Текст книги "Запрещённый приём (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

57

К тому моменту, как Эдуард успокоил Хелен, я уже перестала стоять, привалившись к Олафу. Даже если бы он и правда был моим возлюбленным, я бы не позволила себе проявить чувства посреди допроса. Остальные маршалы подняли бы меня на смех.

Хелен улыбалась Эдуарду, но, когда она повернулась к Ньюману, ее улыбка исчезла.

– Почему ты не выполнил свой долг, Вин?

– Я не уверен, что понимаю, о чем ты, Хелен.

– Бобби не виноват, что зверь внутри него превратил его в монстра, но ведь это так. Все началось с того, что он захотел свою собственную сестру, а когда мистер Рэй сказал, что это грешно, животная часть Бобби слетела с катушек, и он убил его. Рэй Маршан вырастил этого мальчика, как родного, он усыновил его и все такое, но Бобби все равно превратился в животное и убил его. Он опасен, Вин.

– Ты видела, как он убил Рэя? – Спросил Ньюман.

– Нет, той ночью меня там не было. Я ведь уже сказала об этом.

– Преспокойно отдыхали дома, да, Хелен? – Поинтересовался Эдуард, по-деревенски растягивая слова.

– Я была вместе со своим кружком рукоделия. Мы вышивали соборное окно. Никто из нас еще ни разу не делал ничего настолько сложного.

– Речь об окне в подвале лютеранской церкви? – Уточнил Ньюман.

– Да. – Ответила она, улыбаясь – разговор о хобби помог ей расслабиться.

– В тот вечер была твоя очередь доставать прохладительные напитки на всех? – Спросил он.

– Нет, на той неделе я занималась уборкой.

– Значит, ты все закрыла и поздно вернулась домой. – Сказал Ньюман.

В этот момент я поняла, что у Хелен есть алиби. Мне и в голову не приходило, что Хелен Граймс могла оказаться сообщницей убийцы, а я должна была об этом подумать. Я просто не привыкла подозревать в убийстве обычных людей. Если речь идет о жертве, которую насмерть задрали когтями, все понимают, что человеческими ногтями такого не сделать.

Хелен наклонилась через стол и коснулась рукава Ньюмана.

– Я знаю, что тебе предстоит совершить нечто ужасное, Вин, но это твоя работа – защищать нас от монстров, а Бобби теперь монстр.

Он похлопал ее по руке и отстранился, чтобы она больше не могла к нему прикоснуться.

– Если Бобби и правда сделал то, о чем ты говоришь, то ты права, Хелен.

– «Если»? Что значит «если», Вин?

– Если бы тебе предстояло зайти в клетку и убить кого-то, разве ты сама не хотела бы быть уверена в том, за что?

– Джоселин сказала, что ты ей не поверил – что ты считаешь, будто бы она врет насчет того, что с ней сделал Бобби, но теперь ты видел фотографии и видеозапись на телефоне. Ты знаешь, что он ее преследовал. Я даже не представляю, как еще это назвать.

Я заставила себя улыбнуться ей.

– Откуда вам стало известно об этих снимках, Хелен?

– Джоселин мне рассказала.

– Когда она рассказала тебе про телефон, Хелен? – Спросил Ньюман.

– Сегодня, когда я приходила к ней в больницу. У нее ведь больше нет семьи.

– Еще остались Мюриэль и Тодд Бабингтон. – Заметил Ньюман.

Хелен выглядела разозленной, она покачала головой.

– Они никогда не видели в ней свою племянницу – к ней относились не так, как к Бобби, хотя богу известно, что они и его не слишком жаловали. Ты знал, что они должны были забрать к себе Бобби, когда его мать, сестра Мюриэль, умерла? Но они просто не захотели этого. Мистер Рэй взял его к себе, потому что Мюриэль была последней оставшейся сестрой, а детей она не хотела. Она была готова отдать его на попечительство государству, а ведь он был совсем ребенком.

– Не знал, что ты так долго работаешь на Маршанов, и что тебе известна эта история. – Удивился Ньюман.

– Я помню, как умерла мать Бобби. Мы все были уверены, что его заберет к себе ее сестра. В смысле, Рэй Маршан к тому моменту был разведен уже дважды, потому что был женат на своей работе. Все это знали. Мы были в шоке, что он забрал к себе мальчика. У Мюриэль Бабингтон постоянно спрашивали, почему она не взяла Бобби, но она всем отвечала, что никогда не хотела детей – ни своих, ни чужих. Мы были уверены, что воспитанием Бобби займутся какие-нибудь нянечки, но Рэй выделил для него время, отменил большую часть своих поездок, и изо всех сил старался быть хорошим отцом. – Глаза Хелен вновь наполнились слезами. – Подумать только, что вся его доброта и любовь канули в Лету, когда мальчик, которого он вырастил, убил его.

Эдуард похлопал ее по ладони, и она вцепилась ему в руку. И как он только это делает?

– Откуда Джоселин узнала, что эти фотографии были на телефоне?

– Она взяла телефон, чтобы что-то погуглить, и обнаружила, что один из снимков был установлен в качестве обоев, представляете? Вот так просто, напоказ.

– Она высказалась ему на этот счет? – Поинтересовался Эдуард.

– Она ему сказала, что у него не было права делать эти снимки, что она никогда не разрешала ему снимать себя вот так.

– Откуда вы узнали пароль для разблокировки телефона? – Спросил он, все еще держа ее за руку и позволяя ей держать свою.

– Джоселин дала мне его, чтобы я могла разблокировать телефон для шерифа.

– Если Бобби скрывал от нее фотографии, вряд ли он хотел, чтобы она знала пароль к его телефону.

– Бобби сказал, что так сильно любит ее, что установил в качестве пароля ее день рождения.

– Как романтично. – Заметил Эдуард.

Хелен высвободила свою руку, ее лицо было оскорбленным.

– Нет, если речь идет о твоем собственном брате.

– Прошу прощения, Хелен. Разумеется, вы правы.

– Это паршиво для Бобби. – Сказал Ньюман.

Лицо Хелен помрачнело, по нему пронеслись какие-то эмоции, которых я прочесть не могла. Ее настроение менялось, как облака в ветреный день.

– Мне ненавистна сама мысль о его смерти, но мне будет спокойнее, если зверь внутри него умрет.

– Человек и зверь неотделимы. – Произнес Олаф – он все еще стоял прислонившись к стене.

Хелен покосилась на него и тут же отвернулась, как будто не хотела смотреть на него дольше, чем нужно. Либо у нее хорошо работали инстинкты, либо ее просто естественным образом подавлял человек такого размера.

– Я не могу поверить в то, что Бобби – это то же существо, которое убило его дядю.

– Нельзя убить зверя, не убив при этом человека.

– Я это знаю. – Ответила она, словно пытаясь защититься от его слов.

– Правда? – Переспросил Олаф и подарил ей долгий взгляд своих глубоко посаженных темных глаз.

Она даже не попыталась выдержать этот взгляд – стол показался ей куда более интересным.

Эдуард с улыбкой развернулся.

– Почему бы вам двоим не обсудить с Бобби эти стремные фотки? – Поинтересовался он с густым тэдовским акцентом. – Мы к вам присоединимся через пару минут.

Его глаза не были и вполовину так дружелюбны, как его тон. Думаю, он считал, что Хелен нервничает в присутствии Олафа, и в то же время он не хотел, чтобы большой парень разговаривал с Бобби наедине, так что… Мне придется постоять рядом с ним. Блеск, я теперь боевая подруга Олафа. Разве может что-нибудь пойти не так?

58

Разумеется, Эдуард не собирался оставлять меня наедине с Олафом. В офисе снаружи все еще была куча народу. Никки сидел за одним из пустых столов, развернув кресло так, чтобы видеть, как мы возвращаемся по коридору из переговорной. У него также был отличный обзор на всю комнату, входную дверь и клетки в узком коридоре. Я просто посмотрела на него, сидящего там, и это заставило меня улыбнуться. Он улыбнулся в ответ.

Мне ужасно хотелось подойти к нему и поцеловать его. Было просто неправильно войти в комнату, где сидит твой любимый, и не прикоснуться к нему, но мы тут старались не перегибать палку с публичным проявлением чувств. Все равно этой ночью мы с Никки будем спать в одной комнате, так что наверстаем упущенное в приватной обстановке.

– Быстро вы с номерами управились. – Я умудрилась сказать это, не сократив дистанцию между нами и не прикоснувшись к нему.

– Итан с ребятами этим занимается. Мы все решили, что будет паршиво, если понадобится удержать твоего пленника в человеческой форме, а никого из нас не будет рядом, чтобы помочь.

Помощница Фрэнки разговаривала по проводному телефону. Она зажала трубку плечом и сказала:

– Все уехали на вызовы. На мне сейчас и звонки, и охрана заключенных.

Я поняла, что дверь в помещение с клетками была открыта, так что помощница шерифа могла сидеть за своим столом и наблюдать за другим помещением, хотя, вероятно, была и другая причина, почему ей понадобился хороший обзор.

Я слышала голос Эйнжел. Она сидела в узком коридорчике на стуле, которым до этого пользовалась Фрэнки, когда охраняла пленников. Наклонившись вперед, Эйнжел с кем-то разговаривала – с Бобби или с Троем. Трудно было сказать под таким углом. Эйнжел рассмеялась над тем, что кто-то из них сказал – это был очень женственный смех, который обычно означал, что шутка на самом деле и вполовину не такая смешная, как было задумано. Большинство женщин либо просто приучали себя смеяться над мужскими шутками, либо флиртовали таким образом. Я себя ни к чему такому типично женскому не приучала, и у меня всегда плохо получался фальшивый смех, так что я взяла за правило не притворяться и в прочих вещах, но всегда могла понять, когда это делают другие.

Помощница Фрэнки повесила трубку и бросила взгляд в сторону коридора. Возможно, флирт Эйнжел и не был направлен на мужчин в клетках. Она встречалась как с мужчинами, так и с женщинами, поэтому невозможно было понять, на кого она нацелилась. Может, ей нравились дамочки в униформе?

– Нам надо задать Бобби еще пару вопросов. – Сказала я.

Зазвонил телефон и Фрэнки махнула нам в сторону двери, снимая трубку. Когда мы вошли в тюремный корпус, Эйнжел встала. Две клетки вообще можно считать тюремным корпусом? Эйнжел улыбнулась нам с Олафом. Шлейф энергии потянулся за ней – возможно, это были остатки флирта, или она просто как-то по-особому виляла бедрами, направляясь к нам в своей обтягивающей юбке.

– Я знаю правила: шериф разрешил нам сидеть рядом с Бобби, но мы не имеем права присутствовать во время официальных полицейских дел вроде допросов заключенных. – Эйнжел махнула бровями на последнем слове, как будто сказала что-то пошлое.

Мы с Олафом нахмурились ей вслед. Понятия не имею, о чем он подумал, но я все еще не одобряла идею, что Эйнжел с Пьереттой выступали наживками для него. Я прикрыла дверь в помещение, чтобы мы получили ту немногую приватность, на которую могли здесь рассчитывать. Все, кто снаружи, за вычетом помощницы шерифа, были верживотными. Дверь была крепкой, но вряд ли настолько крепкой. Поскольку мне пришлось оставить Эйнжел снаружи, я об этом не переживала. Дверь я закрыла потому, что обещала Ледуку не вовлекать посторонних в официальные дела вроде допросов – только тех, у кого есть жетон.

Бобби и Трой сидели настолько близко друг к другу, насколько позволяли им клетки со смежной решеткой. Когда мы вошли, они уставились на нас с Олафом так, что я по их лицам поняла – они были на одной стороне. Все это разделение на преступника и копа больше не играло для них никакой роли. Может, дело было в их общем прошлом, или они просто настолько сблизились потому, что один едва не укокошил другого. Мужики вечно сближаются из-за каких-то странных вещей. Конечно, им обоим могло стать скучно, потому что заняться тут особо было нечем – только болтать друг с другом, а я просто напридумывала всякого. Да, пожалуй, напридумывала.

– Что случилось? – Спросил Бобби, перемещаясь к передней части своей клетки.

– Почему ты решил, что что-то случилось? – Поинтересовалась я.

– Вы очень мрачные. – Бобби остановился, продолжая смотреть на нас. Он побледнел и спросил с легким придыханием. – Вы меня сейчас убьете?

Я покачала головой.

Он тяжело выдохнул, а может, просто прекратил задерживать дыхание. На секунду мне показалось, что он рухнет на колени, но он отошел назад и сел на свою койку.

– Каждый раз, когда кто-то из вас приходит, мне все время кажется, что это последний.

Мне нечем было его успокоить, потому что он был прав. Я могла убивать тех, кто пытался убить меня, или когда я должна защитить кого-то, или даже когда я была уверена, кто нападающий виновен в смерти других и снова убьет кого-нибудь, но сейчас… сейчас все было неправильно.

– Ты прав, Бобби. Время на исходе, так что я просто спрошу то, что должна у тебя спросить. Мне жаль, что я не могу сделать этого в приватной обстановке, потому что переговорная занята.

– Я понимаю, что ты хочешь помочь мне, Анита, так что просто спроси. Если Трой расскажет кому-нибудь мои секреты, я расскажу всем, что произошло на выпускном в старшей школе.

– Чувак, это низко. – Подал голос Трой.

Бобби ему улыбнулся.

– Просто напоминаю, что я знаю, где стоит шкаф с твоими скелетами. – Нахмурившись, Бобби перевел взгляд на нас. – Ох, в моей голове это звучало лучше. На деле вышло как-то жутковато.

– К слову о жутковатом. – Сказала я. – Ты говорил, что вы с Джоселин состояли в отношениях по взаимному согласию.

– Мы влюблены. – Согласился он.

– Окей, тогда почему все эти фотки в твоем телефоне выглядят так, как будто их снял какой-то сталкер?

– О чем это ты?

– На одной из них Джоселин выглядит спящей, как будто ты пробрался в комнату и сфотографировал ее тайком. Счастливые парочки таких фоток не делают, Бобби.

Он, казалось, разозлился, и в то же время был смущен.

– Прозвучит глупо, но она не хотела, чтобы у нас были какие-то совместные фотки, пока мы не объявим о наших отношениях. Она настаивала, чтобы у нас не было никаких интимных фотографий.

– Поэтому ты прокрался к ней в комнату ночью и снял ее исподтишка?

– Нет, мы занимались любовью, после чего она уснула, а я сделал несколько снимков. Я так любил… люблю ее, и я хотел доказать самому себе, что то, что происходит между нами, реально. Я знаю, что это меня не оправдывает, ведь я обещал, что фотографий не будет, и все равно сделал их, но они же не все такие. На некоторых она улыбается мне при свете дня – они хорошие.

– Там были только те фотки, которые ты снял, пока она спала, и еще одно видео.

Он нахмурился.

– У меня куча фотографий, на которых она улыбается и разговаривает со мной. Я наснимал их до того, как она велела мне перестать.

Я покосилась на Олафа, он кивнул – значит, Бобби пахнет правдой. Либо он действительно помешанный, либо Джоселин нашла время, чтобы подчистить его телефон. Надо узнать, видела ли Хелен Граймс, как Джоселин это делает, либо спросить, не оставляла ли она телефон без присмотра в присутствии Джоселин. Своего собственного голоса на записи Джоселин не услышала, так что она не знала, что ее тоже стоило удалить. Не будь у нас этой малюсенькой улики, нам пришлось бы поверить, что Бобби реально помешан на ней, и, вероятно, убил того единственного отца, который был у них обоих. Но мы все слышали, как Джоселин звала его в душ, чтобы заняться сексом, так что сумасшедшим он не был. Джоселин вполне могла оказаться одной из самых хладнокровных и манипулятивных личностей, которых я только встречала. Учитывая, каких людей я повидала за эти годы, достижение было мощным.

– Ладно, Бобби, мы проверим телефон еще раз. Может, мы просто не заметили другие снимки.

Сама я в это не верила. Я верила в то, что Джоселин от них избавилась. Опытный компьютерный техник наверняка мог бы выудить нужные нам фотки, используя всякие техногенные примочки, но мы вот-вот должны будем убить Бобби, и времени на это нет, а когда он умрет, то и необходимость в этом исчезнет.

Я направилась к двери и Олаф последовал за мной, как гигантская бледная тень.

– Анита, подожди. – Позвал меня Бобби.

Я развернулась и уставилась на него. Он стоял у передней решетки, вцепившись руками в прутья.

– Как долго мне осталось до… ну, ты понимаешь.

Я сообщила ему дедлайн.

– Мы правда пытаемся найти другой путь, Бобби.

– Я верю, что вы с Вином пытаетесь это сделать, Анита. Правда верю. – Он облизал губы, как будто у него вдруг пересохло во рту.

– Хочешь воды или еще чего-нибудь?

– Нет, Фрэнки уже обо мне позаботилась.

– Держись, Бобби. Мы не собираемся просто заявиться сюда и сказать, что альтернативных вариантов не осталось. Ясно? Не пугайся каждый раз, когда мы появляемся в дверях.

– У меня будет последняя трапеза, просьба или что-то в этом духе?

За все те годы, что я этим занимаюсь, таких вопросов мне еще никто не задавал, потому что я никогда не держала заключенных живыми так долго. Я покосилась на Олафа, он посмотрел на Бобби.

– Мы могли бы это устроить.

– Я подумаю об этом. В смысле, черт, что бы ты хотел съесть во время своей последней трапезы?

– Бобби, до этого не дойдет. – Сказал Трой из соседней клетки.

– Вы еще недавно пытались убить его. Не думаю, что вы в состоянии нам помочь.

– Вы правы. Я идиот, и я наверняка разрушил свою карьеру или даже всю свою жизнь. Но если вы выпустите меня из клетки, я не сбегу. Я просто хочу помочь Бобби. Пожалуйста, я хочу загладить свою вину за то, что я пытался с ним сделать.

– Вы – проблема Ледука, а не наша. – Ответила я и направилась к двери.

В этот раз нас никто не окликнул и мы вернулись в переговорную. Я тихо постучала – это единственный случай, когда полиция просто стучит в дверь, без намерения перепугать к чертям всех, кто за ней скрывается.

Эдуард вышел из комнаты. Я рассказала, что мы узнали от Бобби.

– Хочешь спросить ее сам или позволишь мне это сделать? – Поинтересовалась я.

– Спрошу сам, но ты можешь присутствовать. Отто придется подождать снаружи.

– Я заставляю ее нервничать. – Сказал Олаф.

– Определенно.

– Она не такая наивная, какой кажется. – Заметила я.

Олаф покачал головой.

– Она не знает, кто я такой. Она боится потому, что я высокий, и я мужчина, который с ней не флиртует.

– Не думаю, что ей зайдет твоя манера флирта. – Сказал Эдуард.

– Не зайдет. – Согласился Олаф.

– Ты можешь пойти выпить кофе или еще что-нибудь. – Предложила я.

– Я выберу «еще что-нибудь». – Сказал он и вернулся в офис.

Мы зашли в переговорную и Эдуард вернулся к своей работе, стараясь очаровать Хелен и выудить из нее то, что нам было нужно.

Хелен понятия не имела, что она должна что-то от нас скрывать, поэтому рассказала нам всю правду.

– Я отдала телефон Джоселин, чтобы она убедилась, что Бобби не поменял пароль и не стер все улики. Она боялась, что ей никто не поверит, если фотографий не будет.

– А Бобби сменил пароль?

– Нет, это по-прежнему был ее день рождения.

– Хелен, вы выходили из палаты по той или иной причине? – Спросил Эдуард.

– Джоселин хотела попить воды. Она вызвала сестру за полчаса до того, как приехала я, но к ней так никто и не зашел. Представляете, полчаса, и ни одна медсестра ее не проведала! – Хелен была возмущена тем, что персонал игнорировал Джоселин. Кажись ей и в голову не приходило, что Джоселин могла вообще не нажимать кнопку вызова, и просто хотела выдворить ее из палаты, чтобы, например, удалить с телефона некоторые фотки.

– Спасибо за помощь, Хелен. – Поблагодарил ее Ньюман.

– Я знаю, это ужасно, но могу я вернуться к Джоселин и передать, что ей больше нечего бояться, что ты ей веришь и сделаешь все, что должен?

Ньюман моргнул, его улыбка вернулась. Она даже почти достигла его глаз.

– Ты сейчас поедешь в больницу, Хелен?

– Да, Джоселин выписывают. Я обещала помочь ей добраться до дома.

– Это очень мило с твоей стороны.

– Ну, у нее ведь больше не осталось никого из семьи.

– Очевидно, не осталось. – Согласился Ньюман.

Хелен поднялась с места и повторила свой вопрос:

– Я могу передать, что вы ей верите, и что теперь все будет хорошо?

– Ньюман, можно мне ответить? – Попросила я.

– Не стесняйся, Блейк.

– Передайте Джоселин, что мы будем следовать букве закона, и она может быть уверена, что мы выполним свою работу.

Хелен улыбнулась. Она услышала то, что хотела услышать. Она ушла, продолжая улыбаться, спокойная и уверенная. Эдуард посмотрел на меня, дав понять, что он понял, о чем именно я говорила.

Ньюман закрыл за ней дверь и повернулся ко мне, нахмурившись.

– Это еще что значило?

– Ты меня слышал.

– Ты же не собираешься наложить руки на Джоселин?

– Если тебе придется убить Бобби, разве ты не хочешь, чтобы тот, кто несет за это ответственность, получил по заслугам?

– Если нам придется убить его, то все будет кончено. Мы здесь закончим.

Я покачала головой.

– Ордер дает нам право убивать всех, кто имеет отношение к преступлению.

– Ты что, серьезно предлагаешь мне то, о чем я думаю?

– Я говорю о том, что если Бобби Маршан умрет потому, что мы не смогли доказать его невиновность, то я хочу, чтобы тот, кто убил Рэя Маршана и заставил нас убить Бобби, поплатился за это.

– Анита, как только Бобби умрет, дело будет закрыто.

– Ты сможешь выстрелить в него?

Ньюман отвел глаза и вновь посмотрел на меня. Руки он сжимал в кулаки по бокам своего тела.

– Если он попытается убить меня или еще кого-то, то да, но стрелять в него между прутьев решетки… не думаю, что смогу это сделать.

– Тогда перепиши ордер.

– До этого разговора я так и собирался. Теперь же я боюсь, что если перепишу его на тебя, ты воспользуешься этим, чтобы убить Джоселин и Бобби. – Он посмотрел на меня. Я встретила его взгляд и не отвела глаза. В конце концов он был тем, кто отвернулся первым. – Блядь, Анита, просто блядь. Мне нужно на воздух. – Он открыл дверь и протиснулся мимо Олафа.

– Что случилось, Ньюман? – Спросил его Олаф.

– Пришлось сказать ему, что Санты не существует. – Ответила я.

– Я не понимаю.

– Она перегнула палку. Анита, теперь Ньюман напуган и не перепишет ордер ни на кого из нас. – Заметил Эдуард.

– Я вовсе не этого хотела.

Эдуард вздохнул.

– Ты привыкла работать со мной или с Олафом, или с Бернардо. Нельзя говорить все настолько прямо перед другими маршалами, особенно перед теми, кто еще молод и пришел в нашу профессию из полиции.

– Что Анита ему сказала? – Поинтересовался Олаф.

Мы ему рассказали и он улыбнулся – так широко, что эта улыбка наполнила его темные глаза искренней радостью. Не думаю, что я хоть когда-то видела его настолько счастливым.

– Ты всерьез намерена убить девчонку?

– Нет, если она просто скрывает любовную связь со своим братом, но если она подставила Бобби, то она умрет вслед за ним.

– Только если Ньюман перепишет на нас ордер. – Напомнил Эдуард.

– Блядь, Тед, здесь все неправильно, вообще все. Джоселин, или кто там еще, использует нас, как орудие убийства.

– Разберемся, Анита. Мы всегда разбирались.

– Обычно мы разбирались в том, как замочить монстра, а сейчас монстр заперт в клетке и ждет ликвидации, как добропорядочный гражданин.

– В этот раз мы охотимся не на чудовище, а на красавицу. – Сказал Олаф.

– Поэтично. – Заметила я.

– Спасибо.

– Ладно. Найдем красавицу в стрип-клубе и выясним, чего стоит алиби Джоселин. – Сказал Эдуард.

– Спасти чудовище. Убить красавицу. – Произнес Олаф и вновь улыбнулся. – Мне нравится.

– В первый раз это звучало поэтично, а теперь просто жутко. – Заметила я.

Его улыбка не изменилась, но глаза наполнились радостью хищника – меньше от детского счастья рождественским утром, больше от серийного убийцы.

– Ты не первая женщина, которая говорит мне об этом.

– Не сомневаюсь, большой парень. Вот как-то ни разу не сомневаюсь.

– Не называй меня большим парнем.

– Прости. Полностью поддерживаю. Я сама не позволяю называть себя маленькой девочкой.

– А теперь, если вы разобрались со своими прозвищами, надо найти Ньюмана прежде, чем он уедет без нас, потому что одна маленькая женщина напугала его до усрачки.

В голосе Эдуарда не было ни намека на радостный тэдовский акцент, когда он договорил эту фразу. Я поняла, что он злится на меня, и он был прав. Если бы я держала язык за зубами, Ньюман бы наверняка уже переписал свой ордер на меня. И я могла бы вести расследование так, как считаю нужным. Сейчас наши руки были по-прежнему связаны его сомнениями. Он был хорошим копом, но, может, для этого дела нужен кто-то другой? Например, плохой коп, или еще кто похуже.