Текст книги "Меч из тлеющих углей (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)

Ник слушал с восхищением, пока Тория объясняла из своих чтений о Падении Стенны и правителе-сирене. История была примечательна, и он задумался, что изменилось: куда она ушла, или, может, у неё просто не было наследника? Не верховная королева, чтобы властвовать, а та, что поддерживает мир и общение между всеми королевствами.

Он ни на секунду не верил, что Марвеллас планирует править столь справедливо и милосердно.

«Это слабость, и нам нужно её найти».

«Мы говорим о другом человеке, Ник, а не о *вещи*, которую можно использовать*.*»

«Если они хоть немного похожи на своего отца, я не считаю их человечными».

«Если бы всех нас судили по поступкам родителей, цикл никогда бы не прервался».

Ник глубоко вдохнул, его пальцы бессознательно скользили вверх и вниз по её руке. Он обожал Торию за её справедливое суждение, за то, что она была его лучшей половиной во всём.

«Ты права, любимая, – пробормотал он, сжимая её талию. – Ты всегда права».

Ник осторожно прислонился к стволу дерева, держась достаточно далеко, чтобы избежать обнаружения фэйри, но достаточно близко, чтобы проникнуть в разум верховного лорда. Он не мог отрицать трепет от этой способности, и хотя мысли об отсутствии Фэйт заставляли его сжимать кулаки, он обнаруживал, что проецирует назад в их ранние дни открытия невозможного, скрытого в ней.

Используя то, что он считал близким подобием её сознательной способности, он переживал руководство, которое пытался проецировать на неё, теперь переводя его для себя, и эти воспоминания были яркой радостью. *Боги,* он скучал по ней. Он не ожидал этого, не так глубоко, но не мог отделаться от страха, что пропускает так много, через что прошла его дорогая подруга. В некотором смысле он бросил её, когда когда-то был её первым, к кому она звала на помощь.

Руки обхватили его сзади, и обволакивающее тепло Тории, её запах, полностью расслабили его напряжённую позу.

«Всё в порядке?»

Он уловил проекцию её мысли, не смея говорить вслух из-за их близости к Мордекаю.

Ник наблюдал за ними троими. Лайкас помогал Самаре собирать их немногочисленные пожитки. Мордекай не обращал на них никакого внимания, повернувшись к ним спиной, чтобы смотреть сквозь деревья. Он проникал в разум верховного лорда лишь для того, чтобы записать внушение. Ник не был достаточно уверен в своей способности изменять мысли Мордекая без обнаружения, и сейчас было далеко не время это проверять.

Идея стала тёмным искушением. Он гадал, смог бы он получить ответы на свои неотвязные вопросы, если бы только осмелился *проникнуть*. Часть его ужасалась его желанию заглянуть в личные мысли, и это стало новым витком вины – думать, что Фэйт хранила куда более чистую совесть, чем он.

*«Он не выглядит подозрительным. Думаю, внушение всё ещё действует»,* – ответил Ник, пытаясь сохранить концентрацию, когда щека Тории прижалась к его, а её руки ласкали его грудь.

Проникнув в разум Лайкаса, Ник проверил, как он держится.

*«Как ты?»* – поддразнил он, уже чувствуя рябь его недовольства.

Генерал быстро взглянул в никуда, когда не мог видеть позицию Ника. *«Если хочешь внушить ему, чтобы он увидел меня и занял моё место, я не возражаю»*.

Ник подавил усмешку. *«Он не выглядит столь навязчивым»,* – заметил он.

Мордекай не сдвинулся ни на йоту.

«Не могу решить, повод это для беспокойства или облегчения, – признался Лайкас. – Он был... добр к ней. Это тревожит».

Пальцы Ника переплелись с пальцами Тории бессознательно. Он охладил свой гнев, чтобы спросить: *«Как держится Самара? Он был с ней физически?»*

«Она в порядке. На удивление спокойна. Хотя Мордекай не взаимодействовал с ней больше, чем учтиво. Возможно, моё присутствие заставляет его сдерживаться. У него ещё меньше интереса общаться со мной».

Мордекай не заботился тратить энергию на знакомство с ближайшим генералом Тории. Ник полагал, ему и не нужно было, когда его метод лидерства – вдохновлять страх, а не любовь.

«Тория займёт её место через несколько дней, когда мы достигнем границ Олмстоуна».

Защитная вспышка Лайкаса не нуждалась в озвучивании. Ник чувствовал её тоже, и его палец погладил её мягкую кожу. Он едва мог думать о том, что она будет в досягаемости чудовища.

«Ценой моей жизни она будет в безопасности», – пообещал генерал.

У Ника не было роскоши времени, чтобы узнать Лайкаса лучше, но его яростная преданность и дружба с Торией не вызывали у него ни секунды сомнений. Не было никого, кому он доверял бы больше, чтобы защитить её.

Она обняла его крепче, посылая ему свои мысли. *«Не выношу тишины»,* – тихо призналась она.

Грудь Ника чертовски ныла. Соединив руки с её, он поцеловал её ладонь. Он чувствовал то же самое, когда их разорванная линия общения оставила разделение внутри. Хотя это и не было необходимостью, они привыкли ценить эту роскошь, и потребуется время, чтобы приспособиться.

Он повернулся к ней, рука прикрыла её затылок. «Я здесь, любимая, – сказал он ей в разум. – Всё, кажется, хорошо. Давай насладимся следующими несколькими днями вместе. Только ты и я».

ГЛАВА 65

Тарли

Мешок на голове казался совершенно излишним, когда он точно знал, каким путём его вели к замку. Хотя он был сбит с толку, почему его нападавшие использовали скрытый проход через конюшни.

Он молчал. Не было смысла пытаться бороться с притупленными чувствами, хотя он подсчитал, что их было всего четверо. Они не говорили ни о каком другом пленнике, и никто их не перехватил.

Всё, что мог сделать Тарли, – молиться, чтобы они не видели его с Неридой.

Теперь они направлялись к замку, но он всё ещё мог сказать, что они идут по наименее используемым коридорам, останавливаясь и проверяя, будто все пятеро крадутся. Они вошли в маленькую залу совета, и без предупреждения мешок грубо сдернули с его головы.

Тарли моргнул, приспосабливаясь к свету, и когда он собирался бросить яростный взгляд на нападавшего, мелькнувшее движение привлекло его взгляд. Он был ошеломлён, увидев человека, смотрящего в окно, повернувшегося к нему спиной. Хотя вид его одеяний и разноцветных бусин, вплетённых в волосы в тон...

«Так ты восторжествовал», – прокомментировал Тарли. С его запястий сняли оковы, и он вскрикнул, потирая красные ссадины, оставленные Мейджстоуном.

Тяжёлое дыхание привлекло его внимание, и он увидел Катори —

Нет, это была не она. Пятно коричневого в одном глазу говорило ему, что волк, должно быть, был Асари.

«Не совсем, – сказал вождь Зейнад, его голос был таким же спокойным и мощным, как помнил Тарли. – Стратегический компромисс, пока что, чтобы они верили, что мы на их стороне».

Под «ними» Тарли заключил, что он имел в виду тёмных фэйри, которые разрушили его королевство, убили его мать и, вероятно, его отца.

«Ты предатель».

«Я не твой враг, Тарли Вольверлон. Приношу извинения за метод доставки сюда, но тебе нужно многое наверстать, прежде чем бросать обвинения».

«Так ты теперь король?»

«Нет, – просто сказал он, сложив руки за спиной, обходя стол. – Ты».

Это заморозило его. Он хотел покачать головой, но боялся прямого отказа перед Каменными Людьми. «Я отвернулся от них». Тарли смягчил свой протест другим способом. Его трусость была ничем по сравнению с тем, что он снова станет никем.

«И всё же ты здесь», – спокойно сказал Зейнад.

«Не по выбору».

«Тогда зачем ты вернулся?»

Его вопрос снял одну заботу, ползавшую у него под кожей. Они не могли знать о Нериде, иначе спросили бы о ней.

«Что случилось с моим отцом?» – вместо этого спросил Тарли. Он не был уверен, что хочет знать точные детали. Он оплакивал его смерть давно, но подтверждение, что он больше не живёт как замученный разум, обитающий в пустом титуле, что он наконец обрёл покой, ощущалось как завершение.

К чему он не был готов, так это к подтверждению, что тот всё ещё жив.

«Он содержится в камерах далеко внизу».

Тарли метнул тёмный взгляд на Зейнада. «Ты сдал его, чтобы занять его место здесь – так что ли?»

«Я сделал то, что должен был». Голос вождя впервые повысился, заставив Тарли отступить, когда он увидел трудный выбор, который тому пришлось сделать. «У тёмных фэйри численность, которую мы не можем постичь. Если бы мы сражались с ними в тот день, когда ты бежал, мы бы проиграли. Они разрушили бы город, убив каждого невинного в наказание».

«Так вместо этого ты решил встать на их сторону».

«Варлас – сломленный мужчина. Он был таким долгое время – думаю, ты это знаешь». Он принял молчание Тарли и вину, отягощавшую его позу, как подтверждение. «В глазах Марвеллас он подвёл её. Она должна была заполучить всех четверых вас в свою армию тёмных фэйри. Тебя, Никалиаса, Торию и даже твою сестру. Вы сохранили бы свои королевства, но были бы полностью под её командой, и есть что-то могущественное в королевской крови, что создаёт сильнейших тёмных фэйри, или так она утверждает. Варлас был задержан по её приказу, и по нашей договорённости его никогда не освободят».

«Зачем ты мне всё это рассказываешь, если рискуешь её гневом?»

«Я рассказываю, потому что, несмотря на всё, чему мы подчиняемся внешне, мы всё ещё работаем против неё в этой войне. То, что она видит необходимым для *справедливого* и *сильного* континента... это непостижимо».

Тарли никогда не задумывался, чего надеется достичь Дух в своём правлении. Какие перемены она считает необходимыми. Его охватило предчувствие, нуждаясь знать, но не веря, что готов. «Чего она хочет?»

«Искоренить слабость».

Он пытался привести в движение шестерёнки своего мозга, чтобы понять, что это означало. Ответов было слишком много. Из того немногого, что он знал о Духе, одно было ясно – это ценность, которую она придавала способностям и силе.

«Возможно, я в её списке на уничтожение», – размышлял он. В нём не было ничего, что могло бы быть ей полезно.

«Я не совсем в этом сомневаюсь, но верю, что ты был бы ещё одним этапом в её планах*.*» Зейнад начал задумчиво прохаживаться к книжному шкафу. «Дело в амбициях – они бесконечны. Достигаешь одной цели, всегда будет другая. Что-то большее, лучшее. Каждый триумф становится ступенькой к бесконечности мечтаний и желаний. Амбиции могут создавать величайших лидеров, как хороших, так и злых».

«Откуда мне знать, что ты не работаешь на неё сейчас, приводя меня сюда в надежде, что я сяду на тот трон как её невольная марионетка?»

«Ты не сядешь на тот трон, ибо ты прав: именно этим бы ты и стал. Если бы она знала, что у меня есть ты, поверь, твои дни как фэйри были бы сочтены. Полнолуние *приближается*».

Тарли собирался спросить, как он узнал, где он был, но его ответ вошёл в комнату. Блестящая белая шерсть и чисто серебряные глаза. Он едва сдержал свой взгляд.

«Признаю, я никогда не питал величайшего уважения к Варласу. Он игнорировал многие мои срочные просьбы обсудить вопрос, из-за которого мы оба в проигрыше. Есть большая территория, остающаяся нейтральной, и я хотел прийти к какому-то соглашению, которое мы могли бы использовать». Когда Зейнад повернулся к нему лицом, Тарли невольно выпрямился. «Но мы – не наши предки. То, что я увидел в тебе в тот день нашего поражения, считаю, могло бы стать достойным правителем. У меня нет желания сидеть на троне Олмстоуна».

«Я сбежал», – признал Тарли, не в силах принять эту мысль.

«Ты спас Торию своими способами. Затем ушёл, чтобы спасти сестру, не так ли?»

Он стиснул зубы. Ему не нужна была похвала, ни чтобы его трусливые действия искажались в героизм. Он прямо тогда решил, что ему нужно сделать.

«Опал в безопасности, и если я найду твоих людей достойными доверия и твою верность истинной, то скажу тебе её местонахождение, чтобы ты мог отправить охрану. Она та, кого нужно охранять. Опал Вольверлон, когда придёт время и она достигнет возраста, должна быть той, кто будет править Олмстоуном». Его грудь наполняла гордость при этой мысли. Её большое сердце и светлая натура заставят это королевство процветать, восстановив его ценности лучше, чем он когда-либо мог.

«Ты откажешься от своих прав?» – осторожно спросил Зейнад.

«Да, – сказал он с уверенностью. – Я буду работать с тобой, чтобы удержать это королевство от краха, даже если это означает, что я не *здесь*. Эта война и её угрозы куда больше, чем отдельное королевство, и пора нам начать искать союзы и информацию, чтобы нанести удар там, где она меньше всего ожидает. Опал будет содержаться в безопасности и вдали, пока Марвеллас не будет побеждена».

Вождь Зейнад носил выражение, вызвавшее сжатие в его груди. Человечное, но с отцовской гордостью, с которой он теперь смотрел на Тарли. Он так давно забыл чувство этого взгляда.

«Я знал, что был прав в том, что увидел, – пробормотал он больше для себя, чем для кого-либо. – Наши видения этого королевства совпадают, Тарли. А тем временем, что ты будешь делать, что могло бы помочь, если тебя здесь не будет?»

Тарли глубоко вздохнул. Его разум поднялся с дремлющим чувством решимости и чем-то, от чего он отпустил возможность когда-либо иметь снова. *Цель.* Он подумал о Нериде и о том, как её путь пересекся с его на её пути помочь той, у кого больше всего шансов одолеть Марвеллас.

Её наследнице.

Тарли с трудом представлял себе человеческую девушку, на которую он едва обратил внимание, кроме как находя странной её интеграцию в двор Орлона на королевских встречах. Он не мог постичь, что именно она была той, кто всё это время сидел там с самой большой силой. Но он верил Нериде, рискнувшей путешествием сюда, чтобы найти информацию для неё, и по этой причине Тарли знал, что ему нужно сделать и куда они направятся.

«Наследница Марвеллас жива, – объяснил он отстранённо, пытаясь сложить доступные ему кусочки. – Думаю, мой путь ведёт к ней, и она – ключ к тому, чтобы всё закончить».

«Я слышал о такой сказке, хотя не знал, что настоящая наследница снова жива».

«Снова?»

Зейнад кивнул. «Был ещё один давным-давно, когда начались конфликты, но хотя и настоящий наследник, он не был тем, о ком говорили пророки. Они исчезли без следа».

В тот момент Тарли почувствовал печаль за человеческую женщину с судьбой мира на её плечах. Но она не будет делать это одна – в этом он был уверен.

«Останься на ночь. Уже темно, и начался дождь. Я посоветую не выходить из своих покоев, когда тебя проводят. Некоторые тёмные фэйри проживают в замке, и если вести о тебе дойдут до Марвеллас, твой план закончится, не успев начаться».

Тарли хотел возразить, но, глядя на темнеющее небо и первые капли, ударяющие в окно, он знал, что не найдёт Нериду до утра. У неё были какие-то деньги, и он мог лишь надеяться, что она не ушла слишком далеко, думая, что он бросил её. Хотя Тарли знал, что в ту ночь ему не добиться большого отдыха.

ГЛАВА 66

Фэйт

Лишь две свечи освещали разложенные на столе пергаменты. Тот самый стол, за которым её мать стояла бессчётное количество раз, пытаясь понять, как разорвать временное проклятие и быть с её отцом. Фэйт провела долгую ночь в метаниях, с бушующим разумом, игнорируя тошнотворный спазм в животе при мысли о визите в библиотеку и необходимости уклониться от стражников, выставленных у её комнаты. Ей пришлось повлиять на их мысли, чтобы те забрели в другие места, пока она занималась изучением.

Фэйт не могла отделаться от чувства, что она что-то упускает. Она достала записку из карманных часов своей матери вместе с той, которую ещё не открывала, и положила их на стол.

«Трое часов», – вслух поразмыслила она.

Внезапно Фэйт охватил ужас при воспоминании о том, как она безрассудно отдала одни из них. Она наблюдала, как они растворились в зеркале, и теперь нельзя было сказать, куда она их отправила. В какую реальность или время.

Что, если она отдала ключевую часть информации, которая была им нужна?

Размышлять об этом сейчас было бесполезно. Она тряхнула головой, отгоняя неуверенность в себе. У Фэйт не было кузнечных инструментов, чтобы отвинтить задние крышки. Может, ей стоило подождать до утра и попросить Марлоу… Но в своём разочаровании ей было настолько всё равно на их сохранность, что она взяла оба часовых механизма.

Сила её гнева вырвалась на ладони, стекло треснуло и разбилось, порезав ей руку, но она продолжала сжимать, пока металл не погнулся и не деформировался. Её рука дрожала, а глаза пылали, ведь часы её матери были уничтожены её же прикосновением. Это было всё, что у неё от неё осталось, но теперь они не казались ей памятной вещью – только проклятием.

Её руки засветились ярче, и Фэйт закрыла глаза. Полились слёзы. Её ладони горели – смесь крови, сочившейся сквозь пальцы, и её магии, которая щекотала знакомой сладкой сущностью. Твёрдые объекты в её хватке медленно превращались в пыль, и она смотрела вниз, наблюдая, как последние из них рассеиваются сверкающими частицами.

Затем она разом отозвала свою магию, не двигаясь от страха, что она права. Но она была слишком измотана всеми тяжёлыми эмоциями, что не отпускали её с момента возвращения в Райенелл, чтобы ощутить хоть каплю волнения или облегчения, когда в её владении остался всего один сложенный пергамент.

Она положила его на стол, чтобы он не пропитался кровью ещё больше. Фэйт осмотрела свои раны, обнаружив символы в кровавых полосах, и часть её жаждала, чтобы они зажили.

Её глаза были закрыты от боли, которая подпитывала её разочарование, когда его голос нарушил темноту.

«Уже за полночь».

Фэйт не посмотрела на Рейлана, когда он вошёл в библиотеку.

«Я ждала тебя сегодня вечером, когда сказали, что ты вернёшься», – пробормотала она, перелистывая страницу книги.

«Я только что прибыл».

Всё, что она смогла выдавить, – это кивок, едва в силах взглянуть на него, хотя это разрывало её на части.

«Тебе не следует сейчас бродить по замку в одиночестве, особенно в глухую полночь».

«Ты тогда слышал, что произошло».

«В тот же день, да».

«Значит, это тебя тогда не касалось; не должно касаться и сейчас».

Рука Рейлана твёрдо легла на страницы, прежде чем она успела перелистнуть следующую. «Думаешь, я хоть на чертову секунду отдыхал с тех пор, как услышал об этом? Зная, как далеко я был и что не могу уехать, не раскрыв, что моя единственная причина – это ты. В их глазах ты была в безопасности в более чем способных руках». Его рука взяла её за подбородок, заставляя посмотреть на него, и она сломалась.

«Я ненавижу это», – прошептала она. Её губы сжались, разочарованная в себе за то, что рушится. «Я ненавижу, что ты должен быть каким-то запретным секретом. Ты был нужен мне всё это время. Я не виню тебя, никогда, но я не могу перестать думать, не слишком ли это всё. Что я была дура, чтобы верить, что смогу вернуться и носить эту маску храбрости, когда сама не знаю, что делаю, лишь пытаюсь вести за собой так, как от меня ждут. Я думала, что смогу быть сильной, но это *больно*, Рейлан».

Его выражение лица смягчилось с твёрдых, резких линий, мгновенно разделив её горе. Он поймал её руки, перевернул их и обнаружил, что порезы зажили, а кровь высохла. Он прижался губами к одной, а затем обвил её руками свою шею. Фэйт приподнялась на носочках, чтобы обнять его, уткнувшись лицом в его шею, и вот так, на какое-то, пусть и короткое, время тяжесть мира спала с её плеч, прежде чем её швырнуло обратно в жестокую реальность.

Но она знала, что такие моменты могут нести её сквозь всё.

«Мне больно вместе с тобой», – пробормотал он ей в волосы.

*Боги*, она знала, что это так. Осознание того, что она бессильна положить этому конец за них обоих, терзало её неделями, и будь это так же просто, как разорвать узы, возможно, она отпустила бы его. Но Рейлан был запутан так глубоко, что это стало собственной связью – не магической, а сердечной.

Он отпустил её слишком скоро. Всегда слишком скоро.

«Что ты надеялась найти здесь сегодня?» – спросил он, не убирая руки с её талии, а другой облокотившись на стол.

Маленькое утешение вспыхнуло у неё в груди, дав мотивацию столкнуться с тем, что она намеревалась открыть. «Когда мы были в одном из городков, я наткнулась на заброшенную лавку». Фэйт пропустила сцену, которая разыгралась с пугающей чёткостью, поскольку не была уверена, что это не галлюцинация. «Я нашла часы, идентичные маминым, но с меткой Марвеллас на обратной стороне. Я… я отдала их. Но потом Нерида дала мне последние часы с меткой Дакодас».

«И где они теперь?»

Фэйт поморщилась, и Рейлан прочитал ответ в подсознательном движении её рук. Неожиданно он фыркнул со смешком, наклонился и поцеловал её в плечо.

«Ты становишься довольно разрушительной, знаешь ли».

«Тебя это забавляет?»

«Это будоражит меня».

«Мне стоит беспокоиться?»

«Нет, особенно когда я думаю о других способах, которыми эта разрушительная, дикая, прекрасная ярость может быть высвобождена».

Желание поползло жаром вдоль её ворота от его низкого, хриплого тона. Чтобы отвлечь себя от его соблазна, она подняла сложенный пергамент. «Это было внутри, прямо как в маминых».

Он осторожно взял его, и Фэйт разложила переведённую версию Марлоу. «У тебя есть места храмов… Что ты ожидаешь найти в этом?»

«Не уверена, но мы, скорее всего, всё равно не сможем прочитать это сейчас. Марлоу потребовались недели, чтобы перевести первый».

«Я начинаю думать, что все плохие вещи приходят втроём», – проворчал Рейлан.

Фэйт наблюдала, как он начал осторожно разворачивать пергамент. Её пульс забился, пальцы дрожали в желании поскорее покончить с этим и узнать, что внутри. Она тяжело дышала, когда он полностью раскрылся, и она увидела его замешательство, прежде чем он положил его.

«Изображение», – размышляла Фэйт, щурясь на линии.

То, что он представил перед ней, было целой головоломкой, но её разум разбегался с её кусочками, пытаясь понять, почему оно выглядит знакомым, но другим. Линии пересекались друг с другом в красивом символе, три пересекали эмблему и окружность фигурой с семью сторонами, на каждой из которых были слова на другом языке. Затем она вернулась обратно.

Символы…

Все три из них накладывались друг на друга.

«Символы Духов», – заключил Рейлан одновременно с ней.

Фэйт безучастно кивнула. «Что это значит?» – вслух удивилась она. Фэйт видела их много раз. Она *носила* их. Но никогда не видела эту объединённую версию.

Рука Рейлана скользнула по её затылку, но прежде чем он смог ответить, он полностью отошёл от неё. Фэйт почувствовала это тогда – отдалённое приближение кого-то, и она никогда не привыкнет к опустошающему чувству в животе, будто их близость – скандал.

В библиотеку вбежал Кайлир, его выражение лица было ужаснувшимся, но плечи обвисли от облегчения, когда он увидел её.

«Что случилось?» – Рейлан шагнул к нему, мгновенно сосредоточившись на тревоге Кайлира.

«Боги всемогущие, когда я увидел—» Он тряхнул головой, его дыхание было тяжёлым.

Кожа Фэйт покрылась мурашками. Она никогда не видела его таким бледным.

«Твоя комната, Фэйт. Когда я нашёл её разгромленной, я боялся худшего. И твоя служанка. Стража поднята по тревоге, и замок закрывается на полную блокировку».

Фэйт отшатнулась назад, прежде чем сильная рука обвила её. «Гресла?» Её мысли мелькали от одного вывода к другому. Зачем она была там так поздно?

Молчание Кайлира заставило её взглянуть на него в надежде, что его уста произнесут нужное ей уверение. Он ничего не сказал. И не нужно было, когда его глаза сообщили её худший страх.

«Нет…»

Фэйт сорвалась с места и побежала.

Голоса звали её, но стук в ушах, свист воздуха заглушил их. Она мчалась по залам, будто могла обратить время вспять, отказываясь верить в кошмар, который описал Кайлир.

Пока он не ожил прямо перед ней.

Фэйт не чувствовала связи со своим собственным телом. Она зажмурилась изо всех сил, но когда сцена не изменилась, она закрыла глаза, отчаянно ища свою способность к Ночным Скитаниям, потому что это наверняка должно было быть ужасом её собственного порочного разума.

Но тело было настоящим.

Её веки разомкнулись, выпуская слёзы свободно. Тело Греслы лежало смертельно неподвижно, лицом вниз, без всякой заботы. Алая лужа растекалась из-под неё. В одно мгновение реальность безжалостно хлестнула её.

Фэйт больше никогда не увидит те материнские глаза. Никогда не почувствует тёплые объятия и не услышит её нежный смех, и Фэйт зарыдала. Никогда больше она не назовёт её по титулу, и все те разы, когда она съёживалась, она хотела бы забрать обратно и сказать Гресле, как много для неё значило, что та верила – Фэйт заслуживает быть здесь.

Греслы не стало.

«Пойдём со мной, Фэйт». Нежное уговаривание Рейлана прозвучало, будто он был над водой. Она не знала, когда согнулась пополам, и лишь его руки удерживали её от падения.

Комната была разгромлена, и Фэйт увидела коробку, в которой она хранила это, раскиданную на кровати.

Они нашли это.

«Это моя вина», – прохрипела она.

Рейлан развернул её, крепко прижав к своей груди, пока она билась, пытаясь выпустить возмездие, которое опасно бурлило внутри. «Нет».

Фэйт перестала бороться, вместо этого отчаянно вцепившись в его одежду, пока её горе меняло эмоции так быстро, что у неё начало кружиться голова. «Я не хотела, чтобы кто-то из них пострадал. Я не причиняла им вреда».

Рейлан принял часть её боли. И хотя она заслуживала чувствовать каждую крупицу так, будто это могло убить её, Фэйт приняла помощь его успокаивающего присутствия, чтобы заговорить.

«Это была я», – призналась она. «Я украла перо Феникса. И то, что от него осталось… это то, за чем они пришли сегодня. Я никому не причинила вреда в библиотеке, только отправила их в бессознательное состояние… Я не—» Она подавилась.

Рейлан взял её лицо в руки, его глаза были расчётливыми, но оставались мягкими по отношению к ней.

Не важно, что Фэйт не была той, кто держал нож; каждая смерть с тех пор, как она украла перо, лежала на её плечах.

«Послушай меня», – твёрдо сказал Рейлан, его большие пальцы смахивали её слёзы. «Если это то, за чем они пришли, они бы взяли его в библиотеке в первую очередь, и они бы всё равно убили ради него».

Это не облегчило её стыд, но её сердце опустело, не в силах спорить.

«Мне нужно, чтобы ты сказала мне, зачем».

Она была должна ему это, но ей нужно было быть где угодно, только не в этой комнате. С её разбитым сердцем оставались секунды, чтобы развернуться и упасть рядом с Греслой.

«Я услышал шум».

Этот голос перевернул что-то в ней. Её зрение в одно мгновение украла вспышка белого. Потребность в мести подхлестнула её движения, и она нащупала рукоять кинжала у бедра. Удар о стену слабо прокатился по жару, быстро гнавшему её кровь. Только когда её рука была прижата поперёк груди Малина, а острие её лезвия касалось его горла, она осознала, что сделала.

«Что ты с ним сделал?»

«Я мог бы предать тебя суду за это».

«Давай», – бросила она вызов, забыв о всякой логике.

«Фэйт, это не путь», – спокойно сказал Рейлан.

«Это *мой* путь».

«Нет, это не так».

Она не хотела направлять свой безрассудный гнев на него, но не могла не чувствовать, что его вмешательство – предательство.

«Тебе стоит его послушать». Лёгкая усмешка её кузена спровоцировала в ней потребность в насилии.

Рейлан и Кайлир сместились, когда её лезвие двинулось, теперь покоясь на его коже.

«Это ничего не даёт, кроме как осуждает тебя», – резонно заметил Кайлир.

Она стиснула зубы так сильно, что они могли сломаться, её сжатый кулак дрожал, пока она боролась с сильным желанием покончить с кузеном прямо сейчас. У неё не было доказательств его вины, но она не могла перестать видеть в нём виновника. Возможно, в собственной ненависти ей нужно было прикрепить вину.

С криком агонии лезвие Фэйт оцарапало его горло, когда она отступила. Усмешка Малина сменилась мраком, когда он поднял руку к лёгкому порезу.

«Как ты можешь рассчитывать управлять королевством с такими необузданными эмоциями и резкими реакциями?» – издевательски спросил он.

Фэйт было всё равно. Она едва могла смотреть на него, пока лезвие всё ещё болталось в её хватке. Рука Рейлана мягко легла поверх неё, и Фэйт не протестовала, когда он вывел её из комнаты.

В коридоре её адреналин медленно спадал. Её шаги перемещали пустое тело, но реальность её положения приковывала её, поскольку душевная боль делала её нечувствительной.

Её эмоции полностью истощили её. Она лежала, свернувшись в углу библиотеки на одном из плюшевых сидений. Они вернулись сюда, потому что Фэйт знала – сон не придёт к ней до конца ночи.

«Оно было нужно мне, чтобы отправить сообщение. Из знаний, что я нашла в некоторых текстах, я подумала, что если оно действительно от Атериуса, я смогу использовать его через свою связь с ней». Фэйт произносила правду без эмоций.

«Мы можем обсудить это завтра», – во второй раз предложил Рейлан.

Она только покачала головой.

«Почему ты не попросила Агалхора?» – спросил Кайлир.

«Он бы просто так не отдал его мне. Такая древняя и охраняемая вещь не должна быть в руках того, кто едва делает себя достойной здесь», – сказала Фэйт. «Может, он и поверил бы мне, но я знала, что с тем, что мне нужно, я не смогу вернуть его – не весь. Я думала, однажды смогу сказать ему, может, заменить его новым. Не знаю». Она уткнулась лицом в руки, слыша свою эгоистичность вслух. Независимо от того, насколько важным она это считала, слишком много жизней было отнято с тех пор.

Рейлан прекратил своё беспокойное хождение. Он шагнул к ней, присел на корточки и взял её склонённый подбородок, который весил так тяжело, что она едва могла поднять взгляд. «Мне нужно, чтобы ты прекратила эти вредные мысли. Ни одна смерть не лежит на твоей совести».

Фэйт не стала спорить. Его челюсть напряглась, зная, что он не может её переубедить.

«Была попытка завладеть пером до тебя», – сказал Кайлир. «Просто скажи ей». Последнюю часть он направил Рейлану.

Фэйт вышла из своей апатии, найдя силы в своих вялых костях. Взгляд Рейлана подтвердил новость, но её адреналин подскочил от этого.

«Они убили двух хранителей библиотеки неделями ранее, но не продвинулись дальше, прежде чем подняли тревогу и набежала стража. Это самое близкое, к чему кто-либо когда-либо подбирался, чтобы проникнуть в библиотеку, будь то ради пера или других ценных вещей, хранящихся здесь. Эта библиотека хорошо охраняется и имеет строгий протокол обороны. Мне жаль, что я скрыл это от тебя. Не стоило тебя беспокоить, раз им не удалось». Он взял её руку. Его большой палец, проводящий по её коже, принёс тепло их холоду. «Так что видишь, они бы всё равно убили их всех, чтобы добраться до этого. Полагаю, теперь, когда они обнаружили, что кто-то их опередил… ну, они и так дикие звери».

«Я оставила их уязвимыми», – пробормотала Фэйт. «Я оставила их без сознания».

Рейлан сел рядом с ней, и она не могла отказаться от его утешения, когда он привлёк её к себе. «Чего ты добилась с ним?» – спросил он – попытка сменить тему, но это только накрыло её новым стыдом. Его рука провела по её руке, будто он тоже это чувствовал.