Текст книги "Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 44 страниц)

– Я берусь с помощью своего красноречия убедить богов в том, что иначе нельзя! – заявил Гермес. – Мне необходимо подготовить речь.

– Я беру на себя самых упрямых, которым не поможет красноречие, а потребуется ещё и мудрость, – добавил Энки.

– Но мы не должны упускать из виду и то, что на всякое действие всегда найдется противодействие, – задумчиво произнесла Нана.

– О, да, – согласился Гермес, – Кроноса, который едва не испортил нам наш замысел, мы хоть на короткое время, но устранили. Прометей, безусловно, будет нам вредить…

– За Прометеем нужен глаз да глаз, – с досадой проговорил Уран-Ану, – а то вот ведь какой шустренький, уже и других обошел и сам богом стал, в то время как мы только ищем способ утвердиться, как боги! Очевидно, мне придется вернуться на некоторое время в маленький рай на небе, чтобы снова понаблюдать за Прометеем и понять, что ещё он задумал!

Не все посвященные в планы организации войны между смертными были поставлены в известность, что на самом деле бог неба наблюдал за Прометеем, находясь в гостях у Метиды. Гермес, Геката и Энки, пострадавшие от этой богини могли возгораться желанием отомстить ей и не услышать уговоров, что нынче не время сводить счёты и Метида нынче безобидна и даже может оказывать помощь.

– Я имела в виду не только Прометея, – ответила Нана. – Меня посещал некий тип, которого Молящиеся зовут Противником. Я хотела кое-что рассказать о нем…

– Нана, мы знаем о нем, – произнес Уран-Ану. – Он навещал нас всех.

– Он говорил со всеми?

– Я не стал с ним беседовать, как только он впервые заговорил со мной, взяв неправильный тон, – ответил бог неба. – С богами не разговаривают с манерами превосходства, кто бы это ни был.

– И я не стал с ним говорить, – добавил Шива. – Мой третий глаз узрел в нем нечто враждебное.

– И я не стал, – сказал Мохан, – ибо ко мне он пришел после того, как поговорил с моей женой и Молящиеся посоветовали избегать общения с ним!

– А я, признаться, с ним потолковал, – с досадой промолвил Гермес. – Со мной он вел себя более разумно, в нем не было и следа высокомерия и превосходства…

– То, что он является к богам без приглашения, уже высокомерие! – гневно произнес Уран-Ану.

– Нет, он не приходил незваным гостем в мой дом. Это было в одном очень дорогом и престижном ресторане, в одной из ведущих стран мира. Я решил прощупать там почву, чтобы познакомиться с некоторыми властьимущими и капиталоимущими смертными, чтобы впоследствии попробовать сделать их адептами пантеона Семи. Вот тут-то мы и познакомились, сев за общий столик и он дал мне понять, насколько он не простой смертный, материализовав на столе бутылку дорогого шампанского. Но объяснил, что он и не бог.

– И как же он преподнес себя? – поинтересовалась Нана. – Со мной, например, он говорил загадками и даже не пожелал представиться, предложив дать ему имя, да ещё и нагло заявил, что он выше богов. Хорошо еще, Диля мне все разложила по полочкам!

– Мне он представился господином Виктором, – сказал Гермес. – Он вел себя с видимым добродушием и веселостью, утверждал, что ему по душе деятельные кипучие натуры, что он – хозяин мира, где в почете сделки, деловая хватка, карьера, красивые речи, короче, всего, чему покровительствовал я до сумерек. Всё твердил, что я как никто подхожу для его мира, что я его единомышленник и он хочет видеть меня в кругу своих друзей и приближённых после того, как я уйду в Хаос и снова выберусь из него, уже перестав быть богом. Он восхвалял меня и выражал восхищение, вернее, пытался, но всё это, скорее, оскорбило меня. Он хочет видеть меня в кругу своих друзей? А кто эти друзья? Каково их происхождение? Он мне намекнул, что смерть уравнивает всех и это случиться и со мной, когда закончится моя божественная жизнь. Вроде бы, он сказал верно, и, кажется, не пытался меня унизить, очевидно, я ему на самом деле понравился. Но… Я ощутил отвращение к нему и к его миру, который по логике должен был пробудить во мне интерес. Да, я покровитель богатства, карьеры, бизнеса, достижения желаний, действия, что, в общем, является главным принципом его мира. Его! Мира! Не моего. Мне неинтересно быть в мире борьбы за исполнение желаний, если я в нём не бог. Я не хочу бежать наперегонки в огромной толпе, возможно даже, неравных мне по происхождению, чтобы получить приз. Мне неохота быть его любимцем. Его игрушкой! Его собакой! Я именно чем-то из этого я стану, если соглашусь стать его другом!

– Но он может отомстить потом, когда мы утратим бессмертие, – непривычно тихим голосом проговорила Лакшми.

– Он не всесилен, – ответила Нана. – Диля объясняла мне. Он склонен к повышенной эмоциональности и это ослабляет его. Он могуч, но не без слабого места. Если он вздумает мстить, Молящиеся защитят нас, надо только придерживаться их стороны.

Лакшми покачала головой:

– Не похоже, чтобы он вышел из себя. Он спокоен и холоден, как монолитная глыба…

– У каждой глыбы есть точка разрушения.

– Но я ее не вижу! Он появился в моей жизни слишком бесцеремонно, когда я принимала ванну, просто вошёл туда, где я находилась, материализовал себе трон из самоцветов, уселся и заговорил. Я так была поражена этой дерзостью, что перепугалась, мне кажется, никогда я не испытывала такого страха! Мне стало холодно, зубы застучали о зубы. А он все понял, что я его боюсь и начал меня запугивать, что когда я утрачу бессмертие, уйду и выйду из Хаоса, он может сделать меня нищей. Но ведь он на самом деле это может! Он хозяин низшего мира, полный хозяин! Он потребовал, чтобы я дала ему имя…

– И ты дала?

– Я назвала его ужасным, он, кажется, обрадовался, начал хохотать, как безумный, он долго смеялся, а затем поблагодарил за полученное имя и, наконец, исчез.

– Ах, это было зря! – с досадой поморщилась Нана. – Та рыжая… Гавиота говорила, какое имя ему дашь, так он и будет к тебе относиться.

– Ты уже тоже познакомилась с Гавиотой? – встрепенулись Лакшми.

– Да, но это знакомство мне вспоминать неприятно и никакого значения оно для меня не имеет.

– А для меня имеет! Эта назойливая особа уже несколько раз появлялась в моей жизни, она говорит без умолку, хвастается, как много пользы принесла этому… Ужасному… Описывает, какие он устраивает карнавалы для своих любимцев, тешится, как она может легко добыть денег, сколько пожелает и заполучает все, что привлечет ее, как может перемещаться с планеты на планету и одним своим присутствием среди людей искушает их и притягивает в мир своего покровителя. Я не могу ее слышать, но не решаюсь прогнать!

– Ну, вот ещё! – возмутилась Нана. – Никто не смеет докучать богине! Неизвестно, что ждёт нас после того, как мы утратим бессмертие, но пока мы всё ещё боги! Лакшми, не позволяй этой рыжей докучать тебе. Высмеивай ее, критикуй все, чем бы она ни похвасталась, даже если в глубине души позавидуешь ей, вырази ей свое презрение, какого она и заслуживает. Уверена, общение с тобой станет для нее, как болезненные уколы, она отстанет от тебя.

– Я боюсь ее. Она сказала, что может похлопотать перед Добрым Дядюшкой, как она его называет, и от ее ходатайства будет зависеть, стану ли я бедной или богатой, когда утрачу бессмертие. Она забрала у меня кучу драгоценностей, которые я материализовывала сама и что дарил мне Гефест.

– И ты отдала?!

– Она пообещала похлопотать за меня перед ним… А мне сказала, что любит коллекционировать вещи именно бывших богов владеть ими.

– Тебе не надо было потакать ей, лучше уж посоветоваться с Молящимися! – негодование Наны нарастало.

– Я ничего не могу поделать с собой, я её боюсь…

====== Часть 112 ======

– Да что ты ей так веришь на слово, что она и этот её покровитель так уж опасны? – щёки Наны запылали от гнева. – С какой это стати? Мало ли кто ещё может заявиться к нам и приняться пугать нас? Мы всё ещё боги и должны стремиться наказать тех, кто смеет пытаться нас стращать!

– Но что я могла сделать Гавиоте, как наказать её? Она неуязвима!

– Залепить ей пощёчину! Даже если она не чувствует физической боли, пусть пощёчина унизит её, даст понять, что её презирают и не боятся!

– Но ведь неизвестно, как она на это среагирует, – робко поёжилась Лакшми. – Кто знает, может, она способна дать сдачи? Вдруг она невероятно сильна? – великую богиню счастья и достатка невозможно было узнать. И куда только девались все её властные храбрые замашки генерала?

– Значит, драться до последнего! – ноздри Наны округлились от жаркого дыхания ярости. – Бить ногами, рвать волосы!..

– Нана! – строго произнёс Мохан. – Мне не хотелось бы, чтобы ты дралась врукопашную с кем бы то ни было. Это опасно и не дело женщины, пусть даже великой богини. Если бы Гавиота напала на тебя, можно было бы позвать на помощь охранников или других богов!

– Мне хочется самой напасть на неё, так она разозлила меня!

– А меня ужаснула, – продолжала Лакшми. – Она говорила мне: «Знаешь, какие миры мы устроили с Добрым Дядюшкой по нашему вкусу? Мы владеем огромным количеством планет, которым нет счета! Мы создали все условия, чтобы задешево скупать души. Эти планеты так бедны теми или иными ресурсами, что за материальное готовы отдать все! Душа – за бесценок! Самое смешное, что живые разумные существа сами уничтожают богатство ресурсов своих планет и остаются ни с чем. А причина? Гордыня и жадность! Неописуемая жадность! Я люблю бывать там, где нужда делает каждого особенно завистливыми. Мне нравится демонстрировать им мое изобилие, которым я владею, я люблю сытно и хорошо есть, когда на меня смотрят голодные.Счастье в том, чтобы тебе завидовали, чтобы у тебя было то, чего нет у других. Я так много и часто вызывала зависть, так маниакально стремилась к этому, что вытянула из самой Природы дар – заставлять завидовать себе не только полных ничтожеств. Боги, боги мне завидуют!»

– Ну, уж, – скептически покривилась Эрешкигаль, полыхнув трубкой.

– Она мне угрожала! – продолжала Лакшми дрожащим голосом. – Грозила, что они с Дядюшкой могут запихнуть меня в такие миры, где не хватает всего, что необходимо для существования, если я откажусь общаться с ними! Однажды она заставила меня составить ей компанию и пойти с ней в ресторан. О! Она заказала абсолютно все блюда, что были в меню, все вина, а когда пришло время расплачиваться, просто вырвала из блокнота лист, на котором были написаны непристойные слова и нарисованы грязные картинки, сунула официанту вместо денег. Очевидно, она загипнотизировала его, потому что он принял это и поклонился. Как же она хохотала с этой шутки, хлопала себя по бёдрам и приговаривала: ” Видишь, как мы весело живём?» Ещё она поведала, что ради забавы грабит банки и богатые дома, материализует драгоценные вещи и продает их, но через несколько часов эти вещи превращаются в пыль.

– По-моему, это отвратительно, – покривилась Нана. – Когда мне были нужны деньги в мире смертных, я материализовывала золотые украшения и продавала, но ничего не обращала в пыль, я оставляла золото золотом, а ценные камни – ценными камнями в обмен на деньги. Если смертные провинились, их надо наказывать, но обманывать их, как мошенники – это низко и недостойно божества! Почему бы этой Гавиоте не оставить вещь, что она продала, тому, кто это купил и отдал деньги?

– Она проговорилась, что ни она, ни даже сам Дядюшка не умеют ничего материализовывала надолго, как мы, боги. Очень скоро все, сотворенное ими обращается в пыль.

Нана захохотала:

– Что?! Они не могут создать ничего «долгоиграющего», но при этом берутся запугивать богов? Их ты боишься, дорогая Лакшми?

– Но когда мы перестанем быть богами, мы на самом деле будем намного слабее их.

– Мы, боги, не умеем материализовывать мясо, поэтому мы требовали, чтобы нам приносили его в жертву, только тогда мы могли ощущать вкус мяса. Или охотиться ради дичи. Короче, добыть мясо извне. Остальное мы могли создавать!

– Этот… Ужасный и Гавиота не могут материализовывать продукты питания, тем не менее, как существа низшего мира, нуждаются в них. Ужасный…

– Лучше зови его Противником, – посоветовала Нана. – Может, станешь меньше ужасаться из-за него!

– Ты права, дорогая! Так вот, Противник хоть и бессмертен и не может умереть от истощения, но чувство голода всё-таки может испытывать, он нуждается в насыщении. И он питается тем, что едят существа низшего мира. Обычно он посещает для этого лучшие рестораны на той или иной планете, расплачиваясь, чем заблагорассудится, или его свита доставляет ему все, что он закажет.

– Его свита ходит по магазинам? – фыркнул Гермес.

– Скорее всего, они просто берут все, что захочет их хозяин или они сами и уносят. Они обладают способностями проходить через стены – весьма удобно для воров.

– Так значит, кроме того, что эмоции ослабляют его, он ещё и подвержен такой слабости, как голод! – воскликнула Нана с торжеством в голосе.

– И что? Он всегда может этот голод утолить.

– Но… Но тогда получается… – произнес Шива и складка пролегла между его бровей, – что Противник зависим от существования низшего мира! Ему выгодно, чтобы существовал низший мир, в котором он как рыба в воде, где он сыт, и у этого мира он может забрать все, что пожелает, при этом, смеясь над ним! А это значит, что он пойдет на все, чтобы поддержать существование низшего мира, заставив обитать в нем как можно больше существ, которые этот мир будут составлять! Следовательно, ему совершенно не выгодно, чтобы кто бы то ни было покидал навсегда низший мир, уходя в Высший… Когда кто-то становится частью Высшего Мира, Противник как бы теряет часть своего достатка, источник благоденствия и комфорта. Представляю себе, в какую ярость это приводит его!

– В таком случае, его можно понять, – задумчиво произнес Гефест, – он борется за среду своего обитания, он не просто какой-то бессмысленный злодей. То же можно сказать и о его свите.

– Значит, Природа ещё более жестока, чем я думала, – промолвил а Нана. – Она имеет цель заставить нас стать частью Высшего Мира, но сама же создаёт нам для этого препятствие, и оно – живое существо, зависимое от низшего мира, не имеющее альтернатив, как играть в перетягивание каната с Высшими Силами.

Нана долго думала об этом. После этого разговора ее мучила бессонница, терзали тревога и страх перед жестокостью и непредсказуемостью всесильной Природы, что не имеет сознания и милосердия.

Изнурившись от горьких мыслей, она ощутила уныние, гнетущую тоску. Лежать на лотосном ложе рядом со спящим Моханом было невыносимо. Можно было бы, конечно, разбудить его и плакаться о своей печали, но как мог бы утешить ее муж? Чем бы он развеял ее обиду на саму Природу, эту давящую глыбу, которая падает, где ей вздумается, давя живых существ и ее не трогает их боль и страх? И как она могла подумать, что Противник мог бы убить эту Природу, если он и сам ее жертва, как все живое!

Нана покинула дворец, выбравшись в садик между ее с мужем дворцом и дворцом Шивы. Она прошла по мраморным плитам по темной аллее между дубами и добралась до небольшого фонтанчика из золота, усыпанного рубинами, алмазами и изумрудами – творение самого Гефеста. Им же были изготовлены и резные скамеечки из красного дерева, инкрустированные драгоценными каменьями, стоявшие вокруг фонтанчика между кустами роз.

Нана присела на одну из этих скамеечек. Журчание воды в фонтанчика немного успокаивало

Обычно ночь освещали звезды, но в эту ночь небо было светлое, с него обильно сыпался снег, он падал на невидимый непроницаемый купол и разбивался о него, обращаясь в пар. В новой резиденции богов, в земном раю царило вечное лето. Дубы стояли зелёными, благоухали деревья, пели птицы. Но Нане хотелось зимы, белого умиротворяющего безмолвия. Вот сейчас бы переместиться на один из полюсов и нырнуть в холодную воду, на самое дно ледяного океана, под лёд, под айсберги, ощутить бы пьянящую бодрость, оставить дурное настроение в темных водах. Но теперь она не может просто так переместиться в любую точку планеты без того, чтобы не получить на это согласие других старост и не окружив себя охраной. И уйти самовольно недопустимо – она одна из старост и обязана вести себя примерно, да и недопустимо таким поведением огорчить мужа и отца. Если она попадет в плен к Прометею, сколько же хлопот она создаст, сколько проблем, все планы могут рухнуть и страшно даже подумать, насколько все дела пойдут неправильно! Нет уж, она будет хорошей девочкой и ни в коем случае не поступит неправильно!

Ей стало скучно.

Внезапно тишину ночи нарушил какой-то шорох. Нана не придала этому значения, но через несколько минут из-за ствола дуба в три обхвата появилась высокая фигура в светлых одеждах и начала приближаться к фонтанчику. Нана подумала, что, вот, кому-то из богов также не спится, но ей неохота было применять видимость в темноте, чтобы разглядеть, кто это. Ей было все равно.

Между тем, фигура приблизилась и сладкий мужской голос произнес:

– Добрейшая, ты позволишь мне сесть на эту скамеечку?

Нане показалось странным это обращение к ней – «добрейшая». У богов было принято называть друг друга по имени или обращаться «бог» или «богиня» или «господи». Но ей не хотелось задумываться над этим. Ее мозг устал от неприятных мыслей, ей только хотелось успокоиться.

– Так можно мне сесть на одну из этих скамеечек? – повторила вопрос фигура в светлых одеждах.

– Зачем ты спрашиваешь? – удивилась Нана. – Гефест смастерил эти скамейки для всех богов, на них могут садиться все, кто пожелает, никто им не хозяин.

– Я хотел спросить, не испытаешь ли ты неприязни, если я отдохну здесь и нарушу твое уединение.

– Нет. Никто из богов никогда не вызывал во мне раздражения, кроме Прометея. Но, очевидно, ты – не он, ибо ему недоступно проникнуть через непроницаемый купол, что строили великие боги первой ступени – сообща!

Фигура в светлых одеждах издала что-то вроде лёгкого смешка и опустилась на скамейку рядом со скамейкой Наны.

– Позволишь ли ты отпить воды из этого фонтана, добрейшая? – вновь спросила фигура.

– Господи, ты, очевидно, пытаешься привлечь мое внимание такими непонятными мне вопросами? Почему ты спрашиваешь, можно ли тебе пить воду, как будто этот фонтан – мой? Пей, если тебе есть в этом нужда, этот фонтан и вода для всех богов.

Нана, наконец, решила воспользоваться способностью видеть в темноте, чтобы разглядеть лицо задававшего странные вопросы.

Он протянул руку к одной из струй, бивших из фонтана и, наполнив ладонь водой, поднес ко рту, но пить не стал.

Это был мужчина возрастом чуть моложе тридцати лет. У него были довольно светлые длинные прямые волосы, ложившиеся на широкие плечи, округлое небольшое лицо, которое не было красивым, скорее, его можно было назвать приятным. Ровный легкий аккуратный загар покрывал его. На Нану смотрели небольшие карие и ласковые, как у прикормленной собаки, глаза, над которыми ровными дугами прогибались темные брови. Нос чуть длинноват, под ним – в цвет волос густые усы.

Нане понравилось это лицо, она любила лица с мягким и добродушным выражением, но никак не могла припомнить, кто это мог быть из богов, кажется, она знала всех. А может, не всех? Не исключено, что он из богов низшей ступени, и из новеньких, вероятно, поэтому и просит на все разрешения. Нану даже устраивало появление этого незнакомого, как она подумала – божка. Может, она поговорит с ним и отвлечется от своей грусти.

– Как твое имя? – спросила она.

– Вил, добрейшая.

– Почему ты зовешь меня добрейшей? Разве ты не знаешь, что мои имена – Инанна и Афродита и Иштар?

– Все разумные существа – добрейшие, – ответил Вил, обнажив мелкие белоснежные зубы в улыбке. – Тебе неприятно, что я называю тебя так? Хорошо, я буду называть тебя… Иштар.

– Нет, мне не неприятно, что меня называют добрейшей, – Нану начала забавлять беседа с Вилом и она милостиво заулыбалась. – Просто я привыкла к иному обращению. Прости, прежде не слышала о тебе. Из какого ты пантеона и чему покровительствуешь?

– Я, Иштар, не принадлежу ни к одному из пантеонов, но покровительствую я всему, что поддерживает жизнь и делает ее благой.

– Хорошее занятие, бог Вил, жаль, неуместное в наше время для смертных.

– Добро всегда уместно, Иштар. Но я не бог.

Нана в одну секунду напряглась. Что? Опять приспешник Противника? И пробрался даже через непроницаемый купол?

====== Часть 113 ======

– И что вам, слугам Противника, нужно от меня? – устало проговорила она. – Вы и в самом деле верите, что общение с вами отвлечет меня от Высших Сил? Я поняла, что вы такие же жертвы произвола Природы, как и мы, что у вас нет выбора, как пытаться удержать каждую единицу в низшем мире, чтобы он был, потому, что у вас нет ничего, кроме низшего мира. Я не осуждаю вас, но уступить не могу. Я не могу отказать Высшим Силам в оказании им услуг, чтобы не потерять право на их поддержку.

Вил снова улыбнулся, широко обнажив маленькие зубы:

– Я не слуга, как ты его называешь, Противнику. Но меня тронуло, что ты пожалела и меня, и его.

Нана грустно усмехнулась:

– Не слуга? Ну, конечно, лучший друг! И когда он добивается чего-то, ты вправе сказать: «Мы достигли того-то и того-то!»

– Правильнее было бы сказать, что он не разделяет некоторых моих убеждений, а я не разделяю его.

– Вы – враги?

– Порою, мы соперники, но соперничество ещё не предусматривает враждебность. Однако, я никогда не мог понять этой его грубости и чрезмерной напористости в общении с кем бы то ни было. Это, пожалуй, первое, в чем мы расходимся с ним.

– А второе?

– Страсть, страсть! – вздохнул Вил. – Он слишком страстен и считает, что все вокруг должны проживать в какой-то суете, каком-то безостановочном галопе! Но, согласись, дорогая Иштар, даже лошадь может быть загнана и пасть от безостановочного бега, что же тут скажешь о других существах? – он негромко засмеялся.

– Иногда обстоятельства к этому вынуждают. Кроме того, судя по его служанке Гавиоте, его приспешники тяготеют, скорее, к удовольствиям, чем к галопу.

– Ох, эта Гавиота! – улыбнулся Вил. – Избалованная девчонка, поэтому позволяет себе дикие выходки ради забавы, а князь котла только потешается этим и сам становится, как мальчишка. Думаю, подобная клоунада помогает ему не состариться духом.

Князь котла? Какой ещё князь котла?

– Это я дал имя тому, кого ты стала с наущения других называть Противником. Я зову его Князь Котла из-за его кипучей натуры и мне трудно понять, почему ты зовешь его Противником, если он не совершил ничего враждебного по отношению к тебе.

– Он начал мне угрожать при первой же нашей встрече.

– Мммдааа, – задумчиво протянул Вил. – Но точно ли это может послужить поводом признать врагом кого бы то ни было?

– Я – богиня. Я всё ещё богиня. Да, я умру, я утрачу свою божественность и буду никем. Но сейчас я всё ещё божество. И никто не смеет мне приказывать или грозить. Он вел себя глупо, что непростительно существу, что намного старше всех богов и самой Земли! Вот скажи мне, кто ты?

– Я – тот, кто желает блага всему живому. Только блага! Я – сторонник поиска знаний, науки, цивилизованного образа жизни, всего, что делает жизнь так называемого низшего мира комфортнее и благороднее. И я не считаю, что миры, которым я покровительствую, заслуживают определения – низшие. Почему они – низшие? Низшим может быть этаж, потому что он находится под другими этажами, но мой мир как раз ни под кем не находится. Так что это определение совершенно неверное. Я зову его – мир Живых, и даже Князь Котла, с которым мы так часто спорим по тому или иному поводу, согласен с таким названием!

– А Высший Мир, конечно, могила, – язвительно добавила Нана.

Вил засмеялся:

– Нет, конечно, тут я не согласен с Князем Котла, ведь могила – это на самом деле место для умершего тела, что не дышит и не подаёт никаких признаков жизни. Я зову их – другие.

– Ты их ненавидишь и тоже хочешь, чтобы я не имела с ними дела? – набычилась Нана. – Ты надеешься отговорить меня от того, чтобы я участвовала в организации войны между людьми и демонами? Я буду делать то, что посоветовали Высшие Силы! От них исходят флюиды сильной любви, значит, они правы и я доверяю им! И я приложу все усилия, чтобы эта война была! Я не позволю, чтобы смертные превратились в фаги и стали преследователями несчастных дэвов!

– Позволь тебе сообщить, Иштар, что в этой точке бытия существуют места, где народ дэвов недосягаем для влияния фаги и демонов.

– Неужели?

– Поверь мне, это так, ведь ложь отвратительна для меня, а говорить правду мне сладко и приятно!

– И что же это за места?

– Одни из лучших мест в Сущем. Его обитатели ведут совершенный в нравственном отношении образ жизни, а цивилизация их достигла наивысшего развития, что не может не радовать моего сердца. Я лично люблю там бывать, когда испытываю потребность в моральном отдыхе.

– Может быть, у них там все идеально, как в мире фаги? – с долей насмешки в голосе проговорила Нана.

– Я вижу, ты скептически относишься к моим словам, дорогая Иштар. Но, тем не менее, я уточню кое-что: от мира фаги этот мир отличает, во-первых, тем, что он населен дэвами и ещё кое-какими разумными существами, а не фаги; во-вторых, в этом мире водятся живые растения и животные.

– Ого, это уже интересно! Признаться, в мире фаги меня ужасали эти искусственные ёлки и водоросли с рыбками-голограммами.

– Это все, что тебя отвращало от мира фаги?

– Разумеется, нет! Эта их жизнь в башнях, под потолком, не под небом… Хотя, если ты смертный, вероятно, тут есть свои плюсы: по крайней мере, с помощью механизмов возможно регулировать жару, холод, влажность воздуха. В принципе, это комфортно.

– Значит, тебя отвращало только искусственная растительность и животные– голограммы?

– Пожалуй, да. А в общем, все остальное неплохо, как временный вариант.

– То есть, ты была бы не против пожить в таком мире временно?

– Да. До тех пор, пока я не настроилась бы на готовность навсегда уйти в Высший Мир. А как называется тот мир, о котором ты мне рассказываешь?

Она не успела дождаться ответа.

Где-то в вышине непроницаемого купола вспыхнул яркий свет и она услышала голос Шивы, звавший ее.

Вил исчез, растворившись в воздухе, но Нане было не до него. Она подумала, что вот сейчас придется давать отчёт Шиве, с кем это она разговаривала, объясняться, но вышло все иначе.

Она переместилась во дворец Шивы, где уже находились все посвященные, отходившие ото сна, зевающие, протирающие заспанные глаза. Шива помог им взбодриться:

– Сегодня мне, Гермесу и Эрешкигаль удалось всего за несколько часов заселить все биологические тела, лишенные душ, душами демонов. Все до одного. Молящиеся, наконец, подсказали нам способ. Я скажу больше: война уже началась. Пока это лишь незначительные очаги, но теперь и стараний не надо прикладывать, чтобы вспыхнул мировой пожар, что не погаснет до тех пор, пока наши потенциальные враги не превратятся в привидения!

– Ну, вот и все, – проговорила Нана. – Значит, теперь нет сомнений, что Молящиеся станут нашим тылом, а значит, бояться нечего… Свершилось то, что должно было свершиться и кто бы что ни говорил – это справедливо!

КОНЕЦ