Текст книги "Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)

====== Часть 95 ======

После пира она отыскала Эрешкигаль в дубовой роще, сидящей на одном из поваленных деревьев, прислонившегося спиной к другому дереву, не поваленному. Нана пристроилась рядом.

– Не бойся, – произнесла Нана, – не стоит усугублять проблему. Боги все удалят. Нергал воспылал страстью к Афине, и пылать будет чем дальше, тем сильнее. А если страсть не помешает его мстительности и он сочтёт, что одно другому не мешает, то боги встанут за тебя стеной и проучат его.

Эрешкигаль, не мигая, смотрела прямо перед собой.

– Нана, – проговорила она, – могу я попросить тебя кое о чем, как сестра сестру?

– Я тебя слушаю.

– Не допусти, чтобы я влюбилась в Шиву.

Нана свела брови на переносице. Она знала о чувствах Шивы к Эрешкигаль, более того, многие боги догадывались о них, несмотря на то, что Шива тщательно скрывал свою влюбленность в подземную богиню. И теперь, после того, как Шива встал горой за Эрешкигаль, преградой для того, кого она боялась больше всего на свете, в ней шевельнулось что-то в ответ, зародилась ответная влюбленность, которой она испугалась.

– Зачем же я буду препятствовать этому? – проговорила Нана. – Разве ты не понимаешь, что уже счастлива?

– Я боюсь. Боюсь. Я не так сильна и отважна, чтобы броситься в этот водоворот любви.

– Любовь – водоворот? А жизнь? Разве не водоворот? Ты не боишься жить?

– Тут у меня не было выбора. Я есть – и никуда от этого не деться.

– Ты хочешь сказать, что если бы у тебя выбор был, ты решила бы не быть?!

– В последнее время я так мучаюсь, что существование становится невыносимым…

– Может, любовь послана тебе, чтобы придать тебе сил и наполнить существование смыслом?

– Скорее, страхом! Да, пока мы с Шивой боги, то да, любовь это, может быть, сладко, но что то будет, когда бессмертие закончится? Тащить это высокое чувство в грязные низшие миры, в Алес, эту зловонную пепельницу?

– Тем быстрее ты устремишься в Высший Мир!

– Но сколько придется настрадаться!

– Страдания от любви очищают и облагораживают!

– А я их боюсь!

Нана почувствовала, что начинает закипать:

– Да как же ты можешь отказываться от такого дара – любви?! Ведь это же не я постаралась, это вышло само собой, как наша с Моханом любовь, это дар самой Природы-Сущего! Как ты можешь этого не понимать и не ценить это!

– Я не готова принять этот дар… Я не знаю, во что это выльется…

– Да во что бы ни вылилось! Посмотри на Афину: даже эта замороженная рыба не боится любви, а ты-то!..

– Я уже однажды любила – и проиграла… Сама настояла, чтобы тиран навсегда поселился рядом со мной, что бы я ни отдала после, чтобы избавиться от него и снова стать одинокой, так нет же, не тут-то было!

– Сейчас другие времена! Ты больше не пленница Иркаллы! За тебя есть кому заступиться!

– А кто за меня заступится в низшем мире?

– Значит, ты отказываешься? – сквозь сжатые зубы проговорила Нана

– Отказываюсь!

Нана резко поднялась с бревна и быстро понеслась вперёд, перелетая через поваленные деревья и едва не налетая на те, что стояли вертикально, не пав жертвой ревности Нараяны, превратившегося в льва. Она впервые была так рассержена на сестру. Ей пришли мысли: Шива должен разлюбить Эрешкигаль. Он вовсе не обязан страдать от безответной любви. В самом деле, почему бы ему не воспылать страстью, допустим, к Гере? Вот Гера не боится страсти, она не трусиха.

Нана мысленно развернула розовый пояс и обвила им талию Шивы, а после – талию Геры…

Через несколько дней после этих событий у нее случился разговор с мужем. Мохан был серьёзен и мрачен.

– Странные вещи происходят в этом голубом дворце, – заметил он. – Шива вдруг обнаружил влечение к Гере и это его сильно огорчает.

– Что же его огорчает? Гера прекрасна внешне, к тому же, не собирается отвергать его любовь, как некоторые.

– Гера никогда ему не нравилась.

– Ну, мало ли. Сколько случалось, что даже враги влюблялись, забыв ненависть.

– Шива догадывается, что это ты постаралась, вот, пожаловался мне на тебя. Он хочет, чтобы ты все исправила.

– А если не исправлю, то что тогда? – с вызовом проговорила Нана. – Что, испепелит меня своим третьим глазом, как Каму когда-то? Но я не Кама, я Инанна-Афродита, я – Иштар и могу потягаться в силе с вашим Махадевом!

– Ты недооцениваешь Каму, как мы все недооценили Майю. Но дело не в этом…

– Может, и недооцениваю Каму, но отпор Шиве дам, если придется!

– И как же?

– А вот устрою ему длительный стояк – пусть помается!

Мохан засмеялся:

– Этим ты вряд ли его огорчишь. У него по этой части был опыт: он провел сто лет в совокуплении с Парвати!

– Ого! Весёлый же это был век для обоих! Зачем же Парвати с ним развелась и чем была недовольна?

– У каждого разное понятие о счастье. Но неужели ты настолько не уважаешь Шиву, Нана, что решила навязать ему ту, что он не желает всем сердцем? Мне казалось, что ты относилась к Шиве лучше.

– Почему он так отвергает любовь Геры? Гера очень хороша собой, она даже была моей соперницей на статус прекраснейшей…

– Дело не только в красоте. Ему не нравятся такие качества в Гере, как меркантильность, склонность к плетению интриг, жестокость и несправедливость.

– Да, тут его можно понять, Гера – стерва… И ещё она эгоистична, просто омерзительно эгоистична… Пожалуй, Шива слишком благороден и порядочен для нее. Хорошо, ты меня убедил. Я погорячилась, но всё исправлю.

====== Часть 96 ======

После того, как Нана выполнила это обещание, они занимались любовью с Моханом ночь напролёт.

– Как жаль, что у нас осталось в запасе всего несколько веков, – заметила Нана, лёжа под могучим телом своего мужа, заключённая в его объятия, – если бы мы думали, что бессмертны, то вполне можно было бы пожертвовать одним столетием, чтобы слиться на это время воедино, как Шива и Парвати!

Мохан улыбнулся:

– Моя жёнушка так ненасытна?

– А разве ты не хочешь того же? – промурлыкала она, теребя волнистую прядь его чёрных смоляных волос.

– Конечно, хочу. А ещё мне очень хотелось бы иметь от тебя ребёнка… Ведь у меня никогда не было детей. Но я об этом никогда не задумывался и не сожалел. А теперь мне жаль, что это невозможно без сценария судьбы, ведь боги просто так не размножаются, как люди или животные.

– Ты знаешь, я родила несколько детей прежде и скажу с уверенностью, что доля родителя не так уж сладка.

– Да, ты из многодетных богинь…

– Вспомни богиню Тефиду, супругу Океана, и сразу поймёшь, что я не многодетна! – засмеялась Нана. – Ведь счёт её потомства идёт на тысячи!

Через несколько дней после этой ночи в голубом дворце случился очередной скандал.

Гера примчалась в покои Наны, запыхавшаяся, раскрасневшаяся, с горящими глазами.

– Что происходит? – высоким от гнева голосом прокричала она. – Шива охладел ко мне! Он было начал смотреть на меня с вожделением, я подавала ему знаки, что я не отвергаю его, он стеснялся и всё равно не подходил ко мне, но надежды я уже лелеяла, а теперь он снова равнодушен! Что это, Афродита? Я разочарована!

– Извини, Гера, – спокойно ответила Нана, – ничего не получится. Шива слишком не хочет быть в тебя влюблённым.

– Это почему?!

– Он убеждён, что вы слишком разные.

– Какая чушь! В таком случае, ты должна постараться, чтобы в меня влюбился кто-то другой из правителей Шести! Уран не подойдёт, он мой дедушка и евнух. Гермес мой пасынок и я терпеть его не могла, как и его мамашу, мерзкую нимфу Майю. Но вот толстячок Энки вполне сгодится или этот Брахма, который хоть и принимает время от времени вид седого старика, но я отучу его от этой дурной привычки…

– Гера! Я не буду принуждать ни Энки, ни Брахму любить тебя.

Лицо Геры исказилось от гнева и она заорала так, что у Наны зазвенело в ушах:

– Как – не будешь?!

– Это слишком высокопоставленные боги. Я не могу решать их судьбу за них. Они достойны уважения и они друзья Мохана. Я не могу создать конфликтную ситуацию, чтобы друзья моего мужа жаловались ему на меня, что я творю что-то с ними вопреки их воле. Это неудобно, понимаешь?

– А отказывать мне тебе удобно? – продолжала вопить Гера.

– Я не отказываюсь тебе помочь. В конце концов, если Брахма или Энки согласятся, чтобы я помогла кому-то из них тебя полюбить…

– Согласятся они, как же! Этот Брахма, я слышала, сухарь и ханжа, а Энки ещё тот мерзавец, он откровенно посмеивался надо мной!

– Зачем тогда кто-то из них тебе в мужья?

– Трон! – голос Геры начал хрипеть. – Я хочу замуж за трон! – у неё явно начиналась истерика. – Мне нужен трон или я сойду с ума, как обычная смертная!

– У них нет трона. Они не цари!

– Всё равно, пусть кресло, но кресло тех, кто стоит над другими богами! Я сумею превратить это кресло в трон!

– Нам этого не нужно. В объединённом пантеоне не те принципы!

– Мне всё равно! Афродита, скажи, ты поможешь мне или нет?

– Только в любви. В браке по расчёту – не по моей части.

Гера задрожала от ярости, лицо её из красного сделалось фиолетовым:

– Тогда убирайся из голубого дворца! Нечего больше развлекаться на наших пирах!

– Как? Ты нарушаешь древний обычай, гонишь гостей?

– Ты больше не гость, ты мой враг! Я так надеялась на тебя, а ты меня разочаровала! Ты так меня подвела!

– Но ты же не хозяйка голубого дворца, здесь живут и другие боги.

– А кому вы здесь нужны с твоим Вишну? Посейдон не в восторге, что ты здесь торчишь с другим мужчиной, а не с ним. Кронос и вовсе не пускает вас за пиршественный стол после того, как ваши друзья уболтали Энки. Только я вас привечала, только благодаря мне вас терпели здесь! А теперь и мне вы не нужны. Убирайтесь!

– Гера, ты пожалеешь об этом.

– Не угрожай мне! Я тебе ещё припомню твоё предательство, да, предательство, твой поступок по отношению ко мне иначе не назовёшь!

Раздосадованная Нана отправилась в покои, в которых она гостила с Моханом. Надо было сообщить мужу, что их прогоняют из гостей, но оказалось, что его не было в покоях, вероятно, он находился где-нибудь в лесу в уединении, выполняя задание Молящихся. Отвлекать его от этого дела было нельзя, это слишком серьёзно, надо было подождать.

Нана решила прилечь на ложе и немного вздремнуть, чтобы привести свои нервы в порядок после скандала.

Она пробудилась через несколько минут встревоженная странным шорохом. Это были звуки гудящего и потрескивающего костра. Она приоткрыла глаза и увидела: в комнате находился камин с пылавшим в нём огнём, хотя прежде в покоях камина не было. ” – Чьи это штучки? – подумала Нана. – Мохан вернулся и решил посидеть у камина?»

Перед камином стояло кресло и в нём явно кто-то сидел – спиной к Нане.

Нана поднялась со своего ложа, приблизилась к камину и бросила взгляд на сидевшего в кресле. И удивилась, это был незнакомец.

Это был мужчина среднего возраста, необычной внешности: правый глаз у него был чёрный, левый – зелёный, брови тёмные и очень густые – вразлёт, изогнутые и высоко вскинутые, как крылья орла, нос острый, с горбинкой, напоминавший клюв этой же хищной птицы. Губы тонкие, один уголок рта чуть скошен вниз. Длинные чёрные волосы ниспадали на плечи. Он был облачён в чёрный костюм.

Нана понимала, что простой смертный не мог просто так оказаться в голубом дворце, к тому же, материализовать камин с огнём. Но от незнакомца не исходили и флюиды и божества. Демон? Но демоны убиты Вишну, они если и существуют на земле, то только в смертных телах. Кто же это?

В последнее время Нана возненавидела сюрпризы, они были один неприятнее другого. Вот и этот неизвестный тип вызвал в ней тревогу и раздражение.

– Ты кто? – грубо и без предисловий спросила она. – В мои покои нельзя входить без дозволения тем, кого я не очень хорошо знаю. Или тебе неизвестно, кто я?

– Мне все известно, – глухим и низким голосом ответил он, пристально глядя на нее, – вот ты не могла знать, кто я.

– И кто же?

– У меня много имен. Можешь дать мне ещё одно, это меня позабавит. Кто я, по-твоему?

– Незваный гость, кто же ещё?

– И тем не менее, по древним законам гостеприимства даже незваному гостю следует оказать должное уважение, не так ли?

– Древние обычаи сходят на нет, как показало сегодня поведение кое-кого. Однако, и гость должен иметь уважение к хозяевам, – Нана почувствовала, как в животе сжимается неприятный комок от нервозности. Незнакомец ей был неприятен и она ощутила, что боится его, что было особенно обидно и горько. Кого она боялась прежде? Да никого! Весь вид незваного гостя говорил о том, что он считал себя выше и значительнее ее, великой Инанны-Афродиты-Иштар. Все в нем прямо кричало о превосходстве над ней: надменный холодный взгляд разноцветных глаз, спокойный властный голос, презрительно поджатые губы, его раскованная поза в кресле – он откинулся на спинку, руки разбросал по подлокотникам, нога была небрежна заброшена на ногу.

– Не ты здесь не хозяйка, – промолвил он.

– Ты хочешь сказать, что ты гость Геры, или Посейдона или Кроноса? Ты решил занять эти покои и я должна убраться отсюда немедленно?

– Нет. Пока мне не нужны эти покои. Я только намерен сказать тебе, что ты занялась не своим делом. Ничего хорошего не получается, когда кто-либо берется за занятие, в котором совершенно не разбирается.

– Очевидно, я должна задать тебе вопрос: ты о чем? Но я не намерена его задавать. Меня не волнует мнение того, чьего имени я даже не знаю, – Нана усилием воли заставляла себя говорить с незнакомцем дерзко, чтобы заглушить свой страх по отношению к нему. – Если бы я услышала это от кого-то из богов…

– Я превыше богов.

– Но ведь не Сущее же ты? Только Сущее превыше богов! Но Сущее безличностно.

– С чего ты решила, что над богами никто не стоит, кроме Сущего?

– Так сказали Молящиеся Сами Себе!

– Эти мертвецы? – незнакомец холодно рассмеялся и перевёл взгляд на огонь.

– Ты снова ждёшь от меня вопросов? – Нана почувствовала, как от волнения начинают холодеть и дрожать пальцы рук. Ей хотелось бежать от этого странного существа, позвать на помощь Мохана, спрятаться у него на груди. Но что-то внутри говорила: останется мучительная недосказанность, бегство и нерешённый вопрос только увеличит страх, сделает его постоянным.

– Но ты же хочешь их задать.

====== Часть 97 ======

– Я лучше расспрошу обо всём Молящихся! Они разъяснят мне, кто ты!

– Они и тебя тащат в ту же могилу, в которой сами засели теперь уж навечно.

Неожиданно Нана ощутила, как волна страха, накрывшая её, вдруг начинает спадать, уступая место привычной уверенности и внутренней силе, свойственным богам высшей ступени.

– Они не могут быть мертвецами, – спокойно произнесла она.

– Как же – не могут? Если кто-то, живший, однажды просыпается и у него ничего не болит, это означает, что он умер. А они в своём мирке не жалуются ни на физические, ни на душевные боли – их нет. Ведь даже у вас, когда вы были богами, были страдания – и телесные, и моральные. Значит, всё верно гласит поговорка.

– Говорят ещё, кто мыслит, тот живёт. А они не только мыслят, они ещё и любят. Меня, богиню любви, не обмануть. Общаясь с некоторыми из Молящихся, я ощущала исходящие от них флюиды сильной любви. Настолько могучей мощной и несокрушимой любви, какой, к сожалению, пока нет даже между мной и Моханом. В их мире царит любовь, она правит их миром, Высшим Миром, она – его основа. Я не верю в это с их слов – я знаю. Я разбираюсь в этом!

Незнакомец презрительно фыркнул:

– Ты даже не разбираешься в любви, ты не знаешь, что это такое и рассуждаешь о ней в так называемом Высшем Мире? Я повторяю тебе: ты занялась не своим делом. Ты пытаешься соединять сердца живущих в Алес по поручению Молящихся, но ты делаешь только хуже. Ты всё решаешь за них, ты безответственно подходишь к их судьбам, потому что тебя просят об этом Молящиеся, но они сами неправы. Поскольку ты отказываешься задавать вопросы, ты просто получишь разъяснение: они неправы, потому что пытаются сделать всех собой. Они не признают никаких альтернатив себе. Сила – их единственный аргумент для тех, кто с ними не согласен. И та любовь, что ты навязала уже нескольким парам, только затянет их в этот гремучий водоворот, который силой затащит их в мир Молящихся, заставив немало пострадать. И после этого ты будешь утверждать, что ты разбираешься в любви, если используешь её как орудие для чьей-то цели?

– Эта цель высокая. Почему бы и нет?

– Разве может любовь служить каким-либо целям? Она свободна и не служит никому и ничему. Любовь – это жизнь.

– Жизнь должна иметь смысл.

– А как же процесс? Жизнь – это процесс. И она должна быть как цветочный сад – наполнена разнообразием, альтернативами и чем их больше, тем жизнь удивительней. В жизни должны быть перемены, жизнь должна быть полноводной рекой со стремительным течением, а не затхлым болотом, коим является мир Молящихся. В их мире ничего не меняется – никогда. Тебя, кажется, отторгает от этого мира то, что там все одинаково мыслят? Это нормально и естественно: у каждого живого существа должны быть свои и только свои мысли, пусть даже совершенно несовпадающие с окружающими! Да, это сложнее: отстаивать своё мнение, спорить, бороться за него, даже пострадать, чем просто соглашаться со всеми. Но это – течение жизни. Это свежий ветер, а не удушье однообразия.

– Ты говоришь красиво, но отчего мне так муторно от твоих слов?

Глаза незнакомца подобно острым шипам впились в лицо Наны:

– Очевидно, оттого, что ты меня не слышишь. Тебе приятнее сказки этих мертвецов, которые уже не могут вырваться их своих могил, которые они льстиво называют Высшим Миром!

– Я тебе снова повторю: флюиды любви, которые исходят от них – не сказка. Мне хорошо известны вибрации этих флюидов. Там, где они, не может быть ни могил, ни мертвечины. Там может быть только счастье! Именно это и заставляет меня доверять Молящимся.

Лицо незваного гостя посуровело.

– Значит, ты меня не можешь услышать, – проговорил он, – в таком случае, мне придётся заговорить с тобой на языке, более понятном тебе. Ты – смертная. Такая же смертная, как эти люди, живущие с тобой на одной планете. Кому-то из них осталось жить несколько десятилетий, кто-то протянет пару-тройку лет, кто-то – несколько дней, часов, минут. Ты будешь жить ещё несколько веков, но всё равно покинешь этот мир. Значит, ты с ними на одной ступени. Я не познаю смерти никогда. Я – хозяин этого мира и многих других миров. Я правлю таким количеством живых существ, что нет этому числа. Ты сейчас не правишь ничем. Ты – бывшее божество, утратившее власть над горсткой адептов, узкий круг своей славы, имя твоё многими забыто. Ты решишься выступить против меня, продолжая выполнять поручения Молящихся, это после того, как я скажу тебе: прекрати этим заниматься?

– Ты угрожаешь мне?

– Считай это предупреждением. Я ведь тебе не Гера и Афина, у которых так и получилось обложить тебя врагами. И не Гея, что плетёт интриги, да ты никак не запутаешься в них. И не Майя, которая, вроде бы, пыталась уничтожить твой брак с Моханом, да только сама и пострадала. Какие-то несерьёзные враги у тебя были до сих пор. Но ты не знаешь, что такое поток бесконечных серьёзных врагов, которые способны загнать в такие закоулки, о ужасах которых тебя будет невыносимо даже слышать!

Нана усмехнулась:

– А почему я должна тебе верить? Ты уже солгал, назвав самых живых мёртвыми. Солгал, что я не разбираюсь в любви. Ты мне тут много говорил о том, что настоящая жизнь должна быть подобна цветнику или бурной реке. И это ложь: жизнь ничто без любви и никому она без любви не нужна. Правишь огромным количеством существ? Смотря что за существа. Небось, жалконькие и безвольные, как насекомые. Уж лучше горстка, да чтобы чего-то стоили. Пытаешься пугать меня врагами? А я с ними поборюсь, я не сдамся. Я никогда не сдаюсь! Меня страх перед смертью не смог подкосить – что же теперь меня подкосит? Ты решил, что со мной можно говорить на языке угроз? Не угрожай – действуй! – с вызовом бросила она.

И решила, что разговор с незнакомцем завершён, она развернулась к нему спиной и зашагала прочь из покоев, в которых гостила.

Она столкнулась с Моханом на крыльце и без околичностей сообщила ему, что Гера выгнала их из голубого дворца, обидевшись на то, что Нана не собирается помогать ей с новым замужеством по-расчёту. Мохан в мгновение разгневался: он терпеть не мог непочтения к себе, а теперь ещё и к Нане. Он порывался встретиться с Герой и высказать ей своё возмущение, но Нана отговорила его, предложив вернуться в крепость Шести на колеснице, запряжённой лебедями и дорОгой рассказать о встрече с неприятным незнакомцем.

Мохан внимательно выслушал её, когда они летели над землёй и произнёс:

– Совершенно согласен с тобой, что этот непонятный тип – лжец. Он неправ, что Молящиеся – мертвецы, значит, неправ и во всём остальном.

– Уверена, Молящиеся просветят нас, кто этот тип.

– Разумеется. Думаю, это враждебное существо. Ему не по нраву то, что мы выполняем поручения Молящихся.

– Но ведь поручения Молящиеся дают нам такие, которые помогут дэвам. Молящиеся заботятся о нас, о дэвах, значит, они друзья. Если это тип с разными глазами против них – он враг и опасен.

– Если мы будем поступать правильно, Нана, мы избежим опасностей.

Нана усмехнулась:

– Вот только не избежим неприятного разговора под непроницаемым куполом, придётся многим объяснять, что я не грязная шлюха. Это будет долго и тягостно…

– А мы и не будем ничего объяснять, – решительно проговорил Мохан.

– Как же?.. Ты же понимаешь, моя репутация будет запятнана, обо мне пойдут дурные разговоры и это повлияет и на чистоту твоей репутации! Ты представляешь, что будут говорить о тебе?

– Пусть говорят, что хотят! Довольно мне зависеть от мнения пусть даже богов высшей ступени!

– Говорят, когда-то тебя волновало даже мнение смертных и ты считал не достойными ни счастья, ни уважения тех женщин, на которых легло пусть и ложное бесчестье! Ты думал, что они способны опозорить мужа, даже если им просто не повезло и они стали жертвой злых языков и мужья обязаны выбрасывать их из своей жизни!

– Тогда я не был так счастлив, как сейчас, – Мохан с нежностью посмотрел на Нану, – и я сам был жертвой чужого мнения. Только благодаря тебе я понял цену ему: ноль, пустота! Если мужчина любит свою женщину, а женщина – его, он должен стать равнодушным к чужим разговорам. Любовь высшее счастье, нельзя его менять ни на какие ценности, тем более, на пустоту. Кто любит и кто полюбит однажды, отлично меня поймут!

====== Часть 98 ======

Они влетели под купол на колеснице, запряженной лебедями, затем, когда она спустилась на землю, сошли с нее и гордо зашагали к своему дворцу, держась за руки и с вызовом поглядывая по сторонам. Они ждали неприятных вопросов, осуждающих взглядов, даже скандала.

Но ничего такого не происходило.

Боги, проходившие мимо, просто обменивались с ними приветственными кивками, как будто и не было некоторое время назад серьезного скандала, едва не послужившего поводом для развода самому Вишну с новой женой. Но ведь не могли же все до единого боги быть не в курсе столь серьезного происшествия?!

Навстречу им шагала Геката и весь вид ее говорил о намерении побеседовать с ними. На ее вопросы следует ответить. С Гекатой нужно было считаться. Так уж получилось, что богиня магии и ведьмовства теперь вышла на первый план, потому что все боги без исключения нуждались в ее успокаивающем отваре и других зельях. Страх грядущей смерти и другие страхи не отпускали богов, покоя не было никому и стимуляторы, которые готовила Геката, теперь приравнивались по своей востребованности у богов как вода и продукты питания у смертных. Поэтому теперь Геката многое дозволялось и прощалось и с ней стремились дружить.

Нана и Мохан также понимали, что даже если Геката всего лишь из праздного любопытства задаст вопросы, то следует на них ответить, чтобы не обидеть богиню колдовства, столько раз выручавшую их своим успокаивающим отваром.

Но вместо ожидаемого вопроса Геката сообщила:

– Майя не стала дожидаться, когда ее вышвырнут. Сама распылила свой дворец и покинула купол Шести. Ну, и Нагешвари следом за ней.

– Дорогая Геката, с твоих этих слов «Майя не стала дожидаться, когда ее вышвырнут» у тебя были предположения, что это может произойти? – спросила Нана.

Геката улыбнулась:

– Конечно. Тут был такой скандал между Геей и Майей, что все боги поняли, что произошло на самом деле.

– Бхудеви и Майя, лучшие подруги от начала сотворения мира, поссорились? – удивился Мохан.

– Да и именно из-за этой истории. Мы слышали крики Геи, пришедшей во дворец Майи: ” Как ты посмела научить Вишну, как сократить срок жизни, прокляв кого-то? – вопила она, как безумная. – Я доверила тебе этот секрет, а ты подстрекал его покончить с собой! Ты не лучшая подруга мне отныне, ты – мой враг!»

– Как Бхудеви поняла, что Майя подбивала меня на это?

– Сама Майя и выболтала. Она ходила от дворца ко дворцу и учила богов самоубийству, поведала, что узнала это у Геи, она была вне себя от злости и орала, что больше всего хочет, чтобы Инанна-Афродита пострадала от проклятия Вишну, пусть даже ему придется не дожить ещё века бессмертия.

– Довольно прямолинейно для богини лжи, – заметила Нана.

– Возможно, она пребывала под воздействием вина Диониса, которое я заставил ее выпить, – предположил Мохан.

– Значит, все все поняли? – спросила Нана Гекату. – И мне не нужно будет объяснять каждому, что я не изменяла своему мужу с Зевсом?

– Богам известна правда. Гея так разозлилась на Майю, что выдала с головой всю эту ее грязную выходку с голограммой Зевса и твоей, Афродита. Поистине это мерзко!

– Что ж, я рада, что мне хотя бы не надо будет оправдываться, обелять себя.

– Да, но Майя, уходя, оставила нам серьезную проблему: боги теперь знают, как прервать срок жизни, не прожив ещё несколько веков

– Полагаешь, это проблема? Кто же захочет умереть, если есть возможность прожить ещё несколько столетий?

– Не все так сильно любят жизнь, как вы. После известия о том, что боги когда-нибудь умрут, у многих богов появилось чувство, что жизнь предала их и у них уже нет былого доверия и любви к жизни и даже к своей божественной участи. Кое-кого сильно пугает томительное ожидание смерти, хоть она, вроде бы, ещё случится не скоро. Время ведь так стремительно летит… Многих это выматывает. Я не успеваю готовить успокаивающее зелье, чтобы хоть на время унять страхи и тревоги богов!

– Но у меня-то совсем не желания свести счёты с жизнью раньше времени, – задумчиво произнесла Нана.

– Ты – другое дело. Ты влюблена. Тебе это помогает. А у других нет такого стимула к жизни.

– Что ж, тогда придется подумать и о других. Поскольку пантеоны перемешались, у каждого божества может появиться новая любовь, что сделает жизнь слаще!

– Да, Афродита, тебе бы не помешало потрудиться и помочь мне удерживать богов от самоубийства, а то я все хуже с этим справляюсь!

– И ещё следует разыскать Майю и наказать за подлость, что она сделала теперь уже всем богам! – сквозь сжатые зубы проговорил Мохан.

– Ничего, то наказание, что я определила ей, достаточно, – промолвила Нана, – и вряд ли можно придумать что-то более тяжкое.

Слова Наны оказались истиной.

Через несколько дней Майя посмела появиться под куполом Шести, как будто совершенно не боялась расправы за содеянное.

Это было торжество, пир после важного события: шестеро правителей нового объединённого пантеона должны были торжественно принять власть над другими богами.

До этого в объединенном пантеоне «прибыло в полку»: пройти через купол попросились Нергал и Афина.

Они поразили всех сообщением, что теперь они муж и жена. Олимпийцы не могли поверить глазам и ушам: Афина, грозная, холодная, равнодушная к противоположному полу стала чьей-то женой, да ещё и была влюблена?!

Более того, Афина, всегда своевольная, сильная, уверенная в себе, с трудом подчинявшаяся даже своему отцу громовержца Зевсу теперь оказалась в подчинении своего мужа – бога войны и эпидемий. Особенно странно было, что прежде она была ярой соперницей другого бога войны, своего брата Ареса, но он был слабее ее, а Нергал, очевидно, оказался либо сильнее, либо ее одолела любовь – не та любовь, которой властвовала Афродита, а другая, энергия любви, исходящая от самой природы.

Боги готовились к торжеству: материализовывали праздничные пиршественный столы, возвышение для кресел – именно кресел, а не тронов шести правителей объединённого пантеона, потому что правители собирались быть старостами, а не царями

Как и полагалось, к этому торжеству из небесных просторов на явился Уран-Ану, чтобы занять одно из кресел, причитавшиеся ему. Богу неба задавали вопросы, где он пребывал столь долгое время, но он лишь улыбался и уклончиво отвечал, что он находился в сферах неба и занимался тем, что пойдет во благо богам.

И когда все оказалось готово, боги, собравшиеся для торжества на площади, окружённой дворцами, увидели на возвышении не шесть, а семь кресел.

Боги-старосты заняли свои места: справа, крайнее – Гермес, по правую руку от него воссел Энки, за ним – Уран-Ану; слева – Шива, Брахма и Вишну; а между тремя и тремя богами посередине оказалось пустующее кресло. Боги удивлённо переглядывались и перекатывались друг с другом: что бы это могло значить?

И когда боги заняли свои места за пиршественный и столами, пришло пояснение.

Речь взял Гермес, лучший из ораторов:

– Великие и могущественные боги! Всем известна наша общая цель: объединить усилия, чтобы вновь подчинить себе смертных, которых стало гораздо больше, чем прежде. Каждых из них может приносить богам пользу. Не секрет, что цель каждого из нас – накопление силы, чтобы без страха встретить грядущее! Мы внедрим в этот мир нечто совершенно новое: не соперничающих между собой богов, а храмы, в которых в один ряд будут стоять изображения богов самых разных пантеонов и людям придется признать всех существующих богов, разумеется, тех, кто присоединится к нам! Да, люди будут молиться тем богам, которым в древности молились их предки и признать и богов других древних народов! Мировая религия – это все боги, какие есть! Никто не посмеет отрицать того или иного бога, потому что он был богом другого народа!

Боги одобрили речь Гермеса восторженными возгласами и аплодисментами. А бог ораторства вдохновенно продолжал:

– Мы, боги, со всеобщего согласия возглавившие объединенный пантеон, являемся символами того, что необходимо смертным. Великие боги! Каждый из вас, безусловно, могуществен, талантлив, достоин высочайшей славы и почитания. Поэтому каждый из нас, ваших старост, выражает то, на что способны многие боги, пусть даже того, что смертные считают нежеланным для себя. Вот господь Шива – он отождествляется со всеми богами войны, смерти и разрушения, присутствующими здесь. Брахма – богов рождения, созидания, начала. Вишну – богов защиты, власти, силы. Уран-Ану, бог неба. Без воздуха не проживет ни один смертный более нескольких минут. Без надземной атмосферы не может существовать ничто живое, ничто не удержится на земле, все учится в беспредельный космос. Бог неба станет олицетворением всех богов, относящихся к силам природы: дождя, деревьев, металла, воды, почвы и даже огня, ибо не было бы огня без воздуха и атмосфера защищает землю от палящего солнца, без воздуха солнце стало бы гибелью всему живому. Бог Энки. Каждому человеку нужны боги разума и мудрости, чтобы разум и мудрость шествовали в нужном и правильном направлении: служению богам. Человек должен быть рабом богов! В этом его предназначение, а не в чем-то ином. И боги мудрости во главе с мудрым Энки займутся этим! Что касается меня, – Гермес широко улыбнулся и ямочки заиграли на его щеках, – я воплощаю собой те блага, что вожделенны большинству смертных: богатство, карьера, слава, успех, приобретение друзей и помощников.