Текст книги "Собрание сочинений в пяти томах"
Автор книги: Михаил Булгаков
Жанры:
Драматургия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 223 (всего у книги 229 страниц)
Москва
Дорогой Павел!
Сообщи, когда можно навестить тебя. Я соскучился по тебе. Звони мне, сговоримся, когда повидаемся у меня или у тебя.
У нас тихо, грустно и безысходно после смерти «Мольера».
Привет Анне Ильиничне!
Твой Михаил.
129. Н. А. Булгакову. 24 марта 1937 г.Москва
Дорогой Коля!
Сообщаю тебе, что в первых числах февраля прекратились всякие известия из Парижа как от тебя, так и из Сосьете, и я не знаю, получены ли те документы, которые я послал тебе, в том числе то самое письмо Ладыжниковской фирмы от 3 октября 1928 года, которое требовалось.
Я не знаю, в каком положении дело. Еще раз прошу тебя приложить все усилия к тому, чтобы та часть авторского гонорара, которая причитается мне, не ушла бы в лапы Каганского или не была бы послана в Германию, а была бы оставлена в Париже.
Целую тебя, надеюсь на тебя.
М. Булгаков.
130. П. С. Попову. 24 марта 1937 г.Москва
Дорогой Павел!
Не написал тебе до сих пор потому, что все время живем мы бешено занятые, в труднейших и неприятнейших хлопотах. Многие мне говорили, что 1936-й год потому, мол, плох для меня, что он високосный, – такая есть примета. Уверяю тебя, что эта примета липовая. Теперь вижу, что в отношении меня 37-й не уступает своему предшественнику.
В числе прочего второго апреля пойду судиться – дельцы из Харьковского театра делают попытку вытянуть из меня деньги, играя на несчастии с «Пушкиным»[1559]1559
Процесс по суду был выигран Булгаковым, т. е. пьеса «Пушкин» к представлению была разрешена (см. далее письмо В. В. Вересаеву от 4 апреля 1937 г.).
[Закрыть]. Я теперь без содрогания не могу слышать слова – Пушкин – и ежечасно кляну себя за то, что мне пришла злосчастная мысль писать пьесу о нем.
Некоторые мои доброжелатели избрали довольно странный способ утешать меня. Я не раз слышал уже подозрительно елейные голоса: «Ничего, после вашей смерти все будет напечатано!» Я им очень благодарен, конечно!
Желаю сделать антракт: Елена Сергеевна и я просим Анну Ильиничну и тебя прийти к нам 28-го в 10 часов вечера попить чаю. Черкни или позвони, можете ли быть?
Приветствую, целую!
Твой М. Булгаков.
131. В. В. Вересаеву. 4 апреля 1937 г.Москва
Дорогой Викентий Викентьевич, сообщаю Вам, что дело в городском суде выиграно нами, в иске Художественному театру русской драмы отказано.
В делах Гурка (Реперткома) с большим затруднением удалось разыскать писанное Литовским разрешение Вахтанговскому театру пьесу «Александр Пушкин» включить в репертуар (разрешение от 20 сентября 1935 г.).
После настойчивых моих требований в Реперткоме мне выдали справку о том, что пьеса Вахтанговскому театру была разрешена, но что работы над нею были приостановлены Комитетом по делам искусств, образовавшимся в январе 1936 года.
Выступали в суде я и юрист Управления по охране авторских прав. Со стороны Харькова никто в суд не явился, к моему сожалению, я хотел бы полюбоваться на кого-нибудь из начавших это дело! Вот люди!
За день, примерно, до суда мне звонил из Комитета заместитель Боярского[1560]1560
Я. О. Боярский (1890–1941) – театральный деятель, в 1937–1939 гг. директор МХАТа.
[Закрыть], Гольдман (ответ на мою жалобу) и возмущался действиями Харькова. Сказал, что от Комитета будет написано в Управление харьковскими театрами.
Ну вот и все. Надеюсь, что к этому делу нам больше не придется возвращаться.
* * *
…Я очень утомлен и размышляю. Мои последние попытки сочинять для драматических театров были чистейшим донкихотством с моей стороны. И больше его я не повторю. На фронте драматических театров меня больше не будет. Я имею опыт, слишком много испытал…
Приветствую Вас. Как прошла Ваша поездка?
Ваш М. Булгаков.
132. Н. А. Булгакову. 5 апреля 1937 г.Москва
Дорогой Коля,
вторично сообщаю, что два месяца не имею из Парижа никаких известий.
Неужели пропали письма твои ко мне или мои к тебе, содержащие документы – в частности, письмо Ладыжникова от 3 октября 1928 г., посланное тебе 5 февраля этого года?!
Такой же запрос посылаю тебе сегодня в телеграмме.
Целую.
Твой М. Булгаков.
133. Н. А. Булгакову. 15 июля 1937 г.Москва
Дорогой Коля!
Я в полном недоумении и беспокойстве. После твоей телеграммы, полученной 7.IV.37 г., «Documents reçus attendez lettre Nicolas»[1561]1561
«Документы получены, ждите письма. Николай» (фр.).
[Закрыть], из Парижа никаких известий, ни от тебя, ни из Société. Я не знаю, что делается с «Зойкиной», что с авторским гонораром.
Твое молчание меня тревожит. Прошу тебя известить меня.
Целую тебя.
Твой Михаил.
134. В. В. Вересаеву. 5 октября 1937 г.Москва
Дорогой Викентий Викентьевич,
сейчас получил Ваше письмо и завтра привезу Вам мой долг (а может быть, удастся и сегодня).
Очень прошу извинить меня за то, что задерживался до сих пор: все время ничего не выходит.
Меня крайне огорчило то, что Вы пишете насчет пушкинской биографии и о другом. По себе знаю, чего стоят такие удары.
Недавно подсчитал: за 7 последних лет я сделал 16 вещей, и все они погибли, кроме одной, и та была инсценировка Гоголя! Наивно было бы думать, что пойдет 17-я или 19-я.
Работаю много, но без всякого смысла и толка. От этого нахожусь в апатии.
Ваш М. Булгаков.
135. И. В. Сталину. 4 февраля 1938 г.Москва
Иосифу Виссарионовичу Сталину
от драматурга
Михаила Афанасьевича Булгакова
Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!
Разрешите мне обратиться к Вам с просьбою, касающейся драматурга Николая Робертовича Эрдмана[1562]1562
Эрдман Н. Р. (1902–1970) – советский драматург, друг М. Булгакова. В октябре 1933 г. сослан на 3 года в г. Енисейск – «за сатирические басни», возмутившие власти. Пьеса Эрдмана «Мандат» была снята из репертуара, пьеса «Самоубийца» увидела свет рампы лишь в 1982 г. Вчитываясь в строки этого булгаковского письма, невозможно отрешиться от мысли, что оно не только о судьбе Эрдмана – но и самого Булгакова, косвенное напоминание о ней.
[Закрыть], отбывшего полностью трехлетний срок своей ссылки в городах Енисейске и Томске и в настоящее время проживающего в г. Калинине.
Уверенный в том, что литературные дарования чрезвычайно ценны в нашем отечестве, и зная в то же время, что литератор Н. Эрдман теперь лишен возможности применить свои способности вследствие создавшегося к нему отрицательного отношения, получившего резкое выражение в прессе, я позволяю себе просить Вас обратить внимание на его судьбу.
Находясь в надежде, что участь литератора Н. Эрдмана будет смягчена, если Вы найдете нужным рассмотреть эту просьбу, я горячо прошу о том, чтобы Н. Эрдману была дана возможность вернуться в Москву, беспрепятственно трудиться в литературе, выйдя из состояния одиночества и душевного угнетения[1563]1563
5 августа 1939 г. Е. С. Булгакова записывает в дневнике: «У Николая – удручающее известие – отказано в возможности жить в Москве». Ходатайство одного опального драматурга за другого было отклонено.
[Закрыть].
М. Булгаков.
136. Е. С. Булгаковой[1564]1564Е. С. Булгакова с Сережей уехала на лето в Лебедянь.
[Закрыть]. 27 мая 1938 г.
Москва
Дорогая Люсенька, целую тебя крепко!
Одно беспокоит, как-то ты высадилась со своею свитой? Жива ли, здорова ли после этого поезда?
Думал, что сегодня будет телеграмма, но Настя[1565]1565
Домработница Булгаковых.
[Закрыть] говорит: «Какая телеграмма? Они по базару ходят».
Провожал твой поезд джаз в рупоре над вокзалом. Награжденный Евгений[1566]1566
Старший сын Е. С. Булгаковой от второго брака. В 1938 г. ему было 16 лет.
[Закрыть] задумчиво считал деньги у нас на диване, обедал у меня, писал Насте письма.
Вечером в Большом сцена Сусанина в лесу, потом у Якова Леонтьевича[1567]1567
Я. Л. Леонтьев.
[Закрыть]. Ночью – Пилат. Ах, какой трудный, путаный материал! Это вчера. А сегодняшний день, опасаюсь, определяет стиль моего лета.
В 11 час. утра Соловьев[1568]1568
В. П. Соловьев-Седой (1907–1979), композитор.
[Закрыть] с либреттистом (режиссер Иванов). Два часа утомительнейшей беседы со всякими головоломками. Затем пошел телефон: Мордвинов[1569]1569
Б. А. Мордвинов.
[Закрыть] о Потоцком[1570]1570
С. И. Потоцкий (1883–1958) – русский советский композитор, с которым Булгаков написал либретто к опере «Черное море».
[Закрыть], композитор Юровский о своем «Опанасе»[1571]1571
В. М. Юровский (1915–1972) – советский композитор, работавший с С. М. Городецким над оперой «Дума про Опанаса» по одноименной поэме Э. Багрицкого.
[Закрыть], Ольга[1572]1572
О. С. Бокшанская. С нею было условлено о перепечатке романа «Мастер и Маргарита» (см. далее).
[Закрыть] о переписке романа, Евгений, приглашающий себя ко мне на завтра на обед, Городецкий[1573]1573
С. М. Городецкий (1884–1967) – русский советский поэт. Автор нового либретто к опере М. Глинки «Жизнь за царя», возобновленной под названием «Иван Сусанин».
[Закрыть] все о том же «Опанасе».
Между всем этим Сережа Ерм.[1574]1574
С. А. Ермолинский (1900–1984), советский литератор, близкий дому Булгаковых.
[Закрыть] Прошлись с ним, потом он обедал у меня. Взял старые журналы, приглашал к себе на дачу, говорили о тебе.
Вечером Пилат. Малоплодотворно. Соловьев вышиб из седла. Есть один провал в материале. Хорошо, что не во второй главе. Надеюсь, успею заполнить его между перепиской.
Интересное письмо (конечно, на Пироговскую, 35а, кв. 6!) из архива Горького.
«По имеющимся у нас сведениям (?!), у Вас должны быть автографы Алексея Максимовича…», так вот, мол, передайте их в архив[1575]1575
Ср. рассказ Н. Берберовой о том, как изымали архив Горького у баронессы Будберг («Железная женщина». – Дружба народов. 1989. № 11).
[Закрыть]. Завтра напишу, что сведения эти неосновательны и автографов Горького у меня нет.
Ну вот и ночь. Устал. В ванне шумит вода. Пора спать.
Целую тебя, мой друг. Умоляю, отдыхай. Не думай ни о театрах, ни о Немировиче, ни о драматургах, ничего не читай, кроме засаленных и растрепанных переводных романов (а может, в Лебедяни и их нет?).
Пусть лебедянское солнце над тобой будет как подсолнух, а подсолнух (если есть в Лебедяни!) как солнце.
Твой М.
Поцелуй Сергея, скажи, что я ему поручаю тебя беречь!
137. Е. С. Булгаковой. 30 мая 1938 г.Москва
Утро
Дорогая Люсенька! Получены открытка Сергея с изображением ножика и двух целующихся и твоя, где пишешь о развитии энергии по устройству жизни. Не утомляешься ли ты этим?
Роман уже переписывается. Ольга работает хорошо[1576]1576
О. Бокшанская (в письме к матери летом 1938 г.) писала: «…завтра сговариваемся с Макой, может, поработаем и утром, и вечером. Он рвется в бой, да и мне интересно страшно».
[Закрыть]. Сейчас жду ее. Иду к концу 2-й главы.
Настя очень старательна, заботится обо мне. Целую тебя крепко, мой друг. Спешу отдать открытку Насте.
Твой М.
138. Е. С. Булгаковой. 31 мая 1938 г.Москва
Дорогая Люсенька! Только что получил твое письмо от 29-го. Очень хорошее и интересное! Пишу 6-ю главу. Ольга работает быстро. Возможно, что 4-го июня я дня на 4 уеду с Дмитриевым[1577]1577
В. В. Дмитриев (1900–1948) – театральный художник, с 1928 г. во МХАТе.
[Закрыть] и Вильямсом[1578]1578
П. В. Вильямс (1902–1947) – театральный художник.
[Закрыть]. Хочу прокатиться до Ялты и обратно. Бешено устал. Дома все благополучно. Целую нежно!
Твой М.
139. Е. С. Булгаковой. 1 июня 1938 г.Москва
Моя дорогая Лю!
Вчера я отправил тебе открытку, где писал, что, может быть, проедусь до Ялты и обратно. Так вот – это отменяется!
Взвесив все, бросил эту мыслишку. Утомительно, и не хочется бросать ни на день роман[1579]1579
Роман «Мастер и Маргарита».
[Закрыть]. Сегодня начинаю 8-ю главу. Подробно буду писать сегодня в большом письме. Сейчас наскоро вывожу эти каракули на уголке бюро – всюду и все завалено романом. Крепко целую и вспоминаю. И дважды перечитывал твое письмо, чтобы доставить себе удовольствие.
Твой М.
140. Е. С. Булгаковой. 2 июня 1938 г.Москва
В ночь на 2.VI
Сегодня, дорогая Лю, пришло твое большое письмо от 31-го. Хотел сейчас же после окончания диктовки приняться за большое свое письмо, но нет никаких сил. Даже Ольга, при ее невиданной машинистской выносливости, сегодня слетела с катушек. Письмо – завтра, а сейчас в ванну, в ванну!
Напечатано 132 машинных страницы. Грубо говоря, около ⅓ романа (учитываю сокращения длиннот). <…>[1580]1580
Здесь и далее Е. С. Булгакова тщательно замазала тушью несколько слов.
[Закрыть]
Постараюсь увидеть во сне солнце (лебедянское) и подсолнухи. Целую крепко!
Твой М.
141. Е. С. Булгаковой. 2 июня 1938 г.Москва
Днем.
Дорогая моя Лю!
Прежде всего ты видишь в углу наклеенное изображение дамы или, точнее, кусочек этой дамы, спасенной мною от уничтожения. Я думаю постоянно об этой даме, а чтобы мне удобнее было думать, держу такие кусочки перед собою.
* * *
Буду разделять такими черточками письмо, а то иначе не справлюсь – так много накопилось всего.
* * *
Начнем о романе. Почти 1/3, как я писал в открытке, перепечатана. Нужно отдать справедливость Ольге, она работает хорошо. Мы пишем по многу часов подряд, и в голове тихий стон утомления, но это утомление правильное, не мучительное.
Итак, все, казалось бы, хорошо, и вдруг из кулисы на сцену выходит один из злых гениев…
Со свойственной тебе проницательностью ты немедленно восклицаешь:
– Немирович!
И ты совершенно права. Это именно он.
Дело в том, что, как я говорил и знал, все рассказы сестренки о том, как ему худо, как врачи скрывают… и прочее такое же – чушь собачья и самые пошлые враки карлсбадско-мариенбадского порядка.
Он здоров, как гоголевский каретник, и в Барвихе изнывает от праздности, теребя Ольгу всякой ерундой.
Окончательно расстроившись в Барвихе, где нет ни «Астории», ни актрис и актеров и прочего, начал угрожать своим явлением в Москву 7-го. И сестренка уже заявила победоносно, что теперь начнутся сбои в работе.
Этого мало! К этому добавила, пылая от счастья, что, может быть, он «увлечет ее 15-го в Ленинград»!
Хорошо было бы, если б Воланд залетел в Барвиху! Увы, это бывает только в романе!
Остановка переписки – гроб!
Я потеряю связи, нить правки, всю слаженность. Переписку нужно закончить, во что бы то ни стало.
У меня уже лихорадочно работает голова над вопросом, где взять переписчицу. И взять ее, конечно, и негде, и невозможно.
Сегодня он уже вытащил сестренку в Барвиху, и день я теряю.
Думаю, что сегодня буду знать, понесет ли его в Ленинград или нет.
* * *
Роман нужно окончить! Теперь! Теперь!
* * *
Со всей настойчивостью прошу тебя ни одного слова не писать Ольге о переписке и о сбое. Иначе она окончательно отравит мне жизнь грубостями, «червем-яблоком», вопросами о том, не думаю ли я, что «я – один», воплями «Владимир Иванович!!», «Пых… пых» и другими штуками из ее арсенала, который тебе хорошо известен.
А я уже за эти дни насытился. Итак, если ты не хочешь, чтобы она села верхом на мою душу, ни одного слова о переписке.
Сейчас мне нужна эта душа полностью для романа.
* * *
В особенно восторженном настроении находясь, называет Немировича «Этот старый циник!», заливаясь счастливым смешком.
* * *
Вот стиль, от которого тошно!
* * *
Эх, я писал тебе, чтобы ты не думала о театре и Немировиче, а сам о нем. Но можно ли было думать, что и роману он сумеет приносить вред. Но ничего, ничего, не расстраивайся – я окончу роман.
Спешу отдать Насте письмо. Продолжение последует немедленно.
Твой М.
142. Е. С. Булгаковой. 3 июня 1938 г.Москва
Днем.
«Подсолнечник (Helianthus)»
«Хорошее медоносное растение».
Из Брокгауза.
Дорогая Люси!
Я очень рад, что ты заинтересовалась естественной историей. Посылаю тебе эту справку из словаря. Ты ведь всегда была любознательна!
* * *
Да, роман… Руки у меня невыносимо чешутся описать атмосферу, в которой он переходит на машинные листы, но, к сожалению, приходится от этого отказаться!
А то бы я тебя немного поразвлек!
Одно могу сказать, что мною самим выдуманные лакированные ботфорты, кладовка с ветчиной и faux pas[1581]1581
Оплошность (фр.).
[Закрыть] в этой кладовке теперь для меня утвердившаяся реальность[1582]1582
«Атмосфера, в которой роман переходит на машинные листы», – это, прежде всего, общение с О. С. Бокшанской, приносящей в дом Булгаковых новости и закулисные происшествия МХАТа. Оттого одним из главных персонажей писем Булгакова к жене становится В. И. Немирович-Данченко. «Оплошность» кого-то, совершившаяся в кладовке с ветчиной, совпадает с тем, что создано фантазией писателя, целиком поглощенного романом. Прояснить эти строчки помогает эпизод, рассказанный мемуаристом: «Взбегая по лестнице <…> я вдруг с изумлением вижу, что на площадке, прячась за полуоткрытой дверью, стоит Владимир Иванович с большим куском жирной розовой лососины (без хлеба!) в руке и явно готовится отправить его целиком в рот» (Виленкин В. Воспоминания с комментариями. М., 1982. С. 50). Ср. со сценой из «Мастера и Маргариты», где Арчибальд Арчибальдович, перед тем как покинуть горящий ресторан, заворачивает в кладовую.
[Закрыть]. Иначе просто грустно было бы!
* * *
Ты спрашиваешь печально: «Неужели действительно за один день столько ненужных и отвлекающих звонков?» Как же, Дундик, не действительно? Раз я пишу, значит действительно.
Могу к этому добавить в другой день еще Мокроусова (композитор? Ты не знаешь?)[1583]1583
Б. А. Мокроусов (1909–1968) – советский композитор.
[Закрыть] о каком-то либретто у Станиславского и разное другое.
* * *
Привык я делиться с тобою своим грузом, вот и пишу! А много накопилось, пишу, как подвернется, вразбивку. Но уж ты разберешься.
* * *
Шикарная фраза: «Тебе бы следовало показать роман Владимиру Ивановичу». (Это в минуту особенно охватившей растерянности и задумчивости.)
Как же, как же! Я прямо горю нетерпением роман филистеру показывать.
* * *
Одно место в твоем письме от 31-го потрясло меня. Об автографах. Перекрестись, <…>. Ты меня так смутила, что я, твердо зная, что у меня нет не то что строчки горьковской, а даже буквы, собирался производить бесполезную работу – рыться в замятинских и вересаевских письмах, ища среди них Горького, которого в помине не было.
У меня нет автографов Горького, повторяю! А если бы они были, зачем бы я стал отвечать, что их нет? Я бы охотно сдал их в музей! Я же не коллекционер автографов.
Тебе, <…>, изменила память, а выходит неудобно: я тебе пишу, что их нет, а ты мне, что они есть[1584]1584
Ни на одно свое письмо Горькому Булгаков ответа не получил. Известный отзыв Горького о «Беге» был публично высказан на обсуждении во МХАТе; отзыв о «Мольере» попал к Булгакову еще более сложным путем: в виде фотокопии с нескольких строк, написанных Горьким Фишеру, немецкому издателю Булгакова.
[Закрыть].
Это Коровьев или кот подшутили над тобой. Это регентовская работа!
Не будем к этой теме возвращаться! И так много о чем писать!
* * *
Прости! Вот она – Ольга, из Барвихи. Целую руки!
Твой М.
Следующее письмо буду писать ночью.
143. Е. С. Булгаковой. 4 июня 1938 г.Москва
В ночь на 4.VI.
Дорогая Люси!
Перепечатано 11 глав. Я надеюсь, что ты чувствуешь себя хорошо?
Целую крепко.
Твой М.
144. Е. С. Булгаковой. 9 июня 1938 г.Москва
В ночь с 8-го на 9-е июня.
Дорогая Купа,
в сегодняшней своей телеграмме я ошибся: было переписано пятнадцать глав, а сейчас уже 16. Пишу эту открытку, чтобы она скорее достигла Лебедяни, а подробнее все опишу в письме завтра.
Устал, нахожусь в апатии, отвращении ко всему, кроме <…>[1585]1585
Залито тушью.
[Закрыть].
Целую крепко! Твой М.
P. S. Сергей Петрович[1586]1586
С. П. Федоров, знакомый Булгакова, в семье которого любил бывать писатель.
[Закрыть] взял с меня честное слово, что в каждом письме я буду писать по крайней [мере] две строчки приветов от него.
Москва
Днем.
Дорогая Лю!
Все в полном порядке – перестань беспокоиться! Сейчас получил твое закрытое от 8-го. К сожалению, опять посылаю открытку, потому что сочинение большого письма тебе – это целое священнодействие. Со всех сторон наваливаются важные мысли, которые все нужно передать тебе, а для этого требуется несколько часов полного уединения. Вот сегодня я и намереваюсь составлять большое в надежде, что меня не будут отрывать. Обдумываю вопрос о нашем свидании. Что комнату ты наняла – это хорошо. Но вот куда ты думаешь пристроить Ник. Роб.[1587]1587
Эрдмана.
[Закрыть]? Но, впрочем, все эти вопросы до большого письма.
* * *
Вот с романом – вопросов!! Как сложно все! Но и это до большого. Диктую 18-ю главу. Жди известий.
Твой М.
Целую тебя крепко! Кланяйся Жемчужникову[1588]1588
В. М. Жемчужников (1830–1884) – один из создателей псевдонима и образа Козьмы Пруткова. В контексте данного письма (и последующих), как подтверждают близкие дому Булгаковых лица, – речь шла не о Жемчужникове-литераторе, его фамилия обыгрывалась как устойчивая внутрисемейная шутка (как и фамилия появляющегося далее Писарева).
[Закрыть]!
Москва
Дорогая Лю!
Хорошо, что ты наняла комнату на всякий случай. Но удастся ли мне вырваться – вопрос!
В числе прочего есть одно! Это июльский приезд sister-in-law[1589]1589
Свояченица (англ.).
[Закрыть]. То есть не то что на 40 шагов, я не согласен приблизиться на пушечный выстрел! И вообще полагаю, что в начале июля половина Лебедяни покинет город и кинется бежать куда попало. Тебя считаю мученицей или, вернее, самоистязательницей. Я уже насмотрелся!
По окончании переписки романа я буду способен только на одно: сидеть в полутемной комнате и видеть и читать только двух людей. Тебя! И Жемчужникова. И больше никого. Я не могу ни обедать в компании, ни гулять.
Но это не все вопросы этого потрясающего лета.
* * *
Ольга приехала работать. Попробую написать тебе ночью. Итак, я не знаю, как же быть. Заставлять тебя держать комнату?
Как ты думаешь устроить Ник. Роб.? Да, кстати, холодею при мысли о сенсации, которую получат все Пречистенки[1590]1590
Пречистенка. – В районе Пречистенки жил круг людей, близких Булгакову в 1920-е годы. Об отношении писателя к пречистенцам существуют различные версии (см. об этом в кн.: Чудакова М. Жизнеописание… С. 401–402; Ермолинский С. Драматические сочинения. М., 1982. С. 607–609, а также прим. 260).
[Закрыть], а с ними, увы, и еще кое-какие места. То-то разразится буря радости! Недаром подавилась та дама!
Не могу больше писать, Ольга[1591]1591
О. С. Бокшанская.
[Закрыть] над душой.
До следующего письма.
Твой М.
147. Е. С. Булгаковой. 13 июня 1938 г.Москва
Дорогая Лю! Чем кончилась история с Сергеевым ухом? Желаю, чтобы все было благополучно! <…> Ты, оказывается, ни строчки не написала Якову[1592]1592
Я. Л. Леонтьеву.
[Закрыть]?! <…> Напиши! (Померанцев, 8.) Як. ходит с палкой, вскоре поедет в Барвиху, потом в Ессентуки.
Был у меня Эрдман. Решает вопрос – ехать ли ему или нет в Лебедянь. Он тебе напишет или уже написал.
Диктуется 21-я глава. Я погребен под этим романом. Все уже передумал, все мне ясно. Замкнулся совсем. Открыть замок я мог бы только для одного человека, но его нету! Он выращивает подсолнухи. Целую обоих: и человека, и подсолнух.
Твой М.
148. Е. С. Булгаковой. 15 июня 1938 г.Москва
Вечером.
Дорогая Люси!
Сегодня от тебя письмо (12-го), открытка (13-го) и сегодняшняя телеграмма. Целую тебя крепко! Лю! Три раза тебе купаться нельзя! Сиди в тени и не изнуряй себя базаром. Яйца купят и без тебя.
[Лю]буйся круглым пейзажем, вспоминай меня. Много не расхаживай. Значит, здоровье твое в порядке? Ответь!
* * *
Вот что интересно: почему Сергей не ответил на мое письмо с пометкой – «Секретное, одному Сергею», где я поручил ему сообщить его мнение о твоем здоровье? Неужели он его не получил?
* * *
Желая тебя развлечь, посылаю тебе бытовые сценки:
I
Бабка. Звать Настасью на… экскурсию.
II
Старуха Прасковья, которая у нас служила. Требовала какие-то ее сковородки, которые она «вложила в наше хозяйство, чтобы они промаслились». Разговаривала с Настасьей, так как я в это время был занят телефоном.
III
А. П.[1593]1593
Очевидно, маникюрша. Имени установить не удалось.
[Закрыть] (отделывая ноготь). Елена Сергеевна еще не соскучилась по дому?
Я (куря, задумчиво). Да ведь она несколько дней всего как уехала. Пусть отдыхает.
А. П. (глядя исподлобья). Нет… как же… (Пауза.) Л. К.[1594]1594
Л. К. – неустановленное лицо.
[Закрыть] кланялась, велела сказать, что на днях придет к вам ночевать.
Я. Это очень любезно. (Помолчав и представив себе картину – я разговариваю с Дмитриевым, Настасья спит у Сергея, а на рояле спит старуха.) Кланяйтесь ей! (Про себя.) Это надо пресечь!..
IV
Отчаянные крики Л. К. в телефон: «Поздравляю! Поздравляю! Поздравляю! Телеграмму послали?!»
Берусь за сердце. Чудо? «Бег»?
«Что такое, Л. К.?»
Крики усиливаются: «Константина! Константина! Константина и Елены! Телеграмму!»
«Ах, вы говорите про именины? Да ведь они уже были недавно. Я поздравлял!»
Вопли: «Нет! Телеграмму! Нет! Не было! Константина! Не было! Константина! Телеграмму! От меня тоже! Константина!»[1595]1595
Именины Е. С. Булгаковой – день Константина и Елены – отмечались 3 июня.
[Закрыть]
«Л. К.! А. П. передавала, что вы хотели прийти ночевать. Зачем вам беспокоиться?»
Внезапное гробовое молчание в трубке. Потом крайне смущенный и раздраженный голос: «Это А. П. все врет. Ходит по квартирам и врет на меня… Если вы меня вызовете, это другое дело!»
V
Sist. (радостно, торжественно). Я написала Владимиру Ивановичу[1596]1596
В. И. Немировичу-Данченко.
[Закрыть] о том, что ты страшно был польщен тем, что Владимир Иванович тебе передал поклон.
Далее скандал, устроенный мною. Требование не сметь писать от моего имени того, чего я не говорил. Сообщение о том, что я не польщен. Напоминание о включении меня без предупреждения в турбинское поздравление, посланное из Ленинграда Немировичу.
Дикое ошеломление S. оттого, что не она, а ей впервые в жизни устроили скандал. Бормотание о том, что я «не понял!» и что она может «показать копию».
VI
Sist. (деловым голосом). Я уже послала Жене[1597]1597
Е. В. Калужскому.
[Закрыть] письмо о том, что я пока еще не вижу главной линии в твоем романе.
Я (глухо). Это зачем?
Sist. (не замечая тяжкого взгляда). Ну да! То есть я не говорю, что ее не будет. Ведь я еще не дошла до конца. Но пока я ее не вижу.
Я (про себя) …..![1598]1598
И в романе появляется реплика Бегемота: «…теперь главная линия этого опуса ясна мне насквозь».
[Закрыть]
VII
15.6. Утром
Я слышал, что ты держалась обыкновения сжигать письма. Если ты теперь отступила от этого обычая, то, во всяком случае, я надеюсь, что мои послания не лежат на буфете рядом с яйцами?
Мое желание – беседовать с тобою одной. Кстати: непонятное молчание Сергея наводит меня на мысль о том, все ли мои письма получены. Например, письмо с маленькой выпиской из словаря о Хелиантусе? Ответь.
* * *
Передо мною 327 машинных страниц (около 22 глав). Если буду здоров, скоро переписка закончится. Останется самое важное – корректура (авторская), большая, сложная, внимательная, возможно, с перепиской некоторых страниц.
«Что будет?» – ты спрашиваешь? Не знаю. Вероятно, ты уложишь его в бюро или в шкаф, где лежат убитые мои пьесы, и иногда будешь вспоминать о нем. Впрочем, мы не знаем нашего будущего.
Ку, жду карточку с надписью!
* * *
Свой суд над этой вещью я уже совершил, и если мне удастся еще немного приподнять конец, я буду считать, что вещь заслуживает корректуры и того, чтобы быть уложенной в тьму ящика.
* * *
Теперь меня интересует твой суд, а буду ли я знать суд читателей, никому не известно.
* * *
Моя уважаемая переписчица очень помогла мне в том, чтобы мое суждение о вещи было самым строгим. На протяжении 327 страниц она улыбнулась один раз на странице 245-й («Славное море»…). Почему это именно ее насмешило, не знаю. Не уверен в том, что ей удастся разыскать какую-то главную линию в романе, но зато уверен в том, что полное неодобрение этой вещи с ее стороны обеспечено. Что и получило выражение в загадочной фразе: «Этот роман – твое частное дело» (?!). Вероятно, этим она хотела сказать, что она не виновата!
* * *
Воображаю, что она будет нести в Лебедяни, и не могу вообразить, что уже несет в письмах!
* * *
Ку! Нежно целую тебя за приглашение и заботы. Единственное радостное мечтание у меня – это повидать тебя, и для этого я все постараюсь сделать. Но удастся ли это сделать, не ручаюсь. Дело в том, Ку, что я стал плохо себя чувствовать, и если будет так, как, например, сегодня и вчера, то вряд ли состоится мой выезд. Я не хотел тебе об этом писать, но нельзя не писать. Но я надеюсь, что все-таки мне станет лучше, тогда попробую.
О том, чтобы Женя меня сопровождал, даже не толкуй. Это меня только утомит еще больше, а ты, очевидно, не представляешь себе, что тебе принесет ослепительное сочетание Сережки, Саньки и Женьки[1599]1599
Старший сын Е. С. Булгаковой.
[Закрыть], который, несомненно, застрянет в Лебедяни. Нет, уж ты себе отдых не срывай!
Остальное придумано мудро: обедать вместе с компанией – нет! нет! А с S. – даже речи быть не может. Пусть Азазелло с S. обедает!
* * *
Ах, чертова колонка! Но, конечно, и разговору не пойдет о том, чтобы я вызывал Горшкова[1600]1600
Слесарь.
[Закрыть] или вообще возился бы с какими-нибудь житейскими делами.
Не могу ни с кем разговаривать.
* * *
Эх, Кука, тебе издалека не видно, что с твоим мужем сделал после страшной литературной жизни последний закатный роман.
Целую крепко!
Твой М.
Як. Л.[1601]1601
Я. Л. Леонтьев.
[Закрыть] показывал мне расписание. Теперь есть удобный поезд с мягким вагоном? № 43 и обратно 44. Есть? Проверь.
В этом письме восемь страниц[1602]1602
Приписка Булгакова на боковом поле письма.
[Закрыть].
