Текст книги "Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)

” – Но что со мной происходит? – подумала Нана. – Почему мне хочется бунтовать против решения Мохана, хотя я осознаю, что он прав? Что на меня нашло, ведь я совсем не такая? Неужели я становлюсь душевнобольной от всех этих страхов? ”

Гефест и Лакшми собрались отправиться на землю вместе с Наной и Моханом.

Но всё же пришлось задержаться в раю на несколько часов, чтобы отдать дань вежливости гостеприимной хозяйке маленького рая и устроить небольшой прощальный пир.

На этом пиру Нане вдруг неумолимо захотелось рассказать о своих ночных видениях и она сделала это, умолчав, однако, о том, что позавидовала при этом фаги.

Боги внимательно слушали её.

– Ты видела только часть их мира, – промолвила Метида, – на самом деле он гораздо больше. Мне довелось узреть его ещё раньше. Ведь ты рассмотрела только часть одной из башен?

– Так, – ответила Нана.

– Я видела устройство и других их так называемых планет. Надо сказать… Они заслуживают большого внимания. И, признаться, я испытала страх от того, что наши враги сумели обустроить свой мир намного лучше, чем мы предполагали.

– Что же там особенного?

– Много чего. Когда сумерки были окончены, те боги, что вышли из Тартара, были немало удивлены, как это смертные сумели так круто обустроить этот мир, не так ли? Так вот, этот мир со всеми достижениями смертных – это глухая дыра по сравнению с тем, чего достигли фаги. Мой сын предвидел это… Когда-то это уже было, в начале его дел. В Месопотамии. Люди задумали строить огромную башню, вот наподобие этих, из твоих видений, только гораздо меньше… Но планировали стройку до тех пор, пока башня не коснётся неба, которую они тогда считали чем-то вроде потолка. Бог тогда решил, что процесс строительства этой башни сделает людей одержимыми в своих целях и сделал так, что люди перестали понимать друг друга… Но, видимо, они уже были одержимыми.

– Но они бы всё равно не достроили бы эту башню! – пожал плечами Гефест. – Она бы рухнула и все их труды пошли бы на смарку. Вот было бы им уроком: строили, строили, а тут – руины. Стоило ли стараться наказывать за это людишек?

– У сына были свои понятия, он не объяснял мне всего, да я и не задавала слишком много вопросов. Но вот теперь я, кажется, понимаю его! Каждый уложенный кирпичик этой башни – это кирпич для роста человеческой гордыни. Рухни эта башня – они бы снова начали строить её. Только уже более продумано. Развались она хоть тысячу раз, они бы и тогда не остановились бы ни за что. Только вмешательство божества могло прекратить это.

– Однако, у них всё получилось…

– Ещё как! – грустно усмехнулась Метида. – У них огромное число этих башен-планет и внутреннее состояние каждой не совсем похоже одно на другое. Более того, люди не сидят в этих башнях, замкнувшись. Они летают в космических кораблях от башни к башне, они гостят у друзей и родни, у них развит туризм. Потому что каждая башня начинена массой оригинальных достопримечательностей, что нет в других башнях. Это задумка людей с целью поощрения туризма. Тут важна не коммерция, не прибыль от туризма, как вы знаете, коммерция и денежные обращения у фагов давно сошли на нет, они получают даром всё, что пожелают. Фаги считают, что туризм способствует новым знакомствам и живому общению, что делает сплочённее их общество. Опять же, удовольствия, что они получают от путешествий, помогает им не утомиться до невозможного от искусственного бессмертия. У них есть моря…

– Моря? – удивилась Нана. – Я видела огромные аквариумы, но неужели их материализаторы сумели сделать такое количество воды из космических частиц, что ею можно заполнить целое море?

– Да. Это дистиллированная вода. Моря тянутся на сотни километров радиусом, питают искусственными реками, закованными в каменные русла, подобные жёлобам, а реки пополняют искусственно выпаренной над водоёмами водой, чтобы вода не была застоялой. Мёртвые моря в каменных воронках… Но всё это красиво, красиво. Морское дно выложено красочными камнями. По особо большим морям ходят катера, яхты, пароходы. Есть моря неглубокие, их полностью застраивают аквапарками, каждый квадратный метр – это аттракцион на воде. Есть моря, где через каждых пять-десять километров выглядывают великолепные скалы, даже есть водопады. Есть моря, из которых бьют фонтаны. И всё это с подцветкой! Есть моря, на которых выстраивают целые страны, дома на воде. Но не во всех башнях есть своё море. Это сделано для того, чтобы стимулировать путешествовать тех, кто хотел бы поплескаться в большой воде. У фагов в этом вопросе всё продумано.

– Однако, они слишком расходуют ресурсы космоса, – заметила Лакшми, – ведь космические частицы, из которых они создают свой материальный мир, не безграничны. А они транжирят их на баловство – какое-то море!

– Они транжирят их ещё и на удовлетворение своей гордыни. Другими достопримечательностями и поводом для туризма является и то, что в каждой башне они возводят гигантские статуи своих героев – людей, отличившихся тем, что принесли какую-то значительную пользу для общества. Памятники при жизни. В несколько десятков метров в высоту, обшитые пластинами из червонного золота. Знаете, сколько космических частиц требуется на материализацию золота? Но ведь они строят даже комплексы памятников, памятников у них немерено! В такой-то башне – куча памятников таким-то героям, в другой – тысячи памятников другим… Ну, и толпы любителей побывать возле таких памятников, воздать им должное, помолиться на них, как на идолище, подменив ими нас, своих богов.

– Тоже мне удовольствие! – фыркнула Лакшми.

– А почему бы и нет: повосхищаться собой, себе подобными, помечтать тем, кто сделал для общества не так много и не заслужил такой памятник, что вот однажды, когда-нибудь… Мечтами-то они тоже живы до сих пор, мечты помогают им пока ещё терпеть своё бессмертие.

– А что может быть интересного в этих огромных аквариумах, что видела я? – раздражённо проговорила Нана. – Не пойму, чем могут быть интересны они! По-моему в них есть даже что-то ужасное: эти синтетические водоросли и неживые рыбки… Мне было бы неприятно даже приблизиться к этому.

– Такие аквариумы помогают фаги мечтать. Эти аквариумы – это достопримечательность той башни, что ты созерцала. По-видимому, ты видела новоотстроенные аквариумы, если вокруг них ещё не было амфитеатров из скамеек. Обычно фаги рассаживаются на этих скамейках и начинают мечтать о том, как однажды какой-нибудь учёный или кто-то из них самих всё-таки найдёт способ создать живые растения, а после – живых животных и в вот таких аквариумах будут плавать живые рыбы среди зарослей живых водорослей.

– Значит, методом клонирования они способны создавать себе новые тела или даже тела из синтезировать их из космических частиц, но живые растения и животные им недоступны для созидания?

– В те тела, что они создают для себя при повреждении предыдущего тела, вселяется матрица – душа и позволяет телу жить, разумеется, при поддержке его необходимыми препаратами. Как мы когда-то продляли своё бессмертие нектаром и амброзией, так и смертные поддерживают свои тела определёнными инъекциями или поддерживающими препаратами для внутреннего потребления. Они создают клоны животных, что когда-то жили на планетах вместе с людьми, люди добывают их кости и запёкшуюся кровь, волосы, куски кожи и пытаются из этого что-то мастерить. У них получается кое-что, но животные не живут долго, несмотря на то, что их усиленно обкалывают и обкармливают пилюлями так называемого бессмертия. То же с растениями. Но они уверены, что однажды решат и эту проблему. А пока они мечтают. У них есть зоопарки, огромные зоопарки с синтетическими чучелами этих животных в их естественных размерах. Любители помечтать, как люди сравняются с богами, всё-таки искусственно создав этих тварей, не вылазят из зоопарков, рассматривая то одну игрушку, то другую. Есть животные с механизмами внутри, что могут имитировать движения животных и издавать звуки, характерные тому или иному виду. Есть места, где на таких животных можно ездить верхом, даже на чучеле динозавра. А другие мечтатели любят бывать в лесопарках из искусственных деревьев…

– И такое бывает! – ахнула Нана.

– Ещё как. Представь себе: лес из пластиковых елок, в стволы которых вмонтированы приборы, издающие звуки, имитирующие пение птиц и распыляющие искусственный хвойный аромат. Голограммы белок, скачущих по веткам и порхающих птиц. Каменные тропинки, по которым ходят толпы идиотов, мечтающих, что однажды это станет живым и люди сравняются с богами. А потом в чём-то и превзойдут. Есть места, ещё более располагающие к мечтам: синтетические пальмы, лианы, джунгли, голограммы или механические чучела хищников.

– Если бы они не творили с нами ужасных жестоких вещей, я бы сказал, что они дети… – промолвил Мохан.

– Так дети и есть самый жестокий народ. Особенно дети, оставленные без присмотра взрослых.

– Или недостаточно получившие воспитания взрослых, – предположил Уран-Ану. – Вот и наши люди-воспитанники всё ещё с нами, но перевоспитывать их уже поздно. Их души прожили тысячелетия без должного воспитания и уже успели испортиться. И теперь нет другого выхода, как их всех убить.

– Да. Так будет лучше для них. Они не станут фаги. Беспощадными к дэвам, мучителями, негодяями. Для них лучше стать бестелесными привидениями, чем злодеями и предателями своих богов! – жёстко проговорила Лакшми. – Что там дальше было, Метида? Что ты ещё видела в их мире?

– Много чего. Но эта была только незначительная часть их мира, что довелось узреть мне через ясновиденье. У них бывают башни, где полностью имитирован осенний сезон. Они покрывают потолки светящимися пластинами, что имитируют то осеннее свинцовое небо, то яркое, как в бабье лето. Там стоят синтетические деревья, покрытые разноцветной листвой, как в осень. В таких башнях как будто постоянно – осень.

– И кому же охота проживать в таких башнях, где всегда – осень?

– Желающих немало, это, в основном, наиболее древние фаги, уставшие от бессмертия. Атмосфера осени помогает им поддерживать мечтательность, а значит, жить дальше. И опять же туризм: толпы фагов стремятся в осень, когда устают от жизни. Есть башни, где постоянно зима. Можно сказать, это башни-холодильники с романтическими снегопадами. Ведь есть же фаги, что не желают вылазить из зимы. Это также древние и усталые фаги. Бесконечная зима отвечает их внутреннему состоянию. Есть башни с завышенными потолками в ярусах, там находятся целые горные местности со снежными вершинами – но это больше для лыжного туризма и катания на снежном транспорте. Есть горные города и поселения. Что ещё вам рассказать? Есть башни, где всё устроено так, как жили люди в определённые исторические эпохи на Земле или на других планетах. Дома, быт, одежда – всё по стилю того или иного места или времени. В таких башнях кто-то предпочитает проживать постоянно, а кто-то побывать в качестве туриста, чтобы сменить обстановку. Есть места в иных башнях, где фаги разминают кости, сражаясь с голограммами или роботами в виде чудовищ или даже богов. Иногда разыгрываются целые исторические баталии прошлых войн на Земле или другой планете и фаги играют в войну друг с другом. Забав у них много.

– Значит, они обожают удовольствия, – проговорил Мохан. – Они обожают удовольствия. Я знаю, что такое нирвана. И в какой-то степени понимаю тех смертных золотого века, что попали в неё и не хотят её покидать ни за что. Никаких событий, никаких желаний, никаких воспоминаний, ничего не видя, ничего не слыша, ничего не осязая – просто превращаясь в кромешное необъяснимое наслаждение… Из этого чувства трудно выбраться. Но меня больше не тянет в это состояние, несмотря на то, что на нас в последнее время сыплется столько тяжких новостей. Я бог и я выше кромешного удовольствия. А вот люди – нет… Фаги не знают, что такое нирвана и ищут себе счастье в другом. Удовольствия – их слабость, не так ли?

– Похоже на то…

– Существуют ли в их мирах порочные удовольствия? Оргии, вино, наркотики?

– Нет, они понимают, что это может послужить разложению их общества и отдельной личности.

– Не такие уж они и дети… А ведь когда-то мне приходилось искушать народ демонов порочными удовольствиями, – задумчиво промолвил Мохан. – И у меня почти всё получилось.

====== Часть 80 ======

– Они не демоны! – выдохнула Нана. – Демоны не умеют жить хорошо… Я… Я смотрела на обустройство их мира и позавидовала им, – как во сне добавила она, – да-да, я позавидовала! Тому, что их никто не преследует так, как будут преследовать нас… Так распорядилась Природа, что над нами, богами! Видимо, она жестока… Позволить таким существам, как мы, с рождения быть на вершине, возвышаться над другими, не знать смерти, болезней, несовершенства тела, иметь такие возможности – и упасть с такой высоты! А им не надо падать… Им уже не надо падать! Они-то взобрались на вершину с самого низа!..

– Откуда такая уверенность, что им не надо падать? – услышали боги мягкий мужской голос.

Из воздуха соткался Альби.

– А в чём может заключаться их падение? – ответила вопросом на вопрос Нана. – То, что у них всё меньше возможности обзавестись потомством и приумножится? Печально, но ведь то, что они уже построили для себя, они не потеряют. Что может быть спокойнее, чем надёжные стены, которые защищают тебя и тех, кого ты любишь? Даже мы, боги, уже жаждем этих стен, строят же боги непроницаемый купол, крепость. Только крепости людей понадёжнее будут?

Альби усмехнулся.

– По долгу своих обязанностей я слушал ваш разговор, будучи невидимым, – промолвил он, – и могу отметить, как точно выразилась Лакшми: фаги слишком расходуют ресурсы космоса. Вернее, расходовали…

– У тебя есть для нас новости, Альби? – спросил Мохан.

– Есть. И слишком неожиданная. В мире фаги произошли перемены, которые мы ждали: они перерасходовали ресурсы космоса и их учёные только что поняли это.

– И что же из этого следует? – взгляд Лакшми сделался пытливым.

– Космос требует вернуть то, что взято у него взаймы. Вакуум может разорвать на куски всё материальное, чем владеют фаги, в том числе и их тела.

– Так значит… Нашим врагам пришёл конец? – в голосе Гефеста завибрировала радостная надежда.

– Ещё нет. Боги, послушайте, сейчас, в данное время происходит перелом эпохи ваших сильнейших и злейших врагов. Это выпало на ваше время. Фаги не сдаются. Но у них настали трудные времена. Их материализаторы распыляют всё лишнее в их мире и возращают в космос, чтобы отдалить непоправимый катаклизм…

– Распыляют пластиковые ёлки? – усмехнулась Нана.

– Пластиковые ёлки, декор, лишнюю воду – моря, снег, даже стены жилищ. Всё полетело обратно в космос, став снова микрочастицами. У фагов проблема с водой и пропитанием. Они несут к материализаторам одежду и другие личные вещи, распыляют их на микрочастицы и трансформируют их в воду и пищу. Они остались без домов и проживают теперь даже не в палатках – палатки тоже пошли на переделку на воду и продовольствие. Фаги просто сидят на улицах в своих башнях, которые, к слову, теперь очень, очень слабо освещены, и воют от ужаса и безысходности.

– Самое время просить прощения у богов! – злорадно заметил Гефест.

– Так мы их и простили! – возмущённо крикнула Лакшми. – Мы им припомним, сколько зла они успели сотворить беззащитным дэвам, потерявшим бессмертие!

– В таком случае то, что я позавидовала им, ещё более глупо и позорно! – нервно хохотнула Нана. – И как я могла подумать, что люди могут всё устроить так, чтобы никогда не быть доступными бедам и страданью!

– Однако, какая приятная новость! – Уран-Ану сладко улыбнулся. – Людишки будут умирать медленно и мучительно, надеюсь?

– Думаю, они ещё будут бороться. Ещё не конец. Они планируют распылить часть башен и переселиться на планеты, на которых жили когда-то. К слову, эти планеты не брошены, когда на них пропала жизнь, их просто утыкали такими же башнями и закрылись в них. Они набьются в эти башни, будут жить в тесноте и в нужде, а пустые башни распылят, чтобы не быть разорванными космосом. Потом их технические устройства будут притягивать метеориты и кометы и прочие камни, сколько смогут, но уже не для того, чтобы что-то строить из них, а чтобы распылить и насытить космос.

– Зачем так много распылять метеоритов? Не достаточно ли просто распылить башни, что не на старых планетах, и всю роскошь, что была в них?

– Фаги долгое время жили в долг у природы космоса, как потребленцы, а долги надо отдавать с процентами. Поскольку их изначально не интересовало, каковы будут проценты, поэтому для них сюрприз, что проценты – все сто.

– Значит, мы можем уже не думать о такой проблеме, как фаги? – промурлыкала Нана. – Опасность отошла? Ведь им теперь долго будет не до нас.

– Как раз именно сейчас нужно думать о них очень много. Они не сдались и не исключено, что они найдут выход из положения гораздо быстрее, чем мы думаем. Они по-прежнему опасны, хоть и в беде. Мы не имеем возможности уничтожить, умертвить их мир вместе с ними, а это значит, что если они не умрут, то станут сильнее. Когда они преодолеют выпавшую на их долю проблему, а мы уверены, что они, скорее всего, её преодолеют, они станут ещё опаснее. Поэтому наш план столкнуть живущих ныне людей на Земле с демонами ни коим образом не отменяется. Народ фагов не должен приумножиться.

– Да им при их нынешней нехватке ресурсов наверняка и не до размножения! – хмыкнул Гефест. – Думаю, эта война людей с демонами их не сильно огорчит.

– Да. Сейчас им не нужны лишние потребители ресурсов. Но через время, когда они всё наладят, они прилетят на эту планету и застанут здесь либо людей, выживших за счёт науки и техники и духовного огня Прометея, либо не выживших при катаклизме из-за ухода богов, это будут души, но полные сил и готовые родиться в мире фагов, либо это будут жалкие привидения, изнурённые нескончаемые войнами и неспособные жить в теле. Надо смотреть вперёд, ведь наша жизнь вечна, хоть и за пределами Земли.

– Значит, не надо даже радоваться, что им сейчас плохо, потому что это сделает их только сильнее? – угрюмо пробубнил Гефест.

– Радоваться надо тому, что им сейчас не до преследования дэвов и не до спасения потенциального потомства, а значит, мы выигрываем время. Вряд ли они будут заботиться о том, чтобы не допустить войны на этой планете между людьми и демонами. Не до этого. Значит, не станут в этом деле ставить палки в колёса вам. Получается, вам повезло в этом смысле и ваша задача упрощается. Меньше противостояния. Хотя тут не надо сбрасывать со счетов демонов Аши, они тоже не хотят войны людей и демонов.

– Значит, противостояние уменьшилось наполовину, – сказал Гефест.

Он помолчал несколько минут. Умолкли и другие боги. Затем бог-кузнец произнёс:

– А знаете… Иногда мне приходили на ум странные мысли… Ещё до сумерек… Ведь если бы сценарий судьбы сделал меня не богом, а простым смертным… Я бы не хотел оказаться под такими богами, как мы…

– Но ведь ты сам рассуждал, что мы не так уж плохи, – возразила Нана, – ещё когда сравнивали животных мира демонов и наших…

– Просто пытался утешить себя. Но если честно, а мне сейчас очень хочется быть честным… Что если бы мы поступали с ними по-другому? Если бы мы уделяли больше времени им, а не своим личным интересам? Что если бы мы не были так бездумны и бездушны? Ведь изначально они не были таким негодяями, какими видим мы их сейчас. В эпоху Кроноса у них были чистые души, они и по сей день спят на островах блаженных. Когда боги поступили так, что всё изменилось? Богиня Ночь, рассердившись на Кроноса, назло ему породила богов зла, которые и начали искушать людей и очернять их души. Можно, конечно, сказать, что люди сами виноваты, надо было быть устойчивее, не поддаваться давлению злых богов. А можно рассудить и так, что мы могли бы быть менее равнодушными и убедить злых богов не трогать человеческие души, оставить их в изначальной чистоте! Но ведь нам было всё равно, пусть люди лгут, воруют, убивают, обращают в рабство подобных себе, лишь бы молились нам, строили храмы и несли жертвы на наш алтарь! – Гефест вдруг раздражённо стукнул кулаком по ковру, на котором сидел. – Нам не было дело до их страданий!

– Но ведь люди не марионетки, чтобы мы жили за них! – также раздражённо выпалила Нана. – Для чего им был дан разум?! Мы дали им свободу выбора в построении их социума!

– Это отговорка! – нахмурился Гефест. – Они были как дети! Неразумные дети, нуждавшиеся в контроле тех, кто наделён большими знаниями и силой! И мы были за них в ответе, как за детей, мы не имели права только пользоваться ими для роста собственных сил и могущества!..

– Ты не совсем прав и не совсем неправ, Гефест, – остановил его Альби. – Боги не были так уж плохи и безответственны. Хотя и не обходилось и без перегибов. Причина злодейства фаги в другом, вы уже слышали о ней, и я напоминаю: зависть богам. Думаете, то, что они напичкивали свои миры пластиковыми ёлками и водорослями и дистиллированной мёртвой водой, это ностальгия по живой природе? Полагаете, они хотели всё это восстановить, чтобы жить среди живого? Нет, это всего лишь гордыня, желание доказать себе, что их наука способна сравнять их с богами, если бы они сумели созидать живые растения и животных.

Гефест замолчал, понуро опустив голову.

Вскоре Альби распрощался с богами, которым пора было возвращаться на землю.

За пределами рая Метиды, как и говорил Мохан, богов ожидало крылатое войско Посланников. Это было поистине прекрасное зрелище: тьмы и тьмы белоснежных раскинутых крыльев, парящие юноши дивной красоты, преданно взирающие на своего нового главнокомандующего. Мохан, приказав им принять невидимость, велел следовать за ним и сопровождавшими его богами.

====== Часть 81 ======

Боги взошли на виман, который парил в нескольких метрах от границ рая Метиды, а Посланники последовали за виманом на собственных крыльях.

Когда Нана осталась наедине с Моханом, она раздражённо произнесла:

– Гефест остался верен себе даже после сумерек богов! Вот так он вечно спорил со мной, когда мы были женаты. Был ли он прав или неправ – лишь бы спорить, лишь бы перечить. Причём, при посторонних! А ты ещё удивлялся, почему я так с ним поступила…

Лицо Мохана посерьёзнело, между бровей пролегла угрюмая складка.

– Неужели ты считаешь, Нана, что то, что он спорил с тобой, является оправданием этому?

– Не только. Я же говорила! Причин было много, он постоянно находил способ бесить меня! Надо же, вот и сейчас…

– Это, скорее, ты начала спорить после того, как он высказался.

– Он умудрялся бесить меня и глупыми высказываниями, неподобающими богу его ступени! Вот и доигрался тогда…

– Нана! – взволнованно проговорил Мохан. – Не заставляй меня думать, что если бы я высказался так, как тебе бы не понравилось, то ты могла бы отомстить мне так же, как и ему!

– Но ты же знаешь, любимый, что я всегда в восторге от твоего мнения, ты не он, ты всегда прав! Мне иногда кажется, что у нас с тобой один мозг на двоих.

– Только ведь может когда-нибудь оказаться, что мы в чём-то не согласны? Неужели ты отомстишь мне, как ему?

– Как ты можешь так думать! Я дорожу нашими взаимоотношениями. Не равняй себя с ним! Мы изначально не подходили друг другу с Гефестом. Но ты другое дело.

– Однако, то, как ты высказалась, огорчило меня, как будто ты способна изменить только за то, что мнение твоего мужа не совпадает с твоим!

– Да нет же. Думаешь, я так сразу изменила Гефесту? Нет, прошло время и он сильно для этого постарался! Впрочем… Зачем ворошить прошлое. Можешь быть спокоен, мой любимый: меня больше не прельщает ни один мужчина, кроме тебя, на каждого из них я теперь гляжу… Как на статую из гипса, так разве сравнить.

Мохан ничего не ответил, но лицо его продолжало оставаться мрачным и задумчивым.

Виман, невидимый для глаз смертных, летел над городами, деревнями, лесами и полями, преодолевая в минуты долгие километры, приближаясь к замку Урана-Ану, окружённого дубами и… Ново отстроенными дворцами богов.

Боги, летевшие на вимане, уже издалека поняли: непроницаемый купол готов.

Их встретил Гермес – весёлый, улыбчивый, как во времена до сумерек. ” – Значит, он ещё не общался с Молящимися и не получил ту же информацию, что и мы, – подумала Нана, – иначе не пребывал бы в таком отличном настроении.»

Гермес провёл богов через непроницаемый купол, объяснив, какой следует сделать ритуал, чтобы преодолеть его стену.

– Быстро же боги справились, – заметил Гефест.

– Трудилось больше богов! Я постарался, – похвастался Гермес. – Я убедил перейти на нашу сторону всех подземных богов олимпийского пантеона! Аид, Персефона, Геката и прочие божества теперь с нами, они и помогли достроить нашу крепость! – ямочки заиграли на щеках бога.

– Ну уж, ты один постарался! – услышали боги другой голос и разом повернули головы туда, откуда он доносился. К ним шагал бог солнца – в светлых золотистых одеждах, улыбающийся своей очаровательной сияющей улыбкой, красоту которой можно было сравнить лишь со светилом, которое он олицетворял. – Я приказал своему пантеону присоединиться к Шести Богам – и они послушали своего повелителя! – важно добавил он.

Нана тоже улыбнулась. Если на сторону Шести Богов перешли все боги, что составляли пантеон бога Амона, под именем которого правил этим пантеоном Гелиос, то она готова простить ему всё. Даже то, что когда-то он вмешался не в своё дело, что и послужило причиной для развода с Гефестом, а главное – того позорного случая с сеткой над ложем. Впрочем, уже за то, что Гелиос не оставил богов, когда на них напали Силы и Власти, делает ему честь. Да и время ли сейчас вспоминать недоразумения, случившиеся очень давно?

Нана, войдя вместе с другими богами в непроницаемый круг, увидела множество богов, ходивших между дворцов, в тени дубов.

И тут на глаза ей попался до боли знакомый образ: богиня Геката в образе красавицы средних лет стояла перед большим казаном с булькающей на огне жидкостью, черпала ковшом и разливала эту жидкость в пиалы и раздавала богам, то и дело подходившим к ней. ” – Геката приняла облик женщины, а не девушки или старухи, – подумала Нана, – что ж, это логично: всем нам сейчас необходима сила духа. Но, может, Геката уже что-то знает от Молящихся?»

Нана направилась к богине колдовства.

– Приветствую тебя, мудрая Геката! – произнесла она. – Если твоё присутствие в непроницаемом куполе говорит о том, что ты тоже примкнула к Шести Богам, то это весьма большое благо для нас всех!

– Приветствую тебя, богиня любви, – ответила Геката, протягивая ей пиалу с горячей жидкостью. Нана приняла пиалу и ноздри её приятно защекотал запах, который она не могла забыть: это был тот самый отвар, что веками пили боги, чтобы обретать олимпийское спокойствие.

– Благодарю, это то, что всем нам сейчас нужнее всего, – проговорила Нана, жадно припадая губами к краям пиалы и выпивая настой. Огненная жидкость приятно побежала по гортани, казалось, она струится по всему божественному и ещё пока бессмертному телу, наполняя его жизненной силой и бодростью. На душе стало очень хорошо, разум, растревоженный новостями, снова обретал равновесие.

– Я сочла разумным перейти на сторону Шести Богов, – заговорила Геката, – потому что больше невозможно терпеть тот абсурд, что происходил в голубом дворце.

– Только это является причиной того, что ты решила примкнуть к нам?

Альби просил её, Нану, Мохана, Гефеста и Лакшми не разглашать перед другими богами того, что довелось услышать в гостях у Метиды. Молящиеся сами поставят в известность о фаги и демонах других богов, когда сочтут это нужным и удобным. К тому же, не стоило и заикаться о том, что они провели столь долгое время в гостях у Метиды. Метида по-прежнему была врагом олимпийских и месопотамских богов. Общение с ней должно оставаться тайной, чтобы не вызвало интерес к поискам её пристанища. Да и не навело на мысль олимпийцев и месопотамцев, что Нана, Мохан, Гефест и Лакшми предали богов, мирно общаясь с ней.

– Есть ещё причина, – уклончиво ответила богиня колдовства. – Мне бы хотелось обсудить её с тобой, но… Не сейчас.

– Я понимаю. Отлично, что Аид и Персефона тоже на нашей стороне.

– Только они не вместе.

– Тоже развелись? Ах, да, я уже слышала об этом… Аид, кажется, сошёлся с Парвати, которая также развелась с Шивой… Надеюсь, Персефона чувствует себя комфортно здесь, среди богов Тримурти и Олимпа?

– Ммммм, да как сказать… Она, кажется, равнодушна к происходящему. Даже не пытается воздвигнуть себе дворец, хотя ей выделили её часть земли под непроницаемым куполом! Она сидит по целым дням в шатре, отрастила себе ногти на руках и на ногах, как у коршуна…

– Зачем?!

– Этим она выражает протест. Особенно, когда ходит и стучит ногтями на ногах о землю!

– Против того, чего мы все одинаково не хотим? Против того, что мы узнали, что однажды умрём?

– Кажется, против того, что ей вообще об этом сказали. Ты же знаешь её, она плохо умеет принимать, как данность то, что ей не по нраву.

– В этом надо разобраться, – пробормотала Нана.

Использовав внутреннее ясновиденье, она быстро отыскала шатёр Персефоны – из зелёного бархата, украшенный позолотой и, не подумав даже испросить разрешения, откинула полог и вошла в него.

Персефона полулежала на шёлковых одеялах, откинувшись на гору подушек, выставив вперёд босые ноги. Геката не преувеличила: ногти на них на самом деле оказались невероятно длинные, настолько, что загибались вниз.

– Ну, это уж возмутительно! – воскликнула Нана и в секунду материализовала кусачки для ногтей. – Может, ты забыла, что ты всё-таки божество первой ступени? – она присела у ног Персефоны, бесцеремонно положила одну из её ног себе не колени. – И тебе не стыдно перед богами других пантеонами? Что скажут они о тебе? – и состригла ноготь с большого пальца на ноге Персефоны.

– А почему они верят в то, что им наговорили эти странные Молящиеся? – Персефона не сопротивлялась действиям Нана, ей как будто было это безразлично. – Я не могу понять, что это за боги такие. С какой стати мы должны им верить, что умрём?

Нана срезала ещё несколько ногтей с пальцев её ног.

– Если не веришь, тогда добудь, пожалуйста, немножко амброзии, – с долей издёвки в голосе произнесла богиня любви. – Что-то давно не пила.

– Амброзия исчезла в тех местах, где она водилась. Но, может, если поискать…

– Может, именно ты этим и займёшься?

– Но почему именно я? Все должны этим заняться!

Нана состригла последний ноготь на мизинце ноги Персефоны и развеяла ногти на элементарные частицы.