Текст книги "Меч из тлеющих углей (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)
Рейлан прошёл мимо, и Фэйт с приливом паники окликнула его – он уходил без единого слова: «Всё в порядке?»
Он замер, будто только что вспомнив об остальных. Его жёсткие черты сгладились, когда он обернулся к ней. Маска, подумала она. «Я найду тебя позже», – пообещал он.
Её нутро сжалось, скручиваясь в боль, когда она впервые осознала, что не может доверять этим словам. Или, по крайней мере, её «позже» стало куда меньшей мерой времени, чем его. Стало ясно, насколько по-разному они жили в стенах замка, и Фэйт часто желала вернуться обратно в их дни странствий. Продолжать притворяться, что она не готовится увидеть конец.
«Чтобы вы оба знали, – вмешался Изайя, прежде чем Рейлан успел уйти, – ваш запах всё ещё на ней, но он слаб. Думаю, пока вы будете осторожны, никто не заподозрит ничего большего, чем то, что могло задержаться из-за вашей позиции её стража».
*Её страж.* Она не могла принять это, сколько бы раз ни слышала. Фэйт уставилась в пол, и хотя она почувствовала его колебание, шаги Рейлана, удаляющегося, погрузили её в уныние. Она увидела, как он тихо разговаривает с Ливией, прежде чем они оба исчезли, даже не взглянув назад.
«Теперь нам многому нужно тебя научить, и на это есть всего около месяца, плюс-минус». Изайя оживился, пытаясь развеять мрачное падение настроения. Фэйт оценила старание, но её якорь на этот день был брошен.
Она встретилась взглядом с Кайлиром, который стоял, скрестив руки, с понимающей улыбкой.
«Боюсь, мне тоже придётся тебя покинуть», – объявил он.
Это привлекло её внимание. «Ты узнал что-то ещё о Зайанне?»
Он посмотрел то на неё, то на Изайю, его взгляд был таким мимолётным, что она задумалась, что это значит.
«Ничего важного – верно, брат?» – сказал Изайя.
Фэйт не могла расшифровать его тон, но глаза Кайлира превратились в кинжалы, уставленные на Изайю, который лишь фыркнул.
Кайлир держался на расстоянии с тех пор, как вошёл в зал. Фэйт не задумывалась, почему, пока не начала чувствовать более глубокий вид разделения. Защита, возможно, хотя она не знала, почему, и со всем, что кружило в её голове из-за её нового статуса и его значения, она задумалась... Чувствовал ли Кайлир, что его отношения с ней стали слишком личными, чтобы быть уместными?
«Некоторые солдаты-отщепенцы попытались выудить информацию без разрешения, – сообщил он ей. – Это отбросило нас назад. Она залечивает раны, но со скоростью смертной».
«Как ты планируешь заставить её заговорить?»
«У него, кажется, есть свои способы», – прокомментировал Изайя.
Кайлир бросил на него предупреждающий взгляд. «Мы всё ещё её изучаем. Физические пытки на неё не подействуют».
«Могли бы, если —»
«Она через всё это прошла».
Фэйт вздрогнула от язвительности в его тоне. Кайлир, казалось, осознал свою ошибку, когда его руки опустились, а Изайя сделал шаг ближе к ней.
«Осторожнее, во что ты ввязываешься, когда это касается нас всех».
Челюсть Кайлира напряглась, будто он хотел поспорить с братом, но в конечном итоге его взгляд смягчился, когда вернулся к Фэйт. «Я лишь хочу сказать, что она ощутила пытки, которые даже наши методы не причиняли. Её этим воспитали. Физический вред не заставит её заговорить, а наши солдаты только показали нам жалкими в её глазах и доказали то, во что её заставили верить: что мы ненавидим её род за их кровь и наследие, и ничего больше».
Фэйт на мгновение задумалась. Сколько бы ни вызывало страха вытаскивать это воспоминание, она подумала об их крыльях, их серебряной крови и даже о чёрной крови, которую она видела пролитой. Фэйт подумала о том, как им удалось захватить Зайанну только благодаря её жертве ради спутников. Она даже подумала о Маверике, о том, что всё, что он делал, было злым и беспощадным, и как он снова убил бы Фэйт, если бы представился шанс, но... это было ради неё. Ради Зайанны. Она не могла не прийти к выводу.
Тёмных фэйри учили быть монстрами, но они не были полностью *чудовищны*.
«Нам нужно сменить тактику», – проговорила она вслух.
«Я пытаюсь узнать, что смогу—»
«Вплоть до анатомии», – вставил Изайя.
«Но это требует времени», – закончил Кайлир, игнорируя брата.
Фэйт встряхнула головой, чтобы сосредоточиться, поскольку не могла жонглировать их напряжением. «У нас нет времени. Мы не знаем, когда они планируют нанести удар, и кто знает, что сейчас замышляет Марвеллас?» Фэйт была не в настроении танцевать, но продиралась через этот урок. Всё должно было стать частью большего плана, и колёса в её голове вращались. Слишком много времени прошло, и её страх рос с каждым днём, что они не продвигались вперёд.
«Я скоро поговорю с ней», – сказала она. Зайанна была их единственной зацепкой, и задача состояла либо в том, чтобы перехитрить – в чём она мало уверена, – либо завоевать доверие их самого смертоносного врага.
После урока танцев Фэйт не могла вынести своих одиноких покоев. Она нашла Джэкона и Марлоу, но не захотела прерывать их мирную прогулку по садам. Поэтому она бродила без определённой цели, пока то, что она нашла, не заставило её уставиться на самый триумфальный вид. Её благоговение приковало её к лестнице, ведущей к самому большому трону, который она когда-либо видела. Возвышение простиралось почти на всю ширину большого зала, множество тёмных каменных ступеней вели к тому, что она знала как трон, но не в традиционном смысле, как она представляла. Этот, казалось, вырастал из земли под ним. Тёмный камень, за исключением сиденья, которое имело знакомый багровый отблеск.
Файрстоун.
«Устрашающе, не так ли?»
Голос Малина появился позади неё, как змея. Он прополз по её позвоночнику, закрепившись в плечах.
«Не в моём описании, нет», – спокойно ответила она.
Это не было ложью. Фэйт восхищалась его силой и красотой, играя с мыслью не смотреть на него, а *с* него. Она думала, что это затопит её неуверенностью, но Фэйт нашла эту мысль удивительно волнующей.
Малин вошёл в её периферийное зрение, остановившись так близко, что потряс её нервы. «Я не ожидал найти тебя бродящей в одиночестве. Хотя бы без одного из твоих псов».
«Ты так называешь всех своих уважаемых командующих?»
«Только тех, кто становится слабым в присутствии милого личика».
Фэйт не смогла сдержать фыркающий смешок.
«Забавно, да?»
«Да, – сказала она, всё ещё не встречая глаз. – Ты продолжаешь недооценивать меня, Малин».
«Твоя уверенность выросла. Мне это нравится».
«Есть причина, по которой ты меня искал? Кроме твоей неуверенности». Фэйт вздохнула, прогоняя быструю вспышку, прошедшую по ней. Ярость Малина она чувствовала даже без взгляда, горячую и ледяную одновременно. Может, и неразумно было его дразнить, но она уже не могла молчать, зная, насколько он готов быть коварным ради трона.
«Уверенность, которую я уважаю. Высокомерие... тебе не к лицу, Фэйт».
Она ни на секунду не верила, что в ней есть что-то, что он *уважает*. «Ты говоришь это, словно мне есть дело до того, что ты думаешь».
Его усмешка прозвучала, тёмной гладкостью. «Ты хочешь трон? Вперёд. Забирай».
Фэйт изучила, как камень был вырезан в виде головы Феникса наверху; как мастерство было одновременно жёстким и мягким, закрученные каменные перья обнимали иллюзию крыльев на спине. Её ноги двигались, пока разум блуждал, забыв о кузене, забыв о комнате, пока она просто любовалась силой, что звала её.
Поднимаясь по ступеням, её сердцебиение замедлялось, пока она не стояла прямо перед могущественным Файрстоунским Троном. Она не остановилась, обойдя кресло, чтобы обнаружить то, что, как она верила, найдёт по неровной скульптуре, мельком увиденной снизу. Задняя часть вырезанного кресла оживила весь образ Жар-Птицы. Не гладко вырезанный; он был жёстким и угловатым, добавляя смертоносную грань изображению. Острые камни изливались сзади, словно распускание хвостовых перьев, которые Фэйт видела раньше в реальной, огненной жизни.
Завершив полный круг, она протянула руку. Камень излучал лёгкое тепло, в то время как дневной свет сверкал его багровым оттенком. Затем она обратилась к Малину, который всё ещё наблюдал за ней снизу, отвечая на его попытку поколебать её нервы.
«Я уже забрала».
Их взгляды скрестились. Вызов. Неповиновение. Битва, которая была далека от завершения.
«Надеюсь, вы двое ладите».
Вмешательство Агалхора привлекло внимание их обоих, рассеивая напряжение, будто это была их тайная битва.
«Конечно, – сладко сказал Малин, сложив руки за спиной. – Мы как раз обсуждали историю легендарного трона Райенелл. Кажется, нашей принцессе многому нужно научиться. Нам следует обеспечить ежедневные уроки. Вместе с этикетом, который нуждается в доработке для предстоящих празднеств».
Фэйт слышала каждое предложение лишь как ещё одну возможность перегрузить её и как ещё больше времени, проведённого в разлуке с Рейланом. Но она ничего не могла поделать, кроме как согласиться с ним, если она когда-либо собиралась соответствовать стандартам фэйской знати.
«Это могло бы быть выгодно для тебя, Фэйт. Если ты того пожелаешь».
Агалхор остановился у подножия ступеней, и ладони Фэйт вспотели, когда она осознала, что стоит выше него. Она задумалась, придал ли он этому какое-то значение.
«У меня были схожие мысли», – согласилась она.
Не было, и она прокляла себя за это.
Агалхор протянул руку к плечу Малина. Ничто, кроме отцовской любви, не согревало его лицо, но Фэйт вздрогнула от прикосновения, оценивая, не её ли неприязнь к кузену заставляет видеть улыбку Малина, скрывающую холодную ненависть. «Она могла бы многому научиться у тебя, сын. Ты должен рассказать ей о времени, проведённом в Лейкларии во втором веке. Это действительно великолепный большой остров, и мы когда-то были близкими союзниками до трагедии, постигшей королеву».
Его упоминание о королевстве вызвало отдалённое воспоминание. О ребёнке, которого королева потеряла, о котором Ник как-то рассказывал ей. Челюсть Малина дёрнулась. Его плечи напряглись, как кулаки, сжатые за спиной, и она могла списать это лишь на его нежелание *сближаться*, как того поощрял её отец. Фэйт не выносила выраженной им надежды, зная, что она никогда не сбудется. Даже если она будет править, а Малин останется в совете, она не верила, что её кузен когда-либо отпустит свою обиду настолько, чтобы полюбить её.
«Я с нетерпением жду, чтобы научить её всему, что знаю», – напряжённо ответил Малин. Агалхор не почувствовал лжи, но Фэйт похолодела от неё. «Мне нужно кое-что сделать», – объявил он, слегка склонив голову в прощании, прежде чем бросить Фэйт последний дерзкий взгляд и уйти.
Только тогда Агалхор поднялся по ступеням, чтобы встать на один уровень с ней, оценивая величественный трон. «Признаюсь, я сидел на нём нечасто. Он ужасно неудобный».
Фэйт тихо рассмеялась. «Он прекрасен».
«Его создал Матеус с помощью Атериуса».
Голова Фэйт резко повернулась к нему, сердце пропустило удар при упоминании. «Атериус был в этом зале?»
Вибрации от смеха короля покалывали её кончики пальцев. «Ты видела её – как ты думаешь, могла ли она разгуливать по нашим залам со своими размерами?»
Щёки Фэйт вспыхнули, но её губы искривила улыбка от поддразнивания.
Пение стали прозвучало, привлекая её глаза к великолепнейшему клинку. Перекрестье веером расходилось, словно два золотых крыла, а навершие сияло ослепительным рубином в форме глаза. Он протянул его ей, и Фэйт уставилась на него в изумлении.
«Меч Пламени принадлежал Матеусу», – объяснил он.
Ладони Фэйт стали влажными при мысли о том, чтобы держать такой древний меч, но под нетерпеливым взглядом короля она протянула дрожащую руку. Проверив вес, она обнаружила, что он тяжелее её собственного. Фэйт провела вниманием по металлу – не обычная сталь и не Нилтэйн. «Файрстоун?» – предположила она, любуясь багровыми отсветами на тёмном металле.
«Да, но есть кое-что, что ты должна знать о том, как Фениксы используют свой огонь». Агалхор замолчал, и Фэйт поняла, что он расширяет свои чувства, чтобы убедиться, что никто не подслушивает их разговор. «Горы, что окружают нас, действительно опалены багрянцем от Фениксов, пролетавших над ними веками. Но те, кто был связан с Фениксом, делили больше, чем телепатическую связь. Говорят, фэйри могли управлять Фениксфаером, но только если их связанный добровольно делился им, что делало их смертоносными партнёрами в любой атаке. Но был один способ навсегда запечатлеть что-либо силой Феникса». Его плечи расправились, внимание мелькало между ней и мечом. «То, что ты держишь, – это меч, выкованный из углей Фениксфаера. Не просто тронутый, чтобы придать ему цвет, как этот трон; это оружие, которое, как говорят, способно победить любого врага».
Её рот открылся от изумления, когда она осознала, что держит, возможно, самое ценное оружие на континенте. Но когда Фэйт посмотрела вниз, она издала вздох, отступила назад и чуть не уронила меч. Её запястье закололо, тепло исходило от яркого пламени на её амулете, обволакивая каждый палец, снова оживляя камень в мече.
«У Феникса два глаза», – сказал Агалхор, заворожённый.
«Ты всё это время знал?» – выдохнула Фэйт, не в силах оторвать взгляд от двойных вспышек.
«Да. Глаза Феникса всегда найдут друг друга».
Лицо Фэйт исказилось от переполнявших её чувств – от той меры безопасности, которую он обеспечил ей, если она когда-либо потеряется.
«Ты использовал его, да? Во время своего похода... был момент, когда камень в мече вспыхнул. Боги, я чуть не отправил воинов за тобой в страхе за то, что это могло означать. Сначала это было похоже на эхо страха, горячее и ослепительное, но затем оно уменьшилось, и хотя для любого другого это прозвучало бы как безумие, я не могу объяснить, как я понял, что твой страх сменился *принятием*. Что ты больше не использовала глаз как защиту, а как *слияние*».
Агалхор был прав. Объяснить всё, что он жутко знал через двойной глаз, казалось бы невозможным.
«Я рада», – прошептала Фэйт. У неё не было больше слов, чтобы выразить, насколько она благодарна. Её нос защекотало от осознания, что он был там с ней, чтобы встретить Жар-Птицу. Что в некотором смысле он тоже сделал этот прыжок, и, возможно, эхо его веры пробилось достаточно, чтобы дать ей ту смелость в тот момент.
«Я никому об этом не говорил, Фэйт». Голос Агалхора понизился, в нём звучала эмоция, которую она не могла определить. «Твоё присутствие здесь поставило для меня многие вещи в перспективу. Ты освободила меня, так сказать. Я надеюсь отойти от власти, как только ты будешь готова. Может, через несколько десятилетий, может, через век. Сначала это покажется тебе долгим, но не сравни с теми многими годами, что теперь лежат перед тобой, и я хочу иметь возможность наблюдать, как ты растешь. Видеть тебя сидящей на этом троне».
Фэйт моргнула, отгоняя покалывание в глазах. Эта мысль пугала её, но гордость, которой он окутал её, делала её незначительной. Её принятие вырвалось с её полуоткрытых губ так тихо, но уверенно.
«Я тоже этого хочу».
ГЛАВА 55
Тория
Потребовались кое-какие уговоры, но Мордекай согласился оставить её на ночь одну. Она не могла быть уверена, занял ли он другую комнату или стоял где-то поблизости, чтобы убедиться, что у неё нет никакого альтернативного плана, несмотря на жертву своей связью.
Она почти не двигалась часами. Она сидела на краю жалкой кровати в трактире до того часа, когда должна была улизнуть. Тория ничего не чувствовала. Её тело опустело. Всё было слишком тихо, но какая-то часть её разума цеплялась за отрицание. Она продолжала искать его внутри, ожидая тяги, на которую она ответит, ожидая услышать песню его голоса, чтобы успокоить ужас.
Слишком тихо.
Тория вскочила на ноги. Было немного раньше, чем они планировали, но она не могла ждать здесь дольше, иначе, она была уверена, поддастся своей тревоге и взорвётся. Она должна была видеть его. Чувствовать его. Обонять его. Когда вся эта уверенность была у неё отнята, она *должна* была услышать от него, что всё будет хорошо.
Осторожно выскользнув из комнаты, она знала, что коридор пуст, расширив свои чувства. Она надеялась, что они уже в точке встречи, и, возможно, какая-то часть её партнёра почувствует её раньше, чем ожидалось. Её глаза горели, воздух перехватывало.
Тория натянула капюшон, выходя из трактира, и поспешно двинулась, держась теней. Адреналин гнал её вперёд – возможно, не так скрытно и осознанно в её отчаянии. Пройдя за линию деревьев, она нырнула в лес. Деревья окружали её, и она лихорадочно искала его между ними. Её чувства казались наполненными ватой. Она не могла чувствовать его, не могла достучаться до него, и мир кружился и кружился, и она почти рухнула в поражении, пока...
Она споткнулась и замерла, увидев его прямо впереди. Её грудь глубоко поднималась и опускалась от неспособности знать, что он чувствует, что он думает. Лайкас стоял неподалёку с Самарой, но она почти не замечала их присутствия.
Тория сломалась первой, спотыкаясь о ветки, и она развалилась на части в тот момент, когда его руки обняли её. Она тряслась от рыданий, пытаясь вдохнуть его запах, но так отчаянно в нём нуждаясь. Её руки сжали его плащ, его куртку, в то время как одна его рука обнимала её за талию, а другая ладонь легла на её затылок.
«Я с тобой, любимая, – тихо пробормотал он. – Я всегда с тобой».
«Ты чувствовал это?» – прошептала Тория, прижавшись к нему.
Он напрягся под ней, когда его рука погладила её волосы. «Я чувствую тебя, – сказал он. – Это ничего не меняет».
«Оно исчезло», – всхлипнула она, внезапно задаваясь вопросом, стоило ли оно того. О чём они думали?
Ник отстранил её ровно настолько, чтобы заглянуть в глаза. «Мне нужно пойти и внедрить внушение в разум Мордекая, – сказал он, и она это знала. – Нам нужно оставить тебя здесь на мгновение. Ты будешь в порядке, любимая?»
Тория хотела прижать его крепче, хотела сказать «нет», но не могла. Она просто кивнула, сглатывая комок горя, грозивший поглотить её.
Ник подвёл её к большому дереву, чьи толстые корни создавали уютную нишу. Его руки не отпускали её ни на секунду, пока он помогал ей опуститься. Он расстегнул свой плащ, хотя на ней уже был один, и накинул его ей на плечи, и только тогда Тория осознала, что дрожит.
Его ладонь прикрыла её щеку, и, несмотря ни на что, Ник мягко улыбнулся, нежно целуя её в губы, что вызвало первое тепло в её груди с тех пор, как связь была разорвана.
«Я сейчас вернусь. Но позови, и я всё равно услышу тебя. Я приду».
Всё, что она смогла выжать, – это кивок, в то время как внутри она умоляла его остаться, но Ник встал.
Затем он исчез.
Минуты терзали её, как часы. Или дни. Или недели. Тория сидела, сжавшись у дерева, больше не чувствуя себя присутствующей вовсе. Она крепко обнимала плащ Ника, глубоко вдыхая его запах, чтобы хотя бы помнить, что она жива.
Они готовились к этому неделями, примирились с мыслью, что могут принести эту жертву, чтобы получить преимущество в войне. У всех была своя роль, и это было больше, чем они сами.
Это не делало пустоту менее ощутимой, будто от неё отсекли часть её существа, кусок её навсегда потерян.
Тория почувствовала его первой. *Боги,* она была так рада, что может ощутить его сущность даже с небольшого расстояния, будто их связь теперь была эхом. Всё же она не могла двинуться.
Ник сел рядом с ней. Без слов он обнял её за плечи, и она придвинулась, пока он не прижал её к своей груди. Она настроилась на сильный, твёрдый ритм его сердца, принимая этот момент блаженства, когда её беды казались незначительными в его объятиях.
«Я люблю тебя», – тихо сказал он.
Три слова, которые разбили и заново сформировали её мир, будто она слышала их впервые. Она уткнулась лицом в его грудь; он прижал губы к её голове.
«И я выбираю тебя, Тория. Я выбрал тебя задолго до того, как мы смогли заявить о связи. Это ничего не меняет, ни единой вещи в моих чувствах. Ты же знаешь это, правда?»
Тория знала. Потому что она всегда знала, что живёт в её сердце, и его сердце было одним целым с её. Ради друг друга, ради мира, который они хотели построить вокруг, никогда не было сомнений в том, что они разделяли.
«Да, – прошептала она. – Я рада, что ты нашёл меня на крыше в ночь нашей встречи. Не думаю, что я когда-либо говорила тебе... Я планировала избежать как можно большего количества времени на Балу Солнцестояния. Я была там, потому что люди постоянно провожали меня обратно в бальный зал, когда я выходила, чтобы найти минутку. Затем я увидела тебя, и после той короткой встречи я надеялась, что ты найдёшь меня внутри. Я хотела вывести тебя из себя, потому что ненавидела то, что ты заставлял меня *хотеть* быть там». Она откинула голову назад, встречая изумруды, искрящиеся в лучах лунного света, просачивающихся сквозь кроны. Её рука скользнула вверх по его груди, и её выдох прервался. Она всё ещё чувствовала электризующее ощущение, касаясь кожи его шеи. «Ты уехал на следующий день и унёс с собой часть меня. Украшенный гребень, да, но также что-то глубже, что ты не отпускал с тех пор. Я никогда не хочу это назад. Это твоё. Я навеки твоя».
Ник приблизил свои губы к её. Искры вспыхнули от этого поцелуя. Всё, что она знала, но больше. Обещание, выкованное между ними, что они были неостановимой командой и это не могло разрушить то, что было связано с ними вернее магии.
Её пальцы коснулись его воротника, внезапное ожидание заставило её перебраться к нему на колени. Пульсация страха забилась в её груди, когда она оттянула материал. Дыхание вырвалось у неё. Она не подумала проверить себя, но отметина партнёрства Тории всё ещё оставалась на его коже.
«Как?» – вслух удивилась она, брови сдвинулись, теперь, когда она вызывающе сияла перед ней. Она была так чертовски счастлива видеть её, даже если со временем она могла исчезнуть, что из неё вырвался смешок. Ник улыбнулся на этот звук, и она не могла остановиться. Её смех вскоре превратился в волну истощения, и он прикрыл её щеку ладонью.
«Потому что то, что у нас есть, – это нечто, что даже Марвеллас не может сломать». Как будто хотел убедиться, прикосновение Ника пробежало дрожью по её коже, отводя складки плащей, чтобы увидеть его отметину там.
Тория ухмыльнулась, и вместе с этим она вырвалась из облака печали. С ними всё будет в порядке.
«Всё получилось с внушением и историей Лайкаса?» – спросила она.
Ник лениво перебирал пряди её тёмно-каштановых волос. «Думаю, да. Он, кажется, сомневался насчёт присоединения Лайкаса к нам, но Самара довольно убедительна в этой роли. Не могу решить, облегчение это или повод для беспокойства».
«Беспокойства?»
«Что её преданность может пошатнуться. Я провёл с ней много времени. У неё очень troubled ум из-за манипуляций Зариуса, и не могу отрицать, что я сыграл в этом второстепенную роль».
«Ты делал то, что должен был. И она пыталась тебя убить».
«Может, я это заслужил», – усмехнулся он.
Тория бросила на него ровный взгляд.
«Теперь, с Лайкасом, они будут путешествовать по суше. Я волновался, что нам придётся напрягаться, чтобы поспевать, если он выберет полёт с Самарой. Не могу сказать, как долго продержится внушение, так что лучше проверять его ежедневно, на случай, если его разум начнёт сопротивляться».
«Ты принёс другой эликсир Крови Феникса?» Ей нужно было проверить, ведь всё это закончится, если он потеряет способность проникать в разум Мордекая.
Он кивнул. «Я удивлён, что он продержался так долго, но хотя сначала было тяжело и сбивало с толку, он мне вполне нравится».
Затем он был в её сознании, и она чуть не всхлипнула.
«Это может быть так, словно мы ничего не потеряли».
Тория не думала об этом. Хотя это было не так лично и надёжно, как их связь, он всё ещё мог разговаривать с ней в её уме.
«Ты меня слышишь?»
«Да, любимая. Всегда».
Он заложил прядь волос за её ухо, его костяшки коснулись её щеки. «Я обещаю тебе, связь, которая имеет наибольшее значение, та, что была протянута в момент, когда я нашёл тебя, и вплетена в каждую частичку того, кто я есть, с тех пор... она *нерушима*».
ГЛАВА 56
Зайанна
Кайлир не проронил ни слова, когда пришёл в её камеру. Она тоже. Пока они шли по мрачным коридорам тюремного блока, она не могла распутать узел в желудке. Вокруг не было стражей; он пришёл один. Он держал её за руку, направляя. Разум Зайанны лихорадочно перебирал множество возможностей, куда он мог вести её, что требовало отпустить стражей, хотя его шаги исключали что-либо приятное.
Они подошли к двери, которую она узнала, и хотя её обычно волокли в куда более пыточные места, казалось, её уязвимость начала проявляться перед командующим. Она замедлила шаг, но попыталась идти дальше, надеясь, что он не заметит, хотя Кайлир остановил её вместе с собой.
Впервые на его твёрдых чертах проявилась эмоция. Беспокойство. Может, даже понимание. «Они не причинят тебе вреда, – сказал он, голосом столь тихим, что она почти не расслышала. Мышца на его челюсти дёрнулась. – Особенно не так снова».
«Мне всё равно».
Он коротко кивнул, будто услышав нечто совсем иное. Затем он открыл дверь, и те, кто встретил их внутри, были далеки от тех, кого она ожидала. Щелчок двери запечатал их внутри. Зайанна не смогла сдержаться: сквозь неловкую тишину она рассмеялась.
Рейлан стоял, рука на рукояти клинка, близко к Фэйт у скамьи на другой стороне маленькой комнаты. Изайя прислонился к стене, но из всех именно он уставился на Зайанну самыми холодными глазами. Затем она заметила двух людей, которых никогда раньше не видела. Мужчина притянул к себе белокурую женщину чуть крепче, когда мимолётное внимание Зайанны скользнуло по ним.
Забавно.
«Вы, должно быть, действительно исчерпываете варианты, раз пришли сюда сами», – поиздевалась Зайанна над Фэйт.
«Мы с тобой едва начали», – мрачно произнёс Изайя.
«Тебе не следовало приходить», – сказал Кайлир ему.
Изайя фыркнул, оттолкнувшись от стены. «Мне нужно было увидеть эту ведьму собственными глазами».
Кончики пальцев Зайанны закололо от оскорбления. «Ты меня видел. И что теперь, хочешь представления?»
Он направился к ней с агрессией, которая, как она думала, выглядела неуместно на его высоком, безупречном телосложении. Из всех Изайя меньше всего подходил для этой мрачной обстановки. «Ты в них хороша, не так ли?»
Тогда всё обрело смысл. Зайанна бросила взгляд на Рейлана, подтверждая то, во что верила, раз она всё ещё дышит. Изайя знал о проступках Кайлира с ней, и хотя Рейлан, казалось, ломал голову над их напряжением, она знала, что лишь вопрос времени, когда он тоже поймёт.
«Сними с меня оковы и узнаешь».
Его улыбка только росла, и она прокляла то, что это заставило Кайлира шагнуть ближе к ней. «Думаю, оковы – часть привлекательности, верно, брат?»
Они уставились друг на друга, жара в комнате росла, или, возможно, это была лишь её кожа, что вспыхнула от дерзости Изайи.
«Уйди», – сказал Кайлир. Одно слово, произнесённое столь ледяным тоном, что она поняла – всё кончено. Теперь, когда они закончили здесь, домыслам Рейлана не будет конца.
Зайанна моргнула от накатившего головокружения, в то время как Изайя усмехнулся, бросив на неё свой взгляд на мгновение – предупреждение – прежде чем уйти. Ей не должно быть дела до мелочных споров, которые у них могли быть, или до последствий для Кайлира. И всё же её горло начало сжиматься, когда что-то скручивающееся и тошнотворное наполнило её желудок. Рука коснулась её спины, но Зайанна дёрнулась от неё. Будто разряд её молнии мгновенно вернул ей все чувства.
«Зачем я здесь?» – потребовала она.
Фэйт и Рейлан всё ещё были смущены насчёт Кайлира, но её голос, казалось, вывел и их из раздумий. Дерево заскрежетало по дереву, и то, что Зайанна увидела на столе, выпрямило её осанку от недоверия. Она обнаружила, что не может оторваться, пробормотав: «Вы все чертовски глупы, выставляя это передо мной напоказ».
Фэйт лишь пожала плечами, облокотившись на скамью, пальцы лениво обводя древние отметины. «Я хочу знать, как ты можешь им управлять».
«Ты тратишь своё время».
«У меня его много».
«Нет, нету. Ты отчаянна, и это твой последний шанс». Зайанна окинула их взглядом, будто ожидая подвоха. Они оставались с каменными лицами, и она фыркнула со смешком, качая головой. «Лучше снова заковать меня, Командующий».
Зайанна не взглянула на стену, где висели кандалы. Не опустила глаза на то место на полу, где её вешали на милость солдат. Не посмотрела на Кайлира, ожидая его реакции.
«Мы не будем тратить на это энергию», – сказал Рейлан.
«Тогда зачем мы все здесь? Мне ожидать чертовского чаепития?»
Фэйт проигнорировала её. «Даходас не может управлять её Руиной. И Марвеллас тоже. Так что они обучили тебя это делать... Сколько ещё других?»
«Разве ты теперь не достаточно сильна сама?»
Её молчание расширило улыбку Зайанны.
«Ты даже не можешь контролировать это, да? Саму себя».
Фэйт протянула руку, и кобальтовое пламя от факела на стене погасло, окутав их всех тьмой, прежде чем оно возгорелось снова на её ладони.
«Хороший трюк».
«Я не одна вещь. Но постепенно я буду контролировать всё».
«Возможно...» Зайанна наблюдала, как Фэйт возвращает огонь, стараясь не придавать чувств мыслям об определённом тёмном фэйри, которых вызвало синее пламя. «Но, как я сказала, у тебя нет времени».
«Это угроза?»
«Предупреждение».
«Значит, ты знаешь, что планируют Даходас и Марвеллас».
«Ты правда думаешь, что я тебе расскажу?»
Их противостояние было несколько захватывающим. Зайанна не могла отрицать, что воспоминание о её битве с Фэйт заставляло её хотеть реванша сейчас, чтобы испытать, на что та способна.
«Зай». Её желудок ухнул от мягкого тона, которым он произнёс её имя перед другими. Она сглотнула, пытаясь спасти то, что могла, чтобы убедить их в полной противоположности тому, что он обнажал.
Он добавил первым: «Ты не хочешь, чтобы она получила информацию другим путём».
Тогда до неё дошло. Зайанна не готовилась к *этому*. Из-за её безрассудного планирования Фэйт не было здесь, без чётких сроков, когда или вернётся ли она. Та, у кого самое великое оружие во всём чёртовом замке, и Зайанна не могла быть уверена в силе её способностей теперь.
«Ты всё равно это сделаешь», – обвинила она, с поднимающимся страхом, к которому не привыкла. Не знала выхода.
«Не в моих желаниях проникать в твой разум, – сказала Фэйт. – Но я это сделаю».
Разум Зайанны был хорошо защищён на протяжении веков, но она знала свои слабости. Нилтэйнская Сталь могла подействовать на её ментальные барьеры, и она не была уверена в силе Фэйт. Если этого недостаточно... Леденящий озноб потряс её кости при мысли о Руине Храма, которая пока оставалась скрытой.
«У меня ушли века, чтобы научиться управлять Руиной, и это не обошлось без страданий, которые ты не можешь представить, – выпалила Зайанна. – Было много раз, когда я почти не выживала. Им было бы всё равно. Это словно поджигает тебя изнутри, но хуже всего то, что это огонь твоего собственного создания. Огонь, которым ты должна уметь управлять, но вместо этого он пожирает тебя. Это худшая пытка, и если ты хочешь моего совета, я бы научилась выигрывать эту войну без неё».
