Текст книги "Избранное"

Автор книги: Хьюго Клаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 49 страниц)

Баарс. Не угадал!

Рафаэль. Эйзенхауэр.

Баарс (сердито). Ты вышел из игры.

Рафаэль (ему надоело). Эдип.

Баарс (восторженно). Правильно!

Госпожа Тристан. Это было здорово! А теперь я. (Выходит на середину комнаты, с трудом делает круг, хромая на обе ноги, садится, снова идет, подает руку воображаемому спутнику.) Мои бедные ноги, как вы устали, мне вас даже не видно, потому что мой живот раздула раковая опухоль. Но я вас еще чувствую, мои ноги, я продолжаю идти эти два километра по снегу в разгар зимы. Моя верная, заботливая хозяйка и подруга держит меня под руку и тащит вперед. Обрывки небесной мелодии проносятся в голове. (Слышатся обрывки мелодии.) Но я не слушаю их, надо идти дальше. Я тяжело дышу и продолжаю путь. Стоп! (Жалобно.) «Мариэтта, дорогая, где мы? Уже видна Гора Уединения?» – «Еще нет», – отвечает хозяйка и подруга. Вперед. Я больше не могу. И вдруг (громко вступает старинная мелодия) показался поворот дороги, а за ним Гора Уединения! Я слышу музыку и сажусь прямо на снег (садится и делает вид, что торопливо пишет) и записываю. И вслух произношу название: «Квартет для арфы, фортепьяно и двух скрипок Зимний вечер на Горе Уединения», а моя хозяйка и подруга слушает как завороженная. Угадайте, кто это?

Мол. И правда, кто это?

Госпожа Тристан. Мой Проспер! Мой Проспер ван Вейдендале! Вот так он умер – не вынес тяжелого пути. И все это ради искусства!

Тетушка. У нее доброе сердце. Мне очень нравится эта игра. А теперь моя очередь. (Сдвигает очки на лоб, мчится по комнате.) Вжжж, жжж! Слишком крутой поворот. (Слышится визг тормозов, удар, звон осколков.) И вот я лежу посреди улицы на трамвайных путях. Я истекаю кровью, но никто не приходит на помощь. Меня никто не знает, у меня нет с собой удостоверения личности. Потом мне забинтовывают голову, вставляют в нос резиновые шланги, а в рот металлическую трубку. Я не могу говорить. Никто вокруг не знает, чего я хочу. Я лежу посреди улицы и не могу пошевелиться. А мотоциклы, главным образом «харлеи», проносятся мимо. (Слышится треск мотоциклов.) Что скажете?

Мол. Здорово.

Баарс (пытается угадать). Нет, я не знаю. (Рафаэлю.) А ты?

Рафаэль. Я тоже.

Баарс (смотрит на госпожу Тристан, которая пожимает плечами). Сдаюсь. Кто же это такой?

Тетушка. Я.

Баарс. Но кого вы хотели изобразить?

Тетушка. Никого. Себя.

Баарс. Какая же это шарада?

Т е т у ш к а. Но это ведь тоже игра.

Баарс. Но… (Глядя на ее восторженное лицо, даже не пытается объяснить что-либо. Видит Джекки и Стефана, стоящих в дверях, ведущих в кухню.) Ах, вот чего ты успел добиться у лесной нимфы. Знатно, Стефан, ты похож на меня, ты обольститель. Знатно. Итак, мы все в сборе. (Постукивает вилкой по бокалу, встает. Начинает говорить с воодушевлением, но в середине фразы на него находит странная неуверенность, и он заканчивает свою речь очень вяло.) Дорогие друзья и подруги, от всего сердца, от всей души, э-э, хочу сказать, э-э, что я счастлив, как… никогда прежде. (Садится.) Не получается, мне что-то не по себе.

Стефан (с беспокойством). Что с вами?

Госпожа Тристан. Он ничего не пил, Стефан.

Баарс (кажется, что ему плохо). Этот день рождения мне не нравится, да и весь год у меня пошаливали нервы. Джекки, почему ты меня так ненавидишь? Подойди сюда, поцелуй именинника.

Джекки (кокетливо). Не знаю, разрешит ли Стефан.

Баарс. Сын мой, оставь сей дом.

Джекки. Ведь он сделал мне предложение.

Мол (Стефану). Ты?

Рафаэль. Этот дом обречен на погибель.

Госпожа Тристан (Стефану). Это серьезно? Ты с ума сошел!

Стефан (Баарсу). Мне казалось, я могу решиться на такой шаг, вы же обещали мне повышение жалованья.

Баарс. Стефан, вот тебе мое отцовское благословение. Назначаю тебя начальником отдела.

Госпожа Тристан. Ах, Стефан, почему ты хочешь покинуть меня? Как ты можешь?

Тетушка (Рафаэлю). Знаете, сколько мне было лет, когда я вышла замуж?

Джекки. И он согласен усыновить моего ребенка.

Тетушка (Рафаэлю). Угадайте. Скажу только, что меньше двадцати.

Баарс. Ребенка?! Она ждет ребенка? (Похлопывает Джекки по животу.) Правда? Браво, Стефан! Кровь играет, еще не всё потеряно.

Тетушка. Ну, отвечайте же.

Госпожа Тристан. Стефан, что я тебе такого сделала?

Баарс. Ребенок в этом доме протягивает мне, своему крестному отцу, две пухлые ручонки. Превосходно, Стефан, поздравляю.

Тетушка (сдаваясь). Шестнадцать.

Джекки. Я совсем не хочу за него замуж.

Баарс. Что я слышу?

Госпожа Тристан (Джекки). Ты права, ангел мой.

Мол. Ох уж, эти бабы!

Стефан (Джекки). Ведь я сделал тебе предложение.

Рафаэль (Джекки). Для тебя это наилучший вариант, дорогая: хомут, безумные ночи, шоры, забота о доме, верность, любовная похлебка, уверенность в завтрашнем дне, семейный очаг. Подумай хорошенько.

Джекки. Я хочу замуж, но не за него.

Баарс. Ты не посмеешь обидеть моего сына, вертихвостка.

Стефан (Джекки). Но почему?

Джекки. Я старомодна в таких делах, я тебя не люблю.

Стефан. А только что на кухне была согласна, сказала мне «да».

Джекки. Сказала, чтобы что-нибудь сказать. Потому что так полагается, когда ложишься с кем-нибудь в постель. Что еще говорить-то?

Стефан. Ты врешь.

Джекки. Хорошо, пусть я вру. Ну и что такого? Все равно этому не бывать. Я тебя люблю, но не так, чтобы выходить замуж.

Баарс (посмотрев на часы). Стоп! Хватит болтать. Настало время для важных дел. Зажги свечи, Стефан. (Стефан зажигает свечи на торте.) Близится час, когда Ипполит Баарс родится вновь. Маленький Баарс в семьдесят восьмой раз вступит в этот кровавый мир, полный блеска и нищеты. Тишина! (Идет в спальню.)

Стефан выключает свет, на торте горят свечи.

Тетушка. Что он хочет делать?

Госпожа Тристан. Это повторяется каждый год.

Мол. Кошмар!

Рафаэль. Он оскверняет таинство рождения. Мистерия разыгрывается без обряда освящения. Ужасен будет конец осквернителя.

Баарс (из спальни, громко и торжественно). В доме тридцать шесть по улице Широкой в Вефелгеме, двадцать первого января тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, в одиннадцать часов двадцать три минуты…

Джекки хватает Стефана за руку.

Тетушка. Я не хочу здесь оставаться.

Мол нервно смеется. Из спальни доносится ужасный крик, стон, потом высокий надтреснутый плач старого человека, похожий на плач ребенка, переходящий в рыдания.

Рафаэль. Ну вот, появился маленький человечек.

Госпожа Тристан. В прошлом году у него получилось лучше. Тихо! Тсс!

Теперь так же отчетливо слышен глухой хрип, тяжелое дыхание, затем булькающие звуки, которые внезапно обрываются.

Госпожа Тристан. Господин Баарс! (Громче.) Господин Баарс!

Стефан зажигает свет и идет вслед за Молом и госпожой Тристан в спальню.

Остальные медленно встают, переглядываясь.

Госпожа Тристан (в спальне). Ой, господин Баарс!

Тетушка. Больно громко он кричал.

Госпожа Тристан (в спальне). Он умер! Господин Баарс, вы умерли? Ой, миленький мой!

Мол (возвращается в комнату). Он лежит совсем мертвый, с открытыми глазами.

Голос госпожи Тристан. Я не виновата! Я ничего не делала!

Тетушка. Бедняга! В его возрасте!

Рафаэль. Жизнь, тетушка, – это один вздох.

Джекки (внезапно кричит). Герард! Герард! (Бежит в спальню.)

Мол. Разрази меня господь!

Действие четвертое

Прошло десять минут. В комнате сидят госпожа Тристан, Рафаэль, Джекки и Стефан.

Рафаэль (после паузы). Он был бесподобен.

Госпожа Тристан. Он умел радоваться, как ребенок. По глазам сразу было видно, когда он радовался. Я вообще умею читать по глазам, но с ним это получалось лучше, чем с другими. По ночам, когда он спал, я смотрела на него, а он, проснувшись, пугался, но потом радовался, что кто-то есть рядом.

Рафаэль. Такие люди не часто встречаются в наше время.

Госпожа Тристан. Вот увидите, все газеты напишут о нем.

Рафаэль. Да, это была глыба. Генерал может многие годы быть бесстрашным, а потом вдруг в окопе, среди грязи и трупов, расплакаться, как ребенок. Священник может во время исповеди вдруг в ужасе выскочить из исповедальни. Банкир может сбежать с миллионами и проводить остаток дней в постели с толстой секретаршей. Но господин Баарс – никогда. Он умер чистым, без единого пятнышка.

Госпожа Тристан. Он лежит в дорогом костюме, в котором праздновал и прошлый день своего рождения. Сегодня он хотел так же торжественно войти и задуть свечи… (Рыдает.) Это не я, Стефан, поверь мне. Порошок остался лежать в ящике.

Мол (выходит из спальни). Пять минут прошли. Уговор есть уговор. Теперь пусть кто-нибудь другой пойдет. (Показывает на часы.) Я уже отсидел там пять минут.

Джекки встает и идет в спальню.

Ребята, мне надо проветриться. (Пристально оглядывает всех, ободряюще хлопает госпожу Тристан по плечу.) Не волнуйтесь, просто ваш адвокат заработает на этом деньжат. Пока, ребята. (Уходит.)

Госпожа Тристан (страстно). Клянусь честью, я не виновата!

Рафаэль. Мы были свидетелями, как умер король. Отец. Патриарх.

Госпожа Тристан. Может быть, вчера я на миг пожелала ему смерти. Но больше никогда. Стефан, посмотри на меня. Я признаюсь, что жила в грехе с моим Проспером, а потом с дорогим покойным, который сейчас лежит за стенкой, и иногда оставляла себе часть денег, которые получала на хозяйство. Но я никогда не желала ему такого конца, никогда!

Рафаэль. И Мария Магдалина разразилась горькими слезами.

Раздается звонок. Плачущая госпожа Тристан идет открывать. Из коридора слышится ее голос: «Доктора Ландейта не было дома?»

Тетушка (входит, усаживается и оглядывает всех по очереди). Я уже дошла до площади Ватерлоо по пути за доктором, как вдруг остановилась и подумала: к чему такая спешка? Почему нужен именно этот доктор? Почему бы нам не вызвать его по телефону? Зачем поднимать доктора с постели, да еще при свидетелях? И я сказала себе – здесь что-то не так.

Госпожа Тристан. Так вы не пошли за доктором?

Тетушка. Нет. Странно, да?

Стефан. Но почему же, тетушка?

Тетушка. А потому, мой милый мальчик, что я отлично знаю, что этот человек умер не своей смертью, ему помогли отправиться на тот свет.

Госпожа Тристан. Помогли?

Тетушка. Он не собирался умирать. Он надел праздничный костюм, чтобы вступить в свой новый год. Как же случилось, что на пороге своего нового года он споткнулся и теперь лежит мертвый? Лиза, сказала я себе, в мире происходит столько непонятного. И вдруг, по воле случая, ты поняла, в чем тут дело, и это не пустяк! Лиза, сказала я, ведь он атомщик и, конечно, за большие деньги продал все секреты за железный занавес. Продай же и ты, Лиза, свой маленький секрет, только подороже.

Стефан. Чего же вы хотите, тетушка?

Тетушка. Давайте играть в открытую. Гоните денежки, иначе я расскажу полиции все, что знаю.

Госпожа Тристан. О чем вы говорите?

Тетушка. А вы не догадываетесь? (Рафаэлю.) И ты, борода, тоже?

Рафаэль. Нет.

Тетушка (Рафаэлю). Ты разоблачен. Я иду в полицию, понял?

Рафаэль. Прекрасно! Меня увезут в полицейском фургоне с сиреной. Нет лучшей рекламы, чтобы продать мой сборник!

Тетушка. Стефан, это не твоих рук дело?

Госпожа Тристан. Как знать, милочка.

Тетушка. Тогда плохо. Я специально вернулась, чтобы заняться шантажом, ведь кто-то должен был это сделать. Наверняка это плясунья с тем парнем в кожаном пиджаке. Птичка уже упорхнула, вы дали ей ускользнуть. Разве не так? Я знаю, вы все заодно!

Стефан. Я рад, что господин Баарс умер.

Тетушка. Вот ты и сознался! Повторишь это сейчас комиссару, мой милый!

Госпожа Тристан. Стефан, ты чудовище!

Стефан. Я рад, что он больше не мешает. Наконец-то я вздохну свободно. Кумир пал, и все почувствовали облегчение!

Госпожа Тристан. Богохульник!

Тетушка. Неужели это правда, мой мальчик?

Стефан. Да, тетушка, это сделал я. Я подсыпал ему порошок в шампанское.

Тетушка (с облегчением). Наконец-то. Каким бы родственником ты мне ни был, мы сейчас же идем в полицию. Если только…

Госпожа Тристан. Стефан, ты бредишь.

Т е т у ш к а. Одевайся, Стефан, и захвати чистую смену белья. Если только…

Госпожа Тристан. Сколько вы хотите?

Тетушка. А сколько у вас есть?

Госпожа Тристан. Нисколько.

Тетушка язвительно смеется.

Мы бедные люди. Раньше я получала пособие по безработице. Господин Баарс всегда давал нам сколько нужно.

Тетушка. Как же вы тогда покупаете шампанское, и кур, и серпантин, и… (Делает широкий жест рукой.)

Госпожа Тристан. У меня есть пятьсот франков.

Т е т у ш к а. Ученые-атомщики зарабатывают больше, сами знаете.

Госпожа Тристан. На сколько же вы рассчитывали?

Тетушка. Десять тысяч.

Госпожа Тристан. Пять.

Т е т у ш к а. Сначала покажите деньги.

Госпожа Тристан. Минуточку. (Идет в спальню.)

Т е т у ш к а (идет вместе с ней до двери, смотрит). Как это современно! Шарить у покойника по карманам! У людей не осталось ни капли совести. (Входит в спальню.) Вам помочь?

Рафаэль. Зачем ты так сказал?

Стефан. Джекки это сделала. Чтобы мы смогли жить вместе.

Рафаэль. Поэту иногда полезно посидеть в тюрьме. Хотя ты можешь предложить ей вариант получше: насильник надругался над девушкой, и она его убила. Шесть месяцев условно и поздравления присяжных.

Стефан. А в тюрьме холодно? В камере топят?

Из спальни доносятся голоса спорящих.

Госпожа Тристан (возвращается). У него исчез бумажник! Со всеми деньгами! Там было четырнадцать тысяч шестьсот пятьдесят франков, два чека и восемь подписанных векселей на предъявителя! Чья это работа? Кто мародер?

В спальне раздается пронзительный крик тетушки. Она выбегает белая как полотно, не может сказать ни слова, показывает на дверь в спальню, потом хватает шляпу и выскакивает из комнаты. В спальне вдруг поднимается сильный ветер. В дверях появляется Б а а р с в весьма своеобразном наряде. На нем разные экзотические костюмы, которые он привез из дальних странствий и которые обычно надевает в день своего рождения. Он напоминает спеленатую мумию. Усилившийся ветер развевает свободные полы его восточного наряда. Завывания ветра заглушают плач Баарса.

Б а а р с. Прощения! Просите прощения! (Выходит на середину комнаты, расставляет руки в стороны.) На колени! На колени!

Присутствующие, а также Джекки, вошедшая вслед за ним, опускаются на колени.

Прощения.

Оживший мертвец, не видя коленопреклоненных, смотрит в одну точку. Ветер стихает.

Прошу прощения у вас всех. Это я должен встать перед вами на колени. Я ваш раб. Пощадите. (Падает на колени.)

Все поднимаются, кроме госпожи Тристан, которая не решается отнять руки от лица.

Кровь опять течет в моих жилах. Я вернулся – самый глупый, самый несчастный, самый последний из всех нищих. (Подползает к госпоже Тристан.) Я омою ваши ноги, прекрасная богиня. (Испуганно.) Не надо меня больше наказывать. Не надо больше бить.

Рафаэль. Он воскрес.

Баарс. Мне ничто не угрожает? Вокруг опять светло. Вы не причините мне зла?

Джекки (помогает ему подняться и вытирает слюни с губ). Не бойся, ты жив.

Баарс. Я уже почувствовал ледяную руку там, внизу. Ворота бесшумно отворились.

Стефан. О, господин Баарс!

Баарс (вскакивает). Кто вы? Отвечайте! Баловни судьбы? Вы простите меня, баловни судьбы. Я брел во тьме, босиком, по острым шипам, я, мертвец, испустивший дух. «Юнайтед Коппер» – четыре тысячи двести восемьдесят, «Танганьика» – триста четырнадцать, «Марсинель» – две тысячи триста шестьдесят. Покупаю только «Унион миньер», говорю я вам. (Ощупывает себя.) Это я? Кто я?

Стефан (машет рукой перед лицом Баарса). Господин Баарс! Отец!

Баарс. Иоанн, встань по правую руку от меня.

Стефан. Вы были директором Торгово-промышленного банка, а заодно и филиала «Ллойда». Вы ходите каждый месяц на заседания совета директоров…

Баарс. Не терзай мне душу.

Стефан. Вы торгуете свинцом и оловом.

Баарс. Свинец и олово плавятся в горячих лучах солнца. И я вместе с ними. (Корчится.) Ой, ой, ой!

Рафаэль. Вы были пилотом, полковником на «Боинге», орлом в небе.

Баарс. Орлом. Да, орлы прилетают и выклевывают мне глаза и печень[206]206
  Аллюзия на миф о Прометее, печень которого по повелению Зевса расклевывал прилетавший каждый день орел.


[Закрыть]. Орлы и крысы.

Стефан. Мы путешествуем во времени, сейчас ледниковый период.

Баарс. Жара, говорю я, солнце палит. (Начинает снимать с себя одежду.)

Госпожа Тристан. У него был сердечный приступ. Джекки (подходит к Баарсу и, гладя его по щеке, говорит нежным голосом). Ты-пы мой-пой до-по ро-по гой-пой.

Баарс (успокаивается). Не-пе жи-пы вой-пой.

Джекки. Не-пе прав-пав да-па.

Баарс. Я умер.

Рафаэль. Он приходит в себя.

Баарс (оглядывается по сторонам, остекленевший взгляд постепенно проясняется). Я хочу есть.

Госпожа Тристан. Слава богу! (Радостно.) У него был сердечный приступ!

Баарс (встает). Я был болен. Теперь я возвращаюсь. Осторожно, на цыпочках возвращаюсь я к вам, дети мои. (Хватается за голову.) Я плыл по свинцовой реке. (Госпоже Тристан.) О, Мариэтта!

Госпожа Тристан. Мой Ипполит.

Баарс. Я чувствовал холодное дыхание смерти совсем рядом. Мариэтта, я обидел тебя, я желал тебе зла, я был эгоистичен, жесток и несправедлив. Помоги мне, Мариэтта, я превратился в ничто.

Рафаэль. Не говорите так, господин Баарс!

Баарс. Я превратился в ничто.

Рафаэль. Вы совсем не изменились. Забарахлил сердечный клапан, легкий приступ. С кем не бывает?

Стефан (с воодушевлением). Вы зубастый Баарс!

Баарс. Как меня называют солдаты в столовой, лейтенант?

Стефан (радостно). Баарс Железная Шея.

Баарс. Я жив! (Смотрит на Джекки.) Разрешите представиться, Ипполит Баарс.

Джекки. Мы знакомы. Вы отец моего ребенка.

Баарс. Совершенно верно.

Госпожа Тристан, Стефан и Рафаэль поражены.

Джекки. И я буду добиваться законного признания вашего отцовства.

Баарс. Законного признания?

Джекки. Вы должны платить мне и моему ребенку алименты.

Баарс. Это справедливо. За содеянное нужно отвечать. На свете не должно быть зла. Кто обидит ребенка, тому камень на шею – и в воду. Я говорю так, потому что я сильный и смелый, потому что я старый и мудрый.

Джекки. И мой ребенок тоже будет Баарс.

Госпожа Тристан. Не слушайте ее, она хочет прибрать вас к рукам…

Баарс. Разве я сухая ветка, которую можно просто подобрать?

Джекки. Вспомни, тебя звали Герард, и ты хотел, чтобы я исполняла «Рок-н-ролл в пустыне».

Баарс. Конечно, дорогая, я все отлично помню.

Рафаэль. Можно сделать анализ крови, для доказательства.

Баарс. Правильно. Мне нужна новая кровь группы А, она прибавляет сил. Я чувствую прилив сил. Я зачал этого ребенка. Из поколения в поколение будет передаваться мое имя и носиться над Землей, как спутник. Придет бессмертие.

Рафаэль. А как было там, господин Баарс, в темноте?

Баарс. Холодно, друг мой, холодно. (Продолжает раздеваться.) Девушка, ты спасла мне жизнь. Разреши предложить тебе руку, чтобы ребенок официально получил мое имя.

Джекки. Я так ждала этого!

Госпожа Тристан. Это чудовищно, в вашем-то возрасте!

Баарс. Госпожа Тристан, налейте мне чего-нибудь. (Смотрит Джекки в глаза.) Роза Шарона[207]207
  Роза Шарона – собственно, роза Сарона, растущая в плодородной долине Сарон в Палестине; в библейской литературе – символ красоты и полноты жизни. Образ цветов саронских возникает и в «Песне песней» Соломона.


[Закрыть]. (Оживляется.) Пусть придут за анализом крови! Завтра мы, держась за руки, будем стоять перед входом в собор: она в белом, я в черном, стройная вишня и жук-могильщик. А ты, юноша, которого я звал своим сыном, как тебя зовут?

Стефан. Стефан. Я сирота и поэт, мне двадцать пять лет.

Баарс. Отлично. Итак, Стефан, ты лишаешься наследства. За это нужно выпить. Ты мне больше не сын, у меня теперь есть настоящий наследник. И я несу за него ответственность. Осознанное чувство ответственности, как пишут в справочниках, может даже перерасти в любовь.

Госпожа Тристан. Ну вот, он совсем пришел в себя, дорогой мой господин Баарс.

Стефан (Джекки). Зачем ты это делаешь?

Джекки. Я люблю его.

Госпожа Тристан язвительно смеется.

Баарс. Это еще не все. Мы уезжаем с тобой в свадебное путешествие. Как тебя зовут?

Джекки. Джекки.

Баарс. Я знаю море, Джекки, теплое Карибское море, о котором ты никогда и не слышала. К нему мы и поедем.

Джекки (показывает на Стефана). А ему нельзя с нами?

Баарс. Ему? Зачем?

Джекки. Он все-таки твой духовный сын, а этот (похлопывает себя по животу) материальный. Два братца вместе.

Рафаэль. Каин и Авель[208]208
  Каин и Авель – сыновья Адама и Евы (Быт. IV, 1). Старший сын Каин, позавидовав Авелю, жертву которого Господь принял, тогда как его – отверг, убил брата, став первым убийцей на земле.


[Закрыть].

Баарс. Хорошо, пусть едет. Нужно хранить семейные связи. Мы идем по верному пути.

Стефан. Я совсем не хочу ехать с вами. (Надевает космический скафандр, садится в углу.)

Баарс. Что? Подойди сюда, трус. Не хочешь? Хорошо, оставайся со своими туманностями и каменистыми пустынями. А я, Баарс, верхом на трех банках, с помощью либеральной партии и моей будущей жены въеду в полнокровную жизнь. Я еще способен делать детей!

Госпожа Тристан (Джекки). А ты не хочешь, милочка, чтобы я вместе с вами поехала к морю? Я тысячу лет никуда не выезжала. А вдруг в дальних странах ребенку потребуется няня?

Баарс. Вы умеете готовить?

Госпожа Тристан. Жареный лосось с ананасами, почки в соусе карри – разве вы забыли? Несравненное жаркое.

Баарс. Пакуйте чемоданы.

Госпожа Тристан. О, благодарю вас. (Целует полу рубашки, которую он вытащил из брюк.)

Баарс. Стефан, ты тоже поедешь вместе с братиком. Смотри, я ведь все понимаю, я вижу тебя насквозь.

Стефан. Мне надоело плясать под вашу дудку. Можете все уезжать куда угодно.

Рафаэль (Баарсу). А как же я, майор?

Баарс. Ты? Это что за борода? Уходи прочь.

Рафаэль. Господин Баарс, я восхищен вами.

Баарс (хрюкает от удовольствия). Ну и что же?

Рафаэль. Господин Баарс, вы бесподобны. У меня есть предложение. Давайте найдем остров в Карибском море, обоснуемся на нем и создадим новое государство, тихую, счастливую страну изобилия, подальше от этого отвратительного мира с его системами, группировками, распрями, конкуренцией, блоками, движениями, молочными фермами и арсеналами. Нам много не надо, нам ведь не надо на Луну, не надо знать, какой силы будет взрыв. А я (играет на воображаемой арфе, где-то действительно слышатся звуки арфы) античный поэт, буду воспевать вас и ваших вакханок, одну за красоту и плодородие, другую за верность и кулинарное искусство. А вы будете нам отцом, отцом всего государства, и простите нам наши грехи и не введете нас во искушение.

Госпожа Тристан. Это сон.

Баарс. Мир ужасен, это правда. Хорошо, ты будешь петь.

Рафаэль (подходит к телефону, набирает номер). Я буду петь, буду петь. (В трубку.) Папа? Здравствуй, папа. Я нашел работу. Как ты хотел, папа. Что-то вроде личного камерного певца. Сейчас. (Прикрывает трубку рукой, спрашивает у Баарса.) Сколько я буду получать в месяц?

Баарс. Будешь лопать кокосовые орехи, разве этого мало?

Рафаэль. Очень много, папа. Да, я буду посылать тебе частями, каждый месяц. Позови… Да, мама, здравствуй, родная. Мама, я начал новую жизнь, теперь я буду иметь постоянный заработок и обещаю тебе, больше никаких долгов. До свидания, родная. (Изображает поцелуй, кладет трубку.)

Госпожа Тристан. Кто это был?

Рафаэль. Мои родители. Они живут в Беверене. Простые, славные люди.

Госпожа Тристан. Я думала, они погибли при бомбардировке.

Рафаэль. Кто это сказал?

Госпожа Тристан. Ты!

Рафаэль. Я это сказал? Я? Ах да, правильно, я это иногда говорю. Жертвы войны всегда в почете. Все государства хотят иметь их под рукой, чтобы бросить друг другу в лицо, как только речь заходит о совести. Почему же мне нельзя воспользоваться ими для успокоения своей и чужой совести?

Баарс. Ты прав, совесть – важная вещь, но она может вызвать непредсказуемые последствия. На нашем острове она не будет нас стеснять. Своего сына я буду крестить там в самой святой воде.

(Снимает рубашку.) А сам буду загорать на солнце, очищаться и читать «Войну и мир». (Кричит.) Стефан! Сними этот колпак с головы, негодный мальчишка!

Стефан в скафандре бубнит что-то невнятное.

Говори яснее, шут гороховый!

Стефан (кричит). Мы обнаружим ваш остров с помощью пеленга!

Баарс. Любовь, любовь будет царить там, это самое прекрасное слово в словаре. Ничто не одолеет любовь! Я, вернувшийся издалека, знаю это! И я сражу тебя этим словом, негодник, за то, что ты издеваешься над своим приемным отцом! Садист!

Баарс бежит к Стефану, но по дороге у него спадают брюки, и он спотыкается. Госпожа Тристан поддерживает его, помогает стащить брюки. Он остается в трусах и, тяжело дыша, опускается на стул.

Джекки (подходит к Стефану). Так ты не хочешь поехать с нами?

Стефан качает головой.

Мы скоро отправляемся. Мне бы очень хотелось, чтобы ты поехал. Стефан. Ты меня не любишь.

Джекки. Ты друг детства, с тобой приятно миловаться. Но люблю я его. Он мужчина, человек с мускулами, хоть и атрофированными, человек с головой, хоть она и работает не в ту сторону. У него есть власть и деньги, он личность. А ты мальчик, с которым я сидела за одной партой в школе и которого целовала, как брата. Вчера ночью мы играли в доктора, в прятки, в Белоснежку, и ты изображал всех семерых гномов сразу. Поедем с нами, там под жарким солнцем мы поиграем с тобой на песочке. Давай поедем. Да скажи ты хоть что-нибудь! И сними этот пузырь! Или ты собираешься всю жизнь таскать его на голове?

Стефан кивает.

Баарс (сонным голосом). Стукни его!

Джекки ударяет по скафандру.

Стефан. Ой! (Быстро снимает скафандр.)

Джекки. Вот так! Послушай, Стефан.

Баарс начинает храпеть.

Поедем с нами.

Рафаэль. Отличная возможность, приятель! Как же ты не понимаешь!

Госпожа Тристан. Упрямец, на что ты собираешься жить, когда не будет Баарса?

Рафаэль. Не едешь – не надо. Но кем ты хочешь быть? Одиноким степным волком[209]209
  Аллюзия на роман швейцарского писателя Германа Гессе «Степной волк» (1927).


[Закрыть]? В наши дни это невозможно, одиноких волков отстреливают с вертолетов. Поедем, приятель. Что тебя здесь держит? Хочешь посмотреть, что станет с миром? Хочешь быть американцем, русским, гражданином Бенилюкса, беженцем, превратиться в учетную карточку, в избирательный бюллетень, в счет за электричество, в налоговую квитанцию?

Стефан кивает.

С нашим благородным предводителем, который уже не отличает день от ночи, сон от яви, мы получаем блестящий шанс. Он будет заботиться о нас.

Госпожа Тристан. И я тоже, Стефан.

Джекки. Мой дорогой муж Баарс скоро умрет, за этим сердечным приступом очень скоро последуют и другие. Я поплачу о нем. Недельку. А потом… Ну скажи, что ты едешь. (Сердито.) Чего же ты хочешь?

Стефан. Не знаю. Но я остаюсь здесь.

Джекки. Вы нужны мне оба.

Стефан. Это невозможно.

Джекки. Тогда я уеду с ним. Ты слышишь?

Стефан (кивает). Уезжай. Все спасаются бегством. Я – тоже, но я остаюсь здесь.

Под окном раздается сигнал клаксона. Баарс просыпается.

Баарс. Уже пришел пароход?

Рафаэль. Да, это пароход, майор. Свистать всех наверх!

Ситал не смолкает. Слышится крик: «Джекки, Джекки!»

Джекки. Это Мол! (Открывает окно.) На новом мотоцикле!

Рафаэль. «Харлей-давидсон» с двумя глушителями! До чего хорош!

Голос Мола. Как вам нравится? Заплатил наличными!

Рафаэль. Бесподобно!

Голос Мола. Бесподобно. (Хихикает.)

Госпожа Тристан. Ах… это же он украл бумажник! И купил мотоцикл! (Кричит в окно.) Вор! Вор!

Джекки. Послушай, хозяюшка, попридержи язык. Не смей так говорить о моем брате, иначе тебе придется остаться здесь и жить на пособие по инвалидности.

Госпожа Тристан. Ты права, милочка. (Кричит в окно.) Прелестный мотоцикл, просто прелестный!

Голос Мола. Посмотрите, я еду без рук.

Стефан (смеется в истерике). Я тоже, Мол, я тоже еду без Рук!

Мотоцикл уносится.

Джекки (кричит в окно). Мол, Мол, вернись! Ты должен поехать вместе с нами! Мол, мы все уезжаем на остров!

Рафаэль. Начинается новая жизнь. Уж и не думал, что это возможно. (Напевает.) Кто в Исландию хочет плыть, должен бороду отрастить!

Пока госпожа Тристан и Джекки машут Молу из окна, Стефан залезает под стол. Джекки. Мол, вернись!

Баарс (приоткрыв один глаз, смотрит на Стефана). Что ты там делаешь?

Стоящие у окна оборачиваются и тоже смотрят на Стефана. Стефан. Я собака. Бросьте мне кость.

Занавес.