Текст книги "Меч из тлеющих углей (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 42 страниц)
«Я проверяла, смогу ли я извлечь из него Фениксфаер».
«И получилось?»
«Да». Хотя она умоляла его не спрашивать больше. «Всё, что осталось – это половина пера. В неправильных руках…»
«Мы напрягаем все ресурсы, чтобы выследить их», – заверил её Кайлир.
Фэйт была так устала, что позволила своей голове упасть, с довольством устроив её между шеей и плечом Рейлана. Его запах успокоил её достаточно, чтобы найти хоть мгновение покоя от ноющего сердца. Его пальцы, вплетающиеся в её волосы и гладящие её затылок, стали последним толчком для неё, чтобы отдаться скорбному истощению.
ГЛАВА 67
Тория
Пришло время для подмены.
Страх Тории течёт холодом по телу. Она не могла оставаться на месте. На миг она была рада, что Ник не может так легко почувствовать её страдание, пока не вспомнила о постоянстве этой разорванной связи.
«Тебе не нужно это делать, любимая». Его нежный голос вырвал её из кружащихся мыслей. Её взгляд перешёл к нему, изумруды сверкали болью и заботой. «Мы можем найти другой путь».
Тория знала, что несмотря на опасность, на бой, который разразится, если она поддастся своей трусости, Ник встретит всё это с радостью, если это будет её выбор.
Но это был не её выбор. Не мог им быть. Даже в замке Олмстоуна у неё оставалась неутолённая месть. Она задавалась вопросом, жив ли ещё Варлас, и что хуже – что она сделает с ним, если обнаружит, что он всё ещё правит с жестокостью по воле Марвеллас.
«Я смогу это сделать», – сказала она ему, подходя, чтобы насладиться каждой секундой, что могла быть завернута в его безопасность.
«Я знаю, что сможешь», – сказал он, крепко целуя её.
Сумерки опустились вокруг них, и с наступлением ночи Самара ускользнёт, и Тория по-настоящему станет той, что в компании верховного лорда.
Рука Ника взяла её за запястье, и Тория почувствовала вес серебряного обруча, прежде чем он надеть его. Она уставилась на знакомый браслет-маскировку, ненавидя сам его вид, в то время как его ощущение вызывало зуд на коже.
«Я тоже», – Ник согласился с её мыслями. Его пальцы приподняли её подбородок. «Шоу продолжается. Но что бы ни случилось, ты моя, а я твой».
«Да», – выдохнула она и полностью упала на него, не нуждаясь ни в чём больше, кроме как быть в его объятиях прямо до последнего момента.
Расставание с Ником никогда не будет лёгким. Даже без связи, что-то внутри напрягалось с каждым шагом расстояния. Она увидела Лайкаса, сидящего у дерева, и направилась прямо к нему, но тень попала в её глаз, как раз когда генерал поднялся.
«Когда мы прибудем в город Олмстоун, полагаю, у тебя будет много вопросов о том, как всё стало после твоего грандиозного ухода».
Тория вздрогнула от тёмных, горьких нот в голосе верховного лорда. «Вальгард у власти?» – уверенно спросила она, будто изображая, что будет рада, если это так.
«Вальгард», – задумчиво протянул он, и она уловила силуэт, отходящий от дерева, к которому он прислонялся. Огонь и грех очерчивали его выражение. «Скажи мне, люди меньше боятся называть королевство злодеем?»
«Это они вторглись. Под *твоим* гербом».
«Но теперь ты знаешь лучше. Ты знаешь, что вещи не всегда таковы, какими кажутся». Он подкрался к ней, руки сцеплены за спиной, что делало его выше и ещё более пугающим. «Ты когда-нибудь была за морем, Тория?»
Он знал, что нет, поэтому она не ответила.
«Что, если я скажу тебе, что убить твоего врага *Вальгарда* – значит вырезать темноликих? Матерей, братьев и сестёр, тех, кто работает и живёт в мире. Ты можешь обнаружить», – он остановился близко к ней, и Лайкас напрягшись от такой близости, но Мордекай не обратил на него внимания, – «что наши виды не так уж и различны».
Пульс Тории забился, молясь, чтобы он не прикоснулся к ней. Надеясь, что сейчас не тот момент, когда он решит раскрыть свою привязанность к ней перед Лайкасом.
«У тебя есть сын», – выпалила Тория первое, что пришло в голову, отчаянно пытаясь рассеять напряжённость, исходящую от него.
Глаза Мордекая сузились, и она подумала, что её грудная клетка может сломаться от зверя внутри, который ударил сильно между его тоскливыми и угрожающими взглядами. Его эмоции могли меняться так быстро, что она балансировала на лезвии ножа в ожидании.
«Почему так уверена, что сын?»
Она не была уверена, но он подпитывал её подозрения.
«Ты защищаешь их?» – спросила она.
«Они вполне способны защитить себя». Его голова склонилась от любопытства. «Тебе не стоит об этом беспокоиться. Могу заверить, они определённо достаточно взрослые, чтобы не нуждаться в моём внимании. Не то чтобы я уделял им какое-либо внимание на протяжении их взросления».
«Ты их не воспитывал», – зондировала она, испытывая опасные воды – но пока он был настроен говорить, она должна была попытаться.
«Я чуть не убил их».
Её сердце наконец замерло.
Мордекай изучал её реакцию, и что-то заставило его продолжить. «У меня не было ни желания, ни чувств к ребёнку. Когда тёмная фэйри, с которой у меня были отношения, пришла ко мне с заявлением, что ребёнок мой, я убил её. Сама идея была нелепой, и я не люблю, когда меня выставляют дураком. Я мог бы просто отдать ребёнка наставникам, чтобы он стал как все остальные темноликие, передан на воспитание как солдат для этой войны, но я был в ярости от насмешки. Я не должен быть способен произвести наследника».
«Из-за того, кто ты есть?»
«Кто я есть?»
Это был тест. Или тоска по ответу. Тория не была уверена, что прочитала в его тёмных глазах, которые, казалось, надеялись, что она знает… потому что он сам не знал.
«Твой наследник… ты позволил им жить», – она снова свернула с темы, не зная, когда настолько увлеклась рассказом, что полностью забыла о присутствии Лайкаса. «Почему?»
«Всё изменилось, когда они посмотрели на меня. Я не увидел глаз темноликого, из которого может выйти кто угодно. Я увидел то, что могло быть только вмешательством самих Богов. Я понял тогда, что меня вернули не просто для службы Марвеллас; я создал наследие для этого мира».
Тория не могла представить того бедного ребёнка…
Она отбросила мысль. Нет, Мордекай подтвердил, что они не молоды, хотя она могла только догадываться, что это значит для него. То, как верховный лорд говорил о них, не несло и капли отцовской любви, и она пожалела эту душу. Но более того, Тория боялась, что это значит. Если они могущественны и могут оказаться великим оружием против них, как он описывал с восхищением…
Её несущиеся мысли держали её в такой тугой хватке, что она не осознала, как Мордекай подошёл ближе и поднял руку, медленно касаясь её щеки. Он склонил голову к ней, и прежде чем она поняла, что делает, её ладонь была прижата к его груди. Тория тяжело дышала сквозь вспышку тьмы при её отказе, пытаясь оправиться.
«Я ещё не могу», – быстро выпалила она. «Мне нужно время, чтобы оправиться. Не могу объяснить, каково это… разорванная связь. Я хочу тебя, но я в замешательстве, и я не могу—»
Он прервал её бормотание, взяв вместо этого её подбородок с неожиданной нежностью. «Я могу подождать», – сказал он, и она ему поверила.
Пока что-то в нём не сорвалось. Так внезапно, что Тория подавилась вздохом, руки вцепились в ту, что он обвил вокруг её горла.
Сталь запела, когда Лайкас вооружился. «Отпусти её», – предупредил он с рыком.
Мордекай не дрогнул, держа её с бесстрастными глазами и тишиной, что пронзала её. Он искал взглядом, будто предательство, которое она таила, заговорит против её воли.
«У него есть три секунды, чтобы отпустить тебя, прежде чем я отправлю план к чертям и вырву ему глотку».
Угроза Ника не помогла. Она надеялась, что он уже отошёл с Самарой на безопасное расстояние. Следовало знать, что он не оставит её с верховным лордом так скоро.
«Две».
«Если я обнаружу, что ты обманула меня, принцесса, – наконец сказал Мордекай, – не делай ошибку, веря, что я не покончу с тобой и твоим парой и не обращу в прах оба ваших королевства».
«Одна».
Верховный лорд отпустил её, отступив, и она согнулась пополам. Мгновенно руки Лайкаса обвили её, и она прильнула к его безопасности.
Тория нашла в себе ярость, чтобы метнуть взгляд ненависти Мордекаю, и осознала, что почти прислушалась к тихому голосу в сердце, который хотел увидеть в нём лучшее. Хоть крупицу человечности.
Следовало знать, что никакой рассказ или время не смоют кровь с рук, что купались в ней.
ГЛАВА 68
Фэйт
Смерть никогда не становится легче принять. Имена её потерь привязывались к её душе, чтобы никогда не быть забытыми.
Похороны Греслы прошли размыто три дня спустя после её смерти. В то утро Фэйт не могла уделить никакого внимания молодой служанке, прибывшей в её новые покои, готовой занять её место.
Что изменилось, так это последствия горя. Со смертью матери её детское «я» сломалось и опустело, блуждая и потерявшись, даже когда её нашли. С Каем она была пустой неделями, появляясь для людей вокруг и ведя себя, будто жизнь в порядке, хотя она отдала бы свою, чтобы стражник жил. С Греслой Фэйт стала отстранённой в своём отрицании, но принятие начало подкрадываться гораздо быстрее.
В этой войне нет безопасных уголков, никаких исключений. Всё, что Фэйт могла сделать сейчас, – это скорбеть и использовать свою месть, чтобы двигаться вперёд.
Она не переодевалась из чёрного платья. Рейлан не покидал её, и впервые она не искала уединения. Они потратили слишком много времени. Он обсуждал их меры обороны с Кайлиром, пока Фэйт терялась в мыслях о пергаментах, которые они не смогли как следует изучить, когда Греслу впервые обнаружили.
Из любопытства она коснулась пальцами двух кусочков пергамента: непереведённого текста из часов её матери и нового кусочка. Её ладонь защекотала, пробежав тепло прямо к кончикам пальцев. Она наблюдала с благоговением, как золотая пыль рассеялась, пронесясь вдоль разорванной линии. Она больше не боялась небольших доз магии, которые испытывала. Прошло несколько ударов сердца, и её пальцы поднялись. Свет угас, и бумага снова стала целой.
«Как ты это сделала?» – спросил Кайлир на вздохе изумления, поднимая пергамент.
Рука Рейлана скользнула по её спине, его глаза говорили о гордости и радости. Мягкая улыбка на его губах заставила её желудок ёкнуть.
«Я пытаюсь использовать небольшие количества этой… *другой* магии, когда могу. Полагаю, она понадобится мне, чтобы сражаться с Марвеллас».
«По одному дню за раз», – заверил её Рейлан, его большой палец провёл по символу на её ладони. «Он прекрасен».
«Можно я возьму это?» – перебил Кайлир, хмурясь на свои руки.
«Я собиралась попросить Марлоу перевести новые слова».
«Думаю, у нас есть кто-то, кто сможет сделать это гораздо быстрее». Кайлир перевёл взгляд между ней и Рейланом, и Фэйт поняла его смысл прежде, чем он объяснился. «Я узнаю некоторые из этих отметок, пытаясь расшифровать конкретное слово от конкретно упрямой тёмной фэйри».
Выражение Зайанны сверкнуло от восторга, когда все они пришли и остановились у её камеры. Даже Рубен настоял на посещении тёмной фэйри, и Фэйт решила, что чем больше союзников услышат информацию, которую она надеялась получить, тем успешнее они будут.
«Польщена, что вы все подумали проведать меня», – протянула Зайанна.
«Это что-нибудь значит для тебя?» – Фэйт просунула пергамент сквозь прутья, не в настроении ходить вокруг да около.
Зайанна сидела непринуждённо у дальней стены, скрестив ноги, руки безвольно опущены. Она не выглядела пугающей вообще, но Фэйт ни на секунду не ослабила бдительность. Голова тёмной фэйри откинулась назад, бровь изогнулась от забавы, но Фэйт увидела это: узнавание, что сверкнуло, как свеча, у неё в груди.
«Значит, пришли за сказками на ночь».
«Мы устроимся поудобнее», – подал голос Изайя, прислонившись скрестив руки к прутьям. «Начинай говорить».
Когда вокруг глаз Зайанны напряглась ярость, Фэйт задумалась, была ли плохой идеей позволить Изайе прийти, учитывая их явную враждебность друг к другу.
«Почему я должна это делать?» – бросила вызов Зайанна.
«Потому что ты хочешь жить».
«Твои слова, не мои».
«Изайя», – резко вмешался Кайлир.
«Потом расскажешь». Изайя выпрямился, не глядя ни на кого из них, и покинул камеры.
Фэйт покачала головой на этот конфликт, сейчас нужно было оставить его в покое, хоть он и будил вопросы. У них была задача.
Кайлир нервно вздохнул. *Нервно.* Фэйт внимательно наблюдала за ним, пока он подходил к камере, и его взгляд смягчился до чего-то более нежного, чем предлагал его брат – чего-то гораздо более… *личного*. По инстинкту Фэйт мельком взглянула на Рейлана, и хотя он не двинулся и на дюйм, её подтверждение было там.
«Нам не нужна твоя помощь», – сказал Кайлир. «Марлоу переводила этот древний язык раньше, и она сможет снова. Но ты знаешь этот язык, не так ли?»
Фэйт передала бумагу в его протянутую руку, наблюдая, насколько иначе Зайанна сосредоточила на нём своё внимание. Она всё ещё была сдержанна, всегда осознавая многих других, находящихся вокруг, но для него её маска сползла достаточно, чтобы прекратить игры и позволить им увидеть, что она обдумывает каждое его слово.
«Нилхир». Кайлир говорил тихо. «Происходит из этого языка».
«Значит, ты не тупой».
«Обижен, что ты когда-либо так думала».
Тень улыбки появилась – не на губах, а в глазах – прежде чем Зайанна взглянула на остальных. Фэйт напряглась, думая, что напоминание об их присутствии запечатает её уста.
Зайанна оценила Рубена и Марлоу, а возможно, и Джэкона рядом с ней. «Вы уверены, что у вас подходящая компания для этого?»
Что-то жуткое поползло по её затылку, когда она читала предупреждение, но не была уверена, что оно означало. Она расширила чувства на тихую минуту, чтобы убедиться, что в блоке нет стражников и никого поблизости за пределами изящного окна.
«Уверена», – сказала Фэйт, хотя слова имели вкус противоположного.
Зайанна не озвучила остальное обвинение, просто пожала плечами и неловко поёрзала со связанными у колен руками. «У кого-нибудь есть мел? Или желание поделиться своей кровью. Материал не важен».
Кайлир пробормотал, что принесёт, не оставляя им ни секунды на ответ, прежде чем исчез в тени. Его способность никогда не переставала поражать Фэйт.
«Ты говорила, тебе потребовалось более века, чтобы освоить руны». Фэйт заполнила тишину. Она не надеялась допрашивать Зайанну, ни не питала надежды на ответ. Только из страха она заговорила с тем единственным человеком, который, как она знала, имел опыт с тем, что лежало впереди. «Что, если у меня нет этого времени? Даже близко».
«Тебе не понравится мой ответ». Небольшое облегчение, что Зайанна вообще соблаговолила ответить, но в её тоне была извиняющаяся нота, осознавала ли это тёмная фэйри или нет.
«Я и не ожидала, что понравится», – заметила Фэйт.
Редкая нить связи протянулась между ними, быстро, а затем рассеялась, как падающий уголёк.
«Я не знаю, какую силу ты таишь сейчас, Фэйт Ашфаер. Может, в тебе есть способность владеть рунами; может, ты могла бы соединиться с рунами… но ты не переживёшь этого».
Рука Рейлана на её талии не ослабила оцепенение её тела. Это была естественная реакция, хотя её разум замер с ответом, который на каком-то уровне она знала. Даже смирилась с ним. Подтверждение Зайанны не вызвало ужаса, страха или обречённости. Фэйт знала, что её второй шанс не был дарован для счастливого конца; это было оружие, чтобы освободить многих других.
Внимание Зайанны упало на руку Рейлана, и она бросила ему взгляд, который Фэйт не могла расшифровать, прежде чем её внимание уплыло в никуда. «Возможно, между вами двоими есть шанс, или, может, это убьёт вас обоих».
Её нутро скрутило от боли, в протесте против чего-то, ещё не приведённого в движение. Это потрясло её сильно, но появление звёздных теней внутри камеры заставило её закрыть рот.
Кайлир полностью материализовался, присев низко и близко, протягивая кусочек белого мела Зайанне. Хотя он присматривал за ней как за их пленницей месяцами, Фэйт напряглась от их близости, не веря ни на секунду, что Зайанна не способна сильно навредить ему даже со сдерживающими браслетами.
Тёмная фэйри взяла предложенное, быстро опустив зрительный контакт с глубоким вздохом. Кайлир не отступил от камеры.
«Удивлена, что никто из вас не смог опознать Знак Семи Богов», – вздохнула она, будто поучая их, как детей, которые должны знать лучше. Её аметистовый взгляд сверкнул особенно на Марлоу, но её подруга не выдала никакой реакции.
Её твёрдое выражение было непохоже на неё, но учитывая их компанию, Фэйт понимала.
Зайанна попыталась подавить улыбку. «Откуда, по-вашему, взялись Духи?» – продолжила она, наклоняясь вперёд, чтобы начать рисовать. Фэйт почти почувствовала к ней кратковременную жалость, поморщившись, когда та двигалась в своих оковах. Зайанна нарисовала круг. «Ауриэлис». Затем направленный вниз треугольник внутри него. «Марвеллас». Поверх этого её полукруг создал падающий полумесяц. «Дакодас». Зайанна провела три линии через объединённый символ. «Три Духа, чтобы уравновесить мир». Она фыркнула насмешливо. «Или так они думали».
Она не остановилась там, отмечая сторону за стороной вокруг круга, и Фэйт взглянула вниз на пергамент в своих руках, обнаружив, что тёмная фэйри рисует тот же символ без подсказки. Это вызвало озноб от мысли, сколько шагов им ещё предстоит сделать, чтобы догнать знания врага, и о чём ещё они могут пребывать в неведении.
«Семь сторон, семь Богов», – сказала Зайанна, откинувшись на коленях, чтобы полюбоваться своей работой.
Джэкон заговорил. «Где они сейчас? Если то, что ты говоришь, правда, они создали Духов, чтобы защитить нас. Почему же не вмешались, когда те пошли против них?»
«У Богов много миров. Или, возможно, они осведомлены, но были отрезаны от своих собственных творений. Вам будет мудро не недооценивать, на что способна Марвеллас в своём желании объявить этот мир своим. Вы вообще понимаете, что это значит? Вы пытаетесь остановить врага, конечную цель которого вы не понимаете».
«И, полагаю, ты понимаешь», – раздражённо сказал Рейлан.
Блеск сверкнул в её глазах с намёком на дразнящую улыбку, и Фэйт решила, что Зайанна находит забаву в том, чтобы выводить Рейлана из себя. «Возможно».
Рейлан перевёл взгляд на потолок камеры, будто желая закричать тем самым Богам и спросить: «За что мне это?». Фэйт попыталась подавить свою собственную забаву, послав ему частичку себя, чтобы успокоить его острую ярость.
«Она хочет править семью королевствами», – попытался Кайлир.
Зайанна почти казалась разочарованной его выводом. «Ничто не бывает так просто. Даже если бы это было правдой, с какой целью? По какой причине? Вы все довольны тем, что видите злодея, потому что он противостоит вашему *порядку*».
«Она хотела превратить Ника и Торию в тёмных фэйри – это её цель? Чтобы весь мир Перешёл?» – спросил Джэкон.
Смешок Зайанны леденяще прозвучал в пространстве. «Очень ошибочное предположение, если у кого-то из вас хватит ума мыслить логически», – отрезала она, теряя терпение.
«Перешедшие тёмные фэйри нестабильны, жаждут крови…» – Рейлан вычислял, просеивая мысли, обращаясь к Фэйт. «Тварь в подземелье Хай Фэрроу и те, с кем мы столкнулись в городе».
Фэйт кивнула при мрачном воспоминании, озвучивая свой вывод Зайанне. «Некоторых можно Перевести дальше, чем что-либо человеческое».
«Да», – подтвердила Зайанна. «Многие теряют рассудок во время этого. Это очевидно, и их отделяют от тех, у кого ещё хватает сообразительности для обучения. Но другие… их оставляют в живых, и с этого начинается медленное разрушение. Они не чувствуют боли, их нелегко убить, и у них нет никаких мыслей, кроме одной: жажда крови».
Воздух кололся льдом. Воспоминания об охоте одного из этих существ на неё, их короткая битва против дюжины, и то, что описала Зайанна, заставили пульс Фэйт учащаться при мысли о целом поле боя, полном ими.
«Их много?» – осмелилась она спросить.
Наступила долгая, пугающая пауза.
«Да».
Фэйт пошатнулась, забыв о прикосновении Рейлана, пока сжатие его руки на её талии не вернуло её в настоящее.
«Семь Богов». Марлоу произнесла свои первые слова. «Скажи им».
Зайанна приподняла бровь на подругу Фэйт, пока та пыталась не обращать внимания на тошноту, поднимавшуюся в её желудке от того, что Марлоу, возможно, уже знала. Она пыталась понять, что со своим даром та не всегда могла им рассказывать, но это кололо, как предательство.
«Должно быть, нелегко знать, что твоя подруга может хранить ответы, которые заставили тебя отчаянно прийти ко мне», – поддразнила Зайанна.
Это только сильнее скрутило её желудок потребностью защищаться. Но Фэйт не могла отрицать, что думала то же самое, даже мельком, в своём желании верить, что Марлоу не подвергнет опасности никого из них, независимо от *баланса* и *порядка*, которые она обязана хранить.
«Я знаю не всё», – быстро сказала Марлоу. «Только фрагменты. Боги создали Духов, да, но они не совсем покинули мир, когда по своему образу создали Смертных Богов. Вещи приходят ко мне не так ясно. Я собираю их воедино, узнавая новое, так что считайте, что я достигаю конца ваших объяснений чуть быстрее остальных».
Облегчение и гордость разом подняли беспокойство Фэйт с уверенным объяснением Марлоу. К её удивлению, Зайанна ухмыльнулась, показав те заострённые клыки, что Фэйт видела раньше, и, учитывая, что этими клыками они питались человеческой кровью, она задалась вопросом, не может ли Зайанна их втянуть или просто не хочет. Она содрогнулась от напоминания, но это также дало ей осознание, что Зайанна не зависит от питания человеческой кровью, чтобы существовать. Она казалась совершенно здоровой за месяцы без неё.
Фэйт была… *надеющейся*.
«Здесь история становится длинной. Вам, наверное, стоит устроиться поудобнее». Зайанна сделала паузу, подумала, затем сказала: «Я хочу торт».
Все были ошеломлены просьбой. Фэйт не была уверена, потому ли, что это было совершенно неожиданно, или потому, что это рисовало тёмную фэйри в нормальности, которая резала слух.
«Что в этом такого удивительного?» – спросила она, обиженно оглядывая ошеломлённые взгляды. «Еда довольно пресная, и я застряла здесь на небогоугодное количество времени».
Рейлан скрестил руки, говоря: «Жду, когда ты попросишь, чтобы его покрыли глазурью из крови шеф-повара».
Зайанна бросила на него плоский взгляд. «Шоколада будет достаточно».
«Договорились», – ответил Кайлир, борясь с улыбкой. «Что-нибудь ещё?»
Их взгляды встретились, и наряду с их близостью на долю секунды Фэйт боролась с желанием отвести взгляд. Тогда это щёлкнуло с ослепительной ясностью, пока она смотрела на них, пропустив удар сердца и отменив любую доброту, которую могла испытывать к тёмной фэйри. Её потребность защитить Кайлира пульсировала так сильно, что её кулаки сжались.
*«Не делай ничего безрассудного»,* – мягко сказал Рейлан ей в разум.
*«Ты знал?»* – обвинила она.
Это было так очевидно, что ей хотелось себя отшлёпать. Странное поведение Кайлира; враждебность Изайи. Фэйт проклинала себя снова и снова за то, что была так рассеяна, чтобы не увидеть это раньше. Чувства, которые он развил к врагу.
«Недавно, но не нам это останавливать».
«Она использует его».
Фэйт пришлось сосредоточиться, чтобы не показать свой гнев, иначе он начал бы как яркий сигнал на её ладонях. Ласка Рейлана погладила её чувства. Это помогло, но новая стена подозрений выстроилась там, где она, возможно, начинала смягчаться к Зайанне.
Скребущий звук о камень отвлёк её от этого прилива эмоций. Фэйт наблюдала, как Зайанна переводила первое слово, снова без необходимости сверяться с пергаментом. Вдоль первой наклонной стороны многоугольника она написала: «Сила».
«Когда Боги создали этот мир, у них не было причин оставаться, и им быстро наскучило. Потребовались все семеро из них, чтобы создать Духов для баланса видов и охраны мира, или так они думали. Но Боги – переменчивые существа, всегда верящие, что могут превзойти друг друга, так что Духов было недостаточно. Они согласились, что пока Духи останутся стражами мира, каждый создаст своё собственное существо, чтобы странствовать по землям во плоти. Деметрис, Бог Силы, верил, что мир можно спасти честью и жертвой. Он создал первого Смертного Бога по своему образу, фэйри, названного в свою честь, как и все они в своей гордыне».
Она вывела буквы следующего слова вдоль вертикальной грани: «Мудрость».
«Следующим был Эросен, Бог Мудрости. Он верил, что мир можно уравновесить терпением и дальновидностью. Снова его творение было фэйри».
Фэйт полностью погрузилась в рассказ, чувствуя, как он проникает глубже её собственного понимания истории, пытаясь открыть дверь, к которой у неё не было ключа.
«Ияна, Богиня Знаний» – Зайанна начертила слово – «была первой, кто выбрал человеческое творение. Она верила в справедливость и что сила не в теле, а в разуме. Бог Мужества, Гелиос, как говорили, питал определённую привязанность к путям Ияны, и поэтому он тоже выбрал человеческую форму, чтобы воплотить себя, веря, что храбрость и сила воли, несмотря ни на что, – вот что нужно земле, и что их люди докажут это».
С тремя оставшимися сторонами никто больше не проронил ни слова, все глаза были прикованы к рисунку Зайанны, загипнотизированные тем, как она говорила.
«Федара, Богиня Стойкости – личный фаворит». Зайанна задумчиво посмотрела на слово. «Её ценности часто игнорировали. Может, некоторые считали их слабостью. Хотя земли не были бы такими яркими и полными жизни, как продолжают быть, без её видения, что мир и прощение уладят земли. Именно её творение-фэйри положило начало порядку, который установит мир между королевствами».
Фэйт слушала каждое слово о Богах, чувствуя, будто знает их, или будто они всегда были частью её.
«Китана, Богиня Тьмы и Света, была единственной, кто пошёл против остальных, создав свой образ как тёмная фэйри. Её считали ненадёжным Богом – только теми, кто не понимал того, у кого есть воля делать всё необходимое, даже если это морально серо. Её любовь могла быть суровой, но она верила в волю гнуться – использовать тьму, если нужно – но она не была жестокой».
Фэйт обнаружила, что *соглашается* с Зайанной, хотя и не говорила этого. Она позволила ей закончить последнее слово.
«На вершине вертушки мы возвращаемся к Ласенне, Богине Силы. Боги, может, и любят притворяться равными, но я верю, даже они знали, что у Ласенны было больше силы, чем у них. Они уважали её, потому что она не злоупотребляла этим фактом, хотя могла бы. Это было в её возможностях пойти против них всех, если бы она пожелала. Но она верила в самоотверженность, чтобы уравновесить силу, которой обладала, и, возможно, выбрала бы человеческий образ, будь он способен вместить то, что она им дала. Но сила часто зла, опасна и непредсказуема».
Её тишина вибрировала, формируя множество нитей мыслей из всего, чем поделилась Зайанна, но Фэйт не могла сосредоточиться. Ещё не знала, что всё это значит и как новые знания могут помочь им.
«Что случилось со Смертными Богами?» – наконец спросил Кайлир.
Зайанна пожала плечами, что говорило, что её следующие слова – догадки. «Это была Заря Унгардии. Моя догадка? Они жили и умирали в обычной для фэйри и человека продолжительности жизни».
«Их потомки… они всё ещё могут обладать той же силой?» – допытывался Рейлан.
«Сомнительно через такую разбавленную кровную линию. Мы говорим о многих тысячелетиях».
«Если только Истинные Боги не нашли способ вмешаться снова». Голос Марлоу нёс знакомую надежду, будто она нашла ещё один кусочек к бесконечным несформированным головоломкам её разума. «Есть пророчество, не так ли? То, о котором знает Марвеллас, и которое упоминает Семи Смертных Богов. Думаю, я видела его фрагменты». Её выражение исказилось от замешательства, пытаясь выудить ответы, которые она хранила лишь наполовину.
«Я не знаю о пророчестве», – призналась Зайанна, и Фэйт поверила, что её слова были искренними. «Но я знаю, что *ты* важна для неё, Фэйт. Я думала, это только потому, что ты её наследница». Зайанна бросила мел, откинувшись спиной к стене. «Возможно, у тебя есть большее преимущество, чем ты знаешь. То, что Марвеллас может обнаружить первой и уничтожить, если ты недостаточно умна. Судя по сегодняшним наблюдениям, не могу сказать, что надеюсь на тебя».
Фэйт бы закатила глаза на насмешку, но Зайанна была права: они думали о битвах, войне и оружии, когда могли упускать что-то crucial, что можно найти только в книгах, а не в стали. «Последняя строка», – сказала она, изучая четыре оставшихся слова под изображением.
*«Fesia omarte, Fesia lasera».* Зайанна произнесла их с красивой красноречивостью.
Но именно Кайлир перевёл послание. «Падёт один – падут все».
ГЛАВА 69
Фэйт
Фэйт изменила множество умов этой ночью, чтобы выскользнуть из города. Хотя она становилась увереннее в изъятии кратковременной памяти, она ускорила Кали из страха, что кто-нибудь из них мог выскользнуть и предупредить остальных об её отсутствии.
У неё не было выбора, кроме как рискнуть.
Они мчались галопом, замедляясь до шага, когда подъехали к ближайшему маленькому городку прямо за пределами столицы. Фэйт не теряла времени, привязав Кали и направляясь в уютную таверну. Не было гарантии, что её план сработал, или что её сообщение было получено. Это был отчаянный выстрел в темноте, и её сердце бешено колотилось от мысли, что всё могло быть напрасно, и она была виновата в том, что случилось с хранителями библиотеки.
Её пульс застрял в горле, когда она вошла и остановилась в арке, ведущей в главный зал.
Вот он.
И судя по полной кружке и аккуратно разложенной веером колоде карт, казалось, он ждал её, как она и надеялась.
Она скользнула на скамью. Он держал шляпу наклонённой вниз, внимание только на своём элем и подготовке игры. Она тяжело дышала, всё, что хотела высказать ему, вырываясь на поверхность.
Фэйт начала с: «Сколько тебе лет?»
Это заслужило глубокий вдох от него, прямо перед тем как его голова выпрямилась, и Фэйт встретила знакомые океанские глаза на состаренной коже моряка. «Думаю, вопрос в том, сколько лет *тебе*, Фэйт Ашфаер?»
Огастин начал с уловок. Она знала, что он будет, но это только усилило её раздражение.
«Двадцать», – сказала она сквозь стиснутые зубы.
«Что есть физическое тело… для души?» Его взгляд упал многозначительно на руку с картами, которой она не коснулась.
«Я пришла сюда не играть».
«Впечатлён, что ты вообще догадалась, как отправить Фаеровое Послание, чтобы мы встретились здесь».
Это было всё, ради чего она украла перо. Она обнаружила, что может использовать маленькие угольки и писать свои слова их пламенем, прежде чем они примут форму маленького Феникса и взмоют с её окна. Но её изумление и триумф от этого открытия давно превратились в кошмар душераздирающей вины.
