Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.(ЛП)"

Автор книги: Гарэт Д. Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 78 страниц)

Но нет – здесь он заблудился.

Города дрази имели склонность к очень узким, извилистым улочкам – как предосторожность на случай вторжения. Джек видел множество примеров подобных городов на Забаре и нескольких других миров дрази. Он также видел, по большей части на Забаре, как прекрасно подобная планировка сработала против ворлонцев и Чужаков. Тем не менее, большая часть Забара все еще лежала в руинах, и останется такой на многие годы.

Однако побочным эффектом такой планировки было то, что очень легко было сделать неверный поворот, особенно когда вокруг много народа. Судя по всему он был в торговой области городского сектора дрази и бракири. Эти две расы ближе всех связали последствия войны, и их часто можно было видеть живущими рядом – ум бракири отлично работал вместе с силой дрази.

К несчастью, низкое коварство бракири и пугающая жестокость дрази тоже отлично уживались вместе. Джек уже отверг три предложения поучаствовать в азартных играх, одно предложение бракири–сутенера обещавшего "компаньона" любого рода, какого он сможет пожелать, и бессчетных попрошаек с разнообразными уродствами. Личные финансы Джека были крайне малы, и он не желал ничего тратить.

Он путешествовал достаточно, чтобы знать – не стоит выглядеть заблудившимся, так что он делал вид точно знающего куда он идет. Это ему удавалось отлично, но, к сожалению, он не знал куда же идти, и все дальше и дальше уходил в опасный район города.

Количество прохожих становилось все меньше и большинство из них были опустившимися артистами, ворами, проститутками и бандитами а не честными путешественниками и торговцами. Большинство были дрази и бракири, но встречались примеси и других рас. Он мог по–настоящему впечатлиться духом сотрудничества всех этих рас... пусть даже это было сотрудничество в деле избавления других от их денег.

Он прошел мимо фигуры голого бракири, лежащего в переулке между домами. Его пальцы были сломаны – без сомнения, когда с них стаскивали кольца, которые он носил. Возможно он был мертв, возможно нет. Джек не остановился, чтобы проверить.

Эта сторона Казоми-7 не упоминалась в учебниках истории или туристических справочниках.

Более чем один раз он думал развернуться и попробовать вернуться по своим следам, но предпочел не делать этого. Он уже замечал несколько подозрительных типов, присматривающихся к нему, и его лучшей надеждой избежать столкновения было пытаться выглядеть местным. Метания всем покажут, насколько он потерялся здесь, и у него было мало уверенности что тогда он попадет в безопасный район не по частям.

И все же он привлек чье–то ненужное внимание. За ним кто–то незаметно следил, и он думал что это была только одна персона. Кем бы она ни была, ей отлично удавалось быть незаметной. Он не смел озираться по сторонам в поисках того, кто за ним следит, и продолжал изображать что точно знает куда идет.

Он свернул за угол и резко остановился. Там посереди дороги стояла небольшая группа существ. Двое Дрази, нарн и маленький тощий бракири. Нарн держал длинный зазубренный нож. Двое Дрази были невооружены, но это не успокаивало, потому что каждый из них должен был быть вдвое сильнее его.

– Человек. – сплюнул Нарн.

– Есть деньги, человек? – спросил бракири из безопасного положения позади остальных трех. – Драгоценности, кредитки, ИД–карты? Даже еда. Едой мы тоже берем, верно?

Один из дрази что–то сказал на своем языке. Джек немного понимал его – когда было время сконцентрироваться. Сейчас он не задумывался над этим, но решил что дрази сказал "они возьмут все".

Он сделал шаг назад, вытянув руки – показывая, что у него нет оружия.

– Слушайте парни, я ничего не сделаю. Мне жаль, что я вас побеспокоил, но у меня в самом деле нет ничего ценного.

– Ты ничего не сделаешь? – хрюкнул другой Дрази.

– Это хорошо слышать. – сказал бракири с высоким дребезжащим смешком. – Иначе у нас были бы неприятности.

Джек немедленно возненавидел его.

– Нам все равно, что у тебя есть ценного. – сказал второй Дрази. – Мы все равно все заберем, а потом заберем твою жизнь.

– Это нечестно. – ответил Джек, прикидывая – сможет ли он обогнать их. Дрази были известны медлительностью, но они были на редкость выносливы, и явно знали местность куда лучше чем он.

– А что такое "честно"? – продребезжал Бракири. – Это раньше была наша планета, пока такие, как ты, не пришли и не забрали ее. После войны, конечно. Что, разве такие, как ты, много воевали? Валите в свой мир и сидите там.

– Война была много лет назад. Когда она закончилась – я еще не родился.

– Значит виноваты твои родители. Плевать. Мы возьмем с тебя.

С Джека было достаточно. Нечего считать шансы. Он побежит за ними. Он развернулся на месте и попытался бежать.

Он тут же врезался в кого–то, не успев сделать и шага. Он упал, и сильно ударился о землю, задохнувшись на секунду. Существо, в которое он врезался, едва сдвинулось с места.

Кем бы оно ни было – оно носило длинный черный плащ, с капюшоном, который полностью скрывал его/ее/этого лицо. Джек понятия не имел, кто это мог быть, но был склонен считать что кто–то, одевающийся во все черное, вряд ли будет хорошим парнем.

Тот перешагнул через него, и занял позицию у выхода из улицы, словно защищая его от остальных.

Затем он откинул капюшон, последовательно открыв, что это был человек, и – женщина. Она откинула край плаща и выхватила небольшой металлический цилиндр, который в ее ладони со щелчком превратился во что–то, напоминающее длинный посох.

Рейнджер. Джек попытался подняться. Он слышал о них, но никогда не встречался с одним из них в деле. Он и не думал что есть Рейнджеры–люди. Он встречал отставного рейнджера на Дросе, нарна, который упрямо твердил, что все касающееся их – секретно.

– Никуда не уходи. – бросила она ему. Джек думал о том, чтобы бежать, но затем дрази двинулся вперед, и она шагнула ему навстречу. Как только он увидел, как она сражается, он понял что бежать совершенно нет смысла.

* * *

Дералайн слышала много историй про ее деда. Еще ребенком она искала и расспрашивала тех, кто знал его.

Ее мать была невыносимо уклончива. Она была женщиной среднего роста, чуть склонной к полноте, с изящными длинными пальцами и яркими зелеными глазами. Дералайн совершенно не была на нее похожа, за исключением глаз. Она не была похожа и на ее отца, мужчину невысокого, серьезного и немногословного с темными глазами.

Дералайн была высока, стройна и изящна. Она всегда, сколько помнила себя, слышала что может быть всем, чем только она пожелает быть. Здесь, вдали от Минбара, вдали от каст, четких правил и ритуалов, Дералайн была свободна.

Она не всегда знала – кем хочет быть. Она хотела быть танцовщицей, поэтом или ювелиром как ее отец – или многим другим.

Но со временем, она неизменно возвращалась к единственной истине.

Она хотела быть похожей на деда.

Парлэйн был спокойным, но загадочно властным. Немногие слова, которые он произносил, были исполнены властности. Даже его тень, казалось источала спокойствие – и опасность. Было что–то в том, как он стоял, как он отдыхал, в том как он замечал все с единственного взгляда.

Когда она была маленькой то старательно подражала ему. Она пыталась быть молчаливой и произносить немногие слова, вкладывая в них особый смысл, но ее живая натура и непосредственность скоро брали верх. Она перепробовала массу упражнений, чтобы научиться быть более уравновешенной и скрытной, но у нее постоянно не хватало на это терпения.

Она придумывала самые разные истории о том, кем же был ее замечательный и опасный дед. Великий воин, шпион, или же изгнанный Рейнджер. Она очень сильно интересовалась насчет своей бабушки, гадая что же за женщина смогла покорить сердце Парлэйна. Открытие, что ее мать ничего не знает о своей собственной матери, было обескураживающим, и она так и не набралась храбрости спросить про нее Парлэйна.

Хотя она спрашивала других. Чужаки, странники, другие, живущие в округе.

У фермера, живущего в небольшом селении высоко в горах, нашлась для нее история о Парлэйне, которую она вспоминала снова и снова, завороженная и в изумлении.

"– Однажды здесь, у нас в горах, случилось убийство. Молодая семья была вырезана. И это было страшно. Мы думали, что на их напал дикий зверь, и собрали всех из нас, кто мог носить оружие. Потом, подумав, мы попросили твоего деда командовать нами. Он выглядел владеющим собой, и мы ценили это. Кто–то из нас считал, что не слишком хорошо в отношении твоей матери – оставлять ее одну в той горной хижине, но спорить с твоим дедом никто не хотел."

"Я тогда был совсем юнцом и заглядывался на твою мать. Такие глаза... они достались и тебе. Такие глубокие... Я думал, что если смогу поразить его своей храбростью, то он, может быть, посчитает меня достойным ее руки."

"Итак, мы шли по следу, в горы. Несколько раз мы почти потеряли его, и вскоре поняли, что если это и было животное – то оно не из тех, что мы знаем. Некоторые из нас были испуганы и повернули обратно, но только не твой дед; или же я. Я все еще хотел произвести на него впечатление."

"Наконец мы подошли к пещере, очень высоко. Воздух был холодным и разреженным, но твой дед чувствовал себя прекрасно. Из пещеры тянуло омерзительным запахом. И тогда мы поняли, что уже два дня не видели ни одного животного в округе. Ни единого."

"Мы рассыпались вокруг, решая кто из нас пойдет первым, когда тварь словно вылетела из пещеры. Оно было огромным, и словно бы мерцающим. В какой–то момент оно было тут, а в следующий – уже нет. Двое из нас погибли раньше, чем успели двинуться с места. Я был испуган, но все еще стоял на ногах. Хотя это была не смелость. Скорее, потому, что я был слишком глуп, чтобы убежать."

"И тогда твой дед бросился вперед. Он как–то назвал его, хотя я не помню как именно. 'Виккан', или что–то вроде... Все что у него было из оружия – это длинный деревянный посох, но он размахивал им так, словно тот был из металла. Он отбросил эту тварь сильным ударом в голову и даже когда она исчезла он, казалось, знал где она находилась."

"Я остался и пытался помочь ему как мог, но, конечно же, я больше просто мешался под ногами. Оно вспороло меня, точно через грудь, и я подумал что умираю."

"Я очнулся несколько дней спустя, уже в хижине твоего деда. Он был рядом – сидел на постели у меня в ногах."

"– Оно мертво. – сказал он."

"– Что это было?"

"– Просто реликт тех времен, что давно прошли. Может быть, есть еще несколько других, разбросанных по галактике, в тайных убежищах, но этого больше нет."

"– Я собирался сбежать."

"– Ты должен был бежать."

"– Почему?"

"– Ты не воин, а отвага не замена для умения и тренировок. Тебе нет нужды производить впечатление на меня. Я бы приложил свои силы к тому, чтобы впечатлить Деленн, будь я на твоем месте."

"Я покраснел от этого. Он, разумеется, видел меня насквозь."

"– К тому же, должен тебе сказать, что я не буду влиять на ее решения. Я учил ее искать свое собственное счастье. Выбор будет за ней, и только за ней."

"Что ж... она, конечно же, не выбрала меня, и в каком–то смысле я почти что рад этому. Твой дед очень загадочен, и я бы не хотел, чтобы он однажды постучался в мою дверь, и спросил чем же я обидел его дочку. Кроме того она, я думаю, счастлива с твоим отцом."

Несколько недель после этого она видела кошмары, представляя как эта тварь, 'Викка', приходит за ней. Родители пытались успокоить ее, но безуспешно. Наконец, пришел ее дедушка.

"– Сейчас никого из них здесь не осталось. – объяснил он. – Их время ушло, и они не вернутся еще тысячу лет."

"– Но что, если они вернутся?"

"– Значит, ты должна быть готова к этому, малышка."

После этого она кинулась тренироваться. Она хотела быть воином, также как ее дед. Она упрашивала родителей позволить ей учиться у него, и, в конце концов, они согласились.

Она слышала и другие истории про него. Как он остановил свару на улице одним лишь взглядом. Что он ушел в горы, в разгар бурана, чтобы найти потерявшегося путника. Что торговец предлагал ему целое состояние за то, что он будет его телохранителем, но он отказался.

А теперь у ее была возможность путешествовать вместе с ним. И не куда–нибудь – на сам Минбар.

Ее мать, разумеется, была не так рада.

– Она слишком молода.

– Она старше, чем был я, когда впервые один ушел из дома.

– Это слишком далеко.

– Это недостаточно далеко.

– Слишком опасно...

– Я буду с ней.

– Почему?

– Есть вещи, которые она должна узнать, которые она должна увидеть, которые она должна понять.

– Слишком рано...

– Почти что слишком поздно.

Конечно же, в итоге ее мать переменила мнение. В ее зеленых глазах стояли слезы, когда она провожала их.

Дералайн могла ошибаться, но ей казалось, что она увидела слезы и в глазах Парлэйна.

* * *

Это было неправильно, совершенно неправильно. Джек искренне считал это последним знаком–  словно ему еще такие требовались – что вселенная ненавидит его.

Не его вина была в том, что он заблудился. Не его вина, что ему угрожала группа преступников. Не его вина в том, что он оказался именно в неправильном месте в неправильное время.

Именно то, что он не смог объяснить, кому–то из тех Рейнджеров, которые арестовали его. Их было трое: женщина – человек, здоровенный нарн, с украшенной повязкой через глаз, и бракири. Все они носили разное оружие, и Джек ничуть не сомневался, что они чрезвычайно умело им пользуются.

После того как группа грабителей была приведена к покорности, их всех привели сюда, проведя по улицам как... да, как группу преступников. Их привели в высокую круглую башню на перекрестке четырех длинных, широких улиц. Джеком занялся чиновник – Рейнджер–бракири, который задал ему целую кучу вопросов.

Вот тогда в Джеке и взыграло природное упрямство. Он же действительно не сделал ничего предосудительного и он был разозлен подозрениями. Он отказывался отвечать на любые вопросы, пока ему не дадут переговорить с человеческим послом, и вскоре за свои старания был водворен в камеру.

Для камеры она была неплоха. На самом деле это был не первый случай, когда он попадал за решетку, но в других случаях он, по крайней мере, сделал что–то чтобы это заслужить. На Центаври Прайм он ввязался в драку в баре и не нашел денег, чтобы подкупить Стражу; а на Забаре прогулялся возле военной базы без пропуска.

Он не слишком беспокоился на этот раз. Он действительно не сделал ничего дурного, а Сообщество было известно работой своего правосудия, или, на худой конец – сносным отношением к подозреваемым в преступлении. Не то что центавриане или дрази.

И условия были не так плохи. Камера была небольшой, но теплой и хорошо освещенной. Ему принесли еды, и она оказалась неплохой. Он немного поспал на удобной лежанке, и мог просто ждать, что кто–то придет и выпустит его.

Кто–то в конце концов пришел, несколько часов спустя.

Это была женщина, человек, Рейнджер. Он посмотрел на нее сквозь прозрачную стену камеры. Раньше он ее видел не так хорошо, и это был его первый пристальный взгляд.

Она была довольно хорошенькой, с вьющимися светлыми волосами до плеч и нежно–голубыми глазами. Она оказалась неожиданно маленькой. Если бы он встретил ее в баре, то мог бы попытаться завязать разговор, но обстановка здесь не располагала к светским беседам.

И еще его сдерживали черная одежда Рейнджера и посох на ее поясе.

Она сложила на груди руки и изучила его ледяным взглядом.

– Я знаю таких, как ты. – неожиданно сказала она.

– Что?

– Любовный путешественник, так? Турист, с женщиной в каждом порту и кучей историй про удивительные вещи, которые он видел.

– Ну... – Джек замялся. Последнее было правдой. Он видел многое, хотя возможно и ничего такого, что могло бы впечатлить Рейнджера. Но что касается женщин... Ну были очень быстротечные отношения с владелицей бара на заново отстроенной Орионской колонии, и мимолетный роман в путешествии от Велатастата до Таролина-2, но и только. Едва ли его можно было назвать Казановой, и он возмутился такому сравнению.

Тем не менее, он был достаточно умен, чтобы придержать свое возмущение при себе.

– Я обвиняюсь в чем–то? – спросил он. – Вообще–то я действительно ничего плохого не делал.

– Да. – ответила она. – Я знаю. Я следовала за тобой с тех пор, как ты зашел в Гниющий Квартал. Я могу сказать, что ты заблудился.

– Черт... – пробормотал Джек себе под нос. Он действительно был настолько открытым?

– К тому же, Хетке во всем признался. Мы действительно не считали, что ты с ними связан, но должны были удостовериться.

– Если вы были так уверены, то почему меня арестовали?

Она выглядела чуть смущенной.

– Не мое дело комментировать рейнджерские правила. – сказала она с оттенком холодности.

– Как хотите. Теперь я могу идти?

– Да.

– И мои вещи вернут?

– Было бы что...

– Может и нет, но это все что у меня есть.

– Да, ты все получишь обратно. Тебе понадобится описать их.

– Хорошо. – Джек попытался вспомнить, что же он нес с собой. Вещей было немного, но...

Просто замечательно...

– Даже фотографии.

Черт.

Он попытался не залиться краской.

– Да... хорошо...

Ее лицо вдруг стало чуть жестче. До этого казалось что она вот–вот улыбнется, и это совершенно изменило ее облик. Она все равно была красива, но когда она улыбалась – то становилась действительно прекрасной, и также – гораздо моложе. Поначалу Джек думал что она на добрых пять лет старше его, но теперь он пересмотрел впечатление. Она была одного с ним возраста, может быть даже младше.

Она открыла дверь камеры и повернулась.

– Следуй за мной. – холодно сказала она.

Джек последовал.

* * *

Найти транспорт не было трудно. Мосейа была космопортом. Провинциальным, но все равно – космопортом. Здесь прилетало и улетало достаточно кораблей, и один из них пожелал послужить транспортом для минбарца и его внучки.

Дералайн с жадным интересом слушала как ее дед договаривался с Вестиром, маркабским паломником. Судя по всему Вестир путешествовал, чтобы посетить все святые места в галактике, в особенности храмы в честь погибших в Великой Войне. Дералайн не видела в этом особого смысла. Война закончилась десятилетия назад. Даже ее дед еще не был рожден, когда она закончилась.

Но Парлэйн достиг в каком–то роде приятельства с Вестиром и успешно договорился о проезде для них двоих на маленьком корабле маркаба.

Дералайн едва могла уснуть в ночь перед отлетом. Она прежде еще никогда не покидала планету. Увидеть космос – это было пленительно, волнующе, удивительно...

На самом деле это оказалось скучно. Ближайшие прыжковые врата были лишь в нескольких часах лета, но путешествие сквозь гиперпространство показалось вечностью. Поначалу цвета и кружение света удивляли ее, но вскоре стали скучны.

Ее дед был очень замкнут, и проводил большинство времени либо медитируя, либо негромко разговаривая с Вестиром, обсуждая вещи, которые она не понимала.

– Так'ча согрешили перед Валеном. – сказал Вестир во время одного такого спора. Это было не совсем спором, потому что оба говорили негромко и уважительно, но все равно серьезные разногласия были очевидны.

– Они верили, что действуют из лучших побуждений. – парировал Парлэйн. – Кто назовет себя злом, если думает, что его действия есть добро?

– Слова легки. Дела – вот что имеет значение. Намерения, сами по себе, мало значат. Даже если они были хороши, что сомнительно. Слава и власть были их устремлениями.

– С первым – согласен, но не со вторым. Так'ча чистосердечно служили и уважали Валена. Они повиновались ему. Если они поступали неправильно – разве не должен был он удержать их, или же иначе учить их?

– Он делал это.

– Он пытался. Он мог намереваться – но как ты и сказал, одни намерения мало что значат.

Вестир немного обиделся на это.

– Вален был героем, святым, посланным Духами, чтобы спасти нас всех.

– Вален был человеком. Великим человеком, да. Великим вождем, и благородным мужчиной. Но и у него были недостатки, и не нам пытаться доказывать, что таких недостатков не было.

– Поскольку ты его крови, я не буду считать оскорблением такие замечания.

Парлэйн рассмеялся в ответ.

– Я не его крови. В этом я тебя могу уверить.

– Ты минбарец. Все минбарцы – его крови.

Позже Дералайн попыталась расспросить его о Валене. Она никогда не слышала про Так'ча, но, разумеется, знала про Валена. Она наконец набралась смелости, чтобы спросить деда – знал ли он его.

Он задержался с ответом.

– Нет. – наконец сказал он. – Не думаю, чтобы кто–то действительно знал его. Кроме, быть может, Дераннимер. Все остальные знали только грани, части целого.

– Ты знал ее?

– Дераннимер? Да. Когда был ребенком, в твоем возрасте и чуть старше.

– Какой она была?

– Она была... – он прикрыл глаза, вспоминая. – Доброй, но отягощенной огромной печалью. Она слишком часто видела, как умирают любимые, слишком многие ушли от нее. Она сделала так много великого, но и так много того, о чем стоит пожалеть. К концу жизни, я думаю, все это стало слишком тяжело для нее.

– Сколько ей было, когда она умерла? – холодок коснулся ее сердца.

– Моложе, чем я теперь.

– Ты жалеешь о чем–нибудь, дедушка?

От этого он открыл глаза и улыбнулся.

– Нет, малышка. В этом мне повезло. Я ни о чем не жалею. Я надеюсь, что тебе к моим годам повезет так же.

Тогда она почти что задала ему этот вопрос. Про ее бабушку. Внезапная близость возникла между ними, и она хотела узнать что–нибудь о его прошлом, про его молодость и воспитание. Трудно было представить его в ее возрасте, и еще труднее – представить себя в его летах.

Но момент прошел, и вопрос остался незаданным.

И они продолжали путешествие – к Минбару, к его прошлому, и ее будущему.

* * *

Он снова был свободен. Готов прокладывать свой путь в колыбели свободы и вольностей, с кислым привкусом во рту.

Джек не мог точно описать то, что чувствует. Это было полу–разочарование, полу–обида. Это было чувством ребенка, который только что узнал, что мир не так хорош, что его родители не всемогущи, и его друзья на всю жизнь – не такие уж друзья на самом деле.

Он был на Казоми-7, месте рождения Альянса, и это казалось просто неправильным.

Это было неразумно – он это понимал. Чужаки это или люди – все те же биологические импульсы двигают ими. Люди все так же способны на жестокость, бесчестность, безрассудство и... просто такова природа вещей.

Но здесь не должно было быть такого.

Пока он бродил по городу, опустились сумерки. Он не обращал особенного внимания на то, куда бредет, хотя теперь и лучше следил за тем, чтобы не забрести не темную сторону города. Он отвлекся от своих мрачных мыслей на мгновение, когда мужчина–минбарец прошел рядом, и предмет в его руках показался Джеку знакомым, но они просто прошли мимо друг друга, и он вернулся к своим размышлениям.

Сейчас он думал о женщине–Рейнджере. С эстетической точки зрения тут было чем восхищаться, но тут была и другая сторона. Она иногда казалась почти печальной. Может быть, она испытала то же разочарование что и он. Может быть, она выросла с этим.

Он остановился как раз, когда кто–то едва не врезался в него. Когда он мельком взглянул прохожего, то заметил, что тот был человеком.

– Ты что, слепой?

Затем он пригляделся к нему более внимательно и понял, что это было именно так.

– Ой...

Тот выглядел лет на семьдесят, возможно больше. Его волосы были длинными и седыми, и он носил простую черную одежду, похожую на смесь одежды священника и рейнджера.

И он был слепым. Он не носил повязки на глазах, маски или темных очков и было отлично видно что там, где должны были находиться глаза, не было ничего кроме рубцовой ткани. Глубокие и очень старые шрамы тянулись через его лицо, выглядя страшно похоже на отметины от когтей.

Джек видел кое–что подобное раньше. Если хотя бы половина тех историй, что он слышал про Чужаков или Теней была правдой, то он вполне мог понять людей, которые выцарапывали себе глаза, лишь бы не видеть их. Он видел нищего на Центаври Прайм, который содрал себе половину лица, но тот просто сидел в собственных испражнениях, раскачивался и бормотал себе под нос про смерть и звезды.

Этот человек не выглядел сумасшедшим. Более того, он выглядел вполне здраво, хоть и не совсем здоровым физически. На его лице было понимание.

– Простите. – сказал Джек. – Я не замечал куда иду. Я...

– Ошеломлен видом? – хрипло проговорил старик. – Это со многими случается. Я когда–то видел храм, но это было давным–давно, и я скажу что сейчас он совсем другой...

– Мммм... – Джек огляделся вокруг, и впервые заметил где именно он оказался.

Храм Благословенной Деленн. Бывшая часовня в память того множества безымянных, кто погиб при вторжении Дракхов, которая после войны превратилась в храм самой Деленн. Одно из тех мест, которые он так хотел увидеть.

И оно полностью оправдало его надежды.

Когда–то оно было маленьким, он слышал про него, но теперь оно таким не было. Храм властвовал в небе, широкий коридор из черного и серебристого камня, освещенный мерцанием светящихся сфер. Огонь, под сводом арки, и масса приношений лежащих вокруг. Цветы и украшения, поэмы и статуи, бесчисленные дары во славу Благословенной Деленн. Существа всех рас, коленопреклоненные в молитве или медитации. Минбарцы, люди, нарны, дрази, бракири, центавриане...

Деленн чтили среди все рас, и любили во всех расах. Конечно, у войны были и другие герои – Тенеубийца, Пророк Г'Кар, Император Моллари, Сьюзен Иванова, Командор Та'Лон, даже, для кого–то – Синовал Проклятый, но лишь Деленн снискала любовь среди всех рас, без предубеждения, без ненависти или оговорок.

– О, мой.... – выдохнул он. – Это... это...

– Я часто слышал это. – улыбаясь, сказал старик. – Знаешь, я видел первый храм. На Проксиме.

– Я был там. – ответил Джек, не глядя на него, и оглядываясь по сторонам.

– В самом деле? Что ты думаешь?

– Я... он помедлил, обдумывая что же сказать. – Он вызывает странное чувство, неловкость. Я там не задерживался.

– Я не виню тебя. Теперь вся Проксима такая. Я пытался вернуться туда, когда закончилась война, но.... Я не смог остаться. Она умерла там, в первый раз.

– Она вернулась из мертвых. Я слышал легенды, но...

– Ты не веришь им?

– Я слышал много легенд. Но глядя на это... Я почти что могу поверить.

– Это было. Я это видел. Я был там.

– Вы?...

– Я убил ее.

– Вы?...

– Ты можешь назвать мое имя, юный путешественник? Немногие могут в эти дни. Я никогда не был героем, не был легендой, но некоторые знают, кто я.

– Декстер Смит. – выдохнул Джек.

Тот улыбнулся.

– Хранитель и сторож Храма Благословенной Деленн и ее памяти.

Джек огляделся вновь, мир, спокойствие и изумление наполняли его. Он чувствовал покой, умиротворение....

Он чувствовал надежду.

* * *

Первые несколько вопросов были камушком, который вызвал лавину – но эта лавина поначалу была медленной, осмотрительной и осторожной. Дералайн наслушалась разговоров ее деда с Вестиром, и начала расспрашивать его позже, когда они остались одни.

– Кто такие Охотники за Душами?

– Говорят, что они демоны. Многие расы говорят так. Они что–то забирают у умирающих. Некоторые, вроде маркабов и касты жрецов говорят, что они забирают души.

– Ты веришь этому?

– Они очень чужды для нас, и мы мало что можем понять о том, кто же они такие. Возможно, они и забирают души, но я много размышлял о природе души в прошедшие годы, и уже не так уверен в этом.

– Ты встречался с кем–нибудь из них?

– Давным–давно.

И на этот вопрос он больше ничего не ответил.

Но были и другие:

– Кто такие икарранцы?

– Другая раса – сейчас, полагаю, мертвая. Одна из них служила Валену. Женщина по имени Кин Стольвинг.

– Ты встречался с ней?

– Нет. Она умерла очень и очень давно.

– Что случилось с ними?

– Я не знаю в точности. Моя мать говорила, что они попытались создать оружие для защиты своего мира и своего народа, но в конце концов, как это часто бывает, оно обратилось против них.

– Почему?

– Оружие создается только для войны, но должно быть и что–то после войны, и когда приходит такое время, в нем больше нет нужды. Сделай оружие разумным, и оно, в конце концов, осознает это.

– Ты был на войне?

– Давным–давно.

И на этот вопрос он больше ничего не ответил.

Но был другой:

– Кто такой Маррэйн?

– Воин, из дней до Валена. Когда–то он служил Валену.

– Почему его называют Предателем?

– Он предал Валена.

– Почему?

– Я не сведущ в загадках сердца, малышка, впрочем, быть может, однажды тебе доведется узнать и изучить их. Я уверен – у Маррэйна были свои причины.

– Я слышала что его называли иначе.

– Да, – Первый Рейнджер, Каменный Лорд. Я слышал это.

– Почему его так называли?

– Маррэйн был великим человеком, и у великих людей есть и друзья и враги. Друзья хотели сделать его более великим, чем он был и давали ему имена подобные "Первому Рейнджеру"; враги хотели его сделать ниже, чем он был, и давали имена подобные "Предателю".

– Ты знал его?

– В некотором смысле.

– Когда он умер?

– Давным–давно.

И на этот вопрос он больше ничего не ответил.

Но был другой....

Все, о чем она спрашивала было в прошлом, и она поняла это в конце концов. Все случилось давным–давно: Вален, Дераннимер, Маррэйн, Икарранцы, Так'ча, Охотники за душами. Ничего не было сейчас, недавно или несколько лет назад.

Она долго раздумывала над этим, и в конце концов спросила про это деда, в день когда они прибыли на Минбар.

Он улыбнулся.

– Ты права. Нет настоящего "сейчас". Есть дни, малышка, когда все содрогается в огне и ярости, когда вершатся великие дела и поются великие песни. Дни, когда странствуют герои, и кипят войны. Но, в конце концов, те войны заканчиваются, герои умирают и песни поются до конца. И есть времена мира, тишины и спокойствия.

– И это настоящее.

– Вален мог видеть будущее, как говорят. Он делал пророчества. Они – секрет касты жрецов, но некоторые общеизвестны. Он обещал, что настанет тысяча лет мира. Это настоящее, малышка. У нас есть еще девятьсот лет пути.

– Я предпочла бы жить в великие дни.

– Я знал войну, Дералайн, и я знал мир, и в них обоих есть что выбрать. Мои предки были воинами. Они были и великими и низкими, но о их должно помнить. Отчасти потому мы здесь – чтобы вспомнить прошлое. Вален хотел, чтобы оно было по большей части забыто, и сменилось его новыми обычаями. Он не одобрил бы то, чему я учу тебя.

– Ты учишь меня?

– Конечно.

– Быть такой же как ты?

– Лучше сказать, малышка, что я учу тебя быть собой.

Они прибыли в Йедор, пока Дералайн все еще думала над этим, и расплатились с Вестиром. Ее изумление при виде Йедора смешалось с усилиями понять, о чем же он говорил, когда она поняла, что они здесь не останутся.

– Потому что есть место, куда мы должны попасть в первую очередь. Оттуда мы начнем наше великое путешествие. Это не займет много времени, но сначала мы должны увидеть его.