Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.(ЛП)"

Автор книги: Гарэт Д. Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 78 страниц)

Знак ходячего мертвеца.

С того дня он начал звать себя Клинком Ветра. У него не было законного права на этот титул – но он спал и медитировал в Широхиде. Он вёл жизнь Клинка Ветра, сражался также, как они, думал как они. Любой из них мог бы вызвать его на дуэль за самовольно присвоение их имени, но никто не посмел. Теперь в них не было отваги. Они были сломленными, исчезающими тенями себя прежних.

Вскоре после этого он вернулся в Йедор. Его мать едва не потеряла сознание, увидев его, а Вален даже накричал на него. Он всегда знал, что Вален не питает к нему великой любви, но услышать как он кричит...

– Тысячелетиями люди умирали из-за них! – Парлэйн всё ещё слышал его крик. – И они умирали чтобы создать мир который ты знаешь, мир где никто не умирает бессмысленно, где никто не должен носить такого клейма!

Он хотел говорить – но не сделал этого. Тогда он понял, что между ним и Валеном никогда не будет ничего общего. Он слышал плач матери той ночью, и это больно ранило его – но не настолько, как ранило знание того, что он не принадлежит настоящему, и что никто из них не поймёт его.

Катренн была ближе всего. Она хотя бы хотела понять его. Она задавала ему сотни вопросов о его путешествии, и слушала его истории с явным интересом. Он надеялся что в следующий раз она составит ему компанию, но после с печалью понял, что она никогда не посмеет этого.

После этого Парлэйн начал разыскивать лучших учителей и воинов, оставшихся в живых. Рашок учил его как ребёнка, с неохотой, и чем старше становился Парлэйн – тем очевиднее становилось его скупость. В конце концов, Рашок отказался учить его чему-либо.

И потому он искал других воинов. Такие были. Рейнджеры, впавшие в опалу, кто говорил о А'Иаго Мар'Кхане и Кин Стольвинг. Старые воины, кто сражался рука об руку с Маррэйном и Парлонном – или же против них. Он читал их записки, истории и рассказы, и знал что никогда не сможет вернуться домой.

Он даже не появился на похоронной службе по Валену, но тем не менее носил в течении месяца траур – на свой лад. Что бы он ни думал о нём, его мать любила его. Он чтил это.

Эти мысли становились всё тяжелей, пока он шёл всё дальше по залам Широхиды. Здесь прошлое всегда в десятки раз сильнее давило на него. Он часто возвращался сюда – чтобы медитировать, размышлять или тренироваться. Он пытался уговорить Рикайджи придти вместе с ним, но она так и не смогла переступить порог.

– Это наш дом. – сказал он призракам. – Наш и только наш.

Он шёл дальше. стараясь скрыть своё возбуждение. Это, знал он, что-то особенное, Ни один нормальный наниматель не искал бы с ним встречи здесь. Парлэйн не думал, что враг пришёл бы сюда, да и случись так – это не имело бы значения. Будет ли это армия, орда Викххеранов или Заркхеба, или даже сам Шинген – здесь его ничто не может убить.

Он поднялся по ступеням к трону и сел, почувствовав успокаивающие уколы боли, когда каменные шипы вонзились в него. Хантибан, как говорили, ненавидел этот трон, жаливший его всякий раз, как он занимал его. Хантенн редко садился сюда, и когда это случалось – он не чувствовал неудобства.

Маррэйн ни разу не садился на трон.

Парлэйн чувствовал неудобство, он чувствовал боль – но он принимал их, как часть себя и того, кем он был. Клинки Ветра не вернутся сюда. Они ушли в новый оплот, у Йедора, который был выстроен для красоты и церемоний, изящество вместо силы.

В этом зале Парлэйн чувствовал себя бессмертным. Он чувствовал себя Первым Воином. Он чувствовал себя...

Императором?

– Выходи. – сказал он тени близ тени Хантенна.

Силуэт двинулся вперёд.

– Я рад что ты пришёл, наследник. – сказал он. – Ты выглядишь... подходящим для этого трона.

Парлэйн подался вперёд, сложив пальцы перед лицом. До этого момента он почти не сомневался, а когда отблеск лунного света скользнул по драгоценному камню во лбу существа – он точно знал кто позвал его сюда.

Это был Охотник за душами.

* * *

– Собор стар. Как орден, мы, Охотники за Душами, ещё старше. Мы дети Первых, первая раса, рождённая со способностью мыслить.

– Первые из Первых были рождены бессмертными. Вселенная создала их таковыми для какой-то цели, хотя даже если Старейший и знал какой была та цель – Он не скажет этого.

– Он не захочет. – хмыкнула Сьюзен. – Лориэн.

Деленн резко вскинула взгляд и кивнула.

– Но дети Первых были смертны. Они жили долго, и поначалу они думали, что они так же вечны как их родители, но затем они начали умирать, и не от болезни или несчастной случайности, как иногда, очень редко, случалось с их родителями.

– Они начали умирать от старости. От энтропии.

– Они были в гневе, и они искали способ изменить это. Они могли продлять жизнь их телесных оболочек – но не до бесконечности, и потому они обратились к продлению жизней их душ. Они рассматривали её как самостоятельную сущность, силу, оживляющую оболочку, которой является тело.

– Им удалось перенести душу из одного тела в другое. И перенести её снова. Они могли взять душу при смерти тела и восстановить её в новой оболочке.

– Они стали бессмертны.

– Но они забыли одну важную вещь. Энтропия повсюду. Её нельзя остановить, её невозможно избежать. Энтропия, которая уничтожала их материальные тела, точно так же, в конце концов, поглощала и разрушала их души.

– Они становились безумными, одержимыми моментом и опытом смерти. Они снова и снова совершали самоубийства, лишь ради того потока эмоций, которые они приносили и порча становилась всё больше и больше.

– И в конце концов, неизбежно, в небесах разразилась война, война между расами той эпохи, самыми старыми из Изначальных. Война длилась несчётные тысячелетия. Тени и ворлонцы были тогда не старше вас нынешних, но и они тоже сражались.

– У многих из ваших рас существует наследственная память, инстинктивная ненависть к нам подобным. Причиной тому те времена. Мы шли по вашим мирам, где вы были ещё только бактериями и мы пожинали души всего, что могли увидеть. Мы поклонялись воплощённой смерти, и мы простёрли надо всем её чёрное облако.

– В конце концов, мы потерпели поражение – уничтоженные, как водится, изнутри. Исток Душ был создан из тех, кого мы сохранили, и это были чистые души, нетронутые безумием. Те, кого чересчур сильно затронула порча, были уничтожены без надежды на возрождение, и мы исчезли в поисках искупления за то что мы сделали. Прежде мы разрушали, теперь мы стремились хранить, собирать и беречь мудрейших, благороднейших и проницательнейших, являвшихся в этот мир, чтобы быть готовыми к концу всего.

– Это история Охотников за Душами, хотя рассказать вам всё в деталях заняло бы столько времени, что ваши внуки умерли бы от старости. Я сказал что сейчас время для раскрытия секретов, но я не посмел бы раскрыть этот секрет, не будь это совершенно необходимым для того, чтобы вы поняли.

– Я видел то безумие глазами Истока, и я знаю что мой долг – не допустить, чтобы это когда-либо повторилось вновь. Вернуть душу мёртвого в тело живущего – величайший грех, который мы можем совершить. Однажды я сделал это с Маррэйном, потому что это было необходимо.

– Но Смерть больше не то, чему мы поклоняемся. У нас нет ни храмов, ни алтарей, посвящённых Смерти, а единственное священное для нас место посвящено тому, что совершенно отлично от неё.

– Но было время, когда мы были самыми страшными и пугающими существами в бытии. Наша мощь была такова, что даже сейчас вы всё ещё инстинктивно боитесь нас, вспоминая войну, которая шла до того, как развились ваши расы.

– Но мы ушли с той дороги. Мы искали искупления. Мы работали, чтобы исправить нами содеянное.

Синовал помедлил, и его голос стал очень тяжёлым и подавляющим предчувствиями.

– А теперь. – произнёс он. – Представьте себе вселенную, где мы этого не сделали...

* * *

Где-то в ином месте IV.

Он слушал, наблюдая глазами тех, кого он коснулся. Он был горд, в некотором роде – отцовской гордостью. Он не знал что означала эта концепция у этих народов, но он знал что это значит для него.

Ужасно, когда сражаются твои дети.

А они все были его детьми. Нарны и минбарцы, тени и люди, ворлонцы и Охотники за Душами, З'шайлилы, жанкета и все остальные. Расы, которые жили и умерли в одиночестве, никогда не покинув их замкнутых мирков. Расы, которые никогда не достигли самосознания, не говоря уж о космических полётах, но которые существовали и тем обогащали галактику.

Он часто гадал – не была ли разумной сама вселенная; не существовал ли какой-то высший разум, какая-то высшая цель, или всё было просто игрой случая. Ему казалось что он знает это, но потом он воскрешал в разуме дискуссии с его собратьями, и всё становилось куда менее ясным.

Теперь ушли и последние из них, ушли почти пятьсот тысяч лет назад. Он остался, чтобы исследовать тёмные уголки галактики, он обещал вернуться, но, конечно же, ему не удалось сдержать обещание.

Полмиллиона лет – это очень долгое одиночество.

Конечно, он не был по-настоящему одинок. Были те, кто мог хотя бы понять его. Охотники за Душами. Они радовали его. Само их существование было свидетельством того, что порой хорошее может произойти от плохого, и что радость может восстать из горя. Были скверные времена, но он знал иные скверные времена, времена, которые заставляли эту эру казаться простой и радостной.

Времена всегда становились лучше, точно так же, как они всегда вновь становились хуже, но он надеялся, что взлёт всегда был чуть выше падения. Он видел это в Младших расах. Жаль, что они нуждались в помощи от тех, кто был старше их, но это было временным, он был в этом уверен.

Кроме того, Синовал не был рождён среди старых рас. Он сам добился той мощи, что он обрёл – благодаря целеустремлённости, безжалостности и чистой удаче.

Да, это было здорово.

Однажды все они узнают то, что знал он, и они узнают это самостоятельно, через работу, тяжкий труд и упорство. Это не придёт к ним благодаря чистому инстинкту.

Да, он действительно чувствовал гордость.

Иногда ему было одиноко на За'ха'думе. Он часто думал о том, чтобы уйти, но он никогда не мог уйти пока здесь были Тени. Они поклонялись ему и молились ему, и он надеялся что они, может быть, смогут понять причину. Понять смогли немногие – один или двое, но, в конце концов поняли все они, это и было самым важным.

И всё же он остался там, потому что он надеялся, что то же поймут и ворлонцы, хотя в этом случае надежда уже покидала его.

Он помнил их медленные, нетвёрдые шаги к самосознанию, потом к разумности, а затем к великому замыслу. Он внимательно присматривал за ними, зная что они будут особенными.

Но чем выше ты забираешься – тем дальше приходится падать, и всё шло к тому, что ворлонцы падут очень глубоко, падут перед мощью, большей чем даже их собственная.

Он не волновался ни за себя, ни даже за юные расы. О, некоторым определённым, отдельным личностям, вероятно, придётся страдать и умереть, и это его ранило, но такова вечная проблема смертных. Они были склонны умирать во множестве. Он мог бы отдохнуть, подумать о чём-то ещё, взглянуть на иной мир, и к тому времени, как его внимание вернулось бы вновь к тому же миру – уже были бы мертвы даже их правнуки.

Но в перспективе, глядя на общую картину – он в них верил.

Хорошо. Ибо им следует действовать без него. Если победа что-то значила для них – она должна быть завоёвана без его помощи.

Плавно колеблющаяся лента света выплыла на свет, и существо, которое порой звалось Лориэном, отвлеклось от медитации, всё ещё пребывая в своей гуманоидной форме.

– Добро пожаловать. – сказал он приближающемуся ворлонцу. – Я ждал вас.

* * *

– Они пришли из иного пространства, места, далёкого отсюда и далёкого от всего, что мы можем понять.

– Таких мест много, больше чем могут представить себе разумы смертных. Некоторые могут быть схожи с нашим домом, некоторые могут быть совершенно иными. Эта галактика так мала в сравнении со всей вселенной, и всё же – взгляните на то богатство и разнообразие, что мы видим даже в ней одной.

– Их пространство находится где-то в ином месте, соединённое с нашей вселенной порталами, вратами и мостом. Измерение, которое вы зовёте гиперпространством – это мост. Это река, текущая и петляющая между измерениями. Мы назвали его "Кровотоком"

– Эти существа эволюционировали в своём измерении, как и мы. Они были перворождёнными, и там, как и здесь, их дети сетовали на свою смертность. Они стремились продлить свои жизни и они искали знание, которое нашли мы.

– Они овладели науками смерти, как овладели мы, и также, как мы, они пошли войной против своих современников, против их бессмертных родителей и рас, которые они клялись защищать. Они были так же ужасны и могущественны, как были и мы.

– Но на этом события пошли иначе. Они стали поклоняться Смерти, почитать её со страстью и безумием, которые затмили всё остальное. Они были избранниками Смерти, Святыми, и им выпало принести прикосновение Смерти всему, что было во всей их вселенной.

– И они принесли его. Но одно они сделали в первую очередь.

– Они нашли их отца, Первого из Изначальных в том измерении.

– И они уничтожили его.

– Бессмертие было грехом перед их Богом. И не только перед их Богом, но и перед их Назначением. Никто, кроме них не мог избежать прикосновения Смерти, и сами они всегда жили рядом со смертью.

– Затем они систематично, эффективно и жестоко уничтожили всю жизнь в их измерении.

– Не просто разумную жизнь. Не просто мыслящую жизнь.

– Всю жизнь.

– Они уничтожали растения. Они уничтожали бактерий. Они уничтожали планеты. Они превращали всё, с чем они сталкивались, в склеп.

– И когда это было исполнено – они построили храм во славу Смерти, огромное кладбище для всего, что они узнали. Мавзолей.

– И они построили его в своём родном мире, под чёрным, пульсирующим небом.

Послышались вздохи и восклицания. Город. Город. Декстер закрыл глаза и благоговейно коснулся холодной поверхности стола. Л'Нир вздрогнула и крепко вцепилась в Г'Кара. Талия почувствовала, как её обдало холодом.

– Но этого было недостаточно для них. Они знали, что есть иные вселенные, кроме их собственной. Они знали о гиперпространстве, и о иных островах в этой реке. Они устремили свои глаза к нему.

– И они обнаружили открытую для них дверь

– Сюда.

– Конечно же, это были ворлонцы. Надменность и мощь – фатальное сочетание. Поверьте мне. Ворлонцы тех времён считали себя непобедимыми, неуязвимыми. Они постигли множество секретов гиперпространства, хотя на деле их знания были не больше, чем каплей в океане.

Они знали о иных измерениях. Они создавали устройства, чтобы заглядывать в них – сферы, зеркала, ларцы – и они знали о вселенных, что лежат за гранью. Они намеревались найти такое место и покорить его во имя Порядка.

Они создали врата. Это заняло у них несколько десятилетий, но у них было время. Они открыли их, и собрали их флот, готовясь штурмовать Небеса.

Вместо этого Ад вырвался наружу, встречая их.

Чужаки соблазняли; сперва появились шепоты. Они уже распространяли своё влияние в этом измерении через сферы и зеркала, пробуждая в ворлонцах любопытство. С открытыми вратами они могли явиться во плоти, они могли наслать свои мечты на тех, кто стоял у власти, принуждать ворлонцев служить им.

Так они поступали всегда, распространяя поклонение Смерти, подстрекая миры и расы уничтожать себя.

Ворлонцы поддались влиянию и были почти подчинены, но культ начал действовать слишком рано и был разоблачён. Последовала страшная и кровавая гражданская война, – единственный в истории случай, когда ворлонцы воевали друг с другом. Их столица утонула в крови, и стала таким же склепом как и все прочие, созданные Чужаками.

Но незатронутые их влиянием ворлонцы в конце концов одержали победу. Они закрыли врата и уничтожили столько наблюдательных устройств, сколько смогли. Некоторые были спрятаны культом, какие-то были потеряны. Сами врата культ забросил в гиперпространство, надеясь отыскать их позже.

Чужаки вернулись к своему храму и стали ждать.

Проходило время – тысяча лет, ещё и ещё. Культ рос, распространялся и набирал влияние. Истинные ворлонцы начали программу выведения телепатов, чтобы создать оружие против Теней. Они встроили в них сигнал тревоги на случай возвращения Повелителей Смерти. Но культ ослепил нескольких телепатов и подвёл их к артефактам, которые были спрятаны.

– Таким, как Шкатулка Апокалипсиса. – прошептала со страхом Талия.

– Война с тенями была для ворлонцев страшным испытанием, и они понесли тяжёлые потери. Несколько их лидеров погибло, в том числе и Кош. Так появились свободные места – и культ заполнил их.

– Судя по всем признакам и действиям – теперь Ворлонской Империей правит Культ Смерти. Тысячелетиями они ждали шанса призвать их повелителей, и теперь время почти уже пришло.

Синовал замолчал. Повисла тишина.

Затем:

– Как вы узнали всё это? – спросил Куломани.

– Из разных источников. В основном – через Исток, но есть и другие информаторы.

– Он сунул руку в одежду и вытащил на свет тёмную и туманную сферу, внутри которой поблёскивали вспышки света. На вид она была чересчур большой, чтобы её можно было просто достать из кармана. Синовал аккуратно поставил её на стол, и они увидели двигавшуюся в ней фигуру – ангелоподобную, сплетённую из золотого света и кричащую.

– Это, – сказал он. – единственная ворлонская душа, которую когда-либо забирал мой народ. За неё было заплачено дорогой ценой, но она оправдала свою цену.

– Он был членом Культа Смерти. Я допросил его и подчинил своей воле, раскрыв секреты, которые я предпочёл бы забыть. Это было непросто, но это было сделано.

– И на это потребовалось столько времени? – поинтересовалась Талия. – Сколько тысяч лет – и они никогда не пытались действовать, до сегодняшнего дня?

– Больше тысячелетий, чем ты можешь сосчитать. – ответил Синовал. – И да, они пытались действовать прежде. Более того, кое-кто из них уже являлся в этом мире во плоти.

– Где?

Он усмехнулся и широко развёл руками.

– Здесь, конечно же.

* * *

Парлэйн никогда не видел Охотника за душами прежде, но отлично знал что это был он. Он был высоким, с округлой головой, а в середине его лба был вживлён драгоценный камень. Он двигался с простой и уверенной грацией, которую мог оценить воин, подобный Парлэйну. Он не колебался и не сбивался с шага, он просто шёл так, что на его пути не оказывалось помех.

Несмотря на холодок внутри и мурашки, пробежавшие по коже, Парлэйн обнаружил что он восхищается этим существом – что оно почти что нравится ему.

Ему приходило в голову что это может быть ловушкой. Если так – то он умрёт, сражаясь; есть и худшие способы умереть, чем бой с достойным противником. Он не думал о своей душе, и не задумывался о том, что она может быть поймана.

Он был воином. Он не показывал страха.

– Трон подходит тебе, наследник. – сказал Охотник за душами.

– Мне здесь нравится. – ответил он.

– Ты выглядишь подходящим ему.

– Я часть его.

Охотник улыбнулся.

– Разумеется. – сказал он. – Парлэйн Воин, старший сын Дераннимер, законный наследник трона Минбара.

– Зачатый вне брака, сомнительного происхождения. – сухо ответил Парлэйн.

– проклятый и отвергнутый с момента рождения.

– Проклятый? Нет, я бы сказал что ты благословлён. Отвергнутый? Возможно. Слава вашей семьи отошла к твоей сестре, и в ней тебе отказано.

– Я отказался от неё. – сказал Парлэйн, подавшись вперёд на троне. – И что тебе известно о моей сестре?

– У неё великая душа. Она сильна, прекрасна и талантлива, и может принести эпоху мира и чудес, упрочить то, что начали твоя мать и Вален. Я многое знаю о душах.

– А что насчёт моей души?

– Ты не проявляешь страха. Я Шаг Тод, чудовище, которое тревожит сны твоего народа. Я стою здесь, в сгоревшем зале, приносящем несчастья, а ты сидишь на троне, что столетиями ранил и увечил своих владельцев. Когда последний из тех, кто сидел на нём, мирно умер в постели?

– Три сотни и шестьдесят девять лет назад. – автоматически ответил Парлэйн – Тсунен, в возрасте ста одиннадцати лет.

– И с тех пор все они становились жертвой безумия, морр'дэчай, войны или предательства. Ты весьма отважен, раз объявляешь этот трон своим.

– Больше он никому не нужен, и я не боюсь безумия. Я буду приветствовать морр'дэчай, если буду опозорен достаточно, чтобы заслужить его. Я вижу смерть на войне, как честный и благородный финал для воина, а чтобы быть преданым – сперва надо кому-то верить, а я не верю никому.

– Ты лжёшь умело, Парлэйн Проклятый. Всё правда, за исключением последних слов. В этом ты похож на своего отца.

Он распахнул глаза.

– Ты знал моего отца?

– У меня была... сделка с ним. В некотором роде.

– А сейчас ты хочешь заключить сделку с мной. В некотором роде.

– В некотором роде, верно.

– Ты хочешь нанять нас.

– Вы отряд наёмников, не так ли? Ваш... Отряд Хаоса.

Охотник за душами, похоже, находил это название занятным.

– Мы наёмники, но мы не берёмся за какую попало работу. Я должен буду знать – что это, где это, и сколько по-твоему это займёт времени. Потому мы сможем поговорить о плате.

– Но для начала я должен знать – кто ты такой. Не что ты такое. Кто.

– Кто я? Интересный вопрос. Знаешь, наследник, ты первый, со времени моей встречи с Валеном, кем я могу восхищаться; а он был первым за тысячелетие. Ты задаёшь верные вопросы и не выказываешь глупых страхов. Я восхищён этим.

– Кто ты?

– Я Примарх Мажестус эт Конклавус, глава моего ордена. Я пришёл, чтобы нанять тебя и твой отряд для защиты места, находящегося в осаде.

– Битва уже началась?

– Нет, но начнётся. Скоро.

– Что мы защищаем? Твой замок?

– Скажем точнее – замок всех и каждого. Это место в долгом пути отсюда, но если я сказать, что оно в высшей степени важно для всех рас, включая твою и мою, то знай что я не лгу.

– И что же это за место, этот... замок всех и каждого?

– Голгофа.

* * *

– Это звалось Договором Энайда, и это, возможно, было самым важным шагом, когда-либо сделанным в этой галактике. Считайте это предтечей вашего Альянса, хотя и во много большем масштабе.

– Его начал Вален, или, вернее, он явился его вдохновителем. В последней Великой Войне против Теней сражались в основном минбарцы. Им помогали – маркабы, икарранцы, Так'ча, ещё несколько... все они сражались там, где могли.

– И ворлонцы, разумеется.

– В то время в галактике были и другие расы, находившиеся тогда на том же технологическом уровне, что и вы сейчас. Некоторые, как дилгарцы, которые тогда ещё только начинали выкарабкиваться с их родной планеты, ныне мертвы и исчезли. Иные, как нарны, тогда не достигли ещё даже уровня космических полётов. Некоторые, такие как дракхи, з'шайлилы и зенеры присоединились к Теням по своему желанию или без него.

– Но по большей части это была война минбарцев, особенно после того, как Вален изгнал Так'ча.

Хакстур кивнул и начал вполголоса читать молитву.

– Тот... инцидент с Йолу стоил союза с ними, и многие из рас, к которым обращался Вален, отказались к нему присоединиться. Они намеревались защищать лишь свои миры и системы. Некоторые самонадеянно решили сражаться в одиночку, и были уничтожены, полностью стёрты с лица галактики, или же избиты настолько, что им потребовались столетия, чтобы вернуть себе свой статус и технологии.

– Вален, как было сказано, знал что придёт время, когда вернутся Тени. И он вёл приготовления к этому времени. Более всего они были заметны на Минбаре – Серый Совет, Рейнджеры, пророчества.

– Но также он вёл и иные приготовления. Одним из них было это место.

– Голгофу построил не Вален. Неизмеримо древняя, она уже была здесь. Мы построили её, этот наблюдательный пост на краю галактики, чтобы иметь возможность взглянуть за Предел.

– И чтобы быть готовыми ко всему, что может придти оттуда. За Пределом есть жизнь, тёмная и малопонятная для нас, но там есть жизнь.

– А кроме того, если жизнь из нашей галактики может пересечь великую тьмы между звёздами до соседней галактики, как это сделали Тени и иные из Изначальных – что может помешать жизни из других галактик придти сюда?

– И потому мы построили это место чтобы следить. Оно близко к древним обиталищам Изначальных, близко к За'ха'думу, разумеется, но близко и к иным подобным мирам. Мы построили и другие наблюдательные посты. Один был глубоко в ворлонском пространстве и сейчас он потерян. Какие-то были уничтожены или давным-давно заброшены.

– Это было подходящим местом для начала Договора Энайд.

– Мы наблюдали за Валеном какое-то время, зная о потоке душ, который сопутствовал его появлению. Мы могли почувствовать что ворлонцы, в некотором роде, манипулируют им, и что его действия были... предопределёнными. Мы наблюдали, но не приближались. Ворлонцы и мы не были друзьями. Наши действия в Первой Войне настроили их против нас, что неудивительно, и они завидовали нашему знанию и могуществу.

– Первая возможность появилась, когда Вален был в своего рода паломничестве на Ивожиме, мире, который впоследствии по его приказу остался безымянным. Там он пропал надолго, и именно там он принёс свет во тьму, и там случилась великая битва.

– Я помню. – прошептал Маррэйн. – Там Парлонн умер в первый раз. Они покрывали пески пустыни, они затмевали небеса и только мы двое сражались, спиной к спине. Они ранили его и он упал.

– Он вернулся чтобы проследить за строительством храма. Полагаю, на этом настояла Дераннимер. Ему предназначалось быть храмом, посвящённым всем, кто погиб там, но в действительности он был посвящён Парлонну. Как считала Дераннимер – Парлонн умер там.

– Да. – проговорил Маррэйн. – Да.

– Для нас это была первой возможностью поговорить с Валеном. Примарх Мажестус эт Конклавус... первый Примарх встретил там Валена. Они пропали на несколько дней, а затем Вален вышел из пустыни и объявил, что здесь не будет храма, не будет мемориала, и что этот мир следует оставить мёртвым.

– А также виндризи, но я забегаю вперёд.

– Примарх и Вален говорили несколько дней. Примарх знал о намерении Валена воспользоваться этой войной, чтобы построить что-то долговременное. Вален не доверял нам, что неудивительно, но он принял суждение Примарха о том, что не только минбарцам следует стать сильнее. Вместе они проработали детали Договора Энайд.

– Он должен был стать связью между юными и старшими расами.

– Между минбарцами, а через них и остальными – и Изначальными.

– И это должно было быть основано здесь.

– Вален выделил средства на основание Договора и собрал небольшой отряд Рейнджеров, отборнейших и бесстрашных. Он отделил их от прочих во время обучения. Его старый друг Рашок ничего не знал об этом. Дераннимер... я не уверен, но сомневаюсь, что он мог что-то скрывать от неё.

– Эти Рейнджеры стали Воинами Договора, и он отправил их сюда для того, чтобы защищать это место и управлять им.

– Тем временем Примарх связался с прочими расами Изначальных, включая ворлонцев. Некоторые отказались, помня их древние войны с моим народом. Некоторые согласились и охотно явились сюда. Он пригласил даже Теней, которые в то время скрывались и не смели показаться на свет. Они предприняли массу предосторожностей, но всё же прислали эмиссара.

Ворлонцы присоединились, радуясь что всё идёт согласно их желаниям. Должно быть, Договор казался им символом Порядка и дисциплины, объединяющим в одно целое все эти разнородные расы.

– Как ни странно – события развивались не совсем так. Разумеется, имелись трения, разногласия в политике и предпочтениях, но процесс двигался вперёд. Многие расы, тысячелетиями пребывавшие в изоляции, открывали для себя огромную галактику вокруг. Соглашения предлагались и обсуждались. Виндризи записывали встречи и решения Договора. По заключённому соглашению им была отдана планета Ивожим, чьё имя теперь помнили лишь они, – чтобы быть их домом и хранилищем их знания.

– Договор неспешно работал, и появилась надежда, что под его присмотром и руководством юные расы получат возможность раскрыть весь свой потенциал. И Тени начинали играть в нём немалую роль, хотя по поводу отступления от их идеологии у них и имелись внутренние трения.

– Но если Тени испытывали внутренние трения, то ворлонцы были в бешенстве. Мало того, что их Врагу позволили сидеть рядом и говорить. Хуже этого было то, что к планам руководства юными расами будут приложены чужие руки. То, что они видели своим священным и неприкосновенным долгом, уходило к тем, кто не разделял убеждений в том, что важны лишь Порядок и дисциплина.

– Что-то следовало предпринять.

– Ворлонцы были готовы ждать – но не вечно. Они ждали, пока не ушёл Вален. Они считали что он ничего не подозревает. Они ошибались. Он что-то подозревал – но этого было недостаточно. К несчастью для них, он уже успел принять меры и заключить тайную сделку с Примархом. Это были... очень странные отношения.

– Нет, я не скажу, что это была за сделка. Она не имеет прямого отношения к истории, а я и так уже раскрыл слишком много секретов.

– Итак, ворлонцы ждали, но они поручили одному из их руководителей саботировать Договор Энайд, или, если это окажется невозможным – уничтожить его.

– Тот, кого они выбрали, был членом Культа Смерти. Неудивительно, что он предпочёл разрушение. У него было зеркало, устройство проникающее в мир Чужаков. Он принёс его сюда и открыл врата.

– Первыми пришли кошмары и безумие. Многие из Изначальных обладали мощными психическими силами, способностями, с которыми не сравнились бы и сильнейшие из человеческих или минбарских телепатов. Они сошли с ума; их захлестнула жажда смерти. Началась резня, и кровь проливалась даже здесь, в залах Совета Договора. Рейнджеры Договора пытались остановить её, но они потерпели поражение – они сами были убиты или сошли с ума.

– Когда всё пало во прах, все были убиты или безумны, ворлонец полностью открыл врата и один – всего один из Чужаков явился сюда.

– В итоге он был изгнан, уничтожен – но он сделал свою работу. Роль ворлонцев стала известна, но это не повлекло за собой каких-либо действий. Договор рухнул, а выжившие Изначальные рассеялись, вернувшись свои миры и системы, и к своей изолированной жизни. Некоторые ушли за Предел.

– Все они помнили ворлонцев и то что они сделали, и они ненавидели их.

– И это место было забыто.

Всеми, кроме нас.

– Ворлонцы хотели скрыть Голгофу и Договор Энайд, и потому они явились сюда, когда всё было кончено. Они выбросили её в гиперпространство, надеясь что она никогда не будет найдена. Они знали о гиперпространстве больше, чем могла бы узнать о нём любая раса, не рождённая там. Голгофа была потеряна почти навечно.

– Я нашёл её. Это было непросто, и это потребовало времени, но я нашёл её.