Текст книги "Меч из тлеющих углей (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)
Фэйт была жива.
«Они её почти не знали».
Голос, долетевший до него, раздражал его нервы, и Рейлан сжал кулак на эфесе меча. Он не повернулся к Малину Ашфаеру. Он напряг челюсть от его не слишком скрытого отвращения.
«Не обязательно владеть алмазом, чтобы знать его ценность», – спокойно сказал он.
Ответное фырканье Малина затрудняло сдерживание насилия, которое высокомерие принца регулярно в нём пробуждало. Тот подошёл прямо, чтобы встать рядом с Рейланом, и оба смотрели на город.
«Будь она здесь или в земле, это была пустая трата таланта».
Зубы Рейлана сжались так сильно, что могли сломаться, а кулак задрожал у его бока. Он знал, что раз они одни, вдали от любых глаз и ушей, Малин испытывает его. И всё же он не мог этого вынести. «Здесь или нет, у неё было больше таланта, чем у тебя когда-либо будет». Он повернулся к Малину, не заботясь о безрассудных словах, которые произносил. «Твоя неуверенность ревёт, когда ты говоришь о ней. Даже её призрак угрожает тебе».
Карие глаза Малина заволокло ненавистью. Это был не первый раз, когда Рейлан видел это; это было там, когда принц доводил его до предела в прошлом. И хотя Малин был хитёр и пользовался благосклонностью совета, он не был настолько глуп, чтобы забывать, что дворяне – лишь половина управления королевством. Они не могли защитить себя без своих армий, а Рейлан заслужил преданность воинов и командующих Райенелл за столетия. Малин нуждался в нём.
«И всё же тела нет».
Голова принца слегка наклонилась со сменой темы, и он наблюдал за Рейланом в поисках любой реакции, произнося слова с едва уловимым намёком на подозрение.
«Её было невозможно вернуть».
Тёмная и жестокая усмешка скривила губы Малина. «Да, так гласит великая история. Трагический конец трагическому началу».
«Ты что-то хотел, Малин?»
Они танцевали вокруг друг друга с его осторожными поддразниваниями и растущим темпераментом Рейлана.
«Было нетрудно заметить, что твоя преданность ей далеко выходила за рамки дозволенного».
«Твоё обвинение бессмысленно».
Пауза принца пробежала мурашками по коже Рейлана. Он хотел врезать кулаком в этот блеск в его глазах.
«Неужели?»
Часто казалось, что Малин уже верил, что он король. Думал об этом настолько истинно, что вес короны менял его осанку, давая ему уверенность говорить так дерзко, всегда столь хитро подбирая слова.
«Я бы просто заботился о твоём положении, конечно, – продолжил он, его тон сменился на дружеский, но несущий предупреждение. – Генерал не ровня принцессе. Насколько я понимаю, Фэйт собиралась заявить о своём праве рождения на трон до того, как... *трагедия* постигла королевство».
Рейлан попытался вычислить, чего Малин надеется от него добиться, острое лезвие подозрения начало прорезать его кожу.
«Хотя, возможно, это никого и не волновало в конце концов, – весело сказал принц, – ведь лорды планировали оспорить её законность. Для Агалхора было бы немалым подвигом убедить их проигнорировать этот важный факт».
Тогда всё встало на свои места. Рейлан подумал, что Малин, должно быть, отчаянно нуждается, если он пришёл к нему, чтобы выудить информацию. Почему принца вообще заботило это расследование, приводило в состояние повышенной готовности все его защиты. Он не знал, знал ли Малин, что Фэйт всё ещё жива, или всё его зондирование было ещё одним способом заставить его проговориться.
«Ты можешь избавить своих последователей от задачи поднимать такой протест».
Подрагивание челюсти Малина ясно выдавало его раздражение. Это была редкая радость – видеть это. Принц скользнул взглядом от ботинок Рейлана к его голове, поскольку тот был на несколько дюймов выше. Рейлан не выдал ни капли своего гнева.
«Кажется, ты мужчина привычки, Рейлан Эрроувуд». Его улыбка была тёмной и порочной, пока он прогуливался прочь. «Позволяешь беспомощным, слабым людям умирать».
Рейлан резко обернулся, вспышка ярости отменила всю логику, когда его рука начала выхватывать меч. Крепкая хватка на его предплечье остановила его, и он с яростью обернулся к Кайлиру, который твёрдо противостоял этому.
«Он не стоит того».
*«Она* стоит», – низко прорычал Рейлан. Будто их короткий разговор рассеялся, оставив только ненавистные слова Малина о Фэйт. А Рейлан был должен ей свою борьбу.
«Да, и ей нужен ты живой и свободный, а не запертый, если ты попробуешь что-то сделать, или казнённый, если у тебя получится».
Рейлан зажмурился, вырвав руку из хватки Кайлира и снова повернувшись к окну. Он открыл глаза на мрачное зрелище, и его гнев разом остудился. Он дышал ровно и спокойно, молчал несколько минут, прежде чем спросил: «Изайя...?»
«Он всё ещё отслеживает их. Завтра мы должны получить обновление, хотя уверяю тебя, оно будет таким же скучным, как и прошлое. Несмотря на выходки, они действуют умно и тихо».
«Её сила?»
«Не причинила вреда ни ей, ни кому-либо ещё. Несмотря на её надежды попытаться разобраться, думаю, она сдерживала всё это время».
Это не успокоило Рейлана. Он боялся, что чем дольше Фэйт избегает своей силы, тем мощнее будет её извержение. И всё же он верил в неё, и то, что он виновато утаил от неё, заключалось в том, что не имело значения, будет ли он рядом с ней на этот раз; он всё равно не смог бы ей помочь.
«Я не знаю, сколько её магии я могу принять», – тихо признался он.
«Что ты имеешь в виду?»
«Именно это. Я принимал всю её способность раньше. Она была сильной, но имела форму, даже если такую, которую я никогда раньше не испытывал. Но теперь, когда она коснулась меня с намерением попытаться показать мне...» Рейлан посмотрел на Кайлира со страхом, который опутал его в тот момент, когда он осознал. «Это сила, подобной которой я никогда не чувствовал. У неё нет формы. Нет начала и нет конца. Я не могу проникнуть внутрь и уменьшить её всю – ни один Читатель Мыслей не смог бы – потому что у неё нет магии; она *есть* магия. Сила, которую невозможно заставить замолчать».
«Ты не сказал ей?»
Рейлан покачал головой. «Она думает, что я буду рядом, чтобы остановить всё, если она потеряет контроль. И я буду рядом с ней, но я не смогу её остановить. Я не сказал ей, потому что она никогда не попытается достичь полного предела своих способностей, если не будет верить, что есть предохранитель: я».
Кайлир глубоко выдохнул с нахмуренными бровями. «Это ужасает нас всех. Но не нарушай это доверие с ней».
Рейлан не мог вынести этой мысли.
«Возможно, ты и не сможешь принять всё, но я не верю, что ты совершенно не нужен. Возможно, ей придётся остановить себя самой, но она не одна в том, чтобы хранить свою силу. Не с тобой».
Боги, как же облегчало услышать это со стороны, но в то же время это вызывало болезненное напряжение внутри Рейлана от того, что она так далеко от него. Он знал, что Фэйт сильна, храбра и очень способна, но вместе они были сильнее.
Рейлан не знал, почему он сказал свои следующие слова Кайлиру. Возможно, потому что он был одним из очень немногих, кто знал его прошлое – каждую тёмную и мрачную деталь.
«Такое чувство, будто я знал её гораздо дольше, чем это возможно».
«То, что вы чувствуете друг к другу, даже со стороны, невозможно отрицать, насколько глубока ваша связь».
Рейлан хотел верить, что всё так просто. Он не пытался объяснять больше, когда не мог быть уверен в собственных мыслях. Но с тех пор, как он впервые встретился взглядом с Фэйт с того момента, как она проснулась от смерти в его объятиях... что-то дёргало за нити его памяти, вызывая вспышки, но ничего целого или определённого, и он не знал, что это означало.
Хотя одна вещь звучала с отчётливой ясностью: знание её показало ему, что есть дверь из его разума, полного тёмных мучений, а любовь к ней освободила его.
ГЛАВА 13
Зайанна
Мало что могло успокоить разум, столь окутанный тьмой, но открытые обзорные точки были безопасным убежищем Зайанны. Эллиум представлял собой впечатляющее зрелище. Достаточно далёкий и высокий, она восхищалась тем, как город с двойными стенами был построен так, будто звезда пронеслась по небу и создала самый идеальный кратер, чтобы укрыть в нём столицу. Город окружали высокие горы с багровыми вершинами, которые обнимали его величественными волнами камня. Это была безупречная защита, которую Зайанна находила интригующей, поскольку, возможно, она была не полностью свободна от влияния сил, выходящих за пределы их понимания. Её взгляд устремился к ночному небу, будто те самые силы могли наблюдать за ней сейчас.
Дрожь пробежала по ней, когда она опустила взгляд. Это было нелепое предположение. Никого не осталось, чтобы вмешаться.
«Я не хочу это говорить как оскорбление...» – раздражающий рокот Маверика донёсся из-за её спины, где он развалился, пока она свешивалась с уступа. – «Но я ожидал, что ты уже придумаешь план к этому времени. Ты теряешь хватку, Зайанна?»
Её кулаки сжались. План у неё был, хотя для его осуществления требовалось, чтобы он был далеко, когда она решит действовать. Тайнан и Амая содержались в плену в их замке. Это она подтвердила после нескольких дней слежки и подслушивания шёпота стражей – страха, насмешек над их поимкой. Потребовалась огромная воля, чтобы не среагировать, но Зайанна не могла позволить себе спровоцировать малейшую тревогу.
«А какой твой план, Маверик?» – протянула она как можно холоднее, хотя её зудело причинить ему боль.
Они не видели никаких действий уже несколько недель, только бесконечные дни одуряющего наблюдения. Чего Маверик не знал, так это того, что она не составляла карту их обороны и не получала сведения об их стратегиях. Это она планировала сделать изнутри.
Стон ублюдка заставил её тело напрячься, сигнализируя, что он приближается. «Генерал был довольно... молчалив».
«Он потерял того, кто был ему дорог».
Маверик фыркнул. «Хандрить и томиться – жалко».
«А чего бы ты ожидал от него?»
«Стратегировать», – резко сказал он.
Зайанна подняла на него взгляд. Было странно видеть проблеск его гнева.
«Он должен был прийти за мной, но вместо этого остался в этом проклятом замке, как жалкий дурак».
«Ему нужно время, чтобы скорбеть». Зайанна отмахнулась от него.
«Тела Фэйт там нет».
Её челюсть сжалась. Она не смотрела на него. «Нет, его нет».
«Странно, не правда ли?»
В его тоне был вызов, который раздражал её раздражение. Зайанна поднялась. Поворот поставил их лицом к лицу.
«Найди Фэйт. Найди её меч. Это твоя задача, не моя».
Тишина между ними была напряжённой. Маверик сдерживал вопрос, который никогда не задал бы прямо, поэтому вместо этого ходил вокруг да около.
«Полагаю, ты не собрала никаких сведений о том, куда мне стоит отправиться на поиски».
Её глаза сузились на нём. «Они не так глупы, как ты думаешь, – осторожно сказала она. – Что я *собрала*, так это то, что Рейлан Эрроувуд играет в правильную игру. Он скорбит вместе с городом о своей потерянной принцессе. Хотя он был не единственным, кто потерял её».
Маверик изогнул бровь, побуждая продолжать.
«Кайлир бродил по замку и городу так же опустошённо».
Что-то вспыхнуло в его глазах при упоминании о нём, но Зайанна стояла твёрдо, не давая ничего, кроме факта. «Как мило с твоей стороны заметить это и подумать о нём». Его тон поддразнивал намёк.
«А вот его брат – нет», – резко выпалила она. Резкость её тона только заставила его вздрогнуть. Зайанна не хотела знать, о чём он думал. Она фыркнула. «Ты провёл эти последние недели, занимаясь ничем иным, как потворством человеческой крови?»
«Ты не имеешь ни малейшего понятия о моих потворствах». Он сделал шаг ближе, и она не выносила нарастания битвы, которая была ей слишком знакома. Она всегда присутствовала между ними с тех пор, как он Перешёл и их столкнули друг с другом, но с той ночи, которую они провели вместе... Зайанна с трудом могла находиться рядом с ним. Когда напряжение нарастало теперь, эта личная битва казалась окружённой неопределённостью. Она проклинала собственный разум, собственное тело за то, что они извлекали память каждый раз, когда казалось, что их распри можно разрешить гораздо более приятными способами.
«Ты ни разу не присоединилась ко мне, – продолжил он, голос опускаясь до невыносимо низкого тона. – Скажи мне, когда ты последний раз кормилась?»
Правда была под замком и ключом.
«Это не твоё дело. Если хочешь испытать меня, Маверик, тогда сделай это». Её кожа закололась от ровной вибрации. Она не хотела сражаться с ним. Не сейчас, когда она медленно и осторожно накапливала силу из своего колодца власти неделями. «Младший брат, Изайя, не так часто бывал рядом с ними. Он Оборотень, и они гораздо хитрее, чем ты, очевидно, предполагаешь».
Это привлекло его внимание. Маверик скрестил руки. «Что ты хочешь сказать?»
«Я говорю, что птицы редкость в горах, и всё же одна часто прилетает и улетает из замка. Никогда не одного вида – умно – и всё же маршрут полёта остаётся точно таким же. Иногда она ныряет в горы и появляется уже другой птицей. Я бы похвалила его за попытку сбить нас со следа, если бы не то, что он влетает через одно и то же окно каждый раз».
Лицо Маверика расслабилось в том, что она осмелилась принять за одобрение. «Ты всё это выяснила?»
Зайанна закатила глаза. «Возможно, ты тоже смог бы, если бы не провёл своё время так, будто мы в отпуске. Будучи любимым питомцем Дакодаса, я бы подумала, что ты будешь гораздо более жаждать угодить».
Хотя осанка Маверика напряглась, он почти наклонился вперёд, будто хотел броситься на неё. Сражаться или сделать что-то, достойное ссоры после, она никогда не узнает. Он сделал один глубокий вдох, прежде чем отвернуться и посмотреть на город, который светился красным и янтарным в ночи. «Думаешь, она выжила?» – заключил он.
У Зайанны не было выбора, кроме как поделиться подозрением, которое она питала. «Думаю, они прячут её, и он – прямой путь к ней».
«Почему?»
«Неужели мне придётся делать всё думание, Маверик?»
«Мне нравится слышать твои мысли. Твой голос... он несколько успокаивает меня».
Он был невыносим.
«Марвеллас хочет её. Если бы она или Дакодас знали, что она ещё жива, они не стали бы терять ни секунды; они бы уже охотились за ней. Она умерла в той пещере. Она не должна была снова встать». По ней прошёл непривычный холод – от тревожных представлений, к которым она не привыкла. «Кто знает, кем она стала?»
«Не могу дождаться воссоединения, – саркастически сказал Маверик. – Мы можем выследить её вместе, как в старые времена».
На несколько секунд Зайанна не могла осознать щемящее чувство в груди. Это было движение, будто её заботило путешествие, которое они разделили, по крайней мере, до того, как всё перевернулось. Охота, расчёты... Может, если бы она уделила больше, чем несколько секунд, этому нежеланному чувству, она бы поверила, что даже *наслаждалась* их предприятием.
«Нет».
Он резко повернул к ней голову.
«Мне всё ещё нужно разведать оборону», – быстро добавила она. Ложь и правда. В конце концов, это была её задача. «Ты был тем, кому поручили забрать меч Фэйт. Представь себе славу, если ты вернёшься с оружием в руке, которая его держит». Она не хотела разгадывать падение его выражения; войну, которая заставила его глаза подрагивать.
«Мы расстанемся этой ночью. Мы не можем терять ещё один день». Маверик полностью повернулся к ней. Она не знала, когда он сократил дистанцию, оставив между ними только прохладный горный ветерок. Она увидела момент, когда он проиграл свою борьбу.
Рука Зайанны метнулась вперёд, ударившись о его грудь, прежде чем какое-либо расстояние могло быть стёрто. Она сжала его кожаную куртку, пока они обменивались жёсткими взглядами, всегда сражаясь. Всегда в конфликте. «Не надо, – сказала она как можно твёрже шёпотом. – Это прекращается сейчас. Какие бы импульсы ты ни чувствовал рядом со мной – этот взгляд в твоих глазах – ты можешь обратить его к любой другой». Её грудь глубоко вздымалась и опускалась, потому что, говоря о его безрассудстве, она обращалась к своему собственному. «Это прекращается сейчас», – повторила она, отпуская его.
Медленно его жёсткость вернулась, добавив темноты его выражению. «Ты – многое, Зайанна. Многое порочное, жестокое и блестящее». Он отошёл от неё, расправляя и растягивая крылья. «Но ты не настолько заблуждаешься, чтобы остановить то, чего никогда не было».
Скручивание в её животе от его слов было неприятным, но она не отреагировала.
«Полагаю, мы скоро снова встретимся, с твоим запланированным стратегическим ходом и моим добытым оружием. Как и подобает почтенным слугам Богини, каковыми мы и являемся». Он склонил голову, глядя на землю, в то время как его брови нахмурились. Его губы приоткрылись, будто чтобы заговорить, но, похоже, он передумал.
Зайанна была рада, что он не видел её тоски по тем потерянным последним словам в том единственном шаге, который она сделала, когда он отклонился от горного склона. Маверик исчез, полностью поглощённый ночью. Она несколько секунд слушала взмах его крыльев, прежде чем он снова возник в её поле зрения, взлетев высоко для укрытия, прежде чем начать удаляться.
Он не оглянулся.
Она и не ожидала.
И всё же её глаза оставались прикованы к нему, пока он не стал далёкой точкой, и когда она моргнула, уже не могла отличить его.
Одна на горе, Зайанна была свободна чувствовать всё и ничего. Она могла кричать, плакать или смеяться, и никто никогда не узнает. Это было одновременно облегчением и отчаянной мыслью, поэтому она плотно заперла свой разум от всего, что грозило вырваться наружу. Это был единственный способ осуществить то, что ей нужно было сделать. Они держали Тайнана и Амаю, будто это был какой-то великий триумф; их первый шаг к покорению могучего тёмного врага. Не из соображений за их жизни Зайанна делала это. Не могло быть, и они не ожидали, что её помощь придёт. Она делала это для себя. Её возмездие кипело горячим и электризующим под поверхностью, просто ожидая, чтобы быть выпущенным.
В конце концов, если над ними насмехались, то и над ней тоже.
ГЛАВА 14
Тория
«Никаких визитов, по приказу короля», – пробурчал страж.
Тория стояла непреклонно перед двумя из них в камерах под замком. Она знала, что потребуется время, прежде чем они станут воспринимать ее на одном уровне с Ником. Без скрепляющего брака, без коронации, она по-прежнему никто в глазах закона для народа Хай Фэрроу. Но она была *его*, и одного этого факта было достаточно, чтобы смягчить укол, который она почувствовала от взгляда, которым стражи сейчас пригвоздили ее, сомневаясь, имеет ли она здесь право находиться.
Тория знала, что имеет. Она принадлежала Нику. Ее место – править Хай Фэрроу и Фэнстэдом вместе. Она могла проявить терпение еще немного, пока мир тоже не поверит в это.
– Ладно. Позовите его. Его гнев будет направлен не на меня; он обрушится на вас и ваше упрямство в отказе его союзнице. – Это был низкий удар, но все, что у нее было.
Напоминание о том, кем она приходилась Нику, бросило на нее растущую тень. Это заставило стражников обменяться взглядами, и она возненавидела это, их спор о ее полномочиях. Но это сработало. Один из них издал недовольный звук и уступил ей дорогу.
Когда они засеменили следом, Тория остановилась. – Мне не нужна защита от безобидной леди, – сказала она через плечо. – Я позову вас, если понадобитесь.
Новые колебания. Новый спор. Воздух вокруг стражей зашевелился, подавая достаточно предупреждение, что она *не* безобидна. Когда они наконец отступили, Тория двинулась дальше по холодному, темному проходу.
Ей не потребовалось много времени, чтобы заметить свернувшуюся калачиком фигуру в углу дальней камеры. Она не подняла головы, и когда Тория встала перед решеткой, она не смогла найти в себе ни капли жалости к ее состоянию, не зная, что та сделала.
– Привет, Самара. – Тория говорила со льдом в голосе.
Спутанная масса светлых волос приподнялась. Голубые глаза Самары были пусты. Тория не выносила этого. Она не хотела чувствовать поднимающуюся симпатию. Трудно ненавидеть того, кто сдался.
– Пришла поиздеваться? – Ее голос был ужасно хриплым, и Тория вздрогнула, почувствовав, как у нее самой пересыхает горло.
– Это означало бы, что мне было что терять из-за тебя.
Самара фыркнула смешком, холодным от обиды. Она откинула голову на камень. – Ты думаешь, у тебя есть все, но у тебя нет ничего.
– У меня есть все, чего ты хотела.
– Нет.
Глаза Тории напряглись. Раздражение разогрело ее кровь, пробуждая ее ветер.
Самара продолжила. – Ты не видишь клетку, в которой находишься, хотя она и сделана из стекла.
– Я пришла сюда не для того, чтобы играть с тобой в игры.
– Тогда зачем ты пришла?
Из таких глубин поднялась тьма, что она стала бы необратимой, если бы она позволила ей выйти на поверхность полностью. Тория смотрела и смотрела, пытаясь увидеть наивного человека, глупое сердце, но все, что она знала в тот момент, – это то, что она смотрела на того, кто мог отнять у нее все.
– Ты пыталась убить моего союзника, – прошептала она. Ее дыхание стало тяжелее, и она сжала кулаки, чтобы удержать себя от безрассудных поступков.
– Я не знала, что вы союзники.
– Это что-нибудь изменило бы?
Самара посмотрела на нее. – Да.
Потребность Тории в мести угасла. Она усмирила свой ветер. – Почему ты это сделала?
– Он пообещал мне все.
– Зариус?
Самара не ответила, хотя ее глаза мельком метнулись туда, откуда пришла Тория, и она резко содрогнулась, прежде чем обнять себя крепче. Тория расстегнула плащ, но замерла с ним в руках, осознав, кому именно она протягивает свою доброту. Самара могла убить Ника – была так близка к этому, что даже невыносимо было смотреть на нее, зная это.
Она глубоко вдохнула, загоняя свою тьму обратно, прежде чем просунуть руку через прутья и бросить ткань внутрь. Самара несколько ударов сердца смотрела на него, словно это была ловушка, но в своем горько-холодном состоянии она жадно приняла дар.
Тория наблюдала за ней, позволяя секундам тикать. Она не знала, чего надеялась достичь, придя сюда, только то, что под их ногами живет человек, который пытался причинить вред ее союзнику самым окончательным образом, и, возможно, встретившись с ней лицом к лицу, она сможет простить.
Она не могла.
Тория повернулась, чтобы уйти.
– Я хотела этого, – призналась Самара. Тория остановилась, чтобы послушать. – Силы, которую он предлагал.
– Трон – это не просто сила; это мир ответственности.
– Не только трон. – С гримасой Самара сменила позу, выглядя гораздо уютнее в новом плаще. – Он сказал, что может сделать меня чем-то *большим.* Всю жизнь меня окружали могущественные фейри, те, у кого есть способности и высокий статус. Я хотела этого. И Зариус сказал, что в первое полнолуние после того, как мы займем трон, мы оба получим высшую силу. Благословение.
Холод начал струиться от кончиков пальцев Тории, сковывая ее магию и охлаждая кровь, и это не имело ничего общего с температурой здесь, внизу. Ее разум вспыхнул воспоминаниями, от которых сердце забилось неровно.
Крылья.
Черная кровь.
Мордекай.
– То, что они с тобой сделали бы, было бы проклятием, а не благословением, – безучастно пробормотала она. Тория никогда не забудет предательство Самары по отношению к Нику и то, чем это могло обернуться. Она не знала, сможет ли когда-нибудь по-настоящему простить ее, но Преображение, которое могло бы с ней случиться... Тория не пожелала бы его и врагу.
Самара фыркнула безрадостным смехом. – Что тебе знать о бессилии? – сказала она. – Твоя способность легендарна; ты королева. А есть те из нас, кому приходится ходить в тени, словно обладание магией придает ценность.
– Такого разделения никогда не было.
– Потому что ты на стороне привилегированных и не видишь этого, – усмехнулась Самара.
Тория моргнула, ошеломленная. Хотя ее сердце сжалось не от желания защищаться, а от того, что ей открылось невежество Самары. – Что ты имеешь в виду?
– Слишком долго те, у кого есть способности, смотрели на нас свысока. Даже те, у кого магия слаба. Зариус сказал, что это способ уравновесить баланс сил. Корона не дала бы мне магии, но меня бы уважали и боялись.
Тория не выносила этого. Лорд романтизировал идею стать темным фейри. Ее охватил холодный страх при мысли, как долго он шептал это в умы фейри и сколько купилось на этот грандиозный план. Она не заметила, как дошла до самых прутьев, пока ее рука не обхватила холодный металл.
– У тебя красивые голубые глаза. Интересно, были бы они так же пленительны, если бы их полностью затмила тьма. – Тория оценила, как лицо Самары сморщилось от настороженности. Смятения. Тория едва заметно покачала головой. – Бьюсь об заклад, он также не сказал тебе, что твои черные глаза будут одного цвета с твоей кровью после того, как тебя Преобразуют. Что у тебя будут крылья, а воспоминания украдут. И самое худшее? Единственное, чего ты будешь жаждать больше всего на свете. Больше, чем силы, магии или любви.
Самара ухватилась за плащ крепче, пока рассказ Тории отзывался эхом в камере, зловещий, как история о привидениях.
– Человеческая кровь, – закончила она.
Глаза-бусинки Самары расширились. Хорошо. Было даже облегчением увидеть ее ужас от того, кем она могла стать. Что, знай она, это не был бы путь, который она выбрала.
– Радуйся, что Ник поймал тебя, ибо эта камера... – взгляд Тории скользнул по мрачной комнате – ...это милосердие. – Она опустила руку. Самара была просто молодой, наивной фейри, и хотя ее преступления подожгли спичку гнева Тории, теперь она думала, что со временем научится прощать ее.
Хотя забыть никогда не сможет.
– Дело не только во мне, – тихо призналась Самара, но не без боязливого осмотра вокруг, словно она верила, что камень слушает. – Если то, что ты говоришь, правда, он уже некоторое время работает, чтобы убедить людей в своем плане. Я не знала о жертвах, и он нам не рассказывал. Тория... – Сильная дрожь пробежала по сгорбленной фигуре Самары, и ее голос понизился еще больше. – У вас может быть армия, собирающаяся в самих этих стенах. Некоторые, возможно, уже... *изменились*. Я не могу быть уверена, но Зариус... его высокомерие должно проистекать из знания, что у него есть какое-то великое оружие, если вы попытаетесь противостоять ему. Если вы попытаетесь свергнуть его первыми.
Тория побледнела от ужаса, но адреналин помогал ей оставаться сосредоточенной, расчетливой, впитывая каждую деталь, чтобы знать, как беззвучно склонить шансы в свою пользу. Потому что если Зариус узнает, что они знают, он может нанести удар силой, против которой никакие стены их не защитят.
Они уже были окружены.
ГЛАВА 15
Фэйт
Фэйт не притронулась к предложенному ей чаю. В своем изнеможении она соблазнялась его успокаивающим теплом, но женщина была больше сосредоточена на своей трубке, чем на питье, и поэтому Фэйт тоже не стала.
– Кто вы? – снова попыталась Фэйт.
– Я всего лишь простая владелица лавки. В этих стенах я храню множество сокровищ.
Фэйт это заметила, и ей было интересно, как женщина заполучила такое разнообразие предметов и эликсиров. – Вы сказали, что у вас есть то, что я ищу, – подтолкнула ее Фэйт, раздражаясь, поскольку в этот вечер ей пришлось вести больше разговоров, чем она надеялась.
Так устала...
Женщина выпустила еще одно облако дыма прямо через стол в нее. Фэйт закашлялась, поднимаясь на ноги, но ухватилась рукой за стол от волны усталости, от которой закачалось зрение.
– Да, есть.
Что-то скользнуло по столу к ней, и Фэйт моргнула, чтобы сфокусироваться на предмете. Моргнула снова, когда не могла разобрать, реально ли то, что она видит. Она не брала это с собой. Она взяла предмет, держа его, чтобы рассмотреть. С лицевой стороны он выглядел идентично, но когда она перевернула его...
– Откуда у вас это? – прошептала Фэйт.
Карманные часы ее матери. То, что держала Фэйт, можно было описать только как их близнеца, ибо на обороте был символ Марвеллас, а на ее часах красовался знак Ауриэлис. Чтобы убедиться, что это не те же часы, Фэйт перевернула ладонь, глаза мечутся между золотыми линиями на ее коже и идентичным рисунком на латуни, пока холодный страх нарастал.
– Вы обнаружили, где находятся Руины. Но вам потребуется помощь того, кто давно оторван от нашего мира, чтобы добраться до них.
– Это то, что внутри? – спросила Фэйт с недоверием, вспоминая, как Марлоу обнаружил информацию, запертую в карманных часах ее матери много времени назад: расположение Храмов Духов.
– Откуда мне знать? – протянула женщина. Ее хрупкая рука держалась за стол, дрожа, и под тонкой, как бумага, кожей выступили вены, пока она с усилием вставала.
– Это не то, за чем я пришла.
– Ваше снотворное. Вы найдете его где-то впереди. Но идите за мной.
Фэйт не хотела идти за ней; все, чего она хотела, – это спать. И все же ее шаги двинулись вслед за прерывистым стуком трости женщины, ее шаркающими шагами. Чем дольше она слушала, тем звуки становились менее явными, больше отдаленным эхом, доносящимся без определенного направления. Свет свечей стал мимолетным, когда они пошли по другому темному коридору, создавая жуткую темноту. Силуэт женщины поглотила тень, но Фэйт не могла идти достаточно быстро, чтобы поспеть. Ее ноги отяжелели, веки отяжелели, коридор сузился и наклонился, но она оставалась на ногах, следуя только за манящим запахом ее трубки.
Она не думала, что маленькая лавка может тянуться так далеко назад. Снаружи она казалась не больше их хижины в Фэрроухолде. В конце прохода была дверь. Из нее струился свет, которого она не особо жаждала, ибо темнота была так приветлива в ее утомленном состоянии. Фэйт сделала пару шагов внутрь, но ужас окатил ее, пробуждая, когда она крутанулась, чтобы вернуться обратно.
Дверь исчезла.
Выхода не было.
Фэйт крепко зажмурилась, поправляя стойку, когда ее закачало. Она даже не могла заставить себя искать женщину, ибо теперь Фэйт стояла в комнате зеркал.
Она знала эту комнату.
– Мне страшно.
Тихий голос послал озноб вниз по ее позвоночнику, заставляя ее открыть глаза, но она не могла обернуться, чтобы встретиться с отражением, которого избегала неделями.
– Я хочу домой.
Но Фэйт знала, что этот голос был слишком юным, чтобы хранить такой ужас. Преодолевая все, что учащало пульс и скручивало желудок, она обернулась.
Их окружал темный лес. Древесина угольного цвета, туманная земля. Хотя деревьев было бесконечно много, Фэйт знала эти – она стояла между ними прежде. В эту ночь она не могла понять, как оказалась в ловушке своего воспоминания о Вестландском лесу. Ребенок из прошлого стоял там, и Фэйт хотела бы оказаться где угодно, но только не здесь. Она хотела бежать к ней, защитить ее всем, чем была.
– Мама сказала, что мне нельзя было идти в лес. – Слезы катились из тех сапфировых глаз с золотыми вкраплениями.
