все. Ну немцы, немцы!
Студзинский. Ничего, ничего, когда-нибудь вспомним мы все. Ничего…
Мышлаевский. Здравствуй, Ларион!
Лариосик. Вот, Витенька, какие ужасные происшествия. Ай-ай-ай!
Мышлаевский. Да уж, происшествия первого сорта…
Елена. Господи, на кого вы похожи. Идите к огню, я вам сейчас самовар поставлю.
Шервинский (от камина). Помочь вам, Лена?
Елена. Не надо. Сидите. (Убегает.)
Мышлаевский. Здоровеньки булы, пане личный адъютант. Чому ж це вы без аксельбантов?.. «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части»… И прослезился. За ноги вашу мамашу!
Шервинский. Что означает этот балаганный тон?
Мышлаевский. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж сулил и государя императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость в настоящее время?
Шервинский. Зачем тебе?
Мышлаевский. А вот зачем: если бы мне попалась сейчас эта самая светлость, взял бы я ее за ноги и хлопал бы головой о мостовую до тех пор, пока не почувствовал бы полного удовлетворения. А вашу штабную ораву в уборной следует утопить!
Шервинский. Господин Мышлаевский, прошу не забываться!
Мышлаевский. Мерзавцы!
Шервинский. Что-о?
Лариосик. Зачем же ссориться?
Студзинский. Сию же минуту, как старший, прошу прекратить этот разговор. Совершенно нелепо и ни к чему не ведет! Чего ты, в самом деле, пристал к человеку. Поручик, успокойтесь.
Шервинский. Поведение капитана Мышлаевского в последнее время нестерпимо…
Лариосик. Господи! Зачем же…
Шервинский. И главное – хамство! Я, что ль, виноват в катастрофе? Напротив, я всех вас предупредил. Если бы не я, еще вопрос – сидел бы он сейчас здесь живой или нет!
Студзинский. Совершенно верно, поручик. И мы вам очень признательны.
Елена (входит). Что это такое? В чем дело?
Студзинский. Не извольте беспокоиться, Елена Васильевна. Все будет спокойно. Я вам ручаюсь. Идите к себе.
Елена уходит.
Извинись, ты не имеешь никакого права.
Мышлаевский. Ну ладно, брось, Леонид! Я погорячился. Ведь такая обида!
Шервинский. Довольно странно…
Студзинский. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)
Пауза.
Мышлаевский. Где Алеша с Николаем, в самом деле?
Студзинский. Я сам беспокоюсь, чего он там застрял?! Пять минут жду, а после этого пойду навстречу…
Пауза.
Мышлаевский. Обязательно. (Пауза.) Что ж, он, стало быть, при тебе ходу дал?
Шервинский. При мне, я был до последней минуты.
Мышлаевский. Замечательное зрелище, клянусь богом. Дорого бы дал, чтобы присутствовать при этом! Что ж ты не пришиб его как собаку?
Шервинский. Спасибо. Ты бы пошел и сам его пришиб!
Мышлаевский. Пришиб бы, будь спокоен. Что ж тебе, по крайней мере, сказали на прощанье?
Шервинский. Что ж, сказал. Обнял, поблагодарил за верную службу…
Мышлаевский. И прослезился?
Шервинский. Да, прослезился…
Лариосик. Прослезился. Скажите пожалуйста!
Мышлаевский. Уж не подарил ли чего-нибудь на прощанье? Например, золотой портсигар с монограммой?
Шервинский. Да, подарил портсигар.
Мышлаевский. Вишь, черт!.. Ты меня извини, Леонид, боюсь, что ты опять рассердишься. Человек ты, в сущности, неплохой, но есть у тебя странности…
Шервинский. Что ты хочешь этим сказать?
Мышлаевский. Да как бы выразиться… Тебе бы писателем быть… Фантазия у тебя богатая… Прослезился… Не хочется мне затруднять… Ну а если бы я сказал: покажи портсигар!
Шервинский молча показывает портсигар.
Студзинский. Ах, черт возьми!
Мышлаевский. Убил! Действительно, монограмма.
Шервинский. Капитан Мышлаевский, что нужно сказать?
В окно передней бросили снегом.
Мышлаевский. Сию минуту. При вас, господа, прошу у него извинения.
Лариосик. Я в жизни не видал такой красоты! Ого! Целый фунт, вероятно, весит?
Шервинский. Восемьдесят четыре золотника.
В окно бросили снегом.
Постойте, господа!
Встают.
Мышлаевский. Не люблю фокусов… Почему не через дверь?.. И где Алеша?.. (Вынимает револьвер.)
Студзинский. Черт возьми!.. А тут это барахло! (Схватывает амуницию, бросает под диван.)
Шервинский. Господа, вы поосторожнее с револьверами. Лучше выбросить. (Прячет портсигар за портьеру.)
Все идут к окну, осторожно заглядывают.
Студзинский. Ах, я себе простить не могу!
Мышлаевский. Что за дьявольщина!
Лариосик. Ах, боже мой! (Кинулся известить Елену.) Елена…
Мышлаевский. Куда ты, черт?.. С ума сошел!.. Да разве можно!.. (Зажал ему рот.)
Все выбегают. Пауза. Вносят Николку.
Тихонько, тихонько… Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь… Боже мой!.. Алеша-то где же? Убить меня мало. Кладите, кладите… прямо на пол… Снегом… Снегом…
Студзинский. Лучше бы на диван. Ищи рану, рану ищи…
Шервинский. Голова разбита!
Студзинский. Кровь в сапоге… Снимайте сапоги…
Шервинский. Давайте перенесем его… туда… Нельзя же на полу, в самом деле…
Мышлаевский. Невозможно. Застонет – Ленку напугаем. Кладите на диван!
Студзинский. Режь сапог!.. Режь сапог!..
Мышлаевский. У Алешки бинты в кабинете…
Волоките скорее сюда!
Шервинский и Лариосик убегают.
Йод, йод захватите! Господи боже мой, как он подвернулся? Что такое?.. Где Алеша?
Шервинский и Лариосик прибегают с йодом и бинтами.
Студзинский. Бинтуй, бинтуй голову… Осторожно!..
Лариосик. Он умирает?
Николка (приходя в себя). О!..
Мышлаевский. С ума сойти!.. Говори одно только слово: где Алеша?
Студзинский. Где Алексей Васильевич?
Николка. Господа…
Мышлаевский. Что?
Елена входит стремительно.
Леночка, ты не волнуйся. Упал он и головой ударился. Страшного ничего нет.
Елена. Да его ранили. Что ты говоришь?
Николка. Нет, Леночка, нет…
Елена. А где Алексей? Где Алексей? (Настойчиво.) Ты же с ним был. Отвечай одно слово – где Алексей?
Мышлаевский. Что же делать теперь?
Студзинский (Мышлаевскому). Этого не может быть. Не может…
Елена. Ты что же молчишь?
Николка. Леночка… Сейчас…
Елена. Не лги! Только не лги!
Мышлаевский делает знак Николке: «Молчи».
Студзинский. Елена Васильевна…
Шервинский. Лена, что вы…
Елена. Ну все понятно! Убили Алексея!
Мышлаевский. Что ты, что ты, Лена! Успокойся, что ты? С чего ты взяла?!
Елена. Ты посмотри на его лицо. Посмотри. Да что мне лицо. Я ведь чувствовала, еще когда он уходил, знала, что так кончится.
Студзинский (Николке). Говорите, что с ним?!
Шервинский. Лена, перестаньте… Дайте воды…
Елена. Ларион! Алешу убили! Ларион! Алешу убили! Позавчера вы с ним за столом сидели – помните? А его убили.
Лариосик. Елена Васильевна, миленькая…
Шервинский. Лена, Лена!..
Елена. А вы?! Старшие офицеры! Старшие офицеры! Все пришли, а командира убили?!
Мышлаевский. Лена, пожалей нас, что ты говоришь. Мы все исполняли его приказание. Все. Пойми, он приказал провожать юнкеров.
Студзинский. Нет, она совершенно права! Я кругом виноват! Нельзя было его оставить! Ладно! Я старший офицер, и я свою ошибку поправлю! (Хочет уйти.)
Мышлаевский. Куда? Нет, стой! Нет, стой!
Студзинский. Убери руки!
Мышлаевский. Ну нет! Что ж, я один останусь? Я один! Ты ни в чем ровно не виноват! Ни в чем! Я его видел последний, предупреждал и все исполнил. Лена!
Студзинский. Капитан Мышлаевский, сию минуту выпустите меня!
Мышлаевский. Отдай револьвер! Шервинский.
Шервинский. Вы не имеете права! Вы что, еще хуже сделать хотите? Вы не имеете права! (Держит Студзинского.)
Мышлаевский. Лена, прикажи ему! Все из-за твоих слов. Возьми у него револьвер!
Елена. Я от горя сказала. У меня помутилось в голове. Отдайте револьвер!
Студзинский (истерически). Никто не смеет меня упрекать! Никто! Никто! Все приказания полковника Турбина я исполнил!
Елена. Никто! Никто! Я обезумела! (Бросает револьвер.)
Мышлаевский. Николка, говори… Лена, будь мужественна. Мы его найдем… Говори начистоту…
Николка. Убили командира.
Елена падает в обморок.
Занавес
