Текст книги "Меч из тлеющих углей (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

Тишина сгустилась на секунды, которые тянулись как минуты. Фэйт не двигалась, и ни одна душа тоже, но она осмелилась оценить их выражения. Хотя никто не предлагал тепла или уверенности, она также не обнаружила большого возражения или настороженности.

– Согласен. – Агалхор первым нарушил тишину. – Думаю, это значит, что на сегодня мы закончили. Вопрос этого... союза может быть обсуждён далее наедине, если нет причин информировать совет.

Когда никто больше не высказался, кивок короля заставил стулья отодвинуться, и лорды начали уходить, когда главные двери распахнулись. Фэйт не могла остановить свои глаза от метания среди голов, чтобы заметить его серебряные волосы, но Рейлана снаружи не было. Её голова чувствовалась отяжелевшей.

– Мы захотим произвести впечатление на лорда из Хай Фэрроу, – пропел Малин, наблюдая за спинами последних уходящих.

Взгляд Фэйт тут же метнулся к нему со всей силой её ярости.

– Это не будет хорошим началом, если он поверит, что твоя репутация... скомпрометирована.

– Дело не в этом, и мне плевать на эту репутацию. – Она говорила тихо, осознавая, что двери открыты, хотя последние члены совета ушли.

– Если позволите вмешаться, – спокойно сказал Агалхор поверх их вражды. – То, что предлагает Малин, – это умный политический манёвр.

Её взгляд метнулся к нему, и лёгкое приподнимание его брови было выговором слушать, прежде чем говорить.

– Но Фэйт права. Это королевство всегда велось теми, кто способен видеть силу в самых неожиданных местах. Это будет решением и выбором Фэйт. Ни один брак никогда не был навязан от этого имени, и её притязания на трон не будут зависеть от него.

Фэйт могла бы обмякнуть от облегчения, но не полностью. Хотя у неё было заверение короля, что её руку нельзя продать, это не стирало факт, что выдать её замуж было благоприятным вариантом для знати, поддерживающей каждое слово Малина.

С тяжёлым сердцем, покидая зал совета, она задавалась вопросом, не станет ли половина её души ценой за корону, за которую тянутся две руки.

ГЛАВА 49

Тория

Тория не могла оторвать глаз от записки, которую держала. Огонь, перед которым она стояла, манил поглотить её.

– Ник, – выдохнула она.

Он прижался к ней сзади, приложив мягкие губы к её плечу. – Любимая.

– Он хочет меня к концу недели, иначе всё кончено.

Ник напрягся, его руки на её талии плотнее обхватили её. – Мы знали, что это придёт, – сказал он, но спокойствие его голоса выпустило тенистую угрозу.

Она знала, хотя это ничего не делало с паникой, которая пыталась захватить её. Она сжалась у неё в горле, убеждая её, что она не может пройти через это, не может потерять...

Он развернул её, ладонь скользнула по её щеке, чтобы успокоить её учащённое дыхание. – Мы идём на жертвы, чтобы продвинуться вперёд. Замани его в ловушку, которую мы расставили. Но что бы он ни думал, ты моя, любимая. – Ник крепко, страстно поцеловал её.

Тория вцепилась в него, потянула, отдала ему всё, что у неё было, теперь, когда их дни были сочтены. Её ужасало то, что могло измениться. Что они могли измениться.

Стук в дверь подземной комнаты разъединил их. Несмотря на ожидание их, мгновенным облегчением стало, когда Лайкас проскользнул внутрь, сопровождая Самару.

Тория смотрела на Самару с налётом осторожности. Она не могла до конца разобраться в сложности ума бывшей леди. Она не доверяла ей полностью, но она была их единственной надеждой. – Как ты? – заставила себя спросить она, не в силах отпустить маленькое зёрнышко сочувствия, которое она испытывала к Самаре поверх своей обиды.

– Я в порядке, Ваше Величество. – Самара поёжилась, переведя глаза на Лайкаса, словно он был единственным, кому она доверяла.

– Ты сыграла превосходно на прошлой неделе, – похвалила Тория, наблюдая за каждым её мельканием эмоций. – Ты же знаешь, что поцелуй не был необходим, верно?

– Да.

– Однако эту часть ты сыграла превосходно, должна признать.

– Я-я делала то, что, как я думала, привлечёт его внимание.

– Сработало, – объявила Тория, поднимая маленький клочок пергамента. – Мы уезжаем через несколько дней.

– Ты уверена, что хочешь пройти через это? – вставил Лайкас.

Тория мельком взглянула на Ника, чьи глаза были опечалены в согласии.

– Это единственный способ завоевать его доверие и заставить привести нас прямо к руинам, – сказал Ник.

– А если нет? Что если он увезёт её совсем в другое место?

Тория ответила. – Тогда нам лучше надеяться, что Самара продолжит быть превосходной актрисой, чтобы выведать у него информацию.

Самара выпрямилась чуть больше, словно перспектива её возбуждала. Тория не могла этого понять, когда полностью ожидала чувствовать сожаление из-за её использования.

– Вы двое готовы пойти на это, несмотря ни на что может случиться? – Лайкас смотрел то на неё, то на Ника, который притянулся к ней.

– Нам не нужно напоминание, – предупредил Ник, его рука скользнула вокруг талии Тории, словно он даже не осознавал этого.

– Я иду с вами.

– Я не буду тебя останавливать.

Они двое обменялись кивком уважения, хотя Торию изводило беспокойство иметь их обоих в потенциальной опасности.

– Зариус направляется в Райенелл. Время как раз в нашу пользу, и они даже не знают об этом.

– Куда ты надеешься, что он тебя приведёт?

– Туда, где они держат руины, – сказал Ник. – В Дакодас, если потребуется.

ГЛАВА 50

Фэйт

Рейлан солгал.

Его не было, когда она вышла из совещания. Его не было в её покоях. Он не встретился с ней за ужином. Фэйт охватило беспокойство, какого она никогда прежде не чувствовала. Часть её словно отключилась от остального, и она не могла сосредоточиться.

– Уверена, у него есть уважительная причина. – Слова Марлоу не утешали, но Фэйт была благодарна за компанию подруг, иначе она бы сошла с ума от неприятных мыслей, которые будоражили его отсутствие и его значение.

– Вероятно, вызвали по каким-то генеральским делам, которыми он занимается, – предположил Джэкон.

Фэйт стояла у окна, наблюдая, как закат разрывает небо огненными красками. Она постукивала ногой и грызла ногти.

– Этот Бал Кометы, это традиция Райенелл?

Она знала, что Джэкон просто пытается отвлечь её, и согласилась, потому что ей это было нужно. Она повернулась туда, где её друзья сидели друг напротив друга в маленькой игровой комнате, каждый держал веер карт.

– Его называют Кометой Матеуса. Она появляется каждые семьдесят пять лет.

Фэйт не могла усидеть на месте, поэтому отказалась от игры, но в своём любопытстве подплыла к стороне Марлоу.

– Я лично очень рада её увидеть. Это шанс раз в жизни для нас. – Бодрый голос Марлоу был недолгим проблеском, словно она осознала, как только слова слетели с её губ, что тон был неуместен.

Фэйт мельком перевела внимание на Джэкона, и её сердце сжалось при виде его быстрого вздрагивания бровью, пока он перекладывал карты. Никто из них не знал, какой срок жизни будет у Марлоу, хотя Фэйт намеревалась это выяснить. Она могла лишь предполагать возраст Огастина, который выглядел на сорок с лишним...

Фэйт сделала неглубокий вдох. Её вырвало из окружающего мира воспоминанием. Чем-то, что открывало ответы, слишком невероятные, чтобы поверить. Он был единственным, кто мог подтвердить эту невозможную правду, и Фэйт побледнела от этого. Ей нужно было его разыскать.

Фениксфаер. Именно это сказал Гас, когда она спросила, как найти его снова. Но как...

– Всё в порядке? – Голос Джэкона дёрнул её за ниточку, связывающую с настоящим. Её сознание закружилось, но чтобы отвлечься, она взглянула на карты Марлоу.

– Рыцарь бубен.

– Эй, без жульничества, – отругал Джэкон.

Смех, вырвавшийся у Фэйт, успокоил тоску в её груди, когда эхо угасло. То, что когда-то было таким же беззаботным, как их радость, теперь казалось сувенирами, которые нужно смаковать.

– Мне не нужно жульничать, чтобы обыграть тебя в карты. – Она отмахнулась от него.

Он пробормотал что-то, выбирая свой ответный ход. Тихий смешок Марлоу пронесся по комнате. Они менялись ролями, Фэйт была игроком, а Марлоу соглашалась с каждым её решением. Они смеялись, и этот звук снимал всё бремя, оставляя их полностью в моменте. Вспомнить, хоть на короткое время, что, несмотря на столькие перемены, именно такими они и останутся всегда. В своей сути они были тремя друзьями, которые значили друг для друга целый мир.

Марлоу положила карты с последними вибрациями своего смешка, когда Джэкон сбросил карты. Затем реальность вернулась так быстро, что грозила вырвать тепло, которое они выдыхали из комнаты своими играми и шутками.

– Я сделала кое-что, что, надеюсь, сможет тебе помочь, – сказала Марлоу, вставая.

Фэйт проследила, как рука Марлоу опустилась в карман платья. Она достала два браслета, один немного толще, оба украшены камнем, который, казалось, заключал в себе тени.

– Они сработали для Ника и Тории – магия сокрытия, которую я в них вложила. Но там было мало физического контакта, который нужно было скрывать. Успешно была скрыта связь между ними, но им приходилось быть осторожными.

Фэйт моргнула, глядя на серебряные полоски. – Ты имеешь в виду... они не уловят запах Рейлана на мне? – Надежда вдохнула жизнь в её увядающее сердце в его жалком состоянии.

Выражение лица Марлоу было одновременно неуверенным и надеющимся. – Такова идея. Но, как и с Ником и Торией, я бы ограничила то, чем ты делишься. Моя магия не настолько мощна. Я всё ещё разбираюсь в ней, но...

Руки Фэйт сомкнулись над её руками. – Этого будет достаточно, и я не могу отблагодарить тебя в полной мере, правда. Ты совершенно гениальна.

Румянец, вспыхнувший на щеках Марлоу от комплимента, был знакомым чувством, которое Фэйт не осознавала, что так сильно скучала. Она притянула подругу к себе в объятия. Она не могла быть более благодарной за то, что они оба здесь. После всего, что она пережила, и узнать, с чем они столкнулись в разлуке...

Не было большего дара, чем здесь и сейчас.

Ночь окутала небо, и звёзды проснулись к тому времени, как Фэйт оторвалась от друзей, неохотно бредя по залам к одинокому месту назначения. В своих покоях она едва могла вынести сон без него.

Закрыв за собой дверь, Фэйт замерла, совершенно окаменев при виде высокой фигуры, облокотившейся на перила её балкона. Вид Рейлана бушевал противоречивыми эмоциями: боль, что нарастала и нарастала от тоски по нему; безобразный гнев, который чувствовался неправильным, направленным на него; и изнеможение от её тоски по нему. Она отперла балконные двери, но он не обернулся к ней, когда она вышла. Её челюсть свело от разочарования.

– И это всё? – наконец нарушила она тишину, наблюдая, как мышцы его плеч напряглись. – Кто-то угрожает встать у нас на пути, и ты просто склоняешь голову.

Рейлан выпрямился, и её дыхание участилось, сотрясая тело от того, насколько чужими были её нервы рядом с ним. Когда он повернулся, его черты были резкими, но они также казались тяжелыми, словно он вернулся с битвы. Она не могла вынести его молчания. Фэйт продолжила изливать эмоции.

– Ты бы действительно так легко отпустил меня? А как насчёт...?

– Нет, – сказал он, прежде чем она успела закончить. – Я делаю что-то не так, если ты не поняла, что я не могу отпустить тебя. Ни на чёртову минуту.

– Тогда где ты был? Ты обещал... – Её голос дрогнул, и она оборвала слова, сглотнув нарастающий ком в горле, который казался эгоистичным.

– Фэйт, – выдохнул он её имя. Поражение в этом тоне заставило её сердце споткнуться.

– Ты всё слышал, не так ли?

Ему не нужно было подтверждать, когда сверкающая мука в его сапфировых радужках разорвала её. Фэйт осмотрела каждый его дюйм. В его одежде не было ничего официального; на нём была лишь свободная рубашка и чёрные брюки, и в сочетании с растрёпанными волосами она задалась вопросом, на какой выход он направил эмоции, следы которых она чувствовала бьющимися в нём.

– Это ничего не значит, – прошептала она, разбитая смятением, которое причинила ему. – Ублажение лорда. Это просто политика.

– Просто политика. – Его горький смех ужалил. – Твоя рука – не шахматная фигура.

– И никогда ею не будет. Ты должен верить мне.

– Верю. Я верю тебе больше, чем позволял себе верить кому-либо за свою несчастную жизнь, Фэйт.

– Не говори так.

– Как? Без притворства, чтобы затуманить то, чего ни один из нас не хочет видеть? – Он провёл рукой по своим серебристым волосам, прежде чем жестом указал на неё. – Посмотри на себя, Фэйт. Я чуть не упал на колени в тот миг, когда увидел тебя сегодня. Так чертовски идеальна, что не могу поверить, что вообще думал, что смогу стоять рядом с тобой и называть себя твоим равным.

Грудь Фэйт глубоко вздымалась. Ни печали, ни боли; только гнев и недоверие, поэтому она не могла воспринимать ничего из этого как комплимент. – Не делай этого, – сказала она сквозь стиснутые зубы. – Не принижай себя словами ерунды. Ты мой равный, нравится тебе это или нет, Рейлан Эрроувуд. Судьбы обрекли тебя на это.

– Обрекли? – Его сапфировые глаза пылали, улыбка, которую он носил, была тёмной. – Боги, я хочу сражаться с тобой, пока это не сведёт меня с ума. Я хочу любить тебя, пока это не убьёт меня.

– Тогда не беги.

Они уставились друг на друга, наращивая напряжение между ними, соответствуя друг другу в дыханиях муки в битве сердец.

– Я знал последствия влюблённости в тебя, человека, но не мог остановиться. Я знал сопротивление, которое встанет у нас на пути, если бы я был влюблён в дочь короля. Судьба извращённа и жестока, соединив нас вместе с таким количеством того, что нас разделяет. Но я не стал бы ничего менять. Ни за что. Я не хочу ничего так сильно, как хочу тебя. Даже если это означает, что мне придётся стоять рядом с тобой и смотреть, как ты с другим, потому что я не могу покинуть тебя, что бы это ни значило для меня.

Фэйт преодолела несколько шагов, отделявших её от него, стараясь не колебаться, когда он чуть не отступил. Рейлан открыл рот, чтобы возразить, но Фэйт взяла его руку, предварительно засунув свою в карман, и надела металлическую полоску ему на запястье.

Его глаза встретились с её глазами с вопросом.

– Я ненавижу в этом всё. Но теперь, ты поцелуешь меня так, словно ни один из нас не придаёт значения титулу? Как будто мы оба помним, что я тоже из ничего, и я была твоей задолго до того, как посвятила себя этому королевству. Поцелуй меня так, словно мы сможем противостоять всему, когда придёт время. Как будто это то, чего ты хочешь. Любить меня – не без испытаний, не без вопросов, не без большой кучи проблем, но Рейлан, я выбираю тебя, и если ты всё ещё выбираешь меня, то к чертям всех, кто против этого.

Рука Рейлана обхватила её затылок, его челюсть свело от муки и сердечной боли. Его пальцы вплелись в её волосы и сжались в кулак, вырвав у неё вздох, когда он наклонил её голову, чтобы встретиться с его радужками ледяного пламени. Он покачал головой в неверии. – Так чертовски идеальна.

Его губы обрушились на её с силой, взорвавшей все сдерживаемые эмоции. Не только за тот день – возможно, они накапливались с тех пор, как они признали, что эта борьба наступит. Их неповиновение воспламенилось, сплавляя безмолвное обещание до скончания веков.

Руки Рейлана сжимали её талию, ползли вверх по позвоночнику и бродили по её телу с таким благоговением, что она почти теряла рассудок. Однако предупреждение Марлоу всё ещё звенело в ушах, и тогда она могла думать только о защите его.

Фэйт прервала поцелуй, задыхаясь в его крепких объятиях, которые прижимали их тела друг к другу.

– Мы ещё не знаем, насколько сильна чара при физическом контакте, – выдохнула она. – Лучше не испытывать её границы слишком быстро.

Стоны Рейлана покалывали её кожу, его губы задержались над её горлом, чтобы сказать: – Лучше не надо. – Он провёл своим дыханием вокруг неё, пока они не поменялись местами, и веки Фэйт задрожали. – Хоть я и желаю поклоняться тебе прямо здесь, снаружи, каждым скандальным способом, перед твоим королевством.

– Нашим королевством, – поправила она, и эта мысль вспыхнула в её груди чем-то мощным и дерзким.

Рейлан отпустил свою похоть, превратив её во что-то гораздо более нежное, когда взял её за щёку. – Ты заставляешь меня хотеть, Фэйт. Хотеть того, чего никогда не хотел прежде. Быть с тобой. Быть достойным править рядом с тобой.

– Нет ничего, чего я хотела бы больше, чем тебя, Рейлан.

Его лоб упёрся в её лоб, его тревоги были далеки от успокоения. Его демоны далеки от изгнания. – Ты невероятно держалась там, – тихо сказал он. – Как истинный лидер.

– Я не думала, что ты остался.

– До самого конца. Ты должна знать, что у меня было полное намерение ждать тебя, несмотря на то, насколько опасным я чувствовал себя в нескольких шагах от тебя, пока Малин испытывал тебя снова и снова. Не могу отрицать, что я не знал, что его предложение возможно – просто я не думал, что оно наступит так скоро. Что он попытается отпугнуть тебя от трона, связав твою руку обязательством.

– Я сказала только то, что должна была. У меня нет планов по-настоящему ублажать Зариуса. В нём есть нечто большее, что тебе следует знать, но... – Фэйт искала конфликт в его глазах, её грудь ныла. – Почему ты ушёл, если не из-за того, что услышал?

Рейлан покачал головой. – Сейчас это не важно. Я только сожалею, что не был рядом с тобой.

Руки Фэйт обхватили его, её щека прижалась к его груди, и она успокоила все боли дня его ровным сердцебиением.

– Теперь ты здесь.

ГЛАВА 51

Тарли

Они путешествовали днями, останавливаясь только по необходимости, чтобы немного отдохнуть, не то чтобы это было большим утешением или давало сколько-нибудь существенные часы сна в его состоянии настороженности. Они ели какие ягоды ни находила Нерида и считала безопасными, но Катори не хватало охотничьих навыков, и его голод начал действовать ему на нервы.

К тому же, Тарли знал, что стоит на территории своей родины. Он не мог не оглядываться через плечо или изучать Нериду, словно предатель Олмстоуна, каким он был, был выжжен на нём клеймом. Он покинул королевство, когда настали худшие времена. Он сбежал, и с этим выбором он больше не заслуживал короны, которую когда-то носил.

Когда Нерида просунула одну ногу в стремя, Тарли по умолчанию двинулся помочь ей.

– Мне не нужно, чтобы ты помогал мне делать всё.

Удивление в её словах заставило его руки опуститься, но его низкая энергия не оставила ему места для споров. Нерида взобралась в седло, и Тарли решил взять поводья и пройтись пешком какое-то время.

– Твоё представление с пропастью, вероятно, только подогрело их охоту. Не каждый может такое сделать, – пробормотал он почти ворчливо.

– Что случилось с «хороший трюк»?

Начинало проявляться, что он не единственный, кто чувствовал последствия очень скудной еды и отдыха. Он не удостоил ответом.

– Знаешь, если это становится для тебя слишком...

– Я не оставлю тебя.

Пауза молчания.

– Садись на лошадь, Салли.

– Это не моё имя.

– Ты всё ещё не дал мне другого. Пока не дашь, остаётся это.

Он глубоко вздохнул, чтобы не выплеснуть свою иррациональную раздражённость. Не на неё – не совсем. Если бы только они могли найти способ раздобыть чёртовых монет на приличную еду...

– Ты так чертовски настроен остаться со мной, но я почти не знаю, кто ты. Откуда мне знать, что ты не такой, как они? Заманиваешь, чтобы продать, – поинтересовалась она, хотя и без доли настоящей обеспокоенности.

– Сейчас это звучит заманчиво, – пробормотал он.

– Ты ещё хуже в компании, когда голоден, – проворчала она в ответ.

– Мы подходим к маленькому городку под названием Вансир, – отвлёк Тарли. – Тебе может не нравиться идея воровства, но это может быть всё, что у нас есть, чтобы добыть что-то съестное.

Нерида промычала. – Не делай ничего опрометчивого. Я собирала травы и растения, из которых могу сделать лекарства, если найду аптекаря, который предоставит мне место на час и немного ингредиентов в обмен на долю прибыли.

В своём нынешнем состоянии Тарли не высказал, что такое терпение может его не поддержать.

– Мы далеко от Вэсмайра?

Имя прозвучало в нём, дёрнув сердце ужасом. – Нет. – Совсем недалеко. Они могли бы быть там за день пешком, затем ещё один до библиотеки, о которой он едва мог думать без вспышек ужасных воспоминаний, вызывавших панику, которую он пытался игнорировать. Его плечо подсознательно дёрнулось, визг Леннокса как тёмной фэйри отозвался в ушах, затем пламя, словно пришедшее прямиком из Преисподней, прорвалось сквозь его тело, когда зубы Леннокса впились в его плоть.

– С тобой всё в порядке?

Голос Нериды отхлестал его назад в настоящее. Он не осознавал, что остановился, и, держа лошадь, остановилась и она. Тарли потряс головой, чтобы развеять струйку этого преследующего воспоминания. Прямо впереди, вниз по холму, открылся вид на уютный городок.

Тарли всё ещё шёл рядом с Неридой на лошади по каменной тропе, ведущей в Вансир. Спускались сумерки, и улицы освещались янтарным сиянием.

– Нам стоит разделиться, пока ты, надеюсь, найдёшь своё травяное место.

Нерида перекинула ногу через лошадь, лишь слегка опираясь на его плечи, всегда помня о его травме, и что-то в этом неизменно согревало его. Он помог ей слезть.

– Аптека, – поправила Нерида.

– Верно, – пробормотал он. – Я найду тебя через час. Если что-то случится, этот город достаточно мал и тих, чтобы я услышал, если ты устроишь достаточно громкий переполох. – Тарли начал уходить с лошадью.

– Я рада, что ты здесь.

Всё его тело застыло от её оглушающих слов. Повернув голову назад, чтобы убедиться, что это она их произнесла, он обнаружил Нериду, теребящую пальцы.

– Я рада не быть одной, я имею в виду.

Конечно, не его компания в частности была желательна, но это не имело значения. Тепло вспорхнуло в его груди, хотя всё, что он мог дать, – это кивок и едва заметная улыбка.

– Час, – повторила она, повернувшись и быстро удаляясь, словно её охватили нервы.

Тарли смотрел ей вслед несколько секунд, пока она не исчезла за каменным углом. Он моргнул, отгоняя вспышку желания последовать за ней, немедленно чувствуя себя тоскующей собакой.

У Тарли были свои причины для необходимости уйти, и он повёл лошадь, чтобы найти это.

Он просканировал различные улицы в поисках Нериды. Прошло чуть меньше часа с тех пор, как они расстались, но он не мог избавиться от зуда с тех пор, как она ушла. Его беспокойство за неё стало новой всепоглощающей мыслью, держащей его на краю и не дающей успокоиться, пока она не будет прямо рядом с ним.

Он посмеялся над собой. Не то чтобы он предложил ей какую-либо существенную защиту, учитывая всё, на что она способна. Не имело значения. Не осознавая, Тарли пообещал ей каждую стрелу в своём колчане, каждый удар, который мог нанести – по крайней мере, пока они не доберутся до библиотеки и он не сможет сопроводить её туда, где, как он знал, она будет вдали от потенциальной опасности и вне поля зрения тех, кто её ищет.

Это заставляло его... хотеть. Делать что-то, кроме как наблюдать, как солнце сменяется луной без особой заботы о том, что происходит на земле вокруг.

Ему удалось поспрашивать вокруг, чтобы найти то, что они сочли достаточно близкой версией аптеки. Нериды там не было. Он занервничал в своих поисках. Катори заскулила и умчалась, и его надежда вспыхнула, ведь волк уже однажды привёл его прямо к ней. Однако человек, которого Тарли мельком увидел вместо этого, когда она входила в заведение...

Остановил время.

Он резко замер, моргнув раз, другой. Хотя она скрылась из виду, его разум запечатлел этот образ, мучая его, что он ошибается, или, что хуже... прав.

Он напрягся в физической и ментальной перетягивании каната, его сердце колотилось, разрывая рану, которая не до конца зажила. Тарли стоял снаружи постоялого двора, гадая, на какой исход он надеется, ворвавшись внутрь, но одно было ясно.

Он должен был знать.

Тарли яростно осматривал посетителей, погружаясь глубоко в своё сознание, которое никогда не сотрёт её запах даже спустя всё это время. Жгучий запах алкоголя и мускус мужчин и фэйри затрудняли это, но он мог найти её в любой толпе. Края её красоты были размыты, но он никогда не забудет.

Когда его взгляд упал на знакомые золотистые пряди сзади, его пульс споткнулся, и земля чуть не ушла из-под ног. Это не имело смысла. Он зашагал к ней, игнорируя недовольные протесты, пробиваясь сквозь толпу, ожидающую, чтобы им налили выпить. Он не думал о том, что делает, когда зацепил её за локоть, развернув к себе. Тарли никогда не уходил так далеко от реальности, как в ту секунду. Он уставился в те глаза, уверенный, что ему должно сниться, когда погружение в зелень их ударило его облегчением, настолько overwhelming, что почти поставило его на колени.

– Изабель, – пробормотал он, моргая много раз, словно черты фэйри изменятся. Словно он мог быть совершенно ошибающимся. Так быстро облегчение превратилось в ужас. Ужас превратился в град вопросов, под которыми он был уверен, что рухнет. Но он должен был знать. – Как это возможно?

Лишь увидев, как узнавание мелькнуло в её широких глазах и побледневшей коже, тяжесть правды раздавила его. Это была она.

Его пара.

– Тарли, – пробормотала она, словно видя призрака, хотя это она должна была быть мертва. Она медленно осмотрела его, и он ничего не мог сделать, кроме как отпустить её, словно звук её голоса был уловкой. – Что с тобой случилось?

Разочарование захлестнуло его при её первой реакции. Не радость или облегчение, или тоска. Не та встреча, о которой он бесконечно мечтал, глупая сказка, что он мог бросить вызов смерти, чтобы снова увидеть её. Единственное желание, которое он держал превыше всего, было исполнено перед ним, но подействовало на него лишь как в тот день, когда он нашёл её тело.

Думал, что нашёл её тело.

– Что случилось со мной? – выдохнул он с недоверием. Гнев – нет, ярость – начал затуманивать его, пока он пытался во всём разобраться. Он покачал головой. – Я организовал твои похороны, – мрачно сказал он. Его глаза зажмурились, когда он отступил на шаг, молясь в тот миг, чтобы это был кошмар, потому что это было неправильно. Что-то было ужасно неправильно, и ожидание её объяснения скрутилось так туго в его животе.

– Что происходит?

Взгляд Тарли резко переключился на голос, присоединившийся к ним. Он не думал, что его можно ударить сильнее непостижимой правдой. Он узнал фэйри как стражника, который был близок к его отцу, пока не дезертировал со своей должности. Кусочки складывались так быстро, что Тарли не мог остановить их, несмотря на ленты, разрывавшие его душу на части.

Рука фэйри скользнула вокруг талии Изабель, и тогда всё стало ясно. Это обрушилось на него так сильно, что то немногое, за что он цеплялся в своём сердце, уничтожилось.

– Ты, – прорычал Тарли, вспышка ярости затмила его зрение, и прежде чем он мог просчитать свои действия, он прижал ублюдка к стене. Его кулаки били по его лицу снова и снова, не в силах остановить высвобождение агонии, настолько глубокой, что казалось, она убьёт его, если он не выпустит её.

Люди кричали, поднялся шум, и несколько человек попытались схватить его, но Тарли не регистрировал ничего, кроме своей цели... пока его зрение не помутнело, грудь не вздымалась, и потребовалось трое фэйри, чтобы оттащить его от бывшего стражника, который лежал сбитым в окровавленную кучу.

Тарли начал возвращаться в себя, осознавая физическую расправу, которую он устроил, не похожую ни на что, что когда-либо исходило от него прежде. Насилие, которое было не свойственно ему. Но ему было так больно, что он не мог даже чувствовать отвращение или стыд. Он перевёл дыхание, обратив своё абсолютное разбитое сердце к той, что вызвала всё это.

Изабель прикрыла рот рукой, глаза влажные от слёз, но для него они ничего не значили. Она смотрела на него, словно он был незнакомцем – чудовищным. Она смотрела на него, словно он показал ей все причины, по которым она сделала с ним то, что сделала, и это понимание рассекло его, превратив боль в онемение. Безболезненное, никчёмное онемение.

– Неужели жизнь со мной была настолько ужасна для воображения? – хрипло спросил он. Засунув руку в карман, он достал ожерелье своей матери. – Настолько ужасна, что единственным способом уйти, который ты придумала, была инсценировка собственной смерти. – Он едва мог вынести вид ожерелья. Всё, что оно напоминало ему теперь, – это день, когда он поднял его с обгоревших останков неизвестной, которую считал своей парой.

На секунду она показала раскаяние. Но оно быстро сменилось жалостью, которую он ненавидел больше всего. Это рисковало разжечь его гнев.

– Я не хотела той жизни...

– Я бы отпустил тебя. – Его голос снова повысился. Он покачал головой в пустоте, прежде чем поражение придавило его тишиной. – Как бы это ни разорвало меня на части, если бы это было твоё желание, я бы отпустил тебя.

– Я пыталась сказать тебе, что не подхожу на ту роль, что королевская жизнь никогда не была тем, чего я хотела, но ты не слушал. Ты говорил мне, что мы всё уладим и двор поймёт, но они не поняли бы, Тарли. Я была низкого положения; ты не знал, каково это – быть посмешищем двора.

– Я никогда не прощал себя, думая, что ты покончила с собой из-за меня.

– Мне жаль...

– Изгнание?

Она вздрогнула, и Тарли хотелось уйти, опасаясь, что кинжал, застрявший в его сердце, ещё не закончил крутиться. – Я пошла к Кейре...

Тарли поднял руку, медленно сжимая её в кулак, который он вдавил себе в лоб с зажмуренными глазами. Это было всё, что ему нужно было услышать, чтобы самому додумать остальное.

– Не сомневаюсь, что ты любил меня, Тарли, но ты не можешь отрицать, что я также была вызовом в глазах твоего отца, – обвинила она.

Челюсть Тарли свело, желая кричать и бушевать, но когда он глубоко вздохнул, он осознал, что всё заведение притихло при их представлении. Несколько человек помогали стонущему фэйри, который то приходил в сознание, то терял его от жестокости Тарли. Несколько смотрели на него со страхом, благоговением, и он разом понял, что их разговор просветил всех присутствующих о том, кто он такой, высветив их принца в нестабильном, позорном состоянии.

– Правда ли то, что говорят...? – осмелился один голос. – Столица пала? Мы теперь под властью Валгарда?

У Тарли не было ответов на их опасения. Он стоял перед ними как их покинутый принц, и он не мог этого вынести. Мерцание у окна привлекло его внимание, и серебристые пряди волос заставили его сердце выпрыгнуть из груди. Немедленно он развернулся к двери, чтобы поймать Нериду, надеясь, что она не услышала слишком много, но его остановил зов Изабель.

– Пора, Тарли, – тихо сказала она.

Он не обернулся, но не мог двинуться, слыша лишь эхо её слов, словно они были под водой и он дрейфовал. Его душа кричала, опалённая неизмеримой болью, и пока это парализовывало его, он принял это. Запах её крови донёсся до него как последний щелчок их брачной связи. Его отвержение её прожигало, словно пламя, рассекая его пополам, и звон заполнил уши. Он пытался сохранять самообладание, пытался окутать себя онемением, сделав шаг вперёд, но он споткнулся. Он не мог обернуться посмотреть, страдает ли она так же. Казалось, будто нож вонзили ему в живот, и боль распространялась, как быстрая лихорадка. Он сделал ещё шаг, нуждаясь в воздухе... нуждаясь уйти.