Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.(ЛП)"
Автор книги: Гарэт Д. Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 78 страниц)
– Я даже не знаю что такое трехдюймовый зажим.
– Инструмент. Для подтяжки креплений на креслах.
– Я думаю, что ты знаешь куда больше этого. Знаешь, одна деталь, похоже, выпала из истории… Я знаю, что случится с Маррэйном, Парлонном, Дераннимер, всеми остальными. Я знал что А'Иаго умрет на "Красной Звезде". Я знаю что Немейн сменит Дераннимер на посту главы Серого Совета…
Но я не знаю, что случится с тобой.
– Затрас не так важен, чтобы о нем говорилось в истории.
– Думаю что тут кроется что—то большее.
– Затрас не знает, но Затрас будет готов, когда настанет время. Сегодня оно еще не пришло.
– Так что же нам делать сегодня?
– Это Валену решать. Если Затрас знал бы ответы на эти вопросы, то Затрас бы командовал минбарцами, а Вален драил полы.
Вален хмыкнул.
– Что ж, давай с этим заканчивать. А после все уже будет неважно.
Курс на За'ха'дум.
* * *
Тяжелая волна ожидания прокатилась по За'ха'думу в этот день. Все, и тени и минбарцы знали, что это будет последней битвой, не только этой войны, но всех войн. Вален обещал тысячу лет мира, и все словно бы видели то, что случится.
Маррэйн сражался особенно отчаянно, с яростью, что он не испытывал прежде, яростью тем более страшной, что он управлял ей. За один день он убил своего бывшего лорда, поднял руку на нынешнего, узнал истинную любовь и испытал настоящее откровение. Он шел на войну и в первый раз за всю жизнь – с чем—то, за что действительно стоило сражаться.
"Осано—но", конечно же, погиб, но он погиб с честью, прорвавшись в безрассудной самоубийственной атаке к сердцу планеты. Гром и пламя потрясли За'ха'дум, когда корабль вонзился в камень.
Когда погиб "Осано—но", Маррэйна не было на борту. Он взял челнок и в ореоле пламени, ярости и безумия прорвался на поверхность и принялся за поиски Дераннимер. Она владела его мыслями, его памятью – всем его существом. Жрецы Уходящей Полуночи, Стражи Сердца, Викххераны, Культ Тени – все пали перед ним. Казалось что сами недра За'ха'дума содрогались, когда он спускался все ниже и ниже, в самое сердце мира.
Он не знал, что Вален вступил в бой, и что корабли Теней умирают один за другим. Они были старой расой, старшей на бессчетные тысячелетия и смерть даже одного из их числа уносила бесценные воспоминания.
Но часть оставалась, оставались помнящие.
Парлонн ждал, не выходя на свет. Он мог встретить Маррэйна и так – корабль против корабля, но это не было верным.
Они были воинами. И это должно было случится, как принято у воинов – клинок к клинку, лицом к лицу.
Последняя битва…
Из Тьмы, Огня и Чести: Военные кампании Войны Теней.
Написано Сэч Акодогеном из Звездных Всадников, опубликовано в 1848 г. по Земному летоисчислению.
* * *
Она казалась мирно и безмятежно спящей, купающейся в свете самих небес… Парлонн нежно коснулся ее лба.
– Я горжусь тобой. – прошептал он. – Знай это.
Он поднял взгляд на массивную, неподвижную, похожую на статую фигуру Короля Сумерек и Тишины. Он пришел сюда, на галерею, смотрящую в глубокую пропасть протянувшуюся далеко в недра планеты. Парлонн пришел сюда – зная что даже сквозь битву кипящей наверху Маррэйн сможет найти дорогу сюда, к нему.
– Я служил тебе верно и достойно. – сказал он безмолвной Тени. – Это мой долг, как воина перед своим лордом и я не вправе требовать что—то в уплату. Но лорд так же обязан тем, кто ему служит, как и они – ему. Я был и лордом и воином и знаю это.
Я прошу, как просит воин, идущий на смерть.
Проследи чтобы она выжила, если же она должна умереть – пусть она встретит смерть лицом к лицу. Она не была посвящена в воины – но она воин в душе. Я считаю ее лучшей из всех – и более всего потому, что она не замечает этого. Я знал ее и любил ее.
Это моя последняя – и первая просьба, лорд.
Король Сумерек и Тишины кивнул.
"Да будет так."
Из пропасти поднимался свет – ярко сияющий свет, прогоняющий все тени и осветивший темные уголки его души. Парлонн повернулся, и ушел, не глядя на него.
Здесь его слуха не достигали звуки боя; не было ни криков, ни воплей ни команд. Он шел и не было ничего, кроме уверенности. Наконец—то все закончилось. Больше нет сомнений или страхов. Тысяча лет мира, что заставит замереть и умереть его общество – пройдет без него. Он пытался сражаться, но любому из воинов это было не по силам.
Появился Маррэйн.
* * *
"Кто ты?"
"Тот же вопрос, что задают они. Не думаю, что они действительно знают на него ответ. Ужасно, когда сражаются те, кого ты любишь, не так ли?"
"Маррэйн, он…"
"Идет за тобой. Ты знала, что он пойдет."
"Я не…"
"Ты хотела, чтобы он пришел."
"Да, хотела. Я хотела, чтобы кто—то думал лишь обо мне. Я люблю Валена, но он… как я могу делить его с целым народом? Любому из живущих минбарцев, не говоря уж о половине остальной галактики, всем нужен он. Он помнит о них. И о тех, кто родится только лишь через тысячу лет. Я хотела чтобы кто—то думал лишь обо мне."
"И он не может. Он воин. Как и у Валена – у него своя жизнь, и ты не можешь и не сможешь стать ее частью."
"Я не понимаю этого. Их кодекса. Я просто не понимаю этого."
"Это не вопрос понимания. В этом их сила, это единственная вещь, которую Вален взял от них и использовал для себя. Согласие. Честь – это все, доблесть, долг, верность, иерархия. Ты не задаешь вопросов, ты просто повинуешься. Тем же оно станет для Рейнджеров."
"Ты считаешь, что это неверно?"
"А ты?"
"Да. Думаю, что все в их воинском кодексе неправильно. Все до последнего. "
"Почему?"
"Честь, доблесть, верность… Где сострадание, где любовь, где дружба?
"Возможно, они существуют в большем количестве обликов, чем ты ожидаешь."
"Ты напоминаешь мне…"
"Кого?"
"Моего отца. Он пытался… учить меня подобному. Я ничего не понимала, но он продолжал учебу. Он учил меня даже после смерти. Ты точно также пытаешься учить народы."
"Я пытался. Слушали немногие из них. Это ужасно – когда воюют твои дети. Когда—то я верил… Они остались, когда ушли остальные, чтобы присматривать и направлять юные расы, но все чем они занимаются – это война. Они остались чтобы доказать, что они были правы а остальные ошибались".
"Тени?"
"И ворлонцы. Они связаны в замкнутом круге, неспособные увидеть, чем они стали. К сожалению, большинство из них и не пытается увидеть. Они слишком увлеклись вашими воинскими идеями и перенесли их на свое назначение. Тени верят в честь и отвагу. Они думают, что оставаясь здесь – выказывают мне уважение. Они не понимают. А ворлонцы… долг и иерархия. И они требуют этого от юных рас. Никто не смеет думать иначе, чем предписано ими."
"Ворлонцы наши союзники."
"Ты и впрямь так думаешь?"
"Нет. Они разбили мне жизнь. Их… пророчество… отметило меня с самого дня рождения. Как они узнали?"
"У них есть дар предвидения. Они сильны, и всегда были хорошими учениками. В некоторых расах есть пророки, оракулы…"
"Да."
"Они есть и среди ворлонцев, но куда более сильные, чем те, о ком ты слышала. Они… видят время, они видят его потоки и ключевые точки, его повороты и возмущения."
"Как они это делают?"
"Я учил их. Я видел… великую трагедию в их будущем и надеялся, что заставлю их осознать, что они наделали, что они смогут одуматься. Я ошибался. Потому я пришел сюда, ждать, наблюдать и надеяться, что хотя бы к одной из сторон придет понимание.
"Почему ты рассказываешь мне об этом?"
"Потому что ты можешь понять."
"Такова моя судьба? Я знаю."
"Твоя, твоих потомков, их потомков. Да, это судьба. Я видел часть ее. Я хотел увидеть тебя своими глазами, пока ты здесь. Я хотел увидеть еще кое—кого."
"Парлонна? Маррэйна?"
"Нет, того кто еще не наделен мыслью, но уже получил жизнь. Я был рад встретиться с тобой. Прощай, юная мать."
* * *
Как было предназначено судьбой, предопределено и благословлено роком, двое воинов встретились в темных тоннелях, ведущих к сердцу За'ха'дума.
Парлонн – цель и знание уступили древней мудрости и предопределенности. Он уже умирал, под ярко сияющим небом Полуночи, и он вернулся в мир, с новой целью и желаниями, кипящими в его жилах словно огонь. То предназначение пока что было забыто. Если он победит – эта задача вновь будет тяготить его, пусть и чуть меньше чем прежде. Он сражается за спасение народа Минбара – но на его, пылающий темным огнем, взгляд – очень немногие минбарцы заслуживают спасения.
Маррэйн – любовь и нежность в первый раз осветили его мысли. Он умирал тысячу раз, каждый день, с тех пор как увидел, как душа Беревайн ушла к ее предкам, и лишь сегодня, закрывая глаза он не видел ее лица. В первый раз в жизни у него было за что сражаться и умирать – большее, чем умирающий кодекс, и забывающиеся обычаи. Эта любовь и память оставались в нем даже когда он смотрел в лицо своему противнику.
Прежде враги, прежде друзья, что—то большее. Теперь…
Что?
– Ты изменился. – холодно заметил Парлонн.
– Как и ты.
– Нет, это в твоем взгляде.
– Она в безопасности?
– Она жива. Она сильна.
– Знаю.
– Я был бы счастлив увидеть, как ты женишься на ней.
– Я возьму ее в жены.
– Рад так думать. Я буду сражаться с тобой.
– Знаю.
– Воин, защищающий своего лорда, стерегущий святилище. Последний защитник павшего замка…
– Не стоит мне объяснять.
– Не тебе. Я заставлю понять других.
– К чему этот труд? Они никогда не поймут.
– В этом все дело. Они не поймут.
– Я пойму.
– Мы последние. После нас не будет никого. После нас не будет ничего. Ничего.
– Нет. Останутся наши дети, и дети других. Кто—нибудь вспомнит.
– Я был бы рад так думать. Ты готов?
– Я готов уже десять лет.
– Как и я.
И, наконец, пришло время. Мрачные стены из черного камня сомкнулись вокруг них и здесь нет света, но они не нуждаются в свете. Они вынуждены сражаться – силой своих душ и оковами своей чести.
Это была последняя дуэль на дэчай. Ничьи глаза не видели ее; ни историки ни поэты не писали о ней.
И это не было важно. Нисколько.
* * *
Вален закрыл глаза и гром, жар и ярость битвы остались где—то вдали.
"Ненавижу это. Ненавижу войну."
"Это будет концом. Финал. Никто более не узнает этого, не почувствует этого. Больше нет страха, больше нет потерь. Мир."
"Тысяча лет мира."
"А потом…?"
Он открыл глаза. Это уже узнать не ему.
* * *
Собор.
Это было событие, что не повторится более. Титаны, легенды минбарцев, те кого многие даже называли богами…
Если бы я должен был точно указать миг, в который закончилась старая эпоха, им была бы эта последняя дуэль. После этого – ничто не было прежним. Маррэйн и Парлонн – осталось лишь двое тех, кто действительно знал, что значит быть воином. Все остальные были мертвы. Хантенн, Шузен, Магатсен… Величайшая из эпох воинов увенчалась Шингеном, и с его смертью начался закат, а когда Маррэйн и Парлонн в последний раз встретились в бою – это стало последней вспышкой пламени. Вален возвестил о новой эпохе мира, и в этом тысячелетии мира для таких, как они не было места.
Что было – то было. Будь возможным продлить эту дуэль до бесконечности – оба воина воспользовались бы таким шансом, но такой возможности не было. В итоге – должен был остаться лишь один победитель. Они оба нашли себе новые цели, новые желания, но в то время, как Парлонн видел – как его надежды угасают и гибнут, надежда Маррэйна жила.
Чего еще желать победителю?
* * *
Маррэйн, окровавленный, израненный, почти лишившийся сил, опустился на колени перед его павшим другом и врагом и протянул руку.
Парлонн медленно потянулся и принял ее, кровь текла у него изо рта, огонь покидал его глаза.
Никто не сказал ни слова.
Слабый свет в пещере погас, когда он умер.
* * *
Дераннимер вздрогнула во сне. Она чувствовала Короля Теней возвышавшегося над ней, и странного старика, чья душа сияла светом.
Она чувствовала, как приближается кто—то, и ее сердце забилось чаще – и именно тогда разговор покинул ее память.
Она была слишком слаба, чтобы двигаться, говорить или же сосредоточиться и она пропустила последовавшее, но почувствовав обнявшие ее сильные руки и услышав слова любви, она открыла глаза.
– Я люблю тебя. – услышала она голос. – Я всегда любил тебя.
– Я люблю тебя. – ответила она, чувства слишком сильные, чтобы их можно было высказать словами, переполняли ее сердце. – Я люблю тебя, Вален.
* * *
– Лорд Вален!
– Да?
– Они… они все бегут. Все корабли. Все.
Мы… мы победили!
* * *
Он ступил на кроваво—красный мир как тот, кем он никогда не хотел быть: как завоеватель. Захватчик миров, победитель в войнах.
У него есть вся оставшаяся жизнь, чтобы стать известным иначе.
– Вам не стоило приходить сюда. – проговорил Немейн со своей стороны. – Вы подвергаете себя опасности. Тут еще могут оставаться Тени.
– Я в полной безопасности. – ответил он.
Он увидел фигуру, появившуюся из темного тоннеля впереди. Маррэйн явился из дыма и пепла, как истинный воин. Он нес Дераннимер на руках.
– Они мертвы. – сказал он. – Все.
Он был покрыт кровью, и часть ее была его собственной. Его мундир был изорван в лохмотья, а взгляд тускл и тяжел.
– Парлонн? – прошептал Вален.
– Мертв. Все мертвы. – Осторожно, как никогда осторожно, он опустил Дераннимер у его ног. – Парлонн, Король Теней, все. Все мертвы.
– "Осано—но"…
– Знаю. Хорошо заботься о ней. Если ты разобьешь ей сердце – я тебя убью. Ты понял меня?
– Я понял. Он опустился на колени, чтобы коснуться лица Дераннимер. Когда он поднял взгляд – Маррэйн уже исчез.
* * *
Время потеряло для него значение. Он не знал сколько заняла работа. Подобное более не было важно. Боль от ранений, резь в мускулах, горечь в сердце, все отошло в сторону.
Это была последняя дань почестей Маррэйна, Первого Воина Клинков Ветра, его павшему другу.
Наконец он отступил, закончив работу. Она была недостаточно хороша, но достойной быть не могло. Парлонн не должен был умереть здесь, во тьме, в тени, незамеченным, без траура и оставшимся в памяти лишь как предатель.
Эта часовня была хоть чем—то. Маленький кусочек памяти. Через тысячу лет, когда эпоха Валеновского мира подойдет к концу – кто—нибудь сильный найдет ее. И тот, кто найдет эту часовню и вспомнит былое – возродит могущество истинных воинов.
"Здесь пал Парлонн из Первого Храма касты воинов народа Минбара, от руки Маррэйна, что ныне без храма, без касты и без народа. Пусть душа Парлонна взойдет к старым богам его храма, и встретит там его братьев. Пусть простят они его за сделанный им выбор, также как, без сомнения, они не простят мой."
И последние слова, ясным видением будущего.
"Так он был спасен от третьего предательства, и так избежал той судьбы, что ныне легла на мои плечи."
Здесь стояла свеча, но она не была зажжена. Тот кто найдет это место… тому достанется труд зажечь ее.
Маррэйн еще какое—то время молча и неподвижно стоял рядом, затем развернулся и ушел.
Тишина.
Покой.
Глава 7
Горы Ямакодо, Минбар. Три месяца после окончания Войны Теней.
Рашок плотно замотал лицо куском ткани. Это мало защищало его от жгучего снега, но большего он сделать не мог. Перед кровью, вьюгой и болью от ран – жалкий лоскут ткани мало чем мог помочь.
На миг он взмолился своим предкам о спасении от бури, но затем оборвал себя. Как бы он ни старался – он никогда не сможет избавится от старых привычек. Но все же он попытается. Он обратился к более подобающим мыслям. Вален просил его уделить время истории, записать свои мысли, и воспоминания о том, что он видел. Это было великой честью. Создавался огромный архив – чтобы будущие поколения узнали о том, что случилось. Рашок подготовил свою часть – как раз когда он и остальные покинули Тузанор.
А сейчас Рашок остался единственным выжившим из них. Викххеран был быстрее и более умен, чем кто—либо из них считал возможным. Внезапный буран скрыл его расплывчатые очертания, и он напал с ошеломительной скоростью, почти что убив самого Рашока и разорвав на куски его товарищей.
Он утащил троих поселенцев в здешних окрестностях, и потому отряд рейнджеров был отправлен разобраться. Увы, это не было единственным случаем. Тени могли быть побеждены, но оставались их прислужники и порождения. Нелегко закончить работу.
Рашок заслонил глаза ладонью и попытался рассмотреть склон горы. Там должно быть убежище, защита от бурана. Он не может оставаться здесь вечно.
Он опустил голову и стал пробиваться вперед, повторяя в уме клятву рейнджера и вспоминая гордость от того что был выбран в летописцы. Он не умрет здесь, после того как прошел всю войну. Он не умрет здесь.
Краем глаза он заметил крошечную вспышку света и прибавил шаг. Подойдя ближе, он рискнул приоткрыть глаза – чтобы убедиться что не бредит. Он не бредил. Зев пещеры и костер внутри.
Он остановился лишь перед самым входом в пещеру. В свете костра вырисовывалась тень. Знакомые очертания минбарца.
Маррэйн поднял взгляд.
– Не стой на холоде. – просто сказал он.
Рашок ввалился в пещеру, стряхивая снег с одежды. Пещера была невелика, но уютна и огонь давал достаточно тепла. Он осторожно опустился на землю, поморщившись от боли в боку.
– Ты подрался? – спросил Маррэйн с легкой усмешкой.
– Викххеран. – просипел Рашок. – Он все еще где—то здесь.
– Его туша вон там. – ответил Маррэйн, дернув головой. – Я слышал, что неподалеку появился один из них. Я пришел посмотреть.
На нем, похоже, не было ни царапины. Рашок удивленно смотрел несколько секунд, и вздохом заглушил проклятие, родившееся в его мыслях.
Маррэйн был рожден в неподходящее время. Он должен был жить столетия назад, собирать армии и поить землю кровью, гордо стоять над полем битвы, оставленным побежденными врагами, плечом к плечу с истинными воинами.
Рашок вздохнул. Порой непросто быть воином и Рейнджером в одном лице.
Он начал осторожно осматривать свои раны. Когти Викххеранов иногда бывали отравлены. Тем не менее, надрезы выглядели чистыми. Они были болезненны, но не фатальны. Он оглянулся на Маррэйна.
– Ты либо будешь жить, либо умрешь. – проговорил бывший Первый Воин. – Незачем на меня смотреть.
Рашок опустил взгляд. Маррэйна не видели с тех пор как он появился на погребальном костре Парлонна, после битвы у За'ха'дума. Многие были недовольны тем, что Вален удостоил столь почетной церемонии того, кто его предал, но Вален не отвечал таким недовольным. Он также не предпринял ничего, когда появился Маррэйн, холодный, грубый и надменный. Он занял место перед всеми и хмуро смотрел на собравшихся, вынуждая их отводить взгляды. Когда церемония закончилась – он исчез. Ходили слухи что он умер или стал предателем. Среди Клинков Ветра был выбран новый вождь.
Некоторые среди рейнджеров, по большей части из касты жрецов, требовали чтобы он был найден и предан суду, вспоминая его нападение на рейнджеров, убийство пленного и даже попытку напасть на самого Валена. Ни Вален ни Дераннимер не говорили на эту тему, и никаких решений не было принято. Возможно, они были чересчур заняты.
– Я выживу. – сухо ответил Рашок.
– Дух воина. – заметил Маррэйн. – Я думал, что жизнь среди Рейнджеров лишит тебя этого. Возможно, я ошибался.
– Не оскорбляй Анла'шок. – просипел Рашок, сам удивившийся испытанному гневу.
– Это привилегия воина – говорить что он пожелает. Так было всегда.
– Те дни прошли.
– Отобраны у нас. Отобраны предателями, а трусы позволили их отобрать.
– Я не трус, и Вален не предатель! Возьми свои слова обратно!
Маррэйн разглядывал его, с кривой усмешкой и совершенно без опасения.
– А ты заставишь меня? Даже если ты победишь меня в денн'ча – Вален приказал минбарцам не убивать друг друга.
– Я буду сражаться в защиту чести моего лорда.
– У Валена нет чести, как нет ее у тех, кто следует за ним. Трусы, предатели, рабочие и святоши. Настоящих воинов больше не осталось.
Рашок внезапно понял – в ослепительной вспышке прозрения. Маррэйн хочет, чтобы он убил его. И все же оскорбление не могло остаться безнаказанным.
– Я Анла'шок. – процедил он холодно. – наши имена и наш род проживут тысячу лет. Так сказал Вален.
– А что будет после? – Маррэйн издал короткий смешок. Странный звук, который Рашок до сих пор не слышал. – Порой мне хочется оказаться рядом, через тысячу лет – увидеть, во что превратятся его драгоценные Анла'Шок, когда пройдет его тысячелетие мира.
– Тебе этого не узнать, Предатель. Вален же будет жить – в его наследниках. Полагаю, ты не слышал? Лорд Вален и Леди Дераннимер сыграют свадьбу через две недели, в Йедоре. И леди уже носит ребенка. У Валена будет наследник.
Маррэйн вскочил, и на миг Рашок увидел пугающую вспышку эмоций в глазах Каменного Воина. Он видел ярость, жалость и страх, смешавшиеся в одно – и он испугался за свою жизнь.
Потом, не сказав ни слова, Маррэйн вылетел из пещеры в буран. В мгновение ока он исчез из виду.
* * *
Храм Варэнни в Йедоре был священным местом столько, сколько возможно вспомнить. Говорят, что вожди в древнейшие времена, когда мы были рассеяны и разбиты на племена, приходили туда молиться своим нехитрым богам о силе и поражении врагов. Там проходили поединки – в построенном для того круге. Позже вокруг него поднялось здание, но круг всегда оставался под открытым небом, чтобы бой шел под взглядом самих небес.
Со временем испытание стало изменяться. Мы стали более возвышены и более рассудительны и искали в вождях достоинства большие, чем просто физическая сила. Действительно ли готовы наши вожди отдать свои жизни за их цели? Готовы ли они победить ценой своей смерти, и отдать своим последователям плоды победы, в которых будет отказано им самим?
Так было создано Кольцо Звездного Огня. Никто из нас не знал его устройства. Оно было создано Шичиробом, прозванным Молчаливым, легендарным творцом из бессчетных тысячелетий до времен Валена. Шичироб говорил, что был избран самими богами, и загадочная история его появления подтверждала это. Некоторые, впрочем, считают его просто легендой.
Тысячелетиями, пока Йедор разрастался вокруг Храма, воины, вожди и жрецы проходили суд Звездным Огнем. Одни выдерживали его и умирали. Другие терпели поражение и оставались жить. Один вождь отказался пройти Суд, когда ему бросили вызов. Шинген сказал, что ему нечего доказывать, а если его воины сомневаются в нем, то они вольны уйти от него. Не ушел ни один.
К тому времени, как появился Вален, Кольцо не использовалось более двадцати лет. Многие позабыли о нем, или считали его просто реликтом старых времен. Во дни Валена и начала "тысячи лет мира" многие не верили, что им когда—либо воспользуются вновь. Храм хранил лишь память о старых, менее просвещенных временах.
И, несомненно, не было возможным, чтобы кто—то бросил вызов Валену за его право властвовать. Его власть была неоспорима, любовь к нему всеобща. Он был пророком, мессией, спасителем.
Все минбарцы любили его.
И потому выбор места для его свадьбы с Леди Дераннимер из Огненных Крыльев был более чем подходящим.
Из "Первая Война Теней и Времена до Валена", написано Сэч Турвалом из Тузанора, опубликовано в году 2234 по Земному исчислению.
* * *
Турон'вал'на лэнн—вэни. Близ Йедора.
День свадьбы.
Вален никогда в своей жизни не видел места настолько тихого, мирного и прекрасного. Вода озера была гладкой, словно стекло, такой невероятно голубой, что он усомнился в том что такой цвет может существовать в реальности. Словно сама земля к этому дню одела свой лучший наряд.
Сам он был одет в униформу Рейнджера, чуть измененную – чтобы указывать на его пост Энтил'за. В манере, характерной, пожалуй, для любого свежеиспеченного жениха любого мира, где угодно в галактике, он мял и дергал свои одежды, пытаясь сделать их удобней – и потерпел неудачу. Ему мгновенно представился пак'ма'рский жених в полном праздничном костюме, тянущий воротничок и он поперхнулся от смеха.
Смутные картины промелькнули перед его глазами когда, он размышлял о сегодняшнем дне. Он был совершенно особым. Править чужой расой, воевать, создавать новое общество – все это казалось… ненастоящим. Ощущение нереальности витало над всем, и его лишь усиливало знание, что все идет как предначертано, как должно быть. Отклонений от истории быть не могло.
Но это! Это была свадьба. Тот факт, что не ней не будет друзей жениха и подружек невесты, не будет "...мужем и женой" и брошенных букетов… ничто не имело значения. Все равно это была свадьба, и она была совершенно настоящей.
Странно, но память о его человеческой жизни стерлась почти полностью. Хотя и оставались какие—то обрывки – и одним из них было воспоминание о том, как он был шафером на свадьбе брата. Все остальное в его жизни могло случиться с кем—то другим или быть выдумкой, но этот день он все—таки помнил. Он танцевал с Кэтрин на вечеринке, под какую—то мелодию, он не мог вспомнить ее названия, но обнаружил что напевает ее про себя.
Он снова потянул воротник своего мундира и вздрогнул, когда его шлепнули по руке.
– Перестань его дергать. – сказала Дераннимер с напускной суровостью.
Он обернулся.
– Нам не полагается друг друга видеть до церемонии, – начал он. – это… – он осекся.
Она выглядела великолепно. Он понятия не имел, что она собирается одеть, и его старые человеческие инстинкты предостерегли от попытки спросить. Он был этому рад. Ее платье было белоснежным, с узкими голубыми полосами по рукавам, лифу и у шеи. Откинутый капюшон лежал на ее плечах. Простого покроя, длинное и пышное оно было совершенно не в минбарском стиле. Оно выглядело почти…
… человеческим?
– Тебе нравится? – спросила она. Сочетание озорной улыбки и легкого беспокойства в ее глазах сделало ее лишь еще прекраснее.
– Это… – он запнулся. – Да. – сказал он наконец, потому что остальные слова вылетели у него из головы.
– Оно выглядит необычно. – признала она. – Но подходит. Затрас помог с фасоном. Он считал, что тебе такой понравится.
– Мне нравится. – сказал он, взглянув на Затраса, вошедшего вместе с ней. Даже он, похоже, постарался сегодня принарядиться.
Затрас кивнул.
– Затрас знает многое. – сказал он – единственное объяснение которого он обыкновенно удостаивал. – Затрас не так глуп как думают люди.
– Я никогда не считал тебя глупцом. Никогда.
– О чем ты говорил? – спросила его Дераннимер. – Что значит – мы не должны видеть друг друга? Разве это не доставляет неудобства?
"Кое—кто из женихов мог бы сказать, что от этого только проще." – сказала ехидная человеческая часть его разума.
– Старый обычай…. там откуда я пришел. – ответил он. – Согласно ему, если невеста и жених видят друг друга прежде, чем начнется церемония – то это приносит несчастье.
– Сегодня несчастье не может коснуться нас. – сказала она, улыбаясь, нежно приложив одну руку к животу. – Но, похоже, ты думаешь иначе?
Он взглянул на нее и она указала на его пояс.
– Ты захватил свой денн'бок.
– Всего лишь символ. – шепнул он, пытаясь не глядеть ей в глаза. – Положено по форме.
– А. – она улыбнулась. – Ты боишься?
Он медленно набрал воздуха, пытаясь подобрать подходящий ответ. Подобрать подходящее было невероятно трудно. Наконец, он выбрал кратчайший вариант.
– Да.
Она улыбнулась и нежно коснулась его лица.
– Я тоже. – прошептала она.
* * *
"Ты готов?"
– Затрас всегда готов. Затрас знает что делать.
"Ты боишься?"
– Затрас не знает что означает 'страх'. Нет, сейчас Затрас знает что он значит, и это не хорошо. Да, Затрас немного боится, но Затрас видел отважных воинов, отважных вождей. Затрас сделает то, что должен.
"Как и я."
– Да. Мы это сделаем вместе.
"Да."
– Хорошо. Затрас так думает. Это хорошо. Очень хорошо.
* * *
Колокольчики нежно зазвенели, когда они вошли в храм. Медленными, размеренными шагами они шли мимо молчаливого собрания. Ее капюшон был накинут на голову, окружив белизной ее лицо.
Его взгляд были отсутствующим.
Каждый выбрал спутников. За ним шли Рашок из дома Дош, рейнджер и воин; и Затрас – друг и советник. За ней шагал Немейн из Огненных Крыльев, Рейнджер и слуга, и Кин Стольвинг, икарранка – чужак и друг.
Они разделились, чтобы обойти границу Кольца Звездного Огня. Оно было неподвижно и безмолвно. Сегодня не день для смерти плоти. Он воссоединились на другой стороне круга, остановившись перед Нюкенном из Зир, и величественно парившим, ангелоподобным Ра—Хелом, лордом ворлонцев.
Церемония была необычной, как и ожидалось. Это будет новостью, новым обрядом в новой эпохе. Уже само присутствие чужаков говорило об этом. Это не просто свадьба, не просто соединение двух душ в любви – но объединение народа, мира, исцеление ран войны.
Нюкенн заговорил первым.
– Последуете ли вы за мной в огонь, в бурю, во тьму, в смерть?
Они вместе сказали:
– Да.
– Так сделайте это во имя Единственного, кто придет..
Когда Нюкенн говорил это – он смотрел на леди, на новую жизнь, что несла она.
– … кто принесет смерть, сокрытую в обещании новой жизни.
– … и возрождение под маской поражения.
Слова были загадочны, но они были написаны их вождем, самим Избранным. В них был смысл – но смысл не был важен. Важным было единение.
Колокольчики начали звенеть, выводя радостную мелодию. Рашок шагнул к его лорду, Немейн – к его леди. Каждый протянул по алому плоду.
– От рождения, сквозь смерть и возрождение...
Лорд и леди приняли плоды, и их спутники и друзья отступили прочь.
– Вы должны отринуть прошлое, прошлые страхи, прошлые жизни.
Это ваша смерть.
Смерть плоти.
Смерть боли.
Смерть прошлого.
Вкусите ее.
Лорд протянул плод его леди. Она сделала так же.
– Не бойтесь, ибо я с вам до скончания времен.
Они оба приняли плоды из рук любимых.
Леди откинула свой капюшон. Ее глаза сияли. Одновременно с Нюкенном она прошептала:
– И это есть начало.
* * *
– И это есть начало.
Голос был холодным, хриплым и грубым. Рука Валена, встретившаяся с рукой Дераннимер стиснулась, когда он обернулся. Она тихо ахнула, увидев того, кто показался здесь.
Маррэйн медленно шел вперед. Он был одет словно на парад, с дэчай на поясе, все заслуженные им знаки отличия и званий сверкали на его форме. Он казался одним из легендарных воинов древности, сошедшим со страниц истории. Вален и Дераннимер олицетворяли новое, он же был образцом старины, персонажем из истории королей—воинов.
– И это есть конец. – сказал он, словно плюнул.
– Добро пожаловать. – проговорил Вален. – Присоединяйся к нам. Это день праздника.
– Это день предательства. – прошипел Маррэйн. – Я называю тебя предателем, Вален! Я называю тебя убийцей и изменником!
Немейн бросился к нему, выхватывая денн'бок. Он бы юн и умел, один из лучших среди Рейнджеров. Но для Маррэйна он, должно быть, двигался так, будто плавал в грязи. Маррэйн немедленно сделал одно движение и Немейн упал, на его макушке брызнула кровь.
– Это не его дело. – сказал Маррэйн. – Это между мной и тобой, Предатель.
– Не смей! – крикнула Дераннимер, бросившись подхватить Немейна. Его кровь запятнала ее платье, как раз напротив сердца.
