Текст книги "Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 44 страниц)

– Допустим. Но ведь есть такого рода сумасшедшие, которым всё удаётся. Есть сумасшедшие и среди богов, и среди людей, внедряющие в жизнь самые сумасшедшие идеи. Вот и меня интересует: как он переманил на свою сторону Власти, Силы и Крылатых? Он пошёл по схеме твоего сына, который ещё раньше убедил Власти и Силы служить ему?

– Схема тут одна: впечатлительность этих творений. Ты же помнишь, как боги во главе с Зевсом созидали Властей и Сил. Чтобы это были настоящие исполнители, а не просто биороботы, их наделили эмоциями и одна из эмоций, самая сильная должна быть именно впечатлительность. Рассчитывалось, что это чувство послужит безграничному восхищению богами, фанатичному кумирству, восторгу, преданности. И поначалу это отлично работало. Но оказалось, что именно впечатлительность и послужила их неверности. Просто нашёлся тот, кто вызвал у них большее восхищение – и они уже на другой стороне. Стоило всего лишь отменить человеческие жертвоприношения и ещё кое-какие мерзости, на которые их прежние хозяева смотрели сквозь пальцы – и вот они уже служат другому господину. Когда Бог созидал Посланников, он также был вынужден привить им впечатлительность. Вот из-за этого и потерял их треть.

– Эту историю я знаю. Это сделал Свет, очевидно, уболтав этих впечатлительных созданий речами о свободе, достоинстве и несправедливости их творца.

– А хочешь, я скажу тебе, кто уболтал Света, убедив стать бунтовщиком?

– Неужели тут тоже приложил старания наш неугомонник?

– Повторяю: он очень сильно обиделся, что ему не дали статус бога. И, поскольку Властям, Силам и Посланникам было строго-настрого запрещено разговаривать с кем бы то ни было из бывших богов, кроме Света и меня, он через Света и начал действовать. Всё встречался тайком с мальчишкой и заражал его мозг безумием, революционными идеями. Даже обнаружил в нём слабое место: гордыню. Он и научил Света, что требуется говорить Посланникам, чтобы вызвать их интерес к себе. Прометей всегда был речист и темперамент его подобен тысячам ураганов.

– И такая же сила духа, – задумчиво добавил Уран-Ану.

– Да, сила духа безумца. Даже у смертных случается такое сумасшествие, когда безумец не ощущает физических страданий. Вот и Прометей, прикованный к скале, только поначалу испытывал невыносимые муки. А после им овладело спасительное безумие, что помогло ему вытерпеть всё.

– Похоже, Зевс совершил ошибку поступив с ним честно и за его ложь о возможном сыне от Фетиды, что станет сильнее отца, позволил ему остаться бессмертным и вместо него умереть кентавру Хирону. Просто не позволили бы ему принимать амброзию ещё некоторое время – и бунтовщик попал бы в цепь смертей и рождений, как обычный смертный.

– И не был бы угрозой для всех богов, – добавила Метида.

– Но тебе-то бояться нечего, не так ли?

– Не так. Я мать божества, разочаровавшего его также, как Кронос и Зевс, да и Свет тоже.

– Неужто он надеялся и на Света? И каковы были надежды?

– Когда на сторону Света перешли треть Посланников, Прометей верил, что они и их предводитель встанут на службу людям, станут совершать невероятно красивые поступки на благо человечества, чем впечатлят всё небесное войско и те также пойдут под начало Света. Будет захвачена власть над миром и тут он, Прометей, и получит статус бога прогресса и покровителя людей. А Свет возьми, да и исполни все его мечты наоборот… У Прометея ведь всегда так выходило: пытался вытащить в боги человеческий род, а в результате кидал его в ещё большее болото. Ну, ты знаешь, что наворотил в этом мире Свет. Недаром смертные называют его – Демон, как будто сущность демона его собственное имя.

– А что твой сын? Так и считал Света главным бунтовщиком или понял, чьи уши торчали за этим делом?

– Да, он очень быстро всё понял.

– А что Прометей? Был ли наказан твоим сыном?

– Прометей, видимо, был не готов снова нести ответственность за свои деяния и проявил поразительную расторопность. Он бегал от преследования из вселенной во вселенную, там, где правили пантеоны, не попавшие в Тартар и проявлял такие чудеса хитрости, что оказался неуловим до тех пор, пока мой сын не оказался в Хаосе…

– Чудеса хитрости? Где же они были, когда он болтался прикованный к скале? Откуда могла у него взяться хитрость?

– Его натура загадочна даже для меня.

– А где же теперь его убежище?

– В таком же небесном бункере, как и у меня.

Уран-Ану нахмурился, между его бровей пролегла складка озабоченности и досады.

– Я стал плохим хозяином неба, что так плохо знаю то, что происходит в его сфере? Непонятно кто строит мелкие райки над Землёй, а я почему-то об этом узнаю по случаю. Видимо, на уменьшении чувствительности к происходящему в атмосфере сказалось моё длительное проживание среди смертных.

– Но ведь это не самый худший вариант, не так ли, бог неба? Мне ждать твоей мести за это?

Уран-Ану пристально посмотрел в лицо Метиды.

– Послушай, богиня мудрости. Месть я считаю чем-то весьма непрагматичным после того, как узнал о том, что наше бессмертие не безгранично. У меня есть цель: возглавить все пантеоны богов, даже разделив власть с другими несколькими богами и элитой, вернуть на службу богам небесное войско, обрести миллиарды адептов, которые наделили бы меня и других богов колоссальной силой, чтобы нам не был страшен неизбежный уход в Хаос, выйти из Хаоса и снова вернуть себе всё: бессмертие, власть, могущество, способности. А главное, приобрести то, что мы раньше не имели – возможность распоряжаться своей судьбой. И ради этой цели я готов быть гибким, как змея, быть всепрощающим, отключить эмоции и жить одним разумом. Метида, ты понимаешь, что твоя безопасность зависит только от меня. Какой бы великой власти я бы ни добился, я не могу выдать тебе индульгенцию, не смогу и защитить от такого огромного количества желающих отомстить тебе. Но не указать твоим недоброжелателям твоё убежище в моих силах. Более того, даже если кто-то случайно узнает о нём, я сумею запутать небесные ходы, чтобы оно стало недоступно. Как ты считаешь, это стоит того, чтобы в благодарность ты стала пособницей моим замыслам?

– Я всё-таки богиня мудрости и мне не подобает сотворить такую глупость, чтобы сказать «нет».

– Фемида лелеет надежду поймать тебя, подвергнуть пыткам и заставить признаться в том, как твой сын обрёл влияние на Властей и Сил, – усмехнулся Уран-Ану. – Теперь мне это известно: всего лишь хорошее убалтывание весьма впечатлительных существ. Что ж, теперь надежда только на хорошо подвешенные языки моих сторонников, не так ли?

– Полагаю также, ещё на количество и силу сторонников.

====== Часть 49 ======

– У меня есть к тебе ещё один немаловажный вопрос, Метида, – произнёс Уран-Ану. – Скажи, как ты сумела обустроить себе такое надёжное пристанище в небесных сферах, тогда как другие раи рассыпались в прах, даже рай Тримурти? И как сумел обустроить себе такое же убежище Прометей?

– Мой сын в Хаосе, но миллиарды его адептов всё ещё молятся ему, – проговорила Метида. – И, как богиня Аллат, я могу пользоваться частью силы энергий этих молитв. Вот этими силами и был мною построен этот раёк.

– Аллат?.. Где-то я слышал это имя…

– До того, как Бог стал властителем мира, я действовала и в некоторых других не очень кричащих о себе пантеонах, так, на всякий случай, как всякая сильная и разумная богиня. Вот и пригодилось. Эту же энергию этих адептов Посланники собирают и для Прометея – вот и у него появилось убежище.

– Каким же образом общаетесь вы с ним? Вы впускаете друг друга в свои святая святых?

– Нет, я бы не рискнула ни впустить его сюда, ни явиться на его территорию. Опасаюсь оказаться в ловушке. Мыслеформа, телепатия – и никакого другого контакта.

– Он недоброжелателен по отношению к тебе?

– Как и ко всем другим богам.

– Тем не менее, он контактирует с тобой?

– Думаю, у него происходит то же, что и у меня: тоска одиночества. Лучше уж говорить с врагом о своей вражде, чем слушать безмолвие.

– Но у него есть небесное войско.

– Видимо, они не удовлетворяют его потребности в общении. Не обо всём подряд можно говорить со слугами, не всё выскажешь им, что накипело.

– Значит, с врагом это более возможно, распускать язык?

– А почему бы и нет, на кого ещё излить жёлчь, как не на врага. Кстати, благодаря нашему общению с ним мне стало кое-что доступно: портал, позволяющий мне видеть его обитель даже через непроницаемый купол и облако, находящиеся там постоянно.

– Как такое может быть?

– О, это была долгая и кропотливая работа, но принцип здесь один: просто ищешь слабую точку в энергетическом покрытии среди миллиардов точек… И однажды находишь, не без чутья богини мудрости, разумеется.

– Это доступ к его тайнам…

– Ему некому высказывать их вслух. Они в его голове. А до мыслей другого божества, которые оно не собирается выпускать наружу, ещё не добирался никто.

– Ты могла бы показать мне его убежище изнутри?

Метида кивнула головой и провела ладонью в воздухе круг, который приобрёл сначала серое, потом чёрное, затем белой очертание, а после перед изумлённым взором бога неба открылась картина. Белоснежный дворец с резкими прямыми линиями, такой же белый каменный настил вокруг него. Затем дворец как будто частично растаял в воздухе и уже стало возможно увидеть то, что происходило в нём.

Перед взором Урана-Ану предстал огромный зал, с мраморными колоннами и обстановкой, чем-то напоминающей ту, что обычно царила во дворцах на Олимпе. Затем появился сам Прометей – в чёрный широких одеждах, длинные рыжие взлохмаченные волосы лежали на широких плечах, серые треугольные глаза его были наполнены злостью и тревогой, тонкие брови озабочены сведены к переносице.

Оказалось, что он был не один, а в обществе красивой женщины, облачённой в серебристое платье. У неё были тёмные волосы, нечёсаные, как будто она только что поднялась с постели и не успела привести себя в порядок и такие же, как у Прометея, серо-свинцовые глаза. К своему изумлению Уран-Ану узнал в ней Фемиду. ” – Богиня правосудия контактирует со своим сыном? – подумал он. – Что ж, вроде, после того, как его освободили от цепей и до начала сумерек, он находился с матерью в мире, хоть она и засудила его. Почему бы им сейчас не возобновить отношения?»

Но Фемида вдруг произнесла:

– Что нужно тебе от меня, сын мой, что твои слуги подняли меня с постели и притащили сюда силой?

Складка между бровей титана усилилась, глаза как будто сделались темнее:

– Что может быть нужно от богини правосудия тому, кто знал одну лишь несправедливость? Конечно, справедливого суда.

– Неужели твоя мятежная душа так не обрела покоя, Прометей? Мне известно от богини Гекаты о твоих похождениях во время сумерек, я знаю и о том, что ты снова и снова предавал нас, что это ты скрывал побег Метиды и её сына, их укрытие, что стал причиной нашего падения из-за этого. И это мой сын! Сын той, что ненавидит предательство больше всего!

– Но боги предали меня ещё раньше. Я знаю, они все боялись меня. Их пугал мой потенциал, сила, что способна вырваться из меня. Именно поэтому они мешали моему росту и развитию. Ещё со времён Кроноса…

– Кронос позволил тебе быть богом человеческого прогресса!

– И не позволил развивать прогресс дальше примитивного скотоводства и земледелия! Кто бы признал божество, которое чему-то обучило людей и не пошло дальше? Такой бог мог быть забыт со временем!

– Ты мог бы найти другое применение своим силам.

– Зачем, если я уже нашёл себя? Потрать я время и силы на поиск себя и найди я другое занятие, мне бы тут же перекрыли все пути! Я всегда был изгоем, я был причиной зависти и ненависти богов!

– Прометей, я твоя мать и знаю тебя хорошо, каким ты был. Это ты завидовал всем подряд, чужие таланты не давали тебе покоя. Любое яркое выдающееся божество, у котрого проявлялись способности, становилось причиной твоей неприязни и враждебности. Зависть настолько разъедала тебя, что ты ступил на путь безумия и страданий…

В треугольных глазах Прометея загорелся огонь гнева.

– Неправда! – прокричал он, сжимая кулаки. – Мне нет причины завидовать никому, потому что я всегда был выше на голову всех богов, во всех смыслах выше! И сила моего духа тому свидетельство или вы все этого не поняли за те века, что я был прикован к скале?!

Он поднял руку, на запястье которой было металлическое кольцо с куском скального камня:

– Вот, эта память не о моих страданиях, а о моей победе над всеми вами! Уже тогда я победил. Но, как победитель, я не собираюсь вас миловать. Теперь суд будет над вами, за все ваши несправедливые и жестокие деяния!

– Ты считаешь себя богом над богами?

Глаза Прометея зловеще сощурились:

– Нет, я не желаю быть богом! Я не один из вас! Я – Человек, такое имя я взял себе и считаю, что у меня сущность человека. Не жалкого смертного, нет. Я – образец того человека, которым однажды станут все те, кого вы зовёте смертными. Ваша сила в избранности, а наша, человеческая сила будет в разуме.

– Ты же знаешь, что и боги тоже умрут.

– Но ведь не навсегда. Я знаю, о чём все вы грезите: снова вернуть себе власть над миром, заставить людей питать вас молитвами, набраться как можно больше сил за счёт них, уйти в Хаос и вернуться и снова стать богами. Но я вам не позволю. Вам не будет молиться никто!

– Ты хочешь отомстить?

– Я хочу всех вас судить. И заставить выполнить свой долг. Люди веками работали на вас, как рабы, питая вас молитвами и жертвоприношениями, а в благодарность получали от вас лишь беды и унижения. Пришла пора богам поработать на людей.

– Что ж, если учесть, что ты сумел взять под своё начало Власти, Силы и Крылатых, то у тебя есть такая возможность – превратить богов в рабов. Но ведь и у богов осталась их колоссальная сила. Неужели ты считаешь, что боги просто так сдадутся, покорятся?

– Нет, я слишком хорошо знаю вашу злобность и упрямство. Я тоже думал над этим. Если повторить сценарий сына Метиды, то есть, сковать цепями всех богов и швырнуть в Тартар, а потом достать только тех, кто может служить поставщиком ресурсов для смертных и взять с них клятвы, что они будут служить людям и не восстанут против нового порядка, то тут может быть много неувязок. Тех, кого оставят в Тартаре, могут снова освободить Молящиеся Сами Себе, если уж сделали это однажды. Или те, кого выпустят, хоть и дадут клятвы смириться, а всё-таки придумают, как клятвы обойти и перехитрят моё войско, чтобы выпустить заточённых в Тартаре. И, к тому же, небесное войско больше нет возможности питать амброзией, не знаешь, когда придёт конец им, а значит, и силе. Нет, нельзя рассчитывать на одну только силу. Но ты не зря дала мне имя Прозорливец. Поэтому я решил внедрить всем богам чувство вины, которое и сделает их рабами людей. И ты мне в этом поможешь.

– Ты уверен?

– Да, потому что я начну с тебя. Ты богиня правосудия и обязана быть справедливой. Ты станешь судить богов, которых я буду приводить к тебе на суд. И это ты вынесешь им приговор – отдать то, что должны людям.

– Если бы боги были в чём-то виновны, я настояла бы на суде уже давно.

Прометей склонился над ней. Лицо его сделалось невероятно бледным, а в глазах появилось бешеное негодование.

– Боги не виновны? – сдавленным от ярости проговорил он. – Если даже отставить в сторону потопы, которые устраивали боги, чтобы удовлетворять свой гнев и мстительность, губя множество жизней, даже если взять отдельные случаи жестокости и беспощадности, то надо не иметь сердца, чтобы назвать богов невиновными! Вспомни-ка случай, как Аполлон и Артемида расстреляли из луков четырнадцать ни в чём неповинных детей Ниобы только за то, что она что-то там сказала о их матери, что им не понравилось! За слова! Только за слова!

– Слова словам рознь, – жёстко проговорила Фемида. – Смертные обязаны следить за тем, что говорят о богах, быть осторожны в речах. Таков порядок. Смертным об этом известно. Кроме того, оскорбления богини Латоны были сказаны царицей, а не какой-то там слабоумной рабыней, женщиной, имеющей вес в обществе, к словам которой прислушиваются, на неё равняются женщины низшего положения. И произнесла она скверну не в кругу семьи шёпотом, а публично и были те, кого её слова не возмутили. Аполлон и Артемида имели право наказать кощунницу!

– Тогда наказали бы лично её, за что же было убивать детей?

– Боги имеют право выбирать кару провинившимся. Таков закон. Дети Латоны не нарушили закона.

– Жестокость при Зевсе была законом…

– Но ведь дети Ниобы приняли мгновенную смерть, без мучений. Если их души были невинны, их ждал Элизиум и новое рождений. Было недопустимо, чтобы они и дальше росли с матерью-богохульницей, научились подражать ей оскорблять богов, этим бы они осквернили себя и понесли бы наказание и при жизни и после смерти. Так было бы лучше?

– Если закон богов допускал, что человек должен умереть всего лишь за острый язык и мнение о богах, которое, в общем-то, зачастую не являлось таким уж неправильным, то пусть бы умерла сама Ниоба, чтобы, как ты говоришь, не подавать детям плохой пример, хотя я не вижу ничего плохого в том, что человек говорит, что думает.

– Смерть от Ниобы никуда бы не делась, она была обязана быть сломленной страданиями ещё при жизни. А после отправиться на муки в Аид. Это тоже ты считаешь жестоким? Жестокостью было бы со стороны Аполлона и Артемиды, допустим, только ради забавы устроить охоту на невинных смертных детей, гнать их, как затравленных зверей, а потом лишить жизни. Вот это была бы жестокость, если бы кто-то из богов вздумал мучить смертных ради забавы, тогда я потребовала бы судить злобное божество. Но кто из богов убивал ради забавы, не только ради справедливого отмщения? Кто? Скорее на это способны твои любимые смертные! Вспомни, сколько зла совершили они друг другу просто так, по злобе! Сколько рабовладельцы истязали зависимых от них людей потому что получали удовольствия от страдания ему подобного! Сколько узников страдало в плену, в концлагерях, в лабораториях, где подопытными были люди, сколько голода и болезней было создано искусственно! Скажешь, боги в этом виноваты? И у людей нет своей воли и разума? Ведь они творили это не с какими-то враждебными ненавистными существами – с подобными себе!

Фемида говорила горячо и страстно, но у Прометея был пустой невменяемый взгляд, как будто он настолько не желал слушать аргументы матери, что отключил разум на время произношения её речей. В это время он напоминал осла, впавшего в ступор, когда это животное невозможно сдвинуть с места никакими побоями или лакомствами. Уран-Ану, наблюдая эту картину, сжал кулаки и по его прекрасному лицу заходили желваки.

Фемида также поняла, что слова её не дошли до разума сына.

– Я не буду судить богов, – проговорила она. – Не стану помогать тебе навязывать им чувство вины. Хоть пытай. Пытай свою мать. Никакие пытки не помогут мне отступить от моих принципов, от того, что мне дороже всего – закона!

Взгляд Прометея ожил и в нём заблестели злобные искры:

– Но ты ведь никогда раньше не знала пыток… Ты не знаешь, что это такое…

– Я знала мучения в Тартаре. Темнота, цепи, долгая неподвижность, тяжёлые сны. Если бы мне пришлось снова всё это пережить, я бы пошла даже на это ради моих принципов.

– Да, ради своих принципов ты пойдёшь на что угодно! Ведь это ты тогда приговорила меня к тому, чтобы к скале приковали меня!

– Ты предал богов и заслужил наказание! Но если бы ты тогда покаялся, а не был слишком горд, ты получил бы прощение быстро, тебя бы не опустили, прикованного в Тартар, если бы ты не разгневал Зевса, заявив, что знаешь, кто лишит его власти, но не скажешь об этом! Ты сам добавил себе страданий и мне тоже – за тебя! Я не умоляла тебя раскаяться? Вспомни, сколько твоих родных просили тебя не упрямиться, но кто же в силах сломить твоё упрямство!

– А вот теперь я проверю силу вашего упрямства, на сколько упрямы вы все! – прорычал Прометей. – И начну с тебя, новая олимпийская царица! – он ядовито засмеялся.

Плечи Фемиды напряглись, лицо уподобилось каменной маске. Она не промолвила в ответ ни слова.

– Ты останешься здесь, – продолжал Прометей, – в этом дворце, в моей обители. В этой комнате, из которой ты не ступишь и шагу. Тебя будут охранять мои воины. Охрана эта надёжная, советую не пытаться бежать.

====== Часть 50 ======

Где-то вдалеке послышались возбуждённые голоса и через несколько секунд в комнате появились двоей Сил, державшие за руки молодую богиню в зелёном сарафане. Каштановые кудри её были также взлохмачены, как волосы Фемиды, огромные ярко-зелёные глаза были полны ужаса. Прометей приказал отпустить её.

– Деметра, – обратился он к богине, – так получилось, что сейчас род твоей деятельности вышел на первый план, проблема продовольствия у человечества актуальна, как никогда. Так что мой суд, видимо, начнётся с тебя.

– Да в чём я виновата? – чуть не плача, ответила Деметра. – Почему у меня такая несчастливая судьба? Почему сейчас, когда я, наконец, воссоединилась с дочерью, мне не дают покоя?

Лицо Прометея посуровело.

– А почему вы, боги, всегда думаете только о себе и никогда – о людях? Ты ли думала о них, когда, горюя о дочери, лишила поля и сады урожаев? Думала ли ты о том, сколько людей страдало от голода, сколько умерло от недоедания?

– Если бы Зевс тогда поспешил вернуть мне дочь, этого бы не произошло!

– Зевс – бессердечный жестокий злобный демон. Его мы тоже будем судить. Но он сейчас не так важен.

– Что вам надо от меня?

– Признание твоей вины. Ты и Фемида будете находиться в плену до тех пор, пока богиня правосудия не раскопает все твои прегрешения до последнего, признает тебя виновной и вынесет приговор, что ты виновна в преступлении перед людьми! И тогда я приведу приговор в исполнение.

– И что же ты со мной сделаешь?

– Ты станешь на службу людям. Энергия плодородия, оставленная сыном Метиды, подходит к концу и требуется её пополнения. Человечество нуждается в продовольствии! Поэтому ты до самого конца своего бессмертия станешь выращивать хлеб, овощи и фрукты для людей. И не рассчитывай, что тебе, как прежде, будут молиться и приносить жертвы. Власть богов кончилась. Да её и никогда не должно было быть. Это боги предназначены людям на служение! Вы незаконно захватили власть над людьми и превратили в рабов тех, кому были обязаны служить. Но теперь всё встанет на свои места. Ты будешь кормить человечество!

– Человечество – это прорва! – крикнула Деметра. – Думаете, я не знаю, как смертные поступают с продуктами питания? Чтобы держать высокие цены на них, те, кто выращивает плоды и скот, уничтожает избыток продуктов! И всё это они объясняют системой экономики! Да как это возможно, это немыслимый грех – уничтожать то, от чего зависит твоя жизнь, питание – источник существования этих жалких созданий! Заканчиваются запасы энергии плодородия, ты сказал, Прометей? Да, быстро же всё закончилось! Им сколько ни дай – всё уйдёт, как в бездонную бочку! Они мучают сами себя своей глупостью и жадностью, как ты не понимаешь, что не боги теперь виной их страданий, а их собственная злобность, порочность, алчность и духовная грязь!

– Хватит, заткнись, – сквозь зубы проговорил Прометей, – не тебе судить человечество. Будут судить тебя, подумай об этом. А ещё лучше, подумай о своей вине перед людьми. Чем скорее ты её осознаешь, тем лучше.

– Я не буду рабыней смертных! – всё тело Деметры задрожало. – Боги людям не служат!

– Ну, ну, не будешь. Вспомни, как ты попала в Тартар. Тебя сбросили в одну бездну, а твою дочь Персефону вместе с её мужем Аидом – в другую. Ты лежала прикованная и страдала сама, да ещё и за свою дочь. Даааа, поистине, ты не из самых счастливых божеств… Но ты недавно воссоединилась с Персефоной, не так ли? И ты желаешь ей добра?

Деметра с тревогой посмотрела в лицо Прометея:

– Ты угрожаешь мне? Ты причинишь зло Персефоне, если я окажусь что-то делать для смертных?

– Но ведь ты же не откажешься? – взгляд Прометея уже приобрёл насмешливость. – Ты-то не моя мать Фемида, для тебя ребёнок дороже принципов.

Лицо Деметры сделалось невероятно бледным, она прижала руку с широко расставленными пальцами к груди и медленно осела на пол. Фемида приблизилась к ней и склонилась. Затем подняла лицо на сына.

– Прометей, – проговорила она стальным голосом, – на этот раз твои преступления превысили всё, что ты совершал!

– Не о моей вине думай, – ответил Прометей. – О её вине! Чем скорее ты разберёшься в её преступлениях против людей, тем скорее она облегчит себе участь и воссоединится с дочерью. А ты, Деметра, помогай Фемиде признать, что ты преступница. Постарайся вспомнить прошлое до мелочей, осознать в чём ты виновата и искренне признать свою вину. Искренне! Не вздумай меня обмануть, чтобы улизнуть. Я не так глуп, отличу притворство от искренности. Я отпущу тебя, но только под заслуженным бременем твоей вины. Оно должно быть таким, чтобы его невозможно было сбросить до конца бессмертия. Чтобы ты осознала, что его можно искупить только работой на людей. Усердной работой, без вознаграждения! Начинай уже сейчас самокопание, иначе, если ты всё затянешь, это может отразится на благополучии твоей дочери. Начинай! – резко крикнул он и, развернувшись спиной к богиням, покинул комнату, резко хлопнув дверью.

Деметра, уткнув голову в колени, громко и отчаянно зарыдала.

Портал потемнел и видение исчезло.

Уран-Ану оцепенел, потрясённый увиденным и услышанным.

– Кажется, у богов серьёзные проблемы, – проговорил он. – Да нет, не кажется. Это всё очень серьёзно! Он похитил Фемиду и Деметру. Но ведь силы одной Деметры не хватит на то, чтобы прокормить миллиарды дармоедов, целенаправленно уничтожающих то, что их питает! Значит, логично, что он может забрать в плен и других богов земледелия или покровителей скота. И одна из богинь плодородия – моя дочь, моя малышка Нана. Но она в надёжных руках Вишну, если маргинал Прометей покусится на её свободу, его армия будет иметь дело с армией Тримурти. Хоть он и безумец, но даже он поймёт, что нерационально рисковать армией ради всего ещё одной богини, пусть даже отвечающей за продовольствие, да к тому же более слабой по части проращивания плодов, чем Деметра. Насколько мне известно, из всех богов, отвечающих за аграрную сферу, Деметре равных нет. Кто знает, может, она одна и справится, прокормит целую планету, с её-то мощью, а других богов плодородия ему похищать не придётся, особенно мою девочку? – Урана-Ану развёл руки в сторону. – Я, кажется, рассуждаю, как эгоист, который думает только о том, чтобы беда не коснулась его ребёнка, а не о том, как помочь тем, кто уже в беде… Ведь это неправильно – оставить в беде Фемиду и Деметру, следует подумать, как их выручить и как остановить этот беспредел: похищение богов! Ну, допустим, Деметра прокормит одна весь земной шар, так кто ещё потребуется этому негодяю ради того, чтобы и дальше обеспечить жизнедеятельность дармоедов-смертных? Боги здоровья? Аполлон из олимпийцев, Исида и Сехмет из пантеона Амона, Гула из месопотамского пантеона? Кто ещё? Кто?..

– Ты, – произнесла Метида.

Уран-Ану напрягся и его голубые глаза впились в лицо богини мудрости.

– Воздух важнее пищи и здоровья, – продолжала она. – Ты и есть хозяин воздуха. Мне довелось видеть и слышать через портал, как небесные воины Прометея докладывали ему о том, как ты требовал, чтобы они перешли под твоё начало, угрожая, что наделаешь дыр в небесном куполе и это станет причиной гибели людей. Прометей был в ярости. Он тогда сказал: старик Уран слишком опасен, чтобы быть свободным. Он давно планировал поместить тебя туда, где сейчас находятся Фемида и Деметра. Но с тобой постоянно находился рядом кто-то из правителей Тримурти. Ты в опасности, бог неба.

– То есть, отныне, чтобы не попасть в лапы к этому преступнику, я должен постоянно пребывать в обществе кого-то из правителей Тримурти?

– Думаю, что и это однажды не поможет, он придумает какую-то хитрость, чтобы ты был похищен.

– Или начнёт шантажировать меня моим ребёнком, как несчастную Деметру. Просто обманет самого Вишну – и утащит Нану в свою берлогу. От него можно ожидать чего угодно после того, как он сумел заставить служить себе всё небесное войско.

– Послушай моего совета. Я дам тебе убежище в моей сфере. Останься здесь. Прометей окажется в замешательстве хотя бы на некоторое время, не в состоянии понять, куда делся бог, которого он собирался похитить. Тогда ты отведёшь опасность и от своей дочери. На время. Но сейчас это самое важное – выгадать время. Кроме того, я обеспечу тебе открытие портала в убежище Прометея и ты сможешь кое-что узнавать о его планах.

– Благодарю, Метида! Пожалуй, у меня нет другого выхода, как воспользоваться твоим предложением, богиня мудрости. Я буду тебе признателен за помощь.

– Я могу рассчитывать, что эта помощь зачтётся мне?

– Разумеется. Но достаточно ли надёжен твой рай? Не могут ли небесные воины ворваться сюда, прибрать меня, да и тебя наказать за помощь мне? Ты рискуешь?

– Не очень. Небесные воины уже пытались ворваться сюда, чтобы и меня забрать в убежище своего господина. Не один раз. Прометей не возражал бы попользоваться и моими умениями и советами. Я владею редкими и полезными знаниями, у меня особенно развит дар внутреннего виденья, больше, чем у многих богов. Кроме того, я умею собирать мощную энергию молитв адептов моего сына, ушедшего в Хаос, которая укрепляет защиту моего рая и может накапливаться на всякий случай. Прометей горел желанием, чтобы я отдавала эту энергию ему.

– Энергию молящихся людей?! Но ведь Прометей против поклонения смертных богам. А тут не побрезговал бы намоленной энергией, да ещё и богу, которого уже не существует в этом мире?

– Я тоже спрашивала его об этом. Он ответил тогда: ” Ну, если этих безумцев невозможно пока привести в чувства и отговорить молиться тому, кого нет, так пусть энергия их молитв хотя бы помогла моим замыслам. Я бы укрепил и расширил темницу для богов, которых собираюсь судить.»

– Темницу для богов? До чего дошёл его безумный разум! Дааа, видимо, мне придётся остаться здесь ещё для того, чтобы как можно больше узнать о его затеях. И избавить от нападения твой рай, так, для перестраховочки. А то мало ли что задумает этот безумец и хитрец в одном лице. Я запутаю небесные ходы к твоему раю – пусть хоть один небесный воин или сам Прометей найдёт сюда путь! Но мне непременно нужно предупредить Вишну, чтобы он не отпускал Нану ни на шаг от себя. Я пошлю ему мыслеформу немедленно!

– Если ты сделаешь это для Вишну отсюда, из рая, вибрации твоей мыслеформы может уловлена кем-то из небесных воинов. Лучше предай её Шиве – с его третьим глазом он может уловить посланные мысли богов без риска, что их движение обнаружит кто-то.