Текст книги "Итальянские новеллы (1860–1914)"

Автор книги: Луиджи Пиранделло

Соавторы: Габриэле д'Аннунцио,Эдмондо Амичис,Антонио Фогадзаро,Джероламо Роветта,Альфредо Ориани,Луиджи Капуана,Доменико Чамполи,Сальваторе Джакомо,Джованни Верга,Матильда Серао
сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 50 страниц)

– Терезина…

Голос замер у него на губах от изумления. Ах, совсем королева!

С раскрасневшимся лицом, широко раскрытыми глазами, с разинутым ртом, ошеломленный, он смотрел на нее. Как же это она… такая? Обнаженные грудь, плечи, руки… вся сверкает драгоценностями и шелком… Нет, нет, ему не верилось, что перед ним она живая, действительно живая и реальная. Что она ему говорила? Он ничего не узнавал в этом волшебном видении – ни голоса, ни глаз, ни смеха.

– Как живешь? Ты теперь здоров, Микуччо? Чудно, чудно… Мы скоро увидимся… А пока с тобой побудет мама… Согласен?

И Терезина, шурша шелком, убежала в зал.

– Ты не ешь больше? – робко спросила тетя Марта, чтобы прервать оцепенение Микуччо.

Тот едва взглянул на нее.

– Ешь, – настойчиво сказала старушка, показывая на тарелку.

Микуччо засунул два пальца за почерневший, смятый воротничок и оттянул его, стараясь перевести дух.

– Есть?

И он несколько раз, словно благодаря, провел пальцами под подбородком, чтобы показать: не лезет, не могу. Некоторое время он молчал, угнетенный, все еще полный мелькнувшим видением, а потом пробормотал:

– Какой она стала…

И он увидел, как тетя Марта с горечью покачала головой и тоже перестала есть, точно чего-то ждала.

– И думать об этом нечего… – добавил он почти про себя, закрывая глаза.

И во тьме он увидел, какая пропасть открылась между ними. Нет, это была не она… не она… его Терезина. Все было кончено уже давно, а он, дурак, глупец, понял это только сейчас. Ему говорили там, дома, а он упрямо не хотел верить… А теперь… Какую роль он играет здесь, в этом доме? Если бы все эти синьоры, даже этот слуга, узнали, что он, Микуччо Бонавино, разбился в лепешку, чтобы приехать издалека, тридцать шесть часов провел в поезде, всерьез считая себя женихом этой королевы, как бы смеялись они все – и синьоры, и слуга, и повар, и его помощник, и Дорина! Как бы они смеялись, если бы Терезина потащила его туда, к ним в зал, и сказала: «Смотрите, этот бедняга флейтист хочет стать моим мужем!» Правда, она сама ему это обещала, но как же она могла предположить, что когда-нибудь станет такой? Правда, это он открыл ей дорогу, дал ей возможность пойти по ней; но теперь она зашла так далеко, что он, оставаясь на месте все тем же флейтистом, играющим по воскресеньям на площади местечка, уже не мог догнать ее. Нечего и думать. Что могли значить для этой важной синьоры потраченные на нее тогда гроши? И он вспомнил, что у него в кармане лежат деньги, присланные Терезиной во время его болезни. Он покраснел, ему стало стыдно, и он начал шарить рукой в нагрудном кармане, где лежал бумажник.

– Я приехал, тетя Марта, – торопливо сказал он, – еще и для того, чтобы вернуть вам те деньги, которые вы мне послали. Что это было? Плата? Возврат долга? Я вижу, что Терезина стала… Ну, да нечего об этом и думать! Но деньги, нет: этого я от нее не заслужил… Все кончено, и не будем об этом говорить… Но деньги – ни за что! Мне только неприятно, что тут не все…

– Что ты говоришь, сынок? – попыталась прервать его огорченная тетя Марта со слезами на глазах.

Микуччо сделал ей знак молчать.

– Это не я их потратил: их потратили мои родные во время болезни, а я и не знал ничего. Ну, пусть это будет за то, что я потратил тогда… помните? Не будем говорить об этом. Вот все остальные. И я ухожу.

– Но как же так сразу? – воскликнула тетя Марта, пытаясь удержать его. – Подожди хоть, пока я скажу Терезине. Ты слышал, она же хотела с тобой повидаться. Я пойду скажу ей…

– Нет, это ни к чему, – решительно ответил Микуччо. – Оставьте ее с ее синьорами; ей там лучше, она на своем месте. – А я, несчастный… я ее видел, и мне хватит… Или лучше идите… идите и вы туда… Слышите, как смеются? Я не хочу, чтобы смеялись надо мной… Я ухожу.

Тетя Марта истолковала неожиданное решение Микуччо в самом дурном смысле – как презрение, как ревность. Ей, бедняжке, казалось теперь, что все, видя ее дочь, сразу же должны почувствовать оскорбительное подозрение, то самое, из-за которого она неутешно плакала, и ее тайная скорбь неустанно тащилась за ней сквозь шум этой ненавистной роскошной жизни, грубо бесчестившей ее усталую старость.

– Но ведь я, – вырвалось у нее, – я теперь уж не могу охранять ее, сынок мой…

– Почему? – спросил тогда Микуччо, прочитав в ее, глазах подозрение, которое у него еще не успело родиться; и он сразу помрачнел.

Старушка смутилась и, пытаясь скрыть свое горе, закрыла дрожащими руками лицо, но ей все же не удалось остановить неудержимо брызнувшие слезы.

– Да, да, уходи, сынок, уходи… – сказала она сквозь душившие ее рыдания. – Она теперь не для тебя, ты прав. Если бы вы меня послушали!

– Так, значит?.. – воскликнул Микуччо, наклоняясь к ней и силой оторвав одну руку от лица. Но взгляд, которым она просила пощады, приложив палец к губам, был такой скорбный и несчастный, что он сдержался и добавил другим тоном, заставляя себя говорить тихо: – Так, значит, она… она недостойна меня? Довольно, довольно, я все равно ухожу, тем более сейчас… Какой я дурак, тетя Марта: я не понимал! Не плачьте. Что ж теперь делать? Счастье, говорят… счастье…

Он взял чемоданчик и мешок из-под стола и уже направился к двери, как вдруг вспомнил, что тут, в мешке, лежат чудесные лимоны, которые он привез с родины для Терезины.

– О, посмотрите, тетя Марта, – сказал он.

Он развязал мешок и, придерживая одной рукой, высыпал эти свежие душистые плоды на стол.

– А что, если я начну бросать лимоны в головы этих синьоров? – добавил он.

– Ради бога! – рыдая, простонала старушка, умоляюще делая ему знак молчать.

– Ничего, ничего, – продолжал Микуччо, с горькими слезами кладя пустой мешок в карман. – Я принес их для нее, но теперь я оставляю их вам одной, тетя Марта.

Затем он взял один лимон и поднес ей к носу:

– Понюхайте, тетя Марта, понюхайте запах нашей земли… И подумать только, что я даже заплатил пошлину… Хватит. Только вам одной, помните… А ей скажите от моего имени: «Счастливого пути!»

Он взял чемоданчик и ушел. Но на лестнице его охватило мучительное чувство потерянности: один, покинутый, ночью, в большом незнакомом городе, вдали от родины, разочарованный, униженный, поверженный… Он дошел до парадного и увидел, что дождь льет как из ведра. У него духу не хватило ходить по незнакомым улицам под таким дождем. Он тихонько вернулся, поднялся на один пролет, потом сел на первую ступеньку и, упершись локтями в колени, опустил голову на руки и тихо заплакал.

Когда ужин кончился, Терезина Марнис снова появилась в комнатушке. Ее мать сидела одна и тоже плакала, в то время как там, в зале, все синьоры кричали и смеялись.

– Он ушел? – удивленно спросила она.

Тетя Марта утвердительно кивнула головой, не взглянув на нее. Терезина, задумавшись, устремила глаза в пустоту, потом вздохнула:

– Бедняжка…

И сразу же после этого улыбнулась.

– Посмотри, – сказала ей мать, не пытаясь больше вытирать слезы салфеткой. – Он привез тебе лимоны.

– Какие чудные! – воскликнула Терезина, подпрыгнув.

Она прижала одну руку к груди, а другой захватила сколько могла лимонов.

– Нет, не надо туда! – страстно запротестовала мать.

Но Терезина пожала плечами и побежала в зал, крича:

– Сицилийские лимоны! Сицилийские лимоны!

Перевод Г. Рубцовой

Статьи об авторах

ДЖОВАННИ ВЕРГА

(1840–1922)

Крупнейший итальянский писатель второй половины XIX века Джованни Вéрга родился в городе Катании (Сицилия), в дворянской семье. Дед его был карбонарием, и в семье сохранялись патриотические традиции.

Верга учился в школе Антонио Абате, убежденного республиканца, который писал патриотические поэмы в духе Байрона и Монти. На развитие литературных вкусов Верги оказал влияние и его родственник, поэт Доменико Касторина. В 1860 году Верга начинает изучать право в университете в Катании, но его привлекает общественная и литературная деятельность.

В этот период национально-освободительная борьба в Италии достигает наибольшего размаха. Республиканец и сторонник объединения страны, Верга основывает вместе со своим другом Энрико Черро гарибальдийский журнал с характерным названием «Рим для итальянцев» («Roma degli Italian!», 1860). Патриотические настроения молодого Верги получают отражение в историческом романе «Карбонарии в горах» («I Carbonari della montagna», 1861–1862) и в романе из жизни современной Венеции «На лагунах» («Sulle lagune», 1863), в которых Верга обличает деспотизм иноземных поработителей Италии и призывает бороться с ними.

В 1865 году Верга уезжает во Флоренцию, которая в то время была столицей итальянского государства. Здесь он окунается в кипучую политическую и литературную жизнь, знакомится с многими общественными деятелями и писателями, в том число с будущим главой веристской школы Луиджи Капуаной, и становится его другом и единомышленником. Это – период творческих исканий Верги. Когда в Италии завершается национально-освободительное движение и столица переносится в Рим, Верга переезжает в Милан, крупный культурный центр Северной Италии. Здесь он сближается с группой писателей, образовавших около 1860 года литературный кружок под названием «Скапильятура» («растрепанные» романтики: Э. Прага, И. Таркетти, А. Бойто, К. Арриги, Дж. Ровани и др.). Эти писатели выражали недовольство буржуазными порядками в объединенной Италии, проповедовали презрение к буржуа и мещанской морали и отстаивали свободу искусства от норм и авторитетов прошлого. Их излюбленная тема – индивидуалистическое бунтарство и возвышенная любовь.

В этот период Верга также пишет ряд романов, в которых разрабатывает тему любви как всепоглощающей страсти: «Грешница» («Una peccatrice», 1866), «История одной малиновки» («Storia di una capinera», 1871), «Ева» («Eva», 1873), «Тигрица» («Tigre reale», 1873) и «Эрос» («Eros», 1875). Однако тему эту Верга разрабатывает иначе, чем «растрепанные». Он подчеркивает, что безудержная страсть и романтические мечты уводят героев от реальной жизни, воспитывают в них индивидуализм и эгоизм, нравственно их развращают и губят. Разочарованным мечтателям Верга противопоставляет людей дела – врачей, приносящих непосредственную пользу обществу.

Поиски новых общественных идеалов заставляют Вергу обратиться к изучению народной жизни и здесь найти свой подлинный путь в искусстве. Об этом свидетельствует новелла «Недда» (1874). В этом сицилийском «бодзетто» (очерк, набросок), как назвал его сам писатель, показана неприкрашенная правда жизни: тяжелый труд, нищета и невежество крестьян. Впервые у Верги появляется понятие «среды» как комплекса бытовых условий и трудовых процессов, оказывающих непосредственное воздействие на человека. Верга применяет и новый способ изображения персонажей – непосредственное вмешательство в действие и прямая авторская оценка уступают место «объективному» показу действительности и оценке героев через их поступки. Новым является и сам жанр «бодзетто».

Теме простого человека и его судьбы в современном капиталистическом городе посвящена новелла «Весна» из сборника «Весна и другие рассказы» («Primavera ed altri racconti», 1876).

В конце 70-х годов формируются новые философские и эстетические взгляды Верги. Происходит это под непосредственным влиянием Капуаны, который вместе с Вергой и некоторыми другими писателями создал около 1878 года в Милане литературное содружество. Творческие и эстетические взгляды этих писателей были довольно различны, но их объединяло стремление к правдивому изображению жизни в искусство и желание изучать действительность объективным методом, более беспристрастным, чем это было в литературе 1840–1860-х годов. В своих исканиях они учитывали также опыт Флобера и Золя и перерабатывали эти «уроки» для разрешения специфически итальянских общественных и литературных задач.

Новая точка зрения Верги на задачи искусства получает свое выражение в сборнике новелл «Жизнь полей» («Vita dei campi», 1880). Верга отказывается от занимательной интриги своих ранних романов и делает повествование намеренно простым и безыскусственным. Принцип объективного, «научного» изучения действительности и человека получает теоретическое обоснование в новелле «Фантазия» и во введении к новелле «Возлюбленная Граминьи». Человек в понимании Верги – живой организм, который может быть понят и объяснен только во взаимоотношении с окружающей средой. Верга показывает героев из разных социальных классов: пастуха, рабочего, моряка, крестьянина; поэтому он изображает и разную «среду»: луга и поля, деревенский быт и тяжелый труд в шахте. Внешний облик, поведение, психология героев Верги определены средой. Отвергнув «чувствительных поселян», преобладавших в «литературе о народе» 40–60-х годов, Верга показал реальных крестьян в реальной жизненной обстановке. И эти грубые крестьяне оказались носителями высоких нравственных качеств, им доступна чистая любовь и страсть, которые приподнимают их над косным бытом и нищетой.

В сборнике «Жизнь полей» торжествует объективный метод показа действительности: автор как оценивающая героев личность уходит из повествования, и читатель остается как бы наедине с героем. С помощью такого перевоплощения Верга стремится полнее показать все неповторимое своеобразие своих персонажей. С этой целью он широко использует «несобственную прямую речь», в которой раскрываются самые сокровенные мысли и чувства героев. Новая проблематика творчества определила особый художественный стиль и язык новелл. Стремясь быть понятным во всей Италии, а не только у себя в Сицилии, Верга отказался от диалекта. С детства знакомую ему народную сицилийскую речь он передает средствами литературного итальянского языка, переводя на итальянский сравнения, пословицы и поговорки, но сохраняя манеру и ритм сицилийского диалекта. Верга использует также некоторые сицилийские слова и выражения, хорошо понятные в контексте, чтобы передать местный колорит.

Лучшим произведением Верги является роман «Семья Малаволья» («I Malavoglia», 1881), первый роман цикла «Побежденные» («I Vinti»). В предисловии Верга, так же как и Золя, утверждал, что безудержное вожделение и тяга к наслаждениям являются импульсом современной капиталистической действительности. И поэтому, сообщал Верга, он решает исследовать эти нездоровые вожделения во всех классах современного общества, посвятив каждому классу специальный роман. Свое исследование Верга, как и многие натуралисты, начинает с неимущих слоев. В «Семье Малаволья» он описывает жизнь рыбацкого поселка в Сицилии. В центре романа – семья простых рыбаков, на примере которой Верга исследует действие общественных закономерностей.

Мудрому и трудолюбивому крестьянству противопоставлены представители власти, мошенники и интриганы, которых писатель изображает в пародийно-сатирическом плане. Осмеянию подвергается и «республиканец»-аптекарь, болтун и трус, олицетворение сил, тогда именовавших себя прогрессивными. К этому времени политические взгляды Верги претерпели значительную эволюцию.

С молодых лет он был страстным демократом. После воссоединения Италии, наблюдая политическую жизнь в стране, Верга пришел к выводу, что борьба партий и смена форм правления не спасут человечество от бедствий и лишений, что революционное переустройство общества, к которому призывала республиканская партия, также ничего не изменит, и только медленная работа на основе достижений науки может преобразовать биологическую природу человека, а затем уже перестроить общество на новых началах.

«Семья Малаволья» – это ряд картин повседневной народной жизни. Л. Капуана высоко оценил этот роман и даже ставил его выше романов Золя. «Семья Малаволья» утвердила победу веристского направления в итальянской литературе.

В 1883 году выходят в свет два сборника новелл: «Сельские новеллы» («Novelle rusticane») и «На улицах» («Per le vie»).

Если в «Жизни полей» Верга изображал отдельных людей с их подчеркнутым индивидуальным своеобразием, то в «Сельских новеллах» он стремится к широким социальным обобщениям и создает образы, типические для итальянской действительности того времени, начиная от короля и кончая разбогатевшим сельским священником и кулаком. В этом сборнике Верга продолжает сатирическую линию «Семьи Малаволья» в изображении власть имущих. В сборнике «На улицах» Верга, продолжая тему своего – раннего рассказа «Весна», показывает тяжелую жизнь городской бедноты Милана и безрадостную судьбу маленького человека в большом капиталистическом городе.

В романе «Мастро дон Джезуальдо» («Mastro don Gesualdo», 1888) – втором романе цикла «Побежденные» – Верга на примере разбогатевшего крестьянина изображает страсть к наживе. Роман этот, широкое социальное полотно сицилийской жизни, отличается большой разоблачительной силой.

Верга работал также и над созданием веристского театра. Большая часть его пьес является переделкой новелл: «Сельская честь» («Cavalleria rusticana», 1884), «Волчица» («La Lupa», 1896), «В швейцарской» («In portineria», 1896) и другие. Драмы Верги не пользовались таким успехом, как его новеллы и романы. Позднее вышло еще несколько сборников рассказов Верги: «Бродячая жизнь» («Vagabondaggio», 1887), «Воспоминания капитана д’Арче» («I ricordi del capitano d’Arce», 1891), «Дон Канделоро и друзья» («Don Candeloro e C • i», 1894).

В начале девятисотых годов Верга оставляет литературное поприще и возвращается в Сицилию.

ЛУИДЖИ КАПУАНА

(1839–1015)

Луиджи Капуáна родился в Сицилии в Минео (провинция Катания). Литературно-критические статьи, стихи, романы, новеллы, пьесы, рассказы и сказки для детей – таково творческое наследие Капуаны; оно не уместилось бы и в сорока томах. Писатель занимался также педагогической деятельностью. Сначала Капуана, как и Верга, изучал право в университете в Катании; в 1864 году он уезжает во Флоренцию, потом в Милан, а затем в Рим.

Известен Капуана прежде всего как критик и теоретик веризма, создатель и глава итальянской натуралистической школы. После воссоединения Италии, когда исторический роман выполнил свои задачи, а «демократическая литература о народе» (1840–1860) не могла уже удовлетворить новых потребностей времени, Капуана первый в Италии поднял знамя борьбы за современное искусство. Капуана отстаивал объективный, «научный» метод изучения действительности, основанный на знании жизненных фактов, «человеческих документов» и требовавший отказа от субъективного подхода к действительности. Продолжая лучшие традиции итальянской литературы, Капуана опирался на опыт Бальзака, Флобера и особенно Золя, с которым он переписывался. Свои теоретические принципы Капуана изложил в статьях и книгах: «Современный итальянский театр» («Il teatro italiano contemporaneo», 1872), «Очерки по современной литературе» в двух сериях («Studi sulla letteratura contemporanea», 1879–1882), «Во имя искусства» («Per l’arte», 1885), «Современные измы» («Gli „ismi“ contemporanei», 1898) и в ряде других.

В своей художественной практике Капуана строго следовал разработанной им теории веризма. Настаивая на изображении всех сторон действительности, сам он часто обращался к странным, патологическим случаям, полагая, что на их примере легче изучать жизнь общества. Но если «растрепанные» романтики (И. Таркетти, А. Бойто) связывали странные случаи с фатальной неизбежностью, Капуана стремится дать им реальное объяснение в физиологии и психологии человека, которые он рассматривает в тесной связи со средой и условиями жизни. Свой первый веристский роман «Джачинта» (1879) он посвятил Золя. В этом романе Капуана изучает «страсть истинную, хотя и странную, даже патологическую» (предисловие Капуаны к изданию 1889 г.). Это повесть о женщине, которую в детстве изнасиловал лакей и которая всю жизнь чувствует на себе «позорное» клеймо. Покинутая любовником, она кончает жизнь самоубийством. В романе «Аромат» («Profumo», 1890) Капуана показывает, как различие темпераментов приводит к семейной драме; в романе «Сфинкс» («La sfinge», 1897) он описывает случай телепатии. Эту же тенденцию Капуана продолжает и в своих новеллах из сборников «Малый Декамерон» («Il Decameroncino»), «Страсть творить» («La Voluttá di creare», 1901) и др.

Капуана в своих статьях не раз говорил о необходимости изучать малоимущие слои общества, которые в литературе предшествующей эпохи получили неточное, а подчас и неправильное изображение. Писатель обратился к изучению материальных условий, быта и нравов родной Сицилии. На сицилийские темы Капуана написал несколько сборников рассказов: «Homo», (1883), «Страстные» («Le appassionate», 1893), «Крестьянки» («Le paesane», 1894), «Новые крестьянки» («Nuove paesane», 1898) и другие. В предисловии к сборнику «Когда проходит любовь» («Passa l’amore», 1908) Капуана подчеркивает, что в своих новеллах он изучает не сицилийскую жизнь вообще, а быт и нравы одной или двух хорошо известных ему деревень Сицилии. В этом и находит свое отражение требование Капуаны о документальности натуралистического исследования жизни. В его новеллах отсталая, полуфеодальная сицилийская деревня предстает в неприкрашенном виде: ужасающая нищета, постоянная борьба за кусок хлеба и чудовищное вымогательство, исконная привязанность крестьян к земле и добру, принимающие чудовищные формы, пустота и мелочность провинциальной жизни, старинные традиции и представления, тяготеющие над сознанием крестьян. Многое здесь также может показаться патологическим с точки зрения человека, не знакомого с условиями жизни в Сицилии. Капуана создает целую галерею представителей всех классов сицилийского общества, начиная от бедного пастуха и кончая разорившимся аристократом. Изучая психологию своих героев в неразрывной связи со средой, Капуана показывает, что в забитости и приниженности сицилийского крестьянина виноват не он сам, а те социальные условия, которые довели его до полуживотного состояния.

«Этими очерками с натуры, – говорит Капуана, – я хотел создать самое искреннее патриотическое произведение из итальянской жизни» (предисловие к сборнику «Когда проходит любовь»).

В Сицилии развивается действие одного из лучших романов Капуаны «Маркиз Роккавердина» («Il marchese di Roccaverdina», 1901); здесь изображены быт и нравы общества, в котором все еще продолжают господствовать феодальные отношения, позволяющие помещику полновластно распоряжаться судьбой своих крестьян.

Капуана, так же как и Верга, работал над созданием веристской драмы. В 1888 году он переделал в пьесу роман «Джачинта». Пьесы из жизни Сицилии он писал на сицилийском диалекте.

В 900-е годы, когда на смену веризму приходят другие литературные течения, Капуана отказывается от своих старых принципов, заявляя об этом публично в речи «Искусство и наука». Последние годы жизни Капуана проводит в Катании. Он преподает эстетику и стилистику в университете, пишет статьи, рассказы для детей и пародии.

ЭДМОНДО ДЕ АМИЧИС

(1846–1908)

Амúчис родился в городе Онелье, на Лигурийском побережье, детство и отрочество провел в городе Кунео, в Пьемонте. Окончив в 1865 году военную школу в Модене, Амичис, офицер итальянских войск, участвует в последних войнах Рисорджименто. В армии он пишет свои первые очерки, посвященные военному быту. Затем Амичис редактирует во Флоренции журнал «Военная Италия» («Italia Militare»), в котором печатает очерки и рассказы, составившие впоследствии сборник под названием «Военная жизнь» («La vita militare», 1868), который принес Амичису известность.

Горячий сторонник объединения Италии, Амичис прославляет первую в истории страны итальянскую армию и героизм солдат; в них он видит борцов за национальное освобождение. Он подчеркивает близость армии к народу и любовь народа к солдатам. Приверженец Виктора Эммануила II, Амичис стоял за объединение Италии сверху, под властью Савойской династии (Пьемонт). Описывая воодушевление, которое охватило солдат, когда после поражения они встречают на поле боя итальянского короля, Амичис видит в этом не только проявление верноподданнических чувств, но и выражение горячего патриотизма. Его привлекает не только героика битв, он изображает быт армии и тяготы повседневной солдатской службы. Итальянская армия еще только создавалась, в нее вливались люди из разных провинций, продолжавшие жить и вести себя согласно местным традициям и нормам поведения, что часто приводило к комическим сценам. Амичис показывает, что и «серые» солдаты хорошо выполняют свой воинский долг и часто оказываются героями.

Оставив в 1870 году военную службу, Амичис всецело отдается литературной деятельности, стремясь «служить своему отечеству пером и по мере сил сеять в народе добрые чувства». В качестве газетного корреспондента он принимает участие в походе на Рим, занятый французскими войсками, и в книге «Воспоминания о 1870–1871 годах» («Ricordi del 1870–1871», 1872) описывает бои за освобождение Рима. Тему национально-освободительной борьбы и образования итальянского государства Амичис продолжает в сборниках очерков: «У ворот Италии» («Alle porte d’ltalia», 1884) и «Три столицы: Турин, Флоренция, Рим» («Tre capitali: Torino, Firenze, Roma», 1898).

Амичис много путешествовал, он посетил различные страны Европы и Востока и написал ряд увлекательных очерков о своих путешествиях: «Испания» («Spagna», 1872), «Голландия» («Olanda», 1874), «Воспоминания о Лондоне» («Ricordi di Londra», 1874), «Марокко» («Marocco», 1876), «Воспоминания о Париже» («Ricordi di Parigi», 1879) и др.

В 1875 году Амичис поселяется в Турине. Его творческая деятельность становится более интенсивной и разносторонней. Стремясь познакомить итальянского читателя с творчеством выдающихся современных писателей, Амичис пишет «Литературные портреты», 1881 (Золя, Доде, Дюма и др.). Позднее Амичис возвращается к этой теме в «Новых портретах писателей и артистов» («Nuovi ritratti letterari e artistic!», 1908). Амичис сотрудничает в журналах, пишет статьи, очерки, рассказы, откликаясь в них на злободневные вопросы современной жизни. Он пишет о воспитании и о роли семьи, о тяжелом положении народа и об эмиграции бедняков в Америку: «Друзья» («Gli amici», 1884), «В океане» («Sull’Oceano», 1889), «Экипаж для всех» («La carozza di tutti», 1899) и др. Амичис – тонкий наблюдатель, он изображает бытовые сценки, рисует портреты представителей различных социальных классов, записывает разговоры на улице, в омнибусе, воссоздавая картины жизни итальянского общества того времени.

Амичис видел, что положение простого народа после объединения продолжало оставаться тяжелым, но он полагал, что современный порядок можно улучшить с помощью воспитания и образования. Особенно большое значение Амичис придавал школьному образованию, так как именно в школе формируется будущий член общества. Этой проблеме Амичис посвящает свою знаменитую книгу «Сердце» («Cuore», 1886), которая и до сих пор является самой известной и любимой из его книг, «Роман о школьном учителе» («Il romanzo di un maestro», 1890), сборник рассказов «В школе и дома» («Tra la scuola e la casa», 1892) и повесть «Учительница рабочих» («La maestrina degli operai», 1895), рассказывающую о работе народной учительницы в вечерней школе.

Продолжая в своем творчестве демократические традиции «литературы о народе» 40–60-х годов и особенно традиции своего учителя Мандзони, роман которого «Обрученные» произвел на Амичиса неизгладимое впечатление, писатель подчеркивает в своих книгах сердечность, доброту и высокие нравственные качества простого народа, противопоставляя эти качества бессердечию и жестокости власть имущих. Стремясь облегчить положение народа, Амичис принимает участие в социалистическом движении (1891), а затем вступает в ряды социалистической партии. Статьи Амичиса этих лет о правах народа, имущественном неравенстве, народном образовании и т. д. часто появляются на страницах туринской социалистической газеты «Иль гридо дель пополо». Свои взгляды на социализм Амичис стремился изложить и в романе «Первое мая» («Il primo maggio»), который остался незаконченным.

Социализм Амичиса носит филантропический характер. Сочувствуя народу, он надеялся на помощь обеспеченных слоев. Идея классового сотрудничества, которую пропагандировал Амичис, оказалась несостоятельной в условиях буржуазного порядка. Это понял и с горечью отметил в своих «Воспоминаниях» («Le memorie», 1899) и сам писатель.

МАТИЛЬДА СЕРАО

(1856–1927)

Матильда Серáо родилась в Патрассе, в Греции. Мать ее была гречанка, отец – неаполитанец. Серао училась в Неаполе. Восемнадцати лет она поступает работать на телеграф. Впечатления этих лет получили отражение в сборнике новелл «Роман о девушке» («Il romanzo della fanciulla», 1886). В 1877 году Серао оставляет службу на телеграфе и начинает заниматься журналистикой.

Призыв веристов изучать жизнь родных провинций увлек ее своим пафосом и гуманизмом. Уже в это время Серао создает произведения, поражающие необычайно острым видением действительности. Веристская позиция Серао получает отражение в самом названии ее первого сборника «С натуры» («Dal vero», 1879), состоящего из коротеньких «бодзетто», в которых ей удалось показать различные стороны современной неаполитанской жизни.

В 1882 году Серао уезжает в Рим. Здесь она встречается с Кардуччи, д’Аннунцио и другими известными писателями, сотрудничает в лучших журналах: «Капитан Фракасса», «Фанфулла делла доменика», «Антолоджия нуова» и других. Вместе со своим мужем, журналистом и писателем Эдоардо Скарфольо, Серао основывает и редактирует журналы сначала в Риме, а потом в Неаполе.

В 1883 году выходит в свет сборник ее новелл «Маленькиэ души» («Piccole anime»). Показывая здесь трагедию детей, обреченных в буржуазном обществе на полуголодное существование и смерть, Серао выступает страстной обличительницей социальной несправедливости.

Стремление поставить литературу на службу обществу подсказало Серао тему острых, глубоко правдивых и полемичных очерков – «Чрево Неаполя» («Il ventre di Napoli», 1884), которыми она откликнулась на предложение министра Депресиса оздоровить Неаполь. Серао отстаивает объективный метод изображения действительности. Только отказавшись от традиционного представления о Неаполе как о счастливом, веселящемся городе, можно дать «паучный» Очерк неаполитанской жизни. Следуя веристскому принципу, Серао начинает изучение общества с неимущих классов и посвящает свою книгу простому люду Неаполя. Продолжая традиции таких бытописателей неаполитанского «дна», как Антонио Раньери и особенно Франческо Мастриани, она отбрасывает присущий этим писателям мелодраматизм и слезливую сентиментальность в изображении нищеты и противопоставляет им беспристрастный показ реальной жизни с ее пороками и добродетелями. Чрево Неаполя – это четыре старых, зловонных квартала, населенных рабочими, нищими, проститутками. С документальной точностью Серао описывает их быт – заработок, еду, одежду, развлечения, суеверия и т. д.