Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.(ЛП)"
Автор книги: Гарэт Д. Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 58 (всего у книги 78 страниц)
Теперь он осквернил его, осквернил его навсегда.
– Мама?
Деленн подняла взгляд – усталая и обессиленная. Она едва ли спала с тех пор, как он ушел, да и в дни перед его приходом ей вряд ли удавалось выспаться. Тут всегда было чем заняться.
И с тех пор, как он побывал здесь, она подстегивала себя еще отчаянней. Она не любила спать. Она не любила...
...сновидений....
...которые приходили со сном.
Сновидения о Джоне, по большей части. О том моменте в саду, о сияющем обручальном кольце, о его словах, ранящих ее. О могиле на Минбаре, о надгробном камне, о жестокой неизбежности всего этого.
Она держалась двенадцать лет, и сумела оставить его позади – лишь для того, чтобы Синовал явился и уничтожил все, чего она добилась.
– Мама?
Она моргнула, и осознала что Катренн стоит, нервничая, в дверях. Она устало поднялась, чувствуя себя совсем измотанной.
– Что? – спросила она.
– Это... это один из наших пациентов. Человек. Он опять бредит.
Расспрашивать подробнее не было надобности. Она знала, кого имела в виду Катренн. Слепца. С тихим вздохом Деленн кивнула, и знаком пригласила Катренн показывать дорогу.
Путь показался вдвое длиннее обычного. Она спотыкалась о собственные ноги и вынуждена была опираться на стену. Все казалось таким теплым... чересчур теплым и у нее слипались глаза; сон едва что не валил ее на месте.
– Мама?
– Я в порядке, Катренн. Пожалуйста... идем.
– Вы выглядите такой уставшей, Сатама. Простите. Я не должна была вас будить.
– Я не спала, девочка. В последнее время я не сплю. Идем.
Катренн выглядела сомневающейся и затем, взяв Деленн за руку, она время от времени поддерживала ее. Жест расстроил Деленн настолько же, насколько он ее поддержал. Она нуждалась в помощи, вот только принимать ее было унизительно. Когда—то она стояла среди правителей, военачальников и вождей всей известной галактики, а сейчас она нуждается в помощи, чтобы пройти лестничный пролет.
Она смогла его услышать еще с противоположного конца коридора. Несомненно, его могли его слышать и остальные пациенты. Они шептались сами с собой, бормотали и кричали. Ее сердце звало ее к ним, но она как можно быстрее прошла к последней из комнат.
Поначалу свет ослепил ее, и она отшатнулась назад. Он лежал на кровати, вздрагивая и подергиваясь, словно в эпилептическом припадке. Свет – слепящий, режущий свет изливался из его глаз и рта.
– Все умирает... – кричал он. – Они знали что ты придешь. Это ловушка. Все это ловушка. Он мертв и ты его не вернешь, это нечестно, но он так давно пойман здесь. Все умирает...
Деленн двинулась вперед, чтобы попробовать привязать его. К кроватям были приделаны ремни, на случай подобного рода ситуации. Катренн шла рядом с ней.
– Я убил тебя. – прохныкал он ей. – Я убил тебя, а ты вернулась. Это Ад? Я, должно быть, умер. Все остальные умерли. Я мечтал о них, а они тоже умирали. Все умирают.
Однажды мы убили девочку. Она кричала "Мама" когда умирала, но мы убили ее. Я не знал, но я это сделал. Мы открыли ворота, и оттуда явились...
Деленн вцепилась в его руку и попыталась пригнуть ее. Катренн приготовила ремни.
Он повернул к ней лицо и ее поразила жизнь, которую она увидала за его вырванными глазами.
– Я убил тебя. – прорыдал он. – Почему ты еще здесь?
Она помедлила и вгляделась в него. Свет впился в ее глаза.
Свет убивает меня.
Мы победили. Все закончилось.
Да. Это закончилось.
Свет убивал ее.
Ничто не высечено в камне, Деленн, а если и так – камни можно разбить.
Она отступила, пошатываясь.
– Они все умрут. – простонал он. – И мы все умрем, точно также. Видишь, оно позади тебя.
Она обернулась и застыла, вглядываясь. Свет начинал мерцать, принимать форму.
Становиться реальным.
– Мы все умрем.
* * *
– Я должен отправляться домой.
Марраго взглянул на двух своих спутников, ни один из которых не смотрел друг на друга. Оракул была освобождена из своих оков, и неловко прохаживалась по комнате, сильно прихрамывая. Маррэйн сидел, молча медитируя, его дэчай лежал на полу перед ним, но Марраго понимал толк в медитации – душа Маррэйна была далека от спокойствия. Тиривайл стояла неподвижно, сложив руки высоко на груди и глядя в никуда.
– Вы верите в пророчества? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Никто не ответил и тогда он продолжил. – Когда я был молодым, моя двоюродная бабка вернулась от Имперского Двора. Тогда у нас были поместья, далеко от столицы, хотя брат моего отца отобрал их, когда отец умер.
Моя двоюродная бабка была провидицей, одной из Имперских телепатов. Она могла предсказывать будущее, и она меня пугала. Обладать такими странными силами, видеть вещи, которые еще не случились!
Она предлагала рассказать мне, как я умру, но я отказался. Тогда я не думал о смерти, не думаю о ней и сейчас. Я сказал ей, что предпочту, чтобы моя жизнь и смерть остались загадкой, даже для меня самого. Она с этим согласилась. Она умерла два дня спустя, упав с лестницы.
Никто ничего не сказал и он вздохнул.
– Я должен отправляться домой.
– Сначала мы должны вернуть тело Шеридана. – заметил Маррэйн. – Сейчас Синовал начинает собственные приготовления. Он ограничен во времени.
– Я присмотрю за ним до конца, а потом вернусь домой. Так быстро как могу. Время собирать мои армии и отправлять их на Центаври—Прайм. Мы не готовы, но непохоже что у нас есть время, чтобы подготовиться. Оно у нас есть, Оракул?
– Нет. – ответила она.
– Значит, придется так.
Оракул опустилась на колени перед Маррэйном. Он поднялся, и обнажил оба клинка своего дэчай. Она взяла длинное лезвие в ладони.
– Сперва твое знание. – сказал Маррэйн.
– Сатай Такиэр. Он принадлежит им. Это потребовало многих лет подготовки, но они заполучили его, и через него они будут сеять безумие. Один из Повелителей Потустороннего Мира лично появится внутри его души, и использует его как инструмент, несущий смерть всей этой вселенной. Не будет ни армий, ни великих сражений – просто один человек.
– Сколько у нас времени?
– Мало. Очень мало.
– Хорошо. Я принимаю твое пророчество. Ты готова?
– Она никогда не полюбит тебя. Не так, как ты желаешь.
Глаза Маррэйна потемнели, его руки сжались на малом клинке дэчай и толкнули его вниз. Оракул умерла беззвучно.
Он отвернулся от ее тела и посмотрел на Марраго и Тиривайл.
– Иди, друг мой. И удачи тебе. Мои Так'ча к твоим услугам, если они тебе понадобятся.
– Охотно приму их. Удачи и тебе тоже. – кивнул ему Марраго.
Маррэйн взглянул на Тиривайл.
– Ступай. Возвращайся в свой храм. Это моя схватка.
– Я не подчиняюсь твоим приказам. – холодно ответила она. – И он мой отец.
– Он это знает? То, как он обошелся с тобой, создавало другое впечатление.
– Я не подчиняюсь твоим приказам.
Он пожал плечами и вернул дэчай на пояс, Затем, окровавленными пальцами, он провел две длинные тонкие линии от глаз вниз по лицу.
– Тогда идем со мной. Нас ждет битва.
* * *
Для него не было необычным видеть Сьюзен во сне. Порой эти сны были невероятно яркими и реальными. Но Дэвид внезапно понял, что этот сон был большим, чем просто сновидение.
Она плыла по длинному тоннелю из света и энергии, разговаривая с кем—то отсутствовавшим – просто говорила в пустоту. Ее голос звучал сердито, обиженно и был полон самого эмоционального негодования.
– Откуда ты знаешь о Синовале? – спрашивала она. – Ты умер прежде, чем я с ним встретилась.
Сьюзен.– мысленно обратился он к ней. – Сьюзен, разумеется, я знаю о Синовале. Я не умер, Сьюзен.
Похоже, она его не услышала, а если и услышала – то проигнорировала его.
– Как ты смеешь? – внезапно выпалила она. – Я не собираюсь оправдываться перед вами.
Еще одна пауза.
– Я знаю, что я сделала, и знаю почему, и все это в прошлом. Теперь я другая, ты слышишь?
Сьюзен... ты слышишь меня?
Очевидно, она не слышала.
Дэвид, разочарованный, попытался оглядеться вокруг, рассмотреть где они и что происходит. Ему показалось, что он заметил еще две фигуры далеко впереди, почти на пределе видимости. Он попытался окликнуть их, но они тоже не слышали его.
Он снова обернулся к Сьюзен.
И замер.
Сьюзен!– закричал он.
Что—то появилось из теней вокруг. Сами тени становились больше и рельефней, чем они были всего секунду назад. Это было огромное создание, похожее на рыбу, с тремя длинными щупальцеподобными хвостами,каждый из которых заканчивался жутким зазубренным шипом. Дэвид не мог разглядеть, есть ли у него глаза, но изо лба создания росли еще более длинные щупальца. Пасть рассекала его тело почти надвое, и Дэвид видел в ней сотни блестящих зубов.
Сьюзен!– снова закричал он.
Она обернулась лицом к нему, едва не опоздав, когда оно уже бросалось на нее. С беззвучным криком она подняла пси—щит, и оно отлетело от ее поспешной защиты.
Оно быстро отплыло назад, кружа возле нее, ожидая другого шанса. Сьюзен поворачивалась вслед за ним, все время настороже.
Дэвид хотел бы хоть что—то сделать, но он был отчего—то уверен, что хотя это и было реальным – это все же было лишь сном. Он не мог сделать ничего, кроме как наблюдать.
Тварь кинулась на Сьюзен снова, и снова была отброшена ее щитом, хотя она заметно ослабла от той атаки. Сердце Дэвида рвалось к ней. Ее пси—силы были все еще слишком новыми и непроверенными, особенно без поддержки Истока. Артефакт, который усиливал их, был неизвестной величиной, и про него она ему рассказала немного. Все, что он знал, это что Исток располагает знанием древней и давно исчезнувшей расы, которая добилась почти богоподобных псионических способностей при помощи какого—то рода технологии, и Сьюзен ей пользуется.
Он хотел бы знать больше. Он хотел бы что—то сделать.
Тварь проплыла мимо Сьюзен, хлестнув по ней своими хвостами. Она увернулась от двух и парировала оставшийся, но она явно уставала. Тварь развернулась и снова бросилась на нее.
И в него ударила стрела молнии. Существо издало жуткий трещащий звук и заметалось на месте, явно становясь слабее. Его ударила вторая молния и оно умерло, упало на дно тоннеля и скрылось из вида.
– Что это было? – спросила Сьюзен.
Дэвид взглянул на пришельца. Это была одна из тех, кого он видел дальше по тоннелю. Он знал, что видел ее прежде, но не мог вспомнить о ней ничего особенного. Она была одним из агентов Синовала, в этом он был уверен.
– Хищник из гиперпространства. – ответила женщина. – Опасный, хотя ему далеко до самой большой опасности, которую мы встретим в этом путешествии. Поторапливаемся. Времени остается мало. Снаружи уже начинается битва.
Сьюзен уплыла вслед за ней, и Дэвиду не оставалось ничего лучшего, чем неслышным и невидимым последовать за ней.
Они прошли по тоннелям и коридорам Сети, и Дэвид увидел и услышал вещи, которые совершенно потрясли его, вещи которые бодрствующий разум милосердно забывает. Сьюзен, похоже, не знала, куда она направляется, но это знала женщина. И ее спутник.
Дэвиду потребовалось некоторое время, чтобы узнать Бестера, и он был потрясен когда это ему удалось. Он был уверен, что Бестер мертв.
Наконец, они, судя по всему, вошли в комнату, просторную, почти бесконечную. Туннели вырастали из нее во всевозможных направлениях, их было гораздо больше, чем Дэвид мог сосчитать. Сама комната была такой яркой, что ослепляла.
– Мы на месте. – объявила другая женщина.
Прикрыв рукой глаза, Дэвид взглянул в центр комнаты. Там что—то было, хотя он и не мог разглядеть – что. Он отвернулся, свет обжигал ему глаза, и тогда он увидел что—то еще, что—то двигающееся.
Внезапный, острый приступ страха охватил его, когда он узнал одного из Чужаков – и не просто одного. Два, три, четыре, пять, десять. Еще. Они напомнили ему не стражей охраняющих что—то ценное, а.... жрецов на службе в священном храме.
Но что могло быть здесь настолько ценного?
Он снова сделал усилие и посмотрел в свет – сквозь свет. Там, в самом центре комнаты виднелась гуманоидная фигура, заключенная в гроб, созданный из пульсирующей энергии.
Фигура...
Кого—то, кого он знал...
Пришло понимание и он замер. Этого не может быть! Это ошибка!
Это был Джон Шеридан.
* * *
– Понимаю.
Первый и самый важный выученный им навык, необходимый дипломату – всегда держать непроницаемое выражение лица. Никогда и никому не позволяй увидеть, что ты оскорблен, волнуешься или боишься. Игроку в покер требуется похожее умение, и мистер Морден наверняка был бы очень хорошим игроком.
И все же – с покерным лицом, или без него – новости были ошеломляющими. Трое Министров убито в собственных домах за последнюю ночь, отряд стражи растерзан в клочья у самого дворца, вырезана, по крайней мере, одна деревня у подножия Гор Бизантин и нет никакой связи еще с тремя в том же районе.
Частично ключом к непроницаемости выражения Мордена было то, что он всегда делал вид, что точно знает что происходит. Впрочем, именно в этой ситуации, он точно знал что происходило.
Он следил за течением войны настолько внимательно, насколько возможно, и среди прочих событий, которым он уделил очень пристальное внимание, были обе бойни в родном мире врии. Первая была одобрена Синовалом и очень тщательно контролировалась, вторая, без его позволения – была дикой, случайной и беспорядочной.
Он узнавал работу вассальных рас Теней, когда видел ее. Единственного викххерана было более, чем достаточно, чтобы вырезать отряд стражников, особенно если они его не ждали, и викххеран мог стать невидимым, чтобы не быть замеченным. Убийцы—Безликие легко могли оказаться ответственными за смерти среди Министров. Горы Бизантин послужили бы отличным гнездом для заркхеба.
Но цели... не строго заданные, но, определенно, и не совсем случайные. Все трое Министров были наиболее открыто лояльными идеалам Альянса – и лично Мордену, хотя и по разным причинам.
Стражники были очевидной целью. Крестьяне...
Тут было иначе. В этом нет смысла – только если в качестве послания...
Итак, это был не Синовал; даже если он снова нанял созданий Теней, которых сам изгнал со службы в 69—м. И они это делают не просто для забавы, иначе он уже плавал бы в крови.
Значит, кто—то направляет или контролирует их, но кто—то с рукой легче, чем у Синовала. Не Марраго. Морден очень близко изучил бывшего Лорда—Генерала и лично допросил тех из его сторонников, друзей, бывших любовниц и армейских подчиненных, кого оставили в живых Инквизиторы. Он этого не сделает. Да, в ранних его кампаниях использовались создания Теней, но только не после 69—го. Итак – не он.
Морден не знал – есть ли у него политические соперники на Центаври Прайм. Но это вполне может быть. Последний Инквизитор удалился несколько лет назад, заявив, что их работа окончена. Достаточно долго, чтобы люди забыли. Но ни один центаврианин не мог ничего предложить созданиям Теней.
А затем следовала последняя порция этих новостей. Поразительные новости, если не сказать большего.
– Хммм. – протянул он.
Что же могли делать Пророк Г'Кар и его ученица на Центаври Прайм, а тем более – прибыв сюда на центаврианском корабле?
Его шпионская сеть могла быть и не лучшей по стандартам Инквизиции, но для его задач она была более чем достаточной, и надзор за его подопечными, установленный по приказу Инквизиции после того, как стали явными тенденции к выходу из—под контроля Марраго, был одним из лучших в галактике. Требовалось быть очень хорошим лазутчиком, чтобы пробраться на Центаври Прайм.
Кем—то вроде З'шайлила, разумеется.
– Арестуйте их. – наконец, решил он. Гвард—капитан который доставил ему эту неприятную часть новостей ни на йоту переменил свою напряженную стойку внимания. – Не причинять им никакого вреда без крайней необходимости, но они нужны мне во дворце. Я хочу лично говорить с ними.
– Да, сэр.
– Можешь идти.
– Да, сэр.
Гвард—Капитан резко повернулся и двинулся было уйти. Морден мигнул, и увидел колеблющийся, как от жары, воздух секундой после того, как стало слишком поздно.
З'шайлил возник мгновенно, двигаясь со скоростью нападающей кобры. Его бритвенно—острые когти вонзились в шею стражника, почти отрубив тому голову. Стражник умер, не издав ни звука. Мордену не нужна была телепатия, чтобы понять что двоих стражников у двери настигла такая же беззвучная гибель.
– Насколько я понимаю – ты, должно быть, Морейл. – произнес он.
З'шайлил двинулся вперед.
* * *
Повсюду вокруг него бушевала битва. Там, где он находился, он мог видеть все что угодно, управлять ею мыслью и словом. Насколько он знал, Казоми 7 была удовлетворительно защищена – но не более, чем удовлетворительно, и несомненно – несравнимо с силами, которые он мог собрать в то время, как его враги считали его отсутствующим.
Но что делал враг, пока он был здесь?
Возможно в этом не было ничего неверного. В течении трех лет тут не было больших стычек, с тех пор как он сражался бок—о—бок с Такиэром и Изначальными у Минбара и отбросил Чужаков прочь от его бывшего дома. С тех пор враг предпочитал сражаться, скрываясь и делая тайные вылазки, используя умения, в которых они совершенствовались все тысячи лет их холодной войны с Тенями.
Возможно, не было причин волноваться.
И они, конечно же, не могли знать истинную причину, по которой он пришел к Казоми 7, не так ли? Если бы он мог схватить только лишь эту единственную вещь – он оставил бы им всю остальную планету.
Они не могут предсказать, что же он намеревается сделать. Это не в их натуре. Они ничего не знали о самопожертвовании – кроме того что, они толкали на него других, и они очень мало знали о чести, и оковах неоплаченных долгов.
Он отвлекся, чтобы управлять развертыванием второго звена Охотников за Душами, а затем вновь обратил взгляд к планете.
Казоми—7, колыбель Альянса, место рождения надежды во времена Войны Теней.
И место, которое хранило одну вещь, которая требовалась ему сейчас.
Неоплаченные долги...
Он улыбался, размышляя о смерти.
Глава 4
Это было спустя двенадцать лет после того, как он погиб, поверженный белым ворлонцем, во время битвы кипевшей вокруг того места, что он так упорно строил. Когда Вавилон—5 был окружен битвой, войной и смертью – Джон Дж. Шеридан был убит.
Многие помнили его. Кто—то скорбел о нем. У него осталось немного друзей ко времени его смерти.
Его любимая, Деленн, покинула его после ссоры, в которой было сказано слишком много, и недостаточно осталось недосказанного. Его друг, Дэвид Корвин, слишком много ссорился с ним, был зол, ранен и у него хватало забот со слишком многими собственными демонами.
Многие вспоминали, некоторые печалились, но никто, знавший его – не забыл.
А Синовал – тот помнил лучше всех.
Он никогда не любил Шеридана, никогда, но, в некотором роде, испытывал уважение к нему. Синовал потратил много месяцев, очищая душу Шеридана от ворлонского влияния. У него были планы на Шеридана, планы, что были поставлены под вопрос вследствие его смерти.
Но для такого, как Синовал, смерти нет нужды быть финалом. Вопреки табу, проклятью, или древнему закону – он не позволил бы ничему помешать его планам.
Тело Шеридана было на Минбаре, где оно пребывало в покое. Чары предотвратили его разложение, и оно оставалось в таком же отличном состоянии как и тогда, когда он умер. Агенты Синовала изъяли его и его уже везли в Собор.
Душа Шеридана была заперта в Сети, ревностно охраняемая ворлонцами и укрытая их тайными хозяевами, Повелителями Смерти.
Сердце Шеридана.... сейчас оно где—то там, где даже Синовал не коснется его. Синовал пытался вновь привлечь Деленн на свою сторону, но он потерпел неудачу, и потому он был вынужден обратится в иную сторону, к другому.
Он действовал из чести – частично, и из необходимости – в целом.
Кто—то должен руководить, когда он уйдет, а никого другого не было, никого, достойного править, никого, способного к этому долгу.
Что мог по этому поводу думать Шеридан – Синовала не волновало.
* * *
Он наблюдал.
Синовал мог видеть многое со шпиля Собора. Он мог видеть ход битвы, "Темные Звезды" и ворлонцев, держащих строй против его атакующих сил. Чужаков не было – пока что. Они все еще неохотно встречались с Изначальными.
Тем не менее, тут наличествовала опасность. Ворлонские корабли были мощными, "Темные Звезды" были достаточно смертоносны в своем классе, и еще, разумеется, была Сеть. Казоми 7 была центром важного узла, с несколькими проходящими через планету трассами. Требовался телепат экстраординарной силы, чтобы удерживать подобные энергии, и если она и не была так могуча, когда ее имплантировали в сеть – сейчас она была бы такой.
В конце концов, ворлонцы достаточно были заинтересованы в этом мире, чтобы желать надежно защитить его.
"Как Сьюзен?"– безмолвно спросил он.
Она жива. Она нашла душу, которую искала но та охраняется Врагом и охраняется хорошо.
"Она может прорваться?"
Она с могучими союзниками, но ее величайшая сила придет изнутри. Они падут пред ней, победят они или нет.
– Хммм... – Синовал вновь вернулся к битве и направил группу истребителей Охотников за Душами против одной из "Темных Звезд", что, похоже, была готова пробить дыру в их строю.
Она должна справиться. Все это не имело иной цели, кроме как отвлекать от нее внимание.
Она это знает. Ты можешь верить ей.
Как ты веришь мне.
Что, если твой план ошибочен. Однажды – да, было допустимо. С трудом. Но дважды... ты нарушаешь законы, столь же древние как мы сами.
Я делаю то, что должен.
Мы принимаем это, потому что другого пути нет.
Кто—то должен править галактикой, когда эта война закончится.
А что это будет значить для нас? Для тебя или для нас?
Я ему обязан.
Тогда тебе куда лучше было бы позволить ему покоиться в смерти, или отпустить его в забвение. Пытаться вернуть его к жизни неверно.
Тогда останови меня.
Мы не можем, и это тебе известно. Мы позволим это. Ты был послан нам, чтобы быть чем—то иным, служить орудием, необходимым чтобы выиграть войну. Мы не знаем, способен ли ты на это, но мы не знаем, способен ли на это хоть кто—нибудь, и потому мы верим тебе.
Как приятно, что вы настолько в меня верите.
В конечном счете, ты и мы одно. Не забывай этого.
Не забываю. Поверь мне.
Он вновь вернулся к битве. Положение оставалось более—менее тем же. Мощь Сети, даже настолько подорванная, какой она была, держала на ходу "Темные Звезды". Если бы ее можно было отключить – битва была бы выиграна за считаные секунды.
Он улыбнулся сам себе. Нет такой вещи, как совпадения, но найти две более всего нужные ему сущности в одном месте....
Душа Шеридана, заключенная внутри Сети. Ему потребовались годы, чтобы разузнать это, и еще больше, чтобы узнать где именно он был заключен.
Синовал боялся, что это глубоко в пространстве ворлонцев, но нет. Он был здесь, на Казоми 7.
Под охраной телепата, который прежде был Литой Александер.
* * *
Мы все умрем.
Деленн хладнокровно наблюдала, как из света появляется тварь. Очертания и лица появлялись и исчезали, смещаясь и смешиваясь до бесформенности. Свет все еще струился с его поверхности, но он становился слабее. Сейчас он тек уже не более чем струйками, словно дым.
Усталость сейчас как будто оставила ее. Стало так, словно ее тело и душа стали раздельны, и то, что ранило одно, не могло коснуться другого. Ее решимость была так же сильна, как была когда—то прежде – в начале.
– Что ты? – спросила она бесформенную массу. – Это мое место, и у тебя нет права войти в него.
Мы смерть.– пришел голос откуда—то изнутри светового кома.
Каждый звук, казалось, исходил из разного места. Слова отдавались эхом от стен и из глубины самой твари.
мы мы мы мы смерть смерть смерть мы мы мы мы смерть смерть мерть мерть ерть ерть ть ть
Мы ваши Боги и хозяева.
мы мы
Деленн смотрела на него. Ее гнев сейчас казался почти вещественным. Это был гнев женщины, которая когда—то скомандовала уничтожить целую расу.
– У тебя нет права быть здесь. – выкрикнула она. – Это место для мира!
Мир только в могиле.
оги и хозяева мир ир могиле гиле иле
– Все умрут. – простонал мужчина. – Я убил тебя. Ты должна быть мертва.
Все умирает.
все все умирает рает ает
– Я была мертва, и я вернулась. Если думаешь, что можешь меня убить, то попробуй, но это мое место не твое, и твоя сила не может коснуться меня здесь.
Ничто не может избежать нашего прикосновения.
все может все умирает рает ает ае нашего прикосновения основения вения ия
Вокруг нее кричали все и повсюду. Звуки казались очень далекими, эфемерными и бестелесными. Все кроме нее были безумны или же, может быть, все они и были здравомыслящими а она – безумной.
Она прошла вперед, прямо напротив создания. Она видела пляшущие внутри него образы. Город, заполненный могилами, черный монолит, возвышающийся в ночи, гигантское зеркало, бесконечные тоннели и коридоры света.
Оно заблудилось в тоннелях. Оно сбежало в них несколько лет назад и потерялось, а теперь оно нашло путь наружу.
Оно бежало.
Это значило, что оно знало страх.
Что могло заставить узнать страх существо, подобное этому?
О.
Конечно.
Что еще?
Или, вернее, кто же еще?
Ее гнев стал еще яростней. Он все ее вмешивается. Его прикосновение все так же остается на всем.
– Ты здесь не властно. – прорычала она. – У тебя нет права.
Мы идем туда, где есть жизнь, и там где есть жизнь, мы гасим ее.
где есть жизнь жизнь изнь из
гасим асим аси
– Тут нет жизни. Вы уже коснулись этих людей. Вы принесли им страх и кошмары. Вы убили их точно так же, как если бы вы остановили их сердца, или оторвали их головы от тел. Эти люди уже мертвы. Их тела всего лишь продолжают двигаться
Оно замолкло раздумывая над этим. Фоновые голоса смолкли, уступив одному. Катренн тихо плакала.
Да
да ааа а а а
Ты говоришь правду
правду авду ду
Мы позволим этому месту существовать.
существовать ествовать ать
В нашем мире мы создали мавзолей всем расам, которых мы уничтожили.
уничтожили ничтожили ожили или и
Это место послужит нашим мемориалом в этой вселенной.
селенной еленной ленной но о
Как твое имя, мертвая? Мы желаем запомнить его.
запомнить помнить омнить
Она сглотнула.
– Я Деленн из Мир. Постарайся запомнить это.
Мы запомним
помним мним им
Затем оно распалось на свет и струйки яркого сияющего дыма, и стало ничем.
Словно во сне, Деленн обернулась. Шум прекратился. Совершенно.
Катренн сидела у стены, качаясь вперед—назад, но рыдать она перестала. Остальные пациенты перестали кричать и разговаривать.
Даже слепец. Тот смотрел прямо на нее. Она была уверена, что он мог ее видеть.
– Я убил тебя. – проговорил он, его слова были удивительно громкими на фоне тишины. – Я убил ее.
Затем пришло запоздалое понимание.
– Декстер Смит! – воскликнула она.
А потом усталость взяла над ней верх, и она осела на пол.
* * *
На какой—то миг это напомнило ему дом. Были иными земля, небо и горы в отдалении. Все выглядело иначе, и действительно было иным, но было тут что—то, что—то неуловимое, что вызывало воспоминания пятнадцатилетней давности.
Г'Кару потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что этим неуловимым была боль.
Центаври Прайм страдала.
Л'Нир посмотрела на равнину прикрыв ладонью глаза от солнца. Тут было слишком ярко. На ее лице было выражение чистейшего восхищения и Г'Кар почти что залюбовался им. Хорошо знать, что у кого—то все еще осталось чувство изумления.
– Мы куда дальше, чем планировали. – наконец сказала она. – Я с трудом вижу город.
– Мммм... да. – отозвался Вир, отрываясь от своей карманной комм-панели. – Они усилили охрану вокруг столицы. Когда я улетал такого не было.
– Ты говорил, что можешь провести нас во Дворец.
– Я считал, что смогу. Это должно было быть достаточно просто, но.. ммм. Я не знаю, что случилось. Тут повсюду корабли, космопорт выглядит практически закрытым. Интересно, может мы кому—то объявили войну, а мне никто не сказал. – он вздохнул. Его голос звучал крайне извиняющимся, но это же был Вир. Все, что он говорил и делал, приобретало оттенок извинения.
– Г'Кар взглянул на него. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз встречал Вира Котто, и до его неожиданного появления на Дораке—7. Разумеется, он слышал о восхождении юноши, но множество подробностей о жизни Центаврианского Двора от него ускользнули.
Тем не менее, он достаточно часто и достаточно хорошо играл в игры Кха'Ри, до того как основал Рейнджеров. Это была игра, которой они научились от центавриан, и в некоторых аспектах они превзошли их учителей.
Он не мог избавиться от чувства неловкости. Этот мир страдал. Страдание, за которое, по крайней мере, частично, был ответственен он и его народ.
Но тут было что—то новое.
– Вы ничего не можете скрыть от меня. – тихо проговорила Л'Нир. Он обернулся к ней. – Порой вам следует отбросить свое чувство вины.
– Когда умру. – горько ответил он.
– Вы будете жить вечно.
– Надеюсь, что нет. – Все эти призраки... преследовали его.
Она улыбнулась.
– Нет. Я хотела сказать, что ваши слова будут жить вечно. Ваши идеи. Ваши убеждения.
– Я, скорее, предпочел бы, чтобы народ создавал собственные слова и собственные идеи, нежели следовал моим.
– Так скажите им это.
– Народы имеют склонность слышать лишь то, что они желают слышать. Я никогда не намеревался быть пророком. Ни на миг.
Она чуть усмехнулась.
– Как скажете, Ха'Кормар'х.
Она обронила титулом чтобы слегка позлить его, и чтобы напомнить ему – кем он был. Нравится это ему или нет – он был пророком, и нравится это ему или нет – миллиарды будут следовать его словам.
Почему еще он провел столько времени от всего вдали?
И почему еще он покинул свое долгое уединение, чтобы из всех возможных мест – придти именно сюда?
– Ты думаешь о нем.
– Думаю о прошлом. – ответил он, припоминая насколько коварной порой могла быть она.
О старых долгах.
Первом долге. И важнейшем.
Она долго смотрела на него, а потом кивнула и отвернулась.
– Расскажи мне, когда пожелаешь.
Он так ушел в свои мысли, что даже не заметил, как появился Та'Лон. Он уходил разведать окружающую местность. Они были у подножия гор, на землях, как оказалось, принадлежащих Виру.
Согласно объяснениям, которые Вир дал офицерам безопасности, он отлучался на несколько дней по вопросам личного бизнеса – очевидно, не так необычно для Двора – и чтобы избежать утомительных процедур возле столицы, он решил вернуться в свои владения, на несколько дней, пока все не утихнет. Это было принято – более или менее, но Г'Кар мог видеть, что он не так уверен в таком простом разрешении этого вопроса, как хотел убедить.
Конечно же, они сели не в самом поместье Вира.
Приготовления, которые первоначально были сделаны, чтобы протащить трех нарнов в столицу через космопорт, устраивались через какие—то "связи" Вира.
Тут таких приготовлений не делалось, а другие лорды должны были иметь шпионов среди челяди Вира.
У Г'Кара болела голова. У него больше не было желания интриговать. Годы отшельничества изменили его.
