Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.(ЛП)"

Автор книги: Гарэт Д. Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 78 страниц)

– Кого же я предал, Маррэйн? – прошептал Вален. – Кого же я убил?

– Ты убил каждого воина, которого посылал на свою войну, и ты предал каждого из их числа, кто умер ради твоей цели. Ты предал Парлонна. Ты предал память Хантенна, Шингена и всех воинов до начала времен. Я называю тебя предателем!

– Ты клялся служить мне, Маррэйн. – холодно произнес Вален. – "Пока не исчезнет тень, пока не исчезнет вода…" Ты клялся так же, как и Парлонн. Он предал меня. Ты поступишь так же?

– Я нарушаю свое слово, чтобы спасти мой народ. Скажи мне – почему ты жив, а лучшие, чем ты, остались лежать в бесчисленных забытых мирах?

– Не тебе судить о моих грехах. Я скорблю о всех кто погиб в войне, какой бы касты он ни были.

– Тебе легко говорить об этом. Я сражаюсь на острие битвы, и знаю, что могу умереть так же, как может умереть любой, кто следует за мной. Ты… тебе было легко посылать других на смерть, своей жизнью рисковать труднее.

– О чем ты говоришь?

Маррэйн указал на Кольцо Звездного Огня.

– Ты знаешь, о чем я говорю, Предатель. Я должен был править. Я заслужил это, заслужил куда больше чем ты! Я бросаю тебе вызов, который разрешится, как издавна решались споры в нашем народе. Здесь… в середине Кольца.

– Нет! – закричала Дераннимер. – Этого не будет! Маррэйн, ты же можешь понять…

– Это должно случиться.

– Это день нашей свадьбы. – прошептала она. – День нашей свадьбы…

– Мне жаль, моя леди.

Она, вздрагивая, уронила голову, а когда она подняла ее вновь в ее глазах пылал только что рожденный огонь.

– Этого не будет! – прокричала она. – Я не позволю.

Вален махнул рукой в сторону Кольца.

– Прошу.

– Нет! – кричала Дераннимер. – Я не позволю вам так бросаться своими жизнями. Никому. Ради чего мы сражались, если не ради жизни?

– О, моя леди, – ответил Маррэйн. – Я сражался ради смерти. А ваш муж… он сражался ради власти.

– Это ложь, и ты знаешь об этом. Позволь мне подтвердить это. – Вален шагнул в пределы Кольца.

– Я люблю вас! – простонала Дераннимер. – Я равно люблю вас обоих. Неужели этого недостаточно!

– Нет, моя леди. Этого никогда не было достаточно. – Маррэйн присоединился к Валену в Кольце.

Оно начало раскрываться. Обоих залил свет.

Дераннимер, плача, выбежала из Храма. Больше никто не двинулся с места.

* * *

Было больно, но Маррэйн привык к боли. Он мало чувствовал ее. Ничто не могло сравниться с болью, что он испытал, когда Рашок рассказал ему про свадьбу.

Он взглянул на Валена напротив. Мессия выглядел спокойным и безмятежным. Маррэйн ненавидел его за это, также как ненавидел его за многое другое. Он убил Парлонна, он завоевал Дераннимер, он уничтожил все, ради чего Маррэйн прежде жил и воевал.

Он сделал так, что будущие поколения не сохранят даже их имен. Маррэйн и Парлонн будут забыты. Их имена не будут чтить и помнить, ими не будут хвалиться их потомки.

У них не будет потомков. Не будет воинов унаследовавших их кровь или их отвагу.

Он отобрал это у них, у народа что он собирался спасти в его тысячелетии мира. О чем будут их мысли, их мечты? Они будут жить и умирать, не зная войны, не зная страха, не ведая подвига.

И он завоевал Дераннимер. За это Маррэйн ненавидел его больше, чем за что—либо.

Его кожу начало щипать. Свет обжигал его. Он терпел, глядя на Валена. Тот все еще был безмятежен.

Во имя Шингена, он разве он не чувствует боли? Сам Шинген, согласно легендам, не чувствовал ни боли ни страха – но он был воином. Он был величайшим из воинов. Вален был всего лишь хитрым жрецом.

– Ты и не мог слушать, не так ли? – проговорил Маррэйн, нарушив, наконец, тишину. Свет становился нестерпимо горячим. – У тебя есть свой собственный путь. Парлонн был прав. Я хотел бы лишь понять это раньше. Ты убил всех нас!

– Мы все делаем выбор, Маррэйн. Я сделал свой, и он был куда трудней, чем ты можешь себе представить. Ты сделал свой, и он привел тебя сюда. Это тебя назовут Предателем, не меня.

– Мог быть другой путь.

– Да. – горько сказал Вален. – Мог быть.

Свет полыхал над ним, сверкая, иссушая и обжигая. Он взглянул на противоположную сторону и увидел на лице Валена страшное спокойствие, знание, и хуже всего – жалость. Он вскрикнул и вскинул руку.

Вспыхнуло понимание.

Тысяча лет мира. Слова о будущем. Пророчество. сила и знание.

Вален знал, что произойдет. Он знал, что случится. Он знал, что окажется в Кольце Звездного Огня.

И все же он привел Дераннимер сюда, чтобы она увидела это.

– Ты недостоин ее! – крикнул Маррэйн. Его одежда начала дымиться. Жар был почти невыносим. – Ты ее не заслуживаешь!

– Может быть. – ответил тот. – Но это – ее выбор, не мой и не твой.

– Ты не заслужил ее! – в его рту пересохло. Его глотка и глаза стали сухими, словно были засыпаны пеплом.

– Ненавижу тебя! – прорычал он вновь.

– И я ненавижу тебя. – спокойно ответил Вален. Он все так же не замечал жара. – Я ненавижу ваш кодекс чести и ваши обычаи. Я ненавижу вашу манеру радоваться смерти, как чему—то похвальному, чем надо восхищаться. Я ненавижу то, что вы делаете героем того, кто убивает десятки тысяч лишь ради своих амбиций.

Я ненавижу то, что вы отвергаете тех из вас, кто сделал всего лишь одну ошибку. Я ненавижу то, что вы смотрите свысока на всех, кто не такие как вы. Я ненавижу то, что вы так боитесь наступления мира, что пытаетесь разрушить весь мир.

Скольких ты убил? У всех и каждого из них были любимые, были мечты. Им теперь не сбыться. Сколько печалилось по тем, кто пал от твоего клинка? Возлюбленные, дети, родители, братья, сестры, друзья… Сколько слез заставили пролиться ты и такие как ты – просто потому, что вы не видите другого пути?

Будет тысяча лет мира. За это время мы узнаем новые мечты и цели, надежду и любовь. И все это будет возможным, несмотря на все, что ты можешь сделать, на все, что смогут сделать такие как ты. В нашем обществе нет места для убийц. Довольно!

Маррэйн рассмеялся.

– Ты видел недостаточно далеко. И не увидишь! – Теперь он кричал, заглушая давящий звук бьющейся в голове крови. – Будет тысячелетие мира, а потом – я клянусь – будет десять тысяч лет войны! Все что ты построишь – рухнет вокруг тебя и мы восстанем снова. Мы будем нужны вам, и вы будете умолять о нас, и наконец вы поймете что не можете жить без нас!

На миг Вален показался растерянным.

– А когда придет такой день… – проговорил он медленно. – … найдется другой, такой же как я, чтобы принести мир там, куда такие как ты пытались принести войну.

Свет теперь был так ярок, что Маррэйн ничего не видел. Он слышал слова Валена – так, словно они раздавались в его голове, и знал что он проиграл. Вален видел будущее. Он знал то, что случится. Но он видел недостаточно далеко.

Ничто не длится вечно.

Шатаясь от боли, шатаясь от знания своего поражения, Маррэйн качнулся назад. Поток холодного воздуха омыл его, и он упал, скорчившись на твердом, холодном каменном полу.

Он приподнялся, почти ослепший от света, что поглотил Валена.

Все кончено. Мертв. Мертв – но восемью годами позже чем следовало.

– Умри, ублюдок! – прорычал Маррэйн. – Умри!

Свет погас. Кольцо замерло. И в нем стоял Вален, вскинув ввысь руки и подняв денн'бок над головой. Он смотрел на Маррэйна – с жалостью во взгляде.

* * *

Теперь Дераннимер перестала плакать. Гнев утих. Страх потускнел. Осталась лишь тупая боль. Ее платье было покрыто пятнами и измазано землей, на лице остались следы слез. Даже вода озера теперь казалась тусклой и замутившейся.

Она услышала шаги, но не обернулась. Их звук вновь пробудил ее ярость. Она вздрогнула и отмахнулась от прикосновения. Она не желала знать – кто победил, кто из них жив, и кто умер. Вален и Маррэйн – теперь она ненавидела обоих.

– Я никогда не пойму тебя. – прошептала она, наконец. – Я никогда не пойму вас.

– Прости. – ответил Вален. – Прости, что причинил тебе боль. Прости, что испортил нашу свадьбу. Прости… за все.

– Маррэйн умер?

– Нет. Он ушел.

– Я люблю его. Я знаю что говорю. Я люблю вас обоих, и порой не знаю, кого же люблю больше.

– Я…

– Не смей мне ничего говорить! Ты смотришь на меня и я знаю что ты думаешь про эту… Кэтрин. Ты сравниваешь меня с ней, смотришь в чем мы похожи, и в чем отличаемся. Я хотя бы честнее. Я люблю вас обоих такими, как вы есть – а теперь ненавижу вас за то, что вы есть. Я не пытаюсь сделать вас… такими как помню.

– Затрас умер.

Она, наконец, повернулась к нему и увидела печаль в его глазах.

– Что?

– И Ра—Хел. Они оба мертвы.

– Как?

Он мотнул головой.

– Прости за все, что я с тобой сделал. Если ты захочешь уйти – я пойму.

– Я не хочу тебя покидать. – ответила она. – Хотела бы. Все было бы проще но я не хочу. Я не знаю, чего хочу.

Он сел.

– Простите ли вы меня, моя леди?

– Не знаю. И никогда не зови меня так. Никогда.

Он кивнул и опустилась тишина. Вода была неподвижна и позади заходило солнце.

* * *

В зале повисло молчание, нарушенное лишь тяжелым хрипом дыхания Маррэйна. Он не мог в это поверить. Он знал, что они скажут, знал во что они поверят. Он не знал, как мог выжить Вален. Это могло быть обманом, вмешательством Ворлонцев – даже просто случайностью, но это было уже неважно.

Они запомнят это как чудо. Они видят в нем мессию и спасителя, и это будет всего лишь еще одним подтверждением.

Вален шагнул вперед, глядя на него. Он явно жалел Маррэйна.

Жалость!

Как он смеет?

Святоши и рабочие склонятся перед ним, и дни настоящих воинов закончатся.

Все погибли бесцельно. Парлонн погиб зря.

Маррэйн умрет зря.

Ему было все равно.

Его дэчай уже был в руке. На один миг он подумал о последнем шансе сохранить честь, показать им, что значит быть настоящим воином, но – нет. Вален отверг морр'дэчай, и здесь никто не станет его кайшакунином. Он исполнил этот долг для Беревайн, Унари и Хантибана – но здесь нет никого, кто исполнит этот долг перед ним.

В его обучение входил один особенный урок. Последний урок, который он выучил. Он касался того, что делать, когда ты побежден, когда уже не важны честь, выигрыш или выживание, и довольно пусть небольшой, но победы.

Он глядел на Валена и видел жалость в его глазах. Он видел Парлонна, Беревайн, Хантенна, Хантибана и Шузена, всех кто был мертв и будет забыт. Он видел Дераннимер и почувствовал ее дыхание на своей щеке.

Он качнулся вперед и метнул дэчай, словно копье. Вален казался по—настоящему ошеломленным. Бросок был безупречным, направленным точно в его сердце. Мгновенный, убийственный удар.

То, что случилось потом, ослепило и ошеломило Маррэйна.

Вспышка света и звук взмахнувших ангельских крыльев. Нелепый чужак, спутник Валена, бросил себя наперерез дэчай, свет окутал его, словно крылья взмахнули за его спиной.

Клинок вошел в его грудь, и он упал.

Вален был невредим.

Глаза Маррэйна обожгло пламенем, куда более страшным чем то, что жгло его плоть в Кольце Звездного Огня. Он увидел Ра—Хела, лорда ворлонцев, падающего с высоты Храма. Но перед его мысленным взором, он видел гораздо дольшее падение – сквозь саму вселенную, в море огня. И все ворлонцы падали туда вместе с Ра—Хелом.

Раздались крики, проклятия – и приказы, но Маррэйн не услышал их. Он бросился бежать, с быстротой, которой они от него не ждали. Вален не сказал ничего, но несколько рейнджеров успели выкрикнуть приказы – схватить или же убить его.

Это никому не удалось.

И никто из собравшихся в Храме больше его не видел.

* * *

"Видишь? Затрас не боится."

"Ты сделал то, что было нужно."

"Ты прав. Теперь они запомнят Затраса."

"Народ запомнит твою жизнь, но не твою смерть. Они не вспомнят даже про мою жизнь. А мы живем куда дольше минбарцев, людей или даже вас, и потому нам так легко забывать. Это неважно. Мы должны исполнить свое предназначение, а мой народ никогда не станет тем, кем может стать, покуда я жив. Они запомнят это место, и запомнят этот народ. Вот что свяжет нас, эта жертва. Когда Тени вернутся, рядом с минбарцами будут сражаться ворлонцы. Они встретят Врага не в одиночку. Теперь мой народ запомнит минбарцев. Я отдал свою жизнь, чтобы спасти одного из них."

"А Затрас?"

"Затрас… ты спас Валена. Ты отдал ради этого жизнь. Они запомнят. Как чужак спас жизнь их вождя – от одного из них самих. Он научатся… все они поймут, что не могут сражаться в одиночку."

"Как скажешь. Теперь Затрас уснет?"

"Да. Теперь Затрас может уснуть."

* * *

Собор.

– Итак?

– Итак – что?

– Что было дальше? Это же не может быть концом.

– Тебе действительно интересно? Ты непостоянна.

– Я уже потратила бог знает сколько времени, выслушивая эту бессмысленную историю о вещах, случившихся тысячу лет назад. Скажи мне хотя бы, чем это кончилось.

– Порой вещи просто существуют. Порой история – ничего кроме истории. И все же порой в ней есть урок, что следует выучить.

– Ты о чем—то задумался.

– Да. Это… полагаю, один из главных моментов. Он напомнил мне о вещах, которые я знал прежде – знал иначе. Теперь я вижу их в новом свете. Ра—Хел пожертвовал собой…

Чтобы быть уверенным, что ворлонцы будут приглядывать за Минбаром. Они так и делали, раз уж там умер один из их величайших вождей.

Хм… Могу сказать, что почти что жалею о его смерти.

– Это к тому, что 'не все мои враги – злобные ублюдки'?

– Не знаю. Тысяча лет – долгий срок, даже для ворлонцев. За это время могло измениться многое. Многое могло предстать в ином свете. Тут есть над чем подумать.

– Ты тратишь слишком много времени на размышления. Итак?

– Итак?

– На чем ты намерен закончить, или же оставишь меня в неведеньи?

– Да. На чем мне остановиться?

– Что стало с Маррэйном?

– А. Это.

– Сейчас он мертв, так?

– Все умирает.

– Хорошая работа – не отвечать на вопросы. Хорошо, я слушаю.

* * *

Йедор, пять лет спустя.

Дераннимер встала рано, как всегда, чтобы застать рассвет. В последние дни ей пришлось остаться одной, а восходящее утром солнце всегда так умиротворяло ее. Тепло касалось ее обнаженных рук, цвет воды ласкал ее взгляд, и к ней приходило спокойствие.

Прошедшее время было насыщено, заполнено делами и заботами. Люди с кем надо встретиться, дела, что надо сделать, места которые следует посетить. А особенно – с того дня, как Вален обнародовал план создать новое правительство, которое переживет его. Он называл его Серым Советом и состоять оно должно было из девяти правителей – трое из касты воинов, трое от касты мастеров и трое из касты жрецов – и один стоящий над всеми.

Дераннимер прикрыла глаза, вспоминая потрясение которое это вызвало. Многие считали что касте мастеров нельзя давать никакой власти вообще, не то, что голос, равный с прочими. Другие стояли на том, что каста воинов изжила себя и должна быть распущена. Сами воины разделились на два лагеря: те, кто смиренно повиновался без слов и споров, из страха что в них увидят предателей, и тех кто интриговал, вспоминая дни былой славы и обещал что их вождь однажды вернется.

Любой кто думал, что распри закончатся вместе с Войной Теней, жестоко ошибался. – подумала она. Но все же ситуация становилась лучше, и она верила Валену, когда тот говорил о единстве и мире. Просто для того, чтобы они наступили нужно немало времени.

Но это время придет, она была в том уверена. Она нежно коснулась рукой живота. Вален улетел с дипломатическим визитом прежде, чем она стала уверена, и потому уже второй раз она ждала ребенка, о котором он не знал.

Она никому не говорила. На этот раз она скажет ему первому, и никому другому. Она долго ненавидела его, но не перестала любить его, и со временем любовь взяла верх над ненавистью. Ни он, ни она со дня свадьбы не произнесли больше имени Маррэйна.

Не потому, что она не думала о нем. Она часто вспоминала его. Особенно, когда видела своего сына. У него были глаза Маррэйна, твердые и холодные. Он был уравновешен и даже несмотря на его возраст – она знала, что ему суждено стать вождем. У него были спокойствие и сдержанность, которыми когда—то был наделен Маррэйн – те качества, что он утратил.

Она могла почувствовать призрачное биение сердца под пальцами, и как—то знала, что этот ребенок будет девочкой.

Она долго сидела так, неподвижно и безмолвно, куда дольше чем обычно. Она могла заново увидеть свою жизнь – горе, радость, печаль. Ее решение было принято не в этот день, и не в последующий. Но в конце концов – выбор был сделан.

Она может видеть будущее. Она верит в это будущее и она хочет создавать его.

И для этого она должна вернуться к прошлому.

Единственной, последней его части, которую она не может забыть.

* * *

Ивожим.

Памятник не был закончен. Вален не удивился. Как он может быть закончен, если он не знает, что написать на нем?

Идея была неплоха. Что—то в память о войне, что—то в напоминание его народу о тех, кто погиб в позабытых мирах. А это был самый позабытый из миров. Многие даже не знали его имени. Битва здесь была не за территорию, и не ради какого—то плана.

Она была ради него.

Все кто умер здесь – умерли ради него.

Тут даже не было жизни.

Все же он настоял на путешествии сюда. Его эскорт был… озадачен, если не сказать большего. Союзники Теней все еще существовали, и все также хотели его смерти. Покушения стали реже, но все же случались время от времени. На Ивожим не было гарнизона, не было предварительно построенной защиты. Фактически тут не было вообще ничего.

Но все равно он прилетел сюда.

Когда он уйдет – останется память. но что они запомнят? Как он может объяснить будущим поколениям необходимость того, что случилось здесь?

Просто. Он этого не сделает.

Хуже всего что он потерял Затраса. Его грубоватая мудрость могла бы пригодиться.

Он оглянулся и обнаружил, что оторвался от своей рейнджерской охраны. Это было необычным. Они всегда держали его в поле зрения. Он не мог их увидеть. Их нигде не было.

Он не боялся – бояться ему было нечего. Но он был… удивлен. Он попытался высмотреть дорогу к лагерю, но не мог увидеть ни единой знакомой приметы. Он не мог зайти так далеко, даже в такой задумчивости.

– Где ты? – тихо сказал он. – Нет нужды в подобных фокусах.

– Ты совершенно прав. – ответил голос, на безупречном минбарском. В нем не было заметного акцента, не было отличий по диалекту, ничего кроме ощущения невероятного возраста. Это был голос, который говорит о смерти планет, звезд, времени.

Существо, появившееся перед его глазами, возникло в точности из ниоткуда. Он был гуманоидом – высоким, и роскошно одетым в манере, что сочетала в себе жреческий и императорский стиль. В его лоб был вживлен драгоценный камень.

– Полагаю, ты знаешь меня. – сказал он.

– Я знаю тебя. – сказал Вален Примарху.

* * *

Делфи.

– Я знала что ты придешь. Я знала это, также, как знала о них. Они пришли ко мне по твоему настоянию. Почему же не пришла ты?

– Я испугалась.

– Испугалась чего?

– Того, что ты можешь сказать мне.

– А сейчас ты не боишься?

– Да, боюсь, но я должна это сделать.

– Ты не победила свой страх ради поиска своего будущего супруга, но смогла – ради того, кто пытался его убить. И что это тебе говорит?

– Говорит, что я не смогу быть счастлива пока все не разрешится. Я должна закончить с этим. Я должна… повидать его – в последний раз.

– Почему вы так упорны, следуя по пути что ведет лишь к боли? Все вы. Ты знаешь что он спросил у меня, когда был здесь? Он хотел знать, можешь ли ты полюбить его?

– Что… что ты ответила?

– Правду, разумеется. Что ты уже любишь, но ты никогда не будешь любить его так, как любишь другого, и никогда не будешь любить его так, как он этого желает.

– Я люблю его.

– Я и не отрицала этого.

– Где он?! Скажи мне, где он. Это все, за чем я пришла.

– И что ты сделаешь, когда найдешь его? Что ты сможешь сказать ему?

– Я не знаю.

– Нет. Тогда я скажу тебе – что. Ты не послушаешь, но я все равно скажу. Оставь это место. Возвращайся домой. Подари жизнь своей дочери и вырасти многих других. Утопи своего первенца в озере и забудь, что он или Каменный Воин когда—либо существовали.

– Где он?!

– Ты настоящая дочь воина. Знаешь ли ты, что творишь своими поисками?

– Я не желаю знать.

– Я могу сказать тебе, скольких детей ты выносишь, когда ты умрешь, что случится с твоим мужем – так много. Только не следуй больше по этому пути.

– Почему ты не отвечаешь? Что за выгода тебе в этом?

– Я вижу будущее. Все. Не просто этот на год, или следующий – но будущее, простирающееся куда дальше, чем ты можешь себе представить. Что бы он ни сделал – он не заслужил такой муки. Если ты действительно любишь его – пощади его.

– Где он?

– Он забудет тебя. Если ты найдешь его, то впоследствии будущее увидит, как он забудет тебя ради любви к другой. Ты сможешь это вынести?

– Где он?

– Ты не понимаешь что творишь! Ты безрассудная, глупая, маленькая девчонка!

– Где он?!

– Ты глупа… настолько глупа. Где еще ему быть? Он обитатель покинутой и забытой твердыни из камня, льда, и памяти. Твой супруг искал его по всей галактике, но никогда и не думал посмотреть ближе к дому.

Широхида, разумеется.

Сгоревшие и разоренные развалины, свидетели предательства последних двух воинов, что правили там. Теперь ты получила ответ. Я проклинаю тебя за то, что ты заставила меня сказать, и также проклинаю твоих детей.

– О чем ты?

– Твое имя будет вечно преследовать их. Твое – и его. Они не будут знать дома, и их разбросает по галактике как зерна на ветру. Они узнают любовь – и в ней им будет отказано. Они узнают радость – для того чтобы почувствовать, как она ускользает меж их пальцев. Они будут жить в тени своего отца – до скончания дней, и будут ненавидеть вас за это.

– Что ж, они сами выберут свои судьбы и пройдут их своей дорогой. Им не нужны ни твои проклятия, ни твое благословение. Прощай.

– Я знаю, как ты назовешь свою дочь.

– Я тоже.

* * *

Широхида.

Когда она пришла – Немейн уже ждал ее.

– Как ты узнал? – спросила его Дераннимер.

Она ненавидела это выражение на его лице. Он всегда выказывал такой оптимизм и надежду. Даже долгие годы войны не слишком изменили его. Он всегда поклонялся ей, и она неохотно признала что ей нравится видеть обожание в его глазах. И сейчас ей было больно видеть в нем такое отвращение.

– Ты думаешь, что можешь просто так исчезнуть, и мы ничего не узнаем? Я приказал Рейнджерам присмотреть за тобой, и они сказали, куда ты направляешься. Он здесь, не так ли?

– Я должна поговорить с ним.

– После того, что он сделал?

– Именно потому, что он сделал.

– Нет. – Лицо Немейна было жестким. Он ничуть не был похож на того мальчишку, который давным—давно поклялся защищать ее, после безумного бегства из Ашинагачи. – Я не пропущу тебя.

– Ты мне не позволишь?

– Я пошлю Рейнджеров, и мы выкурим его оттуда. Он должен заплатить за то, что сделал.

– Я приказываю тебе уйти, немедленно.

– Я не могу этого сделать.

– Я старше тебя по званию, и я приказываю тебе.

– Нет.

– Пожалуйста, Немейн. Я должна.

– Почему?

– Ты любил когда—нибудь?

– Ты спрашиваешь меня об этом? Ты – среди всех прочих? Я любил тебя столько, сколько могу вспомнить. Я знал, что ты выйдешь замуж за великого, за того, кто будет достоин тебя, но этого было достаточно. Как ты можешь спрашивать – любил ли я?

– Ты мог бы… – она запнулась. В каком—то смысле она всегда знала это. – Ты мог бы все еще любить меня, если бы я причинила тебе боль, если бы я отвергла тебя, если бы я… предала тебя?

– Ты никогда этого не сделаешь.

– Прошу. – прошептала она. – ответь мне.

– Да! Не должен был бы, но – все равно да.

– Ты ответил сам. Я должна увидеть его, в последний раз.

Вздрогнув, он опустил голову.

– Один час. – прошептал он. – Здесь достаточно рейнджеров, чтобы даже его одолеть в бою, но я даю тебе один час. Потом мы придем и найдем его.

– Спасибо. – еле слышно проговорила она, не имея смелости произнести подобающие слова.

Она отвернулась и начала долгий подъем по холодной, неверной каменной тропе к темному замку, что тенью нависал на фоне сумеречного неба. Немейн вскинул голову, следя за ней взглядом.

– Он убьет тебя, – прокричал он. – Ты погибнешь! Ты не должна делать этого!

– Мы все умрем, Немейн. И я должна. Я верю в него, пусть даже ему не поверит никто и никогда.

С каждым сделанным ей шагом Широхида становилась все мрачней и выше.

* * *

Маррэйн задумчиво смотрел на слабый огонек, дрожащий и танцующий в холодном каменном зале Широхиды. Он много думал об огне в последнее время. Парлонн был Огнем, как часто говорилось. Яростный, жестокий, но укрощенным – способен защитить и укрыть тех кто в этом нуждался. Сам Маррэйн всегда был Землей – тяжелый, неподатливый и безмолвный.

Но в тот день, когда он метнул свой дэчай в Валена, когда он вызвал его в Храме Варэнни – в его разуме бушевал один лишь огонь.

И когда Кольцо Звездного Огня сжигало его плоть, он снова почувствовал ярость пламени. Возмездие от Парлонна за его победу? Что ж, хоть какая—то победа.

Он должен был умереть на За'ха'думе, Он должен был умереть давным—давно, прежде чем увидел Валена, Дераннимер или ворлонцев. Он давным—давно должен был умереть.

Зал был холоден, как был холоден всегда. Вален не сможет этого понять. Он не поймет этого. Он старался принести тепло в такие места, как это, но Клинки Ветра возвели здесь свою родовую твердыню именно потому, что тепла здесь не было. Они хотели создать армию воинов, которых не страшил бы холод.

Он взглянул на тень в углу зала. Пять лет она ждет здесь, появившись вскоре после его прихода. Один из многих призраков, являющихся ему, Широхиде, или же им обоим.

– Посмотри на то, что они сделали. – сказал он тени.

Тысячи лет верной службы, тысячи лет великих деяний, героев, битв побед и поражений, а они уничтожили их и забыли все из—за предательства двух своих вождей. Даже Шинген не взял Широхиду. Ты понимаешь это? Даже Шинген!

Его тень ничего не ответила. Его тень никогда не отвечала.

Он повернулся к Хантибану, гордо сидевшему на троне. Его больше не беспокоили колючки. В конце концов, мертвые не чувствуют боли.

– Ты был прав. Ты сделал меня сильней. – Он бросил взгляд на Беревайн, следившую за ним залитыми кровью глазами – пригвожденную к стене напротив. – Он и тебя сделал сильнее. Он нас обоих сделал сильными.

Беревайн не ответила. Но она понимала. Он знал это.

Ему показалось, что он слышит шаги – но такого не могло быть. Никто теперь не приходил к Широхиде. Совсем никто. Никто не хотел – а тот, кто захотел был уже здесь.

Дераннимер прошла длинную галерею, прошла почерневшие и изуродованные огнем двери и показалась перед ним.

– А. – сказал Маррэйн. – Разумеется. Входите, леди. Вы как раз вовремя.

Она шла вперед, медленно, замирая на каждом шаге.

– Маррэйн. – прошептала она. – Это ты.

– Кто еще это может быть? Я все еще Лорд Широхиды. – Он широко махнул рукой. – Располагайте моими слугами. Располагайте моим замком. Прошло изрядно времени с тех пор, как вы навещали меня. Ваш новый супруг, без сомнения, оставляет вам не много свободного времени. Где Парлонн? Вы видели его? Он здесь не был.

– Я… я искала тебя.

– Должно быть, вы искали не слишком хорошо. – Он провел рукой сквозь огонь, глядя как трескается и чернеет его перчатка. – Я думал о тебе. Иногда я говорил с тобой, когда видел как ты бродишь в тени. Ты не отвечала. – он помолчал. – Беревайн тоже никогда мне не отвечает.

– Ты… ты в порядке?

– Настолько, насколько можно ждать. Теперь ты разговариваешь со мной. Я думал, что ты будешь сердиться на меня.

– Сердилась.

– А, этого лишь стоило ожидать. Значит ты простила меня, чтобы поговорить со мной напоследок? Как давно это было? Значит, тысяча лет мира наконец прошла? Мне снова пора на войну? – Он огляделся. – Я не могу найти свой дэчай. Беревайн, ты не видела его?

Пламя отразилось в ее слезах.

– Я люблю тебя. – прошептала она.

– Как любезно, с вашей стороны, сказать это. – ответил он, все еще пытаясь найти свой дэчай. Во имя предков – он должен быть где—то здесь! – Было бы еще любезней, если б вы сказали это раньше, когда я говорил с вами; а за последние месяцы это было не раз, но…. лучше сейчас, чем никогда.

– У меня есть сын. – прошептала она. – Я ношу дочь, но у меня уже есть сын.

– Я рад за тебя. Унари! Где мой дэчай?

– Я назвала его в честь тех, кого любила больше всех. Прежде чем встретилась с Валеном. Прежде чем стала Рейнджером. Я назвала моего сына Парлэйном.

Маррэйн вскинул голову. Он попытался что—то сказать, но слова застряли в горле.

– Сын?

Она кивнула, слезы скатились по ее лицу.

Он хотел бы быть способным на плач, но ему это было недоступно.

– Парлэйн?

Она кивнула еще раз.

– Он будет великим. Он будет сотрясать мир своими шагами и империи будут дрожать перед взмахом его клика. Он будет великим.

– Да. – прошептала она. – Будет. Сюда идут.

– Ты привела гостей?

– Они попытаются убить тебя.

Он усмехнулся.

– Да. Я слышу. Думаю, что этого я и ждал. Значит, тысяча лет мира закончена! Как раз вовремя. Я себя чувствую так, словно ждал все десять тысяч. Галактике пришло время снова искупаться в крови. Я всегда знал. Я всегда знал, что ей будут нужны такие, как я. Я был прав, не так ли?

– Да. – вздохнула она. – Ты был прав.

– Хорошо. Я никак не найду мой дэчай, но настоящий воин не останется без оружия.

Он потянулся к огню и выхватил из него короткую головню, с пляшущим на конце пламенем. На мгновение оно осветило его тень в углу зала и, отраженное, вспыхнуло из тьмы в кроваво—красном камне. Маррэйн крутнул головню, заставив ее танцевать в руке и призрак исчез.

Он услышал звук шагов. Их было много.

* * *

Позже Дераннимер скажет, что самая страшная битва в ее жизни – была не с Тенями или убийцами, Унари или Клинками Ветра, но с гневом, печалью и страхом, что обрушились на нее, когда она смотрела, как Маррэйн разговаривает с призраками, не замечая тех, кто пришли убить его.

Когда он выхватил горящую головню, она отвела взгляд – не в силах видеть его лица, и заметила блеск драгоценного камня в углу зала.

И она поняла.

Смерть.

Похититель мертвых.

Похититель душ.

Шаг Тод.

Немейн и его Анла'Шок миновали вход в зал и направились к Маррэйну.

– Пришло время тебе предстать перед правосудием. – сказал Немейн. – Ты слишком долго скрывался от нас.

– Есть слово, – сказал тот, словно не услышав их. Казалось, он обращается к своим безмолвным призракам, а не к тем кто пришел убить его. – Которое Шинген произнес однажды – но после сам отказался от него. Оно означает того, кто правит в величии и страхе, кто мановением руки среди звезд покрывает тенью свои земли.

Это слово "король". Сгоревшая, разгромленная, обугленная – здесь Широхида, дом Клинков Ветра с незапамятных времен. Я был последним Первым Воином Клинков Ветра и Широхиды.

Я король.

В первый раз за все время он заметил Немейна.

– Нападай и умри. – выплюнул он. – Я был живым, прежде чем стать королем.

* * *

Дераннимер нарушила наступившую тишину.