Текст книги "Меч из тлеющих углей (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)
«Когда живёшь в замке королевства Феникса, обязательно найдётся текст об Огненных Птицах, которого нет больше нигде».
«Воистину, и ты последовала моему намёку позвать меня. Я польщён».
«Гас». Её ладонь ударила по столу, позволяя эмоциям просочиться в её магию. Карты загорелись слабым пламенем, пока не исчезли, превратившись не более чем в золотую пыль.
Он наблюдал за её зрелищем с изумлением. «Увлекательно, всем тем, кем ты стала. Возможно, твоя судьба больше добра, чем жестока, в конце концов».
Её кулак сжался. «Ты знал». Это вышло шёпотом, поскольку боль, пронзившая её, украла всё остальное.
Только тогда он положил свою руку, и его взгляд смягчился с сочувствием.
«Почему ты не сказал мне тогда?»
«Что бы я мог сказать? Что я мог бы возможно сказать тебе, во что можно было бы поверить? Нет. Не мне было говорить. Да и я не верил по-настоящему, что мы сможем сейчас, но я рад».
Её глаза зажглись, грозя затуманить зрение. «Всё это время. Как я могла не знать?» По кусочкам она разваливалась, и ей не к кому было обратиться.
«Ты приобрела гораздо больше, чем потеряла. Её средства будут твоим конечным преимуществом. Спутники, что у тебя есть в этот раз, сила, которой ты владеешь… Я приуменьшаю всё, через что ты прошла, но я верю в порядок событий, что привели нас сюда. Ты тоже должна».
Фэйт покачала головой, не имея полной ясности о том, что он имел в виду. Это становилось вечной головной болью. «Я не знаю, что делать», – призналась она. «Я не знаю всего. Не могу быть уверена, что когда-нибудь узнаю».
«Ты должна», – сказал он. Его голос был твёрдым, но его сердце открылось ей, и это… знакомость этого, заставила её уткнуться лицом в ладони. Гас не из тех, кто предлагает утешение в объятиях. «Ты прошла через многое. Слишком многое для любой души. У меня нет ответов, которые ты ищешь, хотя искренне желал бы. Но сам факт, что ты здесь, даёт мне надежду, что ты во всём разберёшься. Всё, что я знаю, так это что придёт время, которое испытает твою *волю* вспомнить».
Фэйт никогда не думала об этом так. Хотела ли она этого? Или правда откроет её беспощадным ранам, которые никогда не заживут за всё, что она сделала? За всё, в чём потерпела неудачу.
«У Марвеллас есть сын. Ты знаешь, было ли сообщение получено?»
Сын.
Знание не обрушилось на неё, как должно было бы. Вместо этого оно манило её к пустоте в её разуме, которой Фэйт боялась больше всего, потому что оно атаковало её словами, образами и невозможными истинами. Она избегала касаться этой части себя вовсе. Но это…
«Нет», – сказала она, сосредоточившись на потрёпанном деревянном столе, пока думала. Возвращённая прямо в заброшенную лавку и Дрэссэйр, с которым столкнулась. «Но, возможно, будет сейчас».
Гас поднял свою кружку на долю, прежде чем сделать долгий глоток. «Будем надеяться, тебя услышат».
Она не узнала тогда предмет, но теперь он вспыхнул новым маяком надежды из давних времён. Нога Фэйт подёргивалась вместе с разумом, который метался над войной, что не была новой, лишь продолжением. Не проигранной, лишь дремлющей.
«Он не знает?»
Гас не совсем спрашивал. Зная, кого он имел в виду при смене темы, Фэйт окаменела. Её пульс бешено колотился, и горло сжалось от такого горя и вины, что дышать стало трудно.
«Нет».
«Почему нет?»
«Потому что что у меня есть, кроме разбитых фрагментов непостижимой правды?» Она сделала долгий, дрожащий вдох. Самый весомый reason сжимал её грудь так туго, что сердце было на грани извержения. «И потому что я боюсь, что он никогда не простит меня».
Она чувствовала тишину, как приговор.
«Спустя всё это время, возможно, он уже простил».
Он сказал это, чтобы облегчить её ношу, но горе Фэйт стало только тяжелее. Гас практически ответил на её вопрос о своей продолжительности жизни, просто будучи здесь, что навело на мысль о другой причине, по которой она искала знания, и она подняла взгляд. Не было лёгкого способа сказать это, но Фэйт не могла хранить эту тайну, которую была должна им обоим.
«У тебя есть дочь».
Гас вздрогнул, откинувшись назад. «Ты перепутала».
«Нет. Её зовут Марлоу Килнайт, и она оракул».
Его глаза закрылись, будто это могло остановить его от дальнейшего слышания. Желудок Фэйт скрутило.
«Это невозможно».
«Женщина, что бросила тебя в Фэрроухолде – она сделала это не потому, что разлюбила. Она защищала своего ребёнка».
«От меня?»
Его гнев заставил её вздрогнуть, непривычно видеть его на его обычно шутовском лице. «От жизни неопределённости в море», – спокойно объяснила она. «Она самый умный человек, которого я знаю. Добрая и блестящая, и она выглядит—»
«Хватит».
Фэйт нахмурилась. «Ты должен встретиться с ней».
«Не буду». Он встретился с ней глазами тогда, выдавая предупреждение в своём холодном взгляде. «Ты ей сказала?» – спросил он предупреждающим тоном.
«Нет».
«Не делай этого».
«Она заслуживает знать».
«Какую пользу это ей принесёт?»
Фэйт поняла тогда. «Ты не хочешь её знать?»
Он не ответил, что разожгло гнев Фэйт в защиту Марлоу. Её подруга заслуживала гораздо лучшего.
Она поднялась, глядя сверху вниз на Гаса, пытаясь прояснить свои мысли. «Я ничего не скажу, ибо не мне решать, но думаю, будет жестоко лишать её правды. Она добрая и мягкая и видит только хорошее в людях. Она считает себя сиротой. Не так давно умер человек, которого она считала отцом, и он был *хорошим*. Но ты её отец, ещё один оракул, и она была так потеряна, пытаясь найти свой собственный путь со своей силой».
Его выражение стало трудночитаемым. Пёстрая борода сдвинулась, его океанские глаза были в разладе, но он не уступал. «Ей будет лучше без меня».
«Так думала и её мать. Полагаю, она была права».
Это заслужило взгляд обиды с его стороны. Хотя Фэйт не дрогнула, когда он поднялся, деревянный стук его отсутствующей ноги прозвучал, как колокол, для неё.
Она выпалила свою внезапную мысль. «Ты был там. Ты потерял ногу в бою».
«Зачем ты пришла, Фэйт?»
«Чтобы знать, что я не теряю свой *чёртов* рассудок».
Напряжённость, поднявшаяся между ними, разом спала. Лицо Фэйт исказилось, когда его выражение сменилось на взаимную тоску. Она двинулась, прежде чем смогла остановить себя, зная, что его объятие будет скованным и слабым, но нуждаясь почувствовать его всё равно.
Он обвил одной рукой её.
«Она заслуживает знать», – прошептала Фэйт ему. «Никогда не поздно».
Это не даст Марлоу ничего, кроме замешательства и душевной боли, если Фэйт расскажет ей о её родном отце, зная, что у него нет желания встречаться. Она оставила решение с Гасом и молилась, чтобы его сердце могло открыться для дочери. Фэйт знала по опыту нахождения собственного отца, что потерянное время не имеет такого значения, как то, что можно обрести.
«Она твоя подруга?»
Фэйт двинулась с гудением его груди, и тот факт, что он спросил что-либо о Марлоу, дал ей маленькую надежду. Отступив, она кивнула. «Да».
«Значит, она в хорошей компании». Эти слова уронили её дух, но губы Гаса дрогнули вверх с маленькой, отцовской улыбкой. «Моё обещание тебе остаётся нерушимым. Я всегда отвечу на твой зов. Надеюсь, ты найдёшь себя такой, какой хочешь быть прежде всего».
ГЛАВА 70
Рейлан
В тот миг, когда он понял, куда она отправилась, он уже мчался. Люди вокруг превратились в цветные пятна, их испуганные крики заглушил стук крови в ушах. Она солгала. Его душа кричала от ужаса. Он не переживет этого. Без нее он не хотел больше ни единого вздоха в этом мире.
В Подземном мире, в котором он жил, он не мог заставить свои ноги двигаться достаточно быстро по извилистым улицам. Хаос вокруг преграждал ему путь к ней, порождая прилив ярости. Он мог бы уничтожить мир в своей ярости.
Когда горизонт разверзся, он был вынужден остановиться, тяжело дыша, пока его взгляд скользил по массам союзников и врагов на поле боя.
Имя, которое он хотел выкрикнуть, спуталось с другим. Он зажмурил глаза, чтобы блокировать движение тел. Смятение потрясло его; он должен знать, какое имя звать. Он искал ее другим способом, надеясь, что внутри него осталось что-то, что он все еще может использовать, чтобы добраться до нее.
Рейлан освободил свой клинок, зная, что в своей решимости он разорвал плоть, но не чувствовал этого. Он не останавливался. Рассекая врагов, словно каждый из них стремился помешать ему достичь ее, не мог дрогнуть ни на секунду, когда почувствовал ее.
Так близко. Он был так чертовски близок к ней.
Огонь вырвался из его груди, и в ту секунду он ощутил, каково это, когда мир вокруг останавливается. Он увидел, как она пошатнулась назад. Две стрелы торчали из ее живота, и он помчался к ней. Одной рукой он подхватил ее падение, в то время как другая метнулась к третьей стреле, готовой поразить ее. Рейлан переломил ее в своей ладони, нашел лучника и с мучительным боевым кличем проник в его разум, приказав резко повернуть голову, чтобы сломать шею.
Это ничуть не ослабило леденящую хватку чего-то более всепоглощающего, чем ужас, более страшного, чем любой живой человек должен когда-либо испытывать. Рейлан медленно опустился с ней на землю, держа ее на руках, пока оценивал ее раны.
«Ты в порядке», – сказал он безучастно, чистая паника стирала битву вокруг него и крала время, гравитацию и все вещи, пока он принимал реальность. «Я здесь. Ты в порядке». Он отгладил назад промокшие от пота пряди ее каштаново-коричневых волос.
«Ты не должен был...» – Ее дыхание прервалось, золотые глаза устремились к звездам, и мука в них заставила его крепче сжать руки вокруг нее. «Тебя не должно было здесь быть».
«Это абсурд», – отмахнулся он. Он чувствовал каждую секунду ее слабеющей и умолял каждую замедлиться. Ее глаза скользнули к его, наполненные болью и усталостью.
«Не смей», – прошептал он.
«Полежи со мной, пожалуйста».
Он боролся с ней. Боги, он боролся с этой хваткой всем, чем был. Его зрение размывало ее прекрасное лицо, измученное битвой и усталое, но все еще такое чертовски совершенное. Он хотел запечатлеть каждый дюйм, как делал это тысячу раз; как планировал делать еще тысячу.
«Все, чего я хочу... это чтобы ты полежал со мной».
Рейлан резко сел, осознав давление, оседлавшее его, но почему-то зная, что это спасение, а не угроза. Его дыхание стало тяжелым и частым, но он прижал Фэйт к себе, наполняя свои чувства ее запахом, пока их сердца бились друг о друга. Ее рука обвила его плечи, и медленные поглаживания ее пальцев по его волосам постепенно возвращали его из ужаса, из которого он вырвался.
«Это был всего лишь сон», – успокоила она.
Руки Рейлана скользнули вверх по ее спине, по шелку ее ночной рубашки, чтобы ощутить ее кожу, пока его лоб оставался прижатым к ее шее. «Это не было похоже на сон», – прошептал он. Он не мог объяснить дальше. Как он мог, когда то, что он видел, не имело смысла? Оно было слишком реальным, разрывающие душу чувства слишком острыми, чтобы быть видением, хотя он и желал верить, что это всего лишь оно, когда оно преследовало его как воспоминание. Как те, что были у него о Фарре.
«Извини, если разбудил тебя». – Он нашел в себе силы отодвинуться достаточно, чтобы увидеть ее лицо, но эти сверкающие янтарные глаза вспыхнули ужасом его кошмара. Он прикоснулся ладонью к ее щеке, моргнув, чтобы развеять его, и вспомнил, что она в безопасности в его объятиях.
«Я почувствовала тебя», – сказала она, морщась от беспокойства. «Ты можешь рассказать мне о нем».
Он покачал головой, увлекая ее губы к своим от внезапной потребности. Мягкость ее губ, ее вкус, окутали его блаженной реальностью, в которой он успокоился. Обвив ее рукой, он уложил ее, пока она не оказалась под ним. Они разъединились, и пока лунный свет заливал ее черты, он запечатлевал каждую ее часть, все еще сражаясь с нарастающей паникой от своего сна.
«Похоже, никто из нас не спит хорошо, когда мы врозь», – сказала она, лениво водя пальцами по его груди.
Он взял ее руку, посадив поцелуй в ее ладонь, прежде чем лечь рядом с ней. «Похоже, что так».
Фэйт прижалась ближе. Тепло, стук ее сердца – все в ней чертовски ныло, и ему была нужна эта боль.
«Пообещай мне кое-что, Фэйт», – выпалил он.
«Конечно».
«Я никогда не хочу забывать».
Она откинула голову назад, и он почти пропустил участившийся ритм ее пульса. «Зачем ты это говоришь?»
«Потому что я знаю, что ты можешь это сделать – стереть мою память куда эффективнее с той полной силой, что у тебя теперь есть. И это пугает меня больше, чем следовать за тобой к смерти».
Фэйт отодвинулась от него, и он приподнялся, когда она выскользнула из постели. «Мне стоит вернуться в свою комнату». – Она покрутила браслет. «Нам не стоит испытывать судьбу, помнишь».
«Не уходи».
«Прости». – Она сделала несколько шагов назад, словно могла передумать. Затем покачивание ее головы уронило его душу в пятки, прежде чем она повернулась и выскользнула из комнаты.
Рейлан стоял, глядя вслед призраку ее присутствия, сопротивляясь желанию пойти за ней. Он провел рукой по волосам, зная, что часы его отдыха этой ночью закончились.
ГЛАВА 71
Фэйт
Фэйт переживала свое самое утомительное время в Райенелле на данный момент: неделя, растянувшаяся, как месяц, с ее бесконечными уроками. По утрам ее возил Изайя на его урок танцев, который все больше походил на военную муштру, а позднее в тот же день она мучилась на занятиях по королевской генеалогии и традициям Райенелла. Времена, когда ее передавали новому наставнику для уроков этикета, дергали за ниточки горя в ее сердце по Гресле. То же самое происходило, когда за ней ежедневно ухаживала новая юная служанка вместо Греслы с ее ярким теплом. Не проходило и дня, чтобы ее вина не вонзалась глубже.
Рейлана часто отзывала Ливия – что-то, о чем она жаждала спросить, пока ее беспокойство за то, что Ливия выслеживает Эвандера, росло. Если не его кузина поглощала его внимание, то, по-видимому, то, что уносило его на дни напролет, было гражданскими беспорядками в форпостах. Она ловила лишь короткие моменты с ним, что означало, что они едва разговаривали с тех пор, как она виновато ушла из его комнаты, и она не знала, что сказать ему.
Тем утром Фэйт направлялась встретиться с Изайей первым делом. Два стража следовали за ней постоянно, и хотя она считала это чрезмерным, она не оспаривала обеспокоенность отца, зная, что угроза все еще могла таиться. Когда они проходили мимо слегка приоткрытой двери, ее внимание привлекли голоса внутри, но она собиралась пройти мимо... пока знакомый белокурый макушка не привлек ее взгляд. Еще больше тревогу забило его компания.
Какая бы причина ни была у Малина Ашфаера, чтобы загнать Рубина в угол, она не могла быть хорошей.
«Надеюсь, ты точно знаешь, что ты де...»
Фэйт ворвалась в дверь, и ее друг отпрыгнул от испуга. «Что ты, по-твоему, делаешь?» – Она направила свою враждебность на своего кузена. Бросив быструю оценку Рубину, она не нашла следов физического вреда, только побелевшую кожу. Фэйт почти видела, как он дрожит. Ее ярость пульсировала, пока она размышляла, что такого Малин мог сказать ему.
«Просто болтаем. Верно, Ру?» – щебетнул Малин.
Прежде чем его рука могла опуститься на плечо ее друга, Фэйт среагировала. Ее рука поднялась, словно ее хватка была реальной, и зубы Малина стиснулись от круга синего пламени, обхватившего его запястье. «Тронь его, и я заставлю его гореть».
«Все в порядке, Фэйт. Мы просто случайно столкнулись», – спокойно сказал Рубин.
Ее глаза сузились при переключении с испуганного на взгляд, как будто это обычное дело.
«Я слышал о твоих маленьких огненных трюках», – упрекнул Малин, любуясь кобальтовым пламенем.
Фэйт удивилась, где или как он о них услышал, учитывая, что она показывала их очень немногим. Она направилась к нему, и казалось, все, что она чувствовала, были слова, которые ей так и не удалось сказать ему после сцены в библиотеке. Глядя на него, она видела того, кто способен на все это. Возможно, не на убийства, но на организацию.
«Иди, Рубин», – сказала она, не отрывая глаз от Малина.
Он замешкался, словно ища какой-то другой сигнал, но ушел, прежде чем ей пришлось просить снова.
Пламя Фэйт погасло, когда она встала перед своим кузеном.
«Что-то на уме, принцесса?» – спросил он с гладкой притягательностью.
«Где ты был во время убийств в библиотеке?»
Спокойная тьма прошла по его лицу. «Ты уверена, что хочешь туда идти?»
Фэйт отступила, когда он сделал шаг ближе, вызов был так ощутим, что она задыхалась от него.
«А где была *ты*, Фэйт?»
Она сглотнула. «С Изайей».
«Каким же страшным шоком для тебя должно было стать найти свои комнаты разрушенными, а служанку убитой. Ничего не пропало?»
Спина Фэйт уперлась в стену, но ее зрение вспыхнуло от зловещего подначивания. «Если я выясню, что ты имел к этому какое-то отношение...»
«Ты что, Фэйт? Ты уже угрожала мне однажды безосновательно – сделай это снова, и ты обнаружишь, что игры со мной становятся ловушками, а ты...»
Фэйт отбила его руку, прежде чем та коснулась ее подбородка, вкладывая жар своей ярости в их поединок взглядами.
«Ты так легко поддаешься на них, что мне почти становится скучно».
«Почему ты так меня ненавидишь?»
Кожа вокруг его глаз напряглась. «Разве кто-нибудь не возненавидел бы камень в ботинке, сорняк на пути, занозу в боку? Ты не более чем придворный шут с глазами на короне, которая раздавит тебя. Может, поймешь, что я спасаю тебя от твоей собственной чрезмерной амбициозности?»
Она не могла отрицать, что боролась с покачнувшимся разумом, пытавшимся согласиться с голосом, который уменьшился, но никогда не покинет ее полностью.
«А, вот ты где».
У Изайи было безупречное чувство времени; Фэйт была близка к тому, чтобы позволить своим острым, как бритва, эмоциям взять верх. Он стоял в дверях, маня рукой.
«Идемте, оба».
«Оба?» – сказали они одновременно.
Изайя перевел взгляд между ними, и Фэйт закусила щеку.
«Да, оба. Сегодня у нас занятия в тренировочном зале».
Фэйт оживилась при этих словах, даже с удовольствием подумав о том, чтобы выпустить свое раздражение на кузена через клинок.
«Боюсь, я не смогу быть полезным в этом отношении», – отказался Малин.
«О, мне нужно только что-то, чтобы взбесить Фэйт», – усмехнулся Изайя, глаза сверкая озорством. «Твое лицо на заднем плане справится с этим».
Изайя был прав.
Каждый раз, когда она слышала невыносимое замечание от кузена или просто бросала на него взгляд, приходилось прилагать усилия, чтобы подавить свою магию и сосредоточиться только на бою. Кайлир присоединился к ним и стал ее партнером по спаррингу, пока Изайя наблюдал и направлял, хотя она еще не видела, как это переводится на ее танец.
«Еще не поздно передать мне обязанность открывать Бал Кометы, знаешь ли», – предложил Малин, ужасно сладко. «Прилагать все эти усилия ради простого танца – смехотворно».
Фэйт развернулась вокруг вертикального удара Кайлира. «Единственное, что будет смехотворно, это когда я подставлю тебе подножку через весь зал». – С магией она была уверена, что сможет это устроить.
Малин цыкнул. «Детские выходки».
Лумариас звякнул о могучий клинок Кайлира, издав пронзительный звук, соскользнув с него, и она пригнулась, чтобы избежать его следующей атаки.
«Ты выявляешь во мне лучшее».
«Продолжай концентрироваться на нем, Фэйт», – вставил Изайя. «Танцуй *с* его движениями, а не в страхе перед ними».
«В этом нет смысла», – запыхалась Фэйт, но она не останавливалась.
«Мечи вниз», – скомандовал Изайя. «Это было просто, чтобы выпустить твое раздражение; теперь мы его направляем. Танец – это как фехтование. Этот адреналин, что ты чувствуешь, он тебе нужен для этого танца. Он не медленный. Ты не можешь полагаться на лорда, чтобы он вел тебя. На самом деле, здесь больше ведет женщина».
Это только взвинтило ее нервы. Малин усмехнулся, когда она передавала свой клинок.
«Ты помнишь шаги *Каллсанской Семерки*?» – спросил Кайлир.
«Конечно, она помнит».
Фэйт вздрогнула от трепета при голосе Рейлана позади нее, но подавила импульс обернуться к нему. Он, казалось, заметил ее колебание, и она вместо этого начертила символ на своей ладони.
«Никаких мечей. Давай посмотрим тогда связку». – Инструкция Изайи спасла напряженную тишину. «Генерал, не хочешь попробовать?»
Пульс Фэйт участился, она обрадовалась и занервничала, когда Рейлан принял предложение, сняв куртку и закатав рукава. Он послал ей в разум: *«Ты правда помнишь эту связку, или я переоценил тебя?»*
Она встретилась с его сапфировым взглядом, и так легко напряжение между ними растворилось. Она почти покачала головой от тревоги, которой поддавалась все больше и больше с каждым днем. *«Полагаю, мы сейчас увидим»*.
«Я не буду сдерживаться».
«Я была бы оскорблена, если бы ты это делал».
Их глаза разговаривали друг с другом, и было восхитительно наблюдать искорку в его.
«Ты никогда не делала этого без своего меча», – указал он.
«Я особенно с нетерпением жду этого».
Он уловил ее смысл. «Ты – дразнящая, прекрасная штучка».
*«Я скучала по тебе»*. – Это вырвалось, и она лишь пожелала, чтобы они были одни, чтобы выразить, как сильно.
«Стойки», – вмешался Кайлир.
Фэйт увидела взгляд, который он бросил Малину. Как безрассудно они вели мысленный разговор рядом с ним, зная, что это может выдать слишком много. Она старалась не позволить этому испортить ей настроение, приняв стойку, которая казалась одновременно странной, но и невесомо приятной без ее меча. Она восхищалась тем, как Рейлан выглядел готовым пригласить ее на танец, и это почти заставило ее дрогнуть от мысли, получат ли они такой шанс. Будет ли это когда-нибудь *уместно*.
Она начинала ненавидеть это слово.
Рейлан двинулся первым, и Фэйт ответила на это. Он двигался медленно, чтобы они могли приспособиться друг к другу без клинка, и хотя она была листком, а он ветром, который направлял ее, они танцевали. Фэйт мягко сделала выпад под его рукой, развернулась, и их спины коснулись друг друга. Ее руки все еще двигались, а ее фантомная сталь пела мелодию, под которую она отбивала шаги.
*«Ты завораживаешь»*, – сказал Рейлан ей в разум.
Она приседала, она вращалась, она шагала, и скоро они набрали темп, Фэйт танцевала на медленном крещендо, гармонируя с ним. На скорости боя комната превратилась в размытое пятно, оставив лишь его, ее и эту страсть, что вспыхнула между ними. Ее единственным желанием было, чтобы это был танцпол; единственное, чего она жаждала, – его прикосновения.
Они остановились, и Фэйт перевела дыхание. Ее брови сдвинулись от желания обнять его.
Медленные аплодисменты, раздавшиеся с одной стороны, вызвали у Фэйт горячее раздражение. Малин не улыбался, аплодируя, и она скорее расценила это как предупреждение. Его глаза говорили: «Я раскусил вас».
«Вот так вот, утенок превращается в лебедя», – восхитился Изайя.
«Я думала, я барашек на льду», – проворчала Фэйт.
Изайя лишь отмахнулся. «Вот именно такой баланс и страсть тебе нужны для Танца Кометы. Браво, что вытащил это из нее, генерал. Неплохая попытка, Кайлир».
Фэйт усмехнулась недовольному звуку его брата, радуясь подъему настроения и, более всего, благодарная за голос уверенности в том, что она продвигается.
«Жаль, что ты, возможно, пропустишь его», – протянул Малин, проходя мимо с рукой в кармане.
Фэйт нахмурилась, оглядываясь, чтобы понять, кого из них он имеет в виду, но один взгляд на суровое выражение лица Рейлана выдал его. «Ты говорил, что будешь там». – Ее голос упал с обвинения до мольбы.
«Я вернулся всего на две ночи. Затем я буду наблюдать за окончательной настройкой новой защиты на окраинном посту», – объяснил он. «Надеюсь вернуться вовремя».
«Но мы знаем, что само путешествие долгое, и в прошлом это было бы идеальным оправданием для тебя, чтобы избежать подобной вечеринки, генерал». – Затянувшееся обвинение Малина не было тонким, когда он собрался уходить. «Как времена изменились... О, я почти забыл». – Развернувшись на каблуке, Малин улыбнулся так, что у Фэйт поползли мурашки по коже. «Лорд Зариус должен прибыть завтра. Ты будешь рада возможности попрактиковаться со своим настоящим партнером, прежде чем выступать перед сотнями в конце недели».
Фэйт никогда еще не испытывала такого желания атаковать человека, повернувшегося к ней спиной. Но все эти движения вскоре угасли, когда, как только он скрылся из виду, рука обвила ее живот, и она блаженно погрузилась в силу, что окутала ее сзади. Губы Рейлана коснулись ее головы.
«Он не стоит твоих сил», – мягко сказал он.
«Мне он никогда не нравился», – сказал Кайлир, безучастно глядя вслед призраку ее кузена. «Но не могу отделаться от чувства, что в его высокомерии что-то не так».
«Оно растет, потому что он думает, что может отпугнуть Фэйт от трона», – прокомментировал Изайя.
«Это всегда было так. Не могу точно сказать, что, но этот лорд... с ним нужно быть осторожной», – сказал Кайлир.
«Я много о нем слышала от Джэкона и Марлоу. Его преданность – самому себе», – проворчала Фэйт.
«И это как раз тот тип, который переметнется на ту сторону, чей корабль тонет быстрее», – добавил Кайлир.
«Что может измениться в мгновение ока», – сказал Рейлан. «Нам нужно изучить его, прежде чем он изучит тебя».
«Я помню его лишь мельком из Хай Фэрроу. Его разум мне было приказано не обыскивать. Орлон сказал, что он один из очень немногих, кому доверял полностью, и я не собирался спорить, имея на одну голову меньше для проникновения, когда я едва выносила то, что делала».
Рука Рейлана слегка сжала ее, услышав о ее прошлом, хотя он и так все это знал. Он сказал ей в мысли: *«Никогда больше тебя не будут использовать. Твоя сила, твой выбор. Клянусь жизнью, ты всегда будешь свободна»*.
ГЛАВА 72
Тарли
Его рука потянулась, нащупывая самую мягкую кожу, которая зажгла странные новые чувства в его груди. Его пальцы скользнули между ее пальцев, не заботясь о том, как она нашла его или почему лежала с ним, только о том, что она здесь, и теперь он мог отдохнуть спокойно. Она придвинулась ближе, распространяя аромат корицы и лилий, который он глубоко вдохнул.
«Почему ты оставил меня?» – прошептала она.
«Я не хотел».
Веки Тарли приоткрылись от порыва холодной реальности. Он лежал один в своей темной комнате, похоже, задремав, но мысли о Нериде, где она и в безопасности ли, не давали ему заснуть.
Свалившись с кровати, он натянул рубашку, штаны и сапоги. Катори жалобно заскулила в знак протеста, но он не слушал. Одна вещь мучила его сверх всякой меры, и он не мог уйти, не столкнувшись со своим демоном. Его разум никогда не успокоится с этой затянувшейся неизвестностью.
Скрытно, как призрак, Тарли использовал каждый потайной ход и темное место, которые знал, чтобы перемещаться по замку. В свои одинокие дни у него было только время, чтобы исследовать и составлять карты, и гадать, предложит ли строение когда-нибудь что-то новое, сколько бы раз он ни странствовал по нему. У входа в камеры стояли двое стражей. Темные фейри. Следовало знать, что пройти здесь будет не так просто. Он знал о другом входе – том, что использовал, чтобы проверять Лайкаса, пока тот был в заключении.
Пробравшись через узкий каменный проход, он вышел с другой стороны. Пройти пришлось недолго, прежде чем Тарли увидел его.
Он не знал, что почувствует, увидев отца, но мужчина, свернувшийся в дальнем углу, не вызывал никаких эмоций, кроме той же жалости, какую Тарли чувствовал бы к незнакомцу.
«Привет, отец». – Он едва выдавил слова через пересохшее горло.
Варлас поднял голову, и те карие глаза, которые он, казалось, знал, уже были мертвы. Пытка, которую его отцу приходилось теперь терпеть, заключалась просто в том, чтобы жить – что-то, чего Тарли не ожидал отозваться так глубоко.
«Зачем ты пришел сюда?» – Голос отца был искажен, безжизненный скрежет. «Чтобы понежиться в моем поражении?»
«Я никогда этого не хотел», – защитился Тарли.
Варлас жестоко усмехнулся. «Иди теперь. Будь королем, сын мой».
Его насмешливый тон не разжег в Тарли ярость; он безжалостно вонзился, словно он уже получил ожидаемое подтверждение. Суровое завершение, что Варлас его не любит и не хочет. Уже нет.
«Заботился ли ты когда-нибудь обо мне... после того, как она ушла?»
С последовавшей холодной и тяжелой тишиной Тарли приготовился к тому, что никогда не получит ответа. Но затем Варлас заговорил, положив голову на шероховатый камень. Он едва мог смотреть на него.
«Я пытался», – сказал он так отдаленно, как призрак, «но не смог. Ты так похож на нее. Твое лицо, твои глаза. Даже духом ты всегда брал после нее больше. Каждый раз, глядя на тебя, я видел лишь свою неудачу в том, что позволил ей умереть. Она никогда не вернется ко мне, и я не заслуживал иметь тебя как дар, так что ты стал моим наказанием. Это не то, что ты хочешь услышать, но это моя правда, и все, что я могу тебе дать».
«Я был твоим *сыном*». – Тарли сломался, выдавив слово сквозь стиснутые зубы. Его глаза горели, но он заставил угрожающие слезы отступить. «Ты знал, что Изабелла хочет сбежать. Ты *помогал* ей и смотрел, как я верил, что она мертва. Как ты мог? Зная, что значит потеря спутника, *как* ты мог?» – Холодная дрожь пронзила его. Горло сжалось туго.
«Все изменилось, когда Марвеллас пришла ко мне. Она предложила то, в чем теперь мне отказывает: шанс забыть. Я не был против идеи стать темным фейри, когда она представляла это как новое начало. Я не помнил бы твою мать; я не помнил бы свою разорванную душу. И, возможно, мы с тобой связались бы заново. Я, возможно, смог бы дать Кейре больше ласки, и Опал. Ради вас всех я сделал это».
«Никто из нас не хотел бы этого. Стать чудовищами».
«Я не видел этого так, и не вижу сейчас».
«Ты бесхребетный трус», – прошипел Тарли, хотя это рвало его агонией.
«Возможно. Но, сын, у меня нет сожалений».
Он не мог этого вынести. «Я не твой сын. Уже нет. Ты для меня ничто, и мое одно желание...» – Его грудь глубоко поднималась и опускалась, но он не мог остановить ужасные слова, когда чувствовал их так долго. «Я желаю, чтобы это ты умер, а не она».
Сильная дрожь Тарли не знала выхода, когда он вырвался из камер, не зная, как справиться, и не имея никого, кто бы держал его в его страданиях. Он думал, на этот раз внутреннее серое облако может убить его.
Последней щепкой, сломавшей его, стал последний шепот его отца.
«Я тоже».
Дождь ответил на его муку. Он заглушал его рыдания, которые вырвались из склепа, против которого он постоянно боролся. Его потеря, его горе, все, чем он был и не был – все это выливалось из него так же агрессивно, как сильные удары воды.
Тарли Вулверлон так давно не плакал, что не знал, как остановиться. Он устроился на знакомой крыше, где сидел с Торией раньше, поджав колени и уткнув голову в руки, пока буря, более яростная, чем погода, вырывалась из него. Он плакал, снова оплакивая свою мать. Он просил прощения за то, что подвел ее, и за то, что позволил себе поддаться этому онемевшему существованию с отцом, который не хотел его, зная, что она поощряла бы его сердце любить и следовать своим желаниям, куда бы они ни вели. С ее смертью он стал противоположностью. Боль в его груди не переставала расширяться, пока он не научился жить на поверхностных вздохах. Мрачное облако несчастья следовало за ним, и каждый раз, когда оно выпускало свой дождь, он задавался вопросом, не этот ли момент, когда он наконец утонет.
