Текст книги "Запрещённый приём (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

20

Вопрос с безопасностью Кейтлин был решен: Ливингстон стоял над ними и целился в голову Бобби из шотгана. Дуло он держал так близко к голове нашего узника, что если бы выстрелил, то с большой вероятностью снес бы ему башку. Кстати, это один из проверенных способов застрелить вампира или оборотня насмерть, так что для Бобби теперь было особенно важно сохранять человеческую форму, чтобы ни в коем случае не спровоцировать Ливингстона. Поэтому я была в клетке вместе с ними, чтобы, образно говоря, держать Бобби за ручку. Буквально я этого сделать не могла, потому что Кейтлин занималась не только его ногами, да и к тому же это поставило бы меня саму на линию огня.

Ньюман остался снаружи вместе с Ледуком. Шериф попытался забрать у нас оружие, потому что такова процедура и все такое. Он согласился, что Ливингстон должен быть вооружен, потому что ему, возможно, придется стрелять в монстра, но попытался настоять на том, чтобы я сдала свои пушки так же, как уже делала это в первый раз. Надо ли говорить, что мой ответ был не просто «нет», а «хрена с два».

– После того, как я сама побывала на мушке, Дюк, я свои пушки сдавать не стану.

– А я не стану позволять кому-либо разгуливать с оружием в одной клетке с преступником.

– Дюк. – Вмешался Ливингстон. – Забей. Если он что-нибудь выкинет, я снесу ему башку раньше, чем он успеет отобрать у кого-то оружие.

Я могла бы добавить, что если Бобби начнет перекидываться, ему даже в голову не придет отбирать у кого-либо оружие. Он будет слишком занят отращиванием своего собственного. Но я промолчала. Здесь и без моего длинного языка разговоров хватало.

Помощник Вагнер подошел к решетке, которая была общей для обеих клеток.

– Вы правда считаете, что Бобби этого не делал?

– Мы допускаем такую возможность. – Ответил Ньюман.

– Хотите сказать, я мог убить невиновного? – Его голос стал выше, словно поднялся на пик вины и паники.

Я посмотрела в его сторону. Вагнер сжимал прутья решетки так, что костяшки пальцев побелели. На лице было написано мучение. Господи, он и правда распереживался не на шутку.

– Ты не убил его. – Сказала я. – Ты его даже не ранил.

– Но я пытался это сделать.

– Все в порядке, Трой. – Подал голос Бобби. Он попытался приподнять голову, чтобы посмотреть в сторону помощника шерифа.

– Не рыпайся особо. – Ливингстон почти прорычал это, а значит, у него уже подскочил тестостерон, вырывая его из обычно спокойного и хладнокровного состояния.

– Тебе не нужно смотреть на Вагнера, чтобы он тебя услышал. – Сказала я Бобби.

– Ага. – Согласился Бобби, но его пульс учатсился и жилка забилась на шее. Он старался держаться спокойно – так же спокойно, как держался до этого момента Ливингстон.

– Дюк, уйми своего помощника. – Низким басом велел Ливингстон.

– Трой, прекращай истерику.

– Он всегда такой тактичный? – Тихо спросила я – так, чтобы меня слышали только те, с кем я находилась в клетке.

– Обычно он довольно приятен в общении. – Ответила Кейтлин, снимая с левой ладони Бобби то ли кусочек ткани, то ли нитку. Другие пластиковые пакеты для улик она уже наполнила какими-то мелкими стеклянными крошками или камушками. Не велика разница, как по мне, как и между тканью и нитками. В смысле, нитки – это ведь та же ткань, как все пудели – собаки, но не все собаки – пудели. Или они взаимозаменяемы?

– Вы застали Дюка не в лучшие времена. – Прорычал Ливингстон. Голос у него был так напряжен, что я невольно покосилась в его сторону. Он смотрел точно туда, куда целился, чему я порадовалась, но если бы я не боялась спустить с поводка зверя Бобби, я могла бы дотянуться до энергии этого большого копа. Его голос понизился от напряженности момента или от чего-то другого?

Я не чувствовала от него животной энергии, как и от Бобби сейчас. Если ты хорошо владеешь собой, то можешь сойти за человека даже для того, кто сам несет в себе зверя. Такой уровень контроля встречался редко, но я знала пару оборотней, которые на это способны. Однако я не могла понять, как Ливингстон умудрился пройти тест на ликантропию, который сдавали все, кто подвергся нападению во время службы. Анализам-то без разницы, хорошо ты собой владеешь или нет. Впрочем, может, я просто искала монстров там, где их не было…

Бобби приспустил одеяло, чтобы Кейтлин могла сфотографировать его тело в полный рост. Ему пришлось встать, а нам – перегруппироваться. Дуло своего шотгана Ливингстон прижал к затылку Бобби под таким углом, чтобы меня точно не задело. Если он сейчас выстрелит, то забрызгает мозгами Бобби потолок, а не стену. Я отступила на шаг, чтобы не мешать Кейтлин делать снимки, но Ливингстон с места не двинулся, так что он, вероятно, частично попадет в кадр. Будет забавно, если эти фотографии используют в суде. Я очень на это надеялась, потому что в таком случае нам с Ньюманом не придется казнить Бобби, и мы найдем того, кто его подставил.

Бобби всеми силами старался облегчить Кейтлин ее работу по сбору улик в засохшей крови на его теле. Он даже умудрился почти скрыть свое смущение, когда она встала перед ним на колени – так, что ее лицо оказалось напротив кровавого месива у него в паху. Кейтлин что-то обнаружила и собралась подобрать это, чтобы переместить в пакет. Не знаю, что смутило Бобби – возможно, пинцет в опасной близости от его паха, но, какой бы ни была причина, он попытался отстраниться. Ливингстон тут же ткнул дуло ему в затылок. Бобби вжался в Ливингстона и его пушку так, словно ему было абсолютно наплевать, что ему могут пустить пулю в голову.

– Не рыпайся. – Тихо сказал Ливингстон.

Бобби все еще пытался отстраниться от Кейтлин и ее пинцета. Я ощутила, как его энергия окрасилась страхом, который отразился и на его лице. Его зверь пока не проснулся – это все еще были человеческие глаза, но от скачка энергии у меня по коже пробежали мурашки.

– Убью на хрен! – Прорычал Ливингстон, вновь меняя угол наклона своего шотгана, чтобы точно не задеть меня при выстреле.

Я оценила его старания, но Бобби вел себя так, словно угрозу для его жизни представлял не мужчина с шотганом позади него, а женщина, стоящая перед ним. Здесь становилось жарковато, да и Ньюман торчит снаружи клетки, так что это убийство будет совершено в рамках ордера.

– Бобби. – Начала я. – Бобби, посмотри на меня.

Я увидела, как пожелтели радужки его глаз – когда они из голубых превратились в золотые. Леопардовые глаза Бобби следили за Кейтлин.

– У него глаза пожелтели. – Тихо сказала она.

– Сделайте что-нибудь, Блейк, или мне придется его убить. – Добавил Ливингстон.

Он говорил сквозь стиснутые зубы, стараясь ровнее держать ствол, что было трудно, потому что Бобби вжимался в него, пятясь назад. Волосы на руках Ливингстона стояли дыбом. Он чувствовал энергию оборотня – большинство людей этого не могут. Бобби был закован в наручники Ньюмана, но я не знала наверняка, что произойдет, если он начнет перекидываться. Наручники останутся на месте или процесс перемены поможет ему избавиться от них, потому что под кожей начнут перетекать кости и связки? Я ни разу не видела, чтобы кто-то в таких наручниках перекидывался. Мысленно я пообещала себе, что проверю эту теорию, когда вернусь домой. Натэниэл будет в восторге.

Я махнула Кейтлин и она осторожно переместилась ко мне за спину, как будто не хотела лишним движением напугать Бобби. Я мысленно накинула ей пару очков за то, что она не рванула к двери и не стала орать, чтобы ей немедленно открыли клетку.

– Бобби! – Рявкнула я.

Он, наконец, посмотрел на меня – золотые глаза широко распахнуты и видны белки, как у загнанной лошади. Цвет радужки поменялся, но структура глаза все еще была человеческой, хотя, чтобы заметить это, нужно стоять очень близко. Для тех, кто стоит далеко, его глаза показались бы леопардовыми. Все покупаются на этот фокус и принимают его за правду.

– Как я мог поступить так с дядей Рэем? – Почти беззвучно прошептал Бобби – наверняка кроме меня и Ливингстона его никто не услышал.

– Мы пока не уверены, что это ты навредил своему дяде. – Сказала я. – Но, чтобы доказать это, нам надо собрать улики. Позволь нам делать свою работу, ладно?

– Там, в крови, волос. Он не мой.

Я не стала спорить. Волос я рассмотреть не успела. Я просто сказала:

– Но это не значит, что волос принадлежит твоему дяде. Блядь, да если ты с кем-то делишь сушилку для белья или стиральную машину, подобные вещи цепляются к твоему белью. Не все кусочки ткани и волосы обязательно значат что-то плохое.

Я забалтывала его, пытаясь успокоить его энергию, не вливая при этом свою собственную, потому что если Ливингстон почувствовал зверя Бобби, он наверняка мог почувствовать и моих. Я не боялась раскрыть себя. Я боялась, что он примет мою энергию за энергию Бобби, и пристрелит его. Интересно, у меня есть время пояснить Ливингстону за метафизику?

– Дэйл, местный коронер, сказал, что следов надругательства над телом твоего дяди обнаружено не было. – Произнес Ньюман.

Бобби попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на него, но дуло шотгана слишком сильно сжималось ему в висок, так что он не мог посмотреть на Ньюмана и шерифа по другую сторону решетки.

– Я тебе не верю. – Сказал Бобби, все еще пытаясь повернуть голову, чтобы посмотреть на Ньюмана, как будто в него не тыкали пушкой.

Ливингстон старался держать себя в руках. Я видела отпечаток дула на виске Бобби. Будь он человеком, потекла бы кровь, но оборотней ранить сложнее. Он продолжал вжиматься в него до тех пор, пока тонкая струйка крови не потекла по коже. Она почти сразу зажила, но тот факт, что Бобби сознательно ранил себя об дуло пистолета, говорил о том, что ситуация его реально напрягает.

Я покосилась на Ливингстона и поняла, что он изо всех сил пытается не допустить, чтобы голова Бобби двинулась. Ливингстон бросил взгляд в мою сторону, как бы спрашивая, что за хрень здесь творится. Бобби либо не осознавал, что причиняет себе боль, либо пытался нарочно нарваться на пулю. Когда в него стрелял Вагнер, он среагировал рефлекторно – попытался спрятаться и спасти свою шкуру. Сейчас у него было больше времени в запасе, но спасаться он не спешил. Задним умом он уже точно не парился о своем выживании. Если сейчас он вдруг резко дернется, Ливингстон его убьет.

– Мы позвонили коронеру из машины по дороге к твоему дому. – Сказала я.

Бобби повернул голову в мою сторону. Этого оказалось достаточно, чтобы Ливингстон смог немного выдохнуть и перестать бороться с ним за каждый дюйм в пространстве. Возможно, он просто не хотел причинять боль Бобби. А может и то, и другое.

– Я же велел вам не беспокоить Дэйла по пустякам. – Встрял Дюк.

– Нашли время выебываться по этому поводу. – Произнесла я, все еще глядя на Бобби и Ливингстона. Не хватало еще, чтобы Дюк сорвался с нарезки.

– Я веду это дело, Дюк. – Вмешался Ньюман.

– В моем городе. – Парировал шериф. – Сам ты тут просто навещаешь свою подружку.

– То, что вы сказали про тело дяди Рэя. – Подал голос Бобби. – Это правда? Над ним… ничего подобного не совершили?

– Ты – верживотное. Ты должен уметь распознавать ложь. – Я не стала говорить, что мы сказали ему правду, потому что, насколько мне было известно, коронер нам еще не перезвонил, так что Ньюман не мог знать наверняка, что над телом не было совершено надругательства.

– Должен, но я чувствую только, как боюсь того, что натворил с дядей Рэем.

– Он только что сознался. Вы все это слышали. – Констатировал Ледук.

– Нет. – Возразил Бобби. Он попытался обернуться, чтобы посмотреть на шерифа. – Я ничего не помню.

– Просто признайся, Бобби, и все закончится. – Сказал Ледук.

Бобби раскрыл рот, но тут встрял Ньюман.

– Я не собираюсь казнить Бобби только потому, что ты вынудил его признаться.

– Да сколько ж можно повторять, нет у нас тут других оборотней в округе. Виноват может быть только он.

– А мы уже устали повторять, что для нас это дело не выглядит как смерть от рук оборотня. – Парировал Ньюман.

Я все еще наблюдала за Бобби и Ливингстоном. Кейтлин переместилась в дальний угол клетки – так далеко, как только могла, оставаясь при этом в камере. Большинство людей на ее месте уже просили бы открыть дверь. Еще пару очков в ее пользу.

– Вин, не притягивай факты за уши только потому, что не хочешь убивать того, с кем знаком лично. – Сказал Ледук.

Глаза Бобби изменились окончательно. Я годами наблюдала, как трансформируются глаза оборотней, так что могла сказать точно. Жар, пролетевший по моей коже, подтвердил эту догадку. Ливингстон выдохнул достаточно громко, чтобы я услышала. Сама так иногда делаю перед тем, как нажать спусковой крючок.

– Не стреляйте. – Сказала я.

– Назовите мне хоть одну причину не делать этого. – Ливингстон говорил осторожно, будто даже его собственное дыхание могло спровоцировать выстрел.

– Бобби, помоги мне спасти тебя. – Попросила я.

– А если я не хочу, чтобы меня спасали? – Спросил он. Дрожь пробежала по его телу от макушки до пят. Он готовился к трансформации. Блядь!

Я обхватила его запястье, и энергия Бобби пролилась по моей руке, как теплая вода. Если я срочно не сделаю что-нибудь, она будет нагреваться все сильнее. Я приспустила щиты и втолкнула свою собственную энергию в Бобби, как если бы попыталась остановить пожар, прочертив просеку.

– Ливингстон, я вливаю свою энергию в тело Бобби, чтобы он оставался в человеческой форме. Не стреляйте в него только потому, что чувствуете мою энергию, ладно?

– И как мне понять, где чья энергия, Блейк? – Поинтересовался Ливингстон. Глаза он выпучил, но ответного энергетического потока я от него не словила.

– Наверное, никак.

– Ну охренеть теперь. – Процедил он сквозь зубы, как будто его собственная жизнь держалась на мышцах его челюсти.

– Если он начнет перекидываться, придется застрелить его. – Послышался голос шерифа с другой стороны решетки.

– Завались уже, Дюк. – Отрезала я.

Он начал возникать, но Ньюман осадил его. Хорошо, потому что мне надо сконцентрироваться на Бобби и не дать ему перекинуться. Обычно, когда я проворачиваю нечто подобное, оборотень и сам хочет сохранить человеческую форму, так что он с радостью принимает помощь. Про Бобби я не могла этого сказать.

Он пролил свой жар в меня, как будто хотел спалить нас обоих. У меня ушла пара минут на то, чтобы понять: если я не удержу зверя Бобби, с цепи сорвутся мои собственные. Будь я полноценным оборотнем, он бы заставил меня перекинуться, и нас бы тут же пристрелили, но я-то не перекидываюсь – у меня изменяются только глаза.

– Блейк, ваши глаза. Какого хрена? – Подал голос Ливингстон.

– Она – одна из них! – Прокричал Дюк.

– Ливингстон, не стреляйте в меня.

– Не перекидывайтесь, и я не стану стрелять.

– Бобби, из-за тебя нас обоих пристрелят. – Сказала я.

– Я не хочу, чтобы вы пострадали. – Произнес он, но это было уже почти рычание.

– Тогда засунь своего зверя обратно.

– Если я причинил боль дяде Рэю, я должен умереть. – Его голос уже мало чем напоминал человеческий. Он раскрыл губы и во рту мелькнули клыки.

Кейтлин закричала. Я слышала, как распахнулась дверь клетки, но не рискнула отвернуться от двух мужчин, которые стояли передо мной.

– Выходите оттуда! – Крикнул Ньюман.

– Ливингстон, уходите. – Сказала я.

– Я вас с ним одну не оставлю.

Я уставилась на него своими глазами, которые, как я знала, были уже почти такие же желтые, как и у Бобби.

– Я не буду с ним одна, Ливингстон. Он будет один со мной.

Этот аргумент его устроил. Он отступил назад, прижимая шотган к своему плечу и все еще целясь в Бобби, но при этом я тоже попадала под прицел.

– Не стреляйте ни в кого из нас. – Произнесла я. Мне хотелось посмотреть на него, но я не спускала глаз с оборотня, который стоял передо мной.

– Если кто-то из вас слетит с катушек, с меня взятки гладки. – Предупредил Ливингстон.

– По рукам. – Согласилась я.

По-настоящему сильные ликантропы могут перекидываться быстро, почти изящно – как тающее мороженое, которое обретает новую форму. Но большинство из них трансформируются медленно и болезненно, даже мучительно. Если вы когда-нибудь получали вывих сустава, ломали кость, рвали связку или мускулы, вы знаете, как это больно. Теперь представьте, что каждый сустав, каждая кость, связка и мускул в вашем теле разрываются, и все это происходит одновременно. Вот на что похожа медленная трансформация. Поэтому даже опытные ликантропы извиваются от боли, когда перекидываются. Кости начинают двигаться под кожей так, словно хотят проткнуть ее и вырваться наружу.

Бобби откинул голову назад и его лицо исказилось от боли. Я выпустила его руку, как только по ней потекла кровь, а когти буквально продрались наружу поверх ногтей. Я годами не находилась рядом с тем, кто перекидывается так болезненно. Возможно, он и адекватен, когда находится в животной форме, но сейчас, в процессе перехода…

Я упала на одно колено, чтобы случились сразу две вещи: открылся хороший обзор для выстрела Ливингстону без риска задеть меня, и одновременно я сама пригнулась так, чтобы вписать максимально мощный апперкот в подбородок Бобби – ну, или в то, что от него осталось. Если бы его кости уже устаканились, это могло бы вырубить его, но он просто пошатнулся. Я впечатала кулак другой руки ему в диафрагму. Неважно, человек ты или леопард – если попасть куда следует, это выбьет из тебя дух. Он все еще стоял на двух ногах и покачнулся, так что я ударила его локтем в лицо с правой стороны, а потом – с левой, другим локтем. Схватив его сзади за шею, я впечатала его лицо в свое колено два раза подряд, но он все еще двигался. Я месила его об колено до тех пор, пока он не выскользнул из моих окровавленных рук, и я уже не могла сказать, переломала ли я ему все, что можно было переломать в лице, или он просто еще находился в процессе трансформации, когда отрубился. Так или иначе, драка закончилась.

21

В офисе шерифа была всего одна ванная комната. Туда я и направилась, чтобы смыть кровь с рук и колен. Я очень надеялась успеть до того, как она засохнет и впитается. Мне нравились эти штаны. Смыть всю кровь с рук мне не удалось, потому что частично она была и моей собственной. Меня угораздило поцарапаться об кости Бобби, проступившие под его кожей. Обычно от того, что ты ударишь кого-то в подбородок, невозможно получить порез. Проблемы возникают со скулами или с зубами. Блядь, возможно, что-то из этого действительно переместилось к его подбородку, или это кости леопарда пытались встать на место, когда я его ударила. Я смотрела на свои окровавленные костяшки и не могла понять, об какую часть тела Бобби или его зверя я порезалась. Я так и стояла, пока меня не начало трясти. Адреналин начал уходить. Я могу позволить себе немного слабости. Было глупо считать, что я смогу удержать Бобби. На охоте ты всегда мечтаешь, чтобы цель была как можно слабее и как можно менее человечной, но когда ты вступаешь в переговоры, ты не хочешь общаться с животным. Тебе нужен человек, который тебя услышит, и задумается о том, что происходит.

Слезы закапали мне на штаны – как раз в том месте, где когти Бобби их продрали. Я даже не заметила, как это произошло. Даже не будь у меня поцарапаны костяшки, меня заставят пройти тест на ликантропию, хотя в этом нет никакой необходимости. Я годами ношу в себе штамм верлеопарда. Повезло, что Ньюмана со мной в клетке не было, хотя он, конечно, не настолько идиот, чтобы позволить им запереть себя в одной камере с Бобби, у которого уже кости плавают под кожей. Нет, это была моя собственная чертовски трагичная глупость.

Я уперлась руками в холодный умывальник, наблюдая, как кровь постепенно заживает на костяшках. Вздохнув, я подняла глаза и уставилась на себя в зеркало. Бледная я была, как смерть. Темно-карие глаза казались черными, как прожженные дырки на листе бумаги. Мне всегда казалось, что я выгляжу такой бледной из-за своих темных волос, но сейчас они были затянуты в косу и не очерчивали лицо. Может, дело и не в них. Когда разум решает, что тебя надо защитить от всего, что происходит вокруг, наступает шок. Или тело начинает отказывать по аналогичной причине. Насколько я могла судить, когти Бобби не поцарапали меня, а только разорвали мою одежду. Мне повезло, что он был в наручниках. Если бы их не было… Нет, лучше об этом не думать. Не думать слишком сильно о том, что бы произошло, будь я чуточку медленнее или слабее в драке. Нет, я просто не стану заморачиваться на эту тему.

У нас все еще было в запасе несколько часов, пока прибудет Эдуард в качестве группы поддержки, но даже он не спасет меня от моей собственной глупости. Раньше я бы не поставила себя под удар так бездумно… Раньше – это когда? Моей единственной врожденной психической способностью было поднятие мертвых в качестве зомби. Среди тех восьмерых охотников за вампирами старой школы, которые теперь носили значки маршалов США, трое были аниматорами – теми, кто поднимает мертвых. Есть теория, что способность управлять мертвецами помогает и в борьбе с вампирами – по крайней мере, больше, чем мы когда-то считали. А раньше – это когда я еще не попала под чары Жан-Клода и не влюбилась в него. Раньше – это когда он еще не поставил мне вампирские метки, сделав меня чуточку менее человеком. Раньше – это когда я еще не подхватила ликантропию, которая в конечном итоге распустила целую радугу зверей в моей крови. Мы все еще так и не поняли, почему я не перекидываюсь, как полноценный оборотень, но есть теория, что это связано с вампирскими метками, которые я получила раньше первого штамма. А теперь я собираюсь выйти за Жан-Клода. Да, мы любили друг друга, но технически он также мой мастер, а я – его человек-слуга, хотя, учитывая мою способность управлять мертвыми, вопрос о том, кто чей хозяин, оставался открытым. В прошлом году я подняла армию зомби, чтобы сразиться с тем, кого оживил древний и злой вампир. Кто я теперь? Некромант, охотница на вампиров, Повелительница Зверей, Королева Рассвета – все эти прозвища я получила в рядах сверхъестественных ребят. Много силы, куча магии. Из-за нее я получила иллюзию собственного превосходства, которая едва не стоила мне жизни. Все свадебные и не только планы могли оказаться в кровавых руинах только потому, что я возомнила, будто бы я – самая большая и крутая рыба в этом аквариуме. Блядь.

Раздался осторожный стук в дверь и голос Ньюмана:

– Ты там в порядке?

– Да. Да, я в порядке. – Я взяла побольше бумажных полотенец и прижала их к своим костяшкам. Надо, чтобы кровь полностью остановилась, прежде чем я наложу повязку.

– Я могу войти или ты хочешь, чтобы это была Кейтлин?

– Почему я могу хотеть видеть ее вместо тебя? – Поинтересовалась я, хмурясь своему отражению в зеркале.

– Она девушка. Некоторые женщины, когда им плохо, предпочитают видеть рядом других женщин.

– Я ее не знаю.

– Значит, я могу войти?

Я еще раз посмотрела на себя в зеркало. Видок был тот еще, но лучше уже не станет. По крайней мере в ближайшее время.

– Конечно.

Он открыл дверь и вошел в ванную с самым нейтральным выражением лица, которое я когда-либо у него видела.

– Ты ранена?

Я покачала головой.

– Тогда почему ты прижимаешь к руке бумажные полотенца?

Думаю, лицо у меня сделалось не слишком дружелюбным, потому что он вскинул ладони вверх, как бы извиняясь за то, что спросил.

– Я сказал что-то не то?

– Зачем спрашивать, ранена ли я, если ты и так знаешь ответ?

– Справедливо, но я уже спрашивал, в порядке ли ты, и ты ответила «да».

– В таком случае, хватит задавать вопросы, на которые я уже отвечала.

– Как скажешь. Как там те твои части, которые «в порядке» и «не ранены» – врача вызвать?

Я почти улыбнулась этой формулировке, но мне удалось сохранить лицо.

– Нет, спасибо.

Он улыбнулся и прошел чуть глубже в комнату.

– Помочь с рукой? С той, которая «в порядке» и «не ранена».

– Да, надо остановить кровотечение, чтобы наложить повязку.

– Как сильно у тебя идет кровь?

Я хотела двинуться в сторону корзины для бумаг, но в той позе, в которой я стояла – с одной рукой, прижимающей полотенце к другой, этот жест выглядел глуповато.

– Мне казалось, одного полотенца хватит. Очевидно, что нет.

Он подошел к корзине для бумаг и глянул на мою руку, чтобы оценить ущерб.

– Все не так плохо. – Констатировал он.

– Как я и сказала – я в порядке.

– Думаю, у нас с тобой разные представления о том, что значит «быть в порядке».

Я улыбнулась и покачала головой.

– Зато с Тедом они у нас одинаковые, в чем ты убедишься, когда он прилетит.

– Я это учту на случай, если кто-нибудь из вас вновь решит сцепиться с оборотнем.

Я вздохнула и уставилась в пол прежде, чем поднять глаза на Ньюмана. Во время работы я не чувствовала себя так неловко уже черт знает сколько лет.

– Не будет другого раза. Я свой урок выучила.

– Разве не мне полагается учить уроки, когда я работаю вместе с тобой?

– Не борзей, стажер.

Он ухмыльнулся.

– Если тебе будет от этого легче, я был чертовски впечатлен, наблюдая, как ты выбиваешь дух из ликантропа в процессе перехода.

– Это было глупо и беспечно. Не будь мои рефлексы на порядок быстрее человеческих, я бы наверняка сейчас нуждалась в медпомощи.

– Никогда не видел драку на такой скорости.

– Ты ни разу не смотрел матчи по смешанным боевым искусствам между оборотнями?

Ньюман покачал головой.

– Мне хватает того, что я видел, как они пытаются убивать людей.

– Там борцы не похожи на Бобби. У них больше одной формы, и они себя контролируют.

– Слыхал это мощное зрелище. – Сказал он.

Я кивнула.

– Ага.

– Они там страшнее того, что вытворял Бобби в клетке?

– Нет, но они дерутся гораздо лучше него.

– Он вообще с тобой не дрался, насколько я видел.

– Да, в нем сохранилось достаточно от человека, чтобы не хотеть причинять мне боль.

– Думаю, ты почти сломала ему челюсть своим первым ударом. Он бы вряд ли успел подлечиться достаточно, чтобы навредить тебе до того, как ты его вырубила.

– Как вариант. – Согласилась я. Бумажное полотенце немного прилипло к ранкам, когда я осторожно отвела его в сторону. Я не хотела содрать поджившие царапины и снова пустить себе кровь. Полотенце я бросила в корзину для бумаг, где уже валялось первое.

– Когда ты успела порезать руку? – Спросил Ньюман.

– У него кость торчала там, где ее не должно было быть.

– Это всегда так? Ну, когда сражаешься с ними в процессе трансформации?

– Не знаю. Я раньше никогда так не делала.

Он вылупился на меня и побледнел.

– Господи, Блейк. Я даже не знаю, самая храбрая ты или самая глупая из всех, кого я встречал.

– Сегодня, пожалуй, глупая. – Предположила я. – А теперь помоги-ка мне с перевязкой.

Как только мы закончили с моей рукой, то вернулись к джипу Ньюмана, где лежала большая часть моего снаряжения. Я все-таки тут по ордеру, и пора бы уже начать вести себя соответствующе.