Текст книги "Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.(ЛП)"
Автор книги: Гарэт Д. Уильямс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 68 (всего у книги 78 страниц)
Кинжал был надежно спрятан в ее правом рукаве. Она подобрала его по дороге сюда. Лишнее оружие никогда не повредит.
Конечно это мог бы сделать и Дурла или Безликий, но это должна была сделать она. Они слишком хорошо были знакомы со смертью. Безликие жили ради смерти, а Дурла... он был солдатом. Он был отличным солдатом, но как Император – он стал бы катастрофой. Он стал бы точно таким же чудовищем, как те, что правили здесь сейчас.
Это должна сделать она. Она сделает это потому, что это должно быть сделано, не потому, что она наслаждается этим.
Вир сидел, подавшись на троне вперед, почти что лицом к лицу с ней. Она вздохнула.
А затем она выхватила кинжал из его укрытия и вогнала его между ребер нового Императора. Его глаза удивленно расширились.
* * *
Хотя он никогда и никому не сознался бы в этом, даже под пытками, Маррэйн чувствовал себя весьма неуютно. Он всегда так чувствовал себя в космосе. Не то, чтобы он боялся. Он просто предпочел бы сражаться открыто, глядя в глаза своего врага, полагаясь лишь на свои собственные умения, таланты, и на отвагу солдат рядом с ним.
На его оружие, что он мог сделать сам, или сам испытать, или взглянуть в глаза того, кто его сделал.
Космический корабль же был чем—то совершенно иным. Ему приходилось полагаться на множество тех вещей, над которыми он не имел власти.
И все же, в конце концов – война есть война.
Рука Тиривайл сжалась на его плече. Он не сказал ничего, он был благодарен ей больше, чем можно было выразить словами за то, что она была рядом. Сейчас им не требовалось обмениваться словами. Ей он доверился был в любом бою, где угодно и против любого врага.
Он считал обязательным знать все, что только возможно о тех, кто шел за ним. Так'ча были налетчиками – легкие, быстрые, агрессивные, размытые вихри движения, старающиеся виться вокруг противника куда большего, чем они сами и уничтожать его не столь мощными, но постоянными ударами. Минбарцы использовали и легкие истребители и тяжелые корабли, смешивая мощь и изящество.
Он знал план битвы. Он участвовал в составлении большей его части, и исполнял его он тоже сам.
Ворлонский тяжелый корабль продвигался вперед, быстрый как молния, несмотря на свои размеры, маневрирующий с изяществом, проистекавшим от идеального симбиоза между кораблем и пилотом; результат органической технологии.
И была одна вещь, которую Маррэйн знал о органической технологии.
Если что—то живет – оно знает боль. Если он знает боль – его можно ранить. И если это можно ранить – это можно убить.
Он направил к нему Так'ча – быстрый рой фанатичных воинов, страстно жаждущих вновь уничтожить их Богов. Ворлонцы, судя по всему, уделяли гораздо больше внимания минбарцам. Надменные ублюдки; большинство из них явно считали Так'ча недостойными своего внимания.
Маррэйн прищурился, когда ворлонцы уничтожили один из его тяжелых кораблей. Да, надменные – но сильные, и, проклятье, чересчур быстрые для своих размеров. Он послал Так'ча короткий приказ, и он знал, что они его исполнят.
И они исполнили. Один из корабликов кружился и плясал рядом, и ворлонец все еще не обращал на него внимания. Маррэйн слышал молитвы его экипажа, когда они вогнали свой маленький корабль в органическое орудие ворлонского судна. Последовал взрыв и души Так'ча отправились туда, куда они отправлялись согласно их вере.
Теперь ворлонский корабль был поврежден, он истекал кровью из тысяч маленьких укусов. Его движения были уже не настолько быстры, и не настолько точны. Его главный калибр был выведен из строя, и ему пришлось отбиваться из меньших орудий. Одно из них разрубило минбарский корабль.
Маррэйн двинул вперед "Широхиду". Серый и грозный, как мертвая крепость, подарившая ему это имя, корабль был страшен, потрясающая боевая машина, вооруженная по технологиям предоставленным виндризи и Охотниками за Душами.
Пусть Маррэйн и не любил корабельный бой, но он мог оценить неукротимую мощь своего флагмана.
Страшный залп огня обрушился на ослабевший, и с трудом двигавшийся ворлонский корабль. Так'ча отступили, и вновь перестроились в рой, направляясь к следующей цели. Корабли—собратья "Широхиды" сделали еще один залп, и еще.
Со взрывом, и отдавшимся в разуме странным звуком, похожим на вопль, ворлонский корабль умер.
Одним меньше. Осталось еще без счета.
Маррэйн обернулся, рассматривая течение битвы. Его рот скривился в мрачной усмешке. В бой вступили "Темные Звезды".
* * *
Это было неприятным и раздражающим ощущением; не более чем зудом для твердой, как железо, шкуры Бога Императора, но этого было достаточно, чтобы привлечь его высочайшее внимание. Такого с ним не случалось уже много тысячелетий.
Это был странный шум – гудящий звук, произведенный живыми существами. Должно быть, он доносился из того, иного пространства, ибо всеми, кто оставался в этой вселенной, были лишь его слуги, а они либо молчали, либо славили его имя. Шум должен был появиться из иного источника.
Но кто мог произвести этот шум и сделать так, чтобы он был услышан здесь? Кто обладал подобной мощью? Величайшие умы самых могучих рас в том ином пространстве не могли коснуться его, а уж тем более – заставить его почувствовать зуд. Один лишь вид ничтожнейших из его слуг мог свести с ума большинство разумных, заставив их осознать свою ничтожность и эфемерность.
Подобное нельзя было терпеть. Это вызывало старые воспоминания о давно ушедших временах, о самых первых существах, смотревших в безбрежные небеса вместе с ним, временах до того, как он был божеством, до того, как он был императором, до того, как он стал всем.
Когда он все еще был слеп.
В том новом пространстве были, разумеется, свои старейшие существа, он всегда знал, что так и будет. Но Первый был мертв. Величие той смерти принесло ему самые счастливые сны, и благодаря ей он пришел в это состояние полубодрствования. Там будут иные существа, иные разумные, но раса Первого была мертва.
Дрожь понимания прошла по его разуму, озноб, вызванный чем—то давно забытым, эмоция, которая, возможно, была страхом, любопытством, беспокойством или нетерпением.
Это заслуживало его внимания.
Он протянул свое внимание вовне, его разум потянулся к глазу между мирами.
И он перестал колебаться, мысли побежали быстрее, молниями проносясь в его чудовищном мозгу.
Глаз между мирами открывался.
* * *
– Должно быть, это пугающе. – сказал он. – Знать, что ты теряешь свое место. Не просто положение короля или лорда, но само свое место во вселенной. Так долго вы властвовали надо всем, что видели, надменно уверенные, что ничто и никто не может властвовать над вами.
Я узнал эту надменность, когда был ребенком. И я видел страх в глазах нормалов, когда они смотрели на меня. Давние повелители их мира – и они узнали страх, который ты узнал сейчас, или же узнаешь вскоре.
Вас заменят.
Это тот же страх, который узнал неандерталец, когда его начали истреблять. Слабейший, менее умный, менее способный. Явилась новая раса. И неандерталец умер.
А затем явились мы. Телепаты, способные на то, о чем нормалы могут лишь мечтать. Не думаю, что мы пока что хотя бы коснулись этих способностей по—настоящему. За несколько поколений, за несколько столетий – кто знает... Мы можем быть подобными богам.
Видишь ли, они понимают, что мы можем вытеснить их. Паранойя, страх, ощущение чужого, неестественного. Понимаешь, мы не вписываемся в их упорядоченный, маленький мир.
В первый миг, когда они поняли это... когда они поняли, что мы реальны, что мы существуем, и на что мы способны... Конечно, это было еще до моего рождения, но я бы отдал все что угодно, чтобы быть там и видеть это... этот разгорающийся, чистый, безысходный страх в их глазах.
Должно быть, он был именно таким, какой сейчас чувствуешь ты.
Моя память слегка неверна, наверняка – из—за всего того времени, что я провел запертый в вашей Сети, но кое—что я помню. Я могу вспомнить достаточно. Поначалу вы создали нас, как оружие, а когда война, на которой нам полагалось воевать, была закончена – вы нашли нам иное применение. В качестве рабов.
Рабов вашей маленькой системы Порядка.
Но это были вы – те, кто изменил нас изначально, как бы давно это ни было. Вы изменили нас. Вы эволюционировали нас. Вы использовали оружие ваших врагов, чтобы разбить их. Вы предали ваши идеалы и избрали прагматизм.
Терпеть не могу лицемерия. Сражайтесь ради всего, что угодно. Делайте во имя этого все, что потребуется. Неважно – насколько далеко это заведет, пока вы остаетесь верны вашим идеалам. Но вы избавились от них, и сделали вид, что это неважно, что вы все так же чисты, идеальны, что вы истинные моральные вожди галактики.
Вы умрете, все и каждый из вас, и исполнено это будет такими, как мы. Побежденные эволюцией. Мне нравится эта мысль. Она мне очень нравится. Это ласкает мою поэтичную душу.
У меня есть для тебя маленькая история. Событие, настолько важное как это, заслуживает предисловия, не так ли? На Земле, до того, как она была уничтожена, были животные зовущиеся леммингами. Такой маленький грызун. Ходила легенда о том, что эти лемминги могут совершать массовое самоубийство прыгая с обрыва. Это, разумеется, было не совсем правдой, но таков миф, и тебе это все равно без разницы.
Итак, они падали, и те кто падал – гибли. Но все это можно рассматривать как своего рода естественный отбор. Однажды лемминг выживет. Однажды лемминг научится летать.
Эволюция, верно? Точно так же, как мы.
Это будет для тебя уроком... где—то там.
Ворлонец медлил, вздрагивая своим длинным волнистым телом. Здесь они не нуждались в защитных костюмах, не нуждались в иллюзиях. Он пытался использовать свой ангельский облик, но на Бестера, после того, что он видел и делал, это не действовало. Кроме того, за последнюю пару десятилетий он стал совершенным атеистом.
Бестер протянул здоровую руку и сжал пальцы. Ворлонец сопротивлялся, но хватка была чересчур сильна. Бестер мог угадать – о чем тот сейчас думает. Ворлонец не понимал – как один разум, один смертный, человеческий разум мог так легко взять над ним верх.
Бестер не стал говорить ему, что он боролся не с одним человеческим разумом. Он боролся с великим множеством разумов, всеми разумами в Сети которые вернули себе самосознание, которые вспомнили кем и чем они были, и что с ними сделали ворлонцы.
Каждый из них теперь работал на него. Величайшее оружие ворлонцев только что обернулось против них.
Бестер стиснул пальцы в кулак. Сияющее тело ворлонца вздрогнуло и обмякло. Бестер убрал свою хватку и оно безвольно поплыло прочь. Совершенно мертвое.
Прежде он не был телекинетиком и он был рад этому. Они были очень редки, и, к тому же, половина из них оказывалась полными психами. Похоже, что Сеть что—то изменила в нем.
Эволюция. Слегка подстегнутая, но все же действенная.
– Ты все закончил?
Бестер обернулся. Призрак Талии подлетал к нему, появившись из узла, который он разорвал, когда выбирался из Сети.
– Немножко пустого позерства. – хмыкнул он.
– Довольно впечатляюще, но у нас есть работа.
Он улыбнулся.
– О да. Работа, которую надо сделать и планета, которую надо захватить. Он исполнит свою часть сделки, не так ли?
– У меня нет причин в нем сомневаться.
– Хорошо. – Он оглядел бесчисленные чудеса того, что было лишь частью родного мира ворлонцев.
– Это будет прекрасно – вновь обрести дом.
* * *
Было темно и всем, что она могла чувствовать, была боль. Каждая капля ее крови падала с оглушавшим ее всплеском. Она не могла двигаться, ее тело было пробито и изломано ловушкой. Она не знала что происходит наверху, и чем это может закончиться.
Все, о чем могла думать Л'Нир – это о Г'Каре.
Поначалу она думала, что ей это только кажется, и потому, когда голос заговорил с ней в первый раз, она промолчала. Промолчала и во второй. На третий раз она, наконец, поняла кто это был.
– Ты оглохла, девчонка? Я слышу, как стучит твое сердце и чувствую, как капает твоя кровь. Ты не мертва и не потеряла сознание.
– Я думала, что ты мертв. – прохрипела она. Она, наконец, смогла заговорить. Кровь стекла из ее рта, и ее дыхание стало чуть ровнее.
– Я З'шайлил. Чтобы меня убить, надо что—то посерьезней этого, девчонка.
Его голос. Шипящий, мрачный шепот. Она встречала его раньше, в Совете Синовала, и тогда она была им напугана. Если честно, она была рада, когда Синовал прогнал его прочь. На такой войне не было места для созданий, ему подобных.
Но если не на войне – то где же еще?
– Ты Морейл. – просипела она.
– Да.
– Я надеялась что ты мертв.
– Надеялись многие.
Она закрыла глаза, ее тело вздрагивало от хриплых вздохов. Она попыталась составить список своих ран. Легкие, похоже, не были пробиты, сердце все еще билось. В конце концов ее прикончит кровопотеря. Она не могла пошевелиться. Пики держали ее слишком цепко, и попытка освободиться лишь еще сильнее разорвет ее тело.
Как Морейлу удалось столько прожить? Он исчез, как она слышала, с началом того что сейчас творилось. Дурла считал его мертвым. Разве Безликие ничего не сказали по поводу его исчезновения?
– Я Л'Нир. – прошептала она.
– Знаю. Я видел тебя раньше, девчонка.
– В Совете.
– Ты выглядела такой напуганной.
– Я была напугана.
– А сейчас?
– Я... я не хочу умирать. Все это время я учила себя не поддаваться страху, а сейчас... я не хочу умирать.
Послышался странный, скрежещущий звук. Сперва она подумала, что Морейл задыхается, но она не могла обернуться, чтобы посмотреть. Он был под ней, и вес ее тела, должно быть, раздавливал его. Она была легка и изящна, по меркам нарнов, но они были тяжелокостной и плотно сложенной расой – и это, без сомнения, было одной из причин того почему она еще была жива.
Потом она поняла – что это.
Морейл смеялся, медленно, тихо и издевательски.
– Ты никогда не стала бы воином девчонка. Ты не продержалась бы... и секунды.. на службе у Темных Повелителей.
– Я и не хотела бы им служить. – Она чувствовала, как ее тело наливается усталостью. Она чувствовала это почти с облегчением. Такая смерть была не так уж и плоха. Она больше не чувствовала боли. Если она сможет просто заснуть...
Нет.
Г'Кар был здесь, наверху. Она должна его увидеть, хотя бы в последний раз. Она не может умереть, не сделав этого.
– Я не хочу умирать. – снова едва слышно прошептала она.
Морейл вновь рассмеялся под ней.
Потом его смех оборвался, и она поняла что его, наконец, не стало.
Она будет следующей. И скоро.
* * *
Сьюзен молчала, внимательно следя за битвой, управляя ей насколько это было возможно Она стояла не на центральной башне, но со своего места она видела достаточно. Собор никто не смог бы упрекнуть в недостаточной чувствительности сенсоров.
Если честно – ей мало что требовалось делать. Ее настоящая работа уже была исполнена. Она всеми своими силами направляла Синовала, превратив его из монстра, готового жертвовать мирами ради своей победы, в...
Она помедлила. Что ж, она все—таки сделала из него что—то лучшее.
Она надеялась, что это сработает. Он объяснил ей свой план, и хотя она и не знала всего, она знала больше, чем кто—либо другой. Это может сработать. Они могут победить.
И более того, они победят правильно.
Ей хотелось бы, чтобы Дэвид был здесь.
Ей хотелось бы увидеть его. В последний раз.
Ей хотелось бы очень многого...
* * *
Это была, без преувеличения, резня. Корабли Марраго бросались на чудовище, явившееся сквозь разрыв в пространстве и поливали его ливнем выстрелов лишь для того, чтобы оно отбрасывало их прочь. Его черные, шипастые щупальца хлестали, врубаясь в корабли, раздирая корпуса и двигатели, превращая боевые суда в бесформенные обломки.
Разрыв становился все больше, по мере того, как тварь прорывалась сквозь него, все больше и больше становилась видна его туша. Марраго был уверен, что заметил там глаз, а может быть и несколько. Черный, беспощадный и извращенный, взгляд твари старшей, чем звезды.
Это был один из их Повелителей? Их жрецов? Его привлек мир, лишившийся всякой веры за десятилетия войны огня и безумия? Волны мощи, расходившиеся от него, были невыносимы. Марраго требовалась вся его собранность, чтобы не поддаться галлюцинациям. Он мог видеть лицо Линдисти, неотступно глядевшее на него. И Сенну, чье тело сочилось кровью, от которой ее бледная кожа становилась алой.
Как ни странно, но эти видения лишь придали ему сил, добавили ему решимости пережить это. Он не допустит, чтобы их смерть была бессмысленной. Он центаврианин.
Центавриане его народ. Они выучили те же уроки, что выучил он. Суровая жизнь – жертвы, долг честь гордость. Никто не ушел от этой войны невредимым. Все узнали потери и боль. Тварь старалась обратить их воспоминания против них, но вместо этого, иллюзии лишь делали их сильнее.
Марраго вскинулся, увидев корабль устремившийся вперед. Тот был поврежден, почти разрушен, но он все еще двигался со скоростью и уверенностью дуэлянта. Марраго горестно вздохнул, узнавая его.
Карн. Карн Моллари. Племянник Лондо. Один из лучших солдат его поколения.
Марраго мог узнать самоубийственный таран, увидев его.
Корабль врезался в чудовищную тушу твари с колоссальным взрывом. Марраго прикрыл глаза, и когда он открыл их вновь – он увидел, что тварь испытывает боль. Огонь полыхал вокруг огромного глаза, а его щупальца метались явно куда беспорядочней, менее осмысленно, почти что – в бешенстве.
Его можно было ранить.
Оно ранено.
А если что—то можно ранить – это можно убить.
С воспрянувшим сердцем Марраго продолжил командовать атакой.
* * *
В материи пространства между его местом и тем, другим был разрыв, прорез неуклонно становившийся все больше и больше. Бог—Император ощущал его, как приятный ветерок прошедшийся по телу. Но не это привлекало его внимание. Один из его лордов почувствовал разрыв, привлеченный туда сигналом, прошедшим через малые врата. Это Бог—Император мог пока что проигнорировать.
Он сосредоточил свои мысли в ином месте. Гул проходил сквозь его огромную, бесформенную тушу, и зуд все ширился и становился все сильнее.
Глаз между мирами, что был главными вратами медленно открывался. Гул доносился оттуда.
Бог—Император развернул одно из длинных щупалец, медленно, не торопясь, исследовал происходящее за гранью. Его слуги из иного места сражались. Они были поклоняющимися ему – меньшим, чем самый ничтожный из его аколитов, ибо они не знали ни его славы, ни красоты великой чистки, но они верили. Они поклонялись ему, на свой ничтожный и слабый манер.
И они сражались.
Пришли враги. Старые расы той вселенной. Юные, по стандартам Бога—Императора, но, тем не менее, владеющие некоторыми силами и знанием.
Бог—Император втянул свою конечность и вернулся к размышлениям.
Все больше и больше света просачивалось по краям глаза между мирами.
Гул становился громче.
* * *
Синовал почувствовал его присутствие, когда он пел для малых врат, и он подготовил себя к психическому удару. Он давно знал о существовании Бога—Императора, дремлющего в его собственной вселенной, но он надеялся еще хотя бы немного дольше избежать его внимания.
Он закричал в голос, когда это сознание задело его. Это была всего лишь случайная мысль Бога—Императора, не более чем на мгновение ока, но это было подобно тому, как если бы человека задел астероид. Если у него и были сомнения насчет соотношения их сил, то сейчас они полностью исчезли.
Он услышал, как что—то жидкое капает на пол, и понял что это была его собственная кровь, сочащаяся из глаз.
Присутствие исчезло спустя мгновение, но этого было достаточно. Бог—Император был стар, как сам вселенная, и, в отличие от Лориэна или Истока, не имел никаких моральных ограничений относительно подобающего использования своей мощи.
К счастью, тот спал так долго, что забыл очень многое.
Звон в ушах стих и ему с трудом удалось поднять голову, рассматривая ход битвы. Та шла.. более менее так, как ожидалось.
Маррэйн и Так'ча очистили один фланг от ворлонских кораблей используя классическую тактику "бей—и—беги", которая верно и часто служила им прежде. Так'ча были исполнены радости от того, что снова воюют с их Богами.
Минбарцам приходилось нелегко, но они держались. Корабли его Охотников за Душами несли потери под огнем "Темных Звезд". Они также были целью и для подконтрольного Сети вооружения самого Вавилона—5. Изначальные сражались, как один отряд, исполняя роль защитников Собора и уничтожая любой ворлонский корабль, подбиравшийся чересчур близко. Они еще не вступали в бой по—настоящему, и это Синовала вполне устраивало. Для их участия в происходящем еще не пришло время.
Сеть. Она все еще оставалась мощнейшим оружием ворлонцев, и Синовал неохотно был вынужден признать ее точность и эффективность. Бессчетные разумы, заточенные в ней, работали как единое целое, их мощь превращалась в силы, служившие и разрушению и защите. "Темные Звезды" наносили разрушительные удары. Сам же Вавилон—5 был окружен мерцающим покрывалом из света, которое поглощало весь направленный на него огонь. Вооружение самой же станции было способно уничтожать тяжелые корабли.
Да, Сеть была очень мощным оружием, но у каждого оружия есть своя слабость.
Синовал был бы глупцом, если бы недооценивал ее. Сроки необходимо было выдержать точно. Атаковать слишком рано – и она все еще будет полностью рабочей. Атаковать слишком поздно – и причиненный Сети ущерб могут исправить.
Сроки – это самая важная часть любой битвы.
Одной из сильнейших сторон Синовала как вождя и воина, даже до его превращения в Примарха, была способность сознавать – что он может сделать, а что – нет, и не волноваться о тех вещах, что были вне его власти. Сейчас он ничего не может сделать с Сетью, и потому он должен довериться избранным им агентам.
Он моргнул и потряс головой, стряхивая кровь с глаз. Бог—Император ненадолго отвел свое внимание прочь. У него есть время.
Он продолжил свой ритуал.
* * *
Сейчас они собирались за его спиной, его армия, его племя, его народ, следующий за ним в Землю Обетованную. Он мог заглянуть во все их сознания, точно также, как они могли заглянуть в его.
Не все они были людьми. Люди, если быть точным, не были и в большинстве. Тут были минбарцы, бракири, некоторое количество центавриан, и бессчетные расы, которых он не видел прежде, и о которых он даже не слышал. Но все равно все они были его народом.
Телепаты.
Один из них подлетел к нему, паря так же легко, как и он сам. Он был дилгарцем. Все дилгарцы за пределами этого мира были уже мертвы. Все до последнего, но ворлонцы сохранили здесь одного из них. Может и больше. Может быть, раса дилгарцев снова будет жить.
– Кто ты? – спросил тот.
– Меня зовут Альфред Бестер. – ответил он, обращаясь ко всем сразу. – Я ваш спаситель.
Дилгарцы были расой воинов. Им нужен был кто—то, за кем они могли следовать.
– Командуй. – отозвался дилгарец.
Они прошли по длинному коридору, освобождая всех пленников, которых могли. Их тела появлялись из камер, они были слабы и морщились от света, но сила их разумов оставалась неизменной. Мощь Сети оставалась с ними.
Они покинули длинный коридор из света, центральный узел Сети, отражение Истока Душ, и вырвались в город ворлонцев. Никто из них, даже самые старейшие, не мог по—настоящему постичь подобное место, ибо это не было настоящим городом в обычном смысле этого слова. Это было местом, где жили миллионы ворлонцев, но те эволюционировали далеко за пределы обычных мирских потребностей и желаний. Их тела реально нуждались в жилищах не больше чем в нарядах, пище, или любви.
Все было ярким клубящимся туманом. Никто из них наверняка не мог бы дышать в этой атмосфере, но они дышали. Они все очень сильно изменились.
К ним подлетали ворлонцы – возможно, любопытствовавшие или рассерженные. Они были уничтожены. Тут встречались здания, или, вернее, то, что могло бы быть зданиями. Они были уничтожены.
Наверху, на околопланетной орбите, скрывались бесчисленные спутники. Защита родного мира ворлонцев, и каждый содержал одного из них: пойманного в плен телепата. Бестер говорил с ними и говорил им, что они будут свободны.
Свобода распространилась со скоростью мысли. Столпы света прорвали атмосферу и ударили в поверхность. Здания пылали. Корабли, пылая, падали с орбиты.
Ворлонцы пытались отбиваться, но здесь они были слишком слабы, слишком уязвимы, слишком беззащитны. Двенадцать лет войны дорого обошлись им, и, разумеется...
Здесь были Чужаки.
Первой их увидела Талия. Огромное сооружение, строение размером с город, плывущее над залитым светом ландшафтом. Растениеподобные щупальца свисали к земле, словно занавес. На их кожице распускались цветы. Этот вид должен был потрясать разум и наполнять душу благоговением...
Благоговения не было. Строение разрушалось, болезненная сыпь расползлась по его коже. Щупальца были иссушенными и черными. От него тянуло тяжелой вонью, и там где полагалось быть свету – были только тени.
– Вот оно. – сказал Бестер. – Их руководство.
Он полетел к зданию, остальные освобожденные рабы последовали за ним, оставляя за собой след из хаоса и разрушений.
* * *
Его глаза распахнулись от шока.
– Но... – пробормотал он залитым кровью ртом. – Но....
– Я... должен был... стать... Императором...
– Так... сказали... сны...
Он качнулся вперед и свалился с трона. Тимов мягко шагнула в сторону, выпустив кинжал.
– Бедняга. – вот и все, что сказала она.
Потом она посмотрела на трон. Она ненавидела это сиденье. Она всегда ненавидела его. Неудобное, подавляющее, просто омерзительное. Она осторожно отошла назад и взглянула на неподвижные тела Лондо и Г'Кара. На ее глазах показались слезы.
Потом она обернулась и взглянула на остальных. Они все смотрели только на нее. Наступил момент тишины.
Дурла нарушил его смехом.
– Прекрасно проделано,– леди. – сказал он. – Самый умелый удар, что мне приходилось видеть.
– Я счастлива, что вам понравилось. – едко ответила она. На нее накатило мрачное настроение. Это было так бессмысленно, совершенно бессмысленно и глупо. Должно быть, было в Вире что—то, какой—то росток тщеславия – иначе присутствие Безликих прогнало бы его безумие.
А может быть и нет. Может быть, есть такие виды безумия, которые просто нельзя вылечить.
Затем она осознала все случившееся и осознала, что она выкрикивает приказы.
– Мы должны укрепить это место. Кто—нибудь, уберите тела. Ворота – закрыть и запереть. Л'Нир! – Она поискала кнопку ловушки и нажала ее, открыв люк. – Л'Нир! – закричала она, подойдя к яме. – Девочка, ты...?
– Здесь. – прохрипел слабый голос. – Я... здесь...
– Дурла, не стой на месте! – рявкнула Тимов. – Достаньте ее. И будьте осторожны. Не дайте пикам еще больше ее изранить. Есть тут кто—нибудь, понимающий в медицине? Как насчет тех зенеров? Хорошо. Помогите ей! Дурла! Я что, с собой разговариваю? И, кто—нибудь – уберите тела!
Дурла посмотрел на нее с отвалившейся челюстью, но затем он улыбнулся и начал действовать. Безликие и Зенеры также взялись за работу, и осторожно подняли Л'Нир из ямы. Безликие застыли на секунду, и среди них пробежался негромкий гул. Только когда Тимов осторожно подошла к самому краю – она поняла причину.
В яме оставалось тело. З'шайлил. Их Морейл, никакого сомнения.
Когда приказы были отданы, и вся зала напоминала суетящийся муравейник, Тимов устало присела у подножия трона, рядом с телом Лондо. Его вид разрывал ей душу.
– Ах, Лондо. – вздохнула она. – Какой же ты глупец. Знаешь, я ведь любила тебя.
Она отважилась взглянуть ему в лицо. Он был бледен, и его глаза смотрели вверх застывшим взглядом.
Тимов посмотрела еще раз.
Он моргнул. Она была в этом уверена. Он моргнул.
– Лондо. – прошептала она.
Из его рта послышался звук, негромкий вздох. Он моргнул снова. Она схватила его руку, сжала ее и почувствовала почти незаметное пожатие в ответ.
– Лондо. – повторила она.
Она вскинула голову.
– Он жив. – выдохнула она. Она попыталась сказать что—то еще, но в первый раз в жизни она не могла найти иных слов. Все, что она могла – это повторять, снова и снова:
– Он жив. Он жив.
* * *
Одна за другой они начали кричать. Они сбивались с курса, содрогаясь, останавливались на месте и начинали бесцельно кружиться.
"Темные Звезды" просто перестали сражаться.
Энергетический щит вокруг Вавилона—5 дрогнул, по нему пробежали искорки молний.
А затем он исчез.
Вооружение самой станции перестало стрелять, или же стреляло беспорядочно, поражая свои корабли точно так же, как и их противников.
Корабли ворлонцев продолжали бой, и они были достаточно грозны сами по себе, но теперь они оказались в меньшинстве.
Никто не знал точно – что произошло, но Маррэйн незамедлительно смог перехватить инициативу, устремившись вперед и атаковав ворлонские корабли, оказавшиеся без поддержки. Ворлонцы колебались несколько мгновений, но вскоре ответили огнем. Все еще было не закончено.
А затем "Темные Звезды" и орудия Вавилона—5 вернулись к жизни.
И ударили по кораблям ворлонцев.
* * *
Здесь было девятеро. Он знал что это не все. В конце концов, логично было ожидать что часть окажется в иных местах, в других мирах, занятые другими делами.
И все же девятеро Светлых Кардиналов были достаточно впечатляющим зрелищем.
Если что—то в родном мире ворлонцев можно было бы описать обычными словами, то это мог быть зал Совета. Здесь не было ни столов, ни экранов, ни средств связи или чего—то подобного, но это, несомненно, было место правительства, место, где собирались самые могущественные и влиятельные ворлонцы.
Девять скафандров стояли, образуя круг, в котором были пустые места для еще троих. Все скафандры были пусты. И все они были разных цветов. Некоторые цвета Бестер легко мог различить. Один – угольно черный, цвета беззвездной ночи, укрытой покрывалом из дыма и пепла. Другой – пятнистый, болезненно—зеленый, оттенка умирающей планеты, пораженный болезнями и гнилью. Еще один белый – цвета не чистоты и святости, но цвета костей и плесени.
Некоторые цвета он не мог описать, какие—то цвета его человеческие глаза не могли увидеть. Пока что. Эти скафандры размывались по краям и слегка подрагивали когда он пытался разглядеть их чувствами, отличным от обычного зрения. Этому он научится со временем.
Девятеро ворлонцев парили в воздухе зала, их длинные тела сердито извивались, сияющие щупальца рассекали воздух. Они сливались вместе, в единую массу из тел сознаний и энергии.
У Бестера было ощущение что они не в лучшем настроении.
"Атом считает, что он может возвыситься до звезды."– прогремел в его разуме один из сердитых голосов.
"Ниже нашего внимания ниже нашей заботы. Инструмент, что был создан для единственной задачи, и не ему оскорбляться тому, что он был для нее использован."
