Текст книги "Полвека любви"

Автор книги: Евгений Войскунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 55 страниц)

А разве ошибочно заявление Ельцина, что перестройка ничего не дала людям? Да, пока не дала. Только языки развязались да пресса изменилась (перестала давить цензура). Продовольствия и услуг не стало больше, а чиновников – меньше. Не видно заметных перемен в структуре управления, аппарат по-прежнему неимоверно раздут и тормозит перестройку. Кто-то нажимает на тормоза…

А в декабре того же 87-го – опять тревога. Доктор Возный посмотрел Лиду и сказал, что ему не нравится узелок над ключицей. «Надо добавить лучей»…

И опять началось облучение…

А потом курсы химии: Возный назначил платину, и это была чрезвычайно тяжелая процедура. «Если бы не ты, я бы не выдержала», – сказала Лида.

«Где взять силы для того, чтобы продолжать борьбу? – записано у меня в дневнике. – Надо продолжать. Надо делать все, чтоб не впасть в отчаяние. Чтоб моя любимая не перестала бороться. Господи!»

Маятник опять качнулся – от надежды к отчаянию.

На какое-то время платина – эффективный препарат – остановила рост клеток.

Но потом…

Трудно писать об этом.

В дневнике: «Сердце у меня разрывается от жалости и любви. И ведь надо шутить, улыбаться…»

Моя любимая держалась хорошо. Ни единого слова жалобы! Только однажды тихонько, словно про себя, сказала: «Ох, не сносить мне головы…»

В июле 88-го привез ее в Переделкино. Там вступил в строй новый корпус – с просторными комнатами и удобствами, которых нет в старом корпусе. Поселились на первом этаже.

С каждым днем Лиде становилось труднее ходить. И труднее дышать. Вечером 28 июля ей захотелось побывать на встрече с Одоевцевой, вернувшейся из эмиграции (чтобы умереть на родной земле). Ирину Владимировну выкатили в холл нового корпуса в кресле на колесиках. Субтильная 93-летняя старушка с рыжеватой гривкой и сморщенным кукольным личиком. Хриплый невнятный голос, большие голубые клипсы, белая блузка, бантик у горла. Ее компаньонка (кажется, артистка из Свердловска) прочла отрывок из книги Одоевцевой «На берегах Сены» (о Георгии Иванове, о Георгии Адамовиче) и отрывок из романа «Оставь надежду навсегда» (этот роман начал Г. Иванов, но написал только первую главу, а Одоевцева дописала). У меня в дневнике записано: «Странный реликт, осколок Серебряного века».

Погода стояла дождливая. Она будто оплакивала мою любимую. Приехал доктор Возный, обещал достать итальянский препарат форлутал. Я вышел проводить его, Возный сказал: «Она горит…»

Мы медленно гуляли по территории Дома творчества, однажды вышли за ворота, доплелись до угла улицы Павленко, и Лида полюбовалась – в последний раз – золотым куполом за темно-зеленой полосой переделкинского кладбища.

21 августа я записал: «Лидка совсем слегла. Худо».

Я читал ей вслух «Жизнь и судьбу», напечатанную в «Октябре». Иногда мне казалось, что она не слышит, спит, хрипло дыша. Я умолкал. Лида открывала глаза, спрашивала: «Почему не читаешь?» – «Ты ведь спишь». – «Нет… не сплю… читай, папуля… такой хороший роман»…

Я приносил из столовой еду. Но Лида почти не ела. Я подвозил ее в кресле на колесиках к столу и принимался натирать яблоко и морковь. Лида поднимала на меня измученный взгляд и пыталась улыбнуться.

В соседней комнате на нашем этаже жил писатель Борис Володин. Иногда вечером я заходил к нему. Борис наливал в стакан водки, чтобы снять с меня ужасное напряжение. Я сидел у него и плакал…

Борис, бывший врач, заметил, что началась интоксикация. Да и я замечал, что речь у Лиды немного искажается… и голос изменился…

С помощью Иры, сестры Натэллы, я вызвал их, Алика и Нату, из Берлина (у них была поездка в ГДР). Они приехали и ужаснулись – как плохо стало.

Решили ехать домой. Вызвали «скорую помощь». Врач оказался очень хороший – согласился отвезти Лиду к нам в Солнцево. Когда мы с Аликом перекладывали ее на носилки, она вдруг сказала: «Что день грядущий мне готовит…»

Я сидел рядом с носилками, гладил Лиду по голове, просил шофера ехать осторожно.

Следом за нами ехали в своей машине Алик и Мура Ревичи, везли наши вещи. И вот мы дома. Когда Ревичи вошли в спальню, Лида с улыбкой спросила: «Алик, как твой радикулит?» Это было 4 сентября.

Дважды в день приходила медсестра делать уколы. Болей мы не допускали.

Лида впала в полузабытьё. Говорит: «Папуля, ну давай садиться». – «Куда?» – спрашиваю. «В вагон». И потом: «Ну, поехали». Она едет, едет… Впервые за много лет поехала без меня…

В моем дневнике:

16 сентября в 13 час. 50 мин., без десяти два, умерла моя любимая.

Несколько последних дней была без сознания. Все силы уходили только на хриплое, трудное дыхание. Ничто уже не помогало…

…Последние ее слова, произнесенные в один из последних дней: «Папуля, помоги мне одеться».

Моя любимая умерла у нас на руках, мы трое были рядом. Я держал ее за руку, плакал и кричал: «Я люблю тебя! Услышь с последним вздохом: я люблю тебя!»

На какой-то миг Лида открыла глаза – мои любимые карие глаза. Может, хотела в последний раз увидеть меня. Последний трудный вдох… и ее глаза закрылись навсегда…

Как же мне жить?

Как мне жить без моей любимой?..

…Почему приходится за большую любовь платить такой безумно дорогой ценой?..

Полвека любви – это много или мало?

Мало, мало…

2000–2006 гг.

Иллюстрации

Евгений Войскунский.

Ленинград, 1939 год.

В школьные годы.

Школа окончена.

Баку, 1939 год.

Первый год военной службы. Полуостров Ханко.

Я – художник в клубе 21-го батальона, пишу портрет К. Е. Ворошилова.

В 1942 году в Кронштадте.

Кронштадт, 1942 год.

Редакция газеты «Огневой щит».

Слева направо: Алексей Шалимов, Николай Никитушкин, Евгений Войскунский.

Листовка – ответ гангутцев на призыв Маннергейма сдаться в плен.

Ханко, 1941 год.

Записка ханковского летчика Григория Семенова

Е. Войскунскому – автору очерка о нем в газете «Красный Гангут».

Кронштадт, 1943 год. Редакция «Огневого щита».

Верхний ряд: Алексей Шалимов (слева) и Борис Раевский,

ниже Евгений Войскунский и Николай Никитушкин.

Лида Листенгартен.

Баку, 1942 год.

Лида в детстве.

Пиллау (Балтийск), 1945 год.

Я – редактор газеты бригады торпедных катеров.

После женитьбы в сентябре 1944 года.

Балтийск, 1946 год.

Я – корреспондент газеты флота «Страж Балтики».

Лида – студентка 1-го курса Ленинградского университета.

Лида с нашим сыном Александром.

Лиепая, 1948 год.

Я – редактор газеты «Форпост Балтики» на военно-морской базе

Свинемюнде (Свиноусцье, Польша). 1949 год.

Мои родители и мы с Лидой и нашим сыном Александром.

Баку, 1952 год.

На III Всесоюзном совещании молодых писателей. Москва, 1956 год.

Встреча участников совещания с Михаилом Шолоховым.

Стоит справа Роберт Рождественский, сидит слева Е. Войскунский.

Семинар Леонида Соболева (в центре) на III Всесоюзном совещании молодых писателей.

Слева – помощники Л. Соболева М. Крючкин и Е. Юнга.

Справа – участники семинара И. Чернышев, В. Зарубин (стоит), Е. Войскунский, Л. Пасенюк.

Москва, 1956 год.

Дом творчества в Переделкино.

Лида и Арсений Тарковский.

1985 год.

Остров Кижи (Онежское озеро). В туристской поездке.

Нижний ряд: Лидия и Евгений Войскунские.

Верхний ряд: Натэлла, а также мой двоюродный брат Ионя (Иосиф) Розенгауз с женой Ритой.

Мы с Лидой в Берлине у музея Пергамон.

1977 год.

III Всесоюзный семинар молодых писателей-фантастов.

Группа Е. Войскунского.

Дом творчества Малеевка, 1984 год.

Мы с Лидой в доме творчества Переделкино.

1985 год.

Мы с Исаем Лукодьяновым.

Баку, 1966 год.

Группа писателей-маринистов на БДК (большом десантном корабле) в апреле 1985 года.

Слева направо: Всеволод Азаров, Анатолий Краснов, Никита Суслович,

Марк Кабаков, Евгений Войскунский.

Балтийск.

Выступление в Доме офицеров в Балтийске в 1985 году.

Новороссийск.

Семинар писателей-маринистов, май 1986 года.

Е. Войскунский и Доля (Адольф) Войскунский на яхте в Калининградском заливе.

1981 год.

Москва, 1980 год.

Москва, 1996 год.

Александр Войскунский и его жена Натэлла.

Москва, 1973 год.

В доме-музее Б. И. Пророкова (г. Иваново, 9 мая 1981 года).

Слева направо: художник Леонид Сойфертис, зав. отделом культуры Ивановского обкома,

художник Орест Верейский, вдова художника Бориса Пророкова Софья Александровна, Е. Войскунский.

Новосибирск, Академгородок, 1979 год.

Слева направо: Р. Салганик (Новосибирск), Е. Войскунский (Москва), Д. Биленкин (Москва),

С. Снегов (Калининград), Е. Брандис (Ленинград).

Александр Войскунский, 2008 год.

Лида.

Мой рисунок 1940 года.