Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.(ЛП)"

Гэрет Д. Уильямс
Часть 2
Истории Валена

Он пришел тысячу лет назад, минбарец рожденный не от минбарца. Он принес им победу и надежду, и он изменил их общество на десять столетий. Но кто он был? Кто были те, кто поддерживал его и те, кто его предал? Кто были те, кто любил его, и те, кто его ненавидел? И величайший вопрос из всех – куда он ушел, в тот памятный день когда он покинул этот мир? Пришло время того, чтобы на все вопросы было отвечено и более чем одна тайна была раскрыта...

Глава 1

Год 328 от Восхождения Шингена, первого и единственного Императора Минбара, пять лет до появления Валена.

Ашинагачи, Минбар.

Маррэйн прищурил темные глаза, глядя на сияющие белые башни Ашинагачи. Заходящее солнце и сумерки сделали белый мрамор стен огненно—алым. Алым, как огонь, что забрал Императора Шингена на этом самом месте. Алым, как кровь предков Маррэйна, что пролилась на землю.

Его подчиненные не смели беспокоить его здесь, в такой момент. Они все знали историю. Они все знали о его предках.

Более трех сотен лет назад предки Маррэйна склонились перед Шингеном у этих самых стен. Ашинагачи когда—то принадлежал Клинкам Ветра, до того как Шинген и его Огненные Крылья взяли город. Это была последняя битва в его восьмилетней кампании. В Ашинагачи держались против его непобедимой конницы дольше, чем где—либо, но в конце концов этого оказалось недостаточно. Не желая сдавать свой город захватчикам, предок Маррэйна бросился со стены, и его тело разбилось о землю.

Дед Маррэйна умер здесь же. Через две сотни и пятьдесят лет после смерти Шингена Клинки Ветра вновь испытали судьбу. И потерпели поражение.

Отец Маррэйна не увидел этих стен. Смертельно раненый в стычке на пути сюда, он предпочел повернуть обратно, нежели ввязаться в бой, который не мог выиграть.

Но сейчас сам Маррэйн пришел сюда. И он не проиграет. У него есть долг. Есть честь. Он прямо и честно служит своему лорду. Есть три сотни лет истории его предков, что будут направлять его.

И есть его собственное мастерство, его личный талант.

Уже в юном возрасте его называли одним из величайших тактиков его поколения, быть может величайшим со времен Шингена. Он сражался и выиграл в семнадцати поединках. Он вел флоты Клинков Ветра в битве против вторгнувшихся пришельцев, которых называли Тенями, у Икарры, и он был одним из Трех Сотен выживших в резне у Маркар'Арабар, где те самые Тени разбили гордость минбарского космического флота. Пятнадцать тысяч погибло там, и лишь тремстам удалось выжить.

Да, Маррэйн был признан как один из лучших тактиков своего поколения. И лишь одного полагали равным ему.

И Парлонн из Огненных Крыльев был за стенами Ашинагачи, планируя его оборону.

Порой, когда он закрывал глаза в медитации или во сне, Маррэйн заново видел Маркар'Арабар. Он видел движение Теней, видел как свет впитывался их пятнистой, черной кожей и пропадал навечно. Он чувствовал жару и вонь, слышал крики умирающих и торжествующий, страшный вопль кораблей Теней, проплывающих мимо.

То была последняя схватка с Тенями. Первые Воины собрались обсудить дальнейшие действия. И была сделка, оставившая гнев и чувство предательства. Маркабы и икарране просили помощи Минбара против могучего врага, нападавшего на их торговые пути и колонии. Кланы посылали свои флоты им на помощь, но почему они должны продолжать войну? Тени не атаковали миры Минбара. Они не трогали минбарских торговых трасс.

И так закончилась война – после двух битв и множества стычек. Здесь же разгорелась война куда большая – война между кланами. Война за честь, за долг, и за память.

Хантенн, Вождь Войны Клинков Ветра, совершил морр'дэчай после Маркар'Арабар. Он командовал объединенным флотом, и он нес ответственность за поражение. Он расплатился своей жизнью. Теперь его младший брат, Хантибан был вождем Клинков Ветра, и его не интересовали ни Тени, ни маркабы, ни икарранцы. У него была мечта и эта мечта была единственной.

Мечта Шингена.

Быть Императором.

И это значило – Ашинагачи. Именно его. Здесь был храм Шингена. Здесь он одержал победу, здесь он был коронован, и здесь он умер, вернувшись к этим сияющим стенам после ранения у Секигахары, где оставшиеся кланы, наконец, объединились в мятеже против него.

Чтобы стать Императором, Хантибану был нужен Ашинагачи. И также ему нужно было кое—что еще. Последний штрих.

– Глупость. – раздался голос.

Маррэйн не обернулся чтобы посмотреть. Он знал – кто это. Даже если не замечать ее явственный, чуждый акцент – была лишь одна единственная персона во всей его армии, которая посмела бы его здесь потревожить.

– Беревайн. – просто констатировал он. – И что же именно за глупость?

– Ты знаешь так же хорошо, как и я. И если ты не ослеплен воспоминаниями, то тоже сможешь ее увидеть.

Он взглянул на нее. Сумрачно—прекрасна, каждый жест и стойка говорит о страсти и выучке. Она была безупречным воином – преданна, честна и умела. Тонкие шрамы, протянувшиеся от ее глаз через скулы, лишь добавляли ей очарования. Грубая воинская форма лишь подчеркивала ее фигуру, Маррэйн немногим доверял так же как ей. Она была бы идеальным воином… если бы не ее возмутительная привычка говорить все, что она думает.

– Наш лорд приказал нам взять этот город. – твердо ответил он – Мы служим ему и потому мы повинуемся.

– Он хотел, чтобы мы взяли больше чем город, или ты забыл?

– Нет. Я не забыл.

– Он думает что у нас нет лучшего занятия, чем поставлять ему женщин?

– Для него это более важно. Он наш лорд, и мы служим ему. Мы обеспечим ему победу, и возведем его на трон, и когда он будет Императором, когда мы все станем едины, когда мы снова будем воевать с Тенями – мы будем на его стороне.

– Он не станет воевать с Тенями. – бросила Беревайн.

– Он уверил меня, что будет.

– И ты поверил?

– Он наш лорд. – холодно ответил Маррэйн. – Разумеется, я верю ему, но даже если и нет – это ничего не меняет. Я клялся служить ему, и я не клятвопреступник.

– И ты также охотно служил бы ему, если б его желания не привели тебя сюда? Когда—то ты взял с меня обещание всегда говорить правду. Если пожелаешь слышать от меня ложь – тебе стоит лишь приказать, но до того я буду говорить честно.

– Я знаю, и – да. Я рад, что я здесь. Я рад, что через два дня я осажу этот город. Триста лет моих предков зовут меня. Я буду оружием их мести и успокоения. Но я это сделаю не ради них. Я делаю это ради моего лорда. Мы на войне – с Тенями и друг с другом. Мы разобщены и раздроблены, и мы должны стать едины. Нам нужен Император, лидер и это честь для нас – сделать этой персоной нашего лорда. Ты знаешь это также, как и я. Чтобы он был Императором, мы должны вручить ему Ашинагачи.

– Ашинагачи… и ее.

– Да. И ее.

– А насколько это связано с ее отказом, ты не задумывался? Ты ведь тоже был там? И не будем ли мы сражаться и умирать лишь потому, что наш лорд был оскорблен какой—то жрицей?

– Эта жрица – единственная дочь лорда Огненных Крыльев. В ее жилах течет кровь Шингена. Тот, кто женится на ней, получит власть и признание всеми минбарцами. Наш лорд не сделает ничего, что могло бы запятнать его честь.

– Как скажешь. – ответила Беревайн. – Я хотела бы знать что она за женщина, эта… дочь Шингена… эта…

– … Дераннимер.

* * *

Люди – это крепость, люди – это камни, люди – это укрепления. Любовь для своих друзей, ненависть для врагов.

Война касается людей, а не замков. Война состоит в нападении, не в защите. Сложите ваши тела, чтобы они стали вашими стенами, сложите ваши тела, чтобы они стали мостом через ров. Ударьте по врагам, пройдя по телам ваших друзей и победа будет за вами.

Парлонн вновь посмотрел на высеченные по кругу слова. Сказанные Шингеном перед смертью, увековеченные на часовне, где был замурован навечно его прах – в замке, что стал тенью его имени. Ирония была горька. Шинген ненавидел замки всю свою жизнь. Он лишь однажды провел ночь в замке – и то была ночь его смерти.

Парлонн попытался представить эту картину. Шинген правил как Император восемнадцать лет, и у него были враги; слишком много врагов. Пять кланов восстали против него и он встретил их у Секигахары. Он победил – как всегда, но не вынес ранений и был привезен сюда, где и умер.

И три сотни прошедших лет его клан старался удержать его наследство, понимая что их будут ненавидеть за это, и зная что у них нет выбора. Без Ашинагачи Огненные Крылья были ничем. За пределами этих сияющих белых стен они жили на наследство мертвого Императора, и всякий Первый Воин, пытавшийся стать подобным ему, терпел поражение.

А теперь враги стояли у их ворот. Очередной враг, сражающийся за честь, долг и память сгинувших предков. На этот раз – Клинки Ветра. Они всегда были главными врагами Огненных Крыльев. Дружба между Хантенном и Шузеном временно примирила их, но старая вражда никуда не делась. Шинген не брал неприступную крепость Клинков Ветра, Широхиду. Ему это не понадобилось. Он выманил их армии из гор, и разгромил их в чистом поле.

С самого начала Клинки Ветра отличались своей безжалостностью. Они были холодны, и так же тверды как горы, с которых они пришли. Но Шинген разбил их, и они никогда не забывали этого. Когда—то они владели Ашинагачи – и они лишились его.

Неудивительно, что они помнили.

– Да, Император, мы тебя предали… – тихо произнес он, разговаривая с барельефом, храмом и призраками.

– Нет, лорд Парлонн. – произнес тихий голос. Он знал – кто это. Лишь одна персона могла побеспокоить его во время медитации. И также он знал – почему она пришла за ним.

– Леди Дераннимер. – он еще раз поклонился часовне, встал и обернулся. Она стояла в дверях. Он пристально взглянул на нее, высматривая признаки слабости или страха. Не было ничего. Она была истинной дочерью воина.

И все же она не была воином. Она была молода (хоть она и была лишь несколькими годами моложе самого Парлонна, он всегда относился к ней как к ребенку) – и стройна, прекрасная как зимний цветок. В глубокой мягкой синеве ее глаз светилось понимание. И она всегда шла по жизни с легким изяществом, со знанием, что за место занимает в этом мире она, и все кто встречается ей на пути.

Она могла бы стать воином. Она имела право стать воином. Несколько месяцев она проходила обучение, но неожиданно отвергла этот путь, выбрав жизнь жрицы, как ее мать. Ее отец Первый Воин Шузен прежде ни в чем ей не отказывал, и он согласился. И согласившись, он привел в движение силы, что обрекли его клан.

Жрица не могла править Огненными Крыльями, не могла править так, как могла бы воительница. Ее муж мог бы возглавить Огненные Крылья, если бы Шузен настоял на этом, но даже в таком случае оставалась еще одна злая насмешка. Неприятностей хватило бы и без того загадочного предсказания что было сделано при ее рождении.

Парлонн был слишком юн чтобы ее запомнить, но он слышал эту историю. В день, когда Дераннимер появилась на свет, в Ашинагачи явился гость. Он был высок, и закован в странную зелено—коричневую броню. Прошел слух, что это был один из легендарных ворлонцев, полумифических могучих призраков, что появлялись лишь во времена великих опасностей. Говорили что у Шингена был товарищ – ворлонец.

Ворлонец пожелал пройти к спальне новорожденной Дераннимер и ее умирающей матери. Просьба была исполнена. Никто не посмел перечить. Лишь Шузен двинулся остановить его, но ворлонец взглянул на него и тот замер, отойдя в сторону. Ворлонец вошел в комнату и раздались слова, слова что прозвучали в разуме каждого.

"Тот, кто возьмет в жены это дитя, получит власть и признание всеми минбарцами."

Затем – был свет, алмазный, ослепительный свет, что ослепил всех, кроме самого ребенка. Когда исчез свет – исчез и Ворлонец.

Все знали о пророчестве. Кто—то верил, кто—то нет. Дераннимер была бы достаточной наградой для всякого, кто стал бы ее мужем, и без этих слов. А с ними – она стала самой желанной невестой Минбара. И поскольку она еще не встретила того, кого могла бы полюбить – а отец не принуждал ее – то находились и такие, кто решил добиться ее силой.

– Твой отец хочет видеть меня. – просто сказал Парлонн. Он ожидал этого.

– Да.

Он вновь поклонился часовне и вышел. Они шли вместе, Парлонн соразмерял свой широкий шаг с ее походкой. Она носила простой костюм жрицы и единственным звуком раздававшимся при ходьбе было тихое шуршание подола о ее ноги и каменный пол.

Они подошли к двери личных покоев Вождя Войны Шузена. Двое охранников расступились, позволяя им войти. Дераннимер осталась на месте.

– Я не пойду дальше. – сказала она. – Он уже… все сказал мне.

– Мне жаль, моя госпожа.

– Тебе не надо извиняться. Это… к лучшему. Это необходимость.

– Да. Но это не доставляет радости.

– Ты считаешь, что лишь потому что я не воин – это значит, что я не смогу вытерпеть боли? Если вы позволите, Лорд Парлонн, я уйду. Я должна уйти и молиться.

– Конечно, моя госпожа.

Она исчезла так же грациозно, как и пришла, и он вошел в комнату.

Первый Воин Шузен был внутри, он сидел в кресле, которое изготовили для него лично. Парлонн взглянул на него и отвел взгляд, вновь благодарный всем хранителям судеб, каким только молились воины.

Смерти он смотрел в лицо без страха. Бесчестье и поражение беспокоили его, но он был уверен что их можно избегнуть – с достаточным умением и опытом. Но это…

Когда—то Шузен был могучим мужем, многие считали его красивым. Он был так же элегантен в танцевальном зале Имперского двора, как и на поле битвы. Но Маркар'Арабар изменила его. Он был одним их Трех Сотен выживших, но как и многие из них – оставил большую часть себя на том поле битвы.

Шузен стал калекой. Страшные ожоги покрывали левый бок. Левая рука безжизненно висела вдоль тела, высохшая и бессильная. Гребень почернел и стал ломким. Вместо левого глаза был уродливый рубец. Ходил он тяжелой, шатающейся походкой – единственная здоровая нога едва могла поддерживать его тело. На половине лица кожа пошла отвратительными черными, мясистыми складками.

Шузен и Огненные крылья возглавили отчаянную атаку на флот Теней в Маркар'Арабар, стараясь выиграть время для остальных. Считалось что погибли все, но при поисках среди обломков после битвы оказалось, что Шузен остался жив, хотя и был ближе к смерти, чем к жизни. Он выжил – но какой ценой? Все три прошедших года он прожил таким – насмешкой над собой прежним.

– Вы хотели меня видеть, мой лорд. – поклонившись, сказал Парлонн. Он знал, что должно было случиться.

– Да. – ответил Шузен. Его голос был тихим и хриплым. Парлонн с трудом разбирал его. – Время, Парлонн. Давно уже пришло время.

– Да, мой лорд.

– Я… я пытался провести шрамы сам, но не… Мои руки недостаточно верны. – Парлонн не ответил, ожидая когда его лорд закончит. – Парлонн… Я хочу чтобы ты был моим помощником в морр'дэчай – моим кайшакунином.

– Да лорд. Буду. – Морр'дэчай предназначался для тех, кто подвел или предал кого—то – или что—то, большее, чем он сам – своего лорда, свой клан, свой народ. Те кто заслужил его – проводили клинком своего дэчай алые раны из—под глаз ко рту, Порой ошибка могла быть искуплена пролившейся кровью – и оставались лишь шрамы. Порой этого было недостаточно, и воин должен был умереть.

Горькой правдой было то, что Шузен предал свой клан. Он должен был умереть в Маркар'Арабар.

Как и сам Парлонн. Он был ранен у Икарры, и не смог занять свое место в последующей битве. Он слышал доклады о Маркар'Арабар, лежа на госпитальной кровати и не мог сделать ничего, кроме как оплакивать погибших.

– Ты… теперь ты Первый Воин, Парлонн. Я оставил завещание. Все сделано. Признают это или нет – не знаю, но все сделано. Я хочу чтобы ты взял в жены мою дочь. Тогда все будет… закончено.

– Я не могу это сделать, мой лорд. Я стану Первым Воином, но я не женюсь на Дераннимер.

– Почему? Это… укрепит твое положение. Ты хороший мужчина. Ты достоин ее.

– Но я не люблю ее. Не как супруг. И она не сможет любить меня – как жена. Вы обещали не принуждать ее к женитьбе на том, кого она не любит.

– Обещал, но это было так давно. Когда я еще был целым.

– И обещание все еще в силе, лорд. Я даю слово что буду защищать ваш клан и вашу дочь как только могу, но я не могу взять ее в жены.

– Понимаю. Что ж… хватит и этого. Я был… слаб, Парлонн? Мог бы я сделать больше – чтобы остановить это?

– Нет, лорд. Вы были прекрасным Первым Воином. Никто не смог бы сделать большего.

– Спасибо, Парлонн. Прошу, помоги мне подняться. Я хочу чтобы это случилось снаружи. Пусть все будет… быстро.

– Да, лорд.

– Слишком долго… Я жил… три года – слишком долго.

– Да, лорд.

– Нет. Теперь ты – Лорд. Ты, Парлонн.

– Да, лорд.

* * *

Несмотря на сложившееся в более поздние времена мнение, мы уже несколько лет воевали с Тенями – до того как Вален явился нам, и даже до Дня Света, который сейчас, как правило, считается днем начала войны. Причины, по которым мы ввязались в войну, могут быть не столь альтруистичны и высоки, какими их считают, но тем не менее – первое столкновение с Тенями случилось более чем за три года до Дня Света.

Мы вышли к звездам за двести лет до того, начав последовательно создавать миры—колонии и военные станции. Мы оставались разобщенным народом после смерти Шингена, первого и единственного Императора, поскольку воинские кланы начали грызню за его империю. Победы и ужасы той войны приходили и исчезали, но не было сомнений, что космические путешествия и экспансия будут не более чем продолжением войны. Для каждого клана это был шанс получить новые средства, новых союзников, новые базы.

Разумеется, ход войны был неровным, и он явно шел на убыль в последнее десятилетие перед Войной Теней. Частично – из—за старой дружбы двух могущественных Первых Воинов – Хантенна из Клинков Ветра и Шузена из Огненных Крыльев. Многие из воинских кланов видели в том начало вечного мира и начинали осматриваться в поисках другого противника. Это устремление поддерживала каста Жрецов, которая приобрела вес в политике, пока воины сражались.

К тому времени мы встретили три чужие расы сравнимого уровня. Маркабы и Икарранцы были дружелюбны и охотно торговали и обменивались технологиями и знаниями. Так'ча, бродившие в космосе на своих кораблях—мирах, оставались осторожно—нейтральны. Кроме того мы слышали сплетни о куда более старших чужих расах, существах обитающих на границах известного космоса, странствующих сквозь гиперпространство свободно, словно призраки и намного более старых, чем кто—либо может представить.

Еще, разумеется, были ворлонцы, но прошло много столетий прежде чем мы узнали, чем они являлись – неслыханно могучими Чужими со своими собственными правилами. Мы более охотно видели в них сияющих духов, даже духов предков, существ посланных нашими главными Богами присматривать за нами. Что ж, мы были более впечатлительным народом, а каста Жрецов была подвластна этому не больше и не меньше чем остальные.

В любом случае, когда Маркабы и Икарранцы официально запросили помощь, чтобы разобраться с могучей и неизвестной расой Чужих, которая пиратствовала на их границах и угрожала торговым маршрутам – каста Воинов была лишь рада проявить себя. Каста Жрецов также была довольна, что ее руки будут чуть более свободны в Имперском Дворе.

Были многочисленные мелкие стычки в ранние дни войны, увенчавшиеся битвой у самой Икарры, где союзный флот обратил в бегство большие силы атакующих. Уже после открылось что эти чужаки не были загадочными "Тенями" – кто и был виновен в нападениях – но ее вассальной расой, известной как дракхи.

На краткое время явилось чувство великой победы, но это был еще не конец. Контратака Теней оказалась вдвойне мощнее и страшней. Впервые они появились в битве у Маркар'Арабар, где гордость нашего флота была разбита в прах. Из пятнадцати тысяч воинов выжило едва три сотни и большинство из них были изуродованы, изранены или же измучены ужасом.

Многие из Первых Воинов кланов погибли при Маркар'Арабар, хотя и Хантенн и Шузен выжили. Но Шузен был близок к смерти и стал навсегда калекой, а Хантенн, главнокомандующий флота совершил ритуальное самоубийство по возвращении на Минбар – во искупление его неудачи в бою. Его заменил младший брат, Хантибан.

Теперь это стало новой проблемой – вожди наших военных флотов. Подавляющее большинство кланов теперь возглавили юные, неопытные и честолюбивые Первые Воины; все, как один, считающие себя достойными власти, и даже – достойными стать Императором. Многие усомнились в мудрости решения посылать воинов сражаться и умирать, защищая чужие миры. Вскоре кланы забыли о Тенях и начали интриги ради власти на Минбаре.

Первым среди них был Хантибан, ныне – Вождь Войны у Клинков Ветра. Он видел себя как прирожденного наследника империи Шингена и начал превращать эту мечту в реальность. Он твердо знал что понадобятся две вещи чтобы заполучить доверие и авторитет. Во—первых – ему нужна была власть над местом величайшей победы – и смерти Шингена: крепость Огненных Крыльев Ашинагачи. Во—вторых – ему требовалась единственная дочь Вождя Шингена, леди Дераннимер. Женившись на ней, Хантибан мог претендовать на весь клан Огненных Крыльев и Ашинагачи. И если этого недостаточно – на его стороне будет ворлонское пророчество, оглашенное при ее рождении, что ее муж будет повелителем всех минбарцев. На этом и строились его планы.

Разумеется, Тени не бездействовали во все это время, и второй этап их ответной атаки уже разворачивался вовсю. Мы могли забыть о них, но они не забывали о нас.

Из "Первая Война Теней и Времена до Валена", написано Сэч Турвалом из Тузанора, опубликовано в году 2234 по Земному исчислению.

* * *

Собор, где—то на грани изведанного.

Земной год 2263.

– Я на это не напрашивалась.

Синовал встрепенулся, слегка удивленный замечанием Сьюзен. Его слова все еще звучали в воздухе, словно эхо, но с другой стороны тут многое начинало повторяться эхом. Он считал это частью окружающего. Возможно, это зависело от важности им сказанного.

Сьюзен упражнялась со своим дэчай. Она была великолепна, он признавал это, но ее же тренировали величайшие воины в истории. Даже в отсутствие Маррэйна нашлось несколько воинов в Истоке, пожелавших обучать ее. Исток, похоже, признал ее за свою.

Ей было нужно оружие – не просто для самозащиты, но и ради самодисциплины, которую приносит такая учеба. Синовал не разрешал оружие дальнего боя. В нем не было дисциплины и не было красоты. Где отточеность, изящество, мастерство? Нет, никакого стреляющего оружия. По личным причинам она не желала брать денн'бок, и выбрала дэчай.

И она отлично справилась. Она научилась внутренней дисциплине, и приобрела отточенность движений, которую требовало оружие. Она стала прекрасным воином.

И это были больше чем просто тренировки. Они много беседовали. Синовал хотел знать, почему Исток и Изначальный прислали ее к нему. После этих бесед Синовал знал еще меньше, чем до них, но тем не менее – они ему нравились. Он рассказывал о своем ученичестве у Дерхана и Вармэйн, о Трайфане, Неруне и их пророчестве, о Джа'Дур и Соноваре, и даже – иногда – о Дерун.

В ответ она рассказывала о ее семье и друзьях. О ее матери, которой она лишилась, когда была еще ребенком. Отце и брате погибших в бою. Она говорила о мужчине по имени Маркус, и другом – по имени Дэвид. Она рассказывала о том как она росла в земной стране, называвшейся Россией, которая по мнению Синовала была очень странным местом.

А он рассказывал истории – про его народ и про чужих. Он говорил о расах, мертвых уже тысячелетия, память о которых сохранил лишь Исток. Он говорил о Тенях, Ворлонцах, о прочих Изначальных.

Но лишь теперь он заговорил о Валене, Маррэйне и Парлонне, о Дераннимер и Беревайн.

– На что ты не "напрашивалась"? – поинтересовался он.

– Почему ты рассказываешь мне все это именно сейчас? У нас было достаточно времени для историй раньше, но разве больше нечем заняться? Есть Изначальные, с которыми надо поговорить, агенты которых нужно завербовать. И эти… дела с Генералом Шериданом.

Синовал вздохнул.

– Я поговорил со всеми Изначальными, что откликнулись на мое предложение. Остальные придут лишь когда их вынудят к тому обстоятельства. У меня уже есть агенты для вербовки пополнения. Что же до Генерала Шеридана… – он помедлил – Я выучил все, что могу. Есть кое—кто, кому я должен помочь. И вскоре я буду готов к действию.

А почему я все это тебе рассказываю? Истории необходимы. Их нужно рассказать, пережить их снова и снова. И, в данном случае – извлечь из них урок. У вас, как мне известно, есть поговорка. "Те кто не учатся на прошлых ошибках, обречены повторять их."

– Примерно так.

– Значит мы будем слушать, учиться и не будем повторять те же ошибки. Пойми, эта война не остановится – лишь для того чтобы начаться снова через тысячу лет. Она закончится. Навсегда.

Но было и большее – то что он не мог доверить даже ей. Это были истории, которые он слышал еще когда был ребенком, и когда был учеником. Они заставляли его кровь кипеть в жилах, когда его сердце переполняли истории о былой славе о великих героях и великих свершениях.

Эти истории были частью того, что делало его минбарцем. Что, если он перестанет видеть в них славу? Что, если придет такой день? Ему не понадобится более есть, пить, спать – и даже дышать. Это было тем что удерживало его в этом мире.

Истории.

А теперь – больше, чем просто истории. Как Примарх Мажестус эт Конклавус он получил доступ к самому древнему хранилищу знаний в галактике, которое когда—либо существовало. Душа Маррэйна была заключена здесь, и души других – те кто знал правду.

Истории исказились, истина стала податливой, изменяющейся в угоду интересам и желаниям тех, в чьих руках была власть. Они переиграли роль предателей и усилили власть Валена. Они пересказали события в своих собственных целях. Исток знал правду – и знал ее полностью.

Он не мог рассказать ей все. Во—первых, на это не было времени. И были вещи, которые она еще не готова была узнать – Энайд Аккорд, Голгофа и кое—что еще.

Но история… большая часть ее, подлинной истории Валена, Дераннимер, Маррэйна и Парлонна и многих других… Она была рядом и это он расскажет ей.

– Навсегда. – тихо прошептал он. И он знал это.

– Хорошо, хорошо. – она усмехнулась. – Я слушаю.

Он улыбнулся взглянув на нее, вновь удивляясь – почему же ее прислали сюда.

Затем пожал плечами и продолжил.

* * *

Ашинагачи, тысячу лет назад.

Высокие серебристые ворота были открыты и мастера возились снаружи. Не требовалось быть гением, чтобы понять что они делают и почему. Повелитель Ашинагачи умер, и ему готовился погребальный костер. Маррэйн не был удивлен. Он лишь хотел бы знать – раны ли доконали Шузена или он предпочел морр'дэчай.

Он был благодарен Шузену – как всегда, как любой из трехсот выживших при Маркар'Арабар. Эта война не изменила его отношения. Без самоубийственного героизма Шузена три сотни могли оказаться тремя.

И потому сейчас Маррэйн шел в тени белых стен Ашинагачи – встретиться с новым Первым Воином Огненных Крыльев, чтобы разделить печаль и принести соболезнования по поводу смерти его предшественника.

С ним была его личная стража, как было положено традицией. Не вся, разумеется. Это могло навлечь подозрения в подвохе, и воин не посмел бы рискнул нарушить перемирие. Нет, их было трое – как и было положено традицией.

Позади Маррэйна шагала Беревайн. Ей это не нравилось и, как обычно, она и не думала скрывать свои чувства. Хотя сейчас она и молчала. Может быть она и не видела в этом смысла – но его видел ее вождь. Она знала, как важна эта встреча была для Маррэйна, и пусть это безразлично ей – она пойдет ради него.

Она не высказала еще одну мысль – хотя Маррэйн знал о ней. Если Огненные Крылья попытаются предать – она сможет прикрыть ему спину.

И еще, так же молча, с ними шел Унари. Гигант среди прочих, самый высокий минбарец, которого Маррэйн когда либо видел. Унари был смертоносным воином. Выходец из старой породы Клинков Ветра, для которых победа была всем, благородство пустым звуком, и чей способ побеждать был – "стань более жесток, чем твой противник". Он мог бы дословно исполнить послание Шингена – штурмовать замок по телам своих товарищей, и не беспокоиться о том не окажется ли и его тело среди них.

Он внушал тревогу. Некоторые говорили что он наслаждается искусством битвы и живет только ради убийства. Он не был женат, и ходили слухи что он дал обет безбрачия. Ел он немного, пил еще меньше, и каждый час бодрствования посвящал лишь тренировкам.

Он мог быть возмутителем спокойствия, но он был верен, и Маррэйн не мог осудить его поиск совершенства. В конце концов – это одна из сущностей воина. Жаль только, что Унари был обделен во всем остальном.

Трое ждали их за воротами. Маррэйн не удивлялся. Они видели, как он шел, и знали что это значит. Они могли расстрелять его из орудий, но не пытались этого сделать. Огненные Крылья знали о чести не хуже прочих.

Их стало лучше видно, когда он подошел ближе, и двое из них оказались теми, кого он и ожидал.

Впереди – Парлонн, правая рука покойного Шузена. Маррэйн следил за его карьерой с большим интересом, увидев в нем родственную душу, и – возможно – смертельного врага. Или – точно так же возможно – ближайшего союзника. Они уже встречались, случайно и ненадолго – но это были встречи не на поле боя.

Парлонн был ростом с Маррэйна и сходного сложения. Его так же готовили в воины почти с самого рождения, и это отчетливо читалось в его поведении, его осанке и взгляде. Носил он костюм воина – с одним новым дополнением. Знак Первого Воина Огненных Крыльев вспыхнул на его плече.

Итак, Маррэйн был прав. Шузен умер.

Позади него стояли двое. Ни один из них воином не был. Один – всего лишь мальчишка. Носит простую накидку послушника. Значит, слуга. Паж или оруженосец – пока что неважно. Возможно, повзрослев он станет большим, но сейчас он – ничто.

Другая – женщина, и Маррэйн с первого взгляда узнал в ней Леди Дераннимер, будущая жена правителя Минбара, и так далее.

Она была высока, стройна и удивительно прекрасна. Она излучала невинность, смешанную с силой. Он знал – она могла стать воином, и признаки отличающие воина были видны в ней, несмотря на одежду жрицы. Она двигалась как воин – или же как танцовщица. Она стояла как Леди Ашинагачи, встречающая гостей. Лишь белый кристалл на цепочке говорил о том, что она носит траур; как бы ни переполняла ее печаль о смерти отца – она хорошо это скрывала.

Позади них колыхнулся воздух – обычное горячее марево. Длилось это недолго и вскоре пропало.

Парлонн заговорил первым.

– Добро пожаловать в Ашинагачи. – произнес он официальным тоном. – Я Парлонн, Первый Воин Огненных Крыльев, и лорд Ашинагачи.