Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.(ЛП)"

Автор книги: Гарэт Д. Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 78 страниц)

По большей части они говорили друг о друге. Она рассказывала о её детстве и её родителях и – простыми, любящими словами – о её умершем муже. В такие моменты она, сама того не замечая, перебирала в пальцах красивое ожерелье, которое она всегда носила.

В свою очередь он рассказывал ей о своей семье, о том как он рос, про его мечты о будущем. Он много говорил о Мари. Катс слушала, смотрела в молчании, как он рыдал, и нашла для него верные слова – о бессмертии и новых шансах.

Было кое-что, что однажды рассказал ей её муж, и что она повторила Корвину. Тот надеялся, что они встретятся вновь, в новой жизни и в новом мире, чтобы прожить вместе ещё одну жизнь, свободную от ошибок и тягот этой.

Корвин заметил то, как блеснули её глаза, когда она сказала это и он понял что она верит, что это возможно. Впрочем, он сомневался что в его случае это может оказаться правдой. Он даже не знал любил ли он Мари так, как Катс любила Козорра. Если бы это было так, он бы настойчивей постарался не дать ей уйти, или пошёл бы за ней, или сделал бы хоть что-нибудь.

Он просто не знал, и обычно старался не думать об этом.

Когда Катс исчезала по своим делам, как это было сейчас, он отправлялся на прогулки. У него было ещё несколько приятелей среди минбарцев. Многие из мастеров знали его в лицо, но близких друзей среди них не было. Они кивали ему, когда он проходил мимо, он кивал в ответ, и этим всё и ограничивалось. Многие из воинов его ненавидели, это было заметно, и при его виде они ворчали что-то нелицеприятное на своём наречии.

Во время прогулок он слышал всякое. Он достаточно хорошо говорил на большинстве минбарских диалектов, и его ушей достигали кое-какие слухи. Многие, в особенности среди воинов, говорили о Синовале. Некоторые им, похоже, восхищались остальные – нет. Здесь шептались и о Инквизиторах – пугающих чужаках, которые выискивали тех, кто заключал сделки с Тенями. Один из них, как говорили, пришёл и сюда – но только один.

Про чужаков в таких беседах говорилось с подозрительностью. Новый Серый Совет пытался привлечь другие расы в свой мир и количество чужаков тут медленно росло. Однако некоторые из них были атакованы и избиты воинами – вероятно из подозрения, что они были теми самыми Инквизиторами. Корвина, впрочем, никто не пытался и тронуть. Его странная дружба с Катс была общеизвестна, а воины, похоже, все как один благоговели перед ней, то ли из-за её замужества за воином, то ли из-за уважения, которое оказывала ей одна из их Сатай, Тиривайл.

Так или иначе, Корвин позволил жизни течь мимо него. Он похоронил себя в простой работе, и был рад жить текущим днём, восстанавливая то, что он сделал, и находя в этом удовлетворение.

Прогулка привела его к Храму Варэнни, и он взглянул на древнее здание с изумлением, как это было всегда. Он знал, что здесь Вален вернулся к минбарцам. Кое-кто в касте жрецов был убеждён, что Вален вновь оставил их за их грехи, и что он вернётся, когда они будут искуплены. Корвин, точно знавший что этого не случится, шёл мимо...

А потом он остановился, оборачиваясь. Парадные врата храма были, как обычно, открыты. В них входили паломники, тихо переговариваясь друг с другом, негромко молясь, зажигая свечи в память о ушедших любимых. Большинство из них было минбарцами, но была тут и пара нарнов, носивших Рейнджерскую эмблему-солнце, бракири, двое аббаев...

...и человек. Корвин нахмурился – он не знал, что тут есть другие люди, особенно – в этой части Йедора. Он остановился у подножия лестницы к храму и пригляделся. Это была женщина, носившая длинный серый плащ с капюшоном. Капюшон был надвинут достаточно низко, чтобы остальные не могли определить её расу, но то, как она двигалась, то, как она сидела – всё указывало Корвину, что она была человеком.

И также она была странно знакомой.

Она негромко говорила с минбарским воином – что тоже было странным. Воины ненавидели человечество, и даже Корвина они лишь едва терпели.

Медленно, привлечённый тем, что он не мог понять, Корвин начал подниматься по ступеням. На секунду он увидел под капюшоном тёмные волосы, обрамлявшие твёрдый подбородок. Теперь он чувствовал что узнаёт её, но кто же из тех, кого он знал, мог оказаться здесь?

Внезапно он заметил один серый глаз и имя ударило его, словно молния. Он отшатнулся назад и едва не упал. Невозможно! Но он удержался, схватившись за парапет и вновь всмотрелся в неё.

Невозможно или нет – это было правдой. Он разглядел тонкий узор шрамов на другой половине её лица.

Сьюзен!

* * *

Она всё ещё спала. Она спала несколько часов. Большую часть этого времени Марраго провёл, глядя на неё. Она почти не двигалась.

Хоть он и не был врачом, он, как мог, обработал раны девушки. Его потрясли нанесённые ей раны. Он был солдатом всю свою жизнь. Мысль о намеренном причинении вреда врагу едва ли могла вызвать у него отторжение, но это... Намеренно и жестоко пытать юную девушку. Чего этим хотели добиться?

В её сне не было следов тех ужасов, что она, должно быть, перенесла. Он внимательно слушал, не будет ли она кричать или плакать во сне, но этого не было. Не было никаких признаков того, что она видела сны, какими бы они ни были.

Она была симпатичной, и пытки не сделали ничего, что изменило бы это. Её лицо, руки и грудь остались нетронуты. Пытавший её явно не желал попортить её красоту.

– Она того стоила? – спросил знакомый голос. Дасури прекрасно говорил на центаврианском, с лишь едва уловимым дразийским акцентом. Это само по себе было необычным талантом. Большинство наёмников Марраго говорило лишь на своём родном языке и упрощённом Торговом. Очень немногие их них говорили на его языке, но Дасури был необычен более чем в одном отношении. Неудивительно, что тот стал личным помощником Марраго.

– О чём ты?

– Это чревато проблемами. Обычаи у этих наёмников... несложные. Центаврианин взял её, следовательно она принадлежит ему. Он может делать с ней всё, что пожелает. Забрав её ты нарушил закон. Могут быть неприятности.

– А что ещё я должен был сделать?

– Она стоила того, чтобы рисковать ради неё всем? Ты, также как и я, анализировал их руководство. Через полгода ты мог бы их возглавить. Ещё столько же, и ты сможешь сделать из изгоев силы, достаточные чтобы потягаться с самим Альянсом. И рисковать ради одной девчонки?

– Амбиции – мощная вещь. – признал Марраго. – И да, ты был прав. Это могло быть риском для всего, включая даже наши жизни. Но я не буду спокойно стоять и смотреть, как избивают и пытают юную девушку. Если это значит рискнуть жизнью – пусть будет так.

– Ты больше не аристократ. Не забывай. Теперь ты такой же изгой, как и остальные. Ты не задумывался о том, что твои старые привычки могут не подходить к новой жизни?

– Помню всегда. Но есть вещи правильные и неправильные, и то, что с ней делали, было неправильно. В этом сомнений не было.

– О. Как я и ожидал. Что ж, я оставляю вас с вашей леди. Остальным нужно тренироваться.

Марраго кивнул ему на прощание, чувствуя себя одновременно ободрённым и обеспокоенным тем, что сказал дрази. Каждое его слово было правильным, и каждый аргумент – справедливым. Марраго рисковал многим, поступив так. Это не было действием тактика или стратега, но это было просто... правильным.

Не то чтобы она была похожа на Линдисти. Волосы у неё были темнее, глаза были иного оттенка. Она была чуть выше и немного моложе неё.

Она пошевелилась и села, в то же самое мгновение оглядевшись вокруг. Она проснулась мгновенно, без растерянности, смущения или дезориентации.

Она взглянула на него и завернулась в простыню. Он заметил, что она чуть-чуть дрожит.

– Кто вы? – после долгой паузы, наконец, спросила она.

– Меня зовут Джорах Марраго. – ответил он и первое имя прозвучало для него непривычно. "Джорах" – было именем незнакомца, юного и амбициозного мужчины. Он не слышал этого имени с тех пор, как умер его отец. – Бывший Лорд-Генерал. Теперь... я просто изгой.

– Я слышала о вас. – медленно проговорила она, ещё плотнее заворачиваясь в простыню. Больше она не сказала ничего; она просто продолжала его рассматривать. Он был впечатлён. Не было ни страха, ни тихих молитв, только лишь непреклонная решимость. "Тебе не сломать меня." – говорил её взгляд. – "Ты можешь сделать со мной всё что захочешь, но ты не сломаешь меня." Она знала что такое боль, и знала это чересчур хорошо.

– Мне будет оказана честь узнать ваше имя? – наконец сказал он.

Она выглядела слегка удивлённой.

– Моё имя... Я Сенна. У меня было много титулов, но сейчас я просто Сенна.

Он чуть поклонился.

– Польщён встречей с вами.

– Вы... спасли меня?

– Да.

– Вы убили его?

– Нет.

– Почему?

– Я убивал слишком много. Я устал от этого. Я убью, если понадобится, но не иначе. Ваш... пленитель был слабым. Он не угроза для меня, и я уверяю, что он не побеспокоит вас больше.

– Нет. – твёрдо сказала она. – Почему вы спасли меня? Что вы хотите получить за меня? Выкупа не будет.

– Мне не нужен выкуп. – спокойно ответил он.

– Тогда что? Месть? Или, может быть... кое-что по ночам?

– Ни то, ни другое. – твёрдо сказал он. – Этот тип. Он... – в нём медленно начинал закипать гнев, но ему удавалось загнать его вглубь. И он не знал даже что именно так разозлило его. Он просто был зол. Он...

– ...изнасиловал меня? – закончила она с сардоническим полу-смешком. – Вы бы хотели, чтобы он это сделал? Это дало бы вам повод отправиться к нему и забить его в кровавую кашу? А может, вы хотели бы посмотреть? – Он молчал. У него не было ответа, который он мог бы дать; она, похоже, почувствовала это, и тут же пожалела о своём сарказме. – Нет, этого он не сделал. – наконец проговорила она. – Он считал, что куда... забавнее будет заставить меня умолять, чтобы он взял меня.

– Простите. – сказал он опустив взгляд.

– За что? Не вы же бездумно хлестали меня все эти дни и ночи.

– Мне следовало бы появиться раньше.

Она рассмеялась снова, и в её голосе совершенно не было веселья.

– Что? Ждёте, что я поверю что вы какой-то там герой? Что вы всё делали из чистого альтруизма. Спасаете похищенных принцесс от злых монстров? Я не принцесса.

– Она хотела что-то добавить, но остановилась. – Значит, дело в чём-то другом. Если я не нужна вам лично, значит я вам для нужна для чего-то другого.

– Вы правы. – согласился он. Разговор шёл совсем не так, как он его себе представлял. Неужели она не могла быть более дружелюбной...? – У меня... была дочь. Ей сейчас было бы немногим больше вашего.

– Я не она. – отрезала она. – И что бы с ней ни случилось – вы не сможете вернуть её с моей помощью.

– Почему вы настолько циничны? – прорычал он наконец, не в силах более себя сдерживать. Она заметил, как она сжалась и подалась назад. – Я знаю, что вы – не она. Это не значит, что я позволю продолжаться тому, что делали с вами. Нет в этом скрытых мотивов и тайных планов. Ничего, кроме простого чувства, что всё ещё есть правильные и неправильные вещи.

– Нет таких. – прошептала она. – Такого не бывает.

– Как в такой юной может быть столько цинизма? – пробормотал он, скорее для себя. Он не ожидал ответа и его не последовало. – Кто угодно мог бы решить, что вы вовсе не мечтаете.

– Не мечтаю. – твёрдо сказала она.

Он посмотрел на неё, и увидел что она говорит правду. Она хотела уязвить его, да, но её ответ был правдивым. Он вздохнул.

– Думаю, это самое грустное, что я когда-либо слышал. – прошептал он. – Когда я был в вашем возрасте – о, что у меня были за мечты. Какие были мечты у всех нас! Мы хотели потрясти небеса и земли, и оставить после себя лишь улыбки, смех и репутацию, которой все остальные мужчины могли бы лишь завидовать..

– Это не стало реальностью, а большинство из тех мечтателей сейчас уже ушли. Да, мы потерпели неудачу, но эта неудача – ошибка мечтателей, а не мечты.

– А вы говорите, что у вас нет никаких мечтаний. Ни единого. – Он снова вздохнул.

– Выспитесь. Еду и питьё принесут вам, когда вы попросите, и если это что-то для вас значит – я даю слово, что здесь никто не причинит вам зла. До тех пор, пока я жив.

– Я... – она вздрогнула. – Я прошу прощения.

– Выспитесь. – повторил он и вышел.

Дасури не было там, где Марраго ожидал бы его увидеть – там, где тренировались остальные. Их небольшая группа наёмников и изгоев несколько выросла и им нужно было научиться слаженности. Они были из разных рас, с множеством разных боевых техник, и им следовало изучить сильные и слабые стороны друг друга. Им следовало научиться доверять друг другу.

Он нашёл Дасури в приёмной, разговаривающим с новоприбывшим. Тот был чужаком; тем, который был на совете. Он посмотрел на Марраго своими странными, почти бездонными, чужими глазами и позади него Марраго заметил смазанные, словно от горячего марева, очертания чудовища.

– Это Морейл. – сказал Дасури. – Он хочет поговорить с вами. Я же говорил, что от неё будут одни проблемы.

* * *

Посол Дурано положил письмо и уставился на стену. На секунду он почувствовал себя больным. Не только потому, что Центаурум так долго тянул прежде чем проинформировать его о ситуации, не от беспокойства за здоровье Императора, ни даже потому, что послание было подписано человеком по имени Морден.

Нет, так на него подействовали сами инструкции.

Дурано был рационален, даже чрезмерно. Он досконально обдумывал каждое действие, перед тем как его совершить. Он старательно взвешивал последствия каждого его поступка. Он находил время, чтобы всё обдумать, обсудить и поспорить с самим собой. Эти черты сделали его бесценным для его народа, а вдобавок – прекрасным шахматистом. Он много играл в эту игру, с тех пор как её принесли им люди, и он в ней был признанным мастером.

Он знал как отделять чувства и прагматичность. Были вещи, которые, пусть они и были неприятны, всё же оставались необходимы. Это была часть жизни, и только глупец был бы с этим несогласен.

Но это?

Он протестовал против посылки миротворческих сил Нарна на Гораш, зная что такое действие разъярит общественное мнение в его народе и хуже того – пошлёт опасное сообщение, что Республика слаба. Конечно, Республика была слаба, и слаба фатально, но едва ли было мудро рекламировать этот факт. Однако даже его осторожный рассудок согласился, что помощь Нарна лучше чем никакой, и потому он вынужден был смириться.

Причин назначения нарна в лидеры миротворческих сил было много, и по большей части они были хорошо обдуманы. Командующий Н'Ротак хорошо знал систему Гораша – ведь ему доводилось вести в систему силы вторжения. Он, судя по всем сведениям, был отличным лидером, и весьма справедливой персоной. Посол Г'Каэл произнёс впечатляющую речь в поддержку Н'Ротака. Нарны были ближе любой другой расы, знали эту область лучше любой другой расы, и также для Альянса это было замечательной пропагандистской возможностью. Что лучше всего покажет что войны закончены, чем нарны, предоставившие помощь и защиту их старым врагам? Символ нового, просвещённого будущего, где были забыты старые распри и все были в едином братстве против Тьмы. Г'Каэл несколько раз процитировал Пророка Г'Кара. Речь была сильной и вдохновляющей. Этого Дурано не мог отрицать.

Но Г'Каэл не верил ни единому её слову. Нарн был точно так же умён и осторожен, как и сам Дурано и они оба знали это. Эта речь поступила прямиком от Кха'Ри, как и тонкие намёки, что поручение этой задачи кому-то менее... достойному может быть расценено как намеренное оскорбление народа Нарна.

Дурано находил, что он почти что восхищается Кха'Ри. Они учились у Республики, о да. Они выучились многому. Не заключи Марраго союза с Тенями, они бы выиграли войну, действуя вместе в то время, как Республика разрушала себя. Нарны поняли истину Великой Игры. Усвоенные уроки интриг, дипломатии и обмана должны быть использованы против общего врага, а не против друг друга.

Одна фраза, сказанная столетия назад умершим аристократом, всплыла в голове Дурано. 'Есть ли лучший способ победить своего врага, чем внушить ему что ты его друг?'

Он хотел бы знать, кто из Кха'Ри прочитал и понял это.

Но он ничего не мог сделать. Не было способа избежать этого. Он снова взглянул на письмо. Оно было написано цветистым языком, со множеством оборотов вроде "помощь между собратьями по Альянсу", "временная необходимость", "плохих погодных условий", "союз необходимый для оказания помощи голодающим". Однако утверждаемые в нём пункты были ясно видны любому, кто мог его увидеть:

У Императора был сердечный приступ. Он в коме, и вряд ли когда-либо оправится.

Наследника нет. Слишком многие из аристократических Домов имеют основания претендовать на Пурпурный Трон. Без сомнения, некоторые из них уже предпринимают соответствующие движения. Некоторые никогда не учатся. Игра поглощала и выплёвывала и лучших, чем они. Элрисиа, Джарно, Малачи, Марраго, Дугари. Все они думали, что могут играть в Игру – лишь для того, чтобы потерпеть поражение.

На Центаври Прайм – гражданские беспорядки, которые неизбежно распространятся на другие миры. На ней неурожай, болезни и голод. На улицах столицы уже был один бунт. Вероятно, будут и следующие.

Республика неспособна справиться со всеми этими проблемами, особенно когда столь большая часть центаврианского флота ушла исполнять роль прислуги для нужд Альянса.

Не мог бы Альянс быть так любезен и прислать помощь? Постоянный гарнизон солдат, Рейнджеры и "Тёмные Звёзды" были бы очень кстати.

Запрашивались не центаврианские корабли и солдаты, их не просили вернуться домой и делать то, что они были должны делать, охраняя центаврианские миры и города. Нет, это не было позволено. Это создало бы опасный прецедент и вызвало страх перед новым реваншем. Нет, Центаурум просил корабли Альянса и солдат Альянса, и не требовалось быть гением, чтобы понять – кем они будут.

Более пятидесяти процентов Рейнджеров были нарнами, хотя это число и сокращалось. Нарны были наиболее сильной из основных рас, входивших в Альянс и наиболее охотно желающей помогать в этом деле. Люди всё ещё были под подозрением из-за их отношений с Тенями. Минбарцы были заняты восстановлением их собственных миров. Бракири были заняты, наблюдая за дрази, в поисках признаков нового мятежа. У других рас не было либо сил, либо желания.

О, помощь от других рас будет – Дурано не сомневался в этом. Может быть, в конце концов командующий и не будет нарном, но большая часть выделенных сил будет нарнами, и нарны будут дёргать за все ниточки.

Но какой ещё у них был выбор?

У Дурано осталось сдержанное восхищение теми из Кха'Ри кто всё это устроил. Едва ли они были ответственны за помешательство, поразившее Центаври Прайм. Они могли и не нести ответственности за Инквизиторов, мятежи, голод, налёты или даже болезнь Императора. Всё дело было в комбинации слабости, глупости и упрямого нежелания Альянса понять, что контакты с Тенями в Республике поддерживала лишь одна личность, и это не было каким-то тщательно продуманным заговором.

Будь ты проклят, Марраго. Где бы ты ни был.

Нет Кха'Ри не были ответственны за это, но воспользовались они этим прекрасно. Просто превосходно. И Дурано сомневался в том, что кто-то ещё сможет это разглядеть.

Он поднялся и начал репетировать свою речь. Совет соберётся меньше чем через час, и он должен будет умолять их о помощи в том, чтобы отдать его дом под полный контроль чужой расы.

Слова горчили у него на губах, но он продолжал репетировать. Какой ещё у него был выбор?

* * *

Талия проснулась, почувствовав как холодная рука сжимает её сердце. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить – где она. Это был грузовой трюм корабля, на борт которого она пробралась тайно и за взятку. Она была не... здесь.

По правде, ей было трудно вспомнить где это "здесь". Она знала только что это появлялось в её снах – огромная пустошь, холодная темнота, где бродили одни лишь мёртвые. Мир был чужим, небо – незнакомым ей, его солнце было мёртвым и холодным.

Она знала что прежде здесь были живые. Когда-то здесь была жизнь, но вся она была уничтожена. Что-то обрушилось и уничтожило этот мир, точно так же, как уничтожило всё остальное в этой галактике.

Она дрожала, и не только от холода. Сколько ещё он будет тащиться до Проксимы? Она знала что это торговый корабль, и потому он обязан сперва зайти в несколько разных мест, но всё же...

Она была готова снова лечь спать, когда что-то отозвалась в её разуме, и она вскочила. Нет. Только не здесь.

Крики всегда преследовали её, кроме тех моментов, когда она использовала артефакт, но сейчас они стали громче, а один из них был особенно громок. Они ещё не могли прибыть на Проксиму. По её расчётам до этого оставался ещё минимум день.

Она потянулась разумом вовне, а затем резко отпрянула. Здесь, неподалёку, ощущалось чьё-то присутствие. Конечно, в космосе "близко" было очень относительным понятием, но узел Сети был действительно близко. И это могло значить только одно.

Медленно, осторожно, с предельной аккуратностью, она потянулась мысленно наружу, на этот раз – концентрируясь на корабле, и не пытаясь выйти за его пределы. Страшновато было сознавать насколько сильно развились её умения, и что она может сознательно пользоваться ими.

Артефакт. Всё это идёт от артефакта. Однажды ей придётся что-то с этим делать.

Но эта проблема могла подождать.

Сообщение было простым, откровенным и пугающим. Она достаточно легко услышала его в своём разуме. Никто не пытался утаить его или зашифровать. Она чувствовала страх капитана. Это он спрятал её на борту. Без сомнения, тут была и другая мелкая контрабанда, но она была главным его беспокойством. Её обнаружение привело бы не просто к штрафу или отзыву его транспортной лицензии, но к гораздо, гораздо худшему.

"Это "Тёмная Звезда"-пятнадцать. Повторяю. Вам предписано остановиться и приготовиться к стыковке. В случае отказа мы уполномочены стрелять на поражение."

"У вас есть тридцать секунд."

* * *

Марраго знал это с того мгновения, как он вошёл в зал Совета. Из всех них – Рема Ланаса, безымянного человека, нарнов дрази – именно этот Морейл обладал здесь настоящей властью. Дело было даже не в паре чудовищ, которые, похоже, никогда не оставляли его, независимо от того было их видно или нет. Дело было в той безмолвной силе, которая говорила, что его не волнуют мечты или амбиции других.

Марраго уделил время тому, чтобы изучить его собратьев-капитанов в Братстве без Знамён, и он мог понять всех, кроме Морейла. Человек был просто безумен. Он жил ради пыток и убийства, и командовал экипажем людей, таких же безумных как он, связав их воедино силой своей личности и безрассудных порывов. Месть – вот всё, чего они хотели. Месть всем и каждому.

Дрази тоже стремились к мести – они считали что их раса была предана Альянсом. Они знали, как сражаться и этого было довольно. Без сомнения, выживший будет готовить какого-то сорта возмездие для Марраго или Морейла. Что бы это ни было, оно не будет изощрённым. Интриги дрази редко бывали сложными.

Рем Ланас был жалким маленьким человечком, который просто хотел быть кем-то важным и преувеличивал свою важность, пытаясь таковым казаться. У него не было ни влияния, ни власти, ни солдат. Всё, что у него было – это немного сведений и масса претензий. Он, без сомнения, также планировал каким-то образом отомстить позже, но Марраго его не боялся.

Нарны... они были необычны. В них было что-то, что озадачивало его. Мужчину звали Г'Лорн, этого нарна Марраго узнал, хотя ему потребовалось несколько дней, чтобы вспомнить откуда он его знает. Он был помощником Военного Вождя Г'Стена. Что он делал здесь было загадкой но Кха'Ри часто были ещё более безжалостней, чем Королевский Двор. Возможно, Г'Лорн понёс наказание после провалившейся атаки Г'Стена на Центаври Прайм и последующей его отставки.

И, конечно, он не был главным. Главной была женщина. Марраго не знал её, но та двигалась с непринуждённой грацией того, кто привык к власти, и кого учили ей с детства. В том, как иногда смотрел на неё Г'Лорн, было что-то похожее на желание получить одобрение. Марраго не знал, были ли они супругами, любовниками, родственниками, или чем-то ещё, но власть была у неё. Это было ясно любому, у кого были глаза, чтобы это увидеть. Чего они хотели... судя по первой крупной цели Братства, месть центаврианам была не самым невероятным предположением. Марраго следовало быть осторожным и с этой парой.

И был Морейл.

Они стояли вдвоём в наблюдательном посту, и перед ними простиралась необъятность космоса. Охранников Морейла не было видно, но Марраго слишком много знал, чтобы считать что их тут не было. Чужак медленно посмотрел на него и Марраго встретил его взгляд. Бояться ему больше было не за что.

– Я ожидал, что в конце концов последует подобный визит. – произнёс он, не отводя своих глаз от глаз Морейла. Их чуждость смущала его, но всё же он не опускал взгляда. Рано или поздно он узнает всё, что ему требуется, про этого чужака. – Я нарушил обычай-другой, забрав девчонку? Мне казалось, что единственный закон в этом ордене – что сила решает всё.

– Здесь много обычаев. – прошипел Морейл. – Но этот единственно верный из них. Законы – для слабых. Сильные устанавливают свои законы. Девчонка не имеет значения. Забирай. Оставь себе. Сражайся с тем, кто пожелает её у тебя отнять. Правота в силе, не так ли?

– Да. – согласился Марраго; ложь жгла ему язык. Он вспомнил о Сенне, слабой в сравнении со своим мучителем, о Линдисти, слабой в сравнении с её убийцей. Он внезапно возненавидел чужака. – Если не про это – то почему ты решил говорить со мной?

– Должно быть, следует представиться, верно? – ответил Морейл. – Этот – Морейл, бывший Такита'талан военного флота З'шайлил, четвёртый в командовании после самого Мастера Войны.

– Я знаю, кто ты. – ответил Марраго. – И ты знаешь кто я.

– Конечно, знаю. Ты был прежде Мастером Войны центавриан, был прежде центаврианским аристократом, был прежде правой рукой Императора центавриан. Теперь ты здесь – изгой, брошенный, покинутый.

– Я уже говорил, почему я здесь.

– Это – не то, о чём было спрошено. Этот знает тебя, бывший Мастер Войны. Этот знает, что ты заключал сделку с дракхами, с Тёмными Господами, искал их поддержки для твоей войны. Этот знает многое о твоих сделках.

– Они не секрет. Как ты думаешь, почему я был изгнан? Как ты думаешь, почему и Альянс и мой Император охотятся за мной?

– Есть урок, который этот выучил у Тёмных Господ. Ничто не является тем, чем кажется. Всегда есть что-то скрытое, что-то, не выплывшее наружу. Не просто изгой, ты. Нет. Возможно, ты агент. Возможно, ты ищешь что-то отличное от того, о чём говоришь.

– Почему, наконец, изгнав тебя, там назначили награду тому, кто вернёт тебя обратно?

– В тебе скрыто многое, Мастер Войны.

Марраго шагнул назад, потянувшись к рукояти кутари. Двое чудовищных стражей Морейла, мерцая, появились из воздуха.

– И этот узнает твои секреты.

– Или ты умрёшь.

* * *

Он шёл по тёмным коридорам, пещерам и тоннелям беззаботно, не осматриваясь, и не чувствуя опасности. Он шёл, словно в трансе, направляемый эхом и звуками шагов, которые не принадлежали ему. Призраки шли рядом с ним, призраки давно исчезнувшей, давно мёртвой расы, ставшей теперь пеплом на ветру, просто шепотами в потоках пространства.

Он оставил позади тех, кого отправили его охранять, и этого он не заметил и не встревожился. Его направляли каким-то образом, чего он не мог объяснить, его притягивала какая-то сила, которую он не старался понять. Глазами – не своими, и с совершенно чуждым пониманием, он видел существ, таких же старых и непостижимых для него, как и для всех прочих.

Они умирали у него на глазах, поднимали светящиеся лица к небесам в ожидании милосердия, которого не было, знака который не явился, мира которого никогда не будет.

Это место было монументом войне, и на каком-то уровне он понимал это. Это место было кладбищем, плывущим в пространстве склепом для давно умерших.

Он не видел того, что убило их. Почему-то он знал, что должен это увидеть, но всё что он видел – это маски, дым и зеркала; ангелы с поднятыми, сияющими и окровавленными мечами, торжествующие в своей мощи, кровопролитии и страхе, который они внушили своим противникам, и свет который освещал их с небес.

Имена и лица мелькали перед ним, но ему было всё равно. Он видел прекрасную женщину, разрывавшуюся между двумя мирами, смотревшую на него яркими зелёными глазами, и у него сдавило сердце. Он видел отца, мать, друга, любовницу, сестру, дочь и сына.

Увидев последнее, он замер ненадолго, помедлил и зашагал дальше, не зная и не заботясь о том, что притягивало его, зная только что он должен идти дальше.

Он шёл всё дальше в глубины земли, и призраки становились всё отчётливей и всё более многочисленны. Их было так много. Так много мёртвых. Он знал, что ему следовало бы печалиться. Ему следовало плакать, выть и падать к их коленям в страдании и раскаянии, но он этого не сделал.

Он просто всё также шёл вперёд.

И после того как прошло несколько жизней, он оказался в тёмном, окутанном тенями, зале. Тот простирался высоко над его головой, огромный собор из камня, печали и мучений. Он двинулся вперёд, направляясь к противоположной стене, и с каждым его шагом чужой голос выкрикивал чужое имя и чуждые слова; надежды ли, проклятья или сожаления – он этого не знал.

Он просто шёл дальше, пока тени не пали на него, и обняли его почти как друг, почти как любовница. Почти как спаситель.

– Шеридан.

– Голос был стар, и он был первым, которого ему удалось узнать. Он остановился и повернулся. Он был древним, этот голос, наполненным мудростью, гневом, мощью... и ужасающей фамильярностью.

Он знал этот голос, и когда тот заговорил с ним – вернулась память. Вернулось понимание.

Вернулся гнев.

– Шеридан. – голос раздался вновь. Ужасающе знакомый голос раздался вновь.

– Всегда рад тебя видеть.