Текст книги "Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)"
Автор книги: Динна Астрани
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 44 страниц)
– Думаешь, я слишком глупа?
– Золотая середина. Без крайностей. А то у нас в пантеоне говорят: конец – это начало. Намудрить сверх меры – совершить глупость.
– Но у вас в пантеоне много мудрецов!
– И они не главные боги. Правда, могущественны, но ни один из них не стал господом богом из Тримурти! – лукаво улыбнулся Мохан.
– То есть, ты не назвал бы мудрецом и себя?
– Какая хитрая, ловит на слове! – всплеснул руками Мохан. – Я – исключение, я способен быть мудрым в такой степени, чтобы быть господом этого мира, а не остаться просто в звании мудреца!
– Тогда ты такое же счастливое божество, как и я. Многие завидуют на мою судьбу. Только я сделала глупость сейчас, позавидовав на скромность и застенчивость Гаятри. Мне подумалось, вдруг она более хорошая, чем я.
– За века мы так и не сумели достаточно понять друг друга, чтобы судить о том, кто лучше кого.
Эта последняя фраза Мохана и побудила Нану прибегнуть к вину истины. За века боги так и не познали друг друга, почему бы этому не произойти сейчас? Напрасно, что ли, Дионис изобрёл такое чудное вино?
Она приняла пилюлю Гекаты и снабдила ею Эрешкигаль и вдвоём они ожидали прихода богинь из другой вселенной.
И вот они явились.
====== Часть 39 ======
От них веяло праведностью и правильностью и Нане снова сделалось не по себе, да и Эрешкигаль как-то беспокойно задвигала руками.
Они обменялись любезными приветствиями и улыбками и расселись за стол.
Поначалу между богинями царило какое-то напряжение, пытались вести беседу в слащаво-приторном русле, осторожно подбирая слова, не менее осторожно задавая вопросы, ничего не имеющего общего с неудобными.
И Нана, то и дело бросая мимолётные взгляды на Гаятри, ощутила, как снова едва удерживает слёзы. Вживую эта богиня выглядела ещё очаровательней в своей добродетельности и скромности и Нане помнИлось, что, должно быть Гаятри более достойна любви Вишну, чем она, Инанна-Афродита. От этого стало больно, как будто внутри кололо жёсткой щёткой. Она собрала всю волю в кулак, чтобы снова не разрыдаться. Она уже опозорилась перед Моханом со своими слезами, не хватало ещё осрамить себя перед этими малознакомыми богинями, такими важными, серьёзными, правильными и мудрыми!
Облегчение наступило только тогда, когда гостьи, наконец, попробовали сладости на столе, запивая их сливками и соками. Через несколько минут после этого у них начали блестеть глаза, расслабляться мышцы на лицах, манеры стали раскованнее.
Даже в коровьих глазах Гаятри появилось что-то шальное, её длинные густые ресницы игриво захлопали, на нежных полных губах заиграла совсем не застенчивая улыбка. Неожиданно она повернула к Нане сильно разрумянившееся лицо и спросила:
– Дорогая, а что бы ты могла рассказать о царе вашего пантеона, Зевсе? В книге Шивы на живой картинке он показался мне таким прекрасным, могучим, властным, очаровательным в своей грозности… И одновременно в нём столько нежности, столько ласки…
Нана едва не расхохоталась от неожиданности. Так вот кто вызвал интерес у этой скромницы! Кто бы мог подумать, что такая робкая и стеснительная особа вдруг обратит внимание на свою полную противоположность: мужчину, перед которым утрачивали бойкость даже более разбитные женские божества.
Богиня Майя вдруг громко фыркнула. До сих пор она старалась как можно меньше произносить слов, только широко натягивая деланную улыбку на рот. Её чёрные, как ночь, глаза, казалось, слегка косились и в их глубине сверкали злые искорки. Но капли вина Диониса, очевидно, сделала своё дело и она заговорила:
– Зевс! – она снова презрительно фыркнула. – Что можно сказать о нём, кроме того, что он ещё порочнее, чем все боги его пантеона! И вот, началось разложение и у нас после этих ваших разводов! – она окинула раздражённым взглядом трёх богинь из Тримурти. – Нет чтобы оставить всё как есть, так нет же, всё надо сделать по-своему! Вот вам пожалуйста: наших богов уже потянуло к олимпийским богам! Лакшми уже поселилась у них, Гаятри заглядывается на их бывшего порочного царя, Вишну женится на их богине, которая, к тому же, действовала также в диком месопотамском пантеоне! Что будет, когда он приведёт её в наше общество?! И это один из лучших богов!
– Да петух он напыщенный, этот Вишну! – выпалила Сарасвати. У Наны и Эрешкигаль от удивления отвисли челюсти. Они ожидали услышать откровение от богинь Тримурти, но кто бы подумал, что слишком быстро всё зайдёт так далеко! А Сарасвати продолжала:
– Чем это он лучший? Скажем прямо, он проспал этот мир, продрых в нирване, пока смертные плодились, как блохи и окончательно загадили экологию хотя бы в нашей вселенной. Да, они загадили весь мир, но наша вселенная теперь напоминает помойку. Куда смотрел Нараяна, а? А где были два других Тримурти? Всё аскезы, да медитации, а грязь теперь не разгребёшь. Так что теперь сетовать, что Вишну женится на богине из другого пантеона? Хорошо ещё, что на этой добродушной безобидной простушке, – она небрежно махнула в сторону Наны, – а не на какой-нибудь Деметре.
Нана не обиделась за то определение, что дала ей Сарасвати. Её вполне устраивало, когда кто-нибудь считал её глупее и слабее, чем на самом деле, не воспринимал всерьёз. Это давало больше воли и избавляло от излишней ответственности. Но её поразило, почему у Сарасвати оказалось такое отторжение по отношению к Деметре, которую Нана считала спокойной и интеллигентной. Нана спросила Сарасвати, что той не нравится в Деметре.
– Как что! – лицо богини мудрости и искусства даже исказилось от возмущения на вопрос богини любви. – Неужели не понятно? Не пристало богам заниматься шантажом, разве что это какие-то низкие боги, мало чем отличающиеся от демонов!
– Шантажом? – удивилась Нана. – Ого! Я что-то не знаю о богах своего пантеона? Третий глаз Шивы видел что-то больше? О каком шантаже ты говоришь?
– Как о каком!!! – раздражение Сарасвати от недогадливости «добродушной простушки» явно нарастало. – Я понимаю, что она была огорчена тем, что судьбой её дочери распорядились помимо её воли, но при чём тут несчастные смертные? Почему она отыгралась на них, лишив их урожаев, продовольствия, требуя, чтобы ей вернули дочь?
– А что же ей оставалось делать, не драться же ей с Зевсом врукопашную, чтобы добиться от него желаемого, – пожала плечами Нана.
– Морить смертных голодом тоже не выход! – заорала Сарасвати, хлопнув ладонью по столу так, что посуда задрожала. – Мало того, что она шантажистка, так в ней нет и капли человеколюбия!
– Ты рассуждаешь о человеколюбии прямо как Прометей, – осторожно заметила Нана.
– А мне и вспоминать противно, как я была смертной, – заметила Гаятри, допив сливки из своей чашки, и наливая себе сок из золотого кувшина, усыпанного изумрудами. – Счастье женщины зависит от её поступков! – Гаятри подняла вверх пальчик. – Если она заслужит счастье, то имеет на него право. Вот когда я была простой смертной пастушкой, я уже тогда знала, что надо вести себя очень хорошо, стать лучшей из женщин, чтобы в твоей жизни произошло что-то из ряда вон выходящее и твоим мужем стал не какой-нибудь задрипанный пастух, а кто-то повыше. И вот, моим мужем стал сам Брахма! Правда, – голос её вдруг слёзно всхлипнул, – он не оправдал моих ожиданий. Я сделала всё, чтобы доказать, что я лучше Савитри, чтобы Брахма сделал меня либо единственной женой, либо, на худой конец, главной. А он не сделал! – из глаз богини ручьями полились слёзы.
– Аааа, так вот чего ты добивалась все века нашего совместного проживания! – зло сузила глаза Сарасвати. – Значит ты, голубушка, всё это время пыталась меня подсидеть! А притворялась, что тебе нравится мне подчиняться, уступать и признавать моё главенство!
– Я хотела продемонстрировать Брахме свою кротость и покладистость! Я надеялась, что он это оценит и на фоне твоей строптивости и упрямого характера я буду смотреться особенно привлекательно, разительно отличаясь от тебя!
– Да вы обе были Брахме не нужны, – вставила Парвати. – Он даже не расстроился, когда вы его выгнали!
– Можно подумать, Шива сильно расстроился, что ты его оставила!
– Может и не расстроился. Зато я теперь имею возможность обрести новую любовь и эта крошка мне поможет, правда? – широко улыбаясь, обратилась Парвати к Нане и вдруг совершенно бесцеремонно ущипнула её за щеку.
” – Мощное, однако вино истины у Диониса! – подумала Нана. – Какие-то капли, а вот как этих праведниц понесло. Ладно, смирюсь с их распущенным поведением, лишь бы их нутро понять. А не спроста эта Гаятри меня напрягла… Тихоня своего не упустит. Вот такая высмотрит мужчину, наметит его себе в мужья, любой ценой будет находиться с ним рядом, даже прислуживать его жене станет, лишь бы доказать мужчине, что она лучше его жены и привлечь его к себе. Не даром я почувствовала, как она опасна. Но что это было за наваждение, что я приревновала к ней Вишну и пустила слезу? Она на самом деле ему неинтересна. Да она же скучна в своей скромности и застенчивости, когда трезва. Вишну любит общение с женщиной и откровенность, а эта только мычать и сумеет.»
– Значит, ты пыталась меня превзойти и возвыситься надо мной, а то и вовсе забрать у меня Брахму! – Сарасвати всё больше кипятилась. – Это в благодарность за то, что я тебя пожалела, потому что ты была такого жалкого происхождения и сама была такой жалкой, когда валялась у меня в ногах! Я тогда подумала: «На фоне этой убогой я буду выглядеть особенно величественной и восхитительной, пусть она всегда будет рядом, чтобы Брахма мог сравнить, какая я мудрая, талантливая, да ещё и великодушная, потому что позволила остаться этому ничтожеству, а не уничтожила её! Кто знает, может, я и добилась своего, если Брахма всё-таки не сделал тебя не только единственной, но и главной женой!
– Так вот оно, твоё фальшивое великодушие! – воскликнула Гаятри. – Ты лицемерка и всё твоё снисходительное отношение ко мне являлось всего лишь корыстным помыслом показать себя в выгодном ракурсе!
– А у тебя не так? Ты-то призналась, что хотела доказать Брахме, что ты лучше меня, лживая скромница!
Эрешкигаль, до сих пор не проронившая ни звука, вдруг подала голос:
– Они ещё подерутся, эти правильные во всех отношениях особы.
Сарасвати и Гаятри, несмотря на воздействие вина истины, как будто опомнились и умолкли, сурово глядя друг на друга исподлобья.
Глаза Парвати сделались совершенно пьяными, как будто она выпила бокал вина истины, а не проглотила несколько его капель. Она повернулась к Нана и произнесла:
– Я очень хочу замуж. Я не глупа и понимаю, что для того, чтобы брак стал удовольствием, а не вечным поводом раздражаться, с богиней любви следует дружить. Если у женщины есть ум, то она понимает, что с богиней любви надо дружбу водить, а не войну затевать… Я им всем говорила с самого начала, что это глупо – иметь что-то против тебя…
– Ого! – улыбнулась Нана, но глаза её остались серьёзными. – И кто же что-то имел против меня?
– Я! – выпалила Майя. Нана перевела на неё взгляд и отшатнулась, настолько лицо этой богини было искажено гневом и ненавистью.
– Причина?
– Я хочу, чтобы женой Вишну стала Бхудеви!
– Гея? А отчего же не ты сама? – насмешливо проговорила Нана.
– Я его боюсь!
– Почему?
– Ты не понимаешь? Он – один из Тримурти! Жить с таким мужчиной надо также осторожно, как смертному с ядовитой змеёй, не запертой в плетёном коробе. Одно неправильное движение – и наступит большая беда. Ты ведёшь с ним себя развязно, потому что не знаешь его возможностей до конца!
– А зачем мне бояться кого бы то ни было? Я не какая-нибудь богиня средней ступени, я – Инанна, я – могущественная Афродита! Я – великое божество с верхней ступени значительного, сильного и прославленного пантеона! – щёки Нана вдруг начали заливаться краской и в голосе её завибрировала ярость. – И ты меня с собой не равняй! – она поднялась с седалища и посмотрела на Майю сверху вниз. – Ты всего лишь богиня обмана, так что у тебя есть повод бояться сильных и грозных богов! Я не такая, как ты! И твоя Бхудеви мне не равна, хоть она и богиня планеты! Она никогда не имела адептов, она не умела ничего добиваться, она даже землетрясения лишний раз вызвать не может, потому что её есть кому держать! Кто такая Бхудеви, чтобы стать женой Вишну? У неё не будет никакого мужа, разве что какое-то отребье, а ты ей в мужья Вишну пожелала? Ты глупа! Должно быть, ты даже солгать не умеешь так, чтобы тебя вовремя не разоблачили, настолько ты неумна! Молчала бы лучше, чтобы не обнаруживать свою глупость! – Нана презрительно поджала губы и снова опустилась на седалище.
Слова Наны вызвали бурю эмоций у Майи, из-за их наплыва ей стало жарко в груди и сухо во рту. Она схватила хрустальный кувшин, наполненный апельсиновым соком и принялась жадно пить его, пока не осушила до дна. Именно в этот кувшин Нана больше всего плеснула вина истины. И оно тут же взыграло в крови богини обмана и из той впервые в жизни хлынула правда:
– Я не какая-нибудь богиня средней ступени! Про меня говорят, что я – та, кто плетёт паутину жизни, но это не слова! Да ты знаешь, кто я?.. Да вы все знаете, кто я?! Я – тоже жена Брахмы!!! – проорала она.
Савитри и Гаятри разом вскрикнули, ошалело уставившись на неё, а Парвати закашлялась, поперхнувшись виноградной косточкой. Эрешкигаль произнесла что-то себе под нос, приложив ладонь ко лбу.
– Что, не ожидали? – продолжала вопить Майя. – Это я правлю пантеоном! Это я верховная богиня!
– Тайная жена? – всё с тем же презрением уточнила Нана.
– Тайная? Об этом знают даже смертные! Это вы, боги, закрывали глаза на всё! Вы не видели очевидного – такова сила иллюзии! Это я при помощи иллюзии создавала впечатление, что мы с Брахмой только друзья!
– А зачем же ты скрывала это всю эпоху судьбы? – пожала плечами Нана. – Неужто Брахма не разрешал разглашать? Он стыдился связи с тобой?
– Он любил меня сильнее их! – она ткнула пальцем в сторону Савитри и Гаятри. – Но он опасался мщения с их стороны!
– Выходит, Брахма не двоежёнец, а троежёнец? – проговорила Эрешкигаль. – Такой ерунды не творится ни в одном пантеоне, о которых мне известно! Разве что в заокеанских пантеонах, среди тамошних божков…
– Да мне плевать на твоё мнение!!! – голос Майи сделался таким громким, что впору было затыкать уши. – Я главнее вас, слышите?! Это я глава пантеона, а не какие не Тримурти!
– Охотно верю, – хихикнула Эрешкигаль, – богиня лжи – глава пантеона Тримурти. То-то вы так хорошо умеете выглядеть не тем, кто вы есть на самом деле.
– Вот именно! – Майя окинула сидящих за столом бесноватым взглядом. – Да, это я создавала иллюзию, прикрывающую наш тайный брак с Брахмой. И я тайно правила всеми. Я руководила умами всех Тримурти! Поэтому я силой иллюзии скрывала и брак с Брахмой и своё правление над вами. Потому что вы никогда не понимали меня! Потому что вы никогда не хотели признать моей философии, моего понимания сути бытия. У вас приземлённые натуры, хоть вы и божества! Действуй я открыто, вы наверняка бы осудили меня и в любых ваших неурядицах оказалась бы виновной я. А благодаря мне, этот пантеон стал настолько великим и могущественным, что нас обошёл даже гнев невидимого бога, он не посмел напасть на нас!
– Да когда это произошло, когда ты стала его женой? – воскликнула Сарасвати.
– Когда Брахма собрался воедино после того, как я разрезала его на кусочки и вложила их во множество людей. Он оценил по достоинству мою мудрость и игру и понял, чего я стою. И, наверно, именно тогда влюбился в меня без ума…
– Точно – без ума, – снова прокомментировала Эрешкигаль.
– Я позволила этим кусочкам собраться воедино. А не позволила бы – так до самого конца сумерек Брахма околачивался бы в миллионах смертных тел, а миром правило бы два бога, а не три. А может, и того меньше. И прежде, чем кусочки снова стали Брахмой, я с каждого из них взяла клятву, что стану его женой и Брахма не станет мне препятствовать править умами всех богов. Ему ничего не осталось делать, как поклясться причинными водами, что выполнит моё требование, потому что понял, что иначе не выберется из моей паутины.
– Так что же ты говоришь, что Брахма влюбился в тебя без ума? – засмеялась Нана. – Это не любовь. Это шантаж! Как ты говорила? – она повернула лицо к Сарасвати. – Богиня не должна быть шантажисткой? И верно.
– Я знаю, что он меня любил, – Майя нервно сжала кулаки, – мужчины любят сильных женщин, способных на поступки. Мужчине требуется, чтобы рядом с ним была та, кто сможет победить даже его. Мужчины ненавидят слабых женщин, которые только спят в его тени, как вы! – она метнула злой взгляд в сторону Савитри и Гаятри. – Если женщина совершает поступок, осуществляющий её желание, это вызывает у мужчины восторг, даже если это ему в ущерб. Его возбуждают те качества в женщине, что приводят её к власти, ему хочется находиться рядом ней. Пусть это даже шантаж, – она победоносно улыбнулась.
– Неужели? – хором растеряно пробормотали Савитри и Гаятри и переглянулись.
Майя откинулась на спинку кресла и, вальяжно разложив руки на подлокотники, продолжала:
– Да, я правила этим пантеоном. У меня были даже планы заменить жён Тримурти. Помните тот случай, когда Вишну принял облик кабана Вараки, а после не мог из него выбраться, потому что я наслала на него иллюзию, что ему нравится быть свиньёй и сожительствовать со свиньями? Я рассчитывала надолго продержать его в этом состоянии, до тех пор, пока бы он окончательно в нём не увяз и не смог бы самостоятельно выбраться, даже если бы сильно хотел. Вот тогда бы я взяла и с него клятву, что он женится на Бхудеви вместо Лакшми. Мне очень нужно было возвысить Бхудеви, чтобы мы обе стали жёнами богов Тримурти и действовали бы заодно. Две могущественные богини в тандеме – это колоссальная сила! Тогда можно было бы объявить себя единственной женой Брахмы, а вас выжить, – она небрежно махнула в сторону Савитри и Гаятри. – А позже найти новую жену и Шиве. Выбрать ему богиню, которая была бы заодно со мной и Бхудеви. Но Шива испортил мне все планы, убив своим трезубцем вепря Вараку и заставив Вишну вернуться в рай! – закричала она и раздражённо хлопнула по столу рукой.
– Да как же это третий глаз Шивы не узрел, что ты была тайной женой Брахмы? – недоумённо воскликнула Парвати.
– Это говорит о том, что моя иллюзия сильнее его третьего глаза. Моя иллюзия скроет всё, что не должен видеть третий глаз Шивы! – гордо ответила Майя. – И после этого ты всё ещё будешь твердить, что я – богиня средней ступени? – надменно обратилась она к Нане.
Нана ехидно сощурила глаза:
– Так почему же ты, правительница Тримурти, боишься Вишну? Даже с ядовитой змеёй его сравнила?
– Из-за его двойственности. Шива понятен – он грозен, но добр. Брахма тоже понятен – вспыльчив, но отходчив, немного простак, мечтатель. А Вишну с его бархатными глазами и их опасной глубиной… Хорошо ещё, что когда я сыграла с ним эту шутку, задержав его в плоти кабана, он поверил моим объяснениям, что это была моя попытка помочь ему ещё больше оценить прелести рая, сравнив их с бытиём животных. Хорошо, что проглотил эту белиберду. С ним играть особенно страшно… Но Бхудеви с ним справится, когда я помогу ей стать её женой. Она оградит меня от него!
Нана покачала головой:
– Даааа, ты на самом деле куда страшнее и опаснее, чем казалась в самом начале. Но всё-таки ты не настолько могущественная, чтобы решать за Вишну его судьбу. Бхудеви не станет его женой. Я буду его женой.
Лицо Майи снова исказила маска гнева:
– Нет, не будешь! Ты не возглавишь наш пантеон. Тут всё будет по-моему! Ты не встанешь на пути исполнения моих желаний!
– Твои желания выползли наружу. Ты сказала о них вслух. И разоблачила себя. Твоим словам были свидетели – сразу три наиболее значимые богини вашего пантеона. О твоих интригах узнают все.
Майя, наконец, насторожилась.
– А в самом деле, как это произошло? – пробормотала она. – Я произнесла вслух то, о чём веками я говорила только с очень близкими! Как это получилось? Что ты сделала со мной? – она навела взгляд на Нану и в нём гнев сменил испуг.
– Но ведь мы тоже, кажется, наговорили лишнего, – произнесла Сарасвати. – Как это получилось? И Гаятри была не похожа сама на себя!
– И Савитри никогда таких слов не произносила! – добавила Гаятри. – Как это получилось? Что происходит с нами? Уж не заколдовали ли вы нас, богини олимпийского чужого пантеона?
====== Часть 40 ======
Нана улыбнулась:
– Это не колдовство. Я добавила в сладости и напитки вино истины, изобретённое нашим богом виноделия Дионисом. Кто примет хоть каплю этого вина, тот начнёт говорить о себе правду вслух.
– Как? – возмущённо прокричала Сарасвати. – Ты заставила нас говорить вслух то, что мы вслух никогда не говорили? Ты обидела нас этим!
– Я не обидела вас. Вы сказали, что думали, и правда здесь вышла одна: души ваши чисты. Разве эта не хорошая, приятная, сладкая правда о себе?
– Но мне было неприятно слышать то, что я услышала от Гаятри!
– Зато ты теперь будешь знать, что на самом деле думает о тебе Гаятри.
Сарасвати покашляла в кулак:
– По правде говоря, я и раньше догадывалась сама, что она так думает обо мне.
– Значит, вино истины подтверждает силу твоей интуиции. Скажешь, эта правда ужасна?
– Но мне было неприятно слышать то, что сказала про меня Савитри, что я жалкая и ничтожество! – на глаза Гаятри навернулись слёзы. – Раньше она со мной так не говорила!
– А ты догадывалась, что она так думает?
– Признаться, какой-то червячок гложил меня изнутри, что она именно такой видит меня!
– Значит, стоит похвалить и твою интуицию. И ничего страшного в вашей правде нет. Если две женщины являются жёнами одного мужчины, это вполне естественно, что они ревнуют и соперничают и мысли друг о друге у них своеобразны. И виноват в этом мужчина, заставивший их стать соперницами. Такой правды не надо ни бояться, ни стыдиться. И нужно ли бояться правды всем, кроме богини лжи? – Нана навела на Майю испепеляющий взгляд. Та уже не пылала яростью и злобой, а как-то робко сжалась в кресле, как будто уменьшившись в размерах.
– Я… Я никогда не прощу тебя… – голос Майи сделался совсем высоким и дрожащим. – Ты ещё узнаешь мою силу… – у неё заколыхались плечи. – Ты зашла слишком далеко. Если ты не сделаешь, чтобы все немедленно забыли о том, что услышали от меня, то ты пожалеешь!..
– У меня нет средства, отшибающего память у богов. И не угрожай – я не боюсь. Это ты бойся моего гнева. Я надеялась на расположение и согласие всех богов Тримурти, что я стану женой Вишну. Я была готова сделать всё для тех, кто не станет противиться нашей свадьбе и окажется её сторонником! Но если ты против нашего брака, то это ты пожалеешь!
– Ты недооцениваешь силу иллюзий!
– Иллюзия – это ничто! И меня ты не обманешь своими назойливыми утверждениями, что мир – это иллюзия. Обдуривай этим смертных, да и то не всех, а только тех, кто мудрствуют в неверном направлении. Всё реально, кроме твоего бреда!
– Я тебе докажу… – Майю начало так трясти, что под ней заскакало кресло. – Я буду преследовать тебя, если ты всё не исправишь…
– Лучше заботься о том, чтобы я не начала преследовать тебя.
– Ты станешь моим злейшим врагом…
– Тем хуже для тебя.
Майя сползла с кресла на неверные ноги. Лицо её было белым, губы посинели. На неё было страшно смотреть. Нана же, румяная и весёлая, смотрела на неё смеющимися глазами, как будто забавляясь её мучениями.
Наконец, Майя, ни с кем не простившись, растворилась в пространстве, исчезнув из поля зрения Наны и других богинь.
– Признаться, я тоже разгневана, – проговорила Сарасвати, глядя на Нану обиженными расширенными глазами. – Ты не имела права в тайне от нас поить нас этим странным вином, чтобы узнать наше потаённое! Это не важно, что у нас нет таких серьёзных тайн, как у Майи. Тут дело принципа: никто не смеет нас заставлять высказывать вслух то, чего мы сами не хотим высказать! Или ты не считаешь меня великой богиней, хоть тебе и довелось читать книгу Шивы, где всё сказано обо мне, кто я?
Нана ощутила, как резануло внутри от волнения. Ей совершенно не хотелось ссориться с богинями пантеона своего жениха. Пантеон – та же семья, если не примут, не жди ничего хорошего от брака: ни благополучия, ни долговечности. Ничего страшного, что поссорилась с Майей, эта бредовая идиотка с самого начала была против неё, уже давно мечтая сделать женой Вишну свою подругу. Но восстановить против себя Сарасвати?
– Прошу тебя, не сердись, – Нана пошла на попятную. – У меня не было намерения оскорбить никого. Мне просто была необходима правда, действительно ли вы не являетесь противниками моего брака с Вишну…
– Поначалу я не имела ничего против, я уважала выбор Нараяны, – холодно ответила Сарасвати. – Но теперь… Впрочем, я больше не скажу вслух ни слова – опасаюсь, что то зелье, которым ты нас напоила, погубит и меня, как погубило Майю!
И Сарасвати испарилась вслед за Майей, также не простившись.
Нана огорчённо повернулась к Гаятри и Парвати.
– Вы тоже не простите меня? И никакие оправдания не помогут?
Гаятри поднялась со своего кресла.
– Я не такая суровая и жёсткая, как Савитри, – проговорила она. – Я умею быть понимающей и прощающей. Сочтём всё это шуткой, – вино Диониса явно прекратило действие в Гаятри и она снова была в своей роли той, кто должна всегда выглядеть более привлекательно на фоне Сарасвати. – Но, надеюсь, эта шутка не повторится в дальнейшем?
– Ни с тобой, ни с кем из других богов. Твоего пантеона…
– Тогда мы можем остаться друзьями.
Нана вопросительно посмотрела на Парвати.
– Я тоже не сержусь, – ответила та. – Мне нечего скрывать, хотя я тоже надеюсь, что попробовала это вино первый и последний раз в жизни.
– И вы не против моей свадьбы с Вишну? Поймите, я очень люблю его. Мне важно признание его пантеона, чтобы большинство богов не были противниками этого брака. Я готова стать другом любому, кто одобрит наш брак.
– Дружба с богиней любви – это полезно, – промолвила Парвати, – также поднимаясь с кресла. – Мы можем надеяться на твоё пособничество, если мы найдём тех мужчин, кого сочтём пригодным себе в пару?
– Конечно! – закивала головой Нана. – Я сделаю всё. Ведь тебе понравился Зевс? – она обратилась к Гаятри. – Я, правда, не знаю точно его местонахождения, но если только он не в Хаосе, не за пределами вселенных могу поработать над тем, чтобы он стал твоим.
– В самом деле? – глаза Гаятри загорелись и заблестели, как алмазы. – Я бы хотела этого бога вместо Брахмы…
– Но если ты читала о нём подробности, то, наверно, тебе известно, что ни одна женщина ещё не была с ним счастлива…
– Потому что это были плохие женщины! – с презрением проговорила Гаятри. – Они были вообще не достойны иметь мужа! Я всё прекрасно про них знаю. Такие, как они не умеют найти подход к своему мужчине, не умеют стать для него самой лучшей! – она поучительно подняла вверх тонкий длинный палец. – Если мужчина изменяет женщине, бьёт её, не считается с ней, значит, женщина это заслужила и вместо того, чтобы обвинять мужчину и считать его злодеем, ей стоит поискать причину в себе. Что в ней не так? Может, она не хочет самосовершенствоваться, как жена? А может, до свадьбы она была просто прелесть, а после свадьбы решила, что муж – её собственность и с ним можно вести себя, как заблагорассудится? Всё очень просто: будь хорошей женой и любой мужчина станет для тебя хорошим мужем!
Неожиданно послышался ехидный голос Эрешкигаль:
– Любой мужчина? Однако, Брахма, очевидно, не оправдал твоих ожиданий. Что и с кем тут было не так?
– Со мной, конечно, – с самокритичным смирением ответила Гаятри. – Вероятно, я недостаточно его любила. Но когда верховных бог решил сделать меня бессмертной богиней и своей женой, разве я посмела бы отказать? Таков уж сценарий судьбы. Не Брахма виновен. Я. Я виновата.
– Ну, что ж, тогда я начну действовать, чтобы Зевс стал твоим, – проговорила Нана. – Возможно, мне придётся работать в тандеме с Гипносом… Однако, я глубоко расстроена, что Сарасвати разгневалась на меня. Я этого не ожидала! В нашем пантеоне не обижаются на такую ерунду. Что если она настроит против моего брака с Вишну всех богов пантеона Тримурти? Это, конечно, не значит, что мы не сможем пожениться, только мне бы хотелось, чтобы нас одобрили.
– Можешь не переживать за это, – ответила Парвати. – Главное, что ты вызвала моё расположение. Я имею большое влияние в этом пантеоне, меня боятся и выслушают. Я уже объясняла, что с богиней любви лучше дружить. И теперь сделаю это ещё доходчивее. Если ты мой друг, я готова сделать это.
====== Часть 41 ======
– Я буду тебе благодарна тебе, Парвати, – проговорила Нана, – если ты мне поможешь. Конечно же, я согласна быть твоим другом, не сомневайся! Но если бы мне ещё загладить свою провинность перед Сарасвати! Это на самом деле могущественная и значительная богиня, ведь какая у неё сила проклятья! Подумать только, прокляла тогда самого Брахму, и Вишну и Индру, царя богов – и поди ж ты, всё сбылось…
– А я проклятья смягчила! – весело ответила Гаятри. – И это исполнилось тоже. Разве я менее могущественна, чем она? Тебе не стоит бояться её проклятья, Инанна-Афродита. Если она решится на это, можешь быть уверена в моей помощи.
– Да вряд ли она станет распылять проклятья из-за шутки, – пожала плечами Парвати. – Ведь это надо всерьёз разозлиться, чтобы так проклясть, иметь веский повод. Тогда он у неё был. Но когда проклятье посылается на великое божество, теряется много сил и они не восстанавливаются. Это я и по себе знаю. Я тоже однажды прокляла богов и всё сбылось. Но сколько сил и я тогда потеряла! Кто знает, какие бы ещё способности открылись во мне, как в богине, не потрать я тогда свою энергию на это. Я знаю, что много потеряла. Да и Сарасвати тоже. Если бы она не израсходовала такую колоссальную энергию на проклятья, она была бы сейчас значительно сильнее.
– Это уж точно! – в голосе Гаятри завибрировала насмешка. – Она далеко не такая значительная богиня, как мнится многим. Видимость её силы создаётся благодаря иллюзии, которую творит для неё Майя. Но я-то отлично знаю, чего она стоит, мне ложью разум не затмит никто!
– Всё-таки богиня мудрости, наук, да ещё и искусства, – промолвила Нана. – Мудрость – это великая сила, я хоть и богиня любви, но не решусь умалять значимость мудрости перед любовь. Наука также многого стоит для смертных, без неё они превратятся в зверей. Да и искусство имеет свою колоссальную силу, не даром в олимпийском пантеоне бог Аполлон, покровительствующий искусствам, занимает такую значительную нишу.
