Текст книги "Меч из тлеющих углей (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 42 страниц)

Он разговаривал с другим командором, оба шли по направлению к ней, но его синие радужки скользнули к ней, неизменно заставляя её сердце пропускать удар. Когда их пути пересеклись, Рейлан произнёс свои последние слова, прежде чем другой командор кивнул, остановился, чтобы склонить перед ней голову, и затем оставил их.

– Как ты себя чувствуешь? – сразу спросил Рейлан.

Румянец пополз по её щекам. – Мои внутренности больше не чувствуют, что хотят извергнуться, – сказала она. Он поморщился. – Спасибо за всё, кстати. Как ты узнал?

Рейлан почесал затылок. – Это, эм... твой запах менялся последние несколько дней. Я гадал, когда ты расскажешь мне об этом. Ты можешь говорить со мной о чём угодно – ты же знаешь это, правда?

Она никогда не видела его таким смущённым, и Фэйт прикусила губу. Рейлан сделал вдох, глядя на её рот. Он окинул взглядом окружение, прежде чем его большой палец потянулся, чтобы освободить её зубы.

– Я знаю, – тихо ответила она, переполненная приливом похоти, который вызвал этот маленький жест, хотя он сменился раздражением, когда он быстро отпустил её. Она глубоко вдохнула, чтобы собраться. – Честно говоря, я не осознавала. Есть ли разница в том, как часто и насколько интенсивно происходит цикл? Теперь, когда я фейри, я имею в виду.

Нервный край вернулся к Рейлану, и Фэйт не смогла сдержать улыбку.

– Ты ничего не знаешь о человеческих циклах, да? – предположила Фэйт.

Он пожал плечами. – У меня не было особых причин для этого. Но у фейри—

– Я могу взять слово, двоюродный братец, – напевающе произнесла Ливия, подходя к Рейлану и похлопав его по руке, в то время как его лицо скривилось в лёгкую гримасу.

Она бросила ему ослепительную ухмылку через плечо, проходя мимо, и обхватила руку Фэйт своей.

Рот Фэйт открылся, чтобы возразить, ведь они только что встретились с Рейланом, но его выражение смягчилось с лёгким кивком-обещанием, что увидит её позже, прежде чем Ливия увлекла её прочь.

– Дай угадаю: ты проснулась с ощущением, будто кто-то тренировался завязывать узлы на твоих кишках.

– Можно и так сказать, – вздохнула Фэйт.

Ливия не отпускала её руку, и хотя это было несколько неожиданно со стороны командора, Фэйт нашла это утешительным.

– Да, боль для фейри интенсивнее. Но только потому, что наши циклы, к счастью, случаются реже. Четыре раза в год на три-пять дней.

Фэйт могла с этим жить и мысленно отметила, когда ждать следующий.

Ливия остановила Фэйт, бросив взгляд назад, словно проверяя, не последовал ли за ними Рейлан. Это вызвало в Фэйт трепет.

– Я искала Эвандера, – сказала Ливия.

Глаза Фэйт расширились. – Одна?

– Да. И я рассказываю это только тебе, потому что не могу забыть мельком увиденную фигуру, когда мы нашли тебя в том переулке. Я думала, это просто ещё один жулик, до которого ты не добралась, прежде чем он смог сбежать, но ты пощадила его не просто так, правда?

– Ливия, я—

– Пожалуйста, Фэйт. – Что-то в нотке страха в голосе Ливии звучало с огромной срочностью.

– Я не знаю, кто это был, – призналась она. – Но он говорил так, словно знал меня. Больше того... будто я должна знать его.

Это, казалось, успокоило её, но Фэйт не могла унять собственное беспокойство ни на секунду.

– Он никогда не встречал тебя. – Ливия, казалось, озвучивала свои мысли, скрестив руки.

– Ты могла бы показать мне воспоминание? – спросила Фэйт.

Ливия покачала головой. – Не проси меня думать о нём.

– Ты уже думаешь о нём, – снова мягко попыталась она.

Уязвимость не была эмоцией, которую Ливия проявляла легко. Наблюдая, как это обнажает её свирепую внешность, сердце Фэйт сжалось.

Затем Ливия протянула руку, и хотя обе они знали, что для Фэйт не было необходимости касаться, чтобы заглянуть в её разум, Фэйт ободряюще сжала ладонь Ливии.

– Мне просто нужно услышать его голос, – сказала Фэйт, углубляясь, словно находилась в двух местах одновременно, глядя в голубизну глаз Ливии.

Командор сжала её крепче при первом эхе, но оно было искажено, словно под водой. Всё, что нужно было Фэйт, – одна чёткая фраза, чтобы подтвердить или успокоить страхи их обеих.

В сцене, которая была не чем иным, как размытием цветов, звучали два голоса. Они кричали, и один из них она могла бы узнать несмотря ни на какие преграды.

Рейлан.

Хватка Ливии стала болезненной, подсознательно блокируя воспоминание, но Фэйт боролась с сопротивлением.

– Ты прекрасно справляешься, – сказала Фэйт вслух. Она не слышала и не уловила бы ответ командора, поскольку сцена становилась громче.

Почти там...

Затем она увидела их. Эвандера и Рейлана. Фэйт наблюдала за ними с некоторого расстояния из окна, но она напрягла слух фейри, отточила зрение и увидела всё в доме отчётливо.

Серебряные волосы Рейлана были пострижены по плечи, с двумя косичками по бокам, и Фэйт почти потеряла концентрацию и полностью отступила из разума Ливии при сбивающем с толку знакомом виде обоих мужчин. У Эвандера были темнее волосы и голубые глаза, привлекательные с жестоким оттенком, стиравшим всё достойное восхищения. Как раз когда её серебряноволосый воин с угрожающим рыком вдавил своего дядю в стену, Фэйт охватили волны и волны ужаса.

Ужаса Ливии.

Эвандер сказал: – Ты пожалеешь об этом, сын.

Фэйт уловила мелькнувшее движение у края окна и обнаружила Ливию, приближающуюся к ним. Она рыдала, и глаза Фэйт горели желанием забрать её страх, её боль. Столько всего текло через потрясающую командора с каштановыми волосами. И всё же это была не та, кем была Фэйт. Это было задолго до того, как она получила этот титул.

Красное платье Ливии было порвано и помято.

– Пожалуйста, остановитесь, оба! – рыдала она.

Фэйт понимала её душевную боль. Несмотря на то, что мог совершить Эвандер, часть Ливии всегда будет болеть при виде вреда, причинённого её отцу.

Новый жар на коже Фэйт начал подавлять всё остальное. На этот момент её собственные эмоции взяли верх. Её дыхание перехватило от осознания чего-то crucial: она наблюдала сцену с определённой точки обзора. С дерева. Каким-то образом Фэйт точно знала, где она находится в этой сцене, и паника начала подкрадываться к ней. Её способность грозила безрассудством в своём замешательстве, становясь переплетением двух умов, вспоминающих разные ракурсы одного и того же воспоминания.

Фэйт попыталась высвободиться, но она была заперта, больше не чувствуя Ливию, когда всё, что она знала, – это она сама. Намёки на то, как она там оказалась; невозможные видения того, что она сделает дальше.

– Фэйт!

Сделав глубокий вдох, Фэйт почувствовала, будто её протаскивают через долгую пустоту времени. Она стояла на коленях. Упираясь рукой в прохладный мрамор, она подтвердила, что вернулась в настоящее.

– Что случилось? – настаивала Ливия, когда Фэйт не могла говорить.

Её глаза следили за тем же узором на мраморе, просто как за способом сосредоточиться, пока она снова и снова прокручивала сцену, находя новые фрагменты памяти, которые подходили до или после, хотя ничто из этого не имело полного смысла.

– Не знаю, – пусто ответила она.

Ужас Ливии был настолько сырым и реальным, что втянул Фэйт обратно. Их взгляды встретились, и открытая уязвимость в командоре сломала что-то в ней.

– Ты невероятна, – сказала Фэйт, хотя этого было недостаточно. Ничего никогда не будет достаточно за то, сколько пережила Ливия и как смело она поднялась после всего этого.

Брови Ливии сдвинулись, словно она не позволит себе по-настоящему услышать это. Они поднялись вместе. Фэйт не думала, что у неё будет этот момент, и облегчённо вздохнула, когда Ливия сделала первый шаг, чтобы обнять её. Она наслаждалась этим, закрывая глаза. Ливия могла быть жёсткой в своей любви, и хотя Фэйт огрызалась в ответ, она любила каждое мгновение, которое им удавалось провести вместе.

Ливия отстранилась, смахивая сбежавшую слезу. Затем, на одном глубоком вдохе, командор снова скрылась в своих доспехах.

– Ты слышала его?

Фэйт кивнула, и, возможно, одно её выражение лица сказало всё, поскольку Ливия побледнела, отводя взгляд в длинное окно.

– Он действительно на свободе, – сказала Ливия.

– Что ты собираешься делать?

– Найти его.

Фэйт восхищалась храбростью и уверенностью в том тоне, несмотря на то что Ливия объявляла охоту на свой самый долгий кошмар.

– И убить.

– Я хочу помочь, – сказала Фэйт.

Ливия покачала головой. – Тебе здесь и так многое предстоит. Чтобы выследить его, если он всё это время скрывался, может потребоваться время.

– Ты расскажешь Рейлану?

– Да. Он заслуживает знать. Ему это не понравится, но он не сможет меня остановить.

– Пообещай мне, что обратишься к нам, если найдёшь его.

Ливия позволила себе пустую улыбку, но кивнула. – Обращусь.

Фэйт с трудом могла сохранять концентрацию, и даже на тренировке она едва находила силы поднять клинок, поскольку тупая боль возвращалась волнами. Она вернулась в постель. Спазмы были достаточно терпимыми, но она не могла заснуть.

Её разум не отпускал образ Эвандера. Мысли о нём в видении, затем о столкновении, которое, как она была уверена, было с ним в переулке, не давали ей уснуть, пока она пыталась сложить пазл событий.

Раздался тихий стук, и хотя она не обнаружила его раньше, она знала, что он принадлежал Рейлану, ещё до того, как его голова с серебряными волосами осторожно появилась в дверном проёме. Спиной к нему, Фэйт бросила на него слабый взгляд через плечо, когда он обошёл кровать.

– Это смело, – пробормотала Фэйт. – Не хотелось бы, чтобы люди подумали, что ты компрометируешь меня.

– Тебе больно. Это исключение.

Рейлан сел, наклонившись, чтобы развязать ботинки, и Фэйт жаждала его.

– Исключения из жалости, – задумчиво произнесла она. – Я принимаю.

Он фыркнул, уголок его рта дёрнулся, когда он перебрался через неё, всё ещё одетый и поверх одеяла. Она не собиралась спорить. Вместо этого она проверила свои границы и придвинулась ближе, пока её голова не оказалась у него на коленях, а он сидел, прислонившись к изголовью.

Рука Рейлана скользнула по её руке, опустилась к талии, и дыхание Фэйт перехватило, когда его ладонь легла на её живот. Она не придала значения прикосновению, пока там не стало нарастать тепло, уходя глубже, словно её кожа впитывала его, охватывая каждую подёргивающуюся боль, пока та полностью не онемела.

Фэйт не смогла сдержать стон, полностью расслабившись с его помощью, пока она прижималась к нему ближе.

– Жаль, что ты не пришёл раньше, – с удовлетворением вздохнула она.

– Я думал, ты примешь ещё дозу микстуры.

– От неё тошнит – даже сильнее, чем от спазмов.

– Мне следовало послать целителя, – сказал он, зачёсывая пряди её волос за ухо.

Лёгкая вибрация магии над её животом вместе с его прикосновением вызывала такое блаженство, что её разрывало между сном и желанием наслаждаться моментом гораздо дольше.

– Вместо этого ты украл их способность, – сказала Фэйт, взглянув на него.

Его улыбка, обращённая к ней, вспыхнула в её груди.

– Я просто пользуюсь возможностью.

– Я рада, что ты здесь, – прошептала Фэйт.

Пальцы Рейлана начали ленивую ласку, от которой её веки задрожали.

– Ты получила то, что нужно, от Ливии?

Вопрос омрачил Фэйт более зловещей точкой их разговора. Она интересовалась, рассказала ли командор ему уже.

– Да, – ответила Фэйт. Она собиралась оставить всё так, но знала, что вопрос будет жечь её разум, пока она не узнает. – Ливия рассказала тебе о—?

– Эвандере. Да.

Он говорил так спокойно, что любой другой мог бы поверить, что это его не задевает. Рука Фэйт сжала его бедро, когда она ощутила подспудный жар гнева.

– Ты не убил его.

– Похоже, что нет.

Затем она почувствовала отголоски его разочарования, словно он потерпел неудачу.

– Вы оба всё это время жили в мире от него, думая, что он мёртв. Это должно что-то значить, – сказала Фэйт.

Он продолжал перебирать пальцами её волосы, погружённый в собственную битву мыслей, которую она хотела бы облегчить.

– Значит, – сказал он после вдумчивой паузы. – Но теперь ни один из нас не успокоится, пока он не станет таковым по-настоящему.

Жажда возмездия Фэйт заострилась до опасной грани от лица, которое дразнило её на переднем плане мыслей. Она убивала и раньше, но очень немногих она откладывала в уме как цели, не способные успокоиться, пока их не собьют.

– Мы разберёмся с этим, – мягко сказал Рейлан, словно чувствуя её всплеск адреналина. – Мы всегда справляемся.

Фэйт кивнула, не развивая тему дальше. Прямо сейчас она отдастся безопасности и блаженству этого момента с Рейланом, но она была далека от того, чтобы успокоиться от растущей потребности свершить свою месть над Эвандером.

ГЛАВА 43

Фэйт

Фэйт наблюдала, как крошечные волоски двигаются, словно каждый из них – нить пламени. Если отступить на шаг, это казалось не более чем большим, неподвижным пером. Она изучала его, книга, полная интриги и чудесных легенд о Жар-птице, лежала у неё на руках.

– Она настоящая, – сказала Фэйт, захлопывая книгу, когда почувствовала осторожное приближение Агальхора. – Она жива.

– Ты открываешь свои чувства восхитительно быстро, – прокомментировал он.

Фэйт отвела глаза, чтобы проследить за ним, когда он подошёл к её side. – У меня всегда были проблемы со слухом – слишком много всего. В моём уме или иначе.

– Я не могу притворяться, что знаю, через что ты проходишь, но твоя воля к адаптации сильна.

– Как ты можешь это знать? – Словно мольба, сорвалось с её губ.

Его брови понимающе нахмурились. – Потому что мы все это видели. Легко забыть скачки, которые мы совершили, когда шаги вперёд становятся такими маленькими. Но никогда не забывай, что ты всё ещё движешься. Ты бросаешь себе вызов с каждым днём, когда решаешь встретить свою реальность.

Фэйт была потрясена тем, насколько эти слова нашли отклик внутри. Она уловила их, сохранила там, где хранилась вся драгоценная мудрость её отца, никогда не забываемая, словно его слова содержали магию. Независимо от того, сколько времени пройдёт, эти ноты ободрения будут эхом звучать снова, когда они будут нужнее всего.

– Я не знаю, куда ушла Атериус или почему она ушла после того, как спасла меня.

– Это замечательная история. Хотя и очень знакомая.

Они обменялись понимающими улыбками.

– На той горе почти нечего было терять. Я не был уверен, что она обнаружит кровную линию так далеко назад, но я не могу объяснить язык, который услышал за секунды до того, как решил сделать этот прыжок.

– Я завидую тебе, Фэйт. Нет ничего, чего я бы не отдал, чтобы увидеть её. Возможно, я тоже услышал бы её. Хотя я знаю, что мне не следует завидовать положению, в котором ты находилась.

Фэйт не смогла сдержать фыркающий смешок. – Нет. Хотя, если бы не тёмные фейри, у меня было бы больше благоговения, чем страха, в ту ночь.

Его глубокий вдох был задумчивым. – Та, которую мы держим внизу, будет наказана за то, что сделала с тобой.

– Она отпустила меня. – Фэйт не отводила взгляда от пера, хотя всё его внимание было приковано к ней. – Зайанна... она могущественна. Я сражалась с ней, и знаю, что её намерения были захватить, а затем убить меня, но что-то изменило её мнение.

– Что-то, что ты считаешь спасением.

– Не знаю, – честно ответила Фэйт. – Во что я верю, так это в то, что мир дразнящий и жестокий. Есть те, кто поддаётся форме своего воспитания, и те, чья воля – сломать её.

Тихий разговор прервал их момент, и взгляд Фэйт метнулся вверх, чтобы увидеть Джэкона и Марлоу, возвращающихся после прогулки по библиотеке. Марлоу держала раскрытую книгу в руках, поглощённая ею, в то время как рука Джэкона вокруг неё, казалось, мягко направляла её по правильному пути. Когда она увидела, с кем стоит Фэйт, Марлоу захлопнула книгу, и оба склонили головы перед королём, напряжённые от нервов.

– Я много слышал о вас, Джэкон и Марлоу Килнайт. – Агальхор приветствовал их тепло.

– Как и мы о вас, Ваше Величество, – ответил Джэкон.

– Райенелл поразителен. – Взгляд Марлоу блуждал с изумлением, восхищаясь длинным пером. – Я уверена, вы знаете, на что это способно.

Фэйт поняла, что она обращается к Агальхору.

– Я знаю, что в нашей истории их использовали для усиления магии.

Марлоу кивнула. – Я, эм, я... – Она, казалось, спотыкалась о том, что хотела добавить к разговору, видимо, в последнюю секунду передумав. Она и Джэкон обменялись взглядом, и каким-то образом Фэйт прочитала в нём со вспышкой памяти.

– Перо Ника?

Внимание Марлоу резко переключилось на неё, её океанские глаза метались между Фэйт и Агальхором, словно она гадала, безопасно ли её знание. – Оно было запрещено много тысячелетий назад, – объяснила она, готовая остановиться, если король проявит негодование.

– Кровь Феникса, – предложил Агальхор как знак уверенности, что она может говорить об этом свободно.

Интерес Фэйт вспыхнул, когда Марлоу кивнула.

– У него было гораздо меньшее перо, но оно было настоящее.

– Было? – допросила Фэйт.

– Да. Я храню некоторую сущность магии и смогла создать зелья. Это правда, всё, что говорят о его возможностях, и это... – Её рука провела по стеклянному футляру. – Оно чувствуется могущественным. Я могу только представить, какую силу оно дало бы, если бы использовалось таким образом, учитывая, что оно сделало для Ника.

– Что оно сделало? – спросила Фэйт.

– Его Ночное Хождение. Он приобрёл осознанную способность, подобную твоей. Когда мы оставили его, у него всё ещё было это преимущество, и неизвестно, когда оно иссякнет.

Агальхор вмешался. – Сила зелья определяется не размером пера, а птицей, от которой оно получено. Ты можешь чувствовать, что это здесь более могущественно, но если оба пера от одной птицы, единственная разница заключается в том, сколько флаконов ты можешь произвести.

Пульс Фэйт заскакал от изумления и благоговения перед фактами, мелькали образы Атериус в её пылающей славе, которые больше не вызывали у неё страх, а гордость. И тоску, поняла она, глубокую и огненную в груди. Она так сильно хотела снова увидеть великую Жар-птицу.

– Эти знания не должны покидать нас, – сказал Агальхор, его тон был окрашен командованием. – Никто не должен узнать, на что способно это перо. В неправильных руках это оружие за пределами нашего воображения.

Фэйт сглотнула, инстинктивно расширив чувства с необъяснимым желанием защитить перо. Когда она подтвердила, что в библиотеке только они четверо, её напряжение ослабло. Джэкон и Марлоу кивнули в знак согласия, прежде чем предложить сопроводить Фэйт обратно в её комнаты, но она хотела остаться ещё ненадолго и знала, что Рейлан скоро придёт за ней.

Снова наедине с Агальхором, неуверенность Фэйт начала вырываться на поверхность. Она слишком хорошо осознавала приближающуюся встречу совета всего через несколько дней.

– Что они подумают обо мне? – спросила она, не ожидая по-настоящему ответа, который успокоил бы её беспокойство, но нуждаясь в любом малом утешении, которое могло исходить от отца, а не короля.

– Во что ты заставишь их поверить.

Одного предложения было достаточно.

– А во что веришь ты?

– Точно во что всегда верил. Что твоя ценность не измеряется телом, которое ты населяешь.

Она услышала, как он повернулся к ней, но в своём малодушии не могла пошевелиться; могла лишь склонить голову в раздумье.

– Моя дорогая Фэйт, нет человека, который мог бы сказать, что понимает тебя, ибо то, через что ты прошла, принадлежит только тебе. Независимо от их мнения о том, насколько ты устойчива, то, как ты принимаешь эту новую судьбу с таким изумлением, поражает меня. Ты не обязана быть благодарной за жизнь, которая была навязана тебе, просто потому что ты живёшь. Ты не обязана расставаться с тем, кем была, чтобы принять то, кем становишься.

Её слеза упала прямо на пол, слеза чистой благодарности и освобождения.

Большая, мозолистая рука приподняла её подбородок, и она встретилась взглядом с теплом отца. – Тебе небезразлично это, то, что совет решит о твоём праве на правление. Это показывает, как сильно ты этого хочешь, моя дорогая. Это наполняет меня гордостью, которую я никогда не думал, что испытаю в этой жизни.

– А если бы я не хотела этого? – прошептала она.

Его улыбка лишь расширилась. – Независимо от того, что ты выберешь, ты полетишь на тех крыльях, которые были заперты в клетке слишком долго.

ГЛАВА 44

Зайанна

Им не пришлось делать ничего больше, чтобы Зайанна страдала от последствий их порки. Спина её бесконечно горела, но хуже всего было невероятное желание почесать, и она отдала должное людям за их выносливость во время заживления.

Не имея ничего, чтобы отвлечься от желания поскрести, куда могла дотянуться, она подтянула колени и уткнулась лицом в скрещённые руки. Темнота дразнила, создавая иллюзию свободы для снов, которые она могла вызвать в её глубинах, живя разумом, а не телом. Это работало какое-то время, чтобы вытащить её из этой камеры, из её жалкого существования вообще. Она проводила время, проживая множество жизней, гадая, кем могла бы быть в альтернативном мире. И всё же ничто из того, о чём она думала, не казалось особенно привлекательным. Она не хотела жизни Нефры, или Мордекая, или Дакодаса. С противоположной стороны, она не хотела жизни Фэйт или Кайлира.

Она не хотела и своей собственной. По крайней мере, не с этими фантомными цепями, приковывающими её в качестве чьей-то служанки.

В своей усталости и бреду Зайанна не могла бороться с мыслями о Маверике. Она снова гадала, где он, знает ли уже о её плене и что он сделает с этим знанием. Доверие не было чем-то, что она часто оказывала, но в тот момент она поняла, что дала его ему много. Зайанна доверяла ему не рассказывать хозяевам, зная, какое наказание это навлечёт на неё.

Её грудь сжалась, и ногти впились в плоть, чтобы противостоять тоске, просочившейся сквозь её слабую защиту. По знакомству с Мавериком. По части себя, которая скучала по его невыносимому приставанию. По его прикосновению...

– Уйди, Кайлир, – простонала она, не поднимая головы, раздражённая тем, что он вмешался именно тогда, когда она наконец погружалась в момент покоя.

– Ты позволишь мне помочь тебе сейчас?

Зайанне было уже всё равно. Так чертовски устала. И холодно, поняла она с болезненной дрожью. И всё же её кожа была влажной, словно она бежала по жарким летним полям. Она сглотнула, но горло было как наждачная бумага.

– Ты ничего не ела и не пила.

Голос Кайлира она слышала отдалённо, словно под водой. Зайанна подняла голову, резко повернув её к нему с намерением нахмуриться, но мир стремительно накренился. Блаженство и мучение утяжелили её падение. Она слабо услышала ругательство и уловила размытое зрелище дыма и звёзд, прежде чем её голова ударилась обо что-то мягкое и окружение исчезло.

Зайанна очнулась с вздохом. Паника опутала её, и крик был заглушен сжатыми зубами, когда её запястья упёрлись в концы сдерживающих их оков. Зрение долго не могло сфокусироваться, но когда она приподнялась с бока, её пальцы разжались от удивления, встретив мягкие простыни вместо камня.

Пытаясь сориентироваться, она дышала долго и глубоко. Запах, который обволакивал её, звал снова лечь и чувствовать себя в безопасности во сне, но лицо, мелькнувшее в уме, заставило её моргнуть, выискивая и бросая взгляды в сторону.

Вот он.

Кайлир сидел на краю кровати спиной к ней. Он молча смотрел на янтарное пламя в другом конце комнаты, но должен был почувствовать, что она проснулась. Зайанна окинула взглядом новое окружение. Инстинкт заставлял её намечать путь к бегству, но её любопытство цеплялось за всё, что могло подтвердить, где она, как она думала, находится.

Меч Кайлира был неузнаваем с одной стороны комнаты рядом со множеством другого оружия. Включая её собственный, Ниллир. У неё не было сил заботиться о том, что он сохранил его у себя. Одежда была разбросана на кресле, единственная книга лежала на столе с куском пергамента, словно он изучал её. Комната отзывалась скромным теплом, ничем роскошным или величественным, хотя она считала, что его положение достаточно высоко, чтобы он мог запросить любую роскошь.

– Мне не следовало бы здесь быть. – Её голос прозвучал ужасным хрипом, и она кашлянула.

– Нет, не следовало, – ответил он, отстранённо от любых эмоций.

– Тогда почему я здесь?

Он провёл рукой по своим волнистым каштановым волосам. Он не смотрел на неё, словно её присутствие в его комнате всё ещё можно было отрицать. – Что мне было делать, когда ты так чертовски упряма, что скорее умрёшь, чем признаешь, что нуждаешься в помощи?

– Мне ничего от тебя не нужно.

Он фыркнул смешком, далёким от юмора. Его светлая рубашка обнажала каждый впечатляющий контур спины, выступающие лопатки сдвигались. Кайлир был самым впечатляюще сложенным из всех стражей, которых она видела. – У тебя жар. Мне удалось заставить тебя выпить микстуру, которая на время снизит температуру, но она вернётся, если ты не позаботишься о тех ранах – ранах, которые ты снова открываешь и впускаешь инфекцию.

Боги, она прокляла нилтэйнскую сталь.

– Ты не– – Она не могла вынести, чтобы спросить, хотя отметила, что её чёрный свитер всё ещё на ней, вместе со штанами. Странно, но без ботинок, позволяя пальцам ног с комфортом сжиматься от материала.

– Прикасался к тебе? Нет.

– Как я сюда попала?

– Это было нелегко. И если обнаружат, что тебя нет, тогда молись Духам за нас обоих.

Тёмный ужас начал подниматься у неё в животе. Она не могла быть здесь. Нельзя было, чтобы узнали, что он привёл её сюда. Она уже была обречена на наказание, но он...

– Отведи меня обратно.

– Ты не продержишься там ещё неделю, если не получишь необходимой помощи, – прорычал он.

– Живу я или умру, не должно тебя касаться, – огрызнулась она.

Он резко повернул к ней голову, и она отпрянула от огня, пылавшего в его моховых радужках. – Ты права. – Колено Кайлира на кровати заставило её дыхание захватить. – Ты не должна меня касаться. – Не отводя этого тлеющего взгляда, он преодолел короткое расстояние. Зайанна не была полностью в курсе, как реагировать, когда он упёрся рукой рядом с её головой, и, уговаривая её лечь, другая скользнула за её спину, прямо между лопатками, вызывая искры там, где не было ран, и не давая её спине полностью прижаться к простыням.

Несколько прядей его волос упали, когда он навис над ней. Его челюсть, очерченная тенью, делала его ещё более твёрдым и притягательным. Но именно эти глаза страсти пронзали её, как всегда, позволяя ему подобраться слишком близко, прежде чем могла просочиться какая-либо рациональная мысль.

– Ты дурак за то, что привёл меня сюда. – Он даже не знал опасности, которую выпустил. Отсюда она могла легко сбежать.

– Да, я дурак.

– Тебе следовало оставить меня страдать.

– Следовало.

Зайанна стиснула зубы от всех его согласий. Она должна была вправить командора в чувство. Её ноги обхватили его, и колени крепко сжали. Кайлир среагировал быстрее, чем она ожидала, или она была медленнее, чем обычно, в своём жалком состоянии. Он схватил её цепи, потянув руки над её головой. Чтобы не дать ей перевернуть их, он прижал своё твёрдое тело к её.

Вздох, который он вырвал у неё, остановил её позыв бороться. Тепло его, осознание, что двигаться – значит двигаться против него, заморозило её на месте. Другая предательская мысль мелькнула так быстро – пока она не испепелила её в уме. Приступ желания, который хотел этого. Его. Хотел знать, каково будет каждым дюймом этой широкой и могучей формы, кожа к коже, прижаться к её.

– Делай, что должен, Кайлир, – прошипела она.

– Ты дикое, упрямое существо.

– Если ты не слезешь с меня, я закричу и предупрежу каждого стража в пределах слышимости.

Он вздрогнул, но его слова были почти вызовом. – Перевернись.

Низкая хрипота пробежала по её коже. Когда он отступил, отпустив её запястья, в своей усталости она подчинилась его команде. Она прижала руки к груди, лёжа на животе, кровать прогибалась, смягчая впивание кандалов.

– Ты мог бы просто снять их и избавить нас обоих от хлопот, – сказала она, глядя на танго огня.

– Я дурак за то, что привёл тебя сюда, но не настолько большой дурак.

Зайанна рассмеялась бы в насмешку над его невежеством. Она могла бы показать ему, но эта борьба в ней угасла ещё больше в его присутствии, когда любопытство заставляло её забыть, всего на мгновение, как быстро она может убить его.

– Я порву это, – предупредил он, делая паузу, пока не получил её ответ.

Зайанна лишь кивнула, и, несмотря на предупреждение, её тело окаменело при звуке рвущейся ткани. Бриз пробежал по её обнажённой спине, вызывая дрожь. Микстура, которую он дал ей – или, может, жар – заставляла её веки дрожать от сонливости. Мягкие простыни, на которых она лежала, были как облака, но больше всего запах сосны уговаривал её разум найти покой.

Она напрягла слух, чтобы разобрать, что делает Кайлир. Скрип дерева сигнализировал о пододвигаемом табурете. Он поставил что-то на тумбочку, и по слабому всплеску она узнала, что это таз с водой. Он окунул что-то в него, устроившись на табурете.

Затем неподвижность.

– Это будет больно, – сказал он, его голос на удивление нежным.

– Ты не можешь причинить мне боль, Кайлир.

Она не знала, зачем сказала это. Её физическая боль ничего не значила; это было лишь мимолётное ощущение, которое остынет и заживёт. Это могло оставить след на её внешности, но раны, рассказывающие о гораздо более значимых историях, жили глубоко внутри.

Зайанна приготовилась к жару, приближающемуся к её коже. Зубы стиснулись от поверхностного жжения, но на его руки ей пришлось сосредоточить весь разум, чтобы убедиться, что это не руки, причиняющие боль, а руки, исцеляющие.

Она не осознала, что он остановился, ткань под его ладонью неподвижна, кончики пальцев покалывали в местах прикосновения.

– Я в порядке, – прошептала она, гадая, не этого ли он ждал.

Он двинулся с тёплой влажной тканью, и осознание резко разбудило её. Ей нужно было отвлечение. Что угодно.

– У тебя есть брат, – скорее констатировала, чем спросила она.

– У меня их двое, – ответил он. – Один просто выглядит гораздо больше похожим на меня.

Зайанна обдумала его слова. – Почему ты считаешь генерала братом, если он не твоя кровь?

– Кровь не делает семью.

Брови Зайанны сдвинулись. У неё был повод не согласиться, но она жаждала услышать больше его странных причин. – А что делает?

Его руки покинули её, снова окунувшись в воду, и она инстинктивно подняла взгляд. Кайлир снова подождал, и только когда её плечи расслабились, он продолжил свои нежные движения.

– Те, кто стоит рядом, несмотря ни на что. Те, для кого ты сделаешь всё, отдашь всё. Когда ты прошёл через Преисподнюю с кем-то, и они видели худшие части тебя, но выбирают остаться, как они могут быть чем-то меньшим, чем семья?