Текст книги "Запрещённый приём (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц)

27

Ливингстон прижимал свой шотган к плечу, но целился он в потолок. Тем временем Ньюман присел на колени перед Бобби, чтобы проверить пульс у него на шее. Я стояла по другую сторону от нашего пленника. Бобби казался бледным и чертовски неподвижным. Я задержала дыхание, как будто это могло помочь Ньюману найти пульс. Лицо Бобби походило на кровавую кашу, и виновата в этом была я. Чего еще я умудрилась натворить? Он умер от кровоизлияния в мозг, пока мы пытались дозвониться до судьи? Или я настолько серьезно переломала ему позвоночник, что фактически отделила голову от тела? Олаф сказал, что его сердце бьется, но я не слышала пульса. Я годами охотилась, дралась и встречалась с носителями ликантропии, и ни разу не слышала, чтобы кто-то из них умер от травмы спины или сотрясения мозга. Мне казалось, когда травма смертельная, мозги должны торчать наружу. Вполне вероятно, что я ошибалась.

– Пульс слабый, но он есть.

Я позволила себе выдохнуть, но тугой узел в моей груди не ослаб. Пульс не гарантирует, что Бобби будет жить – просто пока что он жив.

– Я же сказал, что он не мертв. – Послышался голос Олафа со стороны двери. Шериф все еще пытался сдвинуть его с места, чтобы закрыть клетку.

– Если этот зверь поднимется на ноги и рванет к двери, он убьет нас раньше, чем мы его. – Сказал Ледук.

– Нет. – Отрезал Олаф.

– Вы же на них охотитесь. Сами знаете, какие они быстрые. – Возразил Ледук.

Ньюман растянул веки Бобби, чтобы проверить зрачки. Я молилась, чтобы они были нормальные и реагировали на свет, потому что в противном случае это будет означать, что я его убила. Просто его организм еще этого не осознал.

– Анита замедлит его до тех пор, пока я не присоединюсь к драке. Он никогда не достанет вас и кого-либо еще. – Сказал Олаф.

– Вы не можете быть в этом уверены.

– Блейк отмутузила его в прошлый раз голыми руками, Дюк. – Заметил Ливингстон. – Думаю, мы можем оставить клетку открытой.

– Зрачки в норме, на свет реагируют. – Констатировал Ньюман.

Тугой узел у меня в груди наконец ослаб.

– Хорошо. – Выдохнула я так, словно мне не хватало воздуха. Одно дело убить кого-то сознательно, и совсем другое – случайно. Забавно, но разницы ты не почувствуешь, пока не столкнешься с этим в реальности.

Ньюман поднял на меня глаза.

– Я все еще считаю, что нам нужна скорая.

– Если мы сможем найти парамедиков, которые согласятся его осмотреть, то давай вызовем скорую. – Согласилась я.

– Они обязаны делать свою работу.

Я покачала головой.

– Нет, если она подвергает их жизни опасности. С точки зрения закона у них есть право отказаться.

– Они просто оставят его умирать, потому что испугались? – Возмущенно спросил он. Внезапно Ньюман показался мне на несколько лет моложе, чем он был на самом деле. Или это просто я такая старая и циничная?

– Если они решат, что он способен убить их, то да. – Ответила я.

– Он без сознания.

– Даже если они осмотрят его в камере, перевозить его они не станут.

– Может, и станут. – Возразил Ньюман, и я опять подумала о том, насколько же старше него я себя ощущала. Дело было не в прожитых годах, а в опыте. Опыт старит тебе куда быстрее, чем дни рождения.

– Ньюман, она права. – Произнес Ливингстон.

Ньюман покосился в его сторону и положил руку на плечо Бобби. Это был защитный жест.

– Мы сами можем отвезти его в больницу.

– Вам придется везти его в окружную. Это ближайшее место с оборудованной травматологией, где его смогут принять. – Заметил Дюк.

– Отлично. Так и сделаем. – Сказал Ньюман. – Помоги мне перетащить его, Блейк.

Я представила, что окажусь в машине Ньюмана с Бобби, который уже дал нам понять, насколько хреново может кончиться драка с ним. Я поняла, что не хочу оказаться с этим парнем в салоне, когда он начнет перекидываться.

– Только при одном условии.

Ньюман возмущенно уставился на меня.

– Каком еще условии? Ты его чуть до смерти не забила, но при этом ставишь условия, когда речь идет о спасении его жизни?

– Может, я не то слово выбрала, но я хочу, чтобы ты кое-что понял прежде, чем мы поедем в больницу. Если он начнет перекидываться в твоей машине, как уже попытался сделать это в клетке, я прострелю ему башку. Возможно, несколько раз.

– Он этого не переживет.

– В том и смысл.

– Теперь ты считаешь, что он – опасное чудовище?

– Нет, но я считаю, что он убил бы меня, если бы я его не остановила. Я рада, что не укокошила его случайно, когда защищалась. Я правда надеюсь, что мы найдем доказательства его невиновности и узнаем, кто повинен в смерти Рэя Маршана. Если Бобби придет в себя в машине и останется человеком, мы просто довезем его до больницы. Но я буду ехать с пушкой в руках и целиться в него. Если он взбесится, я не стану рисковать своей жизнью и драться с ним голыми руками.

– Ты не можешь спорить с тем, что она сказала, Ньюман. – Заметил Ливингстон. Он все еще держал свой шотган наготове.

– Еще как могу.

– Ньюман… – Начала я.

Он бросил на меня гневный взгляд.

– Если бы ты сам был с ним в клетке, когда он начал перекидываться, что бы ты сделал? – Спросила я.

Гнев начал угасать в его глазах, когда он ответил:

– Я бы потянулся за пушкой.

– Тебе бы пришлось застрелить его, чтобы спасти себя. – Сказала я.

Он вздохнул и кивнул.

– Полагаю, что так.

– Тогда не вини меня в том, что я не хочу испытывать удачу и пытаться выжить в рукопашной против оборотня.

Ньюман посмотрел на Бобби. Он все еще прикасался к нему так, будто хотел защитить его.

– Кого я обманываю? Я бы не успел вытащить свою пушку вовремя. Ты даже не стала пытаться это делать, а у меня нет твоего уровня подготовки, Блейк, как и твоей скорости. Окажись я рядом с Бобби, когда он слетел с катушек, тебе бы пришлось потом отправлять меня в больницу или в морг.

– А нам бы пришлось застрелить его, чтобы спасти тебя. – Добавила я.

Он кивнул.

– Я знаю.

– Вы считаете, он начнет буянить после того, как придет в себя? – Спросила Кейтлин. Она стояла рядом с дверью – в этот раз ей не надо было подходить близко к клетке. Думаю, она не хотела еще раз пережить то, что случилось. Я ее понимала.

– Это мы поймем только когда он очнется. – Сказала я.

– Он же должен был себя контролировать. – Недоумевал Ньюман. – В противном случае его семья не позволила бы ему расхаживать по дому в животной форме.

– Когда он начал перекидываться, он надеялся, что его пристрелят. – Заметила я. – Вероятно, он пронес эту мысль с собой через трансформацию.

– Этого достаточно, чтобы утратить контроль? – Уточнил Ньюман.

– Думаю, да.

– Да. – Подтвердил Олаф.

Когда мы все уставились на него, он пояснил:

– Будь он обычным человеком, который хочет совершить самоубийство руками полицейских, он бы вытащил ствол вместо того, чтобы опустить его на пол, и был бы застрелен. Его зверь – это его ствол. Вот и вся разница.

– Вин, вы с Блейк с ним в одну машину не сядете. Я не хочу потом объясняться с Хейли. – Вмешался Ледук.

– А вот этого не надо, Дюк. Не вмешивай сюда Хейли.

– Я знаю, что ты хочешь помочь Бобби, и я понимаю, что ты не веришь, что он убийца, но разве это стоит того, чтобы пожертвовать счастливой жизнью с женщиной, которую ты любишь? – Слова Дюка прозвучали разумно, даже заботливо и мягко. Это был еще один проблеск хорошего человека и хорошего копа внутри него. Может, я и правда застала шерифа не в лучшие времена.

– Проклятье, Дюк… – Чертыхнулся Ньюман.

– Я позвоню в скорую и узнаю, готовы ли они осмотреть его. Хорошо, Вин?

Ньюман кивнул и опустил голову так низко, что почти коснулся ею Бобби. Если бы верлеопард сейчас пришел в себя, Ньюману бы не поздоровилось. Но он об этом знал не хуже меня, так что пусть. Дюк вернулся в офис, чтобы набрать скорую, и в этот момент Бобби судорожно вздохнул.

28

Ньюман так охренел от такого поворота, что рухнул на задницу рядом с верлеопардом. Я подскочила к нему раньше, чем успела подумать, что делаю, подхватила его под руку и поставила на ноги, одновременно перемещаясь ближе к двери. Несмотря на то, что Ньюман только что чуть ли не рыдал над телом Бобби, он не стал сопротивляться. Он хотел спасти парня, но это не значило, что он его не боялся. Ливингстон осторожно освободил нам проход, чтобы мы могли выйти наружу. Олаф закрыл за нами дверь, после чего мы все устаивлись на Бобби, который прокашлялся и заговорил:

– Вы мне нос сломали. – Произнес он гнусаво – так, как ты и будешь говорить, если тебя долбанули лицом об чье-то колено несколько раз подряд.

– Ты жив. – Выдохнула я, стоя на безопасном расстоянии от него по ту сторону решетки.

– Это еще что значит? – Поинтересовался Бобби. Он приподнялся на боку и коснулся своего лица. От прикосновения он вздрогнул и тут же убрал руку.

– Ты что-нибудь помнишь про драку? – Спросила я.

Он приподнялся на локте, но, судя по всему, лежать вниз головой ему было неудобно, так что он перевернулся так, чтобы смотреть вверх. Бобби с трудом принял сидячее положение и натянул одеяло себе на плечи. Если мы не собираемся убивать его в ближайшее время, надо раздобыть ему какую-нибудь одежду.

– Нет. – Ответил он.

– Вообще ничего? – Уточнила я.

– Вообще.

– Ты сказал: «Вы мне нос сломали». – Заметил Ньюман. – Кто сломал?

– Она сломала.

– Кто – она?

– Она. – Бобби указал на меня.

– Если ты ничего не помнишь, то откуда ты знаешь, что это я тебе нос сломала? – Спросила я.

Он задумался на секунду, его голубые глаза непонимающе моргнули под маской свежей крови на лице.

– Понятия не имею.

– Ты врешь, Бобби. – Сказала я.

– Подожди. – Вмешался Олаф.

Я не ожидала, что он вклинится в разговор, так что одного этого слова было достаточно, чтобы я уставилась на него. Он внимательно изучал Бобби.

– Чего подождать?

– Дай мне попробовать.

– Да ради бога.

– Расскажи нам, что происходит в твоей голове.

– Я не знаю. – Ответил Бобби. – Там темно и мелькает что-то.

– Скажи нам, что именно ты видишь. Не поправляй себя. Просто говори.

Бобби нахмурился и снова вздрогнул, как будто даже это движение отдавалось в его теле болью.

– Гнев. Я разозлился, а потом начал видеть все по-леопардовому.

– Что значит «видеть по-леопардовому»? – Переспросил Ледук, стоявший у входной двери. Думаю, он отменил вызов скорой, поскольку теперь наш подозреваемый пришел в себя и заговорил.

– Мои леопардовые глаза видят цвета не так, как это делают человеческие. Обычно для меня это знак, что я начинаю превращатся.

– Что следующее ты помнишь? – Спросил Олаф.

Бобби поплотнее укутался в покрывало и задрожал. Я не была уверена, почему – может, ему стало холодно, а может, он просто увидел что-то жуткое в своих мыслях.

– Я почуял пистолет, который прижимался к моей голове. Это напугало мою животную часть, но человеческая этого хотела. – Он в недоумении уставился на Олафа. – Я пытался… Я хотел умереть за то, что сделал с дядей Рэем.

Бобби хотел провести ладонями по лицу, как будто пытался спрятаться от нас, но прикосновение было слишком болезненным, а его одеяло снова начало сползать. Кажется, ему было важно, чтобы оно оставалось на месте. Это вновь навело меня на мысль об абьюзе. Может, он просто скромняга, но он был привлекательным, подтянутым мужчиной чуть за тридцать. Я мало скромников среди таких встречала. Если бы он заботился только о том, чтобы прикрыть свой пах – это еще ладно. Но ему как будто было важно прикрыть и верхнюю часть тела – обычно на эту тему парятся женщины. Исключение – когда мужчина стесняется своего тела по тем или иным причинам.

– Теперь ты вспомнил драку? – Спросил Олаф. Его глубокий голос был таким спокойным и серьезным, какого я у него никогда не слышала.

– Да, большую ее часть. Я вспомню целиком через пару минут.

Я уставилась на Олафа.

– Как ты понял, что его надо расспрашивать вот так?

Он встретился со мной взглядом, но глаза у него были задумчивые и серьезные – ничего более.

– Даже лучшим из нас требуется пара минут, чтобы прийти в себя после того, как мы проснулись.

– Хочешь сказать, я не вырубила его? Он просто отключился из-за перехода?

– Нет, но даже частичная перемена дезориентирует. Добавь к этому пару ударов в голову, и даже у человека возникнут проблемы с тем, чтобы вспомнить последние несколько минут.

Олаф был прав.

– Черт, и правда. Я так зациклилась на том, что он – верлеопард, что совсем забыла про его человеческую половину. Ей же тоже досталось.

– Если бы тебя здесь не было и ты бы не опросил Бобби, я бы сделал вывод, что он лжет насчет того, что ничего не помнит. – Произнес Ньюман.

– А это заставило бы нас сомневаться во всей его истории. – Добавила я.

– Стало быть, он – не просто симпатичная мордашка. – Послышался голос Кейтлин со стороны двери.

Я слегка охренела от такого заявления, потому что она говорила об Олафе. «Симпатичный» – явно не то слово, которым я бы его описала.

– Я не «симпатичная мордашка». – Заявил Олаф.

– Тогда привлекательный. – Исправилась она.

Я кивнула.

– Если вам такие нравятся.

– Нравятся. – Подтвердила Кейтлин, и до меня дошло, что она с ним заигрывала.

Олаф, кажется, тоже это понял, потому что он помрачнел. Не просто нахмурился, а помрачнел. Он с первой нашей встречи не умел реагировать на комплименты от женщин, но я знала, что он умеет флиртовать, потому что сама это видела. Он так среагировал потому, что Кейтлин не подходит под профиль его жертв? В смысле, она не в его вкусе. Ему нравились темноволосые миниатюрные женщины с темными глазами. Ага, я была в его вкусе с большой буквы «В». Кейтлин была миниатюрной, но по всем остальным параметрам не подходила, так что она была в безопасности и не представляла для него интереса. Олаф даже не попытался ответить на ее флирт. Он ее просто проигнорировал. Кейтлин, вероятно, восприняла это, как вызов, но она понятия не имела, как ей повезло, что он в ней не заинтересован. Интересно, если я перекрашусь в блондинку, он потеряет ко мне интерес? Никогда не красила волосы, но если это избавит меня от Олафа, то я это сделаю. Возьму и выкрашусь в радугу. Если я сделаю это до свадьбы, Жан-Клод меня убьет, а вот после – может, и согласится. Любой способ исключить меня из меню Олафа казался мне отличной идеей.

– Спасибо, маршал. – Поблагодарил его Бобби.

– Маршал Джеффрис. – Поправил Олаф.

– Маршал Джеффрис, спасибо, что помогли мне вспомнить.

– Не за что.

– Что ж, теперь нам не нужна скорая. – Резюмировал Ледук. – Что дальше, маршалы?

Это был еще один проблеск добропорядочного служителя закона в шерифе.

– Пока мне не перезвонят, я больше ничего не могу сделать. – Вздохнул Ньюман.

– Если мы закончили с фотографиями и сбором улик, думаю, Бобби надо помыться и найти какую-нибудь одежду. – Сказала я.

– Кейтлин, ты закончила? – Спросил Ливингстон.

– Ага. Он может идти в душ. – Ответила она.

Дюк покачал головой и вступил в комнату, так что нам всем пришлось немного потесниться.

– Одежду мы ему раздобудем, а вот душ – это исключено. Я на это не согласен. Слишком большой риск.

– Это не вам решать. – Возразила я.

– Это моя тюрьма.

– Если мой голос хоть что-нибудь значит, я был бы счастлив смыть с себя всю эту кровь. Хотя насчет лица я не слишком уверен. Наверняка будет больно.

– Не подставляй его под струи воды, чтобы не было больно. – Посоветовала я.

Бобби осторожно коснулся своего носа.

– Обязательно было его ломать?

– Я могла просто убить тебя.

– На вас ни царапины. Вряд ли ситуация была настолько ужасной. – Возразил он.

Я натянула штаны, чтобы просунуть палец в одну из дыр, которую оставили его когти.

– Господи, это я сделал?

– Царапнул тут и там, ничего серьезного.

Бобби закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Хорошо, теперь я вспомнил.

Что-то печальное проскользнуло по его лицу, но, поскольку он стоял с закрытыми глазами, это выглядело так, будто он видит плохой сон. Вечный вопрос – будить ли человека, чтобы вырвать его из объятий кошмара? Впрочем, в случае с Бобби, когда он открыл глаза, кошмар не закончился.

– У меня ушли годы на то, чтобы научиться вспоминать все, что я делаю в животной форме, но это всегда тяжелее, когда воспоминания плохие или страшные. – Произнес он.

– Я думал, амнезию оборотням не побороть. – Удивился Ньюман.

– Первое время – да. Но потом все будет так же, как и с любыми болезненными и плохими воспоминаниями. Люди корректируют их, чтобы почувствовать себя лучше, или просто блокируют, если им слишком больно. У оборотней так же.

– Ты ведь просто болен. Болезнь не делает тебя другим человеком. – Заметила Кейтлин.

Странно было слышать ее, потому что за спинами остальных я вовсе ее не видела. Интересно, со мной так же, когда я говорю в толпе – просто мой голос и все? Я пониже нее дюйма на три, так что, скорее всего, да. Конечно, все остальные тут были достаточно высокими, так что наверняка только мы с ней друг друга не видели.

Бобби посмотрел в сторону Кейтлин, но, думаю, он из своей клетки тоже ее не видел.

– Это не так, потому что я больше не человек.

Кейтлин протиснулась между мужчинами, чтобы увидеть Бобби.

– Ну разумеется ты человек. Не позволяй никому говорить тебе, что ты не человек, только потому что у тебя ликантропия или териантропия. Это же просто стереотипы.

Бобби покачал головой, вздрогнул от этого движения и замер. Думаю, проблема была не только в разбитом носе. Но по крайней мере он жив и залечится, если нам не придется его убивать. Чем больше мы сейчас делали для спасения его жизни, тем сложнее нам будет его казнить.

– Это не стереотипы. – Возразил Бобби. – Я несу в себе леопарда, это не метафора. Это правда. Раз в месяц или чаще я становлюсь леопардом, и тогда я действительно кот – так же, как сейчас я человек. Это не костюм. Я правда становлюсь другим существом. – Со всей этой свежей и запекшейся кровью на лице и в волосах он звучал чертовски разумно. Бобби походил на жертву несчастного случая, которая пытается успокоить врача.

– Но это все еще ты. – Сказала Кейтлин.

Бобби посмотрел на меня.

– Вы можете объяснить ей разницу, пока я моюсь?

Я почти улыбнулась, но не знала, как к этому отнесется Кейтлин. Она старалась быть либеральной и прогрессивной. Правда старалась.

– Териантропия не похожа на другие заболевания. Это не вирус, который валит тебя с ног раз в месяц. Она буквально создает другое существо внутри тебя.

– Они ведь только раз в месяц перекидываются в животное, а все остальное время они люди. – Возразила Кейтлин.

– И да, и нет.

– Зверь не уходит между полнолуниями. – Сказал Олаф. – Он всегда внутри тебя – ждет, наблюдает, ищет выход наружу.

– У вас есть домашнее животное? – Спросила я у Кейтлин.

– Да, кошка. – Ответила она.

– Хорошо, ваша кошка пытается свалить из дома через входную дверь?

Она кивнула.

– Иногда.

– И как вы поступаете, чтобы предотвратить это?

– Хватаю ее и оттаскиваю от двери.

– А теперь представьте, что ваша кошка живет внутри вас. Вы – дом, из которого она пытается сбежать. Если она выйдет наружу через дверь, вы перекинетесь, и кошка сама станет вашим домом. И она очень постарается, чтобы вы оставались внутри, чтобы она могла быть свободной.

– Хорошая аналогия. – Заметил Бобби.

– Это не я придумала, а Мика. Ему часто приходится объяснять такие вещи.

– Мика Кэллахан? Глава Пушистой Коалиции? – Уточнила Кейтлин.

Я кивнула.

– Аналогия не закончена. – Вмешался Олаф. – Если у тебя хватит воли, чтобы контролировать своего зверя, ты будешь сохранять человеческое сознание в обеих формах.

– И таким образом станешь и кошкой, и домом одновременно. – Подытожила Кейтлин.

– Ага, сверхъестественная кошка Шредингера. – Сказала я.

– Вроде того. – Согласился Бобби. – Но если ты все время пытаешься подавить зверя своим человеческим разумом, то тебе никогда не стать хорошей кошкой. Ты не сможешь ни прыгать, ни охотиться, ни быть леопардом, если продолжаешь мыслить, как человек.

– Необходимо найти баланс между зверем и человеком. – Сказал Олаф.

– Да. А теперь я могу пойти в душ? Пожалуйста.

Дюк запретил ему идти мыться, мы начали спорить. Кончилось тем, что Бобби ушел в душ. Ливингстон предложил Дюку поехать домой и позавтракать со своей семьей, что, судя по всему, стало решающим фактором. Шериф позвонил кому-то из своих помощников, кто еще был на месте преступления, чтобы Бобби привезли одежду. Уезжать до того, как прибудет его помощник, он отказался.

– Это мой офис. Значит, кто-то из моих людей должен оставаться здесь. – Аргумент был логичным, так что спорить с ним никто не стал.

Ньюман проводил Бобби в ванную и снял с него наручники, Олаф остался там вместе с нашим пленником. Если уж я побила Бобби голыми руками, Олаф с ним точно справится в случае чего. Дюк настоял, чтобы дверь в ванную была открыта все время – на тот случай, если вдруг Олафу понадобится помощь. Думаю, из всех присутствующих только у Дюка возникла мысль, что Олафу может понадобиться помощь. Но шериф был здесь главным, а Ньюману тут еще жить, когда я вернусь домой. Нам не западло было согласиться на эти условия, чтобы все остались довольны.

Как только началась движуха, я передала Ньюману имя адвоката по рекомендации Мики.

– Поскольку это твой ордер, я не могу пригласить сюда Мику и Коалицию, но ты можешь.

– Дюк с цепи сорвется уже от того, что я дам Бобби поговорить по телефону с адвокатом. Если я позову сюда Коалицию, он мне этого никогда не простит.

– Тебя это парит? – Спросила я.

Он кивнул.

– Я хочу жить здесь вместе с Хейли до конца своих дней. Так что – да, парит.

– Больше, чем жизнь Бобби?

– Блейк, это нечестно.

– Ага, но я начинаю понимать, что мне может понадобиться поддержка на случай, если Бобби сорвется с нарезки.

– У тебя есть поддержка – Джеффрис.

– Если мы планируем убить Бобби – да, но я хочу, чтобы Бобби держал себя в руках и оставался в человеческой форме. Олаф не знает, как помочь ему в этом.

– А твой жених знает?

– Мика знает, да.

– Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы решил, что это просто попытка вытащить сюда своего любовника.

– Если честно, я никого из своих любовников не хочу здесь видеть.

У себя в голове я подумала: «Потому что здесь Олаф, а Эдуарда еще нет». Я пиздец как не хотела, чтобы Мика здесь сейчас оказался. Я любила его до кончиков пальцев, но он с меня ростом – может, на пару дюймов повыше. Он держал себя в форме, но и Олаф тоже. В драке, если навыки равны, побеждает тот, кто крупнее, если, конечно, тому, кто поменьше, не улыбнется удача. Олаф не был из тех, кого смутила бы чья-то удача. Я знала, что не хочу, чтобы Мика оказался рядом с ним.

– По сравнению с тем делом в Вашингтоне, на котором мы впервые встретились, это кажется мне вполне безобидным, Блейк. Ты тогда взяла с собой несколько своих ребят – может, не Мику Кэллахана, но это были люди, за которых ты переживала. Почему же сейчас ты так напугана? Что ты от меня скрываешь?

Я не могла рассказать ему правду об Олафе, так что понятия не имела, как отвечать на этот вопрос. Я могла соврать. С годами я научилась неплохо врать, но я не была хороша в сложносочиненной лжи. А в случае с Олафом даже правда была сложносочиненной.

В конце концов, я выбрала компромисс и сказала полуправду.

– Я знаю, как убивать чудовищ, но сохранять им жизнь куда сложнее, Ньюман. До хрена всего может пойти не так.

Он покачал головой.

– Нет, Блейк, убивать их – вот что сложно. Если я смогу спасти Бобби, может, это смоет хотя бы часть крови с моих рук.

– Ньюман, ты ведь знал, куда идешь, когда выбрал эту работу.

– По факту знал, но ничто не может подготовить тебя к убийству других людей ради самого убийства, Анита.

– Мы спасаем будущих жертв, убивая хищников.

– Это хорошая установка. Я даже поверил в нее однажды.

– Это правда, Ньюман.

– Может быть, но я могу не увидеть тех жертв, которых мы спасем. Мне светит увидеть только тех людей, которых я знаю, и которых мне придется убить.

– Когда в Вашингтоне оборотень пытался тебя убить, ты думал о нем, как о человеке? – Спросила я.

– Нет, там речь шла о выживании, как и в случае с охотой на вампиров после заката. Гораздо проще стрелять в них, когда они становятся монстрами, но когда они такие, как Бобби, это ощущается, как преднамеренное убийство.

– Ты слишком сблизился с ним, чтобы выполнять этот ордер, Ньюман.

– Я знаю, но в последнее время у нас так много молодых маршалов отказались от ордеров или даже ушли с работы, что мне понадобится действительно веская причина, чтобы перевесить это дело на кого-то еще.

– Быть другом того, чье имя указано в ордере – это достаточно веская причина. – Заметила я.

– Но если я откажусь, то Джеффрис будет ближайшим маршалом. Ты правда считаешь, что он стал бы выяснять, подставили Бобби или нет?

– Нет, он бы просто ликвидировал его. – Честно призналась я.

– Я согласился взять этот ордер, потому что верил, что поступаю правильно. Я знал, что если выяснится, что Бобби виновен, то его смерть будет быстрой и безболезненной. Если же произошла ошибка, и он не виноват, то я, как маршал, ведущий это дело, смогу ему помочь.

– Это был хороший план.

– Я третий вариант забыл, да? – Спросил он с печальным лицом.

– Ага. – Согласилась я. – Забыл.

– Он может быть невиновен, но я все равно должен буду его убить.

– Да, именно этот вариант ты и забыл.

– Что мне делать, Блейк?

Я хотела сказать, что он может переписать ордер на меня, но теперь я и сама не хотела убивать Бобби. Он стал для меня слишком реальным. Я своей собственной шкурой подставилась, чтобы его защитить. Я рисковала ради него своей жизнью. Мне казалось неправильным убивать его, как будто это было что-то противоестественное. В мире есть три вида людей: те, кого ты защищаешь, те, с кем ты борешься, и те, кто борются против тебя. Их ты убиваешь, чтобы спасти тех, кого хочешь защитить, или свою собственную задницу. Ну, или задницы тех, кто сражается бок о бок с тобой. Все просто и ясно – до тех пор, пока чудовище не становится твоим другом, а люди, которые сражаются вместе с тобой, все еще хотят его смерти. Вот тогда все и летит к чертовой матери.